Сильнее с каждым разом

      От помощи отказались, отпустили лесника обратно в свою избу. К тому времени уж солнце совсем за горизонт ушло, в права начала вступать ночь. Наконец, на панели нужный рычаг нажали, кнопку ткнули, и мост начал почти бесшумно опускаться. Река мирно журчала, напоминая о своей опасности только серным запахом, идущим от некоторых ее участков. В ночной тиши изредка каркали вороны и стрекотали цикады. Было свежо, почти холодно. Паша топтался на месте, наблюдая за двигающимся мостом со смутной тревогой, смешанной с недоверием. Работающее электричество в таком месте как Зона ощущалось чем-то неправильным и подозрительным. Да, здесь генератор. Да, именно благодаря нему тут электричество, но все же…       Мост опустился до конца, стал единой дорогой к пугающему своей пустотой Лиманску, о котором Вершинин ни разу не слышал. Серый решил идти впереди, здраво решив, что на мосту аномалий нет, раз во время сведения он никак не видоизменился и не пострадал. Маска, Каменщик и Ленька шли позади Костенко, а Паша в самом хвосте. Они успели пройти только половину, пока как по команде не раздался топот десятка ног. Топот и яростные визги, перемешанные с тяжелым хрюканьем и лаем. Из-за дворов и домов, из леса с обоих сторон и даже откуда-то с берега понеслось зверье. Мутанты. Ослепленные голодом и чьей-то волей они стремились только на мост. Серый посмотрел по сторонам и понял, что дойти до конца они не успеют. — Оборона! — крикнул он, и в одно мгновение цепочка превратилась в ощетинившийся дулами круг. Даже Вершинин занял в нем свое место.       Кабаны, псы и плоти двигались слаженно. Не мешали друг другу и не давили, как это бывало в гон. О нет. Словно по договоренности, заключив временное перемирие, они мчались скорее к людям. Разорвать их в клочья.       Первый выстрел был за Маской. Громкий грохот винтовки раздался на всю округу, ознаменовав начало бойни. Более тихо, мерно завторили ему автоматы L85A2 очередями по два. И слишком изредка и невпопад зазвучал старенький ПМ.       Пока каждая псина и дикая свинья получала в голову свое, плоти все стремились выйти вперед, крича что-то неразборчиво и громко. Стадо с обоих сторон все приближалось и его не становилось меньше. Круг сужался, пока наемники совсем не встретились спинами, вынужденные занимать как можно меньше места на мосте. Руки Вершинина дрожали, он все стрелял и целился и даже не мог понять: попал он, или пуля так и не долетела до твари. Он старался зарядить пистолет по новой в тот момент, как рядом пролетели вылетевшие то ли из толпы мутантов, то ли взобравшиеся как-то еще на мост, снорки. С диким рычанием мутант прыгнул на Каменщика, снося того с ног. Вершинин испуганно развернулся на вскрик и не думая ни единой секунды, подчинившись скорее инстинкту, чем взаправду решаясь, сшиб тварь с наемника. А затем накренился куда-то в бок от неловкости, в то же мгновение рядом прозвучал оглушительный выстрел предназначавшийся снорку. Голова закружилась, когда пришлось крутануться, чтоб устоять на ногах. Кажется, где-то послышалось сбитое «спасибо», но Вершинин не брался утверждать.       Из одной бегущей массы мутанты разделились и разбежались по всему мосту, круг оказался также разорван. Серый отстреливался короткими очередями, иногда отбиваясь от резвых собак, Маска был сосредоточен на мгновенном убийстве выстрелом в голову или глаз, Ленька тем временем уже помогал Каменщику быстро подняться, отшвыривая параллельно одной рукой вцепившегося в костюм тушканчика. А Паша нелепо отшагивал назад, к месту их круга, стрелял из не заряженного до конца ПМа и дергал ногами от пристающих к ним крыс. Рядом пронеслась плоть, чуть не сбив его с ног, на него самого напрыгнула злая собака, откинув в сторону и придавив внезапно к земле. У