Единственный враг

      К её радости Криган оставляет её, давая выдохнуть. Пугающий тон и тяжелый взгляд Старка заставляет её дрожать. Боясь повторения событий и возможного гнева жениха, Кассандра больше не смотрит на Эймонда. Она просто делает вид, что принца тут нет, хотя внутри все разрывает от желания и любопытства. Ей безумно хотелось заговорить с ним, увидеть, узнать, каким человеком он стал.       Их отряд движется дальше, все дальше от столицы, дальше от Штормового Предела. Теперь назад дороги больше нет, Кассандра понимает это окончательно, да и возвращаться было некуда. Дома её вновь ждала тоска и одиночество под грузом бремени, но обрести новый дом в Винтерфелле ещё было можно.       Через две недели их похода, почти половина пути пройдена, им остается лишь пересечь Близнецы — родовое гнездо дома Фреев, но на её удивление, останавливаются они в маленькой деревушке совсем рядом с замками Фреев.       — Наберемся сил здесь. Местные дадут нам что нужно, да двинемся дальше. — Говорит ей Криган, отвечая на немой вопрос.       — Почему не к Фреям? — Он не отвечает, уходит договариваться с жителями деревни.       Кассандра раздражена. Она устала, дорога была трудной. Хотелось банально согреться, а еще лучше искупаться.       Она осматривает маленькие грязные домишки и фыркает. Ведьмина Топь, лучшего названия для этого места и не придумаешь.       Пока мужчины разбивали небольшой лагерь, Кассандра бесцельно бродила по грязи, рассматривая местный быт, пачкая и без того пыльную и грязную одежду. Чем ближе они были к Северу, тем печальнее были пейзажи и тем холоднее становился воздух.       К вечеру, когда все было готово и их небольшой отряд собрался вокруг костра, раздражение её немного сходит на нет. Ей стыдно за собственное недовольство и брезгливость, так что когда ей вручают тарелку не самого приятного на вид супа, она благодарно кивает, стараясь не обижать товарищей будущего мужа.       Мужчины мерно переговаривались, срываясь на хохот и крики. Сумерки прошли и наступила ночь, погружая все за пределами костра и их небольшого круга в тьму. Мерно трещал огонь, один из мужчин затянул мрачную песню о варгах и ведьмах, такие поют только на Севере. Кассандру клонит в сон, голова её падает на плечо Кригану, что сидел рядом с ней. Тепло и уютно, а главное совсем не одиноко.       Глаза её слипаются, но вдруг, по спине проходит неприятный холодок, разгоняя сонливость. Она открывает глаза, силясь найти источник тревоги и, конечно, сталкивается взглядом с Эймондом.       Тот тоже сидит в кругу и среди мрачных, темноволосых северян выделяется настолько сильно, что даже сейчас, в простецкой черной одежде его легко принять за принца. Он ловит её взгляд сам, не отворачивается. Кассандру пробирает жар и необоснованный стыд. Она тут же отстраняется от Старка, будто пойманная за чем-то грязным. Криган не замечает этого, погруженный в свои мысли. Это не ускользает от взгляда Эймонда и он ухмыляется. Да, она и вправду ведет себя смешно.       Во время войны, она позабыла о чувствах, собственных желаниях, но сейчас, когда объект её желания сидел прямо перед ней, Кассандра не знала как ей быть. Теперь она невеста, а её жених надежный и верный человек, который не был ей безразличен, но Эймонд… Эймонд был для неё наваждением и одержимостью, которую она вряд ли когда-то сможет перерасти.       Она не может считать его эмоций, он слишком хорошо прячется, играет роль примерного пленника и это злит её. В самых потаенных углах своей души она мечтала, чтобы он забрал её, бросил все и отправился с ней на другой конец света! Ведь так бы он поступил раньше! Разве нет?       Страшная догадка закрадывается в сердце. Возможно он больше не испытывает к ней тех чувств? Или быть может их никогда и не было? Словно читая её мысли, Эймонд вновь усмехается, но его глаз холоден, ни намека на веселье. Ей становится дурно.       — Куда ты? — Криган ласково хватает её за ладонь, когда она поднимается и спешит покинуть место у костра.       — Мне нужно подышать. Что-то мне нехорошо. — На её слова Эймонд уже откровенно хмыкает, а Криган хмурится.       В одиночестве она вновь идет по грязным дорогам маленькой деревушки, силясь унять запретные мысли и чувства.       — Заблудилась, девочка? — Низкий женский голос заставляет её остановиться.       Он кажется ей знакомым и она в ужасе оборачивается, ожидая увидеть призрак женщины из прошлого. На секунду Кассандра и вправду видит Алис Риверс, но морок рассеивается и перед ней стоит обычная деревенская старуха, едва ли напоминающая ведьму Харренхолла.       — Я спрашиваю, не заблудилась, девочка? — И голос совсем другой.       Кассандра пятится. Страх резко накрывает её разум, а в голове последние слова Алис перед смертью.       Старухе она так и не отвечает, лишь пятится от неё, а затем срывается на бег. Вслед ей разносится карканье ворон, да злобный смех старухи.       — Ночь темна и полна ужасов, Кассандра! — Набатом звучит в голове.       Не может быть, чтобы это все было взаправду! Видения давно покинули её, да и столь жуткими никогда не были. Так что же это?       У кромки леса она останавливается, чтобы перевести дух. Чертовщина, что происходила не укладывалось в голове. Это ли проклятье Алис или она сама начала сходить с ума?       — Кар! — Ворон заставляет вздрогнуть её в очередной раз.       Это напоминает ей о Празднике Урожая, где она уже видела нечто подобное. И снова её что-то манит вперед, вглубь леса, пытаясь заманить, показать что-то. Хочет ли она этого? Определенно нет, но ноги не слушают её и ведут вперед. И если Королевский Лес был не так мрачен, то северный, старый и таинственный явно не сулил ничего хорошего.       Подул ветер, зашелестел лес и словно зазвучали слова:       — Найди меня или умрешь…       Что есть сил она бьет себя по щеке, силясь прогнать страх и оцепенение. Бежать. Ей нужно обратно, в лагерь, к остальным. Там огонь! А с ним свет! Мысли её путаются, в голове возникает образ Алис, а за ним и образ ворона.       — Хватит! — Она что есть сил кричит.       Её хватают за плечи, удерживают до тех пор пока Кассандра не успокаивается.       — Понимаю, сойти с ума в этой глуши недолго. — Когда она открывает глаза перед ней стоит Эймонд.       Он не боится, его не терзают видения и голоса. Не те голоса, которые слышатся ей. В его мыслях, думает Кассандра, голоса и видения лишь его погибшей родни. Если он и мучался, то снаружи этого видно не было.       Кассандра держится за его руку и тьма отступает. Видения отступают, а за ними и принц вырывает руку из её ладони. Эймонд закрывается, складывает руки на груди, а на лице его читается непонятный ей гнев.       — Тебя ищет Старк. Два часа прошло, как ты ушла.       Слова его шокируют её. Снова время было неподвластно ей. Как долго она блуждала в ночи, если бы Эймонд не нашел её?       Таргариен разворачивается, идет в сторону деревни, но Кассандра хватает его за запястье, не желая отпускать.       — Эймонд, поговори со мной! Прошу! Ты представить не можешь, что я чувствую! — Слова даются ей с трудом, но они наконец одни и это, возможно, единственный шанс поговорить с ним.       Он вновь одергивает её и отстраняется, но все же останавливается. На лице его недоброе выражение.       — Что ты чувствуешь? — Цедит он. — А что ты чувствуешь? Я не верю не единому твоему слову. Все что ты делала, это лгала мне, о чем мне говорить с тобой? Снова о тебе? Я, я, я! А тебя интересует, что чувствую я? Или быть может моя мать, что лишилась всего? Ты жива, выходишь замуж, разве не этого ты хотела? Хватит ныть и жаловаться на жизнь. — Желваки на его лице напряжены, губы поджаты. Она злит его. Один лишь её вид раздражает, тут не нужно быть телепатом.       — Так скажи, что чувствуешь? Ты никогда не был откровенен со мной! — В сердцах она повышает голос.       — А зачем? Я, как и должно предателю, отправлюсь на Стену, доживать свои дни, а ты станешь леди Винтерфелла, как того и хотела. Брат. Смешно, как ты пыталась убедить меня в этом, а теперь выходишь за него. — Последние слова он буквально выплевывает. — Мне плевать на тебя, хватит цепляться за прошлое. Иди к своему жениху.       Лицо её горит от обиды, но она послушно идет следом за Эймондом, глотая злые слезы. Она никогда не оставляла мысли о нем, но вот чем все обернулось. Её одержимость — её проклятье.       Криган не трогал её ни разу за весь их долгий путь, будто боялся напугать, и сейчас, не задавая вопросов, лишь прижал к себе, давая ей выплакаться.       — Скажи, тебе доводилось видеть что-то страшное, непонятное для твоего разума? Будто кто-то зовет тебя?       Он смотрит на неё внимательно, поднимает её лицо за подбородок, пытаясь рассмотреть признаки безумия.       — Север творит с людьми странные вещи, Кас. Ты, как и я отчасти Старк, не бойся ничего, я смогу защитить тебя. — Он целомудренно целует её в лоб.       Она верит ему, он сможет, но что делать, если вся опасность у неё в голове?       На следующий день они переходят через мост Фреев, не задерживаясь там, и оказываются уже на северной стороне, достигая Перешейка.       — В следующий раз длительный привал сделаем у Рва Кейлин. — До него не так далеко идти и это радует Кассандру, которая уже не выдерживала столь длительный путь, да и соседство с мрачно усмехающимся Эймондом не радовало.       Когда они достигают крепости идет снег. Это первый снег за долгие годы. Кассандра помнила как в детстве, в Винтерфелле, строила башни из снега, играла с Криганом, как злилась септа и как хохотал её дядя.       Многие, в основном пленники из Королевской Гавани, что отправлялись на Стену, и вовсе видели снег впервые. Она видит как завороженно смотрел на небо Эймонд, выставив ладони, силясь поймать снежинки. Это умиляет её, заставляя улыбаться. Вместе со снегом приходит хорошее настроение.       Криган взъерошенный, мокрый от снега, тоже рад. Север его дом и Старк рад вернуться в родные земли.       Снег все идет и идет, не собираясь останавливаться, образуя тонкое одеяло на земле, что в будущем грозилось перерасти в сугробы.       — Похоже мы тут задержимся. Парни, давайте ближе к крепости, чтобы укрыться, если будет вьюга! — Криган командует зазевавшимся товарищам и пленным, что увлеклись чудесами природы.       Ей нравится снег до момента, пока ей не прилетает увесистый снежок в спину. С детства не любившая подобные игры, Кассандра в ярости оглядывается, точно зная кого искать. Не только она пострадала, она видит, как взрослые мужчины валяются в снегу словно дети, силясь побороть друг друга. И это те воины, что проливали кровь? Преступники и солдаты? Её разбирает смех, когда Криган падает на спину, поваленный своим же товарищем.       В кутерьме она видит Эймонда. Принц не похож на себя. Впервые за долгое время она видит как он смеется, искренне, без злобы и едких усмешек. Волосы его мокрые, а от того вьющиеся, растрепались, щеки покраснели, видимо игра затронула и его. В этот момент она чувствует себя счастливой.       Конечно Криган тянет Эймонда в эту заварушку, он знает, Кассандра смотрит и будто бы специально дразнит её, но она не против. Их странный тандем не пугает её, все что можно они уже узнали и оттого она лишь ухмыляется глядя на них, получая в ответ привычную ехидную усмешку Эймонда. Пусть они не могут быть вместе, но такие моменты грели душу.       Позже, глубоким вечером, они все же заходят в одну из уцелевших башен крепости. Привратная башня, так её называют. Поросшая мхом, приземистая и широкая, она выглядела самой надежной из трех, к тому же в главном зале был камин, который еще можно было растопить.       — Ты можешь нагреть воды и искупаться наверху, я вижу как тебя гложет путь. — Криган гладит её по щеке. — Я могу помочь.       