Ринган

Оказавшись в доме Дугласов, Кевин постарался выбросить из головы все странные приключения, которые случились с ним в последнее время. Могло ли всё произошедшее ночью ему привидеться? Возможно. Ещё возможно, что он лунатик, ходил во сне и во сне же залез на чердак. Вокруг дома и в сарае у Бесси он не обнаружил ничьих следов — ни собачьих, ни человеческих. Сарайчик был аккуратно прикрыт, и там горел свет. Нетта бы точно его убила. Итак, он долго колебался, но уже после ужина, когда они освобождали стол, чтобы поиграть в скрэббл, всё-таки ляпнул: — Мне сегодня ночью примерещилось, что ко мне кто-то приходил. Я даже на чердаке спрятался, — он выдавил из себя подобие смешка. Рука Нетты, занесённая над коробкой с карточками, замерла, а глаза расширились в испуге: — Что-о? Кевин тут же пожалел, что раскрыл рот, и снова вымученно ухмыльнулся. — Мне показалось, что вокруг дома кто-то ходит, — торопливо пояснил он. — Я… э-э… в общем, я забыл потушить свет в сарайчике у Бесси, я дурак, знаю. Он пошёл туда, я слышал, как скрипнула дверь. А в доме свет не горел. Ну я залез на чердак и лестницу втянул. И люк прикрыл. Как будто никого нету. Он зашёл в дом, походил внизу… а потом ушёл. Ничего не взял, да у меня брать-то нечего, кроме портрета миссис Пеннингтон. Он ушёл, и я там заснул. На чердаке. Это была неполная, а значит, лживая версия событий прошедшей ночи. Он опять утаил от Дугласов присутствие Пса… если это был Пёс, конечно. Но Кевин всем своим существом, чуял, что спас его именно Пёс. Спас… и снова ушёл. — Может, я лунатик? Ха-ха, — бодро добавил он. — Тебе нужен дробовик, я поговорю с сержантом Морганом, спрошу, как это лучше устроить, — безапелляционно заявила Нетта, отмахнувшись. — И вот ещё что: почему ты не запер дверь? Ты говоришь, он вошёл, пока ты сидел на чердаке. Какого же рожна ты не запираешься изнутри? — Я же сказал, что дурак… — виновато повесив голову, пробормотал Кевин и вдруг встрепенулся: — А вы никого не видели вчера вечером или ночью? Никто не проходил около вашего дома? — Если бы видели, я бы уже сто раз сказала, — сердито отрезала Нетта, явно расстроенная и испуганная. Пока они вот так препирались, Ринган сидел неподвижно, не отрывая взгляда от столешницы, будто впервые её увидел. Потом поднялся, взял коробку с игрой и поставил на стол. Лицо его, как обычно, было безучастным, но и Нетта, и Кевин поняли, что он хочет сказать: «Хватит трепаться, давайте играть». Чёрт, Кевин так ничего и не выяснил. Наутро он горячо и неоднократно поклялся Нетте, что будет запирать дверь и даже припирать её ломиком. Услышав про ломик, Нетта несколько поуспокоилась — всё-таки оружие. Она потребовала, чтобы Кевин ходил к ним ночевать, и ему пришлось пообещать это. Конечно, так ему самому было бы спокойнее. Но он всё ещё надеялся, что Пёс вернётся. Про себя он решил: подождёт ещё пару ночей, а потом, если Пёс придёт, расскажет про него Дугласам, чтобы те не волновались. Точнее, чтобы Нетта не волновалась, подумал он со вздохом. По Рингану не было заметно, что он способен за кого-то волноваться. Ну а если Пёс не придёт, то он с лёгкой или не совсем лёгкой душой будет ночевать у Дугласов. Приняв такое решение, Кевин взял велосипед и отправился в холмы. Что-то в нём неосознанно требовало этого. Неспешно катить, подставляя лицо ветру, наблюдать за куропатками и их подросшими птенцами, ныряющими в траву. Он провёл так весь день, бесцельно гоняя на велосипеде по тропинкам среди холмов и напряжённо размышляя обо всём случившемся. Главным образом, о том, куда подевался Пёс и кем был загадочный ночной визитёр. Простой вор? Далековато же он забрался, чтобы воровать! Мысль же о том, что кто-то из местных решил потырить его знаменитые портреты, вообще вызвала у него приступ истерического хихиканья. Запыхавшись и утомившись, Кевин наконец оставил велосипед у приметного буровато-красного валуна и побрёл уже пешком в сгустившемся невесть отчего тумане. И неожиданно понял, что, должно быть, находится совсем близко от овечьего пастбища Дугласов. Сердце у него гулко заколотилось. Ринган сегодня собирался сюда, Кевин знал об этом от Нетты. Не раздумывая, точнее, запретив себе раздумывать, он быстро пошёл вперёд по овечьей тропе, вившейся вдоль серого гранитного утёса, поросшего там и сям ржавого цвета мхом и лишайниками. Неожиданно он заметил, что почти не слышит птиц, которые до этого бойко пересвистывались, не обращая на