****
— Рейзор, не кружи так сильно! — смех лился как сотня звонких колокольчиков, в перемешку со сбивчивым дыханием от бесконечных танцев. Праздник Вина подходил к своему логическому завершению, и огромной гурьбой друзей все приняли решение провести окончание дня в старой доброй таверне «Доле Ангелов». Дилюк пребывал в отличном расположении духа и даже пошёл на уступки, закрыв в такой прибыльный день таверну, разрешая громкой компании всю ночь веселиться. Безусловно, никто не позволил ему ретироваться на Винокурню, оперируя фактом того, что хозяин не должен бросать своё детище. — Весело, — удивительно широко улыбался молодой волчонок, лишь крепче сжимая в руках девичьи ладони, — Благодарен моей Лупикал. Рейзор был как обычно немногословен, но душа так и требовала всеми возможными способами отблагодарить всех, кто находился в таверне. Праздник помог узнать то, чего боялся долгое время мечник. И именно сегодня он позволил себе плыть по течению и познать новые эмоции. Беннет и Люмин в начале вечера возложили на свои плечи важную миссию: научить Рейзора танцевать. И даже пожалели об этом, потому что мальчишке настолько понравилось сие действие, что он воодушевлённо подхватывал на руки Люмин и кружил в хаотичных движениях, которые, чаще всего, даже не попадали в такт. Да и пусть. Счастье далеко не в этом. — Я сейчас помру, — тяжело дышала и смеялась блондинка, прыгая на высокий барный стул около стойки. — Вина? — с лёгкой улыбкой на тонких губах, мягко поинтересовался Дилюк, облокачиваясь локтями о деревянную столешницу. — Упаси Архонты, — иронично хихикнула блондинка, махая рукой в сторону, — Нальёшь мне виноградного сока? — Всё для Почётного Рыцаря, — закатывая глаза, повторил ироничный тон девушки мужчина и отвернулся к напиткам, подхватывая пальцами бокал на резной ножке. С последнего пребывания в таверне, Люмин дала себе обещание: больше никакого алкоголя. Ни в каких размерах. Ее сжирала едкая вина. Кстати о вине. Облокотившись спиной о столешницу, девушка положила ладонь на залакированную поверхность и окинула взглядом все помещение, в поисках надоедливых бирюзовых кос. И ей не надо было долго искать. Энергичная мелодия лиры заставила девушку поднять голову наверх. Она заметила его, сидящего на перилах второго этажа. Берет и плащ сняты, рубашка расстегнута на пару пуговиц, а в руках, как обычно, бессменный музыкальный инструмент. Их взгляды пересеклись. Лазурные глаза изучающе прожигали в девушке дыру. Создавалось ощущение, что он лишь ждал, когда она будет его искать. Конечно он ждал. Он знал все наперёд. По другому не могло быть. — С ними не напастись бокалов, — обреченный вздох над ухом и что-то холодное коснулось девичьих пальцев, что та вздрогнула. Разорвав слишком долгий зрительный контакт с бардом, девушка повернула голову и проследила за обречённым взглядом красных глаз. — Дилюк, прости! — сколько раз уже за сегодняшний день прозвучала фраза от бедного Беннета? Хотелось назвать его воробушком. Неаккуратным воробушком. На самом деле, когда юноша вступил за порог таверны, то её хозяин тогда уже понимал, что пришло время менять ассортимент бокалов, так как с большинством сегодня он попрощается. Так и было. Очередной бокал от неуклюжести Беннета разбился. — Ай, чёрт с тобой, — махнул рукой красноволосый мужчина, выходя из — за стойки и присаживаясь рядом с девушкой, держа в руках бокал такого же виноградного сока, как и около руки девушки. — Спасибо, — улыбаясь поблагодарила блондинка, жадно припадая губами к холодному бокалу. — Не за что. Ты мне ещё должна за бутылку одуванчикового вина, — лукаво произнёс он, даже не смотря в сторону Путешественницы. Что произошло с вечно хмурым и недовольным на весь народ Дилюком? Ощущение, что праздник и на него повлиял в полной мере. И никто не узнает в какие ностальгические думы он погрузился, позволив ненадолго открыть свою душу близкому кругу лиц. — Ась? — девушка даже смущённо икнула, осознавая, что в тот чертов вечер она так быстро ушла из таверны, даже не заплатив за выпивку, — Ты до сих пор помнишь? Какой ты мелочный! — в притворном обидчивом тоне цокнула девушка. — Шучу, — ухмыльнулся Дилюк, посмотрев на тёмно фиолетовую жидкость в бокале, — Он заплатил за тебя, — и мужчина украдкой посмотрел в медовые глаза рядом, — Поблагодари его. И она, черт возьми, знала о ком говорит мечник. В растерянности вцепившись обеими рукам в бокал, Люмин опустила взгляд на ноги, поджимая губы. Было страшно. А лазурные глаза все так же внимательно следили за сидящей на первом этаже девушкой.****
