◉•◉•◉
У задней двери ресторанчика Сугимото встретил Шираиши и, отсалютовав ему двумя пальцами, улыбнулся. Машины еще не было, как и Асирпы, и Сугимото, ожидавший, что все-таки придет позже нужного, расслабился. В широком проулке между улиц никого не было. — Ты прям весь сияешь. Случилось что-то хорошее? Помедлив с ответом, Сугимото прикоснулся к лицу и, нащупав, что изогнул губы вверх, сконфуженно помотал головой. — От тебя ничего с прошлого раза не было слышно, так что я решил заскочить, проверить, и с Асирпой-чан заодно повидаться. — Шираиши сунул руки в карманы просторных ярко-красных штанов и, убедившись, что дверь за спиной закрыта, тихо добавил: — Огата-чан не принимает мои звонки. Асирпа-чан сказала, что у него проблемы на работе, но… Вы же помирились? Ты решил устроить мне сюрприз и удивить этим? Зная, что Шираиши делает это из лучших побуждений, Сугимото не смог сдержаться и недовольно бросил: — Помирились? Это была не ссора, а… Он замолк под виноватым взглядом. Шираиши осторожно спросил: — Тогда почему ты пришел таким довольным? — Мне… — Сугимото справился с первоначальным смущением и начал сначала: — Мне приснился сон. Шираиши округлил глаза и Сугимото поспешно замахал перед ним рукой, будто отгоняя. — Хороший сон. Не меняясь в выражении, Шираиши вынул руки из карманов, на удивление серьезно произнес: — Сугимото. Не знаю, видел ли ты во сне прошлую жизнь или фантазию, но Огата-чан, которого ты любишь, живет сейчас и в реальности. Уязвленный, Сугимото приподнял козырек кепки и, посмотрев в глаза, возразил: — С каких пор ты стал знатоком Огаты? И заботиться о нем. Шираиши под его напором почти отступил, но позади была дверь, вынудившая остаться на месте. Не думая, что серьезно может стать причиной для ревности, он искренне ответил: — С самого начала. Когда мы с ним путешествовали, местами, конечно, пока была возможность, а сейчас я за него беспокоюсь не меньше, чем за Асирпу-чан. Из-за тебя в том числе. Подразумевал ли Шираиши время, когда Огата и Сугимото встретились в новой жизни или же сложившуюся между ними ситуацию сейчас, или же и то и другое, Сугимото не узнал — задняя дверь дернулась ручкой и, открывшись, выпустила на улицу Асирпу. Стоявший прямо у двери Шираиши оказался подтолкнутым в спину и, едва удержав равновесие, потому что подогнул колени, вынужденно сделал шаг в сторону Сугимото, стукнув ему лбом в подбородок. Наблюдая, как мужчины, согнувшись от боли, держатся за ударенные места, Асирпа виновато улыбнулась и в качестве извинения предложила приложить лед к ушибам.◉•◉•◉
— Как думаешь, у тебя получится? Спустя непродолжительное время, за которое Сугимото разгрузил машину с продуктами, Асирпа усадила его за один из свободных столиков, чтобы дать отдохнуть и поговорить. Шираиши не помогал, и поэтому она отправила его восвояси. Уперев лицо в руки, она, то и дело отвлекаясь взглядом на клиентов, благо тех было всего два из-за рабочего дня и непопулярного для ресторана послеобеденного времени, рассказала о своей проблеме. Ей с одноклассницами нужно было съездить в другой город в музей ради школьного проекта, а их родители согласились на это только в сопровождении хотя бы одного взрослого. На возражение, что некоторым уже по пятнадцать, Асирпа пояснила, что мало какой родитель не беспокоится о своем ребенке, и оно было исчерпано. Сопровождающим должен был быть Огата, у которого была своя причина поехать, но он сообщил, что планы изменились в самый последний момент. Переделывать тему сейчас было уже поздно, тем более что она напрямую касалась Асирпы — история народа айну, к которому она уже не принадлежала по крови, но