«Как подпиленных струн сюрприз, Разбрелись кто куда друзья. Одиночка — струна твоя, Как на ней доиграть каприс? Чем дополнить лихой мотив, Что в уме созревал давно? Жизнь без музыки — все равно, Что река без плакучих ив. Онемевший мир, правда, сер, Но вставай, не лежи ничком. Слышишь звук? То провел смычком Паганини небесных сфер…» Игнат Меренков
Рут Экерд Холл напомнил Джастину Хайнц-Холл, где состоялся первый конкурс Итана. Причем сразу, едва они вошли. Нет, конечно, и само здание, и декор были совсем другими, но вот что-то неуловимое — то же. Но что именно было «тем же», Джастин и не смог бы сказать. Наверное, все-таки атмосфера — ему как художнику она давно хорошо знакома. А вот Итан был совершенно иным — не сравнить с прошлым разом. Никакой робости и тревоги… Только довольная улыбка и веселый смех. — Что, совсем не волнуешься? — поинтересовался Джастин, когда Итан провожал его в зал, где скоро должно было начаться выступление конкурсантов-скрипачей. — Нет. Что бы ни было, мы во Флориде, Джастин! И у нас есть шансы хорошо провести время. Лично я собираюсь получить удовольствие от всего, в том числе и от пребывания на сцене. И пусть все будет как будет! Но Джастин прекрасно понимал, что Итан на самом деле далеко не так спокоен и уверен в себе, как старается показать. Поэтому Джастин улыбнулся и сжал его пальцы в своих, даже немного жалея, что нельзя стоять за кулисами, как в Хайнц-Холле. Чтобы Итан знал: друг близко, здесь, рядом. По мнению Джастина, все выступающие перед Итаном играли одинаково… Да просто — одинаково! Нет, музыка, конечно, была разной — на это познаний хватало. Но вот кто играл лучше, а кто хуже? Джастин не мог понять и уже почти заскучал, даже не осознавая, что вертится в изумрудно- зеленом кресле и смотрит совсем не на сцену. Хотя сидел на очень хорошем месте в пятом ряду, почти в центре — Итан дал билет, сказав, что каждому конкурсанту полагается один бесплатный. Джастин был весьма удивлен почти до отказа заполненному залу — это же конкурс начинающих музыкантов, никто из них не сделал успешную карьеру, их имена еще ничего не говорили. Но, наверное, в жизни многих классическая музыка занимала важное место, если они пришли сюда, а не на пляж… Когда на сцену вышел Итан, Джастин даже не сразу его узнал: столько было в нем грации и уверенности. Как будто родился на сцене. А когда поднес скрипку к подбородку и аккуратно тронул струны… Что-то внутри перевернулось. Все, что Джастин знал: мелодия — по злой иронии судьбы — была написана Паганини. И уж Брайан наверняка бы нашел, что сказать по этому поводу! Особенно, если бы прочел его мысли. Но этого Итана — как будто совсем незнакомого — Джастин видел впервые. Тщательно выпрямленная челка взвилась в такт движениям смычка, а музыка лилась так легко и свободно, словно была продолжением его самого. Итан не замечал ничего вокруг: во всем мире существовали только он и музыка. Джастин с удивлением обнаружил, что понял Дафну, когда-то настойчиво советующую обратить внимание на Итана. Возможно, заметь он его тогда вот таким, да не встреть в тумане Брайана, может быть… Или просто атмосфера так действует? И не только на него. Потому что когда Итан внезапно перестал играть, заставив зрителей замереть в абсолютной тишине на несколько секунд, прежде чем разразиться аплодисментами, члены жюри, сплошь пожилые и чопорные, улыбались явно одобрительно. Когда Джастин вышел из зала, высматривая Итана, то заметил, что друга то и дело кто-то останавливал, чтобы пожать руку. А Итан светился настолько, что когда все-таки дошел до Джастина, тот сгреб его в охапку и прошептал в ухо: — Этот придурок многое потерял, что не видит тебя сейчас таким. Ты лучший, я уверен!!!***
