***
Young the Giant — Superposition
Чимин проснулся в замечательном настроении, несмотря на вчерашние ментальные дробилки. Посмотрев на себя в зеркало, он увидел значительные улучшение, получается, что Намджун не врал — воспаления побледнели до того уровня, когда можно нанести совсем незначительное количество косметики. Плюсом ко всему — у него отличный уход, который подарил ему доктор. Боль и зуд перестали его беспокоить — это уже восемьдесят процентов груза, который он таскал на своих плечах, превративший его жизнь в ад. Как же ему хорошо — и это не то слово, будто впервые в жизни полной грудью вдохнул, а ведь раньше так было всегда. В том-то и дело, что раньше он не ценил бренность бытовухи, принимал всё как должное, но с этой болезнью жизнь стала совершенно другой: обычным мылом — не пользуйся, волосы — не крась, это — не ешь, это — не пей. Сплошные ограничения. Поход в душ превратился в пытки, так как попадание капель воды на кожу подобно обливанию кипятком. Теперь же — он снова смог прочувствовать, как же приятно принимать ванну, правда, гель для душа ничем не пахнет, ведь он для него «специальный», без «ядерных химических составов и отдушек», но это всё мелочи. Наверное, он теперь и Хосока сможет обнять без боли при встрече, на шест запрыгнуть, столько всего… И всё же ощущение, что он словно фарфоровая кукла, не покидают его. Будто цветок тепличный, за которым нужен тщательный контроль и специальные условия, и не дай Бог «теплица» рухнет. Вот так и происходит, что человек не ценит обычных вещей, о которых и не думал никогда, совершая действия на автомате: дышать, пить, есть, спать, мыться. Но стоит хотя бы один из аспектов бытовой потребности превратить в проблему — он тут же начинает это ценить, вспоминая, как раньше было хорошо, а ведь и не задумывался об этом — Чимин не исключение. Как же замечательно, что ты можешь дышать, а ведь кто-то делает только с помощью аппаратов жизненного обеспечения! Какое же замечательное небо сегодня, пусть и серое, но такое красивое! Какой же замечательный день, когда ты открыл глаза без боли, а ещё посмотрел этими глазами на себя в зеркало без сожалений и омерзения. Сложив всё воедино, Чимин сделал вывод — дела идут по плану, а он сегодня идёт на работу. Уже сообразил образ на сегодня, и, пожалуй, в таком он ещё не был ни разу. Ему и правда хочется сегодня прийти и одарить всех своим хорошим настроением, праздником, концертом. Хочется и петь, и танцевать, и разговаривать, столько всего хочется, ведь душа поёт! Чимин решил, что сегодня в течение дня попробует начать писать слэш-фанфик, ведь события в его жизни так и кричат об этом, а «голубое небо» светит ясным солнцем, вот только, пожалуй, своих друзей он обойдёт стороной, как-то уж слишком кощунственно писать про них, хотя… Он ещё подумает над этим. Лучше напишет о том, с каким абсурдом сам столкнулся, без прикрас, тем более в мире фанфиков бывает и не такое, подумаешь, разница в возрасте? Подумаешь, в отцы годится? В мире фанфиков мужчины могут рожать детей, при этои имея мужские половые органы, тогда, о каком абсурде идёт речь? От осознания этого факта Чимину даже стало как-то легче принять то, что у него в жизни происходит. Пациент вспоминает об условии, что перед тем как пойти на капельницы, ему нужно скинуть фотографии своему доктору, вдруг он скорректирует дозировку на сегодня, исходя из состояния кожи. Следовательно, у него возник вопрос… А какие фотографии делать? Ведь места поражения кожи не только на лице, но ещё и на теле: грудь, часть живота, бёдер и область паха в том числе. Это тоже нужно фотографировать или как? Если да, то Чимин воспринимает подобное как обмен интим-фото, только обмена как такового и нет, и это безумно будоражит его, тем более, что кожа выглядит намного лучше, а то самое уродство уже не так сильно пестрит. С другой стороны, он прекрасно понимает, что фотографии нужны отнюдь не для этой цели, а всё остальное как всегда — его фантазии, и в этот раз он дал им пояснение — больные фантазии. В голове всё ещё штурм из противоречий, с которыми он столкнулся, но по сравнению со вчерашним днём более спокойно воспринимает данный феномен в своей жизни, упавший ему как снег на голову. Уже не сопротивляется, принимает свои чувства и ощущения, и пускай они будут больными. Хочется посоветоваться с Чонгуком, но он спит, значит, придётся ждать, когда проснётся после ночной смены. Ему стало легче ещё и потому, что его лучший друг гетеро-радикал узнал о его переживаниях и отреагировал нормально, более того, сам с этим столкнулся. Теперь Чонгук не будет так остро реагировать на происходящие события личной жизни, выходящие за рамки их картины мира. Он сам пытается разобраться, что с ним происходит. «Разве такое бывает?» — не перестаёт задаваться вопросом, что последнее время часто всплывает его в голове. «Бывает и не такое!» — отвечает его внутренний Адвокат Дьявола, который прекратил свой галдёж или выползает, но довольно редко, из чего можно сделать вывод — Доктор посодействовал. Что-то Чимин совсем разнервничался из-за этих фотографий, но ему так хочется быть уверенным и даже дерзким, так в чём проблема стать таким? Раньше же не возникало затруднений. Так в чём проблема, Чимин?***
