***
Sub Urban — UH OH! (ft. BENEE)
Чимин прихорашивается под шумящих Хосока и Чонгука, предварительно откиснув в ванне около часа. Решил, что будет выглядеть ничуть не хуже, чем на работе, ведь это очень важное событие для него. В течение дня тревоги практически растворились и сейчас, собираясь на роковой ужин, чувствует себя уверенно и твёрдо, однако знает, что в любой момент его устойчивый фундамент может разлететься в щепки, стоит Намджуну что-то сделать или сказать. Понимает, что, скорее всего, они будут в каком-нибудь а-ля люксе ресторане, возможно, с живой музыкой — так он фантазирует, ведь это же Намджун пригласил, значит, всё должно быть на уровне этого мистера. Чимин нанёс лёгкий макияж лишь для того, чтобы загримировать пигментацию, но в то же время ему смешно с этого. Можно подумать, будто Намджун его без косметики ни разу не видел. Наоборот, доктор привык видеть его без марафета, более того, лицезрел самое наихудшее состояние кожи, покрытой уродством болезни. И всё же, он идёт к нему не на приём в этот раз, а на ужин. Для Чимина — это кардинально разные ситуации и атмосфера. Он прикидывает несколько рубашек, понять не может, что подойдёт лучше всего. Смотрится в зеркало. — Серьёзно?! Чёрная? Ничего траурнее не мог найти? — комментирует Хосок, сидя на диване, сморщившись. — Как по мне, выглядит довольно сдержанно… — подхватывает Чонгук, отвлекаясь от своего телефона, в котором он что-то упорно ищет. — Я не буду вас слушать, а то с ума сойду окончательно… — Чимин уходит, махнув на них рукой и приняв верное решение. У его друзей слишком разные вкусы в цветах и стиле, каждый продвигает своё видение и интересы. Это лишь путает его. Чимин останавливается на более классическом амплуа, где брюки не будут сидеть на нём в облипку, но и не шароварами с проветриванием — среднее. Надевает белую свободную рубашку под заправку с напуском, дополняя наряд чёрными лоферами. Последним штрихом завершает образ парой колец. Просто, минималистично, но утончённо. Время без двух минут девять, и телефон Чимина уже звонит. Звонит для него тревожно. — Я подъехал, выходи. Слышит короткое Чимин и сразу же сбрасывает, молча кивая в подтверждении своих выводов — Намджун и не смог бы приехать минутой позже, скорее, даже секундой. Он же такой пунктуальный и ответственный, аж блевануть хочется от его «идеальности». Ничего страшного, Чимин и согласился на этот ужин только ради его «разоблачения», у него свои цели. Однако с каждым шагом в сторону обожаемого доктора становится всё тревожнее и трепетнее, и как следствие — он сам себя уже терпеть не может, ей-Богу. Именно это и понял, когда радовался своей «непоколебимой» уверенности, и вот, этот самый фундамент стойкости уже начинает давать трещину… Всё же Чимин на опыте, а таких оплошностей, например, как забытый телефон с незаблокированным экраном — больше не допустит. — Удачи, Малóй … — Стоит в дверях Хосок, наблюдая, как Чимин суетится. То телефон забудет, то сигареты с зажигалкой, то ещё что-нибудь. — Уверен, этот пенсионер течёт с тебя не меньше твоего! — Похлопывает его по плечу. — Ты у нас — мечта любого и любой! — Что бы ни произошло, не волнуйся, если что, найдём тебе другого доктора во всех смыслах! — подбадривает Чонгук с улыбкой, допуская и другой вариант развития событий. Правильно, Чимин заранее готов к любому исходу, ведь пережил эмоции, перекручивая всевозможные диалоги и ситуации в голове, на что хватило фантазии. Следующей главе — однозначно быть. — Ага, развлекайтесь тут, но без поломок и не в моей комнате… — отвечает Чимин с ухмылкой, взглянув на каждого с прищуром, а затем уходит.***
Sub Urban — BANDIT
Чимин восседает за забронированным столиком, наблюдает за Намджуном, который сидит напротив. Тот о чём-то болтает с прелестной официанткой, тут же подбежавшей, как только они прибыли. Чимин оглядывает пространство вокруг, исполненное в белых и пастельных тонах. Очень просторное помещение с высокими потолками, расписанными золотистыми полосчатыми узорами, а большие декоративные люстры из стеклянных подвесок отдают бликами. На небольшой сцене поёт девушка, что ж… Чимин лишь ухмыляется тому, как ловко всё предугадал, из-за чего уголки его губ сдержанно подрагивают. Какое же предсказуемое клише… На стенах висят картины, а в изящных вазах стоят цветы. Пожалуй, Чимин элегантно прошёлся бы здесь как по музею, чтобы всё тщательно рассмотреть. Действительно интересно, красиво, однако единственный экспонат, который больше всего его интересует сейчас — это его обожаемый доктор. Официантка, закончив беседу с Намджуном, услужливо кладёт меню для двоих. Чимин же продолжает смотреть на объект своего воздыхания, сдерживая смех. — Дай угадаю, ты решил освежиться, так сказать, «омолодиться» за счёт белого цвета своей рубашки? — Чимин просто не может воздержаться от комментариев, ведь они сейчас одеты практически одинаково, будто заранее договорились. — Дай угадаю, ты решил прибавить себе возраста, так сказать, выглядеть серьёзнее за счёт более классического стиля, чем обычно? — Намджун сидит с раскрытым меню, выглядывая из-под карты с ухмылкой. Чимин у себя в голове ведёт счёт игры, соглашается. Пока что, допустим, счёт: 1:1. Настроение у него игривое. — Ты голоден? — уточняет заботливо, замечая, что Чимин даже меню в руки не взял. Пациент продолжает сидеть расслабленно, облокотившись на мягкую удобную спинку стула. Кладёт ногу на ногу, держит ладони на столе в предвкушении. Чуткий доктор улавливает настроение больного, поэтому откладывает меню в сторону, ожидая что-то услышать. — Это всё очень забавно, правда, но я вот только что решил, что не буду ничего говорить. Я не буду ничего заказывать, я не буду ничего есть, пока ты мне не скажешь, для чего ты меня сюда пригласил. — Чимин без реверансов ставит ультиматум, нарушая славную зарождающуюся романтику. Намджун двигается ближе к столу, безмолвно отвечая. Чимин уже заранее решил, что надо быть пожёстче с этим мужчиной и не плыть при нём. В конце концов за конкретными ответами сюда пришёл в первую очередь, чтобы впоследствии как-то импровизировать. — Ещё раз, я повторю на всякий случай… Ты далеко не первый, кто хочет меня купить, предлагая различные сессии. Мне даже в порно предлагали сняться, но я ни тем, ни другим — не занимаюсь, поэтому… Если ты хочешь меня задобрить, то это — дохлый номер. — Люблю людей с юмором! Если бы я хотел тебя купить, то ресторан — это явно не подходящее место. Как считаешь? — Намджун улыбается, выглядывая из-под сжатых ладоней. Уперается локтями на стол, что совершенно не по этикету. Как это так? Чимин в ответ ухмыляется, чувствуя, как словно из-за спины «идеального» образа начинает робко выглядывать чужая скрытая дурность. Что-то подсказывает ему, что собственная дурность подружится с той, что сидит напротив. Пространство и атмосфера и правда влияют, ведь сейчас доктор совершенно по-другому смотрит, и во взгляде том — нечто очень интересное ему машет рукой, чего было не разглядеть в кабинете врача. — Раз так, то у меня тоже есть к тебе вопросы. Например, откуда ты знаешь обо мне такие мелочи? Какие сигареты я курю, о том, что мне нравится ходить в галерею. Ты следишь за мной? Что ещё ты знаешь? Чимин, слушая его, начинает смеяться в голос, сощурившись. Наблюдает смятение на лице Намджуна. Это заставляет