Цугцванг, или В моем аду котлов не будет

«Говори со мной откровенно. Мир придумал так много фраз. Есть слова, что ломают стены, Есть слова, что ломают нас. Ну и пусть, я готов сломаться, Хуже боли — влюбляться в ложь. Приручившийся к лучшей фальши Обязательно встретит нож, Обязательно встретит стену, За которой скрывался мир. Назначай мне любую цену, Мне пока что хватает сил. Говори со мной откровенно, Не жалей во мне слабака, Самых ласковых слов оттенок Пусть заменит твоя рука. Мне достаточно будет спички, Если свет маяка — обман. Называй меня по привычке, Говори со мной, словно пьян. Ненавижу, ломая стены, Разбивать, разбиваясь, ложь. Убивай меня откровенно. Всё равно же потом Убьёшь». Defin

      — Я пропустил что-то важное?       Джастин практически ворвался в гостиную серого дома, застав Брайана и Хорвата в привычных креслах с кружками, над которыми чуть дымился пар. Значит, полицейский пришел недавно. Сам Джастин только что сдал последний экзамен и радовался, что завтра свободен — ни учебы, ни работы. Час назад в кампус вернулся Итан, проводивший родителей в аэропорт — выглядел вполне прилично, страдающего не напоминал. Правда, поговорить толком не успели: Джастин забежал переодеться и очень спешил. Но Хорват успел раньше, и они наверняка уже обсудили какие-то моменты. Хотя не очень логично беспокоиться об этом: Брайан с Хорватом в последние дни и без него постоянно общались. А потом Брайан делился всем по телефону.       — В Бостоне взяли Валейнтайна, — спокойно ответил Хорват. Возможно, он сказал бы что-нибудь еще, но Джастин перебил, одновременно обнимая Брайана сзади за плечи и нависая над столом.       — Да ты что! Когда?       — Ну, мы сигнализировали местным коллегам, а у тех он и так был на подозрении из-за мошенничества: замешан в историю с подставными фирмами и сокрытием средств от налогов. У него самого этих средств, конечно, немного, но у тех, возле кого крутился… Суд назначил приличный залог, он не смог его внести и остался под арестом. Это нам на руку — не предупредит Шмидта и Уолтерс.       — А я виделся с Хемсвортом, мы только что от него, — спокойно, как будто говорил о ничего не значащей вещи, произнес Брайан, аккуратно снимая руки Джастина со своих плеч и усаживая его на спинку кресла.       Джастин же вдруг почувствовал себя лишним: похоже, теперь и без него прекрасно справляются. Но, проглотив обиду, выдавил:       — И как оно?       — Обычно, — пожал плечами Брайан. — Все рассказал, на вопросы ответил. И опять придется ждать!       — Брайан, в миллионный раз повторяю, — вмешался Хорват, — быстро такие дела не делаются. Когда вернусь из Бостона, будем допрашивать тех двоих из автосервиса, о которых я вам как-то уже говорил. Есть косвенные доказательства, но признание сыграет нам на руку. Кстати, Джастин, на них мы вышли по твоей наводке.       — Это как? — Джастину пришлось срочно прекратить обижаться и начать удивляться. — Я же не про них ничего не говорил, и не мог сказать — понятия не имею, кто они!       — Ты сказал, что мужу Клэр нашли работу — это была главная моя зацепка на том этапе. Мы сразу же выяснили, куда устроился Дональд Лоуренс и…       — Зачем он тебе понадобился? — излишне резко выпалил Брайан, и Джастин догадался, что он сейчас думает о сестре, что подтвердила следующая реплика Брайана. — Он в чем-то замешан?       — Нет. Через него я давно решил проследить связи Уолтерс и Маркус. Проверить, нет ли среди них сомнительных — каким-то образом они же запихнули твоего зятя куда-то, — и не прогадал. Я упоминал про владельца автосервиса — Мэтта Нельсона. В прошлом в его тюремной биографии сроки за нападение, хулиганство и неоднократное избиение уже бывшей жены. Второй — механик Тимоти Ронан — за решеткой пока не был, но в шаге от нее. Вы удивитесь, но Нельсону принадлежит черный форд. Брайан, я помню, ты говорил, что на нем не было номеров, когда тебя преследовали, но это вряд ли случайное совпадение. Когда я уже знал, что искать, снова посмотрел записи с камер: так вот, в ту ночь, когда взорвали дверь лофта, этот автомобиль останавливался у твоего дома примерно во время взрыва. Я почти уверен, что когда получим ордер на обыск и тщательно проверим машину, найдем следы взрывчатых веществ. А на допросе постараюсь их расколоть — думаю, пойдут на сделку и признают вину в обмен на небольшие сроки. Но это смотря в чем удастся обвинить — не думаю, что стоит настаивать на покушении на убийство, если они дадут показания против Маркус, Уолтерс и Шмидта. К тому же, у нас есть доказательства того, что твоей матери добавляли в виски препарат, который в конечном итоге приблизил естественную смерть. Говоря гражданским языком — свел в могилу. Когда проведем обыск в «Вавилоне», наверняка сможем связать алкоголь, поставляемый туда, с тем, что «дарили» Джоан Кинни: накладные, скорее всего, одинаковые. Вряд ли Маркус и Уолтерс продумали все настолько скрупулезно. Но не думаю, что целью был именно такой исход. Скорее всего, попытка держать твою мать под контролем, но причинение смерти по неосторожности вменить можно, особенно на фоне остальных противозаконных действий.       — Думаешь, Тед в этом тоже замешан? — спросил Брайан, допивая кофе и чувствуя, что заинтересованно прислушивающийся к разговору Джастин уже не столь напряжен. И не пытается отодвинуться.       — Не знаю. Но, вероятно, он был в курсе, а договаривались с Нельсоном и Ронаном, возможно, Маркус и Уолтерс. Если они устраивали мужа Клэр на работу, то и остальное до этого могли сделать. То есть нанять их для того, чтобы расправиться с тобой. Только до сих пор не ясно, хотели ли они тебя напугать или все-таки убить. И непонятно, как вообще вышли на них — автосервис не в тех районах, где живут твои дамы. Откуда у них вообще могут быть такие знакомства?       — Рискну предположить, — Брайан встал с кресла, осторожно придержав Джастина, чтобы тот не упал, — что это дело рук Маркус. Ее бывшая, еще до Линдси, байкерша. Вполне возможно, что у Мелани сохранились старые знакомства в этой среде — мотоциклы надо иногда ремонтировать. Или же она связалась с ней и попросила кого-то порекомендовать. Насколько я помню, они расстались нормально — Линдси как-то рассказывала, что эта Леда приезжала в Питтсбург на пару дней и заходила к ним.       Услышав имя Линдси, Джастин почувствовал легкий укол совести: он совсем о ней забыл. Майкл и Эммет когда-то ее упоминали в связи с отъездом, и он мог бы вскользь поинтересоваться, не звонит ли Линдси и знают ли они вообще хоть что-то о ее жизни далеко от Питтсбурга. Джастин лихорадочно рылся в памяти, пытаясь выяснить, не упустил ли что-то еще, имеющее значение для Брайана и кого-то из его близких. Но вроде новости о Майкле, Дебби и Эммете сообщал регулярно, про «Киннетик» и говорить нечего.       — Твоя версия может иметь смысл — возможно, мы нашли связующее звено от Уолтерс к автосервису, это может облегчить задачу, — Хорват обратился к Брайану, который принес с кухни тарелку с пирожными.       — Когда летишь в Бостон? — поинтересовался Брайан. — Вряд ли ты доверишь кому-то допрос Валентайна…       — Мы с Хемсвортом должны это решить. Он оформит твои показания, затем подумаем, что делать дальше.       — А что со Стоквеллом? — спросил Брайан, прожевав засунутый в рот одним махом эклер. — Хемсворт расспрашивал меня о нем, сам же слышал.       — И что ты сказал? — вмешался Джастин, тоже протягивая руку за вредной сладостью и наблюдая, как Брайан облизывает губы. Соблазнительно… Сейчас бы самому съесть с них нежный крем…       — Что узнал об их связи за несколько месяцев до собственной смерти и попытался открыть Синтии глаза на недолговечность этих отношений. И что она меня не послушала. Кстати, — Брайан повернулся к Хорвату, — а когда Стоквелла будут допрашивать?       — После ареста Уолтерс. Когда предъявят обвинение, будем выяснять причастность Стоквелла к махинациям. Но, наверное, в Миннесоту мне лететь не придется — этим вопросом займется отдел внутренних расследований.       Хорват ушел, лаконично махнув рукой, и в доме воцарилась тишина. Не приятная и уютная, а напряженная, как сгустившийся туман. Казалось, ее можно резать ножом. Брайан замер, сидя на диване, и как будто окаменел, глядя в никуда. Такой взгляд, направленный словно внутрь себя, безжизненный и пустой, пугал Джастина до дрожи. Никогда еще за все непростые полгода, прошедшие с той роковой или счастливой встречи на кладбище, Брайан не был столь отрешен и, казалось бы, равнодушен ко всему вокруг. Джастин лихорадочно пытался придумать что-то, что сможет растормошить внезапно поникшего Брайана, но ничего в голову не приходило, кроме…       — Брайан, — тихо позвал он, уткнувшись носом в кромку волос за его ухом. Коснулся губами нежной кожи, прихватил мочку и лизнул раковину, чуть подув.       — Что, по-твоему, ты делаешь? — встрепенулся тот и поежился. Кожа покрылась мурашками и, вернувшись из раздумий, он схватил Джастина за талию и затащил на колени. — Если я пока не могу контролировать свою жизнь, это не значит, что не смогу держать в узде тебя, пизденыш.       Джастин с облегчением рассмеялся и, состроив умоляющую рожицу, с придыханием произнес:       — О, да, Брайан, хочу, чтобы ты контролировал меня, каждый вздох… каждое движение… каждое касание… каждый поцелуй… Трахни меня… такого покорного… я готов к любым капризам… к любым требованиям… Все, что захочешь!       Глаза Брайана загорелись в предвкушении игры, он попытался придумать, что можно использовать, учитывая отсутствие чего-либо подходящего в этом чужом домишке. Но память подкинула картинки с распаковкой рождественских подарков. Хорошо, что Джастин заморочился оберткой с нелепыми бантами — сейчас они пригодятся, как никогда!       — Бегом в спальню! — приказал он, сбрасывая Джастина с колен, а сам метнулся в каморку под лестницей, куда запихал разные мелочи, в том числе и пакет с разорванными упаковками. Хотел выбросить рождественским утром, но как-то забылось в томной неге последующих дней.       Порывшись, вынул четыре атласных банта с длинными концами и, не утруждаясь поисками ножниц, перегрыз нитки, удерживающие ленты в собранном виде. Получилось четыре отрезка длиной примерно по метру.       «То, что надо!» — подумал Брайан, и прихватив свой подарок от «Армани», побежал наверх с такой прытью, словно тридцать — это новые восемнадцать!       А в голове уже мелькали картинки, заставляющие член наливаться и подрагивать в ожидании нового удовольствия.       Понятливый Джастин уже лежал посередине кровати полностью обнаженный, с отменным призывным стояком.       Хитро сощурив горящие глаза, Брайан бросил принесенное на покрывало, медленно разделся и, в очередной раз демонстрируя непревзойденную кошачью грацию, подошел к кровати, где перекинул длинную ногу через распростертое тело и уселся Джастину на грудь. Тот приоткрыл рот и соблазнительно облизал губы, ожидая вторжения поблескивающей смазкой головки маячащего перед глазами члена. Но его не последовало, к огромному разочарованию Джастина. Брайан просто сидел на нем, ощупывая взглядом лицо.       — Запомни, пизденыш, ты должен молчать. Единственные дозволенные звуки — это стоны удовольствия… или боли, — прошептал он, наклонившись к уху, — решу в процессе. Если есть возражения, говори сейчас.       — Стоп-слово?       — Не думаю, что понадобится, о БДСМ не мечтай, не люблю. Просто игра и никаких членовредительств!       — Но ты меня хотя бы отшлепаешь? — хитро улыбнулся Джастин.       — Будешь плохо себя вести, непременно отшлепаю и кляп в рот вставлю, чтоб не верещал, — с серьезной миной ответил Брайан. — Закрой глаза, Джастин. Сегодня ты будешь только чувствовать.       Долгий пристальный взгляд в глаза, которые сейчас приняли цвет грецкого ореха с вкраплениями точек оттенка горького шоколада, убедил Джастина полностью довериться партнеру. Не то чтобы раньше не доверял, но сейчас подсознательно ждал чего-то иного, особенного. И, глубоко вздохнув, смежил веки.       Пару секунд ничего не происходило. А потом тяжесть с груди сместилась ниже, губы прикоснулись к губам, невесомо прошлись по скулам, коснулись сомкнутых век и исчезли… А на глаза опустилась мягкая ткань, в которой Джастин узнал тот самый шарф от «Армани». И судорожно втянул носом воздух, понимая, что слова Брайана не были фигуральными, ему действительно придется полагаться на собственную тактильность. Художник, лишенный визуала, — ирония, достойная Брайана.       — Подними руки, Джастин, — донесся тихий голос. Выполнив просьбу, Джастин замер, ощущая, как запястья опутывает что-то мягкое и шелковистое. Вязка не была жесткой, но развязать руки не удастся — Джастин подергал ленты и смирился. — К сожалению, изголовье не предназначено для подобных игр, и тебе придется контролировать себя: руки опускать нельзя, — голос Брайана был строгим и не терпящим возражений.       Джастин силился представить выражение его лица, но мог думать лишь о вожделении в прекрасных глазах, которые не мог видеть. Оставалось надеяться, что тот смотрит на него именно так.       Брайан сполз еще ниже, невесомо поглаживая по пути трепещущее тело… И в какой-то момент телесный контакт исчез. Джастин открыл было рот, готовый спросить, что происходит, но вовремя вспомнил приказ молчать и лишь облизал пересохшие вдруг губы.       Внезапно руки вернулись, обхватив левую лодыжку — приподняли ее, и Джастин почувствовал влажное прикосновение языка. Брайан провел дорожку до колена, опустился обратно, и губы сомкнулись на большом пальце, щекоча его языком.       Джастин охнул от непривычных щекочущих ощущений. Никогда раньше никто не облизывал его ступни! Это было странно, но, к удивлению, очень приятно. Новая шелковая лента обернулась вокруг лодыжки, нога была уложена на кровать и… судя по всему, привязана к ножке! Блядь! Неожиданно!       Вторую ногу постигла та же участь минутой позже. Теперь Джастин чувствовал себя Витрувианским человеком Леонардо да Винчи, только в горизонтальном положении. Но он принял правила игры, поэтому, тяжело дыша, ожидал продолжения. Член тек, пачкая смазкой живот. Казалось, что набежала уже приличная лужица, но проверить возможности не было.       — Так соблазнительно течешь, Солнышко, — словно прочитав его мысли, томно произнес Брайан, — мне нравится, как ты меня хочешь, Джастин…       Рука коснулась члена, пару раз пройдя по всей длине ствола, размазывая смазку по головке, и разрешенный ранее стон слетел с открывшихся губ. Но рука вновь исчезла, и горячую плоть накрыло что-то прохладное, скользя по горячей коже. Невыносимо нежное прикосновение, которое сменилось довольно жестким сжатием яичек. Сильная рука оттянула их вниз, и то самое прохладное — еще одна лента, осенило Джастина — обернулось вокруг мошонки, довольно плотно и ощутимо сжимая. Следующий виток лег на основание члена, и еще один, и еще, так же плотно сжимая кожу, как и мошонку. Член стоял колом, зажатый в тиски, казалось бы, нежным шелком. Кожа была натянута так, что ласкающая ствол рука не могла бы укрыть головку крайней плотью, если бы и захотела.       — Все нормально? Нигде не больно? Ответь, Джастин! — в голосе Брайана звучало беспокойство.       — Нет, — прошептал он, — просто необычно.       — Отлично, значит, все правильно, — теперь в голосе звучала улыбка, и Джастин окончательно отпустил себя, готовый принять все, что Брайан захочет дать. — Ты не должен кончить, пока я не развяжу ленту, зато потом все сверхновые будут твоими. Терпи, Солнышко!       Джастин кивнул, помня уговор, и тут же задохнулся от внезапно нахлынувших ощущений: Брайан одним движением заглотил его каменный член до основания, уткнувшись носом в золотистые кудряшки. С таким энтузиазмом Брайан еще ни разу ему не отсасывал!       Возбуждение, нарастающее с каждым новым движением, усиливалось, выливаясь в крупную дрожь, оргазм маячил на грани сознания, поднимая накатывающие волны выше и выше, но… он изо всех сил сдерживался, пытаясь думать о чем угодно, кроме умелого рта Брайана. И разрядка не наступала. Джастин уже подвывал, не осознавая этого, он не слышал свой голос: в ушах шумело, а в голове билась одна мысль…       — Позволь мне кончить, Брайан, — бессознательно шептал он.       — О нет, Солнышко, не так быстро, — прекратив манипуляции, усмехнулся тот, — веселье только начинается!       Он подтолкнул подушку под бедра Джастина, стаскивая его вниз и заставляя согнуть ноги в коленях. Развел их еще больше, практически укладывая по бокам, и, довольный результатом, пристроился к пульсирующей в ожидании дырочке.       Сколько раз он ласкал ее языком, давно изучив каждую складочку, но, что удивительно, она не становилась менее сладкой и манкой. Брайан привычно коснулся кончиком самой сердцевинки, заставляя ее инстинктивно сжаться, и обвел по краю, погружаясь в горячую глубину. Он с упоением вылизывал нежно-розовую кожу, наслаждаясь стонами, доносящимися сверху. Одна рука обхватила торчащий член, а пальцы другой медленно проникли в анус, сразу находя заветный бугорок. Стон сменился вскриком, коротким, но громким.       — Тише, Солнышко, я еще не воскрес, незачем оповещать соседей раньше времени.       Мысль возникла мгновенно, и Брайан, оставив задницу на время без внимания, переместился и навис над головой Джастина.       — Открой рот, Джастин… — он ткнулся в губы влажной головкой и погрузился почти на всю длину, упираясь прямо в горло. — Отличный кляп, не находишь?       Джастин умудрился хихикнуть, не выпуская члена, и интенсивно заработал ртом.       Брайан развернулся, практически ложась на Джастина, обнял его бедра руками и, заглотив член, погрузил в дырочку пальцы, растягивая ее и поглаживая розовые стенки изнутри. Промелькнула мысль о фистинге, но сейчас не время и не место. И слишком уж изысканное удовольствие, требующее особо тщательной подготовки. Брайан не часто баловался подобным, и лишь однажды позволил сделать это с собой. Да и то настолько давно, что уже и не помнил, кто удостоился чести проникнуть в самое нутро будущего «жеребца Либерти авеню». Но Джастин должен это прочувствовать. Когда-нибудь…       Брайан стремительно приближался к кульминации, подгоняемый умелыми действиями партнера, но не так он хотел кончить… Хорошо подготовленная дырочка истомилась, ожидая сладкого вторжения.       — Джастин, остановись! — выдавил он, неимоверным усилием сдерживая оргазм. — Хочу кончить в твою тесную задницу!       А она действительно была тесной, даже хорошо растянутая и расслабленная. Дрожащими руками раскатав презерватив, Брайан с наслаждением медленно погрузился внутрь, опасаясь, что кончит от любого резкого движения, и замер, ожидая, когда отступит подкатившая волна, почти жалея, что и себе не завязал бантик на члене. Но решил, что обязательно сделает это, и скоро!       