самого ограждения. Гребаного моста. Она скалила зубы, пена капала на шлем изо рта. Пасть щелкнула прямо у стекла, когда Вершинин собрался с силами и выстрелил псине в брюхо. Та взвыла, но вопль потонул в какофонии звуков. Она не помня себя от боли вцепилась зубами в руку и чуть не порвала комбинезон, Паша сдавленно простонал и пнул суку в живот, скидывая с себя тяжелую тушу. Та протяжно заскулила, и он, пока она не опомнилась, толкнул ее со всей силы за ограждение моста. Вершинин машинально дотронулся до наливающейся синяком руки и осмотрелся, переводя дух. Мутанты сновали по всему мосту. Было уже непонятно, где, кто и куда стреляет, и что за звуки вообще сейчас тебя окружают. Он выстрелил в очередного тушканчика, затем резко развернулся, отстреливаясь от надвигающейся израненной плоти, и вдруг заметил на том берегу свет одинокого фонаря. Кто-то из окна дома смотрел за этим всем, но никак не действовал… — Снайпер! Там!!! — что есть сил заорал Вершинин, быстро все поняв.       Маска тут же отвлекся от несущегося на него кабана, закончил перезарядку одним движением, и нацелился на окно. Ленька свалил свинью свинцом прежде, чем та добралась своими бивнями до наемника. Маска выстрелил и фигура безвольно куда-то упала. Теперь парень начал оглядывать остальные окна и переулки на такие же «фонарики» в ночи.       Паша наблюдать за этим не стал, пред ним тут же выпрыгнул утробно рычащий снорк и подбежало трое озлобленных псин. Он перепрыгнул одну из них и понесся прочь, чтоб не быть окруженным. За спиной раздалось пару выстрелов — Костенко подбил собак, прикрывая. Вершинин в этот момент метнулся взглядом ему за спину. Там мчался здоровенный кабан. Паша сразу же рванул туда, вдобавок громко крича. Серый в ту же секунду обернулся и увернулся в сторону, как на корриде. Вдруг прозвучало громкое: «Паша!». И затем в ушах зазвенело.       Что-то со всей силы ударило в живот, внутренности кувыркнулись, правая нога больно подвернулась, в глазах потемнело, земля перестала ощущаться, все раза два перевернулось, а затем перестало. По ушам ударил сильнейший треск. Только через секунд пять до Вершинина дошло, что это с ума сходит счетчик Гейгера. В шлем мгновенно хлынула грязная и радиоактивная вода, кислород медленно начал уходить. Паша всплыл и беспомощно забултыхался, чувствуя, как несет его течение в сторону одной из аномалий, куда ранее угодила сброшенная им псина. Из последних сил он погреб к берегу, не ощущая своего тела, не понимая до конца, где он, и что происходит, не слыша ничего, кроме стука собственной крови в висках и треска счетчика. В глазах был мутно, он не различал окружающего мира и просто пытался спастись. Когда он смог коснуться дна, он тут же встал на ноги, и тут же чуть не упал. Правая не смогла устоять, сразу подогнувшись. В ушах звенело, и он не придал этому значения, заковыляв к берегу. Как только он выбрался на землю, первым делом был снят шлем. Вершинин зажмурившись глотнул воздуха и попросту пополз куда-то дальше, прочь от радиации, не имея сил больше подволакивать ногу, прерывисто дыша. Он уполз куда-то в тень, под мост, чуть поглубже, в начало какого-то туннеля или шахты и бессильно прислонился к стене.       Едва соображая, он принялся ощупывать ногу дрожащими руками. На мгновение все чувства вернулись, и тело прошило тупой болью, легкие обожгло, голова налилась свинцом, по колену и голени в это время текло что-то горячее. Вершинин вдруг ощутил явно торчащую из правой ноги кость. И отключился от шока.       КГБ выпустил автоматную очередь по кабану, скинувшему Пашу с моста, и тут же достал с пояса нож, отбиваясь от приставшего снорка. Маска помог — пристрелил тварь из СВД и продолжил заниматься своей частью, пока Ленька прикрывал ему спину.       