него никакого внимания. И туман всё сгущался и сгущался — Кевин будто плыл в этом белёсом мареве. Но овечья тропа упорно вела его вперёд и выше, становясь всё круче. Склон слева от неё уже почти отвесно обрывался вниз, и из светлого, как снятое молоко, марева слабо доносился шум бегущего внизу ручья. Наконец Кевин резонно задумался, а не позвать ли Рингана? В конце концов, в таком тумане очень просто было заблудиться, а то и сорваться с тропы в пропасть. Но почему-то он и рта не мог раскрыть. И шёл всё быстрее и быстрее, позабыв об осторожности, — теперь уже вниз по склону, почти бежал. Внезапно перед ним открылся распадок между холмами с притулившейся возле очередного утёса старой покосившейся хижиной. Туман всё ещё колыхался перед глазами Кевина, делая всю картину зыбкой и расплывчатой. Но что он видел совершенно чётко — так это овец, испуганно сбившихся в кучу в находившемся у хижины загоне, и Рингана, который застыл перед этим загоном — безоружный, даже без палки в руке. А к нему со всех сторон подступали волки! Да, это были настоящие волки — несколько приземистых серых теней. Очевидно, они посчитали человека такой же лёгкой добычей, как и овец. Обливаясь холодным потом от ужаса, Кевин попробовал закричать, но из горла у него вырвалось только хриплое карканье, а ноги будто приросли к земле. Снова начался кошмарный сон, и в этом сне он видел, как Ринган срывает с себя одежду, оставшись совершенно нагим. Его гибкое бронзовое тело заблестело от пота, когда он закружился на одном месте, словно в какой-то древней экстатической пляске… а потом рывком опустился на четвереньки. Ещё через мгновение на вытоптанном пятачке травы стоял Пёс. Громадный, чёрный, со вздыбившейся на загривке шерстью, с оскаленной пастью, больше походивший на медведя, чем на собаку. Из горла его вырывалось низкое грозное рычание, которое Кевин уже слышал вчера ночью. Поджав хвосты, но всё ещё скалясь, волки начали медленно отступать к горам. Один из них, более крупный, видимо, вожак, попробовал было броситься на Рингана, но тот молниеносно развернулся в его сторону и сшиб наземь, застыв над поверженным врагом с устрашающим рёвом. Остальные разбежались. Распластанный на земле волк униженно повернул голову, подставляя победителю яремную вену на выгнутой шее. Кевин так и обмер, но Ринган только презрительно рыкнул и отступил в сторону. Вскочив с земли, побеждённый опрометью ринулся вслед за своими сородичами, поджав хвост. Ринган лениво встряхнулся. Обернулся к тревожно блеющим овцам и что-то негромко гавкнул, не зло, а будто успокаивая. И те действительно умолкли, начав неуверенно разбредаться по загону. Кевин же не мог отвести взгляда от поляны, на которой начало происходить обратное священнодействие. Он смотрел фильмы про оборотней, но никогда не думал, что это так просто. Пёс снова волчком завертелся на месте, словно пытаясь поймать себя за хвост. И через несколько мгновений из столба пыли встал и выпрямился человек. Красивее существа Кевин никогда не видел. Он так и впился взглядом в смуглое литое тело, ловя каждое движение. Ринган же лениво поднял руки, собирая рассыпавшиеся волосы, и зевнул, будто всё происходившее на поляне его всего лишь сильно утомило. Потом не спеша огляделся в поисках своей разбросанной по траве одежды. Тут только Кевин опомнился и, почти не дыша, начал отступать в туман. Назад, к спасительному утёсу. У него в голове не было ни единой связной мысли. Он лишь иррационально гордился тем, что это волшебное существо, будучи Псом, выбрало его своим другом. Боже! Он ведь валялся с ним в обнимку, чесал ему брюхо обеими руками, а Пёс блаженствовал, прижмурив тёмные глаза или лизал Кевина в лицо. Он был чудом. Настоящим чудом. И, прислушиваясь к себе, Кевин не находил в своём сердце ни капли страха перед ним. Но он опять абсолютно не представлял, что же ему теперь делать. * * * Когда Кевин отыскал велосипед и поколесил к своему дому, он уже немного опомнился. Однако он осознавал, что его реакция на всё случившееся была, мягко говоря, странной. Будто бы превращение человека в собаку и обратно на его глазах было само собой разумеющимся. Но ведь это был не просто человек, а Ринган. И Пёс, его друг! Знала ли Нетта о том, кем является её брат? Наверняка знала, не могла не знать. Кевин вспомнил, с какими недомолвками она рассказывала о нём и о своей семье. А сам Кевин, боясь показаться бестактным, ни о чём особо не выспрашивал, хотя