«Только ради того, чтобы снова обняться с тобой,
Я пройду испытания те, от которых сдаются…
Знаешь, люди ломаются, если мечты разобьются…
Только я не сдаюсь, остаюсь в поединке с судьбой…
А она мне на плечи опять безысходность кладёт…
Посыпает мне душу разлукой и злыми слезами,
И рисует опять расстояний туман между нами,
Чтобы сердце моё превратилось в нетающий лёд…»
Ирина Самарина
— С начала?.. — задумался Брайан. — Если бы я знал, где это начало… — Начни с того, что считаешь значимым или важным, — пытался подсказать Джастин. — Хм, хорошо, — Брайан помолчал, собираясь с мыслями. — У меня был рак… — Джастин ахнул, но мудро промолчал. И Брайан продолжил: — Случайно обнаружил очередной трах — оказался доктором. Дал визитку хорошего врача, а я малодушно старался тянуть время. Наверное, глупо было надеяться, что само рассосется. — Взяв паузу, Брайан закурил. — Мой старик умер от рака легких пару лет назад — поздно диагностировали. Да он и не собирался лечиться, считал, что настоящие мужики по врачам не бегают. Упрямый идиот! В конце концов, оказался я в клинике. — И что там сказали? — Семинома. Злокачественная опухоль левого яичка. Можешь полюбоваться на однояйцевую диковинку, — невесело усмехнулся Брайан. _________________________ — В 99% случаев пациенты полностью излечиваются. — И как это будет происходить? — Мы удалим пораженное яичко и возьмем ткани на гистологическое исследование. Если опухоль злокачественная, проведем соответствующее лечение. — А если доброкачественная, вернете его обратно? — К сожалению — нет, операция необратима… _________________________ Джастин хотел сказать что-то ободряющее, но интуитивно понял, что Брайану не нужны жалость или сочувствие, и говорил он о болезни не для того, чтобы вызвать подобные мысли, а просто констатировал факт. И Джастин промолчал. Брайан же продолжил: — Я много думал, задавал себе вопрос: почему я? И почему именно семинома? Не легкие, поглощавшие миллионы галлонов наркотического дыма помимо табака? Или не желудок, который видел больше алкоголя, чем еды? Я, блядь, не верю в Бога или проведение, или еще в какую-нибудь хуйню! Но удар пришелся по самому важному. Сигарета истлела, и он прикурил новую. — Брайан, может, не надо? — подал голос Джастин. — Ты о чем? — тот кивнул на сигарету, зажатую в напряженных пальцах. — А, ну да. Но сейчас неподходящий момент бросать, поверь. — Тогда дай и мне. — Джастин затянулся и неизбежно закашлялся. Он пробовал как-то с ребятами в школе, но остался не в восторге от едкого дыма и так и не влился в ряды курильщиков. — Не переводи добро, — хохотнул Брайан и, вернув сигарету, сделал одну затяжку и затушил остаток в каменной пепельнице, стоящей на низкой тумбе у камина. — И не сбивай меня с мысли! — Не буду, — пообещал, улыбнувшись Джастин, — я весь внимание. — Мне повезло, что ты не так давно поселился в этом загнивающем городишке… — Почему загнивающем?! — снова возмущенно перебил Джастин. — Питтсбург замечательный город, очень красивый. Мне здесь нравится! — Кто-то обещал помолчать, — усмехнулся Брайан. — Так вот, был бы ты местный, то, осознав свою суть, рано или поздно попал бы на уже знакомую тебе Либерти-авеню. А там я главный жеребец и лучший ебарь! По крайней мере, был не так давно. — Брайан схватил пачку начал мять ее пальцами. — Ты выбрал неподходящий объект для запечатления потомкам, Джастин. Я педик, шлюха, трахающая все, что прилично выглядит. Бездушный, бессердечный, беспринципный мудак — по всеобщему мнению. — В памяти всплыли гневные лица недовольных парней, спешно покидающих лофт среди ночи. — Хотя принципы у меня есть, но далекие от общепринятых и одобряемых социумом. — Почему? — Это длинная история из детства. О ней как-нибудь потом, иначе тебе придется