— Даже я не вижу ничего такого в том, чтобы сфоткать живот… — еле-еле говорит проснувшийся Чонгук, сидя на кухне. Опять в трусах. Опять курит. Даже глаза не успел продрать. — Я понимаю, что у тебя там хер пойми что в голове, но, Чимин, ему твои фотки вообще не усрались. Будем честными, они ему нужны, только чтобы свою работу выполнять, тем более, что ты ему нехило так денег отвалил. — Я тоже это понимаю, но не могу спокойно к этому отнестись… — Чимин пьёт зелёный чай, сидя напротив, жуёт банан, мечтая о запретном шоколаде и кофе. — Потому что будь он для меня просто доктором, то проблем бы вообще не возникло… — Что, всё? Вообще пиздец? Запасной микрофон вообще не выключается? — Чонгук выдыхает сигаретный дым, сквозь который просвечивается его гаденькая ухмылочка со вскинутыми бровями. Чимин поражается, потому что всё ещё непривычно слышать от Чонгука шуточки про «голубое небо». — Да если бы только микрофон, друг мой, если бы только микрофон… — вздыхает Чимин, поясняя, что дело прежде всего не в сексуальном влечении. — У меня граммофон в душе поёт, не то что там какой-то жалкий микрофон… — Да не такой он уж и жалкий, как по мне… — и всё-таки Чонгук не может остановиться в своих подковырках над младшим. — Просто замолчи, Чонгук, просто замолчи… — Чимин изо всех сил пытается сдержать смех, сжав свои губы с надутыми щеками, ещё и смущается к тому же. Гаденький Чонгук вогнал его в краску, но ему тоже есть, чем крыть его издёвки. — Лучше расскажи, что там с Хосоком? — Не поверишь, но за всю смену мы, во-первых, ни разу не пересекались на перерывах, а, во-вторых, мы постоянно были по разным аудиториям с разными гостьями. — Или ты созреешь через сутки и расскажешь правду, как позавчера? — Чимин делает глоток чая, пытаясь им наслаждаться, но всё равно — ему хочется кофе. — Нет, как есть говорю. Единственное, я краем глаза его видел, как он похрамывал и был одет по-адекватному, ну, брюки широкие, шаровары почти, не помню, когда он в последний раз такое надевал на работу, и футболка с кроссовками. Видимо, ему из-за травмы пришлось «спуститься с небес»! — Чонгук тушит сигарету, а затем встаёт и начинает разминаться. — А ещё я слышал завывания, его всё-таки заставили петь, однако пел он хорошо… — Чон начинает довольно улыбаться, пряча глаза. — Тоже не помню, когда в последний раз слышал его пение, ведь может! — А какую песню пел? — Одну из моих любимых, кстати. — Это знак, Чонгук, это знак… — Гаденькой ухмылочкой сверлит собеседника, хватаясь за сигарету. — Не выдумывай, Чимин, не выдумывай. — Да я вообще ни разу… — хитрый малóй подкуривает сигарету, всё ещё стараясь не рассмеяться. Чимин вообще ни разу не выдумывает, учитывая, что два года назад чуть ли фанфик не написал про их взаимодействие. — Если хочешь, я помогу тебе фотки сделать, раз ты так нервничаешь, поддержу тебя, так сказать… — Чонгук резко перескакивает на другую тему, параллельно теребя свои волосы. Чимин делает вывод, что его друг опять засмущался, что выглядит довольно мило. — Может, мы тебе тоже фотки сделаем, а? Отправим их Хосоку, и тогда его колено быстрее заживёт! А ещё лучше с твоим запасным микрофоном, и тогда он вообще конкретно займётся вокалом, ты будешь чаще слушать его песнопения… — Чимин томно выпускает дым из своих слегка приоткрытых губ. — Просто замолчи, Чимин, просто замолчи… — Чонгук не выдерживает этот кринж-абсурд, отмахиваясь, но всё же знал, против кого в этом «искусстве» он пошёл. Чимин учится у Хосока не только танцам, но и тупорылым грязным шуткам. — А тебе этот придурок не писал, не звонил?.. — внезапно задаёт вопрос, потому что Чонгуку интересно: Хосок исключительно с ним не поддерживает связь и избегает взаимодействия, или же со всеми? — Писал, спрашивал, как моё здоровье. — Вот же… — шикает, взбесившись. Делает вывод, что тот решил отдалиться от него. Да, у них не было возможности поговорить на смене, но всё же поведение Хосока подозрительное.***
Чонгук помог ему сделать фотографии и сразу же отправился спать, ведь впереди снова ночная смена. Снимки получились обычными, где видно лицо пациента со всех ракурсов, чтобы захватить участки поражённой кожи. Листая дальше, Чимин видит свои грудь и торс, и из-за этого его дыхание учащается, не может поверить, что он будет отправлять кому-то «такое». Даже агрессивные гетеро-взгляд и мнение Чонгука по этому поводу его не переубедили. Он мнётся, никак не может отправить эти фотографии, однако время идёт, капельницы уже не за горами, а его забавному доктору нужно принять решение дистанционно. Чимин не понимает, и как это сделать? Просто скинуть фотки, или ещё написать «привет» вдобавок? Тогда это вообще выглядит из разряда «привет, хочешь подниму тебе настроение своими нюдсами?» — Чимин сексуализирует, ничего не может с этим поделать, фантазирует не по-детски, нервничает. И всё же прикладывает эти фотографии, написав «здравствуйте», сам с себя смеётся. Оставляет телефон на кухне и убегает к себе в комнату, потому что боится получить ответ, хотя чего бояться? Чимин чувствует себя школьницей, которая тайно подбросила записку на перемене кому-то в портфель. Радуется, что Чонгук спит и не видит его поведения, иначе задавил бы своими шуточками. Открывает ноутбук и начинает писать первую главу его нового слэш-фанфика, чтобы как-то отвлечься от ожидания сообщений на телефон. Постучав по клавиатуре минут пятнадцать, он возвращается на кухню и хватает телефон, замечая уведомление о новом сообщении: Доктор Ким: Привет! Результат хороший, но мог бы быть ещё лучше, потому что пищевая аллергия мешает. Ничего, уже завтра узнаем результаты анализов твоих, я специально поторопил клинику, чтобы тебе быстрее сделали. Ты соблюдаешь диету, которую я тебе назначил? Прочитав это, Чимин запищал, заулыбался, засмущался. В этом сообщении абсолютно нет ничего подозрительного. Намджун ответил чётко и по делу, однако пациент в эйфории лыбится как идиот, думая про себя, как бы лучше ответить, чтобы этот диалог продолжить?Вы:
Да, всё как ты и говорил, никаких сладостей, цитрусовых и кофе, но мне намного лучше, правда! Спасибо!
Эта чёртова диета раздражает Чимина, потому что ему очень хочется шоколада и кофе, надеется, что у него нет на это аллергии. По его личным предпочтениям бананы — самый лучший вариант, они сладкие и сытные, всю жизнь его спасали, а из-за запретов начал их есть ещё больше, чем раньше, но куда деваться? Доктор Ким: Дозировку оставляем прежнюю. Не расслабляйся, продолжай диету пока что, пользуйся уходом, который я тебе дал, а ещё отдыхай и много спи. Это очень нужно.Вы:
Да, конечно!
Отправил ему сообщение Чимин, который уже сегодня идёт работать в ночь и спать не собирается. Доктор Ким: Тогда до завтра, забежишь ко мне перед капельницами, я целый день буду в клинике.
Вы:
Хорошо, до завтра!