Она тут же вспыхивает. Ей неловко от мысли, что он уйдет с ней и все, включая Эймонда будут знать об этом. Да, он её жених, но сейчас…       — Я имел ввиду помочь с водой, Кас, не красней. — Он шутливо поднимает руки вверх, но она видит досаду, которую Криган пытается скрыть.       Ей и вправду становится легче, хоть это мало похоже на полноценное купание. Походное платье она меняет на более плотное, сверху накидывая плащ. Тело все еще дрожало от контрастно горячей воды и холодного воздуха, камин мало чем помогал, так что все в зале также кутались в плащи.       Сон не шел к ней, то ли из-за храпа, что издавали мужчины в зале, то ли из-за нервозности, что как некстати проявилась именно сейчас. Недовольно она поднимается с места, аккуратно убирая с себя руку Кригана.       На улице все также идет снег, а оттого ночь не кажется ей столь темной и мрачной. Детская башня, одна из трех, высокая и длинная, с разрушенным пиком, стоит совсем рядом и она от скуки идет в её сторону. Кассандра думает о видениях и в глубине души, хочет увидеть их снова.       Внутри темно, холодно и пыльно, однако в полуразрушенном камине горит огонь, а рядом с ним расстелен плащ. Кто-то был тут. Кассандра в страхе разворачивается ко входу, собираясь бежать, как вдруг её рот накрывает чужая ладонь.       — Не смей кричать. — Её отпускают.       — Эймонд! — Шипит она. — И вечно ты невовремя! Почему ты тут?       — А ты? — Он закатывает глаз и отходит к камину, тянет белые ладони к огню. Кассандра словно завороженная смотрит за тонкими длинными пальцами.       — Не спится. — Эймонд молчит. — Прогонишь меня?       — Нет, зачем. — Тон его становится апатичным.       — Хочешь убежим? — Она не может не сказать ему этого.       — Что? — Похоже он действительно удивлен. Эймонд снова разворачивается к ней, подходит ближе, почти вплотную.       — Убежим отсюда, ты и я… — Говорит она уже менее уверенно. Неужели она хочет этого? Хочет неизвестности и скитаний?       — Да ну? Неужели ты веришь в свои слова? — Большим пальцем он оглаживает её скулу. — Нет, такого не будет, Кас. Ты станешь женой брата, как и обещала, а я отправлюсь на Стену, как и обещал. Оба мы будем несчастны, но что с того? Вот она наша расплата… — Он тянет слова, говорит ей почти в губы.       Его взгляд замирает на её лице. Она видит его сомнения, и вдруг понимает. Он все еще её, прямо сейчас. Как будто слыша её мысли, Эймонд притягивает её к себе, оглаживает плечи. Кассандра сдается, боясь упустить единственный шанс на желанную близость. Скоро, совсем скоро они достигнут Винтерфелла и тогда Эймонд будет потерян навсегда.       Сейчас. Это единственное слово, которое набатом стучит в голове. Пальцы скользят по её платью, скидывают плащ и развязывают хитрое сплетение тесьмы. Это не занимает у него много времени, и платье тихо спадает с её плеч. Теперь ткань держится только на бедрах, заставляя ежиться от холода. Его рука на животе, но она не чувствует ласки, слишком напряжена. Он наклоняется и целует чувствительное место между её грудей. Его лоб касается одеревеневшего тела, и по её коже проносится его усталый вздох:       — Мы можем прекратить прямо сейчас, если ты не хочешь.       — Нет! — Это слово вырывается из её рта почти истерично. Она тянется к его волосам, кладет на них ладонь. Мягкие, даже сейчас. Рука касается идеально очерченных скул, падает ему на плечо.       Он держит её, не давая тактильному контакту прерваться. Негнущимися руками она стаскивает с него тяжелый верх одежды. В этот раз тело его усеяно шрамами. Некоторые из них свежие.       — Кассандра, — сердце пропускает удар, а потом срывается в бешеный галоп. — Продолжай.       Она встречается с ним взглядом, и ей вдруг становится страшно разорвать этот зрительный контакт.       — Не торопись, нас не скоро хватятся. — Шепчет он.       Холодные пальцы прикасаются к её щеке, перебегают с шеи на ключицу. Он наклоняется и прикусывает мочку уха. Горячее дыхание разливается по коже и её бросает в дрожь.       — Тебе совсем немногое нужно, — тянет он.       Обида и…гнев вспышкой пробегают по телу, как внезапный порыв ветра вне стен крепости. Конечно, ей достаточно и этих намеков на тепло с его стороны, чтобы упасть в пропасть. Откуда ей знать ласку? Кассандра пытается отнять руку, освободиться. Свободной рукой он дотрагивается до её шеи, почти силой притягивает к себе и шепчет в самые губы:       — Тебе нужно только пожелать.       Они смотрят друг на друга в абсолютной тишине. Он нависает над ней, заполняя весь мир вокруг, отрезая от остальной реальности каскадом спадающих серебряных волос. Кажется, вообще все звуки зимней ночи внезапно пропали. Ей нужно только пожелать.       Эймонд смотрит требовательно, как будто сквозь. Руки настойчиво, не терпя возражений скользят по спине, бокам, бедрам. Он глубоко дышит в её губы, но не целует, не преодолевает эти несчастные несколько сантиметров, дразня своей близостью. Она хочет дотянуться, поцеловать его сама, но Эймонд толкает её к камину, на плащ. Кассандра повинуется, ложится, а Эймонд поднимает её юбку, не снимая платья, заставляя его собраться на талии. Сейчас его кожа будто горит огнем. Она чувствует жар, который исходит от него. Он смотрит на неё, нависая. Смотрит, пока его рука почти невесомо гладит её грудь.       Он медленно наклоняется, и она ощущает его губы на своей шее. Ключицы, плечо, грудь… Эймонд пробует её на вкус. Кассандра ощущает, как он прикусил сосок. Его влажный язык. Его дыхание. Эймонд целует место ниже пупка, губами выводит знаки, и спускается все ниже, ниже…       Кассандра выгибается дугой, когда ощущает его язык. Но горячие, такие сильные руки сжимаются на её талии, заставляя лежать смирно. Откуда-то из другого далекого мира до неё долетает его усмешка:       — Что, твой братец тебе этого не делал?       — Завидую твоему постоянству, тебя просто тянет делать это… — Слова даются ей тяжело. Знакомое, алчное, голодное чувство разгорается все сильнее. И поцелуи, которые он дарит ей, совсем не удовлетворяют. Она хочет большего, хочет видеть его лицо. Хочет его…всего.       Он прикусывает внутреннюю сторону её бедра, и она почему-то знает, что он улыбается. Внезапно все заканчивается. Она не чувствует его жара, не чувствует прикосновений и ласк. В панике она распахивает глаза, повторяя про себя, что это слишком жестоко.       Эймонд тут. Он стоит рядом, снимает оставшуюся одежду, обнажая мрамор своей кожи. Резко садясь, она тянет руку к нему, горящей щекой прижимается к его коленям.       — Не уходи…не уходи…не уходи, — она не может перестать шептать это.       Его руки замирают у шнуровки брюк.       — Раздень меня, — приказывает, не просит.       Пальцы дрожат, когда она тянется к шнуровке на его брюках. Он смотрит на неё сверху, так жадно и голодно, что ей снова становится жарко. Кассандра неумело стягивает с него одежду, и желая и боясь, что будет дальше. Его плоть чуть подрагивает, на глазах становясь больше. Кажется, Эймонд видит её замешательство.       — Не бойся, я научу, — рука скользит по щеке, ныряет в волосы, накручивая их на кулак. — Дотронься. Для начала.       Она обхватывает ствол рукой, чувствуя, как он твердеет.       — Чуть выше, — голос, гораздо более глубокий, голодный, чем обычно. — Смелей, ты не сделаешь мне больно… А теперь проведи рукой вниз, — он громко выдыхает, когда она делает, как он велит. Кассандра повторяет это снова и снова, свободной рукой исследуя спину и бедра.       Его тело притягивает так сильно, что её сознание гаснет, она почти не осознает, что делает. Не может перестать покрывать поцелуями его живот. Не может оторвать взгляд от его лица. Не может не узнать, какой он на вкус… Его хватка становится сильнее, когда она проводит языком по уже вставшему члену.       — Обойдемся без это, — что это, он засмущался?       