Празднование набирало обороты. Взрослая составляющая компании позволила перебрать алкоголя больше, чем позволено, из-за чего в таверне было невыносимо жарко и душно. После очередного энергично танца в компании Эмбер и малышки Кли, Люмин переводя дыхание, чуть ли не вывалилась из таверны. Нужен был свежий ночной воздух. — Архонты, как жарко, — под нос пожаловалась сама себе мечница, облокачиваясь бёдрами об один из немногочисленных столиков около таверны, обмахивая ладонью вспотевшую шею. — Здравствуй, Одуванчик, — нежный голос с еле слышным смешком за спиной заставил девушку опешить и от неожиданности поперхнуться воздухом. Не сейчас она хотела с ним пересечься. Не сейчас. Она не смогла ему ответить. Тишина. То, чего между ними не было никогда. Неловкость, которую никогда они не ощущали. Всё было так в новинку. И каждый не знал как начать разговор по своим причинам. Люмин каждый раз проигрывала в мыслях их разговор, впадая в тупик. Что сказать, как объяснить. Как… Признаться в своей слабости? Оглянувшись позади себя, она удивилась как не заметила, выходя из таверны, юношу. Он стоял, облокотившись спиной о хладную стену здания недалеко от выхода. Такой тихий. Всё так же без изумрудного плаща и берета. Рукава хлопковой рубашки были закатаны до локтей, а манжеты угловато торчали в стороны. Из — за открывшегося вида обнаженной кожи, руки казались восковыми. Бледные, даже белоснежные, с выступающими венами и присущей юношеской мужественностью. За расстегнутыми воротом проглядывали угловатые ключицы и атлетическая лебединая шея, с явно выступающим острым кадыком. Слишком не типичный образ для него. И этот образ напоминал о том, что он далеко не мальчишка. А мужчина, в теле юноши, который пережил слишком много за всю жизнь. — Венти, я… — она решилась нарушить молчание первой. Она хотела объясниться. Хотела сломить стену, которую создала. Нервно сжав вспотевшую руку в кулак, девушка развернулась всем корпусом к барду. — Как проходит твоё путешествие? — перебил он отталкиваясь от стены и медленной походкой направляясь в ее сторону, — Как тебе Моракс? А Баал? Скажи, она дикая сладкоежка? — Венти, послушай, — она стояла на своём, внимательно наблюдая за приближающимся юношей, но он снова перебил. — Вот Моракс дикий зануда. Не знаю как ты, но после часа разговора с ним мне нужен передых, — сравнявшись с блондинкой, брюнет вскинул голову к чернильному небу, обращая свой взор на серебряную луну, — Как давно я с ним не виделся, — с ностальгией хмыкнув, он прикрыл глаза. Только сейчас Люмин заметила, что Барбатос выше неё. Не сильно, но ей нужно немного поднимать голову вверх, чтобы рассмотреть точёные черты лица. — Ты не хочешь слушать меня, — не вопрос, а факт, подтверждённый еле видной горькой мужской усмешкой. — Да, Люми, не хочу, — и взгляд лазурных глаз уверенно вперился в золотистые, — Ты забываешь, что ветер всегда рядом с тобой, — и лукаво печально улыбнулся. — И ты не хочешь это обсудить? — Люмин выискивала в потускневших глазах ответ. Руки онемели от волнения, но, пересилив себя, девушка выпрямилась, показывая всем видом уверенность. — Знаешь… — он поднял музыкальную ладонь, заправляя за ухо светлую девичью прядь, — У меня есть один страх. Опешив от ответа и действий Архонта, Люмин замерла на месте. Всё, что сегодня происходило, было несвойственно Венти. Единственное, что он пил сегодня — это сидр. И то, в малых количествах. Лишь для формальности. То, как он смотрел на неё — вызывало дрожь и легкое онемение кончиков пальцев. Он жадно считывал каждое её действие на протяжении всего вечера. Что — то поменялось в его отношении к ней. — Какой? — в нетерпении тихо спросила дева. — Я боюсь принять облик тебя, — его рука тяжким грузом упала вниз, так и не коснувшись нежной женской щеки. Со всей щемящей болью в душе посмотрев в светлые, словно лучик солнца, глаза, Барбатос в бессилии отвёл взгляд, плавно отходя от мечницы в сторону. Он не мог терпеть такую непозволительную близость к ней. Она пьянила хуже самого терпкого