Сильнее с каждым разом

      На взрытой десятками лап земле лежало обглоданное тело в рваном темно-зеленом комбинезоне, на плече его уцелела нашивка значка радиации, на запястье было привязано ремешком на манер часов что-то, напоминавшее небольшой телефон. Вокруг тела — пару собачьих туш с дырами от пуль в шкуре. Собаками этих существ можно было назвать едва: жесткая, слипшаяся шерсть, залысины, гнойники, раны и шрамы, покрывающие мускулистые тела, пасти, полные острых, желтых зубов, когтища, как бритва. Это были кто угодно, но не псы. Кто угодно, кто растрепал человека в клочья, кто угодно, из-за кого сейчас земля была пропитана кровью.       Паша сглотнул подступивший ком тошноты. От представшей картины, запаха крови и псиньей вони стало дурно. Черт. Если бы он не отодвинул траву, не посмотрел под ноги, он бы наступил на лапу мертвой собаки, а то и на что-то, что осталось от тела. Лицо Вершинина приобрело белые оттенки, в ноздрях защипало, глаза заслезились. Паша сделал шаг назад и обернулся на своих спутников, надеясь, что они своим поведением хоть как-то разъяснят ситуацию. Насколько все плохо? Насколько такое обычно здесь? Что будет дальше? — Твою мать! — Севыч злобно махнул рукой, неудачно переступил ногами, случайно прижал ботинком свой плащ и чуть не упал.       Туз лишь хмуро оглядел место бывшего пиршества, кинул пару болтов вокруг и сделал несколько небольших шагов к растерзанному трупу. Бандит подозрительно всмотрелся в высокую траву со всех сторон, прислушался, а затем присел рядом с телом и начал его спешно обыскивать. Он морщился от липкой крови, пачкающей руки, от грязи и прочего, что приставало к грубой коже. В конце концов, он тихо выругался и сорвал с обглоданного запястья то устройство. Экран был разбит, ремешок, на который крепилось устройство, погрызен. И все же оно заработало. Туз сосредоточенно копался в нем, разбирался, бегал глазами по экрану, пока Севыч напряженно озирался. Наверное, искал других псов, которых почему-то рядом не нашлось. Вершинин не решился нарушать тишину. Так было еще минут пять, пока Туз со всей силы не швырнул устройство прочь от себя. — Сука! — Че там, Туз? — Севыч быстро зашагал к бандиту, чтоб поинтересоваться. — Ни бабок у этого лоха, ни координат на КПК, блять. Просчитал все, мразь. Сто пудов потер просто всю инфу нахуй, она у него должна была быть где-то! — Туз шумно выдохнул, угрюмо косясь на труп.       Севыч поджал губы, нахмурился, взглянул исподлобья с маленькой надеждой в глазах. Паша молча наблюдал за чужим диалогом и начинал маленькими шажками пятиться от этих двоих. Не самое лучшее решение, наверное, но Вершинин надеялся на свое везение. Ни в какую аномалию он не попадет, пройдя совсем чуть-чуть, верно? Такой риск казался более чем оправданным. Закипающие, усталые бандиты, чья цель не достигнута. А у них в компании человек, который выбесил их своей дерзостью, которому они обещали денег, и которого можно с легкостью кинуть сейчас, когда его услуги больше не требуются. Ну как, кинуть… Убить. Паша сглотнул, стараясь не выдавать своего напряжения, намерений, пытаясь двигаться бесшумно и не привлекать внимания. — Мы че, зря что ли… — Севыча перебил Туз, огрызаясь. — Да, зря, блять! Только жопами своими рисковали… — Туз пнул валяющийся КПК, разбивая его окончательно, — А ради чего? Ради, сука, тайника с баблом поганого! — второй пинок пришелся по остаткам тела виновника сия торжества.       Туз злобно зарычал, сплюнул на землю. Столько бабок упустили из-за этой мрази. Да они с Севычем столько за год со сталкеров не сдерут! А тут… Бабло было так возможно, так близко. — Чтоб тебя по костям тут растащили, сволочь! — пока Туз яростно проклинал покойника, желая ему всяких благ, после смерти, Севыч беспокойно озирался, боясь, что крики товарища привлекут скрывшихся псов.       