Каменщик чувствовал, как по его лицу и спине стекает пот, чувствовал, как кровь заливает все щеки, как стучит в висках, как отбивает кан кан сердце. Было жарко. Горячо. Ноги постоянно двигались, приходилось уворачиваться, припадать на колено для выстрела и снова уворачиваться. Но вместо автомата в руках все чаще блистал нож. Твари подбирались слишком близко, времени на перезарядку не было, и он отбивался как мог. Со всей дикостью и свирепостью, какая может наполнять человека окруженного врагами. Движения становились все размашистей, из них пропадала всякая четкость. Это уже был не выверенный, отрепетированный танец, и даже не его импровизация. Это был настоящий хаос.       Каменщик все чаще всаживал нож наугад, куда попало, со всей силы. Лишь бы ударить. Убить. Убить, убить, убить, убить эту тварь. Сильнее, больнее, к черту, блять, просто к черту! Он уже задыхался от усталости, но это только приумножало в нем злости, гнева, наполняло его силами, которые он обрушивал на снорков и псин, и ебаных этих тушканчиков, и чертовых, проклятых плотей.       Он втыкал нож который раз в уже мертвую тушу мутанта, чувствуя, как изо рта течет чуть ли не пена, не находя в себе воли остановиться, когда кто-то вздернул его за плечо, вышибая из этого состояния напрочь. — Отставить! — громкий, четкий, холодный приказ отрезвил лучше любой пощечины. Каменщик надрывно выдохнул.       Плечи безвольно повисли, все тело расслабилось и заныло от перегруженности. Серый все еще придерживал наемника за руку, давая понять, что бой окончен и опасность миновала. Маска тем временем все смотрел в прицел, выискивая других людей. Ленька стоял рядом с ним, тяжело дыша, готовый в любой момент взять мешающую работе тварь на себя.       Убедившись в том, что Каменщик в порядке, Серый, запыхавшийся, сам глотнул воздуха и быстрым шагом подошел к краю моста. Внизу никого не было. Каменщик последовал за ним. — Он… Упал? — тяжело дыша спросил наемник. — Его сбросил кабан… Подкинул сначала, а потом… — КГБ кивнул на речку. — Он бы не растворился так быстро в холодце — Каменщик размял шею, попробовав то ли поддержать, то ли еще что.       Серый глянул на КПК. Маячок Паши пропал с экрана. Либо связи нет, либо вышел из строя… Блядство.       Маска тем временем, не убирая СВД, отвел голову немного в сторону товарищей. Выглядел он со стороны напряженно. Его тело еще не отошло от боя и даже не начинало отходить. В отличии от других, Маска еще ждал опасности и ждал новой перестрелки. Поэтому не расслаблялся. Все еще был на напружиненных ногах и с готовыми ко всему руками. — Что у вас там? — Проводника нет, — ответил расплывчато Каменщик за Серого, и к ним за этим подошел Ленька. — В смысле нет? — напряженно спросил он, озабоченно сложив руки на груди.       Наемник кивнул на реку. — Упал туда.       Дровосек тут же глянул вниз, на водную гладь. Затем подошел к другому краю, посмотрел туда. — Не должно было далеко унести течением. Либо в аномалии — того, либо вылез. Высота небольшая, шансы есть, — переключившись на серьезный, ровный тон, начал Ленька, а затем повернулся на Серого, — Время у нас есть? — Его найти? Да, — он отрывисто, будто механически кивнул.       Не сговариваясь, оба пошли на второй берег, спускаться к воде и искать Проводника там. Каменщик на слабых ногах поплелся за ним. Убедившись, что нигде стрелков не видно, Маска поступил так же. Пройдя немного вдоль реки, они вскоре зашли под мост. И увидели ранее произошедшую картину. Откинувшийся к стене Проводник. Бледный и лишенный чувств, держащийся за свою правую ногу. С мокрыми волосами и комбинезоном. А рядом, в завершение, валяется шлем, полный воды.       