вина. Осознав всю ценность, которая крылась в хрупкой женской фигуре, Венти очень много думал за этот год. Думал о том, что чувствует. Думал о переменах в душе. Думал о том, что его устой «не привязываться ни к кому» разрушился на тысячу осколков. Ловя свой облик в отражениях, он вновь и вновь вспоминал всю раздирающую боль утраты дорогого сердцу друга. Того, чей лик носил он по сей день. И с каждым тревожным звоночком, Венти всё больше понимал, что сам себя скинул в пропасть, в чёртову Бездну. Где стояла она. С раскинутыми руками, приглашая в трепетные объятия, а он на её милость соглашался, закапывая свои принципы всё глубже и глубже. — Пойми, я не могу стоять на твоём пути, — тихо продолжил он, положив мозолистую ладонь на свою шею, — Но я и не могу смотреть на то, сколько ты несешь на себе шрамов, — украдкой непозволительно заботливо посмотрел он на неё, — Каждый раз, получая весть о твоих странствиях, я был готов сорваться с места, защитить тебя, но… Я не могу. Он никогда не был так откровенен с ней. В полную меру Люмин осознала, что больше ничего не будет как раньше. Крепость, которую они соорудили, несчадно рушилась у них на глазах. В незнании что отвечать и как реагировать, девушка обессиленно облокотилась на край столешницы. Ватные ноги не могли больше держать хозяйку. Тело вторило состоянию девы и переставало слушаться ее, лишь пальцы нервно сжались за край необработанного дерева, отрезвляя разум занозами. — Ты знаешь кто я и сколько времени прожил на этом свете, — нет, он не мог на неё смотреть. Тяжело. Барбатос отвернулся, запрокидывая вновь голову к звёздному небу, — Удивительно, правда? Столько живу на этом белом свете, а всё не научился не привязываться. Вроде дураком никогда не был, — пустил нервный смешок бард. Его тяготила давящая атмосфера. Кислород вокруг них как — будто стал тяжелее в несколько футов, придавливая и не позволяя подойти друг к другу ближе. — Какой ты эгоист, — в растерянности блондинка даже позволила черезчур возмущенный тон. Пальцы посинели от силы, с которой сжимала она столешницу, — Какое ты имеешь право решать за двоих? То что ты Архонт — не причина. В чувствах ты равен со мной. — Люми, — его повелительный предупреждающий тон напоминал о том, с кем вела диалог Путешественница, принуждая замолкать, продавливая авторитетом. Темный лазурит с изумрудом глаз становился темнее, неоново светясь. Он впервые был раздражён. Кулак лучника нервно сжимался, впиваясь короткими ногтями в ладонь, оставляя следы. Мужские плечи были напряжены. Губы сомкнуты в тонкую линию. Впервые она увидела в полной мере сильное божество — Анемо Архонта Барбатоса. Того, кто не терпит противостояния последователей. — Люми! — почти в унисон с Барбатосом выкрикнула вываливающаяся из таверны радостная девчушка, чуть ли не снося с ног мечницу, — Взрослый ворчун достал скрипку! — детские ладошки легли на белоснежную со звёздами юбку, сжимая, — Он сначала такой: «Уууууу, я не буду этого делать», — состроила Рыцарь Искорка устрашающее лицо, имитируя огромного дышащего огнём дракона, — А потом Джинн ему напомнила о каких-то черепашках и рассказах о его детстве, что он так быстро пошел наверх, что Кли даже не успела понять, когда он успел вернуться! Ты должна это увидеть! Пошли — пошли! Спорить с Кли было невозможно. Когда огромные, словно два блюдца клубничного варенья, рубиновые глаза невинно хлопали, а розовые губки сворачивались в обворожительный бантик — сердце Люмин таяло как масло над огнём. Дети, а в особенности Кли, были ее слабостью. Растерявшись от огромного потока информации, блондинка удивлённо похлопала пышными ресницами. — Кли, солнышко, я… — Это точно нужно увидеть! — перебил ее насмешливый тон беспечного барда. Путешественница перевела взгляд на внезапно рядом стоящего Архонта и поджала губы. Она упустила момент. Он специально этот момент устранял, всем своим видом показывая как заинтересован в словах маленького рыцаря, которая найдя в нем союзника, цепко вцепилась в его ладонь, утаскивая обратно в таверну. Черты мужского лица смягчились, губы растягивались в ехидной усмешке. И вновь этот ребяческий смех. И снова он обычный бродяжка. Как ей осточертело ловить его словно кристальную бабочку. Но любая бабочка попадает в сеть. Хочет она этого или нет.