«Не броди по старым адресам, Душу, как карман, не выворачивай, Не прислушивайся к голосам, Прошлое всегда звучит заманчиво. Сколько там событий и друзей, Сколько чувств, и первое свидание, И зовущих за мечтой огней, Робкий поцелуй и расставание. Сколько там дорог и теплых слов, Сколько горечи, не выплеснутой вовремя, Задний ум всегда излить готов, Что не сказано, но тщательно запомнено. Кажется, назад бы повернуть, Все исправить, доказать бы, высказать, Снова с головой в любовь нырнуть, Может быть, на этот раз и вынесет… Не взывай о прошлом к небесам, Чаяньем себя не одурачивай, Не броди по старым адресам, Душу, как карман, не выворачивай». Любовь Павлова
— Ты останешься в машине, — не терпящим возражения тоном сказал Карл, когда припарковал автомобиль за углом в нескольких метрах от кафе «Либерти». — Не хватало нашему участку еще одного убийства по неосторожности! Мы с Джастином постараемся подготовить мисс Новотны к этой эпической встрече. — Вообще-то, Дебби крепкий орешек, — усмехнулся Брайан, — и вполне вероятно, что придется открывать дело по преднамеренному убийству моей дражайшей персоны. — Ну, рисковать ничем из этого я не собираюсь, поэтому сиди и не отсвечивай. Я позвоню. — Карл, кряхтя, выбрался из-за руля, и подумав, сказал, засовывая голову в салон: — Не кури в машине, выйди, разомнись. — Боишься, твоя валькирия фыркать будет? — рассмеялся Брайан, вспоминая, как они с Деб делили косячок за откровенными разговорами. — И это тоже, — покраснел сержант, словно ему пятнадцать, а не за пятьдесят. Джастин, сидя позади, посмеивался над обоими, успевшими за это время прекрасно друг друга изучить и научиться неплохо ладить. — Хорошо, не буду препятствовать гетеросексуальному счастью, — пообещал Брайан и тоже вышел из машины, примостив зад на капоте. — Идите уже, нехрен тянуть кота за причинное место. В кафе было на удивление немноголюдно. Словно предчувствуя прибытие новостей, все замерло в ожидании. — Солнышко! — раздался радостный возглас. — Даже в выходной не можешь забыть любимую работу? — Не угадала, — искренне улыбнулся Джастин и обернулся, — и я не один. — Вот и мне интересно, что это вы делаете вдвоем? — ухмыльнулась Дебби. — Надеюсь, ты не пытаешься перетянуть сержанта на темную сторону? — Не думаю, что это возможно, — засмеялся Джастин. — Мы по другому поводу, уверен, тебе понравится. — Заинтриговал, засранец! — Дебби ущипнула румяную с мороза щеку. — Думаю, лучше мне раскрыть интригу, — вмешался Карл, любуясь рыжеволосой нимфой. — Мисс Новотны, — начал он, тщательно подбирая слова, — в течение последнего полугодия я вел некое расследование, касающееся известного вам человека. Было трудно найти зацепки, потянуть за нити, которых практически не было, чтобы размотать весь крайне запутанный клубок. Но у меня был помощник, надо сказать, весьма шустрый и умелый парень. Благодаря ему, не в последнюю очередь, стало возможным восстановить справедливость и наказать нечестных людей, виновных в сложившейся ситуации. — Сержант, — у Дебби лопнуло терпение, которым она и раньше не отличалась, — это все очень интересно, но к чему вы, блядь, ведете? — Деб, — подал голос Джастин, — ты, главное, не волнуйся, а лучше присядь… — Джастин, ёбаный Иисус! Вот теперь я точно волнуюсь! Что, блядь, еще произошло?! — вскипела Дебби, хороня всякую надежду на спокойную реакцию. — Вас хочет видеть один знакомый некогда человек, очень близко знакомый, — нажимая кнопки телефона, вмешался Карл. — Заходи, — сказал он в трубку. — Деб, можно нам кофе? — постарался отвлечь Джастин, пока Брайан своим появлением не поставил все кафе на уши. — Конечно, — немного раздраженно Дебби отвернулась от прилавка и принялась разливать дымящийся напиток в чашки, давно ожидающие своего часа. Брайан вошел так тихо, что даже всегда громко возвещавший о посетителях колокольчик не издал хоть сколько-нибудь слышимого звука, осторожно подошел к стойке и, сжав руку Джастина в попытке унять волнение, негромко кашлянул. Словно почувствовав, что сзади происходит что-то странное, Деб резко обернулась и, тихо охнув, выронила ополовиненный кофейник из задрожавшей руки, и тот с громким звоном разбился о каменный пол, орошая брызгами брюки, кеды и низ ярко-желтой футболки. — Святая Мария и Иосиф… — прошептала Дебби, впав в подобие ступора, — у меня глюки?! — Нет, Деб, — смущенно произнес Брайан, — не глюки, я живой и очень даже горячий, хочешь убедиться лично? — пошловатая улыбочка озарило красивое лицо, которое Деб так и не смогла изгнать из печальных дум за прошедшее время. — Это действительно ты! — утвердительно воскликнула она и, давя осколки в пыль, с неожиданной прытью обежала стойку и заключила Брайана в поистине крепкие объятия, уткнувшись в широкое плечо, пряча навернувшиеся слезы. Брайан обнял ее в ответ, в кои-то веки не возражая против похрустывающих в тисках костей. — Какой же ты мудак, Брайан Айдан Кинни! Мы же тут все чуть сами не посдыхали, когда узнали про аварию! — теперь Дебби, не стесняясь, рыдала, не в силах разжать объятия