ему было очень интересно, как же Ринган учился в школе, как общался со сверстниками. И ещё Кевин не мог не заметить, что по характеру и поведению Пёс был совершенной противоположностью Рингану. Если человек сторонился людей, надев всегдашнюю маску высокомерного безразличия, то Пёс был само добросердечие и озорство. Чёрт! Кевин ломал голову, не поговорить ли ему об этом с Неттой для начала, а уж потом с Ринганом. Но как?! Просто подойти и брякнуть: мол, я видел твоего брата на вашем овечьем пастбище, он дрался с четырьмя волками в облике огромного чёрного пса?! Нет, невозможно! Измученный этими мыслями, Кевин схватил лежавший на столике кусок обёрточной бумаги — её он всегда использовал для набросков, — чёрный маркер, и за одну минуту на листке появилась фигура обнажённого человека. Его длинные чёрные волосы разметались по голым плечам, лицо — лишь намечено несколькими штрихами, но фигура, застывшая в напряжении, была совершенной, как у античной статуи. Кевин услышал снаружи шаги, поспешно спрятал набросок в карман куртки и чертыхнулся — он опять не запер входную дверь, в которую снаружи властно постучали. Отодвинув занавеску, он осторожно выглянул в окно и с облегчением вздохнул: возле двери топтался сержант Билл Морган. Сержант Кевину нравился. Примерно сорока лет от роду, он отвечал за порядок в Хамсфордшире, Бьюкене и окрестностях, имея при этом всего одного помощника, но ведь и серьёзных правонарушений, понятное дело, в такой тихой глуши не происходило. Кевин распахнул дверь и встретил Моргана словами: — Добрый день, сэр! Вы с Неттой разговаривали? Светлые брови Моргана приподнялись в явном недоумении: — С Неттой? — С Неттой Дуглас, — зачем-то пояснил Кевин. Ещё бы добавил «с моей соседкой», осёл. — Она… она хотела… — он запнулся, наконец сообразив, что отнюдь не беседа с Неттой стала поводом для визита полицейского. Сердце глухо ухнуло у него в груди. Что-то стряслось, но что? Сержант соображал очень быстро, несмотря на внешность тугодума, каким многие считали этого довольно грузного лысоватого человека. Он мгновенно спросил: — О чём же она хотела со мной поговорить? — Вообще-то обо мне, — промямлил Кевин, почесав макушку, и слово за слово выложил внимательно слушавшему Моргану всё о позапрошлой ночи: как некто ходил вокруг его дома, заглянул к Бесс в освещённый сарайчик, потом вошёл в дом и бродил тут, в то время как сам Кевин отсиживался на чердаке в обнимку с лестницей… Слегка поколебавшись, он умолчал о появлении Пса и заявил, что незнакомец просто ушёл, а он, Кевин, заснул прямо на чердаке. — М-гм… — только и промолвил Морган, выслушав эту довольно бессвязную, хоть и короткую историю. — Нет, к Дугласам я пока не заходил, но собирался на обратном пути от твоего дома. Он сделал паузу, и Кевин нерешительно спросил: — Тогда вы насчёт портрета? — Портрет миссис Морган мне тоже потребуется, будь уверен, — добродушно рассмеялся сержант, но взгляд его при этом остался цепким и внимательным. — Но пока что я должен сообщить тебе, что твой рассказ, сынок, очень даже кстати. Дело в том, что два часа тому назад молочник, мистер Уоткинс, обнаружил в развалинах нашей старой церкви труп. Нашёл место, где отлить, старый бесстыдник, теперь ему нескоро туда снова захочется, будет терпеть до дому. — Что? — прошептал Кевин, не веря своим ушам. Сержант задумчиво кивнул, не спуская с него пристального взгляда светло-голубых глаз: — Труп, говорю. Человек не наш, не местный. Приезжий. Одет очень прилично, не бродяга какой-нибудь. Из Глазго, а может, даже из Лондона. Документов и мобильника при нём не нашли. Но, поскольку в этих краях только один человек недавно приехал из Лондона, и этот человек — ты, я и подумал пригласить тебя в Хамсфордшир на опознание. Вдруг ты действительно знаешь его. А тут ещё и твой рассказ. Кевин был окончательно сбит с толку и мог только беспомощно смотреть на сержанта. Видя, что парень находится в ступоре, Морган слегка усмехнулся и ободряюще похлопал его по плечу: — Ну-ну. Не тормози, сынок. Мало ли что, вдруг ты его узнаешь. Или ты мертвяков так боишься? На нём нет никаких таких особых повреждений, лежит себе и спит. Хорошо ему говорить! Кевин сглотнул и пробормотал: — А… отчего он умер? Этот приезжий? Если на нём нет никаких повреждений? И когда? — Как раз позапрошлой ночью, по предварительным данным. Его задушили удавкой, орудие убийства на месте преступления не обнаружено, — преспокойно