Пространственно-временные аномалии
Автор статьи: Гришаев А.В.
Зона богата на разного рода аномальные явления, она, по сути своей, им и является. Нам известна природа таких аномалий, как «Воронка», «Трамплин», «Жгучий пух» и так далее. Но что мы знаем о течении времени в Зоне отчуждения? О искривлениях и изменениях в пространстве? До недавних пор такого рода аномалии не считались существующими. Лишь легендами сталкеров. Но 12.06.2011. в 11:30 по Московскому времени мной была зафиксирована пространственно-временная аномалия (далее будет употребляться сокращение — ПВА) в районе Армейских складов (далее — АС). Фиксация данной ПВА была произведена мной ненамеренно. Научная группа «Венера» в тот день, в 7:34 по Московскому времени, выдвинулась на территорию АС, с целью выполнить замеры радиации, колебаний и др. показателей у аномалий гравитационного типа, собрать возможные аномальные образования (артефакты) и осмотреть местность на наличие возможных изменений после Выброса 07.06.2011. В ходе проведения всех нужных процедур я и мой коллега Горохов Н.П. отлучились от остальной группы для замеров особенно аномального участка, где часто изменяются плотность воздуха, колебания земной коры, уровень радиации и атмосферное электричество. Стоило нам отойти всего лишь на пару шагов от отряда «Венера», как вся группа пропала из вида. Наше местоположение оставалось прежним — АС. Мы так же видели здания, строения, деревья, траву. Но не людей. В ходе дальнейших исследований нашего положения было установлено следующее: пространство, в котором мы оказались, было закольцовано; т.е. мы не могли покинуть АС никакими путями, в какую сторону бы мы не уходили; время в ПВА шло иначе, оно было искривлено неизвестным на тот момент (и до сих пор) воздействием, оно текло медленнее: процессы старения, метаболизма и биологические ритмы были замедленны; на физическом движении тел в пространстве это никак не отразилось. Пространство, искривившееся под действием аномалии, оказалось средних размеров, примерно, 10 км квадратных. На карте оно как-либо не отражалось. Позже было установлено, что территория была «смята» недавним Выбросом, в ходе чего в пространстве образовался так называемый «карман», который полностью копирует вид окружающего мира на момент «смятия». Возможно, используя это знание, можно будет определять время создания/появления ПВА. В ходе дальнейших исследований так же выявлено, что ПВА, в которой мы оказались, является лишь одним видом из многих аномалий такого типа. В аномалии мы провели ровно 1 нед., 2 ч. и 34 мин. (если измерять по приборам). В самой же ПВА прошло 5 дней (если считать по закатам и восходам). В «реальности» же не прошло и двух дней. Таким образом мы до сих пор не можем определить принцип течения времени в ПВА и причину таких метаморфоз. Выход из аномалии был нами найден с помощью замеров скорости ветра, плотности воздуха и атмосферного электричества. В так называемом «тонком месте» плотность воздуха и атмосферное электричество гораздо ниже, чем в остальных местах аномалии, а скорость ветра, наоборот, выше. Как позже показали исследования, «выходом» чаще всего являются всякого рода дыры и отверстия (двери, норы, колодцы и т.д.). Выше я описал самый изученный вид аномалий такого типа. Постоянно именно эту аномалию наблюдать нам не удалось — она либо время от времени перемещается, либо вовсе рассасывается в пространстве/исчезает/видоизменяется. Так или иначе, что с ней стало в дальнейшем, до сих пор не установлено. На данный момент под наблюдением научной группы «Венера» находится около 4 ПВА. Из них две — копирующего вида (тот самый, что описан выше), одна — искажающего (схожа с копирующим, просто изменяет уже «готовое» пространство) и одна — без названия или же «создающая» (название неточно, оно применяется только в разговорной лексике и не отражает сути аномалии). Наибольший интерес для нас сейчас составляет последняя. Принцип ее формирования значительно отличается, так