или прекратить поток слов и слез. — Как ты мог так поступить, засранец ты ебаный?! Наконец, оторвавшись от живого, дышащего, такого знакомого тела, замолотила по нему кулаками, выливая всю обиду и горе, которые переживала до сих пор. — Деб, Деб, — снова прижимая всхлипывающую женщину к себе, засмеялся Брайан, — ты же не хочешь, чтобы я все-таки оказался по ту сторону? Прекрати меня бить, мы все объясним! — Да уж, будьте любезны, блядь! Все трое! Откуда ты вообще знаешь Джастина?! — привычно ткнув Брайана длинным ногтем, потребовала объяснений она. — Давайте все немного успокоимся, — подал голос Хорват, — это долгая история и в два слова не уложишься. Предлагаю пригласить сюда тех, кто заинтересован в объяснениях, и рассказать всю историю от начала и до конца. Но прошу без лишних подробностей. Незачем пока слишком распространяться о Брайане. Все узнают на месте, реакция может быть непредсказуемой. — Ха, как два пальца об… Я хотела сказать, сейчас же позвоню, — одернула себя Дебби, отчего-то вдруг почувствовав смущение под пристальным взглядом Карла. Дебби и ранее находила его импозантным мужчиной. Он довольно часто обедал или ужинал в кафе, но настолько близко они общались впервые. И если он помог Брайану в чем бы то ни было, она будет благодарна по гроб жизни! — Майкл, я хочу, чтобы ты пришел в кафе, сейчас же! — громко сказала Дебби, нажав клавишу быстрого набора. — Бен с тобой? Вот и пусть посидит в магазине! Не отвалится профессорская задница. Ничего не случилось! Могу я просто соскучиться по единственному ребенку?! — Деб нервно барабанила ногтями по прилавку. — Отлично, и, Майкл, захвати с собой Эммета. Сегодня в меню его любимые черничные блинчики! — Сбросив звонок и развернувшись к несвятой троице, сурово потребовала: — А пока я хочу знать, что за хуйня здесь происходит?! — Как же, оказывается, я скучал по всему этому, Деб, но суть в том, что я не попадал в аварию… меня пытались убить. К счастью, безрезультатно. — Иисус, Мария и Иосиф! — в очередной раз ахнула Дебби, прижав ладонь к губам. — И кто эта сволочь?! — Терпение, Дебора Новотны, — искренне рассмеялся воскресший, на самом деле радуясь таким знакомым вещам. — Для начала переживем истерику Майки и обморок Ханикатта, а потом все узнают душещипательную историю несокрушимого Брайана-мать-его-Кинни! Как же было здорово не прятаться, не оглядываться, дышать свободно и улыбаться открыто. Блядь, вот ведь странная штука: только лишившись самых привычных вещей, которые порой бесили и раздражали до зубовного скрежета, Брайан понял, как сильно ему всего этого не хватало, и как жутко соскучился по старому, давно требующему ремонта кафе, лимонным брусочкам и отвратительно жирным макаронам с тунцом! Но вот один момент нешуточно напрягал… Пускай и был непопулярный час в кафе, и за столиками сидели две парочки и несколько одиночек, но никто из них не обратил на него внимания! Коротка память местных педиков, раз не узнали. Но ничего: миг триумфа близок, он вновь займет свой королевский трон и еще покажет всем, кто здесь главная шахматная фигура. Ухмыльнувшись собственным мыслям, попахивающим детским садом, Брайан поймал печальный взгляд Джастина и вдруг с ужасом почувствовал нечто, страшно похожее на угрызения совести… Да откуда такие дикие мысли?! Какие, нахуй, угрызения?! Он очертил границы, и Джастин согласился! Значит, так тому и быть. Теперь, когда все задницы голубого Питтсбурга в его полном распоряжении, он не станет сидеть на моно-диете! И точка! Хаотичное метание мыслей прервал надоедливый колокольчик, и в кафе стремглав ворвался Майкл, а пару секунд спустя взмыленный и лохматый Эммет, на щеке которого висел кусочек то ли бисквита, то ли печенья, а, возможно, и капля крема — издалека не разобрать. Мгновенно отвернувшись от вошедших, Брайан уткнулся в чашку с горьким напитком, пряча улыбку в предвкушении фурора. — Ма, — громкий знакомый голос с паническими нотками нарушил вялое течение беседы, — что случилось?! Я чуть копыта не откинул, пока бежал сюда! — А у меня сердце сейчас выскочит, — вмешался Эммет, силясь успокоить сбившееся дыхание. — С чего вы оба решили, что что-то случилось? — невозмутимо отозвалась Дебби и поставила перед парнями по бутылке воды. — Просто невыносимо захотелось вас лицезреть. В конце концов, имеет мать право видеть своих детей когда и где захочет? — Блядь! Но пугать-то зачем? — никак не успокаивался Майкл, хлопая ресницами и недовольно пыхтя. — Поверь, милый, сейчас ты пожалеешь, что не был здесь с самого начала, — широко улыбнувшись, Деб посмотрела на уткнувшегося в чашку мужчину и непривычно легко пихнула в плечо кулаком. А дальше все происходило как в замедленной съемке. Карл и Джастин внимательно следили за разворачивающейся сценой, а Дебби, посмеиваясь, разливала по чашкам очередные порции свежеприготовленного кофе. На секунду остолбенев, Майкл и Эммет уставились выпученными глазами на представшего во всей красе Брайана, который молча и до боли знакомо улыбнулся. — Ёбаный Иисус… — прошелестел Майкл, ухватив