Серый на мгновение замер. А затем отключил ночное виденье, снял с себя шлем, чтоб не мешался, и включил обычный фонарь. Склонился над бренным телом, присев на одно колено. Ленька сделал так же. Каменщик же уселся у другой стены, полностью вымотанный. Маска остался стоять. — Леньк, осмотри его. Маска, проверь тоннель. Каменщик, поможешь лагерь развести, — скомандовал Серый четко и ровно, нахмурившись от сосредоточения. — Прям здесь ночевать? — Каменщик изумленно вскинул брови. Сырое, холодное жерло тоннеля — не самое лучшее место для сна. Нет, конечно, надежно и все такое, но ведь до Лиманска пару шагов: спи в старых квартирах — не хочу! В тепле и сухости, и с крышей над головой. Они ж считай сейчас себе кусок свой отвоевали. — Да.       И таким бескомпромиссным тоном это было сказано, что Каменщик не стал возражать. Хотя и хотелось. Он медленно поднялся, чувствуя, как конечности уже налились тяжестью, и вышел из их укрытия. В поисках дров для костра и чего-то, из чего можно бы было сделать лежанку. КГБ вышел вслед за ним, но пошел в другом направлении. Минут через пять оба вернулись с охапкой сухих и не очень палок. Еще через несколько — Каменщик натаскал, как и в прошлый раз, всяческих лап сосен и елок. Ленька к этому времени закончил осмотр. — Ну как там? — спросил Серый, укладывая все по местам. — Открытый перелом правой ноги, сильные гематомы по всему телу. От сильного удара возможно внутреннее кровотечение или трещины, если не переломы, на ребрах. Зрачки расширенны, реакция на свет замедленная, — голос Леньки был профессионально спокоен, но звенел скрытым напряжением, — Он может умереть. — Еп твою мать… — протянул Каменщик, слушая весь вердикт. А затем быстро глянул на Серого. Тот стал немного бледнее и смурнее. Думал, что можно сделать.       Паша лежал по-прежнему без сознания. С расстегнутым уже комбинезоном, с влажным лицом от воды, и от липкого пота грудью, которая едва едва беспокойно вздымалась. Краски сходили с него быстро, превращая и без того белую кожу в свете фонаря в мрамор. — Какие шансы? — Мало. Он все равно с нами не дойдет, я поэтому пока с переломом делать ничего не стал, — в голосе уже читалось сожаление, с коим Дровосек всегда говорил о редких неудачных операциях или о совсем уж безвыходных случаях.       Милосерднее было бы пристрелить пацана, чем оставлять его так. С переломами и ушибами, и пистолетом с несколькими патронами в руке. В затхлом, холодном тоннеле. Мутанты быстро учуят кровь и… — Можно будет отнести его к старику, — вмешался Маска, незаметно вернувшийся из глубин тьмы, — Там все чисто. Просто заваленный обломками выход в город. — Не надо его к старику, — закатывая на себя же глаза и скрежетая зубами сообщил Каменщик, закрываясь, сложив руки на груди, — У меня кровь камня. Сделай ему пару примочек и за ночь должен ожить.       Злость за свое расточительство могла взять в любой момент верх, поэтому наемник поспешил скорее вытянуть из кармана артефакт и, еле отлепляя руки от себя, вручить его Леньке. Блять, столько денег уходит из рук в одно мгновение. Столько возможностей применить это в случае чего к себе… И все это на какого-то блондинистого придурка. Он тяжело вздохнул. Ладно этот парень помог ему в бою. Почти им всем вообще-то… Но… Аргх! Пошел-ка он нахуй!       Маска смотрел на это с некоторым немым удивлением. Ничего себе, какие чудеса в Зоне нынче творятся. Каменщик — и артефакт на кого-то вроде Проводника потратить. Сильно.       Паша к тому моменту уже продрал глаза. Голос его осип, тело знобило и мелко потрясывало от боли, наполнявшей все его сознание. В голове не было ни одной четкой мысли. Только агония. Только боль. Резкая и тупая, ноющая и до рези в глазах сильная. С каждой секундой пробуждения он тонул в ней все больше и больше. Не уплывать помогал лишь бьющий свет двух фонарей.       