как, насколько нам известно, похожих или таких же мест в Зоне попросту нет, которые появляются в таких «карманах». Этому есть два возможных объяснения: либо пространство в такой ПВА в ходе Выброса и так называемого «смятия» настолько видоизменяется и смешивается с каким-то другим, что получается новая, ни на что не похожая территория, либо оно копируется с тех мест, которые не относятся к Зоне отчуждения/формируется случайно, стихийно (что маловероятно). В любом случае данный вид ПВА более сложен по своему устройству, имеет размер больше среднего (не имею права утверждать, что это закономерность, так как такого вида аномалии встречалась нами лишь два раза, а это слишком маленькое число для каких-то выводов), а так же выходы в таких аномалиях подвижны, на какой-то период времени могут и вовсе исчезнуть (обычно период пропажи составляет два-три дня, если ориентироваться на часы). Причины и процессы образования разного рода ПВА до сих пор малоизученны, нашей целью является исправить это. Уровень безопасности: Секретно От кого: Гришаев А.В. Кому: Родионов В.П. Паша листал украденную из подземелья папку, вчитывался в каждое слово и силился понять хотя бы половину. Судя по описанному в статье, они с Костенко находились в такой вот «ПВА». ПВА… Что за сокращение такое дурацкое? Звучит, как клей пва! Вершинин мотнул болящей головой, отгоняя всякие глупости, лезущие от усталости. Прошло даже больше, чем оговоренные с Костенко пять часов. Паша посочувствовал наверняка уставшему мужчине и дал ему лишнее время для сна. А теперь пожинал плоды собственного решения и мучился головной болью вперемешку с сонливостью. Нет. О своем выборе он не жалел. Даже если рассуждать чисто логически, это был хороший ход — Сергей явно более значимая и важная фигура в их дуэте, поэтому в первую очередь в хорошем состоянии должен был быть именно он. А если рассуждать с точки зрения эмоций, то тем более. Костенко не раз и не в одной вселенной ему помогал, не раз страдал из-за Паши и его путешествий во времени. Дать ему выспаться — лишь малая частичка того, чего он заслуживал. Вершинин вздохнул и вернулся к изучению текста. Они оказались в аномалии. Время здесь будто застыло на месте. Солнце замерло в небе, запах вишни завис в воздухе, а неубранные поля отпечатались на пространстве. Только избы тут подвергались старению. Кроме одной, той самой, центральной, совершенно новой. Или же такими они и были в момент «смятия»? Что это за место такое, есть ли оно, было ли в Зоне? Или же это тот самый вид аномалии без названия? Как найти выход без множества ученых приборов? Лазать по каждой дыре, которую найдешь, в надежде, что это именно та самая дыра? Паша еле слышно потопывал ногой по ступеньке, теряясь в тревожных размышлениях. Он кусал губы и хмурился, не зная, что им сейчас делать, не веря, в то, что все может решиться наугад. Он снова начал листать папку с самого начала. Не может быть, чтобы не было карты! Как же они изучали аномалии без них? Как же они… Черт! Вершинин чуть с досады не тряхнул многострадальными бумажками. Пусто! Только статья, прилагающиеся к ней фотографии и пара листов с зашифрованными на них строчками. Паша сразу понял, что это шифр. Но только это он сделать и смог. Разгадать его ему не представлялось возможным. Эти листы он сложил отдельно, решив, что покажет их Сергею, когда тот проснется. У наемника и КГБшника явно больше навыков и знаний в таком деле, чем у Паши, который упустил последние шесть лет своей жизни, который совершенно запутался во времени и вселенных. Захлопнув папку Вершинин выдохнул. За время его дежурства не произошло ровным счетом ничего. Даже пронырливые тушканчики больше не высовывались из-под пола. В доме стояла вечная тишина. Даже половицы не скрипели от ветра или движений. Хотя о каком ветре могла идти речь? Паша только недавно понял, что совсем не ощущает температуры в этом месте. Ему не было холодно или жарко, ему не было даже нормально. Ему было никак. Словно