Псы — твари страшные, особенно, в стае. Легко окружают жертву, быстро носятся вокруг нее, впиваются злобно зубами в ногу или руку, не расцепляя пасть, выдирая иногда куски живого мяса с кровью, набрасываются скопом и валят на землю, принимаясь сжирать заживо. Это не добрые собачки, которые помашут тебе хвостом при встрече. Это мутанты, вечно голодные монстры, рыщущие по всей Зоне в поисках своей еды. А отличный нюх, лучше, чем у любого другого животного обычной Земли, им в этом помогает. Обретен он за счет утраченного зрения, все собаки здешние от рождения слепые, но это не делает их менее опасными. — Туз, может, стоит тише… — глаза Севыча трусливо бегали. Он был пусть и зол не меньше Туза, но своей жизнью из-за этого рисковать не хотел. — А ты че? Зассал что ли?! Поуказывай мне тут, сука! — Туз со всей злобой рявкнул.       Паша мысленно молился, чтоб ссорившиеся и дальше не обратили на него внимания. Иначе… Ему пиздец. Его пристрелят, это точно. Вершинин помнил этот взгляд обозленной гиены. Туз запомнил наглость. И с удовольствием ее припомнит скоро. Нужно успеть свалить до этого момента. Так Паша мелко шагал, внутренне весь натянутый, как струна. Про сонность и физическое свое состояние он враз забыл. Адреналин шел по венам к самому сердцу, заставляя его вырываться из груди. Пальцы мелко дрожали от напряжения, взгляд не отрывался от бандитов, ноги еле двигались в том темпе, который был нужен Паше.       Вдруг все тело будто пробило током. Вершинин замер в замешательстве. Странный холодок постепенно надвигался, шел откуда-то из-за спины, тянул свои ледяные щупальца. Мир вокруг медленно, почти незаметно начинал терять цвета, насыщенность. Откуда-то подул сильный ветер, пробирающий своим морозом до костей. Паша приобнял себя руками и впервые быстро огляделся сам. Трава едва шевелилась в то время, как холод окутывал все сильнее. Странное ощущение все больше поглощало его, голоса бандитов почти не доносились до ушей. Будто кто-то стремительно глушил звук на компьютере до тех пор, пока значок не станет вовсе перечеркнутым.       Хотелось побежать отсюда со всех ног или закричать на всю округу. Но тело не слушалось, мысли метались в голове вихрем, Вершинин никак не мог собраться, выцепить одну. Все будто путалось с каждой секундой больше и больше. Ощущение было одновременно чертовски знакомым и до ужаса новым. Осознание, которое задержалось в голове буквально на пару мгновений, заставило вздрогнуть. Паша метнулся к бандитам, сам уже не понимая почему. Те были по ощущениям так далеко… И когда Вершинин так успел отойти от них? — Бежать надо! Бежать! — Паша перед этим на мгновение замер, язык не слушался, мысли пропадали, будто утягивались смерчем, и с трудом выговорил такие простые слова.       Севыч уже хотел что-то спросить, как Туз дернул его за руку со всей дури, заставляя уматывать от места бывшей бойни нахрен. От чего они убегали, оба бандита не знали и даже не догадывались, но подстегиваемые чужим странным поведением, рвались прочь. Долго этот забег продолжаться не мог, где-то впереди, конечно, были аномалии, в которые можно влететь. Этого бандиты не хотели. Когда они наконец остановились, спину обдало ледяным ветром. Рядом вспыхнули синие искорки, что-то зашипело в воздухе, завибрировало. К ногам Вершинина из неоткуда подкатилось нечто: черный камень, напоминающий шар, он был испещрен маленькими кратерами, из которых пробивалось светло-синее свечение. По телу будто прошелся разряд, энергия, источаемая камнем, была до боли знакома, сильна и страшна. Паша знал ее, знал и то чувство, что охватило его там. Зона. Зона была и так. Везде и всюду, пропитывала здесь все живое собой. Но это было не то. Это была чужая Зона, новая. А камень, это синее свечение, этот незримый вихрь… Они несли в себе то, что успело с Вершининым породниться, что разлилось по его венам когда-то, что забралось ему в голову и захватило контроль.       