являвшегося частью ее сущности и по сей день. Разумеется, благодаря ее обширным знаниям из первых рук, проект провалиться не мог, но она не хотела делать чужую работу и лишать одноклассниц знакомства со своей культурой. Выбранный ей день приходился на выходной, и у Сугимото не было причин отказываться. Тут же предложив угостить его в благодарность, Асирпа вернулась в рабочий режим и, поправив светлый фартук поверх кремовой униформы, убедившись, что не требуется в зале, отправилась на кухню. Предоставленный сам себе Сугимото уставился сквозь широкое стекло окна. Дождя не было, но стояла пасмурная погода и редкие прохожие, ежась от пронизывающего ветра, кутались в куртки. Отвлеченный мелодичным переливом, Сугимото скорее по инерции, нежели с интересом, направил взгляд на вход в зал. Посетитель ответил ему гадкой усмешкой, и Сугимото от удивления приоткрыл рот. Не меняясь в выражении, Огата направился прямо к нему. Встал у стола и, кивнув, произнес: — Давно не виделись, Сугимото Сайчи. Полное обращение Сугимото задело, но он не подал вида, сосредоточенный на чужом лице. Опухоль должна была сойти за несколько дней, а вот разбитая губа и синяки так быстро пройти не могли. Подозревая, что ушибы были скрыты под слоем косметики, не удержавшись, он спросил: — Все уже зажило? — В отличие от тебя, на мне все как на собаке не заживает. Огата оттянул край высокого ворота бордового свитера. На болезненно красной коже уже заросло несколько царапин, но ссадины от отпечатков ладоней еще не зажили. Возникшее в груди Сугимото сожаление перебила случайная мысль, стоило ему сосредоточить внимание на растянутых петлях тонкой вязки: как и в последнюю их встречу на Огате был свитер, выгодно подчеркивающий его фигуру. Как будто Огата надел его специально, запомнив, как Сугимото однажды случайно признался, что находит это сексуальным. — Пришлось постараться, чтобы на работе никто не заметил. Возвращенный в реальность Сугимото виновато произнес: — Прости… — Если ты продолжишь, то я и правда подумаю, что тебе жаль. — Огата фыркнул, встретив его печальные глаза. — Сейчас у меня нет времени, но я верну тебе долг сполна. Огата вел себя как ни в чем не бывало, будто это была обычная ссора, дошедшая до драки. Не обманываясь, еще помня брошенное в лицо обвинение, Сугимото тяжело вздохнул, взлохматив волосы. Направившиеся не туда куда стоило бы мысли ввели его чувства в еще большее замешательство. Подавив желание взять лежащую на сидении рядом кепку, он произнес: — Мне действительно жаль, и я извинюсь, потому что это меньшее, что я должен сделать. Огата, ты… Он замолк, увидев, как из кухни появилась Асирпа с подносом. Подойдя к столику с мужчинами, она, ничуть не удивленная присутствием Огаты, поставила перед ним чашку с кофе, а затем перенесла на столешницу перед Сугимото тарелку с небольшим пирожным, украшенным сверху сливками. Заведя за спину руки с подносом, она добродушно объявила: — За счет заведения. А взамен, когда я приду на перерыв, я жду, что вы уже помиритесь. — Она тем же тоном обратилась к Сугимото. — Не отработаешь десерт — заставлю платить. Ее широкая лукавая улыбка без намека на детскую непринужденность была настолько непривычна, что Сугимото забылся, все еще смотря ей вслед, когда она уже исчезла из поля зрения. — С каких пор она так умеет? — Кто знает? — без удивления ответил Огата. Получив вопрос на вопрос, Сугимото перевел взгляд на него и наконец-то осознал, что его смутило: выражение Огаты было идентичным тому, что продемонстрировала Асирпа. В прошлой жизни их знакомство разделяло слишком короткий промежуток, чтобы принять его во внимание. В