Кошачий Бог VS Князь Тишины

— Кушайте, маленькие! — предлагаю я, устанавливая миску с молоком в траве на том месте, где накануне вечером видел котёнка. — И я поем! Откусываю треть вчерашнего сметанника и удаляюсь от пристанища кошачьей семейки. В одной из книг об этих животных прочёл, что нельзя подходить близко к котятам, не то нарвёшься на неприятности от их мамы или, того хуже, заставишь их искать новое убежище. Вечером проверю, почувствовали ли они угощение. А пока можно снова полежать в траве — какое блаженство! Ветер гладил лицо, слегка шевелил кудри и снова доносил мелодии из низины. Кажется, те же самые, что и вчера, только сегодня слова слышались явственно. Интересно, как соседи по даче относятся к такой громкости? А может, нет никого поблизости — только этот загадочный меломан и я. «Бриллиантовые дороги» — наверное, о ювелирном магазине. Об ограблении ювелирного магазина! «Фараон Тутанхамон» — что-то связанное с историей Египта, не интересно. «Чёрные птицы» — ворон и без музыки полно. Однако была одна песня, которая завораживала и музыкой, и словами. Казалось, самому ветру нравилась эта мелодия, а потому он доносил её по-особому, растягивая каждый переход в тонкую полупрозрачную пелену, которая вот-вот накроет тебя… И поглотит, если не станешь сопротивляться ей. «Мой князь, князь тишины…» — теперь понятно, откуда пришли те слова из вчерашнего кошмара. Мелодии повторялись часто, поэтому спустя минут двадцать я вновь услышал понравившийся мотив, но прислушивался уже не только к припеву. «По лунному свету Блуждаю посвистывая, Но только оглядываться Мы не должны. Идет… идет вслед за мной Вышиной в десять сажень Добрейший князь — Князь тишины». От этих слов мурашки побежали по всему телу. Чувствую, позади меня действительно кто-то стоит. Князь, Хозяин этих мест… Из былин о богатырях, которые мы изучали на литературе, запомнил, что сажень — это 2,13 метра. Выходит, рост Князя 21 метр и 30 сантиметров! И вот он стоит и смотрит, то есть взирает на человеческую букашку в моём лице с высоты своего исполинского роста. Но оглянуться я не могу, ибо шутки с ним плохи, о чём я понял из предупреждения в следующем куплете. Раз Луна пока не взошла, Князь не имеет полной власти. И всё же обернуться не решаюсь. Ветерок меняет направления, задувая со спины, будто кто-то приближается ко мне. Слышу шелест трав и быстро подхватываюсь на ноги. Если оборачиваться нельзя, нужно обогнуть овраг по большой дуге и вернуться домой с другой стороны. В фильмах часто показывают, как вдохновлённая девушка или влюблённая парочка бежит по полю среди трав по пояс. На самом же деле поле скрывает ямки, травы обвивают щиколотки, колючки так и норовят оставить на тебе свой след — попробовали бы они так побегать и не переломать ноги! А ещё нужно смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на гнездо какой-нибудь мелкой пташки. Если бы Князь захотел догнать меня, справился бы в два счёта. Вот только я не нарушаю его правил, а потому он спокойно следует у меня за спиной, как грозный охранник. Длинная дорога к бабушкиному району заняла несколько часов, подъём по крутому склону холма вымотал окончательно. Выйдя на ровную дорогу, по которой предстоит шагать ещё километра четыре, замечаю тень слева и в ужасе шарахаюсь. — Миааау! — слышу в ответ и замечаю важного чёрного кота с белой грудкой и белыми, будто носочки, лапками. То, что кот первым подал голос, хороший знак! Обычно они молчат, пока не достанешь их «кис-кис-кисами». — Хочешь быть моим спутником? — уточняю я. — А Князя Тишины не боишься? В ответ кот гордо поднимает голову и шагает чуть впереди меня. Проходя мимо куста дикой малины, набираю горстку ягод. Одну кидаю четвероногому спутнику. Тот обнюхивает, мяукает, но не пробует. — Ладно, когда домой придём, угощу тебя молоком с колбасой! Вдруг вспоминаю, что так и не забрал миску, из которой сегодня угощал котят. Завтра снова приду в поле, но уже не ради котов — ради Князя. На следующий день лежу зажмурившись, несмотря на то, что солнце скрыто плотными облаками и не бьёт в глаза. Неведомый меломан не изменил предпочтений — от второго куплета самой запоминающейся песни мурашки в два раза плотнее: «И горе мне, если впал я в безмолвие, Или уставился на лик луны. Стон-треск растоптал Стон-треск Растоптал бы меня, Растоптал моментально Добрейший князь — Князь тишины». Исполнитель рвёт голос, будто «добрейший» уже топчет его. Шелест травы становится в несколько раз громче, чем способен создать ветер. Наверное, Князь Тишины приближается, чтобы растоптать и меня за то, что я праздно лежу в траве, но бежать нет сил — пробую лишь сильнее вжаться в землю, чтобы отсрочить неизбежную кончину. Шуршание совсем рядом — сейчас заору… — Спишь? — раздаётся сбоку голос брата. — Н-нет… — подхватываюсь и сажусь на землю. — Бабушка сказала тебя «подстраховать» — думает, ты в озере купаешься. — Понятно, — ворчу я, прислушиваясь к песне про бриллианты и снова ожидая «Князя». — Послушай, Свят, а ты знаешь, кто такой Князь Тишины? — Какой князь? — Песня про него