отозвался сержант, и Кевина замутило. Лежит, значит, и спит! — Так что бери своего двухколёсного коня, — бодро заключил Морган, — я сейчас на таком же, — и мы покатим в Хамсфордшир. Или ты хочешь, чтобы мы прихватили с собой твою подружку, мисс Нетту? Дельная мысль. От братца-то её толку мало, немтырь немтырём… Ну что ты опять застыл? — в голосе его наконец прорезалось раздражение, должно быть он уже мысленно ставил Кевина если не на одну доску с Ринганом, то где-то рядом. — А, да, конечно. Сейчас, — пробормотал Кевин, сунув руку в карман куртки в поисках ключей, но наткнулся только на кусок бумаги — свой набросок. Господи! А что, если это действительно тот чел, что приходил ночью в его дом? И что, если Ринган, будучи уже в человеческом обличье, попросту придушил этого визитёра?! У него закружилась голова. — Не это ищешь? — добродушно поинтересовался Морган, снимая с крючка у двери связку ключей. — Запирай дом, и поехали. Собирался дождь, тучи низко нависли над холмами, почти ложась на них лиловыми подбрюшьями. Птицы смолкли, подул холодный ветер. Велосипед под Кевином то и дело тяжело вилял, Морган искоса поглядывал на него, но ничего не говорил, за что Кевин был ему признателен. Возле дома Дугласов сержант спрыгнул с собственного «коня» (был он весьма проворен, невзирая на лишний вес) и направился к двери. Но дом оказался заперт. Морган даже подёргал за ручку, но Нетта, в отличие от Кевина, всегда держала дом на замке, если уходила. Сержант зашёл за угол, заглядывая в прикрытые клетчатыми занавесками окна, махнул своей короткопалой ручищей и вернулся к Кевину. Тот не знал, радоваться ему или печалиться оттого, что Дугласы куда-то отправились. — Парень небось с овцами или на подёнщине, — предположил Морган, снова усаживаясь на велосипед, — а девчонка в город подалась. Может, там её и встретим. Машины их на месте нет. В ответ Кевин лишь промычал что-то невнятное. Но сержант оказался прав, хоть и не до конца — Дугласы вдвоём очутились в Хамсфордшире. Когда Кевин с сержантом въехали на узкие, мощёные старым булыжником улочки исторической части города, возле универсама Кевин сразу заметил знакомый серый «остин» соседей. Морган тоже его увидел. — Стой тут, — отрывисто приказал он и направился в магазин. Пробыл он там недолго: стеклянные двери раздвинулись, пропуская его, Нетту и Рингана. Кевин невольно заулыбался, почувствовав несказанное облегчение: он был не один! Но тут же улыбка его увяла. Не тот был повод, чтобы радоваться встрече. Нетта надела одно из своих лучших платьев — зелёное, в белую тонкую полоску, с пышной короткой юбкой, а Ринган был в обычных рабочих джинсах и синем свитере. Он мельком глянул на Кевина, но тут же снова упёрся взглядом в мостовую. Очевидно, сержант успел что-то рассказать Нетте при выходе из магазина, потому что просто продолжил фразу, долетевшую до Кевина: — Парень изложил мне свою версию того, что было позапрошлой ночью. Сами вы кого-то постороннего встречали? Тогда или раньше, может быть, позже? Нетта отрицательно качнула головой. Волосы её сегодня были собраны на затылке простой заколкой с бантиком, лицо казалось бледным, строгим и таким же замкнутым, как и у Рингана. — А ты, сынок? — обратился к нему Морган, как понял Кевин, чисто для проформы. Тот будто и не услышал, продолжал идти за сестрой, словно привязанный, и глядеть под ноги. Сержант досадливо цокнул языком: — Ладно. Тогда мы в участок на опознание. Кевин открыл было рот, намереваясь попросить, чтобы Дугласы отправились с ним, но потом, спохватившись, прикусил язык. Не такой же он слабак, в самом-то деле! Покосившись на него, Нетта негромко спросила: — Господин сержант, а мы не могли бы тоже поехать с вами? Мы, конечно, не свидетели, но Кевин — наш друг, нам не хотелось бы сейчас его оставлять. Сказано это было чётко и твёрдо. «Боже, она ангел!» — благодарно подумал Кевин и сглотнул. Он на миг поймал на себе взгляд тёмных глаз Рингана, вскинувшего голову, и не мог не вспомнить валявшегося в траве и ластившегося к нему Пса. — Но вам придётся подождать снаружи, — строго заявил сержант, немного подумав. — Без проблем, — тут же отозвалась Нетта. — Тогда мы подъедем к участку. Ринган, ступай в машину. Тот повиновался, как робот или послушный ребёнок. Сержант и Кевин вновь сели на велосипеды, и вскоре все четверо были возле здания полицейского участка, к которому примыкала местная тюрьма, — совершенно