его думать, что он скоро с ума сойдёт. — Ты странный… — Нет-нет-нет, так не пойдёт! — успокаивается Чимин, пытаясь восстановить дыхание, а затем вновь становится серьёзным. — Я не буду отвечать на твои вопросы, пока ты не ответишь на мой. Давай по-честному, ты же справедливый мужчина! — Чимин отлипает от спинки стула и приближается к столу, придвинув стул, а затем кладёт руки перед собой, соединив в замок. Собирает себя в кучу. — Ты узнал обо мне намного больше. Можно сказать, даже в голову залез, а мне такой возможности не предоставилось, поэтому будет честно, если ты сначала ответишь на мой вопрос, как считаешь? — Чимин улыбается, слегка склонив голову вбок. Его внутренний Адвокат Дьявола как нельзя кстати сейчас служит ему во благо, помогает. — Было бы замечательно, если бы ты перестал сейчас со мной работать, но ты прав… — отвечает спокойно Намджун, однако взгляд его пронзительный. Чимин понимает, что доктор — очень проницательный человек, сечёт поляну так же, как и он сам. Это лишь раззадоривает его. — Первое: я хотел тебе показать, что твоя болезнь не является приговором. Я хотел, чтобы ты убедился, что можешь продолжать вкусно есть даже с твоими ограничениями. — Ты такой благородный… — вздыхает с улыбкой Чимин мечтательно, глядит ему в глаза, не отрываясь, и, если честно, этот зрительный контакт ему сложно поддерживать, однако он справляется. — Всем своим пациентам устраиваешь такие экскурсии, чтобы пролить луч света на их жалкую жизнь? Может, тебе в священники пойти? — Повторюсь, люблю людей с юмором, однако мне до священников, как тебе до медицины. Такой ты говорливый, Чимин… — Намджун улыбается, но уже не по-отечески, не так по-доброму, будто жалит коротким укусом через взгляд из-под прикрытых век. Чимин кидает свои крючки, приправленные лёгкими манипуляциями, и тот на них клюёт осознанно, но свои в ответ — не спешит запускать. — Как и тебе до священника, очень далеко… — и всё же Намджун дополняет маленькой провокацией, будто перевоплощается на глазах очень осторожно и медленно. Пациент визжит внутри себя, желая увидеть ещё больше таинства, что доктор так умело прячет. — А я и не отрицаю, мне уже даже нечего скрывать. Так что давай, продолжай, ты сказал про первое, а что там во втором? — Чимин наклоняется ещё ниже, будто удобный ракурс подбирает для лучшего обзора. — Второе: я бы хотел прояснить ситуацию между нами, — говорит Намджун, не отрывая взгляда. — Во-о-о-от, это уже другой разговор… — Чимин выпрямляется в спине, неосознанно стараясь быть выше над собеседником, хотя это бесполезно. — Я пришёл к тебе именно поэтому. Как считаешь, стоит ли нам ещё так долго пытаться перетягивать одеяло? Я уже понял, что в этом мы с тобой похожи. Или… Давай поговорим прямо, как есть? Я не буду работать с тобой, а ты снимешь с себя костюм идеального, — выделяет крайнее слово повышенной интонацией, согнув пальцы и изображая кавычки, — доктора. Хотя должен признать, он очень мне нравится. — Не только я хожу в костюмах, Чимин. Ты тоже тот ещё артист, а из всех увиденных мной костюмов… Я даже не знаю, какой понравился больше? — Взгляд нахмуренного мужчины поднимается вверх. — Думаю, в ту ночь в своей шляпе ты выглядел очень красиво, как-то по-особенному, тебе идёт классика… — Намджун берёт меню и медленно отдаляется, увеличивает расстояние между ними, однако взгляда не отрывает. Ямочки на его щеках робко показываются при улыбке. Чимин делает то же самое, повторяя за ним, ведь доктор ответил на его вопрос, а значит, сделка состоялась. Брейк в сторону «ничья». — Я согласен поговорить честно. Рад, что даже так. Может, для начала сделаем заказ? На голодный желудок беседа будет трудной. Чимин пробегается взглядом по блюдам из меню, параллельно вспоминая, как они добирались сюда. Тяжёлый запах парфюма, который заполонял его личный кабинет, был таким же и в машине. Кажется, что в силу возраста этот горячий мужчина имеет замашки консерватора, что, в целом, неплохо, потому что в какой-то степени предсказуемо. Они ехали буквально минут десять, и Чимин из-за темноты даже не обратил внимание, как Намджун одет. Разговаривали о чём-то интересном, но в то же время ни о чём. Горе-пациент поглядывал на своего доктора, наслаждаясь профилем лица. Как он вытянул руку через открытое окно, а его пальцы держали сигарету. Второй рукой он неторопливо крутил руль, расслабленно глядя на дорогу. Залетающий ветерок колыхал его густые каштановые волосы, и вообще… У Чимина проснулась эрекция вновь, он уже хотел поскорее выйти из машины, уж слишком тесно было с ним находиться в таком относительно маленьком пространстве. Чувствовал себя самым ничтожным мышонком, однако держался с мужеством, не подавая виду. Он уже даже не пищал, а просто расплывался, как лужа. Тогда Чимин судорожно открыл окно и закурил, смотря на мелькающие перед глазами виды. Оставшийся путь сопровождали молчание и сигаретный дым, а на фоне играла спокойная музыка, кажется, без слов. — Ты выбрал? — возвращает его в реальность Намджун своим вопросом. — А, да… Грибной крем-суп, салат из шпината с кедровыми орехами и… чай, возможно? Зелёный? С манго, но я ещё подумаю, а ещё… жульен! — Снова пробегается глазами по меню. — Посмотрим, может, я уже наемся и не захочу его. — Чимин не скромничает в своих желаниях, на что Намджун улыбается, слегка посмеиваясь. — У тебя везде эти примеси, что в сигаретах, что в чае, и где-нибудь ещё сто процентов. — Бу-бу-бу, не нуди, чего ты как дед? — Чимин захлопывает меню, элегантно отложив в сторону, улыбку тянет дьявольскую. Доктор очаровывается, слегка вскинув брови, и его пациент прекрасно это видит, чувствует всем своим нутром. На этот раз точно никаких сомнений, поэтому решает дополнить. — Давай лучше сделаем заказ и перейдём к нашему десерту. — Чимин начинает потирать ладони, в предвкушении допроса, который он ему сейчас устроит. — Ты меня поражаешь, — коротко бросает Намджун, а затем подзывает официантку, подняв руку. Девушка тут же услужливо подбегает к ним. «Ещё бы я тебя не поразил…» — думает Чимин в ответ с ухмылкой. Отвлекается на поющую девушку у микрофона, что стоит в чёрном платье в пол, тянет мягким голосом ноты. Она, конечно, молодец, но он бы сам не прочь выйти и спеть на этой небольшой сцене. В целом, для Чимина существует только один кумир в вокале — это Чонгук. — Скажи прямо, какие у тебя ко мне намерения? Я тебе понравился? — произносит Чимин, снова сокращая дистанцию между ними. Дождался, когда официантка уйдёт с принятым заказом. Удивительно для него, что Намджун заказал какой-то плюшевый салатик. Ах, да… Чимин вспоминает, как он следит за собой, поэтому точно не будет наедаться на ночь, в отличие от некоторых. — Такой ты быстрый, Чимин, — ухмыляется Намджун, а затем глубоко вздыхает и выдыхает. — Да, понравился. — Двигается навстречу, снова уперевшись локтями на стол. — А чего тянуть, мистер? — Чимин сдерживает внутренний визг восторга не только потому, что это взаимно, но ещё и потому, что чуйка его не обманула, не подвела и в этот раз. Осознание бьёт, что ему правда не казалось, оно в действительности есть, но всё же это сводит с ума немного. — По-моему, все эти неоднозначные букетно-конфетные периоды, которые в теории могли бы быть, уже не состоятся, потому что ты прочитал мой рассказ. Там ты и узнал, что мне