Ленька тут же приободрился, полез быстро в рюкзак, порылся в нем, и достал на свет бинты вместе с флягой водки. Смочил тряпки спиртом, и полез к трясущемуся парню, чей взгляд лихорадочно блестел. КГБ, услышав, что шанс, настоящий шанс на выживание есть, незримо, но ощутимо оживился, и с большей прытью, но чуть меньшей собранностью подобрался чуть поближе и поудобней к раненному. — Маска, Каменщик, разбивайте лагерь, не стойте! — прикрикнул Серый, напоминая, что они не на представлении как бы, чтоб стоять и тупо смотреть. — Больно… — слабо проскулил Вершинин, чувствуя, как тратит на это свои последние силы. Мушки уже начали летать перед глазами, когда чужая крепкая рука схватила за скулу. — Не уходить, ты меня понял? — строгий голос Костенко пробивался через стук собственного сердца и шум в ушах. Вершинин смог только жалко промычать, чувствуя, как кровь стучит по венам все быстрее, посылая все больше болевых импульсов в мозг. — Сейчас будет а-а-адски больно, — нихера не ободряюще, проговорил Сергей, — Но ты вытерпишь, — как само собой разумеющееся добавил он.       И в этот момент Ленька начал обматывать ногу бинтом, в который был завернут артефакт, кое-где его перетягивая так, чтоб остановить кровотечение. Красноватое свечение пробилось через ткань и слабо озарило все вокруг себя кровавым светом. Вершинин громко взвыл от жгущей боли. О, Костенко не ошибся со словом, она была адская. Рану защипало, зажгло диким огнем. Паша без памяти впился ногтями в собственные перчатки до побеления костяшек, из глаз брызнули соленые, как чертово Мертвое море, слезы. Тут же чужая рука, затянутая в ткань комбинезона, тыльной стороной врезалась в рот. — Молчи, молчи, — прошипел Костенко, — прикусывай лучше.       Спирт полился на бинты, и Вершинина чуть ли не буквально выломало от агонии. Он со всей силы, не понимая что творит, впился зубами в подставленную перчатку и протяжно, на одной ноте, глухо только благодаря прикусу, замычал. Брови надломились, лицо побагровело, а щеки намокли. — Терпи, сталкер, ветераном будешь, — негромко, но явно поддерживающе проговорил Сергей, не обращая внимания на дискомфорт от укуса.       Ленька молча продолжил свои манипуляции. Закончил с повязкой, натер чем-то быстро наливающиеся гематомы, и застегнул обратно комбинезон. Легче от этого не стало. Стало только жарко. Удушающе жарко. Пашу колотило от слабости, усталости и боли. Его тело горело, а глаза дико, почти сумасшедше блестели. Его сознание иногда уплывало, а иногда возвращалось, и тогда он снова фокусировался на режущем свете фонарей и голосе Костенко. Мышцы зажатые в конвульсиях уже сводило, лицо Паши то бледнело, то краснело. По спине и шее тек пот. И только боль ни на миг не оставляла его, заполняя собой все. Глаза уже саднило от слез, но остановиться он не мог, как и намеренно сдвинуться, все мыча и выстанывая что-то неразборчивое от страдания.       Каменщик в какой-то момент все же обернулся на это, не в силах попросту игнорировать так сильно давящие на слух звуки, и почти сочувствующе свел брови. На самом деле там было мало чувства к Проводнику. Каменщик скорее представлял на его месте себя, прекрасно понимая и зная, как это ужасно больно. Неприятные мурашки прошлись по спине. Это отвратительное чувство… Жесть. Маска же тем временем, не отвлекаясь, собирал костер. Но вдруг негромко выдал. — Нда, у меня как-то поудачней с мостом было… — Ты падал с моста? — вздернул голову Каменщик, забыв о том, что происходило до этого. Он ведь толком ничего не знал о Маске, кроме того, что тот придурок. — Все могло быть, — философски протянул парень знакомым тоном, и Каменщик закатил глаза, снимая шлем. Пусть этот козел видит все его возмущение! — Ой, блять, а давай без увиливаний?       Наемник немного помолчал, решая, стоит ли, и ответил. — Если тебе, действительно, интересно… — он помедлил, словно подбирая слова, — Думаю, я могу рассказать в общих чертах.       