Итан ликовал, его лицо светилось, как начищенный десятицентовик. Наконец-то усердие и трудолюбие принесли плоды, и эта победа станет неплохим стартом для будущей карьеры знаменитого музыканта. Конкурс длился почти восемь часов — сколько нервных клеток пали в неравной борьбе с беспокойством и представить страшно, но, слава Богу, рядом был Джастин, обнимающий за плечи или сжимающий его пальцы в успокаивающем жесте. Без этой ненавязчивой поддержки Итан наверняка бы свихнулся. Каждую минуту ожидания в голове звучал Каприс №24 ля минор, который был сыгран не одну сотню раз, но все равно сомнения в собственных силах и таланте не отпускали. Ведь Каприс — это что-то вроде небольшой и очень виртуозной фантазии. И все свои двадцать четыре Каприса Паганини не сочинял за столом, а импровизировал прямо на сцене во время выступления. Это настоящая скрипичная эквилибристика с высокой степенью риска. После смерти гения Каприсы считались неисполнимыми, и целых сорок лет их никто не играл. А Итан рискнул среди немногих прочих. Он должен был не просто понравиться жюри, состоящему из десятка виртуозов и всемирно известных исполнителей классической музыки, а поразить их, заставить раскрыть рты от удивления! Только так можно стать лучшим — стать победителем. Джастин одним взглядом или кивком вселял в Итана уверенность и решимость сделать все возможное, вывернуть душу наизнанку, чтобы получить то, чего он заслуживал от жестокой и полной не всегда приятных сюрпризов жизни. Если бы не Джефф, Итан обязательно попытал бы счастья с Джастином. Они оба личности творческие и понимали друг друга на подсознательном уровне. Но, как бы ни был зол Итан на бойфренда, он его все же любил, да и Джастин уже, увы, несвободен, хотя и прячет любовника от посторонних глаз. И вот свершилось! Результаты объявлены, благодарственные речи произнесены, конкурс завершен! И он — Итан-мать-его-Голд — на высшей ступени музыкального пьедестала! Он лучший! Он первый! Он победитель! Фейерверки и овации! Теперь можно выдохнуть, дать себе небольшую передышку, а после каникул с новыми силами — к новым вершинам! И их впереди огромное множество. Завтра в полдень вручение наград, и наконец-то они с Джастином смогут оттянуться по-полной! — Слушай, Джас, как смотришь на то, чтобы сгонять на пляж? Полчаса на автобусе — и мы в раю! В Питтсе-то сейчас мороз, — весело предложил Итан. — Я за любой кипишь, кроме голодовки, — смеясь, поддержал Джастин, — но стемнеет скоро, давай на пляж завтра после вручения, заодно и отпразднуем. А сегодня в клуб сходим и перекусим где-нибудь, я тут вчера, пока ты репетировал, разведку провел на местности. Рядом неплохие кафешки есть. И паб «Pro Shop» — это вроде местный гей-клуб, правда, на другом конце города. — Ого! — удивился Итан. — Ты и гей-клуб. Я думал ты не любитель… — Так и есть, — смутился Джастин, — только раз в «Вавилоне» был. Но я же педик все-таки! Если ты забыл. — Гей-радар забыть не позволит, — улыбнулся Итан, — клуб так клуб. На такси доедем. Давай проверим, есть ли тут горячие парни! Основательно поужинав в ресторанчике корейской кухни, на чем настоял Джастин, втайне скучая по Брайану, очень уважающему все острое и азиатское, друзья направились на поиски местной гей-тусовки. Поездка заняла минут сорок, и таксист деликатно промолчал, остановившись напротив. Клуб оказался небольшим зданием, местами выкрашенным в бордовый цвет, а местами бросающимся в глаза старой кирпичной кладкой. Он ничем не выдавал своего назначения, ну разве что радужный флаг на крыше недвусмысленно намекал о предпочтениях его посетителей. В остальном просто старая забегаловка, и не хватало только лошадей, привязанных у входа, чтобы сойти за салун, облюбованный ковбоями. Внутри же оно было больше похоже на развлекательное заведение, да и музыка мало чем отличалась от «вавилонской». Парни присели за барную стойку и взяли по пиву: решили не напиваться, значит, не станут. Танцпола как такового здесь не было — просто открытое пространство посередине. А возраст посетителей варьировался от шестнадцати, по крайней мере, на вид, и до бесконечности. Джастин вытаращил