неприметного, приземистого, одноэтажного, с зелёной крышей. Но сержант даже не сошёл с велосипеда. — Я идиот, — лаконично сообщил он, снова налёг на педали, и Кевин не сразу понял почему. — Труп-то не здесь. Тут и Кевин сообразил, что морг наверняка находится при местной больнице, надо было проехать ещё пару кварталов, до следующей улицы. — У нас очень давно никого не убивали, — извиняющимся тоном закончил Морган. Кевин смолчал. Его начало немного трясти — от испуга и волнения. Всё-таки он никогда раньше не видел мёртвых людей, тем более не опознавал. Они слезли с велосипедов у облезлой скамейки, стоявшей возле клумбы с сиреневыми и розовыми люпинами. Клумбу украшал ещё и довольно страшный садовый гном, весело скаливший зубы из облупившейся тёмной бороды. Сержант крепко взял Кевина под локоть — просто хотел ободрить либо опасался, что тот попытается сбежать? Кевин не знал. Крыльцо. Противно скрипнувшая дверь. Чистенький холл. Пара человек в зелёных халатах. Острый запах дезинфекции. — Эй, Кев, мы тут, с тобой, — подала сзади голос Нетта. Конечно, она не стала сидеть в машине, ещё чего, и брата за собою потащила. Что за девчонка! — Спасибо, — горячо выдохнул Кевин, едва удержавшись, чтобы не обнять её. А сержант, покосившись на вызывающе вздёрнутый подбородок девушки, сердито покрутил головой, но ничего не сказал. Ещё один поворот коридора (чего он такой длинный-то?), и все они ввалились в прозекторскую — или как она там называлась в детективных сериалах. Кевин не помнил. Здесь не пахло тленом, как он опасался. Всё та же дезинфекция. Маленькая тёплая ладонь Нетты сжала его пальцы, и он ответил благодарным пожатием. Кто-то в зелёном халате привёз каталку, на которой лежало нечто вытянувшееся, прикрытое простынёй. Сержант в полшага оказался возле каталки и потянул простыню вверх. Сперва Кевин не узнал мертвеца. Изжелта-бледное лицо с закрытыми запавшими глазами, искажённое гримасой боли или ужаса, а может, просто агонии. Посиневшие губы. Очень светлые пряди волос лежали на восковом лбу. Брови были приподняты. Сознание Кевина отмечало все эти детали будто скачками. И как раз краем сознания он и уловил смутное сходство мертвеца с кем-то знакомым. Очень знакомым. — Боже, — прошептал он. — Господи! Он отказывался верить тому, что увидел. Сержант впился взглядом в его лицо и резко приказал: — Говори, парень! Ты узнал его? Кто это? — Д-да, узнал, — пробормотал Кевин, сглотнув ставшую горькой слюну. — Мне кажется, это Бернард. В руке у сержанта, оказывается, был диктофон. — Полное имя! — потребовал он. — Я не знаю, — Кевин растерянно оглянулся на Нетту. — Он был заместителем Джеймса. То есть Джеймса Конвея. Джеймс айтишник, у него фирма в Лондоне. Большая. По сбору и ремонту компов. Джеймс был моим знакомым, и я встречал у него Бернарда. Несколько раз. Кровь застучала у него в висках. Ему стоило быть очень, очень осторожным, чтобы не болтануть лишнего с нервяка. Дело было не только в его ориентации, которую в этом захолустном городишке точно бы не одобрили. Если он сейчас ляпнет, что Бернард преследовал его в Лондоне и здесь оказался в поисках улизнувшей жертвы (что за упорный хер!), полиция вцепится мёртвой хваткой в эту информацию. И Кевин, скорее всего, окажется главным подозреваемым. Джеймс! Он тоже не захочет огласки. Навряд ли он будет рассказывать полиции, что Кевин был не просто его знакомым. Но что знает Джеймс? Если Бернард что ему и рассказывал, так только то, что Кевина не догнал. Господи, но как тот умудрился очутиться аж в Шотландии? Кто доложил ему о наследстве? Мать? Кроме неё просто некому. Все эти мысли сумасшедшим галопом пронеслись в голове у Кевина, недаром же говорится, что скорость мысли опережает скорость света. Он взглянул на сержанта буквально через мгновение и повторил: — Вы можете справиться о Бернарде у Джеймса Конвея. И назвал лондонский адрес Джеймса, а на вопрос о номере телефона лишь беспомощно пожал плечами. Он и вправду его забыл. Вот просто напрочь. — Так это тот человек, что был у тебя в доме позапрошлой ночью, парень? — быстро осведомился сержант, наклоняя голову. Теперь он стал похож на бультерьера, упорно преследующего добычу. — Я не знаю. Я же сказал, что сидел на чердаке. И не видел того, кто вломился ко мне в дом. Я побоялся открывать люк, чтобы не спалиться. А он походил внизу и ушёл, — со всей искренностью объяснил Кевин, поняв подоплёку вопроса. Сержант хотел подловить его. Но Кевин и в