Все так же держа её за волосы, Эймонд поднимает к себе. Это больно, но почему-то очень приятно. Его дыхание жжет кожу, большой палец очерчивает губы, грубо сминая. Но Кассандра хочет не этого:       — Поцелуй. Пожалуйста.       В светлых глазах столько эмоций, что она не может понять, что он сейчас чувствует. Но спрашивает он задыхаясь:       — Это приказ?       — Да! Да… пожалуйста.       — Нет, моя дорогая, о таком нужно просить и просить лучше, — Эймонд откровенно издевался. Но все гневные мысли вылетают из головы — его палец проникает в неё настойчиво, быстро, требовательно. Даже хорошо, что он все еще держит её за волосы, она бы упала от этих ощущений.       — Пожалуйста… я прошу… пожалуйста, — она слышит, что получается какой-то всхлип, но ничего не может поделать со своим голосом.       От низа живота с каждым движением его руки разбегаются волны и это почти невозможно терпеть.       — Гораздо лучше, — он вновь укладывает её на плащ. — Это все, чего тебе хочется?       — Нет…       — Ну так попроси, — дыхание ошпаривает кожу. Сколько он будет мучать её?       — Возьми меня… Войди… Делай все, что хочешь!       — А что же скажет твой жених, узная, что его невеста стонет подо мной как последняя шлюха? — Дыхание его сбивается.       Довольная улыбка — последнее, что она видит, когда мир взрывается вокруг.       Он входит одним сильным толчком и накрывает её губы своими, требовательно размыкая её рот языком. Резкая боль пронзает все тело. Это все еще больно, да и внутри недостаточно влажно. Он не двигается, замирает, продолжая целовать её.       Постепенно, медленно он начинает двигаться. Кассандра крепко обхватывает его шею, прижимая к себе, терпя дискомфорт. Неприятное чувство гаснет не сразу, постепенно, вслед за тем как увлажняется её влагалище. Стон вырывается против воли и она пристыженно закусывает ладонь. Тело его напрягается еще сильнее, а толчки становятся сильнее.       Кассандра сильнее обхватывает его плечи. Поцелуи Эймонда становятся нежнее, почти невесомыми. Рука оглаживает её щеку.       — Как давно я касался тебя в последний раз… Кажется, это было в прошлой жизни… — Он вновь целует её, ускоряя темп.       Рука с силой сжимает бедро, жадно забирая навстречу его движениям. Она пытается дышать, но воздуха не хватает. Весь мир вокруг пахнет им и она теряется.       — Обхвати меня ногами, — то ли шёпот, то ли почти рокот в самое ухо. Он садится, за руку притягивая к себе и они переплетаются так, что его плоть проникает до боли глубоко. Двигаясь ему навстречу, она чувствует горячие руки, которые жадно блуждали по её спине, голодные поцелуи на груди… и терпеть становится невозможно.       Она прикусывает его ухо, бьется в конвульсиях, пока его руки сильно сжимают её, грозясь оставить следы. Движения становятся рваными, грубыми, резкими. По телу все еще бегут отголоски удовольствия, когда он в последний раз с силой входит внутрь. Его плоть выскальзывает из неё и сперма капает ей на живот. Эймонд тяжело дышит, губы его приоткрыты, а голова закинута назад.       Жар и страсть пропадают также быстро. Эймонд молча одевается, оставляя её одну, голую и потерянную. Кассандра хочет заговорить первой, но чувствует себя слишком уязвленной. Это была одновременно худшая и лучшая ночь в её жизни.       Они остаются в Привратной башне еще на один день и для неё это настоящая мука. Утром, когда весь их отряд собирается в Большом зале за едой, она не может смотреть никому из них в глаза. Ей стыдно, до безумия стыдно, но отмотай она время вспять, она бы поступила так снова, просто потому что была одержима им. Одержима Эймондом. И то, что он ответил взаимностью радует её, хоть и не дает больших надежд.       Кассандра видит своего принца среди мужчин, кивает ему, но он лишь отворачивается, будто стыдясь. Она не понимает его реакции до тех пор пока рядом не присаживается Криган.       — Хорошо спалось? — Голос его весел, но сердце её замирает.       Он знает? Конечно, он знает. Она вымученно улыбается ему.       До Винтерфелла остается неделя пути.