Каменщик только выжидающе уставился. Упрашивать в нетерпении о истории было выше его достоинства. Хотя он серьезно желал услышать рассказ. — В общем так, дело было вечером, делать было есть чего, — уже более живым и менее сосредоточенным голосом начал Маска, — Я тогда… М… Прогуливался по мосту. Не такому, как этот. Он был выше, больше и не механический. Ночь. Звезды на небе. Ветерок. Вид, что дух захватывает… — он продолжал сооружать костер, отсортировывая мокрые и сухие ветки для розжига, ни капли не отвлекаясь от болтовни. Каменщик его прервал. — Давай, не уводи рассказ, — прозвучало недовольно и прямо. Наемник в ответ заговорил обиженным тоном. — И вовсе я не хотел! — а затем продолжил нормальным, — Так вот. Я кое-каким людям своей честностью не приглянулся, — на этом моменте Каменщик скептически выгнул бровь, усмехнувшись, и Маска это заметил, — не удивляйся, ко мне это слово тоже применимо. Может, не всегда, но, а покажи мне человека, который никогда не врал? — он выдержал паузу, которую парень нарушать не стал, и снова продолжил, — На мост вышли двое. Те самые, которым я не приглянулся. Мы знакомы были... Если так выразиться вообще можно…       Маска заметил на лице Каменщика промелькнувшую задумчивость, а затем нахмуренные брови, и не удержался от шутки. — Понимай и додумывай, как хочешь, оставлю это на твою фантазию, — и да, это стоило того. Драгоценность с секунду побыл в осознании, а затем скривился так, будто глотнул отборнейшей кислятины, — Не высокого же вы обо мне мнения, сударь! — веселая усмешка зазвучала в тихом (история эта была только для них двоих, а не всей команды) голосе, ай-я-яй, какие грязные мыслишки, Камушек! — Все, все, давай без этого, — с отвращением взмахнули руками в ответ. — Но их там быть не должно было. На мосте. Я сразу почуял неладное. Дал им подойти поближе, они со мной издалека поздоровались. А затем автомат у одного выхватил и второго ударил, чтоб тот свой не достал, — Маска вдруг тоже решил снять шлем. То ли для погружения в воспоминания, то ли чтоб время потянуть и дать себе его на раздумья, то ли хрен его знает. В итоге в следующую минуту в темноте уже можно было различить блеск зеленых глаз. Которые сейчас казались сильно темнее обычного. — Да ну что там еще рассказывать, — резко разорвал Маска протянувшуюся между ними серебряную, тоненькую нить доверия, отвернувшись, забрав даже ту маленькую возможность, понимать хоть что-то по взгляду. — Как что?! Как ты с моста-то полетел?! — возмутился Каменщик, весь вспыхнув от недовольства. В ответ раздался будто бы утомленный вздох. — Расписывать как в боевике не буду, это все нудно, — на это Драгоценность только насупился, ему к примеру, было, очевидно, не нудно, — Итогом данного сражения стал нож в моем бедре, не использованный ни разу автомат, и незабываемые ощущения полета. Ну а затем освежающее купание в ночной радиоактивной речке, — бодро, казалось, закончил Маска, а затем вдобавок неожиданно прошипел изменившимся, ненавидящим тоном, каким он отзывался обычно только о военных, — Я пока одну мразь собирался убить, второй со спины подходить начал. Я заметил и почти увернулся, но эта гнида попала мне в бедро. А затем столкнули они меня оттуда — и вот и сказочки конец.       Каменщик чуть рот не приоткрыл. Звучало как какая-то байка. Как же этот дебил-то живой остался? После падения, после ножа и драки… — Одного чуть с собой не унес, — до ужаса злорадно и довольно добавил парень. — А дальше было как? — забыв спрятать жгучий интерес в голосе, глазах и на лице, не удержался Каменщик. — Я тебя, кажется, и так сильно отвлек, — уже буднично хитро усмехаясь сказал Маска, кивая на палки, которые наемник перестал разбирать уже давно.