в вакууме. Словно во сне. Не в реальности. Шорох за спиной заставил оглянуться. Костенко приподнялся на кровати с таким лицом, будто ему было очень тяжело проснуться сейчас и осознавать, где он. Возможно, Паша не удивится, если это так, так и было. А кто бы захотел просыпаться так рано, когда тело охватывает усталость, обволакивает своими ленивыми сетями, делая конечности ватными и тяжелыми? — Какого черта… — Сергей взялся за голову, сев на кровати, посмотрел на время на КПК, — Почему прошло семь часов? Что-то с часами? — Я решил не будить тебя, — сразу пояснил Паша. Столкнувшись с недоуменным взглядом, он добавил, — Я видел, как ты заебался, — язык не повернулся сказать «устал», сейчас Вершинину стало немного неловко за свое решение, оно, наверное, выглядело странным со стороны, поэтому свою растерянность он попытался скрыть за обычным, ничего не выражающим тоном с нотками небрежности, — И поэтому решил, что могу подежурить и подольше. Сергей хотел что-то сказать, но Паша его опередил, быстренько поднимаясь со ступеньки, на которой сидел. — Ты все? Выспался? Круто, а то я устал. Разбудишь через пять часов, как договаривались? И да, еще, я папку принес, тоже там почитай и все такое. Там на страницах шифр есть какой-то, я не особо разбираюсь, может ты поймешь… Ну что ж, спокойной ночи! — Эминемом зачитал Вершинин и мигом занял освободившееся место. Костенко, судя по отсутствию какого-то ответа, решил от греха подальше не трогать Пашу спросонья и, заняв «пост», принялся читать папку, оставленную на пыльном полу. Вершинина же в одно мгновение закутало тягучей приятной ленцой. Тело налилось свинцом, стало неповоротливым, его затопило чужое тепло, согревшее кровать за время сна. В голову плыли воспоминания о деревенском домике бабушки. Вдруг Паше показалось, что ему снова двенадцать. Что он снова не имеет забот, что у него снова самой главной проблемой его жизни является двояк по физ-ре за прогул, что он снова весь летний и жаркий день копался у дяди Феди в огороде, помогая убирать сорняки и пропалывая грядки, что он снова засыпает уставший на бабушкиной высокой кровати, словно из старых сказок, с мягчайшей периной и прохладной, удобной подушкой, с тяжелым, придавливающим в сон одеялом. На грани реальности и грез он услышал шум телевизора — бабушка часто смотрела его до поздна в соседней комнате, пока готовила: варила варенье, пекла пирожки, засаливала огурцы и помидоры… Воспоминания закружили в плавном и медленном танце, унося сознание все дальше от тела. Вершинин не помнил, когда он в последний раз так сладко и крепко засыпал. КГБ же только начинал просыпаться и мечтал о чашке кофе. В бункере он был кстати весьма неплох… С оплатой стоит потом попросить баночку кофе себе, от ученых не убудет. Серый слегка поморщился. Как хорошо ему было во сне. Никогда ему снилось таких ярких и реальных снов! Он будто снова вернулся на службу, в летнюю, расцветающую черемухой Припять. Еще не заброшенную, не оставленную мутантам и конченым фанатикам. Ту Припять, в которой он родился. В которой он жил. Работал. Да. Тогда, в Союзе, его жизнь казалась ему сейчас сказкой. Или рассказом о несуществующих людях в несуществующей стране несуществующего мира. Квас по шесть копеек, улицы, залитые солнцем, дети, гуляющие без присмотра, люди, которые ни сном ни духом не слышат о маньяках и убийцах, о насильниках и прочих ублюдках, телевизоры, которые не верещат об этих сволочах, газеты, которые не пестреют убойными по своей чернушности заголовками, общество, в котором видимая идиллия и покой. Говорят о чем-то плохом негромко и пока еще только на кухне, в кругу родных и близких. Не из цели раздуть скандал, а из обычного интереса или желания предупредить и защитить. Идиллия, конечно, только видимая. Ему ли об этом не знать? Серийники и прочая шваль есть, были и будут. Но тогда это было таким редким, таким тайным и секретным, таким диким, потому что непривычно, потому что позор стране, милиции и КГБ, что