этой, перед тем, как Сугимото наконец-то встретил Асирпу, она уже была знакома с Огатой четыре года. Испытывая не ревность, а нечто более глубокое, Сугимото закусил губу. — И? Тебе хватило недели, чтобы разобраться в своей проблеме, Сугимото? Взяв чашку, Огата было отпил немного кофе, но его губы так и не коснулись жидкости. Пока его рука опускалась обратно на стол, Сугимото обдумал все: начиная от возможности, что Огата подозревал, что творилось с его головой и заканчивая тем, что ждет, что он предложит закончить безымянные отношения. Не выбрав из них ничего, Сугимото задал встречный вопрос: — Почему то, что ты решил, что я хо… — он скривился от одной мысли и перефразировал: — Асирпа-сан — мой друг и я ни за что не… — Значит, не разобрался, — перебил Огата. Одарил тяжелым взглядом. — Скажешь, что я принял твои извинения. Собираясь встать, Огата убрал руку со стола, но Сугимото поймал его ладонь своей и с силой стиснул. Кинув взгляд в зал, Сугимото, убедившись, что другие посетители все еще не обращают на них внимания, угрожающе процедил: — Я не дам тебе сбежать, Огата. Ответь мне прямо. Я не собираюсь играть по твоим правилам и гадать — Асирпа-сан будет волноваться. Сузив глаза, Огата потянул руку на себя, но Сугимото держал крепко. Цыкнув, Огата свободной рукой схватил чашку и вылил содержимое на их ладони. От кипятка Сугимото передернуло, но пальцы он не разжал. Упавшая на стол чашка прокатилась краем по столу и, соскользнув на пол, с громким треском разбилась вдребезги. — Не знаю, какого ты сейчас обо мне мнения, но я не собираюсь служить тебе удобной дыркой, пока ты представляешь, как трахаешь малолетку. Проникший в сознание Сугимото холодный тон и пустой взгляд были точно такие же, как и неделей ранее. Стиснув ладонь так, что обожженная кожа взвыла от боли, он поднялся следом за Огатой. Свободной дрожащей рукой схватил за шею и, уже было изо всех сил сдавил, как оказался ошарашен девичьим выкриком. — Сугимото! Инстинктивно повернув голову в сторону двери для персонала, Сугимото увидел Асирпу. Исказившие ее лицо отчаяние, неверие и дикий ужас, сорвавшийся до высоких истерических нот голос — он помнил их направленными на себя и в этой жизни. В день, когда встретил Огату и, как и сейчас, был охвачен неистовым желанием его убить.◉•◉•◉
Безветренное лето нещадно жарило так, что в новостях каждый день обновляли статистику людей, получивших солнечный удар и предупреждали не выходить из дома без бутылки с водой. Сугимото следил не только за своим здоровьем, но и друзей и, когда его неожиданно пронзило волной горячего исступления, он далеко не сразу понял, что произошло. На пешеходной улочке было мало людей: все или уже разбрелись по ближайшим кафе или спешили туда, или, просто проходя мимо, семенили от одной тени к другой. В числе последних была идущая навстречу школьница, прячущая верхнюю половину лица за ладонью. Не понимая, чем она привлекла его внимание, ведь ничего необычного в ней не было, Сугимото, озабоченный своим состоянием, уже было отвернулся к спутнице, как школьница опустила руку. Все звуки исчезли. Поймав на себе взгляд больших, чистых, голубых глаз, Сугимото ощутил, как падает, а затем, осознал, что это не земля ушла из-под ног, а он упал на колени. Схватившись за голову, раскалывающуюся так, будто кто-то со всей силы ударил его по затылку, он нашел в себе силы отпустить лишь спустя минуту. Вместе со звуками проезжающих мимо машин он разобрал голос: — ...