за руку Эммета, и отступил на полшага назад… — Божечки мои! — взвизгнул Эммет, стараясь спрятаться за субтильного друга, который к тому же был ниже на голову. — Честное слово, я ничего не употреблял! — проверещал он, и зажав рот одной рукой, другой потянулся к Брайану и ткнул пальцем в щеку. — Ну, убедился, что я не привидение? — приподняв бровь, усмехнулся Брайан, и схватив Эммета за локоть, потянул к себе, заключив в крепкие объятия. — Не стесняйся, разрешаю себя потискать, — веселился он, — когда еще представится такая возможность? — Боже, — выдохнул друг, — и правда теплый, живой… и у тебя… стоит! Брайан! — разразился немного истерическим смехом Эммет. — Тебя даже могила не исправила! — И даже укрепила, — согласился Брайан и, наконец, посмотрел на Майкла. Лучший друг, если это все еще так, стоял поодаль, сложив руки на груди, и взгляд его не предвещал радушной встречи после столь длительного отсутствия. — Ничего не скажешь, Майки? — радостная улыбка сползла с лица Брайана, уступив место разочарованию: не так он представлял себе это событие. — Не рад меня видеть живым и вполне здоровым? — Как ты мог, Брайан?! — теперь в глазах Майкла блестели слезы, грозя превратиться в ливень. — Бросить меня, ничего не сказав?! «Эгоист ебаный», — промелькнуло в голове Джастина. — А что я должен был сказать? Никому не говори, но я тут ненадолго на тот свет сгоняю? — недоумевал над претензией Брайан. — Майки, это не тот случай, о котором нужно объявлять по радио. От этой тайны зависела моя жизнь! — Что ты несешь, мудак?! Ты же, блядь, расхерачился на джипе, обдолбанный какой-то хуйней! — зло выпалил Майкл, словно не слыша ничего вокруг. — Заткнись, дерьмо эгоистичное! — не выдержал Джастин и долбанул кулаком по стойке, заставляя Майкла вздрогнуть и гневно уставиться на него. — Сначала выслушай, что тебе хотят сказать, а потом кидайся обвинениями, если совесть позволит! — А ты какого хрена вмешиваешься? — не остался в долгу Майкл. — Ты его вообще не знаешь! Иди на хуй отсюда! Тебя подносы заждались! — Закрой свой рот, Новотны, — сузив глаза, прошипел Брайан, — если бы не он, меня бы здесь, возможно, не было. Но тебе, как я вижу, насрать, если дело не касается твоей персоны! Блядь, как же ты меня разочаровал, Майки. — Брайан не смог удержать горестный вздох, с жалостью глядя на человека, который был самым близким последние пятнадцать лет. — Ах, это я тебя разочаровал?! — возмутился Майкл, сверкая глазами. — А кто тебе дал право играть чувствами других?! Да я спать не мог, рыдал, как ёбаная истеричка, на твоей могиле! Да если бы я знал, что ты жив, никогда бы не… — Что, Майки? Договаривай! Никогда бы не связался с профессором? — усмехнулся Брайан. — Откуда ты?.. — Резко развернулся к Джастину. — Это ты донес, уебок мелкий?! — Джастин пожал плечами, предоставив Майклу самому ответить на вопрос. — Какое ты имеешь право за меня решать, что и кому рассказывать?! — Такое же, как ты, когда обвиняешь человека во всех смертных грехах, не зная и крупицы правды! — отбрил Джастин, обнимая Брайана за талию. — Ты что, его трахаешь?! — воскликнул Майкл с удивлением, перемешанным с отвращением на искаженном лице. — А вот кого я трахаю, тебя вообще не касается, и никогда не касалось! Майкл возмущенно задохнулся и замер, открывая и закрывая рот, как рыба, не находя при этом достойного ответа. — Ну все, достаточно! — вмешался, наконец, Карл. — Встреча, можно сказать, удалась. Дальнейшие разборки не в моем присутствии! У меня и без этого голова кругом. — Он потер лоб костяшками пальцев, собираясь с мыслями. — Я понимаю, что все это неожиданно и задевает чьи-то чувства, но прошу тебя, Майкл, просто выслушай то, что я вам расскажу. Это не займет много времени. Майкл молча кивнул, и сержант начал рассказ. Не десять минут, а добрых полчаса, аккуратно обходя подробности следственных действий, сержант рассказывал невероятно циничную для провинциального Питтсбурга историю, заставляя слушателей удивляться, возмущаться и поражаться терпению отнюдь не терпеливого Брайана и смелостью парнишки, кинувшегося спасать едва знакомого ему человека, не думая о последствиях. Лицо Майкла в процессе не раз меняло и выражение, и цвет. В конечном итоге, он виновато посмотрел на друга и прошептал едва слышно: «Прости…» Дойдя в повествовании до текущего момента, Карл выдохнул и закончил: — А теперь, прошу меня извинить, но я должен быть в отделе. Если кто желает, могу подкинуть куда нужно. Джастин? Тот вопросительно посмотрел на Брайана, который кивнул и показательно поцеловал пухлые губы, вкладывая всю страсть на какую был способен в данной ситуации. — Тебе на учебу с утра, увидимся позже. — А ты? — А он, — вклинилась Дебби, — поедет со мной и Майклом. Этим двум засранцам необходимо поговорить наедине и очень серьезно! Я не шучу, Майкл Чарльз Новотны! — Эммет? — Джастин глянул в растерянное лицо друга. — Если сержант не против, я с вами, — кивнул он, — тут в двух кварталах мы с Виком готовим банкет. Я могу рассказать ему? — Да, это уже не тайна. В ближайших новостях, скорее всего, выйдет репортаж, — вздохнул Карл и, махнув парням, побрел к выходу.***