бросить учебу, чтобы выслушать все печальные рассказы о моей жизни, — ответил Брайан поморщившись, — пока достаточно уяснить, что Брайан Кинни — не самый хороший человек на этом голубом шарике. _________________________ — Ты ебаный мудак, Кинни, тебе насрать на все, что не касается твоего члена! — Я тоже тебя люблю, Мелани… — Убирайся из моего дома! — Половина «твоего» дома принадлежит Линдс и моему сыну, так что отвали с дороги, нахуй! Я не к тебе пришел! — Три часа ночи, Гас спит, а ты упоротый в жопу! И к ребенку я тебя не подпущу! — Да пошла ты… _________________________ Джастин кивнул, стараясь уложить в голове шокирующую информацию. — В общем, когда диагностировали рак, вся привычная жизнь рухнула в одночасье, — рассказывал Брайан. — Про диагноз не знал никто — до тех пор, пока я мог справляться сам. — Ты никому не сказал? — удивился Джастин. — Все думали, что я взял длительный отпуск и грею задницу на каких-нибудь островах. А я был в Балтиморе, в клинике Джона Хопкинса. Операция и стационар заняли десять дней. Потом две недели в отеле при клинике, чтобы организм восстановился после операции, а дальше лучевая терапия: двадцать процедур по две в неделю, уже здесь, в Питтсбурге. И так два с половиной месяца. — Как ты смог один пережить все это? — не удержавшись, Джастин сжал руку Брайана. — А я и не смог, — пожал плечами тот. — Однажды после терапии был не в состоянии сесть за руль. Пришлось звонить Майки — это мой давний лучший друг. Зная это недоразумение, удивительно, что он удержал язык за зубами. Но если бы не он, не знаю, выжил бы я вообще. — А что это за терапия? Что ты чувствовал? — тихо спросил Джастин. _________________________ — Вы ощутите тепло, возможно, легкое покалывание, но не паникуйте, это нормально. Все зависит от чувствительности кожи… _________________________ — Казалось, что мое оставшееся яйцо поджаривали на медленном огне, хотя обещали другое, — вздрогнул от воспоминаний Брайан. — Понимал, что все это в голове, но не мог избавиться от ощущений. Мозг уплывал, и я видел себя сверху: голого, лежащего на пластиковом столе… мерзкое чувство беспомощности и безысходности… — Не удержавшись, Брайан все же закурил. — Но самое отвратительное ожидало после. Через несколько часов настигала тошнота, и я блевал до судорог, так, что падал рядом с унитазом и вырубался до следующего раза. А ведь работу никто не отменял. — Ты с ума сошел?! Какая работа в таком состоянии?! — перебил Джастин. — Охуенно непродуктивная, но пришлось подгонять встречи с клиентами под свидания с унитазом. В первую неделю все списывали на кишечный грипп. — И верили? Ослепли, что ли?! — выплюнул Джастин, злясь на неизвестных ему людей, не способных видеть дальше собственного носа. — А куда им было деваться? Моя компания — мои правила, — усмехнулся Брайан. — Потом лгал, что промок и приболел. Протянул еще неделю. Вскоре организм адаптировался к радиации, и я смог немного чаще заглядывать в собственный кабинет… _________________________ Майкл сидел на пятках на сырой холодной земле, время от времени утирая рукавом ползущие по щекам слезы. Дрожащие пальцы гладили выбитое на камне лицо. Лицо человека, которого так и не смог разлюбить. Он знал его большую часть жизни, и с первого дня знакомства понял, что это тот, за кем пойдет в огонь и воду. Будет драться, если нападут, спрыгнет с крыши, если прикажет, станет ковриком под его ногами, верным псом, сторожащим дом. Время шло, детская влюбленность не проходила — напротив, крепла и обрастала фантазиями. Закончилась школа, началась взрослая жизнь, взрослая работа, взрослые проблемы… Он всегда был рядом, протягивал руку помощи и подставлял плечо. Но никогда не выходил за рамки давней мужской дружбы. Брайан менял парней как