Чимин выдохнул, отправив последнее сообщение. Он как будто на аттракционах трепета и счастья прокатился во время этой переписки, которая, по факту, абсолютно ровным счётом ничего «такого» не содержит. Он снова отправляется писать свой новый фанфик на эмоциях, а через час из-под его пальцев выходит первая глава на четыре страницы. А чего тянуть? Его так распирает, что он даже толком метки не расставил: слэш, разница в возрасте — и этого достаточно, а ещё чуть позже отредактирует писанину.***
BTS — Filter
— Ого… — присвистывает Чонгук, выйдя из душа, как обычно в трусах заходит к Чимину в комнату, а тот крутится перед зеркалом, наслаждается собой в необычном образе: чёрный классический костюм со свободными брюками, белая свободная рубашка, а из-под пиджака виднеются подтяжки, но самое интересное — это шляпа на голове, которую младший поглаживает кончиками пальцев. — Ты вдохновился своим «отцом», полагаю? Ты такой брутальный… — Я всегда брутальный! — отвечает Чимин, пританцовывая, отряхивает полы своего пиджака. У него замечательное настроение, ему уже не терпится поехать на работу. — А ещё! Я и для тебя образ сообразил, уверен, выйдет круто! — Ну, уж, нет… — Чонгук промакивает свои мокрые волосы полотенцем, стоя в дверях. — Никаких «нет», садись! — он хватает Чонгука и усаживает на стул перед зеркалом, всё никак не может остановиться танцевать. — Граммофон так граммофон, вот это тебя уносит! — Чон просто наблюдает и улыбается, издавая смешки, комментирует поведение младшего, ухмыляясь. — Так, Чонгук, сейчас это неважно! Я вдохновлён! Сегодня я хочу сделать тебе мистический образ! — Включает фен и сушит ему волосы, а тот сидит и не сопротивляется. Чимин продолжает качаться из стороны в сторону, летает в своих фантазиях, трепещет. Чонгук же не против покурить, для начала. — У тебя так волосы отросли, поэтому мы сейчас сделаем тебе локоны! — теребит уже сухие волосы друга. — Нет! — Да! — Нет! — Да, Чонгук, да, хватит капризничать… — Чимин что-то себе напевает под нос, отказываясь слушать какие-либо возмущения. Его фантазия поёт, не нужно ему сейчас перечить. — Ты мне сейчас голову сожжёшь! — кричит Чонгук и бьёт по рукам Чимина, который нечаянно прижёг кожу головы утюжком. — Не сожгу! Ты просто посмотри, как тебе идёт… — Чимин обращает внимание Чонгука, чтобы тот посмотрел на себя в зеркало. Малóй и правда не сделал ничего по-гейски страшного с его волосами, и Чону даже нравится. Встаёт со стула и подходит, чтобы посмотреть на своё отражение, слегка ерошит свои волосы. — И правда, круто! — вскинув брови в удивлении, отвечает Чонгук. — Ну, а я тебе что говорил, но ты ещё попридержи свои восторги! — Чимин, с силой надавливая на плечи друга, сажает его обратно на стул, а после начинает копошиться в своей коробке. — Что ты там ещё задумал? — Чонгук наблюдает за ним с любопытством, выглядывая с вытянутой шеей. — Мы тебе глаза чем-нибудь чёрным подведём! — с радостью сообщает Чимин, а затем достаёт карандаш и трясёт им перед носом друга. — Но сначала нужно увлажнить кожу, у меня новая крутая сыворотка появилась, кстати! — Достаёт свой бутылёк для «инвалидов», а затем капает пипеткой на кожу лица Чонгука, мягко размазывая её, чтобы хорошенько впиталась. — Помогите… — шепчет Чонгук в смирении. Он рад видеть Чимина в таком хорошем настроении, и если ему так хочется воплотить своё вдохновение и фантазии на нём, то решил, что отказывать не будет. Пусть делает, что хочет, так и быть. Тем более, что их работа и подразумевает различные образы, переодевания, это та же самая сцена, тот же театр, только в формате «дешёвой» нелегальной комедии с привкусом трагедии. Чонгук просто предпочёл держаться от этого подальше — подальше от смелых и экстравагантных решений, касаемые внешности. — Глаза закрой! — приказывает Чимин. — Да ты красить хоть умеешь?! — смеётся Чонгук, который все ещё хочет просто покурить, но глаза всё же закрывает. — Я Хосоку миллион раз глаза подводил, и с тобой справлюсь! — воодушевляюще отвечает Чимин, сосредоточившись на том, чтобы карандашом прокрасить межресничное пространство. Старается, мулюет ему что-то, пыхтит, но шляпу свою не снимает, придерживая. — Что-то мне уже страшно глаза открывать… — комментирует Чонгук, щурясь, чувствует, как ему тычат в веки. — Открывай и смотри вверх! — Чимин не желает слушать какие-то недовольства, поэтому Чонгук выполняет указания, улыбаясь, младший такой забавный парень всё-таки. Красит нижние веки, что-то шепча себе под нос. — Готово! — кричит Чимин, пританцовывая, кружит вокруг своего друга. — Брови у тебя улётные, конечно, так что не будем их красить… — Спасибо хоть на этом… — отвечает Чонгук, разглядывая свои накрашенные глаза в зеркале. Молчит, а радостный Чимин дрыгается на фоне. — Смотри, как круто! Ты такой мистический, правда, в трусах, но мы тебя оденем, ты только погоди… — подлетает мелкий сзади, маячит, никак успокоиться не может. Чонгук же первую минуту пытался принять то, что он видит в зеркале. Никогда в жизни он не красил глаза именно так, из-за чего его принципы в голове воют: «Ты похож на девушку!». Однако во вторую минуту начинает замечать в этом что-то интересное или, как сказал Чимин, мистическое. — Ну… — произносит Чон, хмурясь. — Погоди, я ещё кое-что придумал, сядь! — Ладно… — Чонгук окончательно смирился, не сопротивляясь. Чимин снова копошится, но уже в другой коробке, а затем достаёт тонкую цепь, но на самом деле — это браслет. Приближается к непонимающему Чонгуку, а затем вдевает конец цепочки в колечко пирсинга, что постоянно красуется на его нижней губе. Чон смотрит на друга слегка ошарашенно, расширив глаза, но не останавливает его, продолжая наблюдать, как Чимин протягивает украшение и закрепляет его в другое кольцо, расположенное уже на мочке уха. — Это просто… — шепчет Чимин, разглядывая, как цепь легла на его щеку, слегка провисая на линию скул. — Это просто волшебно! — Ну… — Чонгук смотрит на