Паша облизнул губы, намеревался отступить на один шаг от шара, грудь вздымалась быстро, воздуха категорически не хватало, как увидел нацеленный на него автомат. Глаза Туза гиенисто блестели, Севыч довольно щурился и мелкими шажками, проверяющими безопасность пути, подбирался к Вершинину. Или же к тому, что было у его ноги? Паша опустил взгляд. — Да ты не дергайся, главное. Проводник хуев. Тогда не больно распрощаемся, — Туз усмехнулся, тоже начиная медленно подходить. — Кому товарчик сплавим, Туз? — глаза Севыча лихорадочно вспыхнули, а руки зачесались в жажде наживы, — Ты такое видел когда-то? Может… Сахарову с этим… — гиена прыснул, — Пидрищевым? — Может… — протянул Туз, — Они отвалят немало за эту залупину.       Пашу, который раз за этот день, будто шандарахнуло. Петрищев! Гоша! Это точно он, по-другому быть не могло. Так уже было в других вселенных. И происходит снова. Друзья всегда находятся где-то рядом, сами притягиваются к Паше магнитом, или же наоборот, это не так уж и важно. Главное, что все повторяется. Опять. Получается, с данной ситуацией надо что-то делать. Он не может так просто сдаться. Не сейчас. Не когда четвертый круг только начался.       Вершинин на свой страх легонько откатил ногой камень себе за спину. Это вызвало шумный вздох обоих бандитов и их немедленную остановку. Разбойники замерли, напряженно ожидая возможных последствий, но ничего не произошло. Паша сглотнул. Надо как-то договариваться. Опять. Он открыл рот и осекся. На него смотрели так жадно, так ненавидяще и так хищно, что мурашки прошли по спине. Так смотрят дикие животные, на загнанную в угол добычу. Казалось, еще чуть-чуть и у бандитов повалит пена изо рта, а лица превратятся в вечно голодные, широко раскрытые для укуса, пасти. Вершинин шумно вздохнул и неосознанно отвел плечи назад, словно прикрывая несуществующими крыльями камень. Он им так нужен? Пусть подавятся. — П-послушайте! Может договоримся? — Вершинин, то и дело облизывая губы и переводя взгляд с одного хищника на другого, нервно усмехнулся. — Не о чем нам с тобой договариваться, Верш. Все, что ты мог полезного, ты уже сделал, — Туз оскалился, веселясь, — Отойди от артефакта, а? — Мертвым он все равно ни к чему, — голос Севыча раздался ближе, чем Паша ожидал. Вершинин незаметно дернулся, судорожно соображая.       Руки мелко дрожали от волнения, внутри все дребезжало от напряжения. Что сказать? Что сделать? Чем он полезен? Мысли метались, будто снова оказались в том странном «вихре», ни одна не задерживалась, сосредоточиться было невозможно. Быстрее, быстрее, быстрее! Осенило. — Я вам жизнь спас. Не польза разве? — Вершинин прочел недоверие, отразившееся на лице Туза, и продолжил — Спас. Вы сами знаете. Побежали же почему-то, — он сглотнул, в груди клокотала тревога, сжирающая воздух из легких, душащая невидимой рукой, — Я и еще спасти могу. Вы же то не сразу почувствовали, — язык мазнул по пересохшим губам, — Я… Предложение такое: я помогаю вам добраться до Сахарова, а вы мне. И никаких денег и других условий.               Туз нахмурился возмущенно. Условия ставит ему как-то лох, ага! И пусть здравомыслие твердило, что там, действительно, что-то было, что-то произошло, звериная натура скалилась и рычала внутри, противясь любой мысли о пощаде. Сейчас отыграются они на этом чмошнике. И за путь долгий, и за неудачу, и за аномалию, и за наглость. Борзый слишком. А таких Зона не любит. Таких Зона дерет. А они с Севычем только помогут этому лоху. Чтоб в Зоне сдохнуть — и от пули… Высший знак милосердия! Самая легкая смерть, наверное. Благодарить еще их там, на небесах, будет. — Жизнь спас? Да мы побежали, потому что ты побежал! Не было там ничег-       Бандит был перебит вторым. — Но ты же знаешь… Артефакты всегда появляются рядом с аномалиями, Туз, — голос был блеющим, неуверенным и нервным. Стоило ли перечить главарю из-за чьих-то уверений? А с другой стороны — стоило ли рисковать своей жизнью из-за чужого авторитета и отказываться от лишней помощи?       