---
Когда Хината-сама вскользь упоминает, что собирается пойти на ужин со своей командой, Неджи, сам не зная зачем, вызывается ее сопровождать. Ему там не место — он это прекрасно понимает