глаза от удивления, когда седовласый старец, смахивающий на медведя пенсионного возраста, начал кидать реверансы в их сторону. Прихватив бокалы, они переместились за маленький столик в углу и с любопытством наблюдали за контингентом. Одиночество не длилось долго. Пару минут спустя к ним подошел симпатичный, немного манерный парнишка и, не дожидаясь приглашения, присел на свободный стул. — Привет, — широко улыбнулся он, — я Томми, а вы здесь впервые? — Да, — вежливо ответил Итан, — мы из Питтсбурга. — Оу, это очень далеко! — всплеснул руками Томми, чем напомнил Джастину Эммета. — И как оказались в наших краях? — Я музыкант, — ответил Итан, — скрипач, в Рут Экерд Холле проходил конкурс, в котором я победил, и теперь пару дней могу отдохнуть и развлечься. А Джастин — мой друг и одновременно группа поддержки. Кстати, он художник. — Творческие личности, значит? — усмехнулся почему-то парень. — Богема! Мне нравятся такие, особенно музыканты, — откровенно флиртовал Томми, — у вас такие чувствительные пальцы, — добавил он и томно вздохнул. — Может быть, потанцуем… эээ?.. — Итан, — сообразил скрипач, что не представился. — Так что, Итан? — Почему бы нет? Веди! — согласился тот и, приняв протянутую ладонь, пошел за парнем. Джастин остался за столиком, решив побыть наблюдателем, хотя и ему строили глазки по крайней мере трое симпатичных парней. Вот только он никого не видел рядом с собой, кроме Брайана, поэтому отрицательно качал головой на каждый намек или взгляд. А Итан отрывался на полную катушку: теперь он прижимал парня, развернув спиной, и что-то нашептывал, касаясь губами подставленной шеи. Пара тактов, и парень, крутанувшись, впился в губы Итана с удивительной для едва знакомого человека страстью. И, не разрывая поцелуя, потянул куда-то в сторону. Джастин пораженно наблюдал за разворачивающейся на его глазах картиной и не понимал, почему так легко Итан забыл бойфренда и повелся на флирт первого попавшегося смазливого твинка? Смог бы он сам так просто выкинуть из мыслей Брайана и трахнуться с кем-то другим? Без сомнений — нет! Пусть Брайан и рассказывал о своих похождениях, но у Джастин духу не хватит, да и воспитание не позволит скакать с члена на член! Фу! Даже представлять не хочется! Чужие губы, чужие руки, незнакомый запах и… ощущения ведь тоже другие? Нет! Ни за что! Пока Джастин пребывал в плену непростых размышлений, Итан и Томми вернулись в зал и продолжили обжиматься под совсем не подходящую для этого музыку. Наконец, новоявленная парочка вернулась к столику, и Итан, ничуть не смущаясь, сказал: — Джас, ты не против, если мы продолжим знакомство в отеле? Томми интересный собеседник, он видел многих звезд на местных пляжах и может рассказать интересные истории о… — Скажи прямо, — перебил Джастин, — что хочешь трахнуть его. Не нужно искать причину, Итан. Я просто сниму другой номер и не буду вам мешать. — Да нет же, Джастин, я не это имел в виду, — замялся тот, — я надеялся, что ты захочешь присоединиться… — Что?! — возмущенно воскликнул Джастин. — С чего ты взял, что мне это интересно? Мне Брайана хватает. — Ладно, извини, — расстроено отозвался Итан, — не нужно снимать номер. Просто я задержусь, если не возражаешь. — У меня нет права возражать, это твоя жизнь, — пожал плечами Джастин, — встретимся в отеле. Все еще не смирившись с правдой жизни, буквально ткнувшей его в нос, Джастин покинул клуб и, вызвав такси, уехал. Было уже три утра, когда тихо скрипнула половица где-то в коридоре и бесшумно приоткрывшаяся дверь пропустила в темную комнату тоненькую полоску тусклого света. Итан проскользнул в номер и, аккуратно прикрыв дверь, на цыпочках прошел в ванную. Пять минут спустя матрас прогнулся под его весом. Джастин не спал, не в силах перестать думать о мире, к которому оказался совсем не готов. Перед глазами всегда был пример родителей. Да, у них были скандалы, недопонимания, и, возможно, показная