нравишься, мягко говоря. Теперь твоя очередь класть карты на стол. Никакого трепета и всех этих нежностей, которые при желании можно было бы ещё на год растянуть, потому что ты всё испортил. Но ладно, это всё детали. Ты опытный гей? — Мне совсем не обязательно быть опытным геем, потому что я опытный венеролог, смекаешь? А так, да, в молодости бывало всякое. Чимин поражается, как Намджун спокойно говорит. Вообще-то он ожидал сопротивления, мешканья и даже смущения. И всё же… Так проще, потому что он уже устал мучиться из-за своих дум и спермотоксикозов. — У меня был опыт с мужчинами. — Ух ты, как интересно! — Чимин чуть ли не в ладоши хлопает, приободрившись. Снова чувствует безумный интерес, шило в заднице зудит. — Я так полагаю, ты на двух стульях сидишь? — Правильно полагаешь, — спокойно отвечает Намджун, не отводя взгляда, а Чимин держится, правда, но снова пищит внутри себя. — А я могу полагать, что термин «бисексуальность» к тебе тоже относится? — Ты такой разносторонний… — Чимин снова мечтательно вздыхает, пока в его голове появляются непрошенные картинки интимного характера с участием Намджуна, но он их отгоняет от себя. — Я вообще-то только с девушками встречался до недавних пор, ну, как встречался… — Расслабляется, издав короткий смешок, потому что сложно назвать это отношениями, особенно в последнее время, когда взаимодействие скатилось исключительно на уровень постели. — До недавних, это до каких? — интересуется Намджун, слегка прищурившись. — Пока тебя не встретил, — серьёзно отвечает Чимин, показывая всем своим вымученным видом и усталостью, как ему тяжело далось это осознание. Намджун чувствует его невербальные сигналы и даже понимает его. — Мы пришли к выводу, что нравимся друг другу, верно? — и всё же он продолжает вести конструктивный диалог, ведь единственная цель его визита — расставить все точки. — Верно, должно быть, тебя это пугает. — подмечает доктор.Dead Poet Society — Animation
— Пугает?.. — пациент начинает нервно смеяться, вспоминая свои мучения мыслительной мясорубки, приправленные кошмарами в голове. — Хорошо, пускай будет так, а как именно я тебе нравлюсь? То есть, как ты относишься к тому факту, что я по возрасту практически ровесник твоей дочери? Да, разница у нас с ней в пять лет, но на фоне с тобой эти цифры — вообще ничто. — Чимин слегка отстраняется, предпочитая держаться на дистанции. Так проще наблюдать и делать выводы. — Меня это настораживает, мягко говоря, Чимин. Разумом я это всё понимаю, однако отрицать факт симпатии бесполезно, если она есть, — Намджун снова тяжело вздыхает, перебирая пальцами салфетку. — Мне было тяжело от этих мыслей, и всё же я быстро это принял и смирился, но и предпринимать каких-то действий я не собирался. Ты уже взрослый не по годам, чтобы я тебе это разжёвывал. Чимин, услышав это, рассмеялся слегка. Быть может, и так. Взрослая сторона постоянно выручала его, однако это лишь часть из множества других сторон, но есть ещё одна… Очень сильная грань-изнанка, и плевать она хотела на все эти «умные взрослые» выводы о том, почему нельзя влюбиться в этого доктора. Суть в том, что эта радость уже заполонила все дотошные размышления, и даже взрослое сознание уже смирилось с этим, подстроившись. — Я не нарушаю субординацию, не пренебрегаю врачебной этикой. Если бы я не прочитал твой рассказ, то не пригласил бы тебя на ужин. — Намджун откладывает скомканную салфетку и отвлекается на официантку, которая несёт их заказ. Чимин понимает, что врач тоже пребывал в не меньшем ужасе со сложившейся ситуации. — Ну-ка! Выглядит вкусно! — восклицает Чимин, наблюдая, как выкладывают еду на стол. Принюхивается, подмечая, что салат из шпината пахнет довольно странно, но он обязательно его попробует. Надо привыкать. Намджун наблюдает за ним и понимает, что если бы Чимин захотел съесть все блюда из меню, разумеется, безопасные для него, то он бы с радостью оплатил ему всё, а ещё и лично приготовил и даже подал. Улыбается. — Намджун, я тебя внимательно слушаю, продолжай, а я пока буду есть, что-то аппетит разыгрался… — заявляет Чимин с детской непосредственностью. От пациента, который с давлением выпытывал у своего доктора информацию, уже и не осталось ничего. — Это… — Чимин жуёт тот самый подозрительный шпинат, смотря куда-то в потолок. — Это так вкусно? Всё дело в заправке и орехах, точно. — Вот именно, я же говорил, — отвечает Намджун, наблюдая за ним, а сам к своему салату не притрагивается. — Ты на меня так смотришь, я же сейчас поперхнусь. Я бы хотел сказать тебе прекратить, но нет, продолжай… — добавляет тихо Чимин, пока жуёт, не отрываясь от тарелки. — Откуда ты знаешь, что я смотрю? — Я чувствую. Мне не обязательно смотреть, глупый ты доктор, да и куда ты ещё можешь смотреть при нынешних обстоятельствах. Нас, вроде, только двое за столом? — Чимин, наконец, поднимает взгляд, отвлекаясь от вкусного салата, ведь его ждёт ещё горячий вкусный крем-суп. Посмеивается. — Забавный ты всё-таки, — отвечает Намджун, улыбаясь. Он влюблёнными глазами смотрит, как его умный пациент наслаждается едой. Ему приятно видеть, что Чимин чувствует себя хорошо, ведь это кардинально отличается от того парня, который пришёл к нему на первый приём довольно в прискорбном состоянии: что физически, что морально — тяжело было смотреть на него. Вопреки всему уже тогда понял — внутри нечто тёплое в нём отзывается в присутствии горе-пациента. — Это всё, конечно, очень замечательно… — внутренний Адвокат Дьявола Чимина просыпается, ведь перестать контролировать ситуацию — это роскошь для него. Взрослая сторона действует во благо, наконец, кажется, примирившись с детской. — Расскажи, пожалуйста, как я тебе нравлюсь? Конкретнее, что ощущаешь, чего именно ты от меня хочешь? Мне нужны факты. — Чимин принимается за крем-суп, показывая намерение внимательно слушать, ведь ему так нравится внимать речи доктора, тем более сейчас, когда диалог принял личный характер. Есть божественно вкусную еду и слушать божественно вкусный голос Намджуна — пожалуй, рай, и Чимин уже в нём летает. — Знаешь, мне даже стало легче, потому что я не единственный понимаю, что наше влечение друг к другу неправильное, — перенимает эстафету Намджун, наблюдая за Чимином, а тот кивает молча. И всё же за еду он не спешит приниматься, как-то совершенно не до этого. — Думаю, ты не удивишься, что это сложно объяснить, и дело не в том, что ты парень, потому что ты не первый в моей жизни. Дело в твоём возрасте. — А ты попытайся объяснить свои чувства, но да, это очень странное состояние, и насчёт возраста я соглашусь, это действительно абсурд, — подмечает Чимин, отвлекаясь от трапезы. — Да, неправильное влечение, но нам в любом случае нужно что-то с этим делать, и я бы хотел сегодня это решить, потому что мне надоело. Ты сам говорил, что стресс мне противопоказан, вот и не создавай его мне, пожалуйста, потому что я заебался уже из-за этой неразберихи между нами. — Хорошо, я тебя понимаю. Ты верно тогда подметил, что я видел и лечил разные болезни, и твоя проблема, как ты выразился — цветочки. Чимин понимает, что Намджун тоже умеет запоминать слова, произнесённые невзначай. Наверное, и его «рассказ» он сможет зачитать ему по памяти с закрытыми глазами. — Я за столько лет чего только не видел, и это не вызывало у меня шока или омерзения, однако