себя в зеркало снова, что ж… Он не то чтобы в шоке, просто не знает, как реагировать на то, что он видит в отражении. — Это не практично, если она зацепится за что-нибудь, я могу порвать губу или ухо. — Ты прав, но хотя бы чуть-чуть так походи, тебе нравится? — Чимин светится от счастья. Думает параллельно, что лучше бы в Чонгука влюбился, чем… И даже эта цепь, и даже эти потрясающие подведённые глаза не заставляют его сердце биться по-особенному. Его друг просто очень красивый, ни на кого не похожий, потрясающий, но не более того. — Я не знаю, не могу понять… — Чонгук не отводит взгляд от себя, но не лукавит, потому что действительно не знает, как на это реагировать. В последнее время возникает всё больше ситуаций, где он не понимает себя. — Думаешь, наверное, что это выглядит по-пидорски? — Чимин мягким голосом делает предположение, ведь отлично знает своего друга. — Да, но в то же время в этом что-то есть… — Чонгук расслабленно садится обратно на стул, но уже сам, его никто не заставляет. — Что ещё ты там приготовил? — улыбаясь, спрашивает своего «стилиста». — Сейчас! — Чимин радостно открывает шкаф, снова начинает что-то искать. — На меня твои вещи не налезут… — комментирует Чонгук, наблюдая со вскинутыми бровями. — Мне Хосок подарил одну рубашку, она очень свободная мне, так что налезет! — Чимин достаёт вещь, а затем жестом подзывает свою «музу» к себе. Чонгук встаёт и позволяет себя одевать, будто манекен — никаких сопротивлений. — Слегка… — хмурится Чимин, сощурив глаза, стоит за спиной друга. Глядит на его отражение в зеркале, легонько касаясь ткани рукава, но затем кивает, что-то подтверждая в своей голове. — Похабно, — Чонгук сказал как отрезал, потому что свободная чёрная рубаха из тонкой ткани слишком прозрачная. Через неё легко можно разглядеть торс и множество его любимых татуировок. Чонгук не понимает смысла в этой вещи, ведь она что есть, что её нет на теле — всё равно ощущает себя голым, а вкупе с этим макияжем, так вообще… Просто хватай и… — Откровенно и смело! — дополняет Чимин, которому всё очень нравится. — А теперь пошли подбирать брюки! — Он хватает Чонгука под руку и ведёт в другую комнату — комнату своего друга. Чон как-то замолк, всё ещё не понимает, как реагировать на такой образ. — Брюки я сам подберу… — теперь уже Чонгук начинает копошиться в своих вещах, решив, что никаких узких брюк на сегодня. По его мнению эта рубаха слишком похабная, поэтому нужен какой-то благовидный противовес, компенсируя образ. Чимин уселся на его кровать, закинув ногу на ногу, наблюдает. — Почему бы и нет?.. — комментирует, наблюдая за Чонгуком, который уже заправляет рубашку в классические чёрные свободные брюки. Давненько он не надевал чего-то подобного. — У меня ещё есть ботинки на очень толстой подошве, думаю, сюда подойдёт… — Чонгук затягивает ремень на брюках, а затем подправляет рубаху, чтобы она лежала под напуском. — Как у Хосока примерно, практически такие же. — Дело говоришь, дело говоришь… — улыбается Чимин, наблюдая за Чонгуком, который, между прочим, вошёл во вкус, и уже надевает обувь. — Я, конечно, понимал, что ты красивый и будешь выглядеть отпадно, но я всё равно был не готов… Ты чёртов демон! Чонгук ухмыляется, ведь ему всё-таки льстят комплименты, куда без этого? Он снова смотрит на себя в зеркало, видя в отражении совершенно другой образ, и даже накрашенные глаза перестали его смущать. Он полностью в чёрном цвете без проблеска, пожалуй, разбавляет это пятно только серебряная цепочка на лице, подвешенная на кольца пирсинга. Может, Чимин и фантазёр, но из этого явно получилось что-то, как минимум, красивое и завораживающее. — Сегодня я буду петь действительно, как говорит Хосок, похоронные завывания… — Чонгук вживается в образ, и даже взгляд его изменился, ощущает себя чуть ли не графом, но ему это так нравится. Сегодня особенный день.***
NEFFEX — Till My Hands Bleed
Чимин и Чонгук приехали пораньше, как и обычно, в надежде ожидая Хосока. Они сидят в стаффе, пьют кофе, что-то обсуждая со своими коллегами, курят. Смена обещает быть тяжёлой, как и вчера, народу будет много, и все будут работать без остановки, однако Чимин готов, у него потрясающее настроение и новый образ. Наблюдая за поведением Чонгука, Чимин понимает, что тот уже не может дождаться приезда Хосока. Друг молча выходит по нескольку раз, дабы встретить его у входа, выходит на улицу, чтобы застать его одного. Чимин не знает, какое решение принял Чонгук, но лезть не собирается, считает, что прошло достаточно времени, и даже то, что они не смогли увидеться — только сыграло им на руку. Хосок так и не приехал пораньше, хотя в их кругу троицы это стало своего рода традицией. — Чонгук-и… Ты сегодня такой невероятный! — присаживается Тэхён, подмигивая «принцу Тьмы» на сегодняшней смене, но в ответ получает лишь мимолётный взгляд без слов. У Чонгука сейчас абсолютно другим голова забита. Чимин же отворачивается, закатив глаза. Прав был Хосок на его счёт — не стоит связываться с ним. — Да и ты, Чимин, прямо Чарли Чаплин! — Тэхён тянется к шляпе Чимина, уж больно интересует его этот аксессуар. — Руки, Тэхён… — Чимин отбивает ладонь, вежливо улыбаясь, якобы. — А ты как обычно, цветёшь и пахнешь, хоть что-то заставляет меня думать, что мир остаётся в стабильности. — Разглядывает цветы на его рубашке, что выглядывают из-под пиджака цвета шоколада. Чимин не может отрицать, что Тэхён одевается очень утончённо, со вкусом, в неком индивидуальном стиле, и ему это даже нравится. Синие волосы давно остались в прошлом, ведь сейчас «харча Хосока», как его назвал Чимин, с обычными каштановыми волосами. — Правда? Приятно знать, малыш… — наигранно обменивается лживыми любезностями Тэхён, чуть ли не в реверансе. Чимин расплывается в улыбке, отвечая, думает параллельно о том, как было бы славно плюнуть в него, но это лишь его фантазии. Слово «малыш» из уст Тэхёна вызывает у него возбуждение со знаком минус, превращая в омерзение, однако Чимин не будет лезть на рожон, как это делал Хосок. Предпочитает словесно с ним погрызться, ведь это даже забавно. Им нравится дышать друг на друга ядом на дистанции. Чонгук снова уходит, потому что не может себе найти места, у него будто шило в заднице, не знает, куда себя деть. Чимин же решает написать Хосоку, наблюдая за напряжением Чонгука.Вы:
Ты где? Мы тебя вообще-то ждём, я уже соскучился, да и не только я…
Думает, какие же они дураки. Чимину уже так и хочется столкнуть их лбами, чтобы разрешить эту ситуацию. Два барана, один из которых явно потерявшийся, и, на удивление, потерявшийся баран — это именно Хосок. Хосита: Я проспал, приеду только к началу смены.***
На часах девять, однако леди уже столпились у входа, а артисты уже вышли «на линию» в пятнадцать человек, находясь в первой румке. Чимин как обычно стоит между Чонгуком и Хосоком, ожидая выбора клиенток. Наставник сегодня выглядит так, словно вышел в магазин за сигаретами, только проснувшись — совершенно обычно, ничего броского, яркого, откровенного. Сегодня и правда особенный день, как будто Чонгук и Хосок местами поменялись. Старший откровенно пялится на Чонгука в недоумении, лицезрея его в таком образе впервые в жизни. В его взгляде можно прочитать множество вопросов, и ему плевать, что сейчас нужно спокойно стоять и смотреть в сторону девушек, что хихикают между собой, обсуждая каждого. Чимин же ухмыляется. Чонгук стоит скалой как обычно, уверенный и спокойный, вот только буквально полчаса назад была совершенно другая картина, где он суетился, мечась как загнанный пёс в своих переживаниях. Никого из троицы не выбрали, поэтому они идут в следующую аудиторию. — Что случилось?! — шепчет Хосок, резко тормозя Чонгука по дороге, пока есть несколько секунд до выхода. Теребит его за локоть, однако тот ничего не отвечает. — Ты издеваешься надо мной, да? — чуть повышает тон. Чимин сдерживает улыбку, наблюдая за ними со стороны. Конечно, видеть Чонгука в таком образе — что-то из разряда фантастики, ведь он и так искушал Хосока одним лишь своим существованием, а теперь ещё ему приходится воочию воздыхать от его мистического образа. — Тебя что-то не устраивает? Если я красивый, то так и скажи, а поговорим мы позже, и не смей от меня бегать. — Тихо говорит Чонгук на ухо, наклонившись к Хосоку, а затем открывает дверь и проходит внутрь. Чимин всё слышал, поэтому гаденько улыбается, следуя за Чонгуком. Ставит себя на место наставника и понимает, что поплыл бы от такой напористости, однако тот тяжело вздыхает и выдыхает, вздымая брови и бегая взглядом. Они снова выходят, но уже составом в десять человек, потому что пятерых забрали ещё на «первой линии». Стоят, выжидают, пока две, совсем ещё молодых, леди выбирают себе понравившихся. Чимин не хотел бы с ними время проводить, ему достаточно и минуты наблюдений, чтобы понять, что представляют из себя эти девушки как в трезвом, так и в пьяном состоянии. — Парень в шляпе, иди ко мне! — слышит Чимин в свою сторону, после чего спокойно и не спеша присаживается рядом со своей гостьей. От девушки, которая его выбрала, веет энергией безбашенной Хоситы, а вот её подруга, которая, к сожалению, не выбрала его, входит в группу адекватных и спокойных «Чонгунесс». Таким образом, Чимин ещё давно разделил девушек на основе темпераментов его лучших друзей, проводя аналогию между огнём и водой. Кажется, он заработал себе проклятие, как только вошёл сюда в первый раз, ведь очень часто его выбирают именно прилипчивые «Хоситы». — Молодой человек в рубашке с цветами, останьтесь! — «Чонгунесса» выбрала себе Тэхёна, на что Чимин матерится у себя в мыслях, ведь им придётся работать в паре, а это последнее, чего ему хотелось. Хуже «Хоситы», казалось бы, ничего быть не может, но ещё как может, если его партнёр на эти два часа именно Тэхён — самый развратный из всех сотрудников, провоцирующий девушек на высвобождение своих внутренних похотливых бесов. «Харча Хосока», как его пометил у себя Чимин на основе первых впечатлений, умудряется соблюдать правила, но всё же ведёт себя слишком развязно, высвобождая дурную волю гостей. Чимин смотрит на своих друзей и видит, что Чонгук достойно сдерживает улыбку, в отличие от Хосока, который хихикает довольно громко, пока они выходят из аудитории. Ничего-ничего, он тоже посмеётся с наставника, когда его поставят в пару с Тэхёном, и чем это потом закончится, ему будет очень забавно наблюдать. И всё же Чимин рад, что двум баранам удалось перекинуться парой фраз в спешке, и от этого на душе уже становится теплее, а со своей «Хоситой» он разберётся, ведь самую главную, в лице наставника, он смог приручить ещё в первый день.***
Nero — Doomsday
— При мне без выкрутасов, Тэхён, иначе я тебя ёбну прям там же… — тихо говорит Чимин, пока несёт подносы с виски и закуской, следуя по коридору. — Расслабься, малыш, чего ты так напряжён… — подмигивает ему Тэхён, который идёт рядом с ним лёгкой походкой, чуть ли не взлетая, тоже держит в руках поднос с напитками и едой. Чимин выдыхает громко, смирившись с ситуацией, а Тэхён наклоняется к нему с намерением что-то сказать, но манерно выжидает, будто смакует на языке. — Святошу из себя не делай, расскажи маман, как развлекался с гостьями за пределами клуба. От услышанного сердце Чимина пропускает пару ударов, потому что был уверен, что о прекрасном, но в то же время запретном рандеву, больше никто не знает. — А что с лицом? — Да так, ничего, думаю, почему ты ещё не настучал. — У Чимина скулы сводит от раздражения, дыхание учащается. Скрытую угрозу и шантаж он прекрасно разглядел в его словах, и так уж сложилось, что крыть нечем, да и ни к чему лгать. — Зачем мне это? Думаешь, мне интересно судьбами людей распоряжаться? — Тэхён подходит к румке, но не спешит заходить, ждёт, когда коллега подойдёт. — Мне бы не хотелось, чтобы тебя уволили, ведь я уже по-своему к тебе привык, ты как талисман