самом деле сказал правду. Тогда он Бернарда не узнал, а умолчал только о присутствии в доме Пса. Рингана. Морган наконец натянул простыню на мёртвое лицо Бернарда, и Кевин перевёл дух — как ему казалось, незаметно. Мысли снова лихорадочно заметались у него в голове. Выдаст ли его Джеймс? Заинтересуется ли полиция тем, что связывает какого-то несчастного молокососа-студента с двумя состоятельными взрослыми мужиками на двадцать лет старше него? Он бы на месте любого полицейского точно заинтересовался. — Будем отправлять тело в Лондон, — со вздохом констатировал сержант, отключив диктофон и сунув его в карман. — Понаедут детективы из Ярда. Ну что за напасть на мою голову… Вот уж действительно, отрешённо подумал Кевин. Напасть так напасть. — Послушайте, — встрепенулся он. — А была там неподалеку машина? У Бернарда «бентли». Бежевый «бентли». — Ищем, — лаконично отозвался сержант. Кевин задумчиво кивнул. Действительно, приехал Бернард на машине или на автобусе? Но больше всего его мучил вопрос, не замешан ли во всём этом Ринган. Ринган, который вступился за Кевина, когда Бернард залез к нему в дом. Который сейчас стоял безучастно, как изваяние, и глядел себе под ноги. Который был его другом почти целую неделю. — Никуда не уезжай, парень. Лондонские детективы захотят тебя найти, — распорядился сержант, провожая Кевина к двери. Ринган и Нетта шли следом за ними. — Без проблем, — пробормотал Кевин. — Я никуда и не собираюсь. Все трое молча вышли из здания морга — сержант ещё остался там — и направились к оставленному на стоянке транспорту. — Брось велик в багажник, — коротко распорядилась Нетта, глянув на Кевина. Он так и сделал, сбивчиво выпалив: — Спасибо, вы меня ужасно поддержали, я бы один тут точно на куски развалился. — Ничего не развалился бы, — Нетта слабо улыбнулась, но тут же улыбка пропала с её бледного лица. — Надо поговорить. Обсудить всё это. Они стояли возле «остина», глядя друг на друга. Даже Ринган поднял непроницаемые тёмные, как озёрный омут, глаза. — Но не здесь. Дома, — закончила Нетта, и Кевин кивнул, опустив руку в карман. Под пальцами его зашуршала бумага. Набросок. * * * За всю дорогу никто из них не вымолвил ни слова. Только когда все гуськом поднялись на крыльцо дома Дугласов, Нетта отперла дверь, впустила парней внутрь и проронила: — Сначала поговорим, потом пообедаем. Кевин в очередной раз согласно кивнул, устраиваясь на табурете возле кухонного стола. Да ему сейчас кусок в горло не полез бы. Ринган безмолвно опустился на стул напротив него. Нетта встала у торца стола, опершись на край кулаками, и велела Кевину: — Выкладывай то, что ты не сказал сержанту. Кем для тебя был этот Бернард? Он тоже гей? — Тебе бы хирургом работать, — вымученно ухмыльнулся Кевин. — Режешь, как ножом по яйцам. — Хотела стать ветеринаром, — хмыкнула Нетта. — Ну же, выкладывай, это важно. Это и правда было важно, и Кевин вздохнул, сдаваясь: — Ладно, но это довольно поганая история. И длинная. — Мы никуда не торопимся, — последовал немедленный ответ. Девчонка просто сталь и огонь, подумал Кевин восхищённо и повторил: — Ладно. Я вам уже говорил, что мать меня отдала отцу, тогда мы тут и жили, а потом папа вернул меня ей и умер вскорости от рака. Тогда она вышла замуж, и мы переехали к отчиму в Девоншир. Он вроде сперва нормальный был, не трогал меня и не придирался особо. Стал меня гнобить только лет в тринадцать — когда я начал понимать, кто я такой, и выпендриваться — знаете, как дурные малолетки делают? Я таким и был. — Он чуть помедлил, покусывая губы. — Меня поддерживала только преподша по рисованию, мисс Даннинг. Она тоже странная была. Жила одна, как затворница, с утра до ночи в школе. Она и сказала, что у меня способности. И стала со мной заниматься. Родители не возражали, потому что бесплатно. Когда мне шестнадцать стукнуло, я наконец уехал от них и сумел поступить в школу искусств в Лондоне. На стипендию, представляете? — в его голосе прозвучало невольное хвастовство, он действительно очень гордился этим. — Ты и правда способный, так что ничего удивительного, — пожала плечами Нетта. — Дальше. Она так и стояла у стола — словно препод у кафедры, машинально отметил Кевин. Дальше ему было сложно рассказывать. Ведь если Вик, Ван, Майки и его бабушка были ему, по сути, чужими людьми, перед которыми легко выворачивать свою изнанку, то Нетта и Ринган посторонними для него уже не были, и он боялся, что оттолкнёт