когда я увидел тебя, то не смог остаться равнодушным. Меня удивила не твоя атопия, меня удивил именно ты. Думаю, это первая странная реакция по отношению к тебе, как к пациенту, — Намджун замолкает, подперев ладонью голову, смотрит на Чимина. — Может, лучше ты сядешь рассказы писать? Ты так складно разговариваешь… Ладно, продолжай, — тихо комментирует Чимин, пережёвывая еду, а Намджун улыбается. — Я почувствовал себя очень хорошо, как только ты появился, мне было приятно с тобой время проводить, разговаривать. И, конечно же, для меня ты стал особенным пациентом, хотя до этого для меня все были равны. Я всегда и всем помогал, однако именно в твою сторону это рвение стало неадекватным. Я уже просто на всё был готов, лишь бы убрать с тебя эту дрянь, вот так. А ещё… — Намджун останавливается в повествовании, задумчиво глядя в сторону, смакует мысли, думает, как бы правильнее выразиться. — Я уже привык к своей жизни, где всё идёт чётко и по плану, где я не имею права совершить даже малейшую погрешность, потому что несу ответственность за здоровье, а иногда и жизни людей, и тут появляешься ты. Чимин, ты меня заставил эту погрешность совершить. Пациент слушает внимательно каждое слово, понимая эти сладкие двойные метафоричные послания. — И всё, что ли? То есть физически я тебя не привлекаю? — резко поднимает голову Чимин, сделав вывод, что психологический аспект у них совпал. Им очень хорошо вместе, но как же физика? — Привлекаешь, конечно, ты мне очень симпатичен. Разве это не очевидно? — Намджун начинает смеяться, слегка отодвинувшись, облокачивается на спинку стула. Закидывает ногу на ногу, покачивая одной под столом. — Причём неважно, в каком состоянии твоя кожа, и что бы ты мне ни говорил о противности и мерзости, для меня это всё неважно. — Знаешь, красотой по-разному можно наслаждаться, поэтому — нет, не очевидно. Мне конкретика нужна. Для меня ты тоже очень красивый, фух, да я… — Чимин нарочно старается прокашляться, будто поперхнулся, дабы не сболтнуть лишнего, хотя переживать уже не о чем. Всё, что можно было и нельзя, Намджун прочитал в том рассказе. — Например, я тебе говорю: «Ты красивый». Поэтому мне хочется тебя и обнять, и поцеловать, и чего только не хочется. Вот это я имел в виду. — Я тоже это имел в виду, Чимин. Разве это не само собой разумеющееся, когда я сказал, что ты мне нравишься? — Да, вроде, как само собой разумеющееся, но я докапываюсь до тебя, потому что у меня уже есть свои представления. Мне очень важно отделить свои выдумки от реальности, понимаешь? У меня с этим проблемы небольшие. — Чимин отодвигает пустую тарелку, вытирая губы салфеткой. Вспоминает своего лучшего дотошного друга. Чимину нравится мышление Чонгука. Порой, оно и не к месту вовсе, однако иногда очень нужно, как сейчас. Чимину действительно важно провести черту между воображаемым миром и действительностью, потому что это успокоит его. Таким образом не будет тешить себя губительными надеждами. Он неосознанно впитал особенность Чонгука за столько времени, проведённых вместе. — И твои сигареты со старческим табаком, галереи… Я это просто выдумал, я так увидел. Ничего я не знал, и, конечно же, не следил за тобой, я не настолько больной… — выдаёт чистосердечное Чимие, нахмурившись, вздыхает от усталости. Порой полёты разума в мечтаниях изводят его, оставляя привкус горечи в реальности. — Совпали твои фантазии, получается. Очень интересно, чего ты там ещё увидел? — оживляется Намджун в удивлении. — Но понимаю тебя прекрасно, Чимин, очень хорошо понимаю. Я тоже фантазёр, знаешь ли… — И всё же принимается за свой лёгкий овощной салат с улыбкой. — Ты ещё хочешь чего-нибудь? — уточняет, наблюдая, как его довольный пациент отодвигает уже вторую пустую тарелку. Хороший аппетит — залог здоровья, а в случае Чимина, ещё и личное счастье для Намджуна. — Ой, спасибо, но нет, я что-то уже наелся совсем. Чего ты меня откармливаешь как на убой? — Чимин смеётся, и теперь пришла его очередь наблюдать, как Намджун ест. А пока суть да дело, не будет лишним вытереть свой рот, который совсем не грязный, хотя… Это с какой стороны посмотреть? — Ты забыл? — Намджун сдерживает улыбку, пока жуёт. — Что? — Ты же мне в сыновья годишься, Чимин. Сам же сказал, вот у меня и отцовские инстинкты проснулись. — Помилуй сына, отче?.. — Чиммн начинает заливаться со смеху, понимая, что с юмором у доктора всё в порядке, в том числе и с аморальным. А что ещё им остаётся делать, кроме как шутить из-за их неправильного и грешного влечения друг к другу. Всему виной пропасть разницы в возрасте, да и не только, сплошная матрёшка из грехов. — Пап, ты, конечно, отец, но я вообще забываюсь с тобой. — Я тоже, хотя мы очень разные, странно это всё… — Намджун отодвигает пустую тарелку, а затем подзывает официантку. Чимин думает о смысле такой маленькой чужой порции, в которой было всего три ложки от силы. — Ты просто слишком стар для своего возраста, но в то же время и нет. Я в твои годы не был таким смышлёным. — А ты слишком молодой для своего возраста, — Чимин за словом в карман не полезет, фантазируя, какая же у Намджуна была молодость. — Что-нибудь ещё желаете? — спрашивает девушка, забирая посуду со стола. — Да, чай с манго, пожалуйста, и какой-нибудь ещё без примесей. Самый обычный, для стариков, а то у меня отец, ну, сами понимаете… — выдаёт Чимин, еле сдерживая смех, но лицо держит максимально серьёзным. Официантка, услышав это, тянет улыбку учтиво, принимает заказ и уходит. — Ты перегнул палку… — Намджун комментирует неоднозначной интонацией, а Чимин специально проверяет, насколько именно его доктор вынослив на аморальщину в шутках и поведении. — Неделю никаких прогулок и друзей, буду все твои уроки проверять, — дополняет напоследок. — Ладно-ладно… — наигранно хмурится Чимин, изображая нашкодившего школьника, хотя уже давно позабыл, что такое школа. — А ты на родительское собрание придёшь? — Что, опять?.. — подыгрывает ему Намджун. Чимин замолкает. Поверить не может, что Намджун такой забавный. Лёгкую проверку на юмор, соответственно, прошёл, чернить дальше — смысла нет. Его доктору, может, и пятьдесят лет почти, однако он вовсе не старик. Чимин удивляется, как можно с такой работой не превратиться в занудного деда? Как ему удаётся быть таким лёгким на подъём, интересным, непринуждённым, но в то же время серьёзным бизнесменом и специалистом в медицине? Это что-то нечто для него — теперь уже неоднозначное клише. И как теперь быть, если Чимину он ещё больше начал нравиться? Хотя вообще-то он рассчитывал на разоблачение, которое его оттолкнёт, но произошло обратное. — Ваш чай, — говорит официантка, расставляя приборы. Чимин с Намджуном молчат, переглядываясь друг с другом, еле смех сдерживают.Bratia Stereo — Ayayay (feat. Tony Tonite)