И-кун! Сайчи-кун! Не понимая, кому он принадлежит, он повернул голову на зов. Звавшая его по имени девушка, держа его за плечо, с облегчением выдохнула и, выдавив из себя улыбку, с придыханием произнесла: — Ты в порядке? Тебе все еще больно? — Сугимото… Мгновенно отреагировав, Сугимото посмотрел на стоявшую перед ним тень, следом выше: миниатюрные ноги, обутые в кожаные школьные туфли, переминулись с места на место, а затем согнулись в коленях, спрятавшись под юбкой. Присев перед ним, школьница заглянула ему в лицо и, поджав руки под грудью, нерешительно позвала: — Сугимото? — Асирпа-сан… Стоило дать ее имени сорваться с губ, и он ощутил, как защипало в глазах. Всхлипнув, Асирпа вновь прошептала его имя и, кинувшись на шею, крепко обняла. Осторожно обернув руки вокруг ее тела, Сугимото не сдержался и тоже заплакал. Они почти утонули в моменте воссоединения, когда что-то попыталось вырвать Асирпу из его рук. Реагируя быстрее мыслей, Сугимото стряхнул с себя помеху. — Сайчи-кун?! Высокий голос, не принадлежащий Асирпе, наконец-то нашелся в его памяти, и он поспешно аккуратно отстранился от Асирпы. Его девушка, которая все это время пыталась привлечь его внимание, потрясенная сидела в полуметре рядом. Он отпихнул ее. Осознав это, и то, как странно со сторон выглядело для нее происходящее, Сугимото нехотя, но отпустил дорого сердцу человека и утер слезы. — Прости, Мей-чан. Это не… Это Асирпа-сан. Мы с ней очень давно не виделись, поэтому я… Не без помощи Асирпы поднявшись, он помог подняться и Мей. Стряхнув с джинсовых капри пыль, она поправила короткий топик и, состроив сложное выражение, посмотрела в сторону. — Все в порядке… Видя ее надувшиеся губы, Сугимото невольно улыбнулся и аккуратно потрепал ее по щеке. — Не ревнуй. Асирпа-сан — мой… — он запнулся, едва не назвав ее партнером, — Друг. — Ревновать к ребенку? Сайчи-кун, ты за кого меня принимаешь?! — Обида в ее голосе сменилась игривыми нотками. Будто невзначай перехватив его ладонь и сплетя с ним свои пальцы, она посмотрела на Асирпу и улыбнулась. — Я — Сонохара Мей. Приятно познакомиться, Асирпа-чан. — Взаимно, Сонохара-сан. Асирпа — это прозвище. Мое имя — Кочобе Асуко. Она коротко поклонилась, и ее длинные темные волосы перетекли с плеч на ключицы. Бело-синяя матроска, ничем не напоминавшая ее прежние одежды айну, выглядела на ней свежо, и Сугимото засмотрелся. Асирпа была старше, чем он запомнил, ее светлые щеки уже начали терять детскую округлость, и он неожиданно осознал, что они встретились в этой жизни впервые, а он совершенно ничего о ней не знает. — Асирпа-сан, ты сейчас свободна? — предложил он. — Может быть, составишь нам компанию и пообедаешь с нами? Мы хотели поесть сладкого. Глаза Асирпы заблестели. Довольный, что она не изменилась и ставка на еду оказалась верной, Сугимото рассмеялся. — Я свободна и согласна! — поспешно ответив, она на мгновение успокоилась и виновато посмотрела на Мей. — Но я не помешаю? У вас же свидание? Мей будто задумалась и, уже было, как Сугимото показалось, отказалась, когда он одарил ее умоляющим взглядом, сжав ее ладонь, и она коротко молча кивнула. — Спасибо, Мей-чан! Ты — лучшая! Он тут же ее обнял и Мей смутилась, сильно покраснев, когда он поцеловал ее в щеку. — Это в первый и последний раз, Сайчи-кун. Получив ее одобрение, Сугимото не придал ее словам большого значения, как не заметил и неодобрения в ее взгляде. Это была его первая ошибка в их отношениях. Втроем они достаточно быстро нашли общий язык и, узнав, что семья Асирпы владела рестораном, решили воспользоваться случаем и там побывать.◉•◉•◉