Туз злобно сверкнул глазами на товарища, но промолчал. И этот туда же! Вот сволочь трусливая. Он скривил губы от презрения. И внезапно успокоился. А может выгоды тут больше? Если согласиться…        Никто образовавшуюся тишину не разрушал, пока он думал. Они, действительно, с Севычем слишком поздно ощутили что-то странное. Секунда, казалось бы. Но секунда в Зоне может стоить жизни. Впрочем, как и доверие. Бандит в который раз придирчиво оглядел Верша. Начинающий сталкер, а аномалий будто вовсе не видел. А хрень новую, неизвестную, непонятную почувствовал. И артефакт ему ни о чем не говорит, и о лае когда говорил, сказал так, будто не понял, что это слепые псы были, что мутанты это, твари. И о деньгах не вот чтобы печется, получается, раз так быстро готов от них отказаться. И об оружии, ведь ходит без него. Не говоря уже, о его шмоте, в котором по городу перед телочками щеголять, а не Зону топтать. Что ж за хрень то, а? Не излом ли какой-нибудь? А то ведь всякие байки ходят… Хотя рук у этого Верша вроде две. И все нормальные.       А может призрак Зоны какой-то? Как Черный Сталкер или Болотный Доктор? Ходит тут, проверку им устраивает… Или еще что. Нет… Не может призрак Зоны быть таким лощеным, будто в Зоне то и не был. Скорее просто дурак. Таких тут много, но, как правило, не долго. Да и призраков никто толком не видел. Выдумка. Чтоб скучно у костра сидеть не было. — Артефакт отдай. А дальше и поговорим, — Туз больше не похож на гиену, теперь он человек, ведущий переговоры на свой лад. — Ага. Чтоб меня пристрелили, как только отдам? Так поговорим, — Паша хмурится, не собираясь вручать бандитам единственную вещь, которая помогает держаться от них на расстоянии и не получить пулю в голову. Ему ведь стоит сделать шаг, неловкое движение, упасть, как он заденет этот камень. И что произойдет дальше… Кажется, сами бандиты не знают, и от того боятся. — Уклад такой: отдашь нам камень и будешь проверять путь на этот… — Туз задумался, не зная, как назвать ту аномалию, в которую они вляпались, — Смерч. А мы поможем добраться до бункера ученых. Бесплатно. — И плащ отдашь, — Севыч неожиданно для Туза и Вершинина вставил свое условие, под вопросительными взглядами, решил уточнить, — Как доберемся.       Паша непонимающе нахмурился, но кивнул. Для спасения собственной жизни мантии совсем не жалко. А учитывая, что она почти не греет, тем более. Вершинин отступил от артефакта. Силы и волнения разом покинули тело. Договорились. Вроде. Снова мнимая безопасность, но чуточку прочнее, чем была. У ученых то его вряд ли пристрелят. Хотелось на это надеяться.       Вершинин теперь безразлично наблюдал, как бандиты пытаются, не прикасаясь руками, запихнуть этот камень в небольшой черный контейнер, который они сняли с пояса Туза. Боятся его действия. Паша тоже боялся бы, если бы надо было это тронуть. Но они могут и не брать эту светящуюся хрень, острой необходимости нет. Могут, но все равно берут. Опасно, а прибыльно. Вот, значит, как в Зоне дела обстоят.       Встретили их достаточно холодно. Оно и понятно. Наемникам никто особо не радуется и не бежит к ним с распростёртыми объятиями. Убийцы же. Ленька к этому уже привык, как и остальные в команде. Еще бы им думать о том, рады ли их видеть. И не важно ведь посторонним, что Ленька, к примеру, на правах лекаря с наемниками водится, должок перед Зоной, собой и Серым отдает. Еге, не-е-ет. Плевать всем. И правильно. Не их дело.       Вся команда стояла в небольшом кабинете, обжитом так, будто в нем и спали. Судя по уставшему виду Сахарова, так могло и быть. На столе царил хаос: кипы бумаг и папок, ручки, вывалившиеся из стакана, не вытертое пятно от кофе в опасной близости от документов и прочие детали трудового бардака. На кресле на колесиках висел помятый халат, в самом помещении было тепло и душно. Профессор что-то искал в выдвижном ящике стола, попутно обсуждая с «гостями» суть их дальнейшей работы. Так случалось почти всегда. Сахаров всегда был занят и всегда говорил, делая при этом что-то еще. Серого это ни чуть не смущало, он сам понимал такую привычку — его прошлая работа тоже не давала времени на передышку, и приходилось экономить его