идеальность, которой на самом деле не пахло, но измены… Джастин даже возможности такой не допускал. Неужели все живут так? Все лгут? Тяжело было принять это и смириться. — Джас, — раздался шепот из-за спины, — я же чувствую, ты не спишь. Давай поговорим. — О чем? — Он развернулся лицом к другу в ожидании продолжения. — О том, что произошло в клубе, — как маленькому ребенку, объяснил Итан, — понимаешь, геи по натуре полигамны, да и натуралы, в большинстве своем, тоже. Это нормально — трахнуть понравившегося парня, если вы оба этого хотите. Уверен, даже твой таинственный Брайан с этим согласится. Джастин молчал, понимая, что Итан прав. — А как же чувства? — прозвучал наивный вопрос. — Ты же любишь Джеффа? Или он один из многих? — Люблю, — заверил Итан, — но одно другому не мешает. Да и это первый раз, с тех пор как мы встречаемся. И не уверен, что мое чувство взаимно. Просто эти его вечные поездки неизвестно куда и почему-то в гордом одиночестве, всегда выводили из себя, и сейчас последняя капля переполнила чашу. Мне нужно было отвлечься и хотя бы на пару часов забыть о нем. — Я понимаю, — вздохнул Джастин, — ты не обязан отчитываться, Итан. Просто я так не смогу, наверное. Мне нужен только один человек, и я его уже встретил. — Ему повезло, — улыбнулся Итан, облегченно выдохнув: ссориться на ровном месте совсем не хотелось. — Даже завидую. — Давай спать, уже поздно, — произнес Джастин, удобнее устраивая голову на подушке. — Ты же завтра со мной? — немного сомневаясь, спросил Итан. — Конечно! Банкет я ни за что не пропущу, — засмеялся Джастин, и ткнул друга локтем в бок. — Обжора, — пихнув в ответ, тоже захихикал Итан, — тебя легче убить, чем прокормить! — Брайан так же говорит, когда мы едим вместе, сам он вообще как птичка по зернышку клюет: поправиться боится. — Представляю, какой он красавчик. — Да, он невероятный, — блаженно улыбнулся Джастин. — Все. Спать! Тебя утром не добудишься! Ой! — встрепенулся вдруг Джастин. — Чуть не забыл! — он соскочил с кровати и, нырнув под нее, достал небольшой, красиво упакованный сверток. — Это тебе, в честь победы! Итан немного удивленно развернул мерцающую в темноте бумагу и, включив лампу на прикроватной тумбочке, открыл коробку, с восторгом рассматривая содержимое. — Какая прелестная, Джастин! И как ты умудряешься находить такие забавные вещи и всегда в тему? — Они сами меня находят, словно притягиваются, — улыбнулся Джастин. — Просто шел вчера мимо какой-то лавки, даже внимания не обратил, но ноги сами туда понесли, и вдруг: вот она, смотрит на меня и требует, чтобы я ее купил. — Мистика, — рассмеялся Итан, поворачивая маленький ключик вставленный в крошечную замочную скважину на лаковой крышке. И зазвучала примитивно сыгранная, но безошибочно узнаваемая мелодия «Лунной сонаты». — Эта шкатулка отныне будет моим талисманом! — вдруг решил Итан. — А ты моя белокурая Муза! Успокоив, наконец, восторги, улеглись лицом к друг другу, а шкатулка все играла, стоя между ними на кровати, убаюкивая тихой мелодией уставших от пережитых эмоций друзей.***
Чествование победителей вышло немного помпезным, как мысленно охарактеризовал торжество Джастин. Зал был полон то ли специально приглашенных гостей, то ли желающих просто посетить банкет, но ни одного пустого кресла не оставалось. Один оратор сменял другого, речи о возвышенных миссиях музыкантов звучали все более фантастично. Дошло до того, что неизвестный даже Итану музыкант пафосно известил о том, что «только классическая музыка спасет загнивающий мир от неминуемой гибели». Джастин слушал этот бред, с усилием сдерживая смех, но Итан, казалось, искренне верил в произносимые со сцены речи. Наконец, словоизлияние подошло к завершению и на сцену пригласили победителей. Их было трое: две девушки и Итан. Благодарственные речи, практически дублирующие вчерашние, заняли еще полчаса, и Джастин начал зевать, прикрывая рот рукой. Зал в очередной