Сугимото любил Мей. Любил искренне, как ему казалось. Привязанность к девушке, разумеется, была слабее, чем к Асирпе, но это было очевидно — с Мей они встречались всего месяц. О том, что все между ними было не так, как ему казалось, он понял лишь намного позже, когда с их расставания прошло несколько сезонов. А пока они были вместе, то он не чаял в ней души настолько, что не смел заходить дальше поцелуев, даже когда они оставались наедине. Мей очень нравилась его галантность. Она была в восторге оттого, что он разделял ее увлечение милыми вещами, помогал ей завивать в кудри ее прямые сухие волосы и, как она говорила, несмотря ни на что улыбался, всегда готовый прийти на помощь. Асирпа внесла в их отношения неопределенность — Сугимото начал отменять свидания в угоду подруге, что Мей сначала принимала — те давно не виделись и хотели наверстать упущенное, а после часто начала ставить под сомнения его чувства. Спустя время, когда он наконец-то согласился появиться у нее дома в отсутствие подруги, с которой она делила жилье, он ясно дал понять серьезность своих намерений. Но между ними так ничего и не произошло. Вместе с памятью об Асирпе, подарившей его прошлой жизни смысл, вернулись воспоминания и о его сущности в ней — убийцы, забравшего не десятки, а сотни жизней, о семье, за смертью которой он наблюдал, не в силах ничего сделать, о приключении, наполненном смехом, неизвестной ему культурой и стремительными событиями, о дружбе и предательстве. Следующими после Асирпы в его памяти всплыли отнюдь не дорогие сердцу Тораджи и Уме, занимающие важное место в нем и в этой жизни, а человек, которого он предпочел бы не знать в обеих — Огата Хякуноске. Привнесенные в настоящее мысли и память о том, кто породил в нем ярость и ненависть такой силы, какой он еще никогда не испытывал, лишили его отдыха, когда ему что-то снилось. В воспоминаниях Огата над ним насмехался, нюхал руку Асирпы с видом любопытного осторожного зверька, с остальными морщил нос от носков Шираиши, слегка приподнимал губы, прежде чем притянуть к себе за шею, низко стонал, до дрожи пробирая бархатистым голосом, пока его сильные руки прижимали к мускулистой подтянутой груди, и смеялся, заливался смехом над его, Сугимото, глупостью, пока тот лежал с простреленной им головой, уводя Асирпу все дальше и дальше. В тот день, когда он пообещал поставить точку на прошлом, сделав Мей своей, Сугимото совершил главную ошибку — закрыл глаза. Уединившись в ее комнате, целуясь, они упали на кровать в объятиях друг друга. Вместе с накатившим от близости чужого тепла возбуждением в его воображении возник переполненный манящей похотью темный бездонный взгляд и, отстранившись, он простонал имя мужчины, которого в этой жизни не встречал. Мей дернулась в его руках, как от удара. Не сразу найдя в себе решимость посмотреть ей в глаза, он промолчал, не в состоянии найти слов, чтобы унять ее боль. Все еще обнимая, погладил по спине, на что она прерывисто выдохнула, дыханием пощекотав кожу. Ему действительно очень нравилась Мей, больше, чем кто-либо другой, поэтому он и решился на этот шаг именно с ней, однако, чувства к ней не были настолько же будоражащими сознание, как к человеку, которого он ненавидел даже в новой жизни. Поэтому, когда она как будто с надеждой спросила: — Огата? Кто это? — Мужчина, с которым я спал, — честно ответил он. Все еще держась за его плечи, Мей высоко подняла брови. Быстро заморгав, с надрывом выговорила: — Но ты говорил… Что до меня у тебя никого не было… — ее руки и голос задрожали. — Или не было только женщин? Ты встречался с ним за моей спиной?! — Нет, не было. Никого нет, и не было. Удивляясь своему спокойствию, он отпустил, когда она попыталась выбраться из-под его тела. Мей отсела, но едва ли достаточно, чтобы создать между ними расстояние. Не зная, куда