— Расскажи, почему ты развёлся со своей женой? — Чимин без пощады бьёт в лоб ещё одним вопросом, как только девушка отошла. — Не я, а мы. Моя жена — очень уважаемая женщина, и так получилось, что тоже карьеристка. — Намджун держит чашку на весу, а затем отпивает чай, и, судя по реакции, ему понравилось. Правильно, Чимин же выбирал, от всего сердца и с юмором. — Думаю, в нашем браке не хватало души. Всё было сосредоточено только на работе. Отсюда и пошли проблемы, и в итоге ни ей, ни мне не хотелось сохранять отношения, просто зашли в тупик. Поняли, что нам намного лучше быть порознь, однако мы разошлись на доброй ноте и поддерживаем связь до сих пор. Сейчас она замужем за другим мужчиной, и у них всё хорошо, если не лучше, чем было у нас, поэтому я рад. — Ты так хорошо о ней отзываешься. — Чимин делает глоток чая, понимая, что на этом вопросе Намджун мог проколоться. Если бы он начал говорить что-то в духе «она тварь/она виновата», то это послужило бы поводом для его размышлений. Сигналом красного света. — Конечно, она же моя бывшая жена, а как иначе? — улыбается Намджун, аккуратно ставя чашку на блюдце. — Я ведь с ней жизнь связал когда-то, она мать моей дочери в конце концов. — Кстати, а какие у тебя отношения с дочерью? — интересуется Чимин, вспоминая свою крайнюю смену. Ещё тогда подметил из разговора двух подруг, что такие инциденты, когда несносная девчонка влипает в неприятности, случаются не в первый раз. — У нас замечательные отношения, а вот отчима она терпеть не может, ведь её отец всё-таки я, и этого не изменить. По этой причине бунтует против их брака до сих пор, хотя уже десять лет прошло… — и здесь для Чимина ситуация проясняется окончательно. — Она хочет как раньше, но как раньше уже никогда не будет. Я имею в виду отношения с моей бывшей женой. Она не понимает пока, что было бы намного хуже, если бы мы не развелись. — Думаю, что скоро поймёт, ох уж этот юношеский максимализм… — комментирует Чимин, будто сам не сопля зелёная ни разу, но всё же понимает. — А что насчёт тебя? Что ты успел натворить за свои молодые годы? — Намджун подливает чай, хотя его и не просили даже. Чимин слишком внимательно слушал мужчину, поэтому не заметил, как выпил чашку. Дальше интереснее, потому что доктор и себе наливает чай с нелюбимыми «примесями». Чимин удивляется, однако предпочёл никак не комментировать это, ведь они так славно разговаривают. — Ну, думаю, у меня тоже как-то души не хватало. Я выбирал себе девушек мозгами, скорее, и… Это всё заканчивалось, — отвечает Чимин, кивнув в знак благодарности, а затем делает глоток. — Причём не самым наилучшим образом, так что тебе ещё повезло с твоей бывшей женой. — А меня ты как выбрал? — Намджун, по-моему, ясно, что явно не мозгами?! Да я даже не выбирал, как-то, знаешь, мне этого выбора никто не давал, потому что ты мне как снег на голову свалился, — Чимин начинает смеяться в голос. — Сам подумай, как можно разумно такое выбрать? Как ты себе это представляешь? — Ставит чашку на блюдце, начиная активно жестикулировать, будто схему в воздухе рисует. — Я не гей, но мне нужен мужчина от сорока пяти лет, и чтобы он был моим лечащим врачом! Так ты себе это представляешь? — Согласен… — смеётся Намджун, прекрасно понимая, что невозможно в своём возрасте разумно выбрать такого молодого парня. Быть может, кто-то и может, но не Намджун. Быть может, кто-то может, но не Чимин. Намджун — первый для Чимина мужчина, к которому испытывает, как минимум, симпатию, и мужчина этот ещё и в зрелом возрасте. Чимин раньше и думать о таком не мог даже с учётом самых дальних полётов фантазии. Чимин — первый для Намджуна пациент, к которому он относится по-особенному, как минимум. Пусть у него в молодости было всякое, Чимин не первый мужчина в его жизни, однако никогда не смотрел на молодых парней и девушек. Однако случилось то, что случилось. — Что будем со всем этим делать, а, Чимин? Что-то ты притих подозрительно. Устал? — Намджун слегка касается его руки, заглядывая в глаза, наклонившись. Тем временем Чимин получает в свою голову невесть что по каким-то космоканалам, упулившись в стол тупым взглядом. Придерживает чашку возле губ, но чай не пьёт. Однако сразу же приходит в себя, как только чувствует прикосновение на своей руке, заставляющее дёрнуться. — А что делать?! — оживлённо отвечает Чимин, окончательно спустившись с Небес на Землю. — Тут два варианта: либо проблема разницы в возрасте и прочих обстоятельств нам мешает, мы дальше живём как ни в чём ни бывало, либо мы каким-то образом будем вместе, учитывая весь этот абсурд. — И что ты хочешь в итоге? Расскажи, что у тебя там в голове сейчас происходит? — Доктор улыбается, прекрасно понимая и чувствуя, как пациент зарылся в своих мыслях, если не загнался. — Ну, я пытаюсь подключить всё-таки свой разум, — улыбается Чимин потеряно. — Смотри, мы во всём сошлись: мы нравимся друг другу, мы довольно похожи, но в то же время совершенно из разных Вселенных. Я обожаю тебя слушать, я обожаю тебе и сам что-то рассказывать. Мы понимаем друг друга, хотя являемся представителями разных поколений. Нас влечёт друг к другу, думаю, в этом и правда есть душа, однако эти странные обстоятельства… — Абсолютно согласен с этим, а какой ты вариант предпочёл бы? — Намджун начинает вытягивать из Чимина информацию, будто спасательный круг ему бросает. И правда, он уже успел спасти его как доктор, однако хотелось бы большего. — Расслабься, перестань скрывать своё волнение. Для Намджуна уже давно всё стало очевидно, и как бы Чимин ни старался сейчас выглядеть непробиваемым, он чувствует своего особенного пациента. — Да, я волнуюсь, а как по-другому? Чимин решает, что больше нет смысла юлить. Понимает: он как открытая книга для него, но всё же не до конца. Его тело расслабляется, Чимин буквально прочувствовал это чуть ли не каждой клеточкой. Подаётся вперёд, оставляя чашку в сторону со словами: — Намджун, у меня миллиард мыслей в голове, и все они дерутся сейчас, это утомляет, знаешь ли, с ума сводит уже… Я стараюсь их разнять, и даже если так, то ничего поделать не могу. Мне так хорошо с тобой, хоть убей. Я не хочу первый вариант, хотелось бы рискнуть. А ты что думаешь? — Я могу тебя понять, веришь или нет, я тоже волнуюсь… — Намджун улыбается снова и приближается в ответ, смотрит на Чимина, не отрываясь. — Мне тоже хорошо с тобой. Думаю, мы могли бы попробовать быть вместе, и я не знаю, что из этого выйдет, но у нас хорошо получается договариваться и понимать друг друга. Поэтому я считаю, что этот абсурд мы сможем под себя подстроить, тем более, если ты такой фантазёр. Чимин, слушая его, глаз с него не сводит. Сердце стучит. Ему даже кажется, что все фоновые звуки исчезли и нет ничего, кроме голоса его обожаемого мужчины. Неужели и правда? После взаимного и встречного намерения, ему ещё больше хочется к нему тянуться, не это ли чудо? Чимин уверен, что отношения — это своего рода удачный бизнес, где от договорённостей зависит многое, однако это лишь часть удачного исхода. Следование только сухим правилам не гарантирует счастья ни в бизнесе, ни в любых отношениях. Скорее всего, Намджун преуспел только лишь в своём врачебном деле, применив подход тот, что с душой идёт за руку. — Да, наши отношения сложно представить, но возможно реализовать, вот как я думаю, — продолжает Намджун, снова комкая салфетку в своих пальцах. — Я считаю, что мы можем заранее договориться. Что бы там ни было, в независимости от обстоятельств, я в любом случае остаюсь твоим лечащим врачом, потому что это очень серьёзно, Чимин. За твоей болезнью нужно следить. Что думаешь? — Думаю, это разумно, я согласен, — Чимин произносит это на выдохе с таким облегчением, после которого становится безумно хорошо, спокойно и комфортно. Крысиный визг в голове утих, потому что его доктор, видимо, в силу возраста более опытный, способный