их своими откровениями. Но что поделать… Он коротко выдохнул и продолжал: — Я сперва учился как проклятый и был на хорошем счету. Всему, что я умею, меня научили там. Но так продолжалось всего полтора года. Я бросил. — Почему? — немедля поинтересовалась Нетта. — Потому что идиот, — сердито огрызнулся Кевин. Он злился не на неё, конечно, — на себя, тогдашнего. — Стал ходить по клубам, завязывать знакомства среди таких же, как я. Ну и… назавязывал. Они… — он снова глубоко вздохнул. — Они… ну то есть большие богатые шишки, готовы были платить мне кучу бабла, содержать меня. И я повёлся. Неважно. Мне стало не до учёбы. Мне понравилась такая жизнь — где не надо работать, чего-то добиваться. Просто быть для них… ну вы поняли кем. Их сладким, сука, мальчиком. Джеймс Конвей был одним из них. Но я считал, что люблю его, пока он не выставил меня на улицу с голой задницей. — Слушай, — внезапно сказала Нетта. — Ты можешь не стрематься, рассказывай всё. Мы тебя таким не знали, это как будто ты про кого-то другого. Кевин поглядел прямо в её серые тревожные глаза: — Но это я, ты ж понимаешь. Я! Короче, Джеймс меня устроил в другой колледж, пафосный, платный, на специальность дизайнера, у меня было свободное посещение; в общем, не напрягался я. Считал, что всё норм. А Бернард — он был вторым в фирме после Джеймса, вечно глазки мне строил. А когда Джеймс пришёл меня выгонять… — Постой, — Нетта вскинула ладонь. — За что? — Он показал мне отчёты своей службы безопасности, — сбивчиво объяснил Кевин. — И там было написано, что будто бы именно я конфиденциальную информацию их конкурентам сливал. Но я этого не делал, понимаете? Нетта задумчиво кивнула: — Дальше. — И Бернард, — бесцветным голосом проговорил Кевин, — тут же предложил меня у него… ну, перекупить. А я ушёл. Всё бросил, да у меня там и не было ничего моего. Если бы сейчас можно было бы назад отыграть, я бы, наверное, там орал и дрался, ну хоть в морды бы им плевал. И точно забрал бы у них кота, его я любил, его звали Бенджи. И свой альбом для набросков. Но я тогда так охуел, что просто ушёл. А Бернард — он на своей тачке за мной катил, пока я в метро не нырнул. Бабла предлагал. И с тех пор я его больше не видел. — Он передохнул и упавшим голосом закончил: — Вот только там… в морге. Неужели он за мной сюда приехал? — Похоже на то, — подтвердила Нетта, покусывая губы. — Но кто мог ему сказать, где тебя найти? — Мать, — не раздумывая, отозвался Кевин. — Больше некому. Он, наверное, позвонил им или приехал туда, а адрес узнал в колледже. Он такой, знаешь, вотрётся куда хочешь. Скользкий… был. Да, был. Кевин сейчас это отчётливо понял. Вот так догнала его лондонская жизнь. Чёрт, чёрт, чёрт… — Чтоб ему провалиться, — с тоской и гневом вырвалось у него. — А теперь, когда я всё рассказал, ваша очередь, — он поднялся, обводя взглядом притихших Дугласов. Да, он должен был сейчас выяснить всё раз и навсегда, даже если после этого они насовсем его прогонят, будут отпираться или ещё что-то. Но он должен, должен был всё узнать! Загадка Рингана грызла его изнутри, сжигала сердце и душу. «Да ведь ты его любишь», — сказал вдруг кто-то у него в голове. Тот же самый голос, что когда-то произнёс: «Бьюкен», понял Кевин. Ему стало трудно дышать, но он продолжал, отчаянно глядя на брата и сестру, которые безмолвствовали, подняв на него глаза: — Ко мне больше недели приходил с гор бродячий пёс. Громадный, чёрный. Каждую ночь. Я был очень счастлив, я думал, что он теперь мой друг. Но мы как-то не поладили, он убежал и не вернулся. Но когда Бернард вломился ко мне в дом, именно этот пёс ворвался в дверь и прогнал его, пока я был на чердаке. Погнался за ним. Нетта и Ринган, казалось, превратились в ледяные статуи. Не обращая на это внимания, Кевин торопливо продолжал: — И тогда я… пошёл в горы. Вчера. Наверное, надеялся, что наткнусь на Пса. В общем, я случайно набрёл на ваше овечье пастбище. И там… и вот… — ему не хватало слов и воздуха, и он, задыхаясь, просто полез в карман куртки и положил на стол перед Дугласами кусок обёрточной бумаги с наброском: обнажённый Ринган гордо стоит, выпрямившись во весь рост. — Я видел, как ты… обратился, — пробормотал Кевин хриплым полушёпотом, глядя Рингану прямо в глаза. Тёмные, отчаянные. — Я знаю, что ты был тем псом. Теперь скажи мне — это ты убил Бернарда? Нетта ахнула и побелела, как полотно, но Кевин не отрывал глаз от замкнутого лица Рингана. Он