перчатки, веселился и напивался по выходным, но столь же усердно учился, мечтая о собственной квартире и черном джипе. Майкл же, не отличавшийся умом и успехами в учебе, работал в сетевом магазине помощником менеджера, и если бы не лучший друг, до сих пор оставался бы девственником. Они вместе ходили в «Вавилон» и проводили вечера в «Вуди», обедали или завтракали в кафе, но после разбегались каждый в свою сторону. И Майкл ждал следующей счастливой встречи, мечтая, что когда-нибудь друг поймет, наконец, что он — его судьба, остепенится и они будут жить долго и счастливо, чтобы умереть в один день, как в доброй старой сказке. И теперь все мечты и надежды разбиты в прах и покоятся под этим серым бездушным камнем вместе с изуродованным телом любимого человека. И это не исправить, это конец мечтам, надеждам и самой жизни. — Почему, Брайан, почему ты не позвонил? Ты же знаешь, я примчался бы в ту же минуту! Зачем обдолбанным сел за этот проклятый руль? Почему не взял меня с собой… Шепот перерастал в всхлипы, Майкл обнял себя за плечи и, не сдерживаясь, зарыдал, зная, что никто не увидит в такой поздний час. Днем или с ма приходилось держаться путем неимоверных усилий, так что сейчас он отпустил себя и позволил горю затопить с головой. А завтра снова будет улыбаться и делать вид, что жизнь прекрасна, хотя для него не осталось в ней ни-че-го. _________________________ — Короче говоря, кое-как, сочиняя и выкручиваясь, прошел полный курс терапии, и теперь я свободен от рака! — Если бы ты знал, как я рад, Брайан! — воскликнул Джастин и порывисто обнял его за шею. — И как думаешь, что я сделал в первую очередь? — Не знаю, — растерялся Джастин, — поделился радостью с друзьями? — Наивная, беспечная молодость, — усмехнулся Брайан. — Я напился до пляшущих ламбаду чертей! Закупился какой-то дрянью и обдолбался так, что проснулся в неизвестной кровати с каким-то жуткого вида гоблином! И я его даже не трахал. Точно знаю! — С чего вдруг такая уверенность? — хмыкнул Джастин, почувствовав укол совершенно необоснованной ревности. — Во-первых, ничего не помню, хотя это, конечно, не аргумент. Но после лечения я был импотентом. Врачи уверяли, что это временное явление, обусловленное воздействием радиации на окружающие ткани и общим ослаблением организма. Да и задница не ощущала коварного вторжения. Но каково мне было?! Я, еще вчера бывший самым охуенным педиком этого городишки, которому по щелчку подставлял задницу каждый гей и не один десяток натуралов и неопределившихся, и вдруг — полный нестояк! — Но это же временно, — вмешался Джастин, — ты победил нешуточную болезнь… — Блядь, да, понимал мозгом, что нужно время, — возразил Брайан, — но самолюбие было просто уничтожено! У меня с четырнадцати лет осечек не было, а тут… Это было жутко: просыпаться и с жалостью смотреть на висящий, ни на что не способный член. — И долго это продолжалось? — Хм, — усмехнулся Брайан, — 54 дня… — Ого, какая точность, — улыбнулся Джастин. — Я считал. Не поверишь, каждый день, когда член не вставал, отпечатывался в голове несмываемым кровавым пятном. Пытался загрузить себя работой, но страх, что это навсегда, делал бессмысленными все стремления и цели. _________________________ — В час у тебя встреча с представителями сети ресторанов «Валенсия» здесь, а в шесть — с агентством недвижимости в «Фабрицио», столик я заказала. — Я не в настроении, Син, отправь Теодора. Его зарплата позволяет оторвать задницу от кресла и пошевелиться ради общего блага. — Но они требуют лично тебя! Ты — имя и репутация «Киннетика», а не Тед. Может быть, пошевелишь своей задницей ради своего блага?! — Иди ты на хуй, и клиентов прихвати! До завтра меня нет… _________________________ — Но это же не так, — воскликнул Джастин, снова