деть руки, обхватила ими плечи и, стараясь сдерживать так и норовящие потечь из глаз слезы, возмущенно произнесла, в конце сорвавшись на крик: — Тогда… Почему ты назвал его имя? И что значит, никого не было? Ты только что сказал, что спал с ним! — Это было… «…В другой жизни», — оправдание, которому не поверил бы даже ребенок. Сугимото едва не отвернулся, но заставил себя смотреть прямо на нее: высокий лоб, карие глаза, пухлые губы и миниатюрный нос. Даже сейчас, когда ее лицо было искажено преддверием истерики, все в ней было ему мило, и она ничем не напоминала бледного скудного на выражения мужчину с короткой бородкой и хирургическими швами на челюсти. Мей приняла его таким, каким он хотел быть, а он предал ее доверие. Огата раскрыл его самые темные углы души и, вывернув наизнанку, приняв их все на себя, сбежал. Человека, которого Сугимото преследовал в прошлом, в этом мире не существовало. Мей была рядом. Выбор был очевиден. Потянувшись к ней, он осторожно, ожидая, что она оттолкнет его, взял ее ладонь в свою. Она заметно была меньше и мягче его собственной. Проведя по тыльной стороне большим пальцем, он медленно привлек ладонь к себе и, оставив на ней мимолетный поцелуй, нежно произнес: — Прости. Я не заслуживаю твоей любви.◉•◉•◉
Асирпа взяла с Сугимото странное обещание: всегда звонить перед приходом, даже если он не собирался в ресторан на подработку. Всецело доверяя ей во всем, он решил, что причина была в том, чтобы она могла рассчитать перерывы, когда помогала матери в зале или на кухне. Несмотря на это, Асирпа с его приходом практически всегда была занята работой, и они редко когда могли спокойно посидеть. Не придавая этому значения, Сугимото, как правило, проводил время с тетрадями и книгами, изредка присматриваясь к Асирпе, когда она мелькала рядом. Западная одежда — форма официантки, состоящая из свободного платья чуть ниже колена с рукавами до середины плеча, смотрелась на ней непривычно, но мило, особенно шли белые вставки, подчеркивающие почти оформившуюся фигуру. Ресторан посещало немало мужчин, и Сугимото уделял внимание всем, кто подмечал миловидность школьницы. Прецедентов, где потребовалось бы его вмешательство, к счастью не случилось, но он был настороже. В тот день, когда он вспомнил, что никак не сообщил Асирпе о том, что зайдет, Сугимото решил сделать это лично, заодно устроив сюрприз. Отвлекшись на колокольчик, Асирпа начала говорить радушное, но из-за зазубренности сливавшееся в одно «Добропожаловать!» и запнулась на середине, широко распахнув глаза. Прочтя в них испуг, Сугимото не поверил, а спустя мгновение ее лицо наполнилось радостью. Пожурив его за внезапное появление, она велела ему сесть куда-нибудь, пока сама отправилась провожать одного из посетителей. Несмотря на ранний вечер, мужчина в костюме был уже так пьян, что его едва держали ноги. Он был из числа тех постоянных клиентов, к кому Асирпа питала чувство заботы и она предложила ему полежать в одной из комнат для персонала. Это происходило уже не первый раз и Сугимото, чтобы не смущать его опять своей помощью, предпочел не вмешиваться и занял одно из любимых свободных мест. Асирпа должна была появиться минут через пять, но когда он взглянул на висящие на стене часы, прошли все десять. Чтобы помочь дойти и предложить полотенце и воду, столько не требовалось. Гадая, что могло ее задержать, Сугимото, кивнув матери Асирпы, направился ее искать. Заглянул сначала в кухню, а затем, сделав несколько шагов по коридору, остановился, заметив за приоткрытой дверью на маленьком диванчике знакомый подол и прижимающуюся к нему ногу в штанине. Действуя вперед