сам собой возникал вопрос: а плохо ли то, что об этом не кричали на каждом углу, что была эта чертова иллюзия? Серый считал и считает до сих пор, что нет. Серый уже совершенно не Сергей Костенко. Не тот идеалист, что верил в Страну с большой буквы, что был верен уставу, закону, не тот Сережа, которого позовут в гости коллеги справлять чье-то день рождения, не тот человек. Но почему-то это все не мешало КГБ смотреть на себя прошлого и соглашаться с собой. Пусть некоторые убеждения того, навсегда советского Сережи или Сереги, были слегка наивны, они когда-то были его частью. Глупо было отрицать это или отказываться. Считать себя прошлого глупцом или идиотом. Не правда. Тот Сережа не глуп, просто молод и добр. Просто живет он там, в том времени, где можно попросить незнакомого человека помочь затащить тяжелую мебель по лестнице — и он вряд ли откажется. Где можно здороваться с продавщицей в продуктовом ларьке, с библиотекаршей в библиотеке, с продавцом мяса в магазине — и получать в ответ «привет» со взглядом узнавания. Где ложь считается последним делом, не достойным гражданина СССР. Где за трусость на службе принято получать лишь осуждение, а не жалость. Где принципиальность — одно из главных качеств. Где «вор должен сидеть в тюрьме!» было и его девизом. Да, ему снилось сегодня то место. То время. Советская и живая Припять. Живой еще Сергей Костенко. Не утопший в крови девяностых. Союз собственноручно убил того Сергея. Убил того честного и доброго человека. Жалел ли об этом Серый? Нет. Об этом жалел Игнатьев. Жалел бандит, вынужденный зубами себе выгрызать новое существование. Серый же не жалел. Все уже случилось. Все привело его сюда. В место, откуда выхода нет. В Зону. В то место, которое присвоила себе мертвая Припять. Забавно. Сергей и Припять умерли в один день. А теперь КГБ и Зона тут. Очерствевшие, отпугивающие, бесчеловечные или безлюдные. Возможно, наслаждающиеся друг другом. Если бы Серый верил в то, что Зона жива. Он читал текст статьи, но мыслями все еще был со сном. С тем Сергеем Костенко, мертвым и живым, с той Припятью, с тем Союзом. Наверное, так на него влияло место, так и отдававшее стариной. А может и просто воспоминания, которые слишком долго не доставали из запыленной коробочки, давали о себе знать, как бы говоря: не забывай, кем ты был. Чего-чего, а этого у КГБ не получится никогда. Даже если бы он и старался. Вершинин с громким скрипом кровати перевернулся во сне. Этот звук, прорезавший глубокую и тягучую тишину, заставил вернуться в реальность. И заново перечитать документы. Даже зашифрованные. Шифр оказался очень простым, а листы бесполезными. А они с Пашей оказались в полной… КГБ задумался на секунду. Хотя, конечно, новые знания добавляли немного конкретики в их ситуацию. От этого появлялся хоть какой-то шанс на успех. Серый в задумчивости прошелся по комнате, взглянул на дрыхнущего Вершинина и вздохнул, поняв, что прождать ему придется сейчас целых пять часов, чтоб осуществить то, что ему пришло на ум. КГБ навернул по комнате еще пару кругов и вернулся на место, где сидел до этого. Обдумывать их положение в сотый раз не было никакого желания. Тем более это было сейчас бесполезно. Как и волноваться о команде, оставшейся в лесу. Сколько там вообще времени прошло? Вне пузыря, в котором они оказались? Хрен его знает. Так что нахер это. Выберутся — и он все узнает. Спустя час бездействия Серому хотелось лезть на потолок. Взять, растормошить Вершинина и дернуть его за это длинную руку с собой. Чтоб уже выйти из этого пустого и унылого домишки, поднадоевшего ему своими однообразными стенами. Чтоб искать уже гребаный выход. Но кое-что останавливало. Разум, это, во-первых. Зевающий сталкер - мертвый сталкер. А небольшая частичка совести, во-вторых. Сам отоспался, значит, лишние два часа, а теперь будить собрался того, кто вовсе час спит? Поэтому КГБ терпеливо выжидал все пять оговоренных часов и старался не шуметь, чтоб не потревожить чужого сна.