взять ситуацию в свои большие руки и подтолкнуть в правильном направлении. Своего рода отец, как бы абсурдно и извращённо это ни прозвучало. Чимин хочет слушать и прислушиваться к нему. — А у тебя уже есть фантазии какие-то, как нам быть вместе? Или если выражаться на твоём языке, что-то типа схемы лечения, которую ты мне составляешь? — Чимин снова наливает чай, который, скорее всего, уже остыл. И чай этот не с манго, а тот, что для старика был выбран. — Ну… — Намджун наблюдает за Чимином, таким спокойным и довольным, ухаживающим за ним. Это заставляет его чувствовать излишнюю сентиментальность и радость. — Я бы хотел внести корректировки в твою жизнь, а если точнее... Я хочу, чтобы ты уволился оттуда, но не потому, что мне противна твоя работа, а потому, что она тебя губит. Говорю тебе это исходя из медицинских соображений. Ты не сможешь поддерживать ремиссию с таким образом жизни, а лежать постоянно на капельницах и мучиться — это не жизнь, дорогой Чимин. Это не стоит твоего здоровья. Пациент, услышав такое ласковое обращение к себе, даже засмущался немного, и всё же… Это так приятно. Намджун продолжает: — Ещё я тебе это говорю чисто по-человечески, ведь я желаю самого лучшего для тебя, потому что для меня ты уже не просто пациент, ты мне дорог. Если ты переживаешь о том, что не можешь просто так уволиться из-за денег, то я тебя понимаю, не дурак. Я бы и этот вопрос решил с лёгкостью, если ты сможешь мне довериться, конечно. — То есть, ты предлагаешь мне сесть тебе на шею? — уточняет Чимин, внимательно слушая его, хмурится слегка. — Я к такому не привык, знаешь ли. — Считай, что это схема твоего лечения, да и сесть ты можешь куда угодно. Чимин, услышав это, думает, только не это… Зачем? Вот зачем Намджун это сказал? Сейчас же опять начнутся непрошенные сцены сексуального характера в его голове с эрекцией впоследствии. Это вообще не к месту, потому что разговор, вообще-то, идёт серьёзный. — Не привык, понимаю, ты упёртый, но от твоей упёртости может ничего не остаться с таким здоровьем. Ты сейчас как загнанная лошадь — вот что я вижу, тебе восстанавливаться нужно, поэтому я бы хотел снять с тебя мороку, чтобы ты не думал о том, как искать обходные пути. Уверен, ты хочешь большего в своей жизни, и я хотел бы помочь тебе с твоей реализацией, поэтому… Не знаю, какое внимание ты от меня ждёшь, но я свои намерения выражаю действиями. Мне кажется, если ты любитель фактов, то и здесь мы с тобой сошлись. Ты можешь мне довериться? — А, ну, то есть ты помимо дочери хочешь ещё и сына? — Чимин оживляется, как и оживляются его шутейки, что уже с трудом из себя давит. Смотрит на чашку усталым взглядом, постукивая пальцем по столу. — Чимин… — Намджун глубоко вздыхает и выдыхает, отведя взгляд в сторону на секунду. Успокаивает себя от чужой упёртости, но в то же время понимает его. — Если я скажу, что «да», тебе так легче будет понять? Я хочу упростить твою жизнь хотя бы на время, ё-моё, вывести тебя на длительную ремиссию. Вот скажи, чего ты хочешь? — Намджун претензионно наклоняется, упираясь ладонями на стол, пытается достучаться до своего пациента. — Я хочу своё дело открыть, но не я один, а со своими друзьями. Мы очень крутые ребята и в своём деле шарим так же, как ты в своей медицине! — оживлённо и радостно отвечает Чимин с горящими глазами. Улыбается, вспоминая недавний разговор троицы. — Очень хорошо, Чимин, я рад, но как ты собираешься в таком состоянии это реализовывать? — Намджун успокаивается, расслабившись в теле. — Как ты сможешь танцевать или петь, если ты даже спать не мог из-за боли? Считаешь, у тебя будут на это силы? — Нет, — подтверждает с уверенностью. Чимин понимает, что Намджун прав по факту. Кажется, пациент стал забывать, в каком ужасе он жил до недавнего времени, пока не пришёл к своему доктору. Достигнутый результат в лечении уже завтра может превратиться в обострение, если не соблюдать правила. — Ты снова будешь ко мне приползать в ужасе, как тогда, на первом приёме, а я снова буду укладывать тебя на капельницы, и это никогда не закончится. Прости, я говорю грубо, но такова твоя особенность, и если ты не изменишь свою жизнь, то болезнь будет тебя преследовать всегда. — Намджун смотрит на него с сожалением, с обливающимся сердцем кровью. Желает обнять и прижать к себе, но обстоятельства не располагают. — Поэтому я хочу тебе помочь, чтобы ты не заморачивался сейчас. А уже потом, когда мы выйдем на стабильную ремиссию, ты сможешь реализовать свою идею, ведь ты будешь здоров, под моим медицинским контролем. Да и чего уж там, я тоже своё дело открывал, так что есть, что рассказать тебе, располагаю ресурсами. Чимин смотрит на Намджуна и понимает, что тот снова прав. Действительно, и куда он собрался в таком состоянии? Быть может, не стоит выпячивать свои губительные принципы и протянуть свою руку в ответ той, что искренне помочь желает. — Ну, это я уже далеко нафантазировал, но начать можно с малого. — Так, Намджун, прекрати, ты меня заставляешь в соплю превратиться… — Чимин откидывается на спинку стула, держа дистанцию на вытянутых руках, с силой прижатых к столу. Хмурится от ударной волны сентиментальности, чувствуя от своего мужчины флюиды искренности. Теряется, мечется, чувствует себя так неловко, что спрятаться хочет, но в то же время так хочет его обнять. И всё же с сомнениями недолго пришлось возиться, поэтому Чимин отвечает с уверенностью: — Знаешь, мне твои фантазии по душе!Я и правда очень устал, и если признаться честно, то уже готов ложиться в гроб, чувствую себя стариком. — Наконец-то ты это признал, Чимин. Ты и правда очень устал, — на выдохе произносит Намджун, наблюдая печаль в глазах напротив, что прячется. Всегда пряталась, а сейчас украдкой ему показалась, махнув хвостиком. Какому зверю принадлежит этот «хвостик» — неизвестно. Намджун и эту болезнь готов не то что лечить, а искоренять. — Пожалуй, я буду послушным с тобой, но там как получится… — Чимин слегка дотрагивается до его ладони коротким касанием, тянет гадкую улыбку, а затем постукивает своей ногой, задевая его колено под столом. И всё же, его печаль снова забежала в норку, а показываться она больше не намерена. Говорливый Чимин снова вышел в свет. — М-да, ты меня всё-таки не понял, не извращай мои намерения, Чимин, — Намджун улыбается, но такое ощущение, что он сейчас встанет из-за стола и нападёт. Не препятствует этим приставаниям. — А ты мне повода не давай, сам сказал, что я могу садиться куда угодно! — Чимин продолжает постукивания. — Здесь ты всё правильно понял. — Намджун держится скалой с серьёзным и очень умным видом, однако эту возню под столом ему сложно игнорировать. — А что насчёт остального? — Слушаюсь тебя, отец, доверюсь тебе и сделаю так, как скажешь… — Чимин плывёт и уже не знает, куда, но ему так хорошо. Снова его кружит на эмоциональной карусели. — Ты прав всё-таки. — Вот и хорошо. — Пошли отсюда? — внезапно предлагает Чимин, выпрямившись в спине, не сидится ему на месте. — Если у тебя ещё есть время, конечно. — Временем располагаю. Я сегодня не пошёл на тренировку по совету одного молодого массажиста. Куда ты хочешь? — На улицу, хочется пройтись, я так давно не гулял… — мечтательно вздыхает Чимин. — И только попробуй мне сказать, что сейчас почти ночь и мне нужно спать. — Ну, если со мной, то можно и не спать… — Намджун смеётся, поднимая руку, чтобы их рассчитали. — Полезно для здоровья, — дополняет.***
