Единственный враг

      Голос Эймонда бьет словно хлыст. Слово за словом заставляют вздрагивать её. Кровь отлила от лица, скапливаясь в груди, заставляя сердце биться с бешеной, сумасшедшей силой. Страх застилает разум, а руки непроизвольно трясет.       — Вы обвиняетесь в измене! — Раз.       — Вы обвиняетесь в шпионаже и пособничестве! — Два.       — Вы обвиняетесь в распутстве и прелюбодеяниях, будучи невестой! — Три.       Прямо сейчас она хочет закрыть глаза и оказаться дома, маленькой, беззаботной, а не стоять тут, перед всем Красным Замком. В толпе она видит множество улыбок, не удивительно, её никогда не любили при дворе и расправа над ней, услада для глаз. Лишь два красных от слез лица беспокоятся за неё. Флорис рыдала беззвучно, сжав губы в твердую линию, в то время как Эмма захлёбывалась слезами, удерживаемая гвардейцем, чтобы та могла стоять на ногах.       — Какое из обвинений Вам не понятно? — Кассандра находит в себе силы взглянуть на Эймонда.       Регент зол, в глазах его огонь и ярость, тонкие губы сжаты, а лицо заострилось. Руки его сцеплены за спиной, а поза, в которой он застыл, настолько напряженная, что ей кажется, что ещё мгновение и он сорвется с места и придушит её прямо тут, на глазах у всего двора. Нет в нем больше страсти, нет доверия, она самолично порушила все, что у неё было, еще тогда, когда впервые нарушила свои принципы и вступила в запретную связь.       — Ошибка моя лишь в том, что я писала эти письма, о прелюбодеяниях не Вам мне говорить. — Она роет себе могилу все глубже и глубже, заставляя принца выйти из себя.       В пару быстрых шагов, он настигает её и бьет наотмашь, так сильно, что ей не удается устоять на ногах.       То, как бил её отец, выводило её из себя, задевало гордость, накапливало обиду. Он делал это редко, больше в воспитательных целях, но сейчас Кассандра понимает, он никогда не делал этого всерьез. После удара она ожидает ощутить боль, но понимает, что попросту не чувствует часть лица. Из носа льет кровь, кажется он задел его перстнем.       К ним подходит Коль, шепчет что-то на ухо принцу и отводит подальше, чтобы Эймонд не продолжил вымещать на ней свою ярость.       Завороженно она смотрит, как с лица капает кровь и разбивается о гранит. Как во сне. Кассандра думает, что сейчас расплачется, но вместо этого перед глазами вспыхивают белые круги, приносящие видение.       Снова Винтерфелл. Она видит Кригана, но тот не видит её. Кузен занят тем же, чистит свой клинок, смывая кровь в снег. Кассандра обходит его, смотрит внимательно, и наконец видит, за ним лежит труп со вспоротым брюхом. Олень. Большой и сильный он лежал на снегу, а пар от него расходился в стороны, вместе с кровью. Она делает пару шагов вперед и с удивлением понимает, что идет на четвереньках, но взглянуть на себя не может. Мужчина словно слышит её шаги и оборачивается, смотря на неё нечеловеческими желтыми глазами. Вдали слышен волчий вой и воронье карканье.       К реальности она возвращается с трудом и к удивлению понимает, что не прошло и секунды, как разум оставил её, являя видение. В голове становится чисто и пусто, мысли выстраиваются ровно, впервые за долгое время. Кассандра поднимается на ноги, утирает нос и смотрит на Эймонда, в глазах её разочарование.       Ей нужен шаг, небольшой толчок, чтобы оставить жалкие чувства к Эймонду и выбрать сторону. Толчок этот приходит быстро.       — Доказать все это нетрудно. — Голос Эймонда выравнивается, он выглядит спокойным. Похоже он действительно пожалел, что вышел из себя. — Приведите её прислугу.       Гвардейцы выходят вперед, таща Эмму волоком. Взгляды их пересекаются и Кассандру пробирает дрожь от боли в её глазах. Ей жаль Эмму, жаль, что она так глупо доверила ей все тайны и секреты, подпустила ближе. Она испытывает огромную вину за то, что сейчас происходило с девушкой.       — Ты ведь передавала эти письма? Знала их содержимое? — Эмма молчит, крепко сцепив губы. Кассандра видит, что на тонких пальцах не хватает пары ногтей, вместо них лишь кровавые лунки и оголившееся мясо. Они определенно пытали её.       — Молчание может сыграть с тобой плохую шутку, ты ведь не хочешь закончить как твой отец? — Эймонд говорит вкрадчиво, смотрит в глаза специально, чтобы запугать ещё сильнее. Значит её отец тоже мертв. Она вновь принимает на себя вину за его смерть.       Принц говорит с ней еще, расспрашивая то мягко, то переходя на угрозы, но Эмма молчит, смотрит пустыми глазами прямо, на неё, Кассандру. Одними губами она шепчет ей «прости». В отчаяние Кассандра кусает губы, сдирает их до крови, чтобы не закричать.       — Что же, видимо ответов мы не получим. В любом случае, свидетельств обвиняющих Вас достаточно, а столь рьяное и преданное молчание прислуги, только подтверждает, что тайны, которые она хранит, далеко не безобидны. — Эймонд на мгновение задумывается. — Для тебя у меня есть предложение. — Он говорит с Эммой. — Ты говоришь нам все, мы просто отпустим тебя, уйдешь из замка, — ложь, — или другой вариант, менее приятный.       В зале нарастает рокот. Кассандра ни на секунду не отводит взгляд от Эммы. Эймонд тянет из-за пояса кинжал. Она видела этот кинжал раньше, и у старого короля Визериса и у Эйгона, сейчас он видимо перешел к Эймонду, как временному Хранителю. Клинок тонкий, сталь его почти черная, она понимает, валирийская. Принц подкидывает его и хватает за самое острие, рукоять обращая к Эмме. Выбор без выбора. Кассандра поймет и простит подругу за слова в её сторону, главное пусть будет жива.       Все происходит слишком быстро. Эмму отпускают и девушка без колебаний хватает кинжал, на мгновение смотрит на Кассандру, кивает ей, прежде чем тонкое лезвие проходит по её тонкой шее.       — Нет! — Она кидается вперед, но её перехватывают, не давая сдвинуться.       Толпа ошарашенно ахает, даже сам Эймонд не ожидал подобного. Как завороженный он поднимает выпавший из ослабших рук кинжал, обтирает лезвие собственным камзолом и возвращает на место.       — Что же, приговор будет приведен в силу, в любом случае.       Кровь багряным цветком, разливается вокруг рыжих волос Эммы, что раскинулись на полу. Чувства разом покидают Кассандру и она впадает в ступор, не имея сил и возможности даже заплакать. Взгляд её прикован к зияющей дыре на шее подруги. Она впервые потеряла кого-то близкого и совершенно не знала как вести себя. Слез так и не было, зато в груди вдруг стало так тоскливо и пусто, что впору было следом за подругой отправится в иной мир.       Эймонд отходит от тела, возвращается к подножью трона, кровь дотекла до его сапог и теперь следом тянулись красные следы.       — В качестве наказания, как и всех изменников, я приговариваю Вас к казни за измену короне и законному наследнику! — Голос его не дрогнул, зато у неё из-под ног ушла земля.       Спасение приходит неожиданно.       — Мой принц, послушайте меня, не только как королеву, но и как мать. Лорд Боррос признал Эйгона королем, поклялся в верности и выиграл для нас битву, я не думаю, что он обрадуется смерти дочери.       — Что же, — Эймонд тянет слова, — одной дочери лорда будет вполне достаточно в Красном Замке. Стража, отведите леди Флорис в её покои, не выпускать без моего ведома! А что же до Вас… Вы отправитесь с нами, через Харренхолл, в Штормовой Предел. Мы вернем Вас отцу, пусть делает что хочет, но мы спросим с него вдвойне, ни о какой помолвке с нашей семьей речи и быть не может, только если он, конечно, не принесет голову шлюхи-Рейниры мне на блюдце. Ваша сестра, как и было оговорено, останется в Королевской Гавани и выйдет замуж за лорда Стронга.       