должен был знать… но даже не ждал, что тот ответит. Однако Ринган тряхнул черноволосой головой, и с его губ сорвалось такое же хриплое, как у Кевина: — Нет. Кевин и Нетта разинули рты, и верхняя губа Рингана вздёрнулась в усмешке-оскале: — Я… не… убивал. Каждое это слово падало с его губ, будто раскалённый уголь. — Боже, — вырвалось у Кевина, и тут Ринган вскочил из-за стола, отпихнув скрежетнувший по полу стул. Он ринулся к входной двери, но Кевин перехватил его, стиснул обеими руками. Ринган был сильным, очень сильным, Кевин ощущал, как ходят под его свитером литые мускулы, но он вцепился в него, будто в последний раз. Да так бы оно и было, если бы Ринган сумел убежать. Но он не сумел. Он обмяк и прикрыл пылающие глаза, когда Кевин прошептал ему в ухо: — Ты же Пёс. Ты же мой. — Вы что творите? — выпалила Нетта, подскочив к ним, и тут же крепко обняла, повиснув у обоих на плечах и всхлипывая без стеснения. Все трое молчали, только шумно дыша, потом Кевин повернул голову, уставился на Нетту, шмыгнул носом и прохрипел, не выпуская Рингана: — Тебе не кажется, что ты должна мне кое-что объяснить, сестрёнка? И Нетта объяснила, когда они, немного успокоившись, вернулись к столу и снова уселись: ни одного из них толком не держали ноги. — Мы всегда знали, кто он такой, — просто сказала Нетта. — Мама говорила бабушке, что это у него обязательно будет и что оно передалось от отца. А у меня другой отец, вот и всё. Мама сказала, что он умер, мой отец то есть, и имени его не называла. Просто потому, что не хотела, чтобы мы его разыскивали. Я, когда была маленькая, воображала себе, будто отец у меня — принц или герцог. Я бы не удивилась этому. Мама была… не такая, как все, и её мужчины — тоже. Кевин подумал о портрете над камином — тоненькая девушка с мятежными глазами. — Но подожди, — перебил он. — Ты же говорила, что он в Америке. Ваш отец. И что это он посылает вам деньги. Ты кого имела в виду? Нетта указала на Рингана острым подбородком: — Его отца. Он, наверное, скрывается. Даже скорее всего. Я не знаю. Живёт в какой-нибудь глуши. Я думаю, он ковбой или что-то в этом роде. Может быть, золотоискатель или… ну, в общем, он не хочет тут появляться и нас подставлять. За деньги ему спасибо. Кевин отрешённо подумал, что уединённость места, где жили Дугласы, помогала им скрывать тайну, которую в большом городе, да даже в Бьюкене, утаить бы не удалось. А так… ну, паренёк-аутист, предпочитает пасти овец в горах, а не общаться с себе подобными. Что поделать, бывает. Помогало ещё и то, что свои превращения Ринган умел жёстко контролировать. — А Рингану ты просто понравился, — со слабой усмешкой объявила Нетта, и Кевин вспыхнул до ушей. О боже! Он покосился на Рингана, который тоже смущённо опустил глаза, и Нетта, ещё пуще рассмеявшись, протянула руки и потрепала обоих по макушкам. — Ты ни в чём не виноват, — решительно объявила она Кевину. — Ринган — тем более. Полиция во всём разберётся. Давайте ужинать и играть в скрэббл. Так они и сделали. Ринган опять всех обставил, хотя сбивался и путался так, как никогда раньше, а иногда его рука замирала над карточкой под горящим взглядом Кевина. Но они доиграли, и Кевин остался ночевать. Он лежал на кровати под цветастым покрывалом, и сердце у него сладко замирало при мысли о том, что в соседней комнате точно так же лежит сейчас Ринган. И думает о нём, Кевине. Надо было всё-таки пойти домой. Может быть, Ринган пришёл бы к нему в облике пса. Может быть… Может быть… Рука Кевина нырнула под покрывало и ладонь стиснула налившийся стояк. Боже! О боже! Ему было ужасно стыдно — в чужом-то доме! Но он не мог успокоиться. Ему снова представился обнажённый Ринган, застывший посреди поляны — запрокинутое к небу лицо, литые мускулы, напряжённое естество… Дикий и свободный, как лесной зверь, но — человек. Господи, Ринган здесь! За стенкой! Они обнимали друг друга! Кевин будто снова почувствовал его крепкое тело в своих объятиях и судорожно натянул на голову покрывало, неистово дёргая ладонью вверх-вниз, весь дрожа и представляя, что это рука Рингана. Он кончил, шумно дыша, нещадно кусая губы, и размазал горячее семя по бёдрам и животу. Господи боже! Да если такое вдруг когда-нибудь произойдёт наяву, он же просто умрёт! Ринган, Ринган… — Ринган… — шёпотом позвал он. Даже перекатывать на языке это имя было удовольствием сродни поцелую. Он думал, что не сможет заснуть, но отключился практически тут же.