Единственный враг

       В покоях королевы-матери стоял настоящий хаос. Плакала навзрыд королева Алисента, заламывала руки в ужасе, не зная что делать. Плакали и дети нынешней королевы Хелейны, вернее лишь один ребенок, малолетний Мейлор кричал до красных щек и покрасневших глаз, в то время как его старшая сестра сидела с бледным, ничего не выражающим лицом.       Гвардейцы бессильно толпились в покоях, ожидая мейстера и Лорда Командующего. Те двое, все же совершили своё страшное дело, обезглавив одного из близнецов Хелейны и ранив саму королеву, когда та пыталась защитить сына. Когда подоспела стража, убийц и след простыл, как и головы Джейхейриса.       Кассандра в ужасе осела на колени, стараясь не смотреть на обезглавленное маленькое тело. Крови было так много, что она не сразу поняла чья она. Не только ребенок пострадал в ту ночь.       Хелейна лежала в объятиях матери, прямо на полу, а под ней растекалась лужа крови. Лицо её застыло в бессильном ужасе, а из глаз непрерывно текли слезы. Глядя на неё сердце Кассандры рвется на части. Она не была матерью, не носила дитя под сердцем, но боль, что читалась на лицах обоих женщин, была настолько сильной, что и из её глаз хлынули слезы.       — Чем я могу помочь, скажите, ну же! — Голос её срывается, она берет ладонь Хелейны в свою, ощущая какая она холодная. — Ваше Величество, посмотрите на меня, прошу! Не закрывайте глаза, смотрите! — Губы трясутся от страха, она пытается говорить с Хелейной, но та лишь зовет обезглавленного сына по имени, все повторяя и повторяя.       Королева-мать держит дочь за вторую руку, судорожно зажимая ладонью ранение на животе Хелейны. Пальцы её в крови, лицо и платье, повсюду кровь. Вслед за ней Кассандра кладет свои руки поверх рук Алисенты, останавливая кровь. Слезы текут не переставая, заставляя скулить и всхлипывать. Это первый раз, когда она видит столь страшную и беспощадную смерть. Так вот что значит война, вот что значит месть?       Сын за сына, вот что говорит Хелейна, между рыданиями и именем сына. Неужели кто-то и впрямь мог подослать убийц, чтобы отомстить за Люцериса? В голове тут же всплывает насмешливое и в то же время жесткое лицо принца Деймона. Он мог.       В покои, наконец, приходит мейстер, тут же забирая Хелейну. Крошечное тело заворачивают, скрывая обезглавленную шею, остальных детей забирают кормилицы под стражей гвардейцев. Последними приходят король вместе с десницей. Лицо Эйгона белое как мел, лишь глаза горят диким огнем и яростью.       — Кто? Кто это был? — Он кричит во весь голос, со злостью опрокидывает все, что попадается под руку. — Ты! Гвардейцы сказали, что ты их привела! Кто это был? Почему ты медлила! — Он трясет её за плечи, как куклу, а она не может сказать не слова, настолько потрясли её смерти и кровь.       — Отпустите её, Ваше Величество, девушка тут не причём. Вполне ясно, кто именно приказал сделать столь жалкий и низкий поступок. Сын за сына, так они сказали. Чьего же сына убили мы? Догадаться не сложно. — Хоть десница и говорит спокойно, как и всегда, она видит как трясутся его руки, видит блеск и тоску в глазах. Не для кого не было секретом, что Хелейну он любил больше всех остальных внуков. — Сейчас Вам должно быть со своей женой, мы тотчас займемся всем остальным. Отведите леди Кассандру в свои покои, удвойте стражу и найдите принца Эймонда, должно быть он с матерью и сестрой, приведите ко мне!       Её почти волоком выводят из комнаты. Последнее, что она видит, как Эйгон на коленях согнулся в беззвучных рыданиях, под взглядом безмолвного десницы.       События той ночи ставят под сомнения безопасность Красного Замка, так что теперь количество гвардейцев при дворе увеличилось в разы. Кассандра не чувствует себя в безопасности, даже когда два гвардейца следуют за ней по пятам. Ей кажется, что за ней следят, пристально и неотрывно. Со дня убийства сына короля прошло три дня. Три дня слез, скорби и вины.       Она находит в себе силы, чтобы навестить королеву Хелейну. Руки её трясутся, а ноги не держат, настолько ей страшно входить в комнату. Внутри витает цветочный запах, но и он не перебивает запаха смерти, сладкого и терпкого. Он бьет в нос, не смотря на, все старания замаскировать его.       Хелейна лежит в кровати, укутанная в одеяло, рядом с ней мать, а на её коленях Мейлор. Ей становится совестно тревожить их и она хочет уйти, но слабый голос зовет её.       — Подойди. — Хелейна не смотрит на неё, но отчего-то Кассандра понимает, та обращается к ней.       Бесшумно, она присаживается с противоположного края кровати, напротив королевы-матери. Она почтительно склоняет голову обеим женщинам, не смея заговорить первой. Ледяная рука королевы касается её ладони, заставляя ежиться.       — Я видела их, видела! А ты? Ты тоже видела? Сон? Он был об этом? — Кажется, будто она бредит. Алисента в тревоге касается лба дочери.       — Не говори, тише, тише, тебе нужно набираться сил.       — Не нужно, не тронь! — Неожиданно сильно Хелейна отбрасывает руку матери. — Сон! Ты видела их во сне?       Холод проходит по спине от её пронзительного взгляда. Она никогда не придавала значения своим снам, не один из них не был вещим, скорее они были похожи на отрывки воспоминаний, которых у неё никогда не было.       — Нет, Ваша Милость, мой сон был о Хареннхолле, у меня нет дара сновиденья, как у Вас. Я лишь увидела убийц в коридоре, после чего позвала гвардейцев. — Она становится на колени рядом с кроватью. — Прошу простить, что была столь нерасторопной, все что мне остается просить Вас о прощении! — Её снова обуревают слезы, что текут и текут по лицу, не останавливаясь.       — Не видишь? Значит кто-то показывает их тебе! Кто же? — Королеву начинает трясти, глаза её снова наполняются слезами. Тут же подбегают слуги и мейстер, а Кассандра в страхе отходит, обнимая себя руками. — Спаси его, хотя бы его! — Голос её ломается, грубеет, а затем замолкает.       Алисента кивает ей, отпуская из покоев. Её трясет, а крики Хелейны до сих пор слышны, даже в коридоре. Она надеется, что это конец, что она сможет вернуться в покои и хорошенько порыдать, но сталкивается с королем на спуске из твердыни Мейгора.       Он все также бледен, лицо его осунулось, а глаза запали. Говорят он много пил, затем трезвел и приходил в ярость, прежде чем снова напиться.       Кассандра учтиво кланяется ему, хочет пройти дальше, но он останавливается, вынуждая её сделать тоже самое.       — Я… я не могу подняться к ней. Не знаю, что сказать и как утешить. — Он запинается. Она видит как тяжело ему говорить. — Ты была у неё? Как она?       — Королева Алисента с Вашей женой, государь. Хелейна бредит, но держится, надеюсь, скоро мы увидим её в добром здравии. — Она сама не верит в это, но сказать Эйгону правду не может. Тот выглядит разбитым и подавленным, теперь ему не до шуток и смешков, впервые, со дня её прибытия в Королевскую Гавань.       — Мой сын… Он… — Он не говорит дальше, но слезы на его глазах говорят за себя. Ей неловко, хочется уйти. Кассандра не может справиться с собственными переживаниями, не говоря уже о помощи кому-то ещё.       Той же ночью, королевы Хелейны не стало, она пережила сына ровно на три дня. Слышны были колокола, они звонили и звонили, возвещая о кончине доброй, любящей и любимой королевы. Бремя, упавшее на неё вместе с короной, она несла совсем недолго, но простой народ любил её. К полудню Красный Замок окружили простолюдины, что хотели попрощаться с ней.       По традиции, Таргариены после смерти подвергались сожжению. Исключением не стала и Хелейна. Сама Кассандра не нашла в себе сил явиться на похороны, к тому же, в семейный круг вторгаться не хотелось. Уже позже, ей расскажут как бесновал дракон королевы — Пламенная Мечта. О связи дракона и наездника, Кассандре было неведомо, но драконий рёв и вправду был слышен даже в замке. Говорят, пытаясь удержать её, трое погибли, сгорая в огне, вслед за телом Хелейны.       Следующим утром за ней посылает десница, прося явиться в палаты Малого Совета. Теперь каждая новость настораживает её, заставляя тревожиться, однако, она послушно следует за гвардейцами.       На этот раз Малый Совет в полном сборе, за исключением самого короля. Место его занимает десница.       — Итак, когда все здесь, мы можем начать. — Кассандра занимает место рядом с Тиландом Ланнистером, замечая, что Рея, жена Эймонда тоже тут.       — После трагичной смерти нашей дорогой королевы, — десница запинается, — появилась ещё одна проблема. По слухам, на Драконьем Камне, Рейнира ищет бастардов с кровью Таргариенов, чтобы те могли стать драконьими всадниками. Это вновь ставит нас под удар. Однако, Пламенная Мечта осталась без всадника, а значит мы теряем силы.       Пламенная Мечта была немолодым драконом, к тому же совсем недавно потеряла всадника, искать замену Хелейне было сродни самоубийству, к тому же про бастардов королевской крови в Красной Гавани, она слышала впервые. Взгляд её метнулся на Рею.       — К счастью, нам не нужно искать незаконнорожденных ублюдков по всем Семи Королевствам, у нас есть представители валирийский крови. Леди Рея, супруга принца Эймонда и леди Кассандра, будущая жена принца Дейрона. Одной из вас удостоится чести стать новым всадником Пламенной Мечты!       Отто продолжил говорить, но слова его она не слышала. Драконы были для неё чем-то невообразимым, ужасным и пугающим. Даже самый маленький из них был опасен, Кассандра знала это не понаслышке, шрам от укуса, до сих пор отчетливо виднелся на её ладони. Крови Таргариенов в ней хватило лишь на то, чтобы наградить её причудливым цветом глаз, на этом и ограничиваясь. Нет, она не за что не подойдет к дракону, не будет даже пытаться!       — Простите! — Она поднимается из-за стола слишком поспешно и резко, привлекая внимание. — Сир Отто, лорды, я не могу принять подобное. Не думаю, что моя кровь так сильна, как кровь королевы Хелейны или её братьев, к тому же опыт общения с ними у меня уже был, причем весьма плачевный. — Она говорит все это скороговоркой, быстро и без пауз, а затем смиренно садится обратно, ожидая реакции.       — Что же, мы Вас услышали. А Вы, леди Рея? Вы готовы? Ваш отец оказался по вражескую сторону, кузен и Рунный Камень тоже, это Ваш шанс проявить себя, доказать преданность мужу и новой семье. — Голос десницы не терпит отлагательств.       На принцессе нет лица, губы её побелели, а руки мелко затряслись. Ей страшно. Страшно также как и Кассандре. Ей даже становится жаль её.       — Я исполню долг, если того просит Корона. — Голос её тих, но тверд. Выбора у неё не было. С детства обделенная вниманием и любовью отца, она не имела дракона. Любви у неё не было и сейчас, но зато появится дракон, если она не сгорит в его пламени раньше.       Дальнейшего их присутствия на совете не требуется. Решение было принято. Знал ли об этом Эйгон? Как отнесся к кончине жены? Ничего этого она не знала.       — Быть может составите мне компанию? Признаюсь честно, прошлый наш разговор запал мне в душу, я жду продолжения! — Ларис говорит с ней издалека, нагнать её он не поспевает.       Кассандра терпеливо ждет его. Какая же часть разговора ему так понравилась? Та, где она хотела придушить его, быть может?       — Вы разве не должны остаться на совете?       — Лорды и десница разберутся без меня, в конце концов, я не военный стратег, а лишь скромный слушатель.       — И слышите Вы явно многое, не так ли? Вы сказали принцу Эймонду о нашем разговоре про Харренхолл? — Они неспешно идут вдоль коридоров, проходя кухни. В этой части замка она не бывала.       Когда они поднимаются в уединенную башню, она понимает, что Ларис привел её к себе.       — Тут нам никто не помещает. — Будь эти слова сказаны кем-то другим, она восприняла бы их двусмысленно и без раздумий ушла бы. — Садитесь, не бойтесь. Вина?       Послушно она садится, гадая о причине разговора. Вино она не пьет.       — Вы не ответили на мой вопрос. Харренхолл.       — Вы лишь натолкнули меня на дельную мысль, я сообщил её на Малом Совете, только и всего. Сейчас, в такое время, со словами нужно быть куда осторожнее. — Улыбка на его лице пугает её, но виду она не подает.       — Тогда какой смысл говорить мне с Вами? Не Вас ли мне в первую очередь нужно бояться?       — Вы знали, что Ваш отец созвал знамена? Конечно нет, никто бы не сказал Вам этого кроме меня. Ни принц, ни король, никто. Вы думаете, что Таргариены Ваши союзники? Так будет, да, но настроение их переменчиво, Вы скоро увидите и ощутите эти изменения.       — То о чем Вы говорите походит на измену! — От его слов пылает лицо, а сердце бьется с небывалой силой. Она видела эти изменения, неощутимо, но видела.       — Вы говорите, как то положено, но в душе понимаете, я прав.       — И что Вы хотите от меня?       — Дружбу. Я хочу предложить Вам дружбу. У Вас не так много друзей при дворе, не так ли? А те что есть, скрываются в тени.       Её пробирает гнев и страх, какое чувство в ней сильнее, разобрать сложно. Он знал про посыльного брата, знал про письмо. Под его внимательным взглядом, Кассандра вдруг почувствовала себя абсолютно голой, ей нечем было ему ответить.       — Я не могу понять, на чьей же Вы стороне?       — На стороне Короны разумеется. — Он не говорит про Эйгона, не говорит про «зеленых», Корона в его словах звучит уж слишком размыто.       — Лорд Боррос скоро сойдется в битве, я уверен, победа будет за ним. Вы ведь знаете Вашего отца? Он человек гордый, тщеславный, Вы переняли это от него. Как думаете, когда он будет побеждать и проливать кровь за короля, его устроит предложение сира Отто о Вашей помолвке с принцем Дейроном?       — К чему Вы ведете?       — Ваш отец захочет большего! Король остался вдовцом… Вы понимаете о чем я?       Страшная догадка озаряет её.       — С чего такие мысли, лорд Стронг? Отец действительно тщеславен, но говорить о таком рано.       Будто зная, что она скажет, Ларис тянет ей письмо.       С замиранием сердца она узнает манеру речи отца. Письмо написано, скорее всего септоном, сам отец писать не умел, но размашистая подпись и печать его кольца, говорили, что текст принадлежал ему.       В письме не было слов для Кассандры, зато были для Стронга. Отец писал о помолвке Флорис, её младшей сестры и Лариса, после взятия Харренхолла, разумеется.       — Когда пришло письмо?       — Неделю назад миледи.       — Кто знает?       — Все, — по губам его скользит усмешка, — признаться, я не думал о женитьбе, но отказать не вправе.       На душе становится и радостно и грустно. Больше всего на свете Кассандра хотела увидеть сестру, обнять её и привычно зарыться в темных волосах, пахнущих цветами. Отдаление от семьи тяготило её, она скучала. Хотела ли она для Флорис такого брака? Нет, определённо нет. Сестра была самой красивой из них, доброй и нежной, хоть и с типичной вспыльчивостью и живостью Баратеонов. Представить её в руках жалкого инвалида, было просто невозможно, однако на волю отца повлиять она не могла.       Еще одной страшной думой на неё навалились слова Лариса об Эйгоне. Неужели отец действительно пойдет на все, чтобы быть ближе к короне?       — Вижу я озадачил Вас? Как думаете, когда мои слова станут правдой, как отреагирует принц Эймонд? — Она в гневе вскакивает с места, сметая все со стола.       — Молчите, Ларис, молчите, иначе клянусь Богами, я прирежу Вас во сне!       Его глухой смех выводит из себя, находится рядом с ним больше нет мочи. Когда она выбегает из его покоев, в след ей доносятся обрывки его слов:       — Я буду считать это началом долгой и крепкой дружбы!       Становится страшно, когда слова Лариса начинают сбываться. В тот день, она узнает, что отец со знаменосцами выиграли битву у Каменной Ограды, в то время как во втором сражение, нареченном Битвой у Горящей Мельницы, лорд Бракен был разбит.       Опасения подтверждаются, когда к ней приходит Эмма, оповещая о новой вести.       — Сир Отто просит Вас в Тронный зал! — На губах её улыбка.       — В зал? Зачем?       — Радостные новости, госпожа! Прибыл принц Дейрон! — Кассандра чувствует как потеют ладони от нервов.       — Что же надеть, Боги, Эмма, помоги мне, ну же! — Легкий мандраж заставляет её руки трястись, роняя вещи.       — Это ещё не все, миледи! — Она лукаво улыбается ей и тянет время. — Ко двору также прибыла Ваша сестра, вот так сюрприз!       — Флорис!       Все шло так, как и сказал Ларис! Боги милостивы, что же теперь будет? Сбудутся ли его слова? Не смотря, на первую победу, за ней же последовало поражение, а Харренхолл оставался в руках принца Деймона. Вопросом времени было, когда туда отправятся войска короля. Сердце её сжалось, опасаясь за Эймонда. Принц питал совершенно особые чувства к дядюшке, а теперь, после смерти сестры и племянника, неприязнь эта достигла своего апогея.       Как подобает, в тронный зал она идет в зелёном. Совсем скоро её судьба окончательно будет решена.       Перед тронным залом толкотня, гвардейцы пытаются растолкать народ, но все хотят взглянуть на принца Дейрона, которого не видели в Красном Замке с детского возраста.       — Миледи. — Тихий шепот слышит только она. Руки её кто-то аккуратно касается в толпе.       Она знает этот голос. Посыльный брата. Загнанным зверем, она смотрит по сторонам, надеясь, что никто не видит их разговора.       — У Вас есть что-то для меня? Времени у меня совсем мало.       Кассандра долго думала, стоит ли писать ответное письмо, её гложили разные думы и мысли, но все же ответ она написала, держа его всегда при себе.       Большая ладонь забирает крохотный, сложенный вчетверо лист и тут же пропадает.       Что же, теперь она играет на обе стороны.       Путь перед ней открыт, теперь она может встретиться с женихом и сестрой лицом к лицу. Кассандра делает глубокий вдох и улыбается.