сжимая пальцы Брайана, — что может быть ценнее жизни? — Ну, для меня жизнь без секса цены не имеет, — фыркнул Брайан. — Моя на восемьдесят процентов состояла из него, чтоб ты понимал. Хочешь кофе? — Да, если это не сложно, — кивнул Джастин. — Тут есть кофеварка, не переживай, питаюсь я не подножным кормом, — улыбнулся Брайан, уходя на кухню. И Джастин, снедаемый любопытством, пошел за ним. Он наблюдал за Брайаном, подмечая плавность движений и изящество линий, что не вязалось с той силой, с которой тот вздернул его за шкирку на ноги в начале знакомства. И то, что уже успел узнать о нем, совсем не пугало, даже притягивало, заставляя хотеть еще больших подробностей. Наполнив две чашки дымящимся напитком, Брайан насыпал в одну из них порядочное количество сахара и оглянулся на Джастина. — Сахар, сливки? — И то, и другое, только не так много, — хихикнул Джастин, разряжая гнетущее ощущение от странного, но захватывающего рассказа. — Две крошки и три капли? — пошутил Брайан. — Приблизительно, — кивнул Джастин и принял горячую чашку. — В холодильнике есть сыр, ветчина и хлеб, будешь сэндвич? — Буду, и могу помочь, — предложил Джастин. — Дерзай, — разрешил Брайан и водрузил продукты на стол. Подхватив тарелку с бутербродами и поднос с кофе они снова присели у камина и беседа потекла дальше. — И как все вернулось? — О, за это спасибо дорогой мамочке, которая приперлась в «Киннетик» и, тыча пальцем мне в нос, объявила, что рак — это кара Господня за богопротивный образ жизни, и Господь дает еще один шанс все осознать! И я должен быть благодарен, что не сдох, как папаша, в хосписе в полном одиночестве! — Подожди, хочешь сказать, что твоя мать?.. — Да. Она всегда ненавидела нас с Клер, но особенно меня. Я был нежеланным ребенком, и от аборта ее удержала только фанатичная вера в Бога, которого она всегда любила больше, чем кого бы то ни было. И с тех пор ничего не изменилось, — с сожалением сказал Брайан, — я ей нужен только как денежный мешок, как и гребаной сестренке! — А я думал, что мой отец сволочь… — Все они сволочи, когда понимают, что дети не соответствуют их ожиданиям, поверь, — усмехнулся Брайан. — Когда она удалилась с достоинством английской королевы, во мне кипела злость, хотелось сжать ее морщинистую шейку и придушить, наслаждаясь страхом в стекленеющих глазах. Я сдержался, но ты бы знал, каких усилий это стоило! И вдруг почувствовал давно забытое шевеление в штанах, — нервно хмыкнул Брайан. — Член, блядь, встал, как в пубертатный период! — Представляю твою радость, — засмеялся Джастин. — Вообще не представляешь, — возразил Брайан. — Наплевав на работу, я ринулся в «Вавилон» и потащил в заднюю комнату первого, кто попался на пути. Потом второго. Третьего приволок в лофт и под утро вырубился, впервые за прошедшее время не видя кошмаров. — Ну вот, а ты врачам не верил, — вставил Джастин. — Ты прав, не верил, но все обошлось. И уже с радости окунулся в свою привычную жизнь. Секс, наркотики и рок-н-ролл — все, что меня интересовало в тот момент. Что творилось под носом, напрочь не замечал. В «Киннетике» не появлялся неделями, укатил на «Белую вечеринку», никого не предупредив. Майкл поднял на уши весь город, не найдя меня ни дома, ни на работе, ни в одном из известных злачных мест. Еще я потерял пару выгодных контрактов, не явившись на встречи с клиентами. Короче, репутация агентства катилась к хуям, а я все глубже увязал в пороках и не думал из них выбираться. Меня все устраивало, потому что снова стал лучшим ебарем и главным жеребцом Либерти-авеню. — Но как ты оказался здесь, да еще и мертвым?! — вклинился Джастин, уже сгорая от любопытства. — А вот это самое интересное и самое главное во всей истории, — фыркнул Брайан. — Итак, я вернулся из Майами…