мыслей, тело Сугимото направило его обратно на кухню. Не издавая никаких звуков он, вооружившись крупным ножом, кинулся обратно. Короткими не то несколькими шагами, не то прыжком, преодолел коридор и, распахнув дверь, ворвался внутрь, с силой хлопнув за собой, так что та закрылась за его спиной. Сидящие на диванчике одновременно вздрогнули. Опущенное лицо Асирпы поднялось и в ужасе застыло смешением множества эмоций. Мужчина в сером костюме, держащий ее за плечо был отнюдь не тем, кого Сугимото ожидал застать; широко распахнув черные глаза, он отстранился назад, со скрипом пружин упершись в спинку диванчика. Из его раскрывшегося рта удивленно раздалось: — Сугимото Сайчи. Не в состоянии сдвинуться от шока, Сугимото прошелся по Асирпе глазами, тут же подметив разметавшиеся на макушке волосы, поалевшие щеки и съехавший фартук. Рукоятка ножа в руке потяжелела. Сугимото двинулся одновременно со вскочившей ему навстречу Асирпой. Перехватив ее за плечо, он аккуратно оттолкнул ее в сторону, одновременно другой рукой занеся над знакомым мужчиной нож. Тот так же не остался на месте и увернулся в последнее мгновение, дернувшись в сторону шкафчиков, от чего лезвие вошло в спинку диванчика. Ожидая этого, Сугимото поспешно выдернул нож и, встав посреди комнаты, загородил из нее выход. — Огата. Имя вышло не словом — низким утробным рычанием. Изнутри на него вырвалось давно позабытое чувство перевозбуждения. Слыша, как в висках стучит кровь, Сугимото моментально оценил противника: безоружный Огата согнув ноги в коленях, уже был готов к его нападению, выставив перед собой метлу. Преимущество было на стороне Сугимото и он без раздумий подчинился направившим его тело инстинктам. Уклонившись от первого взмаха ножом и, не попавшись на ложное открытие в защите, Огата поймал лезвие на пластиковую ручку. Надавив на нож со всей силы, пользуясь тем, что у него заняты обе руки, Сугимото выбросил перед собой свободную. Одновременно с тем, как он схватил Огату за галстук, потянув на себя, треснула и тонкая полая палка. Не разрезав, а скорее разорвав ее пополам, Сугимото направил колющим ударом нож прямо, даже осознавая, что короткого промежутка не хватит, чтобы вонзить острие для смертельной раны. Отпустив бесполезную метлу, Огата дернулся вниз, но, удерживаемый, за галстук, смог лишь вывернуть плечо, чтобы минимизировать урон. Обмен ударами произошел в считанные секунды. В легких Сугимото было еще достаточно воздуха с того момента, как он задержал дыхание. Почти разочарованный тем, что все так быстро кончилось, он завороженно, как в замедленной съемке, смотрел, как нож неумолимо приближается к Огате. Неожиданно рядом возникла Асирпа и, выкинув меж ножом и Огатой ладонь, схватила Сугимото за держащую ручку руку. — Асирпа-сан! Пораженный выкрик позвучал, когда все уже кончилось: Сугимото отпустил нож, тот со звоном ударился об пол, а избежавший раны Огата вырвал галстук и отступил к шкафчикам. Потянувшись за Асирпой, Сугимото поймал воздух. Она кинулась к Огате и, вцепившись ему в руку, как делала еще на диванчике, обернулась. Стоявшие в ее глазах слезы сорвались с ресниц и сбежали по щекам. Она вымученно, но решительно воскликнула: — Не подходи к нему! Я не дам тебе убить Огату! Ошеломленный направленными на него эмоциями, Сугимото пришел в себя и осознал, что едва не совершил. Даже несмотря на то, что это был Огата, сейчас она не могла позволить Сугимото замарать ради себя руки. Убийство в двадцать первом веке жестоко каралось, и поэтому она отчаянно хотела избавить его от этой участи. Убежденный в этом, Сугимото пытался найти в ее лице отклик этим мыслям, но