этого клуба. — Тэхён скалится, облизывая губы. — Святошу из себя не делай… — Чимин отвечает его же словами, демонстративно пройдя мимо него, открывает дверь первым и заходит внутрь. Они начинают расставлять стаканы, наливают алкоголь. Не слишком ли молоды эти леди для таких крепких напитков? «Хосита», гостья Чимина, неугомонная, очень громкая, и он уже поскорее хочет взять микрофон в руки, чтобы её не слышать. Она бесцеремонно льнёт к нему постоянно, гладит по бёдрам, теребит его шляпу любимую, а затем и вовсе требует, чтобы он разделся — ничего, Чимин её под себя дрессирует умело, опять же, не первая такая в его практике. Раздеваться он не собирается. Его гостья выглядит как нашкодившая малолетка, ей лет двадцать на вид, не более, пытается через яркий макияж скрыть свою подростковость, но Чимина не проведёшь такими манипуляциями. Она постоянно причёсывает свои крашенные пепельно-белые волосы, стараясь сделать так, чтобы её каре лежало идеально. Вдобавок Чимина не покидает чувство, что где-то он её уже видел, однако не может вспомнить даже. Столько леди через него уже прошло всё-таки. С другой стороны, он бы точно запомнил, если бы она приходила сюда ранее, однако эти две девчушки здесь явно в первый раз находятся — это факт, который он узнал от маман. Поглядывает на Тэхёна, который славно общается со своей «Чонгунессой», и для Чимина она намного симпатичнее, ведёт себя попроще. Тот держит её нежно за руки, облизывается, соблазняет девушку всем своим видом, но та, видимо, овчинка другой выделки, поэтому ведёт себя сдержанно, лишь смеётся и смущается под натиском Тэхёна. Гостья коллеги — большая редкость, и Чимин лишь думает, почему она выбрала не его? Славно бы сейчас время провели, а в итоге ему придётся дрессировать наглую малолетку, которая так и норовит выпустить на него свои извращенские фантазии. Но ничего, это тоже забавно, тем более, что у «шляпника» сегодня замечательное настроение. Она садится сверху на Чимина, нашёптывая ему грязные словечки, но ему всё равно. Он давно пуленепробиваемой бронёй покрылся за эти два года, поэтому просто смеётся со своей гостьи, ведь она такая нелепая в его глазах. Чимин не собирается выкручиваться за счёт пения и танцев, он даже вставать с дивана не намерен, а свои силы побережёт для другой клиентки, которая по достоинству оценит его таланты. Его «Хосита» только с виду кажется неуправляемой, но вот, стоило лишь Чимину взять её крепко за талию, поднять и усадить рядом, как она тут же успокоилась. Не доросла она ещё до полноправного титула «Хоситы». У них даже не состоялось диалога как такового, не считая её грязных нашёптываний, на что Чимин в ответ снова смеялся, иногда добавляя что-то вроде «а что ты ещё со мной хочешь сделать?». Конечно же, в формате стёба. Через полтора часа девчонкам стало всё равно на двух очаровательных парней, что их сопровождали. Сейчас они кричат в микрофоны какие-то песни, развлекаясь между собой. Чимин и Тэхён расслабленно курят, каждый внимательно наблюдает за своей гостьей. «Харча» в привычной своей манере уже оголил верх, поэтому сидит и светит своим торсом с похабной рожей. Чимин уже даже не злится на Тэхёна, как-то всё равно стало, атмосфера располагает. В целом, с ними было довольно легко работать, даже в какой-то степени скучновато. И всё же «Хосита» напилась в хлам самостоятельно, поэтому ей стало вообще плевать на всё и всех. Спустя время завалилась спать на диван, устроившись у Чимина на коленях. «Чонгунесса» хоть и выпившая, но держится стойко, в отличие от своей подруги. Соблюдает приличие и сдержанность несмотря на то, какой похотливый змей рядом с ней находится. Ко всему прочему постоянно выбегает из румки, чтобы ответить на телефонные звонки, а после крайнего возвращается сильно встревоженной. — Слышишь! Вставай! — Теребит она свою пьяную подругу, толкает из стороны в сторону. Чимин лишь наблюдает, ему вообще всё равно, положенные два часа ещё не прошли, поэтому не за чем суетиться. — Твой отец сюда едет, тебе пиздец! Ты почему трубки от него не берёшь?! — Толкает её с силой, а та кое-как глаза открывает с потерянным взглядом. Чимин переглядывается с Тэхёном, они взаимно чувствуют испанский стыд из-за сложившейся с ситуации. — Отец?.. — мямлит она, а Чимин продолжает быть удобной подушкой. Девушка ещё раз порывается стянуть с него шляпу, но он ей не позволяет, театрально пригрозив пальцем. — Ещё этого здесь не хватало… — уныло тянет Тэхён, наблюдая за вознёй со стороны. Встаёт, а затем надевает на себя рубашку с пиджаком, суетится вокруг своей «Чонгунессы». Ситуации, когда сюда заявляются парни, мужья или просто любые мужчины, которым не всё равно, что их леди здесь отдыхают — довольно частое явление. Они врываются и начинают разборки, считая, что действующие сотрудники во всём виноваты, но до них никак не дойдёт, что они всего лишь выполняют свою специфичную работу, а их прекрасные дамы сами сюда приходят. — Вставай! Он уже приехал! — Тянет её за руки, та еле встаёт. Чимин, как ему и положено, помогает своей гостье, даже если она самая мерзкая и пьяная, ведь это его работа. — Я не собираюсь участвовать в ваших разборках, поэтому встала и пошла, не делай меня виноватой в своих проблемах! — «Чонгунесса» стала слишком нервной. «Хосита» слишком пьяная, поэтому просто подчиняется Чимину, который пытается её привести в божеский вид. Она даже на ногах не стоит. — Расслабься, ты чего? Может, останешься ещё со мной? — успокаивает её Тэхён, придерживая за плечи, стоя позади. — Я не спел ни одной песни за сегодня, нужно исправлять… — Гладит её длинные каштановые волосы, собранные в высокий тугой хвост. — Я останусь, да… — Она переключается на Тэхёна, а затем садится обратно на диван. Змей тоже не пальцем деланный, знает свою работу. — Я её доведу и посажу в машину, не переживай, — спокойно говорит Чимин. По-человечески понимает, что за подругу она свою переживает, как бы там ни было. Сажает