HUDSUN — Reality
Они снова едут на машине. Чимин снова смотрит на расслабленного Намджуна за рулём. Ему уже не так неловко, ведь теперь может смело лицезреть и даже выпустить своё желание, воздыхание и томящее вожделение. И всё же Чимин предпочёл пока закурить сигарету, открыв окно, хочет пребывать в моменте, наслаждаться, запоминать это состояние. Намджун везёт его домой после недолгой прогулки по улице. Они шли медленным шагом навстречу прохладному ветру, разговаривая обо всём на свете. Смеялись, шутили, обсуждая особенности полярных профессий друг друга. Как оказалось, Намджун тоже давненько не гулял, тем более такой приятной ночью и в не менее приятной компании. Чимин пытается услышать своё чутьё, что же на этот раз оно ему сообщит? В ответ же получает спокойствие и умиротворение, где никто и никого не перекрикивает в его голове — это служит хорошим знаком. Чимин позабыл уже, когда в последний раз такое было. Его обожаемый доктор и правда специалист своего дела, ведь смог вылечить не только уродливую болезнь, но и беспокойную душу. «Разве такое бывает?» — снова раздаётся в голове Чимина. Бывает. Прямо сейчас с ним происходит, поэтому, пожалуйста, хватит беспокоить. — О чём думаешь? Слышит Чимин, призадумавшись, а затем чувствует приятное прикосновение руки, что накрыла его собственную. Он поворачивается и видит Намджуна, который улыбается ему, и пусть сейчас ночь, однако он всё прекрасно видит, разглядывает их переплетённые ладони. — Сейчас я думаю, что ты молодец, а ещё мне очень хорошо, — отвечает Чимин, слегка массируя костяшки. И всё же руки у него большие, по сравнению с его. — Мы приехали, — мягко констатирует Намджун. Чимин, кажется, даже не заметил, когда машина уже остановилась. Интересно, давно ли? Вот что бывает, когда человек погружается в свои мысли. — Как быстро я привык к твоим странным примесям. — Намджун оставляет короткий и нежный поцелуй на ладонях, вбирает запах. Чимин же молчит, наблюдая, как мужчина трепетно держит его руки в своих. Он тысячи раз представлял тактильное взаимодействие с Намджуном и даже их секс, чего уж греха таить, однако этот безобидный жест внимания превзошёл все его фантазии на уровне ощущений, которые он сейчас испытывает. Они совершенно новые для него, поэтому… Добро пожаловать в реальность. Здесь ему остаётся лишь растеряться от переизбытка невероятных впечатлений, превратившись в самого маленького мышонка, но на этот раз уже без позора и стыда. — Приехали, блин, — говорит Чимин с широко распахнутыми глазами, не отводя взгляда. Поверить не может своему смущению. — Вот это я приехал с тебя… Намджун смеётся, а затем аккуратно отпускает его руки, чувствует, что его дорогой Чимин совсем уплыл куда-то. — И давно мы приехали?! Ты чего молчал? Я что, как идиот сидел всё это время? — злится Чимин за своё поведение. Даже понять не может, как так вышло. Как о он упустил время? Будто ёжиком в тумане потерялся. — Ты так задумался, не стал тревожить… — Намджун приятно удивляется, какой же Чимин забавный и странный всё-таки, однако сердце его трепещет всё сильнее. — Ты хотя бы приехал, а я отъехал, — тихо дополняет и наклоняется. Чимин уже приготовился, ожидая поцелуя, о котором он писал те самые тысячи страниц, однако… Происходит облом, потому что его дорогой мужчина потянулся расстегнуть ему ремень безопасности. — Уважаемый отец, я что, похож на ребёнка, который в детском кресле сидит?! — Чимин шикает, злится, потому что не так он себе это всё представлял. А как же те тысячи страниц? — Я с тебя не могу, у тебя такая мимика выразительная! — Намджун тут же почувствовал его раздражение, впоследствии увидев забавную и милую физиономию. Чимин хмурится и дует губы как дитё малое. — У меня на лице всё написано?! — Чимин вообще перестал контролировать свои эмоции, не понимает, то ли злиться из-за этого, то ли радоваться. — Конечно… Злишься, да? — Намджун забавляется, но в то же время оказывает давление на Чимина, которое лишь раззадоривает парня. — Не понравилось, что не по сценарию пошло? — улыбается, издевается по-доброму. Начинает поглаживать по бедру. — Не понравилось! — протестует Чимин, хотя на самом деле у него чуть ли глаза не закатываются от его прикосновений. Как же приятно, как же невероятно находиться так близко со своим мужчиной, ощущая себя словно под непробиваемой защитой. Чимин впервые чувствует подобное с кем-то, неужели он сам не в курсе, что, оказывается, у него и такая грань есть?Нуждающаяся в защите. — По сценарию скучно, так уже совсем не интересно, — еле слышно отвечает Намджун, плавно поднимая руку с бедра к талии, прижимает к себе. Чимин резко выдыхает, уперевшись в сильную грудь, дуреет. Всё должно было быть не так. — Как насчёт нового?— шепчет ему на ухо, одаривая своим горячим дыханием по коже, обнимает ласково. — Зря ты так, зря… — Чимину кажется, что он прозвучал уверенно, однако на деле едва ли прошептал, ощущая приливы мгновенного возбуждения. В сценарии Чимина был прописан поцелуй, однако в реальности Намджун принципиально не целует его, ведь читал этот «рассказ». Парень написал об этом с нежностью и трепетностью, однако... Раз уж так вышло, и «персонаж» противится, не делает первый шаг, значит, Чимин сделает всё наоборот. Прямо сейчас в реальности его гормоны устроили бунт восставшей армией, и он позволит им одержать победу на этот раз. — У меня вообще-то кровь молодая, в отличие от твоей, Намджун, — Чимин нежится в его объятиях, ощущая его тяжёлый парфюм, который уже наизусть знает. — Поэтому твоих незатейливых движений мне уже достаточно. — Тянется руками к его шее, обнимает, впиваясь пальцами, сильнее прижимается к нему. Хочет добраться до него, такого высокого, но тот наклоняться не собирается. — Не спеши с выводами, Чимин, ты ещё не знаешь, какая у меня кровь, — Намджун смеётся низким басом, забавляется, дразнится, не позволяя ему дотянуться. У Чимина эрекция просыпается после услышанных слов. Он впервые не собирается с ней спорить, это уже просто бесполезно. Чимин настолько «приехал» и его совсем не смущает, что они находятся в машине посреди улицы, а если быть точнее, то недалеко от его дома. Единственное, что его смущает, так это бардачок между их сиденьями, который уже начинает раздражать, потому что не позволяет быть ещё ближе друг к другу. — Не по сценарию, значит, хочешь? — Чимин льнёт к нему, заглядывая в глаза, извиваясь. Всё старается его склонить к себе, но тот держится. Намджун улыбается с похотью в глазах, но всё же черту не переходит, ему нравится наблюдать, как Чимин перевоплощается в маленького чертёнка. — Мне несложно придумать новый, но только ты запоминай, потому что я не буду его писать, так что… — Чимин целует его в шею, проводя языком, всё-таки смог добраться хотя бы до неё. — Нравится такой? — Отстраняется. — Нравится… — Намджун клюёт на крючок, слегка ослабив хватку с глубоким вздохом. Перестаёт сдерживать Чимина. Машина — не лучший вариант, даже если она просторная внутри, однако гибкий пронырливый Чимин везде пролезет, поэтому пользуется моментом разнеженного мужчины. Отталкивает его от себя резко, а затем ловко перелезает на водительское сидение, приземлившись на колени к Намджуну. — Сказал же, зря ты