есть… Через три мелодии начнётся. — А, этот… Конечно, знаю. Это та Сила, которая стоит за человеком. Не за каждым — лишь за достойным. Направляет, оберегает, учит — в общем, помогает всеми способами, чтобы ты потом принёс ей пользу своей жизнью. — Тогда почему же «добрейший князь» может растоптать тебя, притом моментально? — поинтересовался я. — Всё логично, — ухмыльнулся брат. — Если ты останавливаешься в развитии, Сила поглощает тебя и перерабатывает в энергию, которая понадобится другим — тем, кто не отступит. В этом её милость, ибо лучше не жить вовсе, чем жить бесцельно. — А какой он у тебя? — Зачем тебе? Это нельзя понять — можно лишь почувствовать. И каждый чувствует по-своему, — заметил Свят и, улегшись на траву, открыл книгу, всем видом показав, что есть более важное дело, нежели беседа с «недостойным» вроде меня. Я лёг рядом, незаметно перемещаясь ползком всё ближе к брату, закрыл глаза и стал представлять своего Князя. Его рост я уже знаю. Одет он в бордовый, вернее, в багровый, цвета запекшейся крови, кафтан, расшитый бриллиантами. Да, именно самыми дорогими камнями, ибо Хозяин этих мест любит всё самое лучшее. На голове золотая корона с очень острыми зубцами, которые ранят птиц, что осмеливаются пролетать слишком низко над ним. Хотя короны у царей и королей… Что ж, у Князя пусть будет меховая шапка, расшитая золотом — но и венец с острыми зубцами пусть сохраняется. И рубины блистают на нём, будто капли крови. Вернее, кровь пронзённых птиц пускай преобразовывается в рубины. Сам Князь очень худой, чтобы перемещаться тихо, почти бесшумно. Конечности вытянутые, пальцы длинные — можно сказать, аристократичные. И ногти длинные и острые, ибо никто не осмеливается остричь их, а сам повелитель тишины считает стрижку ногтей занятием, недостойным своей особы. Лицо вытянутое и худое, со впалыми щеками, чёрные волосы сальными патлами спадают ниже плеч, ведь Князя и голову мыть не заставляют. А глаза… глаза пусть будут синие, только синева переходит в дымчатую серость, как у отца, когда сердится. Хотя нет, глаза Князя Тишины никто не видел — а кто видел, уже не расскажет! Он следует по пятам за тем, кого считает достойными своего внимания. Если же тот разочаровывает его, например, останавливается посреди дороги, Князь хватает жалкого человечка обеими руками, поднимает на всю высоту своего роста. Сначала облизывает лицо несчастного языком — длинным, как у змеи, и широким, как у коровы. Затем сжимает талию и туловище, ломая рёбра и выдавливая кишки, а потом — шмяк на землю! И топчет, топчет… И кости жутко хрустят под его ногами. А сознание (или душа) вылетает из тела, удивляясь, что покинуло его столь неожиданно. И тогда Князь Тишины проявляет доброту, позволяя остаться в его свите, чтобы вместе с другими подобными сознаниями отыскивать новых достойных — или будущих жертв. — Адрик, вечереет. Домой пора! — растолкал меня брат. — А то сейчас бабушка выйдет искать нас обоих. С хворостиной! На последних словах он усмехнулся, и я не мог не рассмеяться. Скорее, сам Хозяин места прямо сейчас схватит нас за шиворот и забросит прямо в дом, чем бабушка сможет ударить, притом прутом. Впрочем, время действительно было поздним, раз за облаками угадывалась Луна. Почти круглая, ибо приближалось полнолуние. Спустя две ночи, когда диск Луны сиял на небе во всей красе, я почувствовал, что должен лично познакомиться с Князем. Хорошо, что на улице жарко — не пришлось надевать верхнюю одежду и беспокоить спящих бабушку и брата шуршанием в коридоре. Тихо приоткрываю поскрипывающую дверь — лишь чуть-чуть, чтобы можно было вылезти. Лунная дорожка простирается вдоль двора: выхожу на неё, помня, что на саму Луну смотреть нельзя, чтобы не нарваться на гнев Князя. Молчать тоже нельзя. — «В голове моей опилки — не бе-да! И мурзилки, и дурилки — да-да-да!» — бормочу я первое, что пришло в голову. Чувствую Князя Тишины за спиной, но оборачиваться пока нельзя. Во дворе на боку разлёгся кот, чёрный с белой грудкой. Похоже, тот самый, которого я встретил на дороге пару дней назад. Тогда он не пожелал заходить во двор — что же забыл сейчас?.. — Мамочки, а он вообще жив? — произношу я, лишь бы не молчать. Делаю ещё пару шагов — добрейший Князь следует за мной. Вот-вот окажусь рядом с котом. Надо бы тронуть, чтобы убедиться, что он жив, просто спит. А если нет? — Мамочки! Да я же закричу так, что кот оживёт! Подрагивая от волнения, поддел кота носком обуви в районе хвоста. Тот взвизгнул по-кошачьи и сиганул в кусты. — Уф, живооой! — обрадовался я. Двор пройден вдоль, дом я обошёл вокруг. Предстоял самый важный момент: взглянуть на Хозяина этих мест и остаться в живых. Подхожу к двери, берусь за ручку и оборачиваюсь, видя позади плотную тёмную тень с мерцающими точками — бриллианты на кафтане Князя! Мигом залетаю в дом, хлопнув дверью. Слышу ещё один хлопок — наверное, он желал меня поймать, но ударился в стену. — Свяяяят!!! — залетаю я в комнату брата и прыгаю к нему на кровать под одеяло, несмотря на сонное ворчание. — Свят, спаси меня от Князя Тишины!