гостью на свою спину, потому что ногами передвигать у девчонки получается слабо. Легче дотащить на себе. — Спасибо… — отвечает «Чонгунесса», уютно устроившись в объятиях своего цветочного кавалера. — Чимин, захвати Марка с собой, мало ли… — говорит ему напутственное Тэхён, и, кстати говоря, очень вовремя, на что Чимин кивает с благодарностью о напоминании. Никогда не знаешь, какие агрессивные мужики могут приехать за своими ангелами во плоти, вот только они понятия не имеют, что их «ангелы» совершенно не являются таковыми. Чимин натягивает свою любимую шляпу и выходит из румки, ощущая груз на спине в виде пьяной девушки. Она что-то мямлит ему в затылок, но он ничего не может разобрать из её речи, однако в общем и целом — плевать, главное — отправить её домой в целости и сохранности. Думает о том, что, должно быть, придётся ей несладко. Что может быть хуже, когда за тобой приезжают родители, а ты совершенно не в состоянии? Ты откровенно бухой в стельку, и, видимо, данный факт скрываешь, как и то, где прохлаждаешься в такое позднее время. Чимин подзывает к себе вышибалу на сегодняшней смене по имени Марк — двухметровый парень с добрым лицом, и тот, кивнув ему, подходит и идёт вместе. Пока Чимин шёл, его шляпа слегка сползла на лоб, поэтому ничего не оставалось, кроме как видеть свои шагающие ноги. Марк открывает ему дверь, и Чимин выходит с «Хоситой», точно крестом, который ему нужно тащить на себе, но осталось недолго. — Папа!!! — разоралась она внезапно, отчего Чимин аж дёрнулся от испуга, но не останавливается, спускаясь по лестнице, а Марк рядышком его сопровождает. — Папа-а-а-а! — орёт она снова, а Чимин думает лишь о том, чтобы она замолчала. Он по наитию идёт вперёд к какой-то машине, да поскорее, и видит одну из них перед собой. Дверца заднего пассажирского сидения уже открыта, как бы приглашая, чтобы положить несносную девчонку. — Папа-а-а-а! Познакомься, это мой парень — Чимин! Пока она там бубнит всякий бред по пьяни, Чимин стаскивает её с себя и усаживает в машину, буквально запихивает. Шляпа ему мешает оглядеться по сторонам, однако машиной он точно не ошибся. Девчонка сразу же разлеглась на заднем сидении беспомощно, алкоголь её просто размазал, поэтому мгновенно отключилась. Хлопнув дверцей, Чимин сразу же оттянул нависшую шляпу, и как только его взору открылось окружающее пространство, тут же замер с ошарашенным лицом. — Марк, можешь идти, тут без происшествий… — говорит Чимин еле-еле, сглотнув. Во рту пересохло. Марк, окинув лёгким взглядом ситуацию, разворачивается и спокойно возвращается в сторону клуба. Тишина томительная повисла в пространстве. — Чимин, значит?! — вырывается со смешком у мужчины, который хлопнул дверью у водительского сидения, а затем медленно подошёл, ухмыляясь. Чимин же просто застыл в безмолвии, сомневаясь в том, что происходящее с ним взаправду. — Я тебе что сказал по ночам делать? — Спать, — спокойно отвечает Чимин, слегка придя в себя от шока. Разглядывает мужчину, которого он видел только в белом врачебном халате, однако сейчас его доктор предстал перед ним совершенно в другом амплуа: спортивный костюм с кроссовками. На улице ещё и ночь, однако даже эти факторы в совокупности не помешали Чимину узнать его. Как можно не узнать объект своего воздыхания? — А ты чем занимаешься? — Намджун тянет улыбку, продолжая стоять напротив довольно близко. И вот опять его пациент ощущает себя букашкой, так ещё и обстоятельства их встречи буквально вышибают из колеи. Во-первых, Чимин соврал ему, как минимум, в двух вещах: кем работает на самом деле, а ещё и то, что он честно будет отбывать свой больничный длиной в десять дней, не работая. Осознание сваливается на него как снег на голову, из-за чего сильно разнервничался. Во-вторых… — Я твою дочь и пальцем не тронул, если ты об этом, и я точно не её парень. — Чимин ещё раз осознаёт, в какое же дерьмо он вляпался, думал, что хуже уже быть не может. Теперь понимает, почему эта «Хосита» казалась ему знакомой на лицо, ведь она так похожа на своего отца. И как Чимин об этом сразу не подумал? Это же очевидно, учитывая возраст его любимого доктора, ведь могут быть дети, быть может, и жена?.. Думает, что точно переплюнет Чонгука в соревнованиях «кто в какое дерьмо вляпался по шкале пиздеца», победа явно на его стороне. — Верю, но я не об этом, — спокойно отвечает Намджун, глядя на него свысока, а затем указательным пальцем поднимает его голову за подбородок, тщательно разглядывая лицо. Чимин затих и не сопротивляется, пребывая в ауте непонимания, что тот творит вообще? Как можно данный жест не сексуализировать сейчас? Зглаывает глаза, лишь бы не видеть его, отгоняя от себя дурные мысли. — Уже лучше. — Что? — Лицо твоё лучше стало, говорю, не видел тебя сегодня, приём сорвался же… — Намджун отпускает его, и Чимин сразу же отворачивается, тяжело вздохнув. Вспотел. — Понятно… — Чимин просто не знает, куда себя деть, параллельно смотрит на дочь Намджуна, которая уже пускает слюни во сне на заднем сидении. Он и правда пальцем её не тронул, в отличие от неё, которая желала его прям там. Куда только не пытались пробраться её хитрые ручонки. — Моя дочь нравится? — спрашивает Намджун, и вопрос этот выводит из ступора, однако затем заводит в ещё больший. Чимин не понимает, как на него ответить даже, как правильнее? Однако всё же решается ответить честно. — Нет, она меня просто купила, а я выполнил свою работу, вот и всё. — Наконец, Чимин поднимает уверенный взгляд на доктора, кажется, теряет всякий страх. Чего переживать, если весь ужас уже случился? — Интересная у тебя работа. — Намджун смотрит на него пронзительно, будто в голову пытается залезть, словно невербальная перепалка между ними завязалась, однако во взгляде нет осуждения. — Тебя любой купить может? — Ага, почти… — Чимин делает шаг назад, и всё же, тяжело ему вот так близко рядом с ним стоять. Его мысли за прошедшие дни, нынешняя ситуация, так