что-то упорно отказывалось сходиться. Не понимая, он позвал: — Аси… Его прервал низкий смех. Пригладив выбившиеся на лоб пряди назад, Огата слабо улыбнулся. На его подбородке, как и сотню лет назад, вертикально краям рта шло две полоски темной бородки, сходящиеся в середине недлинной полосой из-под челюсти. Кожа, где должны были находиться соседствующие с ней два вертикальных хирургических шрама, была пуста, как и насмехающийся взгляд, потерявший жажду крови. — Ты ничуть не изменился, Сугимото. Сугимото было отреагировал криком, как оказался перебитый уже Асирпой. — Не провоцируй его, Огата! Отпустив Огату, она встала между ним и Сугимото. Смотря на Сугимото, распахнула перед ним руки и произнесла: — То что было в прошлом — там и должно остаться. Сейчас Огата — мой друг, и я не позволю его убить!◉•◉•◉
Огата и Асирпа знали друг друга уже четыре года. Они встретились в стоматологической клинике, где Огата работал. Несмотря на то, что Асирпе было одиннадцать, она развязала с матерью настоящие дебаты, когда та обманом привела ее лечить зубы. Огата был в числе тех, кто вышел в коридор на шум. Из всех, кто пытался ее успокоить, она вняла только его словам, что поразило ее мать настолько, что та предложила в благодарность угостить его в их ресторане. Оставшись наедине, когда Асирпа принесла Огате за стол меню, они поговорили и, удостоверившись, что помнят друг друга из эры Мейдзи, решили поддерживать связь. Асирпа не вернулась к Сугимото по одной причине — из-за сложившихся обстоятельств. Огата занял единственную комнату, где можно было лечь, и пьяного мужчину пришлось вести на второй этаж, отчего она запыхалась, пока помогала тому взбираться по лестницам, а затем бегала обратно на кухню из-за воды и полотенца. Обеспокоенная тем, что Огата не сбежал через заднюю дверь, а остался, она вцепилась ему в руку и начала отчитывать на чем свет стоит, за чем Сугимото их и застал, и подумал совершенно не на то. Испытанный ей ужас, был порожден отнюдь не Огатой, а Сугимото, и страхом того, что он убьет Огату, как только они встретятся. Сказать, что ее опасения были чрезмерными, Сугимото не мог, как не мог и возразить всем ее доводам за то, чтобы он отнесся к Огате с чистого листа. Огата, разумеется, все еще был малоприятным человеком, однако не убийцей, у него не было причин вредить Асирпе, как и затевать с Сугимото конфликт, где на кону были бы их жизни. С последним Сугимото, чувствуя на себе неустанное внимание Огаты, пока сидящая рядом с ним Асирпа говорила, мог и собирался поспорить. Но когда она предложила им попытаться стать с ее помощью друзьями, они оба согласились. На следующий же день Асирпа устроила маленький «праздник», в число приглашенных на который оказался Шираиши, оказывается познакомившийся с Огатой еще раньше, чем она сама. Сугимото молча сверлил взглядом его и в этой жизни выбритый почти подчистую затылок все время, пока тот, вооружившись двумя ножами, под присмотром Асирпы рубил мясо белки, приговаривая «читатап». Огата стоял рядом и молчал. Молчал он и стоя рядом с Шираиши, и когда они уже втроем смотрели, как работает Асирпа. Звучал лишь разными голосами «читатап», не позволяющий возникшей в воздухе странной атмосфере перерасти во что-то неуютное. Когда последним пришла очередь Огаты, Асирпа с улыбкой передала ему ножи и осталась рядом. Сугимото отвернулся, задумавшись, зачем она все это затеяла, ввязав Огату, когда услышал: — Читатап. Сугимото резко перевел взгляд на Шираиши и тот, ничего не говоря, пальцем указал перед собой. Взглядом пройдя по невидимой линии, Сугимото уперся в широкую спину. — Читатап, — повторил Огата.