меня надраконил… — Наконец, Чимин оказывается сверху, нависая над ним. Льнёт к нему щекой, поглаживая шею руками, медленно спускается к ключицам, а затем расстёгивает две пуговицы рубашки. — Думаешь, если я не опытен с мужчинами, то буду дрожать перед тобой? — Целует его в грудь. Намджун прикрывает глаза с ухмылкой, схватившись за упругую ягодицу парня, а второй рукой давит на рычаг, после чего спинка сидения откидывается назад, создавая более удобные условия для манёвра. Затем отодвигает и кресло подальше от руля. — Да у меня колом стоял на тебя, когда ты просто разговаривал, я даже не смотрел на тебя, понимаешь?.. — Чимин шепчет ему на ухо, целуя, ощущает, как вставший член упирается ему в ягодицы. Кажется, у его доктора молодая не только душа, но и кровь. — А ты вот так решил позабавиться. Думаешь, я после этого спокойно пойду спать? Ну уж нет, мне нужен приём у венеролога прямо здесь и сейчас… — Начинает тереться разгорячённым пахом. — Тогда иди сюда… — Намджун хватает его за подбородок и целует глубоко, сразу же проникая языком в его очаровательный болтливый рот. Наслаждается его ягодицами, сжимая в своих больших ладонях. Это совершенно не тот первый, прописанный «истиной» Чимина, поцелуй. Парень вообще связь с реальностью потерял, или же наоборот, нашёл, сам уже не понимает. Настолько хорошо до безумия. Как же он мечтал его поцеловать, и теперь реальность на глазах воплощает его мечты. Намджун обнимает своего горе-пациента, расстёгивает его рубашку, целует в живот, и кожа эта — самая прекрасная для него. Чувствует, что Чимин уже весь на взводе, настойчиво подаётся пахом к нему, чуть ли не дрожит, поэтому… — Привстань, — повелевает Намджун, отталкивая, а затем расстёгивает ему брюки, приспуская. — А мне нравится твой сценарий… — Чимин стягивает с себя брюки полностью, изворачиваясь всевозможными способами. Благо, его гибкость позволяет, а его мужчина помогает. — Так ты серьёзно тогда? — Серьёзно… — отвечает Намджун с ухмылкой. Ложится на сидение. — Ты всё правильно понял, можешь сесть куда угодно, я же сказал… — тянет на себя Чимина снова, вверх, и тот уже сидит у него на груди, уперевшись ногами на пол машины. Выгибается назад, откинув голову, держась руками за крепкие бёдра Намджуна. — Какой же ты гибкий… — шепчет, лицезрея сидящего на нём парня в расстёгнутой мятой рубахе. Его мальчик ловко сумел подстроиться под тесность пространства, параллельно расстёгивая ему брюки. Прекрасно понимая, что его ждёт. — На шею я тебе чуть попозже сяду, а пока что… — что-то ещё хотел сказать Чимин, но прервался резким вздохом. Почувствовал на своём влажном возбуждённом члене ладонь, что начинает двигаться по стволу невероятно умело. Кажется, знания Намджуна действительно являются силой, потому что он делает что-то чрезвычайно приятное своими манипуляциями, которые Чимин не видит, однако видит перед собой возбуждённый член, вырывающийся наружу через расстёгнутую ширинку. Его разрывает от того, как же хочется насладиться удовлетворением, но в той же степени хочется подарить его своему мужчине. Поэтому, держась одной рукой за бедро, второй проскальзывает ему под нижнее бельё и обхватывает член, сжимая его. Чувствует ещё большее возбуждение. Этот шест, на котором он извивается сейчас, нравится ему не меньше. Чимин готов пластилином лепиться вокруг Намджуна, принимая разные формы. — Ближе ко мне, Чимин, — снова повелевает ему Намджун, хватая его за ягодицы, вцепившись. Послушный мальчик приподнимается в тазе, издавая стон шёпотом и не прекращая стимулировать член. Садится ему на лицо. — Да… — тянет Чимин протяжно, ощущая, как влажное пространство окутало его плоть. Намджун снова вытворяет что-то невероятное, но уже своим ртом. Чимину тоже хочется, но пространство и поза не позволяют этого сделать, поэтому продолжает петтинг. Намджун отвечает, двигаясь пахом навстречу пронырливых ладоням. Всё, что сейчас хочется пациенту — это покорно слушаться своего доктора, делать то, что он скажет. Отдаться ему целиком, и пусть делает с ним всё, что его фантазиям угодно, ведь они так созвучны с его собственными фантазиями. Чимину нравится, ему это так по душе, из-за чего появляются новые идеи — хочется, чтобы Намджун вошёл в него, ведь он никогда не пробовал анальный секс. Однако понимает, что не готов к этому физически. Обожаемый мужчина ни за что не пойдёт у него на поводу, ведь в деталях знает об особенностях любого секса в силу своей профессии. Точно не сегодня и не в этой машине — парень понимает это. В то же время Чимин поражается тому, в каких надёжных руках он оказался, поэтому хочется ещё сильнее ему отдаться. Чимин опять куда-то пропадает, уплывает, наслаждаясь происходящим. Очнулся в моменте, рассматривая свою руку, по которой уже сперма медленно стекает со стонами Намджуна. Звонкость баса могла быть и громче, если бы он не заткнул рот мужчины своим членом. Чимин начинает подрагивать в ожидании оргазма, извивается всем телом, чтобы согнуться и, наконец, увидеть эту картину своими глазами. Намджун ему помогает своими сильными руками, чтобы Чимин не ударился случайно, пока выгибается обратно. — Я на пределе… — сквозь стоны предупреждает Чимин, смотря, с какой охотой Намджун заглатывает его член, притягивая к себе за ягодицы. Безмолвно отвечает: «Делай то, что хочешь». Чимин телепатически улавливает приказ, поэтому слегка наседает и начинает с силой толкаться в его рот, вцепившись руками за заднее сидение машины. Намджун взгляда не отводит, Чимин ускоряется, делая толчки ещё грубее. Чувствует, как стекает обильное количество слюны по его внутреннему бедру, перемешанное с предэякулятом, она капает Намджуну на грудь, вздымающуюся в рваном дыхании. Намджун крепко держит его за бёдра, чтобы Чимин не упал и не ударился ненароком в порыве страсти, потеряв равновесие, однако парень всё же теряет его, изливая свой оргазм ему в рот с кричащим стоном. Чимин обмякает, потихоньку сползая с Намджуна, однако тот не перестаёт поддерживать его лёгкое тело. — Минуту мне… — Чимин располагается в его в объятиях, льнёт к груди, пытаясь восстановить дыхание. У него буквально закружилась голова из-за их взаимодействия, звёздочки в глазах сверкают. Думает, что Намджун какой-то волшебник, раз довёл его до такого состояния, потому что не может припомнить подобного из прошлого опыта. — Не торопись… — Гладит его по волосам. — Всё хорошо? — интересуется Намджун на всякий случай. — Всё очень, очень, очень хорошо… — Чимин растягивает каждое произнесённое слово. Понять не может, почему его зрелый мужчина не выглядит таким уставшим, хотя вообще-то он работал куда усерднее, как ему кажется. Чувствует себя стариком и даже становится как-то обидно, ведь у него тоже хорошая физическая подготовка, не говоря о молодом возрасте. Или всё-таки Намджун хитрит со своими знаниями. — У меня внезапно возник вопрос, и он такой тупой, но мне так интересно… — Какой, мой хороший? — Намджун улыбается, целуя в макушку. Ему сейчас кажется, что он котёнка на руках держит. Или чертёнка? — А какой вкус у моей спермы? — Чимин пытается сдержать смех, прекрасно понимая, что совсем не вовремя проснулось его тупое любопытство, не к месту, но ничего не может с собой поделать. — С примесями… — смеётся Намджун. — Да ты уже надоел… — Чимин прижимается к нему ещё крепче, прикрыв глаза.***