любыми способами. Каменщика эта манера раздражала: когда говоришь с людьми, будь добор, отвлекись уж от своих дел, а? Ленька такого просто не понимал: на все должно выделяться свое время, спешка нужна только при ловле блох. А Маска… Маску мало заботили чужие причуды, они ему были не интересны, в отличии от хорошенького, модифицированного Винтаря, прислоненного к стенке в углу комнаты. Эх, бесшумная и беспламенная снайперская винтовка с, Маска был уверен, встроенным прицелом ночного видения. Красота! — Снабдить вас нужными боеприпасами и броней я не смогу. Гм, у нас просто нет столько денег и вещей, чтоб дать их всем вам, — голос Сахарова был размеренным, задумчивым, будто лекцию читал, — Но специальное оборудование для замеров и прочего, конечно, организую. Стоимость всего этого не войдет в оплату вашей работы, поэтому, как я и сказал раньше, вы получите 8 миллионов ровно, — Сахаров, наконец, достал какие-то очередные бумаги, что-то записал на них, бубня себе под нос, и отложил, выровнялся и посмотрел прямо на своих собеседников, — Выдвигаться вам нужно, как можно, скорее.       Серый поморщился. Никакой конкретики он снова не услышал. Специальное оборудование, выдвигаться быстрее. А куда и зачем не говорят, медлят с этим. Очень, очень плохой знак. Да и сумма большая. Все наталкивало на мысль, что тащились они сюда зря, и просьба действительно будет из разряда: приручите мне химеру. Он тяжело вздохнул, теряя терпение. Вечно с этими научными деятелями никак к делу не придешь. Все болтают, болтают, болтают. А полезной информации кот наплакал. Всегда так было. Еще когда он в КГБ работал. Везет ему на таких что ли? Или это у них привычка лить воду по профессиональной принадлежности такая?       КГБ кашлянул. — Вы так и не сказали про задачи и конечную точку, как выражались, экспедиции. Это важно, не думаете? — Серый склонил голову набок и поджал губы, ожидая уже новый поток слов. И приятно был удивлен. — Ваша главная цель — собрать замеры на некоторых датчиках, которые мы вам дадим. И установить нужную аппаратуру. В окрестностях ЧАЭС, — все повернули голову на стоящего в проеме молодого человека в халате и очках.       Парень немного нервничал, это читалось в неровном голосе, пальцах, сжимающих и перетирающих края рукавов, но не боялся. Скорее просто впервые вмешивался в такой разговор. Сахаров странно посмотрел на юного ученого. Серый проследил за этими переглядками и мысленно усмехнулся. Кажется, профессор хотел залить им все это в более легкой и милой форме: вы не беспокойтесь, вам просто надо к центру Зоны, и побыстрее. Всего лишь оттуда возвращались единицы, и то, по слухам. — В окрестностях ЧАЭС? — Каменщик язвительно усмехнулся, прищурившись, — А что сразу не на том свете? — Ленька молча пихнул наемника в бок, намекая замолчать, а Серый лишь холодно и недовольно взглянул.       Сахаров сжал губы. А вот и начинаются трудности, которые он предвидел. Тяжелый вздох. Профессор потер глаза, оперевшись рукой на стол. — Вы поймите, я знаю, что это опасно. Но разве Зона не опасна в принципе? Сама по себе? — Опасность с самоубийством путать не стоит, — Каменщик нахмурился и сделал два шага ближе к Сахарову. Разве Зона не опасна сама по себе? Опасна, именно, блять! А в центре так вообще стопроцентно смертельна!       Маска молча наблюдал за тем, как профессор и Гоша напряглись, как Каменщик разозлился еще больше от беспечного тона ученого, и как КГБ тяжело вздохнул. Да. Маска знал имя того юного дарования, коллеги Сахарова. Пересекались они достаточно часто, бункер-то небольшой, коридоры узкие и немногочисленные — захаживая к одной ничего такой журналистке имеешь большой шанс перезнакомиться со всеми тут проживающими. — Думаю, — Серый сильно и незаметно сжал чужое запястье, заставляя наемника поумерить свой пыл, — Каменщик хотел сказать, что вы требуете невозможного. До центра мало кто доходил. А возвращался так вообще никто. — Да-да, все так, — профессор привычно покивал головой, — Но это было раньше. Сейчас в пси-поле появились проплешины. Они не огромны, так что их местонахождение надо точно знать, чтоб пройти через них. Мы такой информацией располагаем, не беспокойтесь. И некоторые тропы стали более проходимы: часть аномалий псле Выброса ослабла или сменила свое положение, — Сахаров выставил указательный палец, заканчивая свою речь, — Так что, осмелюсь сказать, что никакое это не самоубийство, — он посмотрел на Каменщика, — а лишь повышенный риск.       