Её выводят из зала, суд окончен. Эмма мертва, Флорис останется пленницей в Красном Замке, а саму Кассандру сошлют к отцу. Эймонд был готов убить и её, если бы не Алисента. Она, наконец, в полной мере осознала, каким именно принц был человеком.       Теперь она выберет сторону, как и говорила ей Бледная Пиявка. Внутри неё растет холодная ярость, больше на себя чем на других, но ярость эта другая, не внешняя, скрытая, наполняющая и дающая сил позорно не упасть на пол, а продолжить идти.       В покоях её оставляют и закрывают на ключ. Все ещё находясь в странном, потерянном состоянии, Кассандра бродит по комнате. Её вещи отвратительны ей, хочется выкинуть все, сжечь, порезать. Она сама себе отвратительна.       Из отражения в зеркале смотрит незнакомка, окровавленная и напряженная. Нет блеска в глазах, нет привычной язвительной ухмылки, только скорбь и ненависть. Сейчас она как никогда похожа на Кригана. Раньше, она бы в гневе разбила зеркало, но не делает этого, лишь угрюмо садится на постель, роняя лицо в ладони. Волосы темной волной закрывают её от внешнего мира и теперь она может вдоволь поплакать.       Дни сливаются в один большой кошмар. Она плохо ест, плохо спит, апатия накрывает её с головой. Кассандра не знает, что происходит за пределами комнаты, не знает что с её сестрой, где сейчас Эймонд и когда её все-таки выпустят. То и дело она прокручивает в голове все события за время, проведенное в Королевской Гавани, думает о себе, своих поступках и приходит в ужас от своей безнравственности и легкомысленности. Возможно, казни её Эймонд, было бы куда проще.       Когда двери её покоев, наконец, открываются, проходит почти месяц со дня её заключения. За это время она похудела до неузнаваемости, кожа натянулась, обтягивая кости, волосы сыпались клоками, а на белом лице лихорадочно выделялись лишь искусанные губы, да блестящие глаза с залегшими под ними тенями.       — Тебя я хочу видеть меньше всего. — Она говорит это уже без злобы в голосе, сил её хватает лишь на слабый шепот.       Рея, напротив, выглядит как никогда хорошо. Волосы её собраны в низкую косу, доходящую ей до талии, одета она на мужской лад, на груди её доспех, бедра защищены щитками. Она бесшумно подходит ближе, садится на кровать, совсем рядом с Кассандрой.       — Я сожалею о твоей подруге…       — Оставь.       — Я могу понять какого тебе, поверь! Я жила так все годы, пока не приехала сюда. Теперь же взгляни на меня! Я драконий всадник, жена принца-регента, ты думаешь, я бы отдала тебе все это? Ты оказалась не такой умной, как думала. Ларису изначально не стоило доверять. Тебе ведь было что терять, мне же нет. Теперь мы поменялись местами, у меня есть все, у тебя же ничего, но виновата в этом лишь ты одна.       — Ты пришла отчитать меня? Не переживай, я смирилась со своей участью, не ты, так кто-то другой бы сделал это со мной. Твои слова лишь ускороили этот процесс. Я до последнего думала, что ты не сделаешь мне ничего, — она горько усмехается, — что же толкнуло тебя?       Рея молчит, думает о чем-то, а затем берет руку Кассандры и тянет к своему животу. Ладонь касается холодного метала доспеха в области живота, но руку её обжигает так, словно она касается пламени.       — Ты… — Слова остаются несказанными.       Принцесса была беременна, не оставалось сомнений. Она могла понять её, Рея хотела защитить себя, свою семью, безразличного мужа и нерожденного ребенка. Ком становится в горле. Кассандра была старше и Реи и Эймонда, но не была не женой, не матерью, и уже вряд ли когда-то станет. Ничья жена, ничья мать.       — Теперь ты понимаешь? — Рея хочет быть оправдана, хочет снять с себя тяжкое бремя, что взвалилось ей на плечи и Кассандра даст ей этот шанс. Она забудет о ней, забудет об Эймонде, вернется домой и примет все, что отец даст ей.       Это был второй день их похода. Путь до Харренхолла был не близок, и должен был продлиться почти две недели. С учетом конницы и пехоты, они шли вдвоем медленнее. В небе то и дело мелкала Вхагар, большой черной тучей. Рею на драконе видно не было, но Кассандра знала, что она тоже там, в небе, рядом с мужем.       Всадники охраняли их сверху, опасаясь нападения «черных». Опасения эти были неслучайны, совсем недавно дошла весть о смерти Джейхейриса Велариона, старшего сына Рейниры и её прямого наследника. Принцесса потеряла и второго ребенка. Триархия, с которой заключил союз Отто, будучи ещё десницей, расстреляла принца из арбалетов вместе с драконом. От солдат, что изредка с ней заговаривали, Кассандра знала, что принц Дейрон тоже начал принимать активное участие в военных действиях. Юного принца ей искренне было жаль, так что она надеялась, что страшная участь не настигнет его.       Она не чувствовала себя пленницей, скорее просто ненужным элементом. Их войско должно было объединиться с армией Ланнистеров и взять Харренхолл огнем и мечом. Кристон Коль вел их, говорят Эймонд порывался самолично отправится сразу к непреступному замку, верхом на Вхагар, но десница отговорил его.       Любая мысль об Эймонде делает ей больно почти физически. Она ненавидит его, ненавидит всей душой и сердцем, но глубоко внутри все же не может отпустить. Кассандра ругает себя за это. В голове её образ Эймонда из прошлого, того, что она встретила в Красном Замке впервые. Сейчас принц сильно переменился, это было видно невооруженным глазом. Смерти и предательства ожесточили его, делая главным врагом «черных».        — Что, миледи, составишь нам компанию сегодня? Мужики, вино, все как ты любишь! — Чужой грубый голос вырывает её из мыслей.       Кассандра сидела на одной из телег, свесив ноги. Сегодня они впервые остановились на длительную стоянку, так что она могла отдохнуть от седла. Привычные платья сменились на мужской костюм, что выдали ей в замке. Свои вещи она не забирала, слишком много дурных воспоминаний они несли.       Задирания солдат не были ей в новинку, с того дня как она присоединилась к ним. За ней закрепили двух подчиненных Кристона Коля и теперь молчаливые амбалы сопровождали её по пятам, будто ей и вправду был смысл бежать. Однако толк с них все же был. Стоило задирам увидеть их, как вся их спесь уходила и им оставалось только плеваться ей в след, с едким «шлюха». Ха, это она слышала чаще чем свое имя, спустя какое-то время, её даже перестало задевать это.        Поздним вечером в лагере тихо, однако тишина нарушается. Слышен рокот и глухой рык, это Вхагар опустилась на землю, а за ней и Пламенная Мечта. Мелкие камни под ногами Кассандры подскакивают от вибрации. С печалью она смотрит, как спешивается с дракона Эймонд, а за ним и Рея. Принц учтиво помогает ей и сердце неприятно колит. Не в силах смотреть она разворачивается и идет меж палаток, вглубь лагеря. Её разместили с прислугой, что занималась провизией и готовкой. Не худшее место. Стражники молчаливыми тенями следуют за ней. Ей хочется побыть одной, без посторонних глаз, привести мысли в порядок и успокоиться.       Она ускользает от них, зайдя в палатку и выйдя с другой стороны, все до смешного просто. На улице темно и холодно, куда холоднее чем в Королевской Гавани. Кассандра ежится, но упрямо не хочет возвращаться. Хотя бы ненадолго, но она свободна.       С интересом она проходит вдоль рядов, бесшумно, как тень. Смотрит за солдатами, прислугой. Мужчины пьют вино, смеются и рассказывают истории. Она старательно слушает и впервые за долгое время ощущает себя самой собой, той, которой она была до Королевской Гавани.       