ещё и это прикосновение — ослабили его. Ему кажется, что он просто упадёт сейчас. Всё как снежный ком. «Разве такое бывает?» — снова эта мысль бьёт в его разум. — До завтра, жду тебя на приёме, — Намджун слегка похлопал его по плечу, улыбаясь. — Красиво выглядишь, шляпа тебе очень идёт… — после чего сразу же садится в машину и уезжает. Чимин наблюдает за отдаляющимся автомобилем, думая параллельно про себя, что это, чёрт возьми, было? Как могло такое произойти? Как вообще могло совпасть то, что гостья окажется его несносной дочерью? Намджун ещё и явился сюда лично. Судя по переживаниям «Чонгунессы», подобные ситуации с её подругой случаются не в первый раз, когда она встревает в неприятности. Соответственно доктор, стало быть, ещё и тревожный отец. Чимин с ещё большим ужасом осознаёт, что годится Намджуну в сыновья, ведь его дочь, чьё имя он даже не запомнил, младше него, пусть и совершеннолетняя. Голова кругом, отчего Чимину хочется курить. Он заходит в клуб, а затем направляется в стафф за сигаретами. В их заведении всегда играет музыка, но даже сквозь неё он слышит разговор на повышенных тонах, подойдя к двери. Один из голосов явно принадлежит Чонгуку, поэтому Чимин не спешит входить, мало ли, помешает ему. — Да нихуя я не забыл, что произошло, Хосок! Не забыл! Не бегай от меня! Кажется, Чимин очень вовремя подоспел, став свидетелем очередных разборок. По-хорошему нужно отойти и не подслушивать, но, во-первых, любопытство его сжирает, а, во-вторых, он с ума сойдёт от своих накопившихся мыслительных процессов из-за личных драм, поэтому нужно отвлечься. — Даже если так! Зачем? Вот скажи, что с того?! — Хосок тоже отвечает довольно агрессивно. — Я уже понял, что это было ошибкой по пьяни, мне не десять лет, я понял! Чимин облокачивается о стену, сложив руки перед грудью, прислушивается, тяжело вздыхая. — Идиот, блять, ты меня слушаешь вообще?! — Чонгук вообще ни на шутку разошёлся. — Точнее, я тоже так считал, но ты понимаешь, эх, блядство… — Давай просто сделаем вид, что ничего не было, всё будет как раньше, вот и все проблемы! — перебивает его Хосок ободряюще. — Нет, не сделаем! Мне тоже не десять лет, я знаю, что нравлюсь тебе уже давно! — Это мои проблемы, Чонгук. Я дорожу тобой, я дорожу нашей дружбой, и я не собираюсь это всё рушить из-за какой-то гейской хуйни, понял? Если не маленький, то понимай! Слыша слова Хосока, Чимин убеждается, что его гипотезы по поводу внутренних душевных терзаний наставника — были правдивыми. Это вовсе не его фантазии. В очередной раз. Это реальность. — Почему ты в моментах, когда очень-очень нужно, максимально тупой?! А где не нужно, то как чёрт из коробки выпрыгиваешь?! Ты не понимаешь, что я сказать хочу?! Чимин слышит какой-то грохот, видимо, Чонгук швырнул или ударил что-то, главное, чтобы не кого-то, и главное, чтобы им не был Хосок. Чимин вздрагивает, слушая эти разборки за дверью, переживает, они и правда как два барана. Если они сцепятся, то их точно не получится растащить. — Чего?! — вымученно спрашивает его Хосок. — Я, блять, на той смене почувствовал, что был искренним с тобой, понимаешь? И сейчас я трезвый, и всё ещё хочу повторить, что у нас произошло! Чимин напрягается от услышанного, переживает за Чонгука, который практически в лоб говорит о своих, наконец-то, ответных и взаимных чувствах. Просто Чонгук «тугой», и ему всё ещё тяжело сказать об этом как есть, вот и юлит в своих формулировках, ведь он агрессивный гетеро, то есть, агрессивно-латентный гей. — Если это тупая шутка, то мне вообще нихуя не смешно! — Да заебал ты, не шучу я! — последние слова остаются за Чонгуком, а дальше тишина. Чимин думает, что было бы славно уже зайти и, наконец, взять свои сигареты и покурить. Они слишком резко заткнулись, неужели кто-то кого-то всё-таки ударил? Чимин смело открывает дверь, решив, что явно не помешает своим присутствием, однако… Чимин застаёт интересную картину, где его друзья вовсе не дерутся: Хосок сидит на стуле, как обычно закинув ноги на стол, а Чонгук стоит над ним, наклонившись, держит его за щёки трепетно, целует. Он дважды в ауте за сегодняшнюю смену. — Я за сигаретами, не обращайте на меня внимания, спасибо… — вымученно произносит Чимин, пройдя внутрь комнаты отдыха. Разворачивающиеся события вокруг него вообще не щадят своей очерёдностью, без остановки стреляют, будто автомат. Чонгук сразу же отстраняется с испуганными глазами, а Хосок продолжает сидеть с потерянным взглядом, руки его так и застыли в воздухе в фантомном объятии, где секунду назад он обнимал Чонгука. — Будьте осторожнее, ведь сюда мог зайти кто угодно… — Чимин расплывается в улыбке, забирая сигареты. Возможно, он бы отстегнул шутку какую-нибудь в их сторону, вот только что-то не хватает сил совсем. В голове хаос, а на душе то же самое, только в десять раз сильнее. В итоге смотрит на двух своих любимых баранов нечитаемым взглядом, а затем уходит, закрыв за собой дверь. Стремительно и без оглядки, практически бегом выпорхнул на улицу. Ходит туда-сюда, дымя как паровоз, а затем присаживается на ступеньки. Все румки заняты, все сотрудники в разгаре работы, а его душа и разум тоже в самом разгаре. Во-первых, Чонгук как самый истинный агрессивный гетеро взял ситуацию в свои руки, переступил через свои предрассудки и сомнения, и взял Хосока за жабры очень страстно. Он гордится своим другом и очень рад за них. Во-вторых, Чимин уже сомневается, что его фантазии могут быть лишь фантазиями, быть может, ему не кажется, что с этим доктором явно что-то не так. Намджун источает какие-то двойные послания и знаки внимания. Их взаимодействие в целом очень странное, но учитывая обстоятельства, он не может взять его за жабры, как это сделал Чонгук, ведь там совершенно другая ситуация. Чимину остаётся лишь быть послушным пациентом, наблюдать, что будет происходить дальше, а также продолжать писать свой фанфик. И всё же, Небо и Земля поменялись местами.***