Каменщик скрипнул зубами, но ничего не сказал. Он и так «чутка» сейчас нарушил дисциплину своим возмущением, да и хватка у Серого была сильная. А так… Легко говорить о повышенном риске тому, кто не выходит из бункера. Ну вы идите, идите. У нас сведения есть. А проверял ли их кто-то? Ходил ли кто-то уже по этим местам с проплешинами? Конечно, нет. Выброс-то был совсем недавно. КГБ будто прочитал мысли. — А можно ли доверять вашей информации? Датчики поломаются, скажут что-то одно, а на месте будет другое. Что делать будем? — Серый прекратил удерживать запястье.       Гоша, на которого уже никто не обращал внимания, закатил глаза. Наемники вроде, сумму предложили не маленькую, а все артачатся. И почему именно с ними Сахаров всегда предпочитает работать, если КГБ со своим сборищем убийц всегда устраивают допрос какой-то, если переговоры с ними всегда затягиваются? Нет, бывало, конечно, когда с ними договаривались быстро. Но это случалось, когда приходил наниматься на какое-то незначительное задание один из всех. И чаще это был Маска. Казалось бы, раз с ним не было таких проблем, Гоша должен был относиться к нему лучше. Но… Нет. Маска — мутный тип, и чувство юмора у него отвратительное, так еще и около Ани вьется. И вполне успешно! Так успешно, что это иногда мешает спать. Бесячий короче. И нахальный до жути. И просто странный! Хотя наемники для Петрищева были такими все: кто нормальный людей убивать за деньги пойдет? — Гм, гм, боюсь такое решается уже на месте. Предполагать можно всякое, — Сахаров терпеливо объяснялся, тогда как Серый усмехнулся, — Но, могу заверить, что наша техника ошибается очень редко, — профессор немного помолчал и решил закончить этот допрос, — Ваше право согласиться или отказаться, я, кажется, сообщил всю нужную информацию.       Повисла недолгая тишина. Каменщик, Маска и Ленька уставились на КГБ, в ожидании ответа. Тот с ним не спешил. Путь долгий, опасный, непротоптанный. Риск не вернуться очень велик. Но и сумма соответствующая. Да и они не новички, чтоб сложностей пугаться. Серый взглянул на команду: недовольный пару мгновений назад Каменщик, сейчас выглядел очень даже спокойным и согласным на авантюру, похоже, последние доводы его немного убедили; Маска смотрел с отстраненным интересом, ожидая вердикта, а затем и вовсе отвел взгляд куда-то в другую сторону; а в Дровосеке КГБ увидел стальную решительность — куда скажут, туда и пойдет. Решено. — Хорошо. Только они с прошлой ходки не спали. Одну ночь, минимум, им надо на отдых. — Разумеется, можете остаться здесь для экономии времени, — Сахаров учтиво кивнул, пока Гоша незаметно поморщился. — Половину суммы вперед, — КГБ протянул руку, раскрытую для денег. Сказал он это голосом, не терпящим возражений, словно приказал.       Судя по тому, как профессор открыл рот, он хотел возразить, но еще немного подумав, все же полез в сейф, стоящий в одном из шкафов кабинета. Код он вводил молча и прикрывая ладонью цифры от чужих любопытных глаз. Также сохраняя тишину Сахаров и вручил большие, туго перетянутые резинкой, четыре пачки рублей. — Приятно с вами иметь дело, профессор, — с этими словами Серый вышел из кабинета, уводя остальных наемников с собой.       Гоша тяжело вздохнул, оставшись с Сахаровым один на один. Не любил он этих головорезов, а уж тем более сейчас, когда они будут ночевать здесь. А если еще и этот Казанова к Ане «заскочит». Фу. О сне можно забыть. Петрищев взглянул на ученого и увидел, что недоволен этим раскладом не только он.