В машине Джастин молчал — говорить не хотелось. И был искренне признателен Эммету, который, будучи взволнованным последними событиями, никак не хотел успокаиваться и засыпал несчастного Хорвата вопросами. Например, много ли в его участке симпатичных парней в форме и есть ли среди них геи. Смущенный полицейский ответил, что никогда не интересовался этим вопросом, но вроде бы никто на работе себя таковым не объявлял. И когда Эммет выскочил на перекрестке, обстановка в машине стала еще более напряженной — по контрасту с феерической болтовней. Джастин смотрел в окно, стараясь убедить себя в том, что в груди не расположился тяжелый кирпич, давящий на сердце и прочие внутренние органы. — Вот все и закончилось, — устало улыбнулся Хорват. — Все только начинается, — хмуро буркнул Джастин в ответ и вышел из едва успевшей остановиться машины. Не хотелось ничего объяснять. Вообще ничего не хотелось, даже думать — но не получалось. Джастин пытался договориться с собой: убеждал некую внутреннюю субстанцию, что всегда знал, что однажды так и будет. И Брайан перестанет принадлежать только ему. Будет не только его, но и Дебби, Майкла, «Киннетика»… Что, как утопающий воздух, будет жадно хватать новые впечатления. И ему снова будет мало. Потому что всегда было. Брайан снова и с удесятеренной силой погрузится в мир, в котором долго отсутствовал. А он сам… Да что такое он? Станет просто парой приятных моментов, скрасивших кошмарное прошлое. А теперь у Брайана Кинни снова есть настоящее. И будет будущее. Мысли не желали отвязываться даже в тот момент, когда Джастин открывал дверь комнаты в кампусе, надеясь немного побыть в тишине. — Ну наконец-то! — Итан, вскочив с кровати, мигом оказался посередине комнаты и вцепился в его плечо. — Я уже заждался! Давай рассказывай, я и предположить не мог, что… — Ты смотрел новости, — констатировал Джастин, понимая, что не отвертится, несмотря на усталость, охватившую, кажется, не только тело, но и мозг. — Да, и не только я. Твоя подружка с горящими глазами уже два раза прибегала. С трудом убедил ее, что не знаю ни где ты, ни как и почему оказался в телевизоре. Но, если что, очень хочу узнать! Джастин снял куртку и ботинки и повалился на кровать, ожидая следующего вопроса. Зная Итана, их будет множество. Но, по крайней мере, теперь ничто не мешает ответить хотя бы на часть таковых. — Это и есть твой Брайан? Бизнесмен, у которого были проблемы с законом? Ловко ты вывернулся, — засмеялся Итан. — Ну, я тебе даже не соврал. Его незаконно всего лишили, пришлось инсценировать смерть и скрываться. Сам понимаешь, я не мог ничего рассказать, пока следствие не закончилось. — Он красивый. Насколько я успел рассмотреть, конечно — вы очень быстро спрятались от камер. — Брайану прятаться не впервой, у него уже большой опыт. А если хочешь увидеть… Пришлось встать, открыть дверь тумбочки и достать тщательно спрятанный под книгами альбом. Джастин протянул Итану несколько рисунков, которые все-таки смог создать, оставаясь наедине с собой. Лицо Брайана… Джастин прекрасно знал, что поступает рискованно, но ощущение тайны и нарушения запрета, наверное, завладевало не только чувствами, но и руками в те минуты, когда на простом белом листе появлялись любимые черты. Тогда Джастин чувствовал какое-то тепло внутри, словно Брайан был рядом — обнимал, целовал. Принадлежал только ему. Итан присвистнул: — Да уж, понимаю тебя прекрасно! Жаль, что не умею рисовать. Но, наверное, это и к лучшему — иначе у нас вся комната была бы заклеена изображениями Брендона! — Так и не удалось познакомиться? — спросил Джастин, пряча листы обратно в папку. — Я уже несколько раз был в «Вавилоне», пока тебя носило неизвестно где. Он меня замечает, пару раз пересекались взглядами, но, по-моему, просто насмехается. — А сейчас, когда любовника арестовали, Брендону, наверное, будет не до клубов. Наверняка вызовут на допрос, чтобы выяснить, имеет ли он отношение к махинациям, знал ли о них. Так что может и к лучшему, что ничего не получается — не придется ходить на свидания в тюрьму. — Можно я скажу, что у тебя какая-то странная манера утешать? — усмехнулся Итан. — Давай надеяться, что Брендон невиновен… — Если так, ты пригласишь его на танец? — хитро усмехнулся Джастин. — Попробую. Когда откажет, с удовольствием буду оплакивать очередную неудачу. А пока не начал реветь, расскажи о вас с Брайаном. С начала! Джастин произнес пару слов, ловя себя на том, что это очень необычно и непривычно — говорить о Брайане. Впервые. Раньше можно было лишь упомянуть его в беседе с Хорватом, и то в связи с тем, когда к нему надо будет ехать или что сделать. Все остальное, до этого спрятанное глубоко внутри, вдруг начало неудержимо рваться наружу. Слова полились сами собой, и перед глазами снова возникли, оживая, картины совместных мгновений: Брайан на траве, Брайан на лыжах, Брайан на диване в гостиной, Брайан на берегу реки… Все вокруг