Брайан и сам не заметил, как с Джастином вошло в привычку заниматься медленным, чувственным сексом. Не привлекало обычное сиюминутное удовлетворение, мальчика хотелось смаковать, как дорогое, выдержанное французское вино, наслаждаясь тонким послевкусием, остающимся на кончике языка. Если безликие трахи были дешевым, низкосортным пивом, то Джастин — отборным купажом элитного винограда. Каким бы странным ни было сравнение, оно казалось единственно точным, рожденным где-то на задворках подсознания.       Член медленно скользил, обволакиваемый нежными стенками, и Брайан вспомнил, каким бархатным было прикосновение в тот единственный раз без защиты. И этого воспоминания хватило, чтобы потрясающий по ощущениям оргазм накрыл сознание, вырывая стон сквозь стиснутые зубы.       — Брайан… — хныкал Джастин, выгибаясь навстречу. — У меня яйца лопнут!!!       С сожалением покинув пульсирующую дырочку, Брайан подтянул его бедра повыше и снова вобрал изнывающий член до самого основания, одновременно развязывая стягивающую ленту и массируя освободившиеся яички. Джастин дернулся, отпуская себя, протяжно застонал и излился в глубину сжимающего его горла, дрожа крупной дрожью, сравнимой с конвульсиями. Если бы Брайан не держал его крепко за бедра, он бы наверняка встал на мостик, показывая чудеса эквилибристики.       Как и обещал Брайан, оргазм был фееричны и длился, казалось, вечность. А Брайан, не выпуская член изо рта, выжимал из него весь сок до последней капли.       Чуть позже, отдышавшись и вернув способность думать и ясно выражаться, Джастин в мыслях мучительно боролся с собой: его разрывало от желания поговорить о скором будущем, которое неотвратимо приближалось. Но страх услышать то, к чему на самом деле внутренне готовился, не позволял открыть рот. Но и оттягивать неизбежное было уже бессмысленно. Неделя, может, чуть больше, и Брайан покинет временное пристанище и оживет для мира, друзей и всех педиков Питтсбурга. А он, что будет с ним? Точнее с ними…       — Брайан, — наконец, решившись, твердо начал Джастин.       — М-м-м? — сонно отозвался тот и крепче прижал его к себе.       — А что дальше?       Короткий вопрос, но ответов неисчислимое множество.       — Дальше?..       Брайан задумался. Он не раскладывал по полочкам то, что ждет впереди. Если дело, как говорится, выгорит, придется решать кучу проблем, восстанавливать свое доброе имя в этом непростом бизнесе, вновь вникать во все тонкости и нюансы, которые за полгода уже подзабыл. «Киннетик» — его детище, созданное потом и кровью — запятнан чужими грязными пальцами. Его будут трепать и порочить в каждой мало-мальски известной газетенке! И чтобы очиститься от скверны и лжи, нужно будет доказывать всему миру, что ты не верблюд, не алкоголик и не наркоман, спустивший свою жизнь в канализацию. А… кто? Жертва интриг и нечестных на руку людей, которых сам же и пригрел на груди?! Блядь! Вот кем-кем, а жертвой выглядеть он тоже не желал! Еще одна проблема, с которой предстоит разбираться!       — Дальше, — наконец, заговорил он, — работа, работа и снова работа. И пока я даже не знаю, с чего начинать.       — Понимаю, что нелегко повернуть время вспять и поставить все на свои места… Но я не об этом, Брайан, — вздохнул Джастин. — Что будет со мной, с нами?       — А что с тобой? — удивился Брайан, приподняв бровь. — Учиться будешь, пизденыш! И не вздумай хуйню городить, ты обязан стать великим художником!       — Ты понял, о чем я, и не переводи тему! — нахмурился Джастин.        Он понимал, что Брайан старается избежать неприятного разговора, но не собирался позволять ему соскочить!       — Что тебя в задницу укусило? — проворчал Брайан и потянулся за сигаретой, чувствуя, что разговор не будет простым.       — Будет ли в твоей новой жизни место для меня? — тихо спросил Джастин, внутренне сжимаясь в ожидании ответа.       Брайан помолчал, пытаясь подобрать слова.        — Ты уверен, что тебе нужно это место? Нужен я со всеми тараканами, паршивым характером и склонностью к промискуитету? Ты молод, вся жизнь впереди. И мир, который гораздо шире и интереснее, чем стареющий педик с хуевой тучей проблем. К тому же не верящий в любовь, моногамию и домики с белыми заборчиками. Зачем тебе все это?       — Позволь самому решать, что мне нужно, — твердо сказал Джастин, глядя в непривычно серьезные глаза любовника. — И не прибедняйся, тебе до старости, как мне до Энди Уорхола.       — Значит, очень близко, — печально улыбнулся Брайан, — ты очень талантлив, просто относишься к этому как к должному. Будешь работать над собой и затмишь не только Энди! Поверь, у меня чуйка на подобные вещи.       — У меня нет таких амбиций, Брайан. Нет, я, конечно, хочу стать художником и все такое, но не это главное… Для меня, по крайней мере.       — А что для тебя главное, пизденыш? — Брайан уже знал ответ, но хотел услышать от самого Джастина.       — Пусть это звучит банально и по-лесбийски, но я хочу, чтобы рядом был человек, с которым просыпаться и засыпать никогда не надоест, тот, для кого хочется жить и творить, кто и есть смысл всего.       — Иными словами, твоя мечта — семья, детишки и тихая жизнь в пригороде? — усмехнулся Брайан, услышав ожидаемый ответ.       — Не так буквально, но близко, — вынужденно согласился Джастин, боясь поднять глаза и увидеть насмешку на красивом лице.       — Но это не я, Джастин. И никогда не стану имитировать счастливую гетеросексуальную жизнь! Мы с тобой хотим разного. Потому спрашиваю еще раз: нужен ли я тебе? Ты достоин лучшего!       — Нужен! — почти крикнул Джастин, — Я люблю тебя, засранец!       И замер, поняв, что эти три банальных слова не должны были слететь с губ. Не сейчас, уж точно!       Но вопреки ожиданиям, Брайан ответил спокойно и почти улыбаясь:       — Знаю, пизденыш… Ты тоже мне не безразличен, но если скажешь кому-нибудь, я все буду отрицать!       Джастин засмеялся, разряжая обстановку, и обняв Брайана поперек груди, с силой прижал к своему сердцу, словно боясь, что он вдруг исчезнет.       — Когда ушел Карл, я понял что ждет впереди. Борьба, суды, полоскание грязного белья. Все мои пороки будут вытащены на свет и препарированы под микроскопом. Вылезет все, и рак в том числе. Все узнают, что Брайан Кинни неидеален и уязвим. Вся репутация к хуям! Меня это просто размазало в какой-то момент, и я, наконец, в полной мере осознал, что просрал, с легкостью и не задумываясь.       — Знаешь, как я испугался, увидев совершенно пустой взгляд? — вздрогнув, произнес Джастин. — Как будто ты был здесь и в то же время где-то настолько далеко, что я боялся, что не найдешь дорогу назад.       — И решил, что трах — лучший способ привести меня в чувства? — усмехнулся Брайан, потеревшись носом о влажные волосы.       — Ну, сработало же? — задрав голову, улыбнулся Джастин.       — Сработало, со мной это всегда срабатывает. А с тобой — особенно! — Брайан приподнял голову Джастина за подбородок, нежно, чувственно поцеловал и, глядя в голубые глаза, в которых плескались искорки надежды, сказал: — В моей жизни всегда будет место для тебя, если ты этого хочешь. — Улыбка вспыхнула и озарила прекрасное лицо парня, ставшего для Брайана чем-то сравнимым с самым сильным наркотиком из всех опробованных за долгие годы. — Но никаких колец, клятв и одинаковых платьев от Веры Вонг! — И уже серьезно добавил: — И никакой моногамии! Не в этой жизни.       Джастин счастливо кивнул, припоминая поговорку «вода камень точит».       — Договорились! — сказал он и потянулся за новым поцелуем.