Отец часто брал их с собой, не на войны, разумеется, но в походы регулярно. Девочки непоседливо шатались среди мужчин, задавали неуместные вопросы и хихикали с пошлых грубых шуток, перенимая ругательства, чтобы потом шокировать мать. В груди теплеет от воспоминаний. Сейчас вестей от отца нет, а Флорис, самая младшая её сестра, пленница короля. Радость разбивается о жестокую реальность, в которой она больше не будет любимой дочерью, а лишь огромным позором отца.       — Не стоило Вам сбегать, принц Эймонд разозлится. — Она ощутимо вздрагивает.       Кристон Коль стоит поодаль, на нем нет привычных доспехов, лишь плотный дублет светлого цвета. Лицо его еще больше поросло щетиной, но в глазах его нет усталости, лишь уверенность.       — Я вернусь назад, прошу не говорите никому. — Наверное ему удивительно видеть её столь покладистой.       — Вы можете остаться, я ведь тут.       Она молчаливо присаживается рядом с ним. Интересно повернулась судьба, однако. Кассандра никогда не ладила с гвардейцем, за редким исключением, но именно он остановил Эймонда в тронном зале и даже сейчас был предельно учтив. Она хмыкает от абсурдности ситуации.       — Думаете он ненавидит меня? Хотя это понятно. — Бездумно она водит носком сапога по земле. Ей давно не удавалось поговорить хоть с кем-то, кроме прислуги.       — Думаю ответ Вы знаете. — Он поджимает губы. — Вам изначально нужно было отказаться от игр с принцем, дождаться замужества с Дейроном и жить спокойно. Вы понимаете, что все это следствие Ваших поступков. Я хотел бы пожалеть Вас, да не могу, вспоминая сколько всего Вы сделали. Знаете, сильное имя это ещё не все.       Уши её горят от его слов. Она лишь согласно склоняет голову, от Коля это слышат просто ужасно, словно её отчитал отец.       — Интересную компанию ты выбрал себе, Коль. — Кассандра вдавливает голову в плечи, силясь скрыться от их неожиданного гостя.       Эймонд даже не смотрит в сторону Коля, только на неё. Она бросает ответный взгляд исподлобья.       — Тебя ищут твои стражники, не стоит подставлять их или ты хочешь, чтобы из-за тебя ещё кто-то умер, м?       Реакция её спокойна. Со смерти Эммы, вся ярость и злость оставила её, терпению её можно было позавидовать.       — Я сейчас же вернусь к ним, прощу прощения. — Голос её бесцветен, она не хочет очередной ругани. Кассандра поднимается, отряхивает штаны и собирается вернутся.       — Постой! — Эймонд ровняется с ней, за его спиной слышится тяжелый вздох Кристона. — Я отведу тебя.       Ей бы хотелось, чтобы с ней пошел сам Неведомый, все лучше чем Эймонд. Она вспоминает, как они также ходили среди шатров и палаток в Королевской Гавани, на именинах принца и принцессы. Сейчас это казалось настолько абсурдным и неправдоподобным, что больше походило на сон.       — Нравится? — Вопрос ставит её в тупик. — Ты этого добивалась?        Они останавливаются. Замерзшее сердце вновь начинает биться, когда принц касается её лица. Обманчивая ласковость сменяется на грубость. Пальцы его сдавливают ей скулы, вынуждая смотреть в лицо.       — Ты этого хотела? Так ты была мне преданна? Где твои едкие слова, а? Где ты потеряла свои последние крупицы самолюбия? Теперь ты у нас бедная и несчастная, да?       Пальцы сжимаются сильнее, она хватает его руку, силясь отстраниться, но ничего не выходит.       — Не брыкайся, чего стесняться, мы с тобой были довольно близки, ну или ты делала вид. Кто знает перед кем ещё ты раздвигала ноги. — Губы его кривит усмешка. — Братец твой тоже тебя попробовал, а?       Похоже она перехвалила свою сдержанность, потому что следом после его слов, Кассандра совершает огромную ошибку, выхватывая кинжал из-за пояса Эймонда.       Лучше бы она осталась в палатке.