оказалось пропитано им насквозь, Брайан был в каждом звуке… И лишь когда Итан прошептал: «Офигеть…» — Джастин вернулся в реальность, подумав, что, может быть, она не окажется жестокой и не отберет у него Брайана. Потому что тогда не будет и его самого. — Вау… — только и мог сказать Итан, когда Джастин закончил рассказ. Как-то неожиданно для самого себя оборвал на поцелуе, когда Брайан прощался с ним, отправляя с Хорватом. — Про вашу историю только кино снимать! — Как-то я не уверен, что оно закончится хорошо, — усмехнулся Джастин, вставая с кровати. Надо переодеться, расправить постель — на душ сил уже не хватит — и, наверное, не ходить завтра в университет. Иногда можно позволить себе и прогулять. Точнее, пролежать, глядя в потолок. События могут развиваться и без него. Брайану найдется, чем заняться. — Перестань, все будет отлично. Если вы уже столько времени провели вместе в замкнутом пространстве и не поубивали друг друга, то и дальше справитесь. Тем более, за милю видно, как ты в него влюблен. Что неудивительно, при такой то его внешности и загадочности… У тебя не было шансов не попасться на этот крючок! — За милю… Наверное, — грустно улыбнулся Джастин. — Но вот если ты будешь стоять в дюйме от Брайана, не разглядишь даже тени чего-то подобного по отношению ко мне. Он никогда не станет моим бойфрендом, не признается в любви, не будет хранить верность… — Ну, — перебил Итан, — по крайней мере, он честно сказал тебе об этом… — А я нечестно согласился! Джастин с каким-то упертым злорадством понял, что Итан не может найти, что сказать. И от этого почему-то стало еще горше, как будто кирпич внутри начал стремительно расти, приобретая какие-то совсем уж фантастические размеры. Видимо, пора привыкать к такому состоянию, раз теперь придется в нем жить. По крайней мере, учиться этому. — Все наладится, вот увидишь. И у тебя с Брайаном, и у меня… с кем-нибудь. Итан произнес это, когда они уже улеглись и выключили свет. И Джастин вдруг почувствовал, что кирпич внутри ненамного, но стал легче. И почти веря в то, что говорит, ответил: — Обязательно!***
— Я уже и забыл, какая маленькая у тебя комната, Майки. — Бывшая комната, — добавил тот, печально улыбнувшись, — теперь она пустует… — И медленно покрывается кракелюром… — закончил Брайан. — Чем? — переспросил Майкл, уверенный, что слышал это слово, но забыл его значение. — Неважно, Майки, — отмахнулся Брайан, — смысл в том, что все меняется. И вещи, и люди, и чувства. Но я всегда был уверен, что наша дружба неизменна и что ты всегда будешь любить меня, а я буду любить тебя… — Так и есть! — горячо воскликнул Майкл, растерявший гнев и злобу в процессе рассказа сержанта. И теперь мысленно рвал себя на куски, ненавидя собственную несдержанность. Как он мог так обидеть Брайана? Ведь с огромным трудом смог успокоить свое горе после его мнимой, как оказалось, смерти, и, шагнув дальше, даже завел отношения с Беном. Но, поняв, что его отставили в сторону, скрыв такую важную вещь как покушение на жизнь дорогого человека, позволил кровавой пелене затянуть глаза, а гребаному языку — помчаться вперед, наплевав на разум. — Я по-прежнему люблю тебя, Брайан. Прости, я был таким идиотом! А должен быть счастлив, ведь ты жив и прекрасно выглядишь, как и всегда. — Понимаю, — согласился Брайан, покачав головой, — ты был зол на меня, но что плохого сделал Джастин? Он всегда хорошо о тебе отзывался. Ты ему нравился… — Но он знал правду, а я нет… — Поэтому ревность взыграла? — Наверное, — вздохнул Майкл. Он понимал, что Брайан прав. И действительно ревновал, всю жизнь ревновал, но не так яростно, как к этому ебаному официанту! Если раньше парни не задерживались возле Брайана, прибывая и убывая с регулярной периодичностью, то этот мелкий засранец присосался, как мерзкая, скользкая пиявка, и все эти — страшно подумать, полгода! — отирался рядом! Везде запустил свои грязные щупальца, в том числе и в постель! И как ему удалось то, чего Майкл не смог добиться за почти шестнадцать лет?! — Но твоя ревность неоправданна и иррациональна, Майки. — Брайана накрыло жесткое ощущение дежавю: эти слова уже не раз слетали с его губ, но Майкл не слышал или не понимал их смысла, до сих пор теша себя надеждой, что когда-нибудь он полюбит его той любовью, какую друг жаждал всю сознательную жизнь. — Ты прав в одном: я тебя всегда любил и всегда буду, но это чувство исключительно платоническое и никогда не перейдет в другую плоскость. Прошу тебя, Майки, услышь, наконец, и пойми, что любовь бывает разная, но наша с тобой гораздо крепче, чем та, что ты от меня ждешь. Майкл упорно молчал, отвернувшись к окну и разглядывая шторы с супергероями, так и оставшимися здесь со времен его беззаботного детства. Да, понимал всю тщетность своих ожиданий, но признание этого вслух равнялось поражению и утрате иллюзий, преследовавших всю жизнь. — Ты слышишь, Майки? — Глупое упорство друга начинало раздражать. — Если и дальше намерен молчать, я просто уйду и больше не побеспокою твою ранимую душу своим присутствием. Но не хочу этого. Ты единственный человек в моей жизни, которому я мог доверить все тайны и не скрывать слабости. — Уже не единственный, — фыркнул Майкл. — Так сложились обстоятельства. Есть вещи, которые никто не может контролировать! — все больше теряя терпение, повысил голос Брайан. — Кстати, я видел тебя на своей могиле. — Даже так? — удивился Майкл, повернувшись. — Да. И поверь, мне очень хотелось обнять тебя и утешить, как это делал ты всякий раз, когда я ревел, в очередной раз сбежав из дома. Блядь, Майки, мы не можем все это проебать! — Уже проебали, — усмехнулся тот, пожав плечами. — Да что с тобой случилось, Майкл?! Когда ты стал таким непробиваемым? — Брайан не знал, какие слова еще найти, чтобы вдолбить в упрямую голову друга прописные истины. И, не найдя таковых, вздохнул: — Хорошо, верь во что хочешь, злись, живи мечтами, а я умываю руки. И без того предстоит пройти через еще один ад. Махнув рукой, Брайан решительно двинулся к выходу. — Брайан… — донеслось сзади. — Подожди. — Жду, — Брайан притормозил, но дверную ручку не отпустил. — Я услышал тебя и… И все понял. Правда. Обещаю постараться принять то, что ты готов мне дать, очень попытаюсь. Прости, я осел! И всегда им был. Брайан стремительно подошел к другу, и они сцепили крепкие объятия. Как раньше, до всего этого бардака. Он гладил такие знакомые на ощупь волосы, зарываясь в них пальцами, но в этом жесте не было сексуального подтекста, как с Джастином. Эти объятия не возбуждали похоть, а дарили спокойствие и уверенность: что бы ни произошло, у него есть плечо, на котором можно поплакать и, в конце концов, уснуть, зная, что тебя не осудят за слабость и не упрекнут. — А помнишь, как мы валялись на кровати и рассматривали фотографию Патрика Суэйзи на журнальном развороте? — прошептал Майкл. — Да, и у тебя встал, — хихикнул Брайан, переносясь мыслями в тот далекий день. — У тебя тоже, — кивнул Майкл, — жаль, что ма помешала… — Нет, Майки, это было правильно, — возразил Брайан, и, отстранившись, поймал сожалеющий взгляд, — если бы поддались сиюминутному наваждению, то сейчас было бы все по-другому. Мы были детьми, глупыми и страдающими спермотоксикозом. — Ты-то точно не страдал, — вдруг рассмеялся Майкл, — скольких парней уже успел поиметь? — Не помню, но тогда все же чаще имели меня. Интересно, Деб выбросила тот журнал? — Ты с ума сошел?! — воскликнул Майкл, срываясь с места. Он откинул крышку большого деревянного ящика, стоящего в дальнем углу, и нырнул в него по пояс, выставив задницу, туго обтянутую джинсами. «А профессор привил-таки Майки хотя бы немного вкуса», — улыбнувшись, подумал Брайан. — Вот он! — довольный находкой, крикнул Майкл, победно вскидывая руку с зажатым в ней журналом пятнадцатилетней давности. — Посмотрим, как тогда? Лениво развалившись на ставшей маленькой кровати, оба, словно скинув прожитые полтора десятка лет, соприкасаясь лбами, листали потрепанные страницы, о чем-то перешептываясь, как подростки, которыми давно уже не были. — Когда Тед поселился в лофте, он предложил мне забрать на память все, что хочу, — вдруг произнес Майкл. — И я взял фотографии, кое-какие диски, кассеты и браслет из ракушек каури. Больше мне ничего не было нужно. — Мой бескорыстный лучший друг, — усмехнулся Брайан, — я бы подогнал грузовик и вывез все, что не прикручено к полу! Просто из сучности и принципа. — И нахрена мне белый диван? — засмеялся Майкл, пихнув Брайана локтем. — Мог бы что-нибудь более практичное купить! — Майки, практичное — это скучно, а на светлом не так видны пятна спермы, — веселился Брайан. С его плеч только что свалился многотонный груз, который давил на то, что обычно называют совестью. — Действительно, как я мог не подумать о такой важной вещи, — вторил ему Майкл, казалось, откинувший, наконец, плохие мысли и наслаждавшийся привычным, но, к сожалению, уже подзабытым общением. — Заберешь браслет? Брайан, задумавшись, медленно водил пальцем по фотографии шикарного в те времена тела Патрика Суэйзи, предсказуемо задерживаясь в определенном месте. — Нет, не думаю, что смогу снова носить его, — наконец, произнес он, подняв рассеянный взгляд. — Почему? — Майкл надеялся, что Брайан будет рад вернуть маленький кусочек прежней жизни, но, видимо, ошибся. — Если бы я верил в приметы, как ебанутая лесбиянка… Ты же знаешь, я с ним практически не расставался лет десять, наверное, а в тот день почему-то снял… И меня попытались столкнуть с дороги, как будто то, что раньше охраняло от неприятностей, вдруг исчезло, — нехотя признался Брайан в том, о чем не говорил ни одной живой душе. — И в клинике лежал без него, там запрещены украшения. Но я не верю во всю эту потустороннюю хрень, и в новой жизни для нее уж точно места не будет. Оставь его себе или выброси к хуям, мне все равно. — Ладно, — согласился Майкл, точно зная, что выбросить вещь принадлежавшую Брайану, рука не поднимется. — Но порнушку хотя бы заберешь? Там еще фильмы с Джеймсом Дином и «Грязные танцы». — Ну, это, блядь, святое! — захохотал Брайан, обнимая Майкла за плечи и притягивая ближе. — Но позже, когда верну свой траходром. Не хочешь рассказать о профессоре? Я слышал, ты лекцию читал его студентам. — Ты невероятен, блядь! Полгода в покойниках числился, но все про всех знаешь! Видя рядом прежнего Брайана, с тем же сарказмом и пошлыми шутками, Майкл снова потянулся к нему всей душой, прощая то, в чем он и виноват-то не был. — Я наблюдал за вами сверху, паря на облаке и покуривая косяк, — усмехнулся Брайан, представив отвратительную картинку. — И когда ты успел уверовать в эту хрень? — фыркнул Майкл и, словно переключившись, улыбнулся. — Бен замечательный. Умный, добрый, заботливый. Он пришел в «Красный плащ» за комиксами для какого-то занятия по гей-эстетике, что ли… И в итоге пригласил меня в качестве лектора. Я чуть в штаны не наложил, — хохотнул Майкл. — Я и лекция в Карнеги-Меллоне — два противоположных полюса. А Бен — мечта любого гея. И он достался мне! — Да, повезло, хотя не для такой жизни я тебя растил! — фыркнул Брайан, внутренне содрогаясь, представляя в перспективе званые ужины в домике за белым заборчиком. — Где твой дух авантюризма, где тяга к приключениям, Майки?! — Хватит уже приключений, — поморщился Майкл, — к чему они тебя привели? — К могиле… Но я же непобедим! Именно ты всегда меня в этом убеждал, а я верил. — Брайану хотелось, как раньше, поцеловать Майкла не таким уж дружественным поцелуем, но на фоне недавних событий решил не рисковать, давая очередную надежду на несбыточную мечту. — А что Джастин? — А что Джастин? — Вы теперь официально бойфренды? — не удержавшись, скривился Майкл. — Блядь, меня сейчас вырвет! — привычно запротестовал Брайан. — Я не завожу бойфрендов. — Да перестань уже цепляться за прошлое, Брайан! Я же вижу, что он не один из тысяч дырок! Странно слышать такое именно от Майкла, который много лет был главным стражником, оберегающим его принципы от посягательств. Но если даже он понял все с полувзгляда, то есть ли смысл и дальше строить из себя клубного мальчика? — Хм, ну, допустим, Джастин действительно не очередная дырка, — неохотно согласился Брайан, решив, что откровенность с Майклом — само собой разумеющаяся вещь. И кому кроме него и, наверно, Деб он может признаться в поражении своего прежнего, почти забытого «я»? — Блядь, Майки, я не могу отказаться от него! Долгими ночами в глуши, один, я много размышлял и пытался заставить себя выбросить его из головы и своей жизни, когда все это блядство закончится. Но каждый раз как серпом по яйцам! И не потому, что благодарен за то, что не дал впасть в депрессию и отравиться дешевой водкой, сойдя в ума в заточении. Или за помощь, когда она была нужна и оказалась неоценима! Не это главное. Тут что-то иное, оно скребет изнутри, и хочется наручниками его к себе пристегнуть, причем не с целью потрахаться! Я хочу видеть по утрам его заспанные глаза и делить один шампунь на двоих! Хочу! И мне страшно… Страшно меняться, я боюсь потерять себя такого, каким создал своими же руками. Тогда это казалось правильным и единственно верным. Я всегда считал, что меня не за что любить, если даже собственные родители не испытывали ко мне ничего, хотя бы отдаленно похожего на это призрачное чувство. Но теперь, когда я понял, что это лишь мои проекции, рожденные «счастливым» детством, и я достоин таких проявлений, я боюсь! Боюсь все это проебать в своей блядской манере! — Брайан, но ведь тебя любят многие. Я, ма, Эм, дядя Вик, Линдси… Да много кто! Ты достоин любви! — горячо перебил Майкл, чьи глаза уже пребывали на мокром месте от отчаяния, сквозящего в голосе друга. — Наверное, но это не то, что испытывает ко мне Джастин! Он пытался молчать, я видел все его попытки удержать рвущиеся на свет три ебаных слова! Не удержал, блядь! И, как ни странно, мне понравилось их слышать! Внутри все затрепетало, как будто я тринадцатилетняя школьница, влюбленная в учителя математики! — И что ты ответил? — Ничего, — пожал плечами Брайан. — Я не смог. Не думаю, что откажусь от множества задниц в угоду одной, пусть и самой соблазнительной. Так и сказал, в глаза. И он это принял. Принял, блядь! Но я не хочу мешать Джастину развиваться, ему только восемнадцать, он талантливый художник. И должен покорять мир, а не торчать рядом со стареющим педиком с кучей психологических проблем! А самое главное, я понимаю, что однажды он оставит меня позади и пойдет вперед. Один или с кем-то помоложе — неважно. И я не стану препятствовать, даже если сам буду подыхать… — Значит, ты его действительно любишь, — подытожил Майкл, пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино. Брайан всегда был с ним откровенен и доверял самые сокровенные тайны, но то, что прозвучало сейчас — это какой-то запредельный уровень близости, и Майклу было лестно и больно одновременно. Если лучший друг влюбился, то это на всю жизнь, а, значит, ни малейшего шанса у него самого не осталось. — Если то, что я чувствую, и есть любовь, которую придумали натуралы, то да — это она! Ебаная я лесбиянка! И Брайан замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Никогда раньше он не произносил подобного вслух, а сейчас почувствовал какую-то странную легкость, опутавшую каждую клеточку. Что же будет, если он скажет эти банальные слова Джастину? Не сейчас, конечно, но когда-нибудь. — Ты не лесбиянка, а нормальный человек с нормальными чувствами, — старательно успокаивал друга Майкл, понимая, каких усилий тому стоило признать то, что отрицалось им же много лет. — Предлагаю двойное свидание! Я с Беном и ты с Джастином! — Иди на хуй, Новотны, я еще не отрастил пизду! Никаких ебаных двойных свиданий! Но в «Вавилон» обязательно сходим, и очень скоро! Как же я скучал по этой охуенной «умце-умце»! Надеюсь, Теодор не похерил все своим некомпетентным руководством?.. Беседа потекла в ином направлении. То, что произошло двумя часами ранее, было забыто, запечатано и зарыто глубоко в землю на несуществующем необитаемом острове. А сколько предстояло рассказать друг другу! Одной ночи уж точно не хватит. Брайан слушал восхищенные слова о Бене, смотрел в горящие глаза друга и понимал, что тот действительно увлечен профессором, а вся эта ревность — скорее, причина не отпускать прошлое, чем попытка его вернуть. Они оба изменились. Даже, казалось, застрявший в пубертатном периоде Майкл нашел в себе силы сделать шаг вперед и наконец-то повзрослеть, обретя иные стремления, пускай и в неугодном Брайану направлении. Но это его жизнь, и он имеет право прожить ее так, как хочет. Как, впрочем, и он сам, даже не помышляя как-то вмешиваться в течение истории — достаточно хиропрактика! Тогда он был убежден, что ничего из глупой затеи не выйдет. А сейчас все иначе, Бен — хороший человек. Брайан знал это наверняка — хорошо, что Майки не в курсе! Бен сможет позаботиться о друге и сделать его счастливым. А если дело дойдет до самого страшного, Брайан даже будет готов поучаствовать в покраске забора, но не в белый — какая пошлость! — а в нежно-зеленый цвет. Главное, чтобы Майки было хорошо. Брайан наслаждался моментом вновь обретенной близости, иногда уносясь мыслями куда-то далеко, но умудряясь время от времени вставлять реплики в журчащую речь Майкла, и даже вполне в тему. Но постепенно веки тяжелели, голос превращался в шепот, и Брайан погрузился в спокойный, чего не было уже давно, тихий сон.***
Дебби, сидя перед старым телевизором, как обычно включенным на канале «Магазин на диване», похрустывала кукурузными палочками и старательно прислушивалась к голосам, доносящимся сверху. Дай Бог здоровья тому, кто придумал возводить тонкие перегородки внутри дома! Было прекрасно слышно каждое гребаное слово! И она была полностью на стороне Брайана. Пора уже Майклу идти своим путем. И пусть сейчас ему больно — она в этом уверена, — но ждать чего-то всю жизнь и не получить — еще больнее. А Брайан в кои-то веки поступил как лапочка, и Деб гордилась им. Таким, каким он стал, пройдя через нешуточное испытание. Врагу не пожелаешь оказаться в похожей ситуации. Дебби любила этого мальчика как собственного сына, и всегда знала, что за созданной им маской скрывается чуткий и ранимый человек. Стало тише, голоса звучали спокойнее, прерываясь смешинками — значит, взаимопонимание все-таки достигнуто. Дебби облегченно вздохнула, воскрешая в памяти прошедшие годы. Сколько хлопот всегда доставлял Брайан! И подростком, и еще больше — повзрослев. Но теперь все будет иначе. И кто бы мог подумать, что одной из причин столь разительных перемен станет Джастин! Как этому ребенку с огромным шилом в вертлявой заднице удалось настолько сильно повлиять на самого непоколебимого человека из всех, кого она знала?! Загадка! А, может, промысел Божий? Но Дебби не была такой уж истинно верующей и часто поминала имя Господа всуе, а в церковь ходила только если совсем припрет. Как с Виком — дай Бог ему здоровья. А впрочем, не важны причины — важны результаты! И они пока радовали. Наверху воцарилась тишина. «И чем это они там занимаются?» — подумала Деб, отгоняя навязчиво лезущие в голову мысли. Не после всего, что она услышала! На цыпочках, стараясь не наступать на скрипящие ступеньки, Дебби поднялась на второй этаж, тихонько подкралась к наполовину открытой двери и осторожно заглянула внутрь, умилившись открывшейся картиной: прямо в одежде оба ее ребенка лежали поперек кровати. Майкл положил голову на грудь Брайана, а тот, обняв его за плечи, уткнулся носом в волосы. Рядом валялся старый потрепанный журнал, являя взору детский фетиш обоих — Патрика-мать-его-Суэйзи! — а парни, мирно посапывая, спали, не услышав ее шагов. Со счастливой улыбкой, Деб прикрыла дверь плотнее и медленно спустилась вниз, ликуя, что наконец-то все возвращается на круги своя. И жизнь продолжается!«Спят, не разнимая рук, С братом — брат, С другом — друг. Вместе, на одной постели. Вместе пили, вместе пели. Я укутала их в плед, Полюбила их навеки. Я сквозь сомкнутые веки Странные читаю вести: Радуга: двойная слава, Зарево: двойная смерть. Этих рук не разведу. Лучше буду, Лучше буду Полымем пылать в аду!» Марина Цветаева