раз взорвался аплодисментами, вырывая Джастина из полудремы, и счастливый Итан гордо прошествовал за кулисы, унося не только диплом, который можно заключить в рамку и поставить на видном месте, но и чек на двадцать пять тысяч долларов, что позволит твердым шагом идти вслед за мечтой. Джастин поднялся из кресла, морщась от мурашек, бегающих по затекшим ногам, и направился за другом, пока вся толпа не ринулась на выход, толкаясь и путаясь под ногами. Банкет оказался роскошным. Фуршетные столы ломились от закусок, салатов и десятков видов десертов. Парни наполнили тарелки вкусностями и отошли в более или менее тихий уголок, чтобы спокойно перекусить. Не заезжая в отель, они собирались посетить пляж: не тот, что на побережье, а Ганди бич, расположенный неподалеку, а потом «Bascom's Chop House», где планировалось отметить долгожданную победу. — Привет, — знакомый голос прозвучал совсем рядом. Друзья одновременно обернулись. — Томми? — удивился Итан. — А ты что здесь делаешь? — Сопровождаю своего бойфренда, — загадочно улыбнулся Томми, — он виолончелист, играет в местном оркестре. А ты отлично смотришься на сцене, Итан, будто создан для софитов. — Спасибо, приятно слышать, — довольно улыбнулся тот. — Не хотите присоединиться к нам с Анатолем? Мы компанией арендуем яхту на всю ночь, хотим выйти в Мексиканский залив. Будет весело. — Извини, но мы завтра улетаем в Питтс, а на сегодня уже есть планы, — с сожалением отказался Итан. — Оу, — парень выглядел немного расстроенным, — ну, что же, удачного перелета, был рад познакомиться с будущей звездой большой сцены, — сказал он и, наклонившись ближе к Итану, добавил: — У тебя есть мой номер. — Бесцеремонный тип, — поморщился Джастин, когда Томми отошел от них и подхватил под руку того самого мужчину, разглагольствовавшего о загнивающем мире. — И как он? — Замечательно, — улыбнулся Итан своим мыслям и, закинув в рот последний профитроль с кремом из омара, потащил друга на выход. Дорога по мосту через залив Олд-Тампа-Бей до отеля занимала около двадцати минут, и еще пять — до пляжа Ганди Бич. Здесь было не так многолюдно: основная масса туристов предпочитала шикарные белопесчаные пляжи Мексиканского залива, а сюда приезжали те, кто хотел уединения и тишины. Джастину понравились виды: залив как на ладони, и песок чистый и горячий. Они разулись и босыми ногами зарылись в щекочущие пальцы песчинки, наслаждаясь таким непривычным в декабре теплом. — Здесь круто, — выдохнул Джастин, подставляя лицо ласковым лучам своего тезки, — спасибо, что взял меня с собой. Теперь я знаю, куда ехать с Брайаном. Он будет шикарно смотреться на белом песке. — Ну да, а ты позеленеешь от ревности, — усмехнулся Итан, вспоминая ночной разговор. — Неважно, все равно это будет не скоро, если вообще случится. — А почему нет? Все в наших руках! Думал ли я, что поймаю удачу за хвост? Думал, но надежда была призрачной, и смотри, что вышло! Я рад, что ты со мной и помог преодолеть мандраж и неуверенность. Один бы я не справился. — Ты молодец, горжусь тобой, — Джастин обнял друга за плечи. Так они и побрели медленным шагом по берегу разговаривая ни о чем и обо всем сразу. Столик в стейк-хаусе ждал их в шесть. Еда была вкусной, вино превосходным, и второй раз за день Джастин ощутил себя в гастрономическом раю. Промелькнувшая ранее мысль о том, чтобы приехать сюда с Брайаном, вернулась и не отпускала. И Джастин дал себе слово привезти любовника погреть шикарное тело под горячим южным солнцем. Уже близилась полночь, но возвращаться в отель совершенно не хотелось. Они вернулись на пляж и, лежа на все еще не остывшем песке, любовались черным безоблачным небом, усыпанным мириадами звезд. Каждый думал о своем, но оба без сомнения грустили о том, что короткие каникулы подходят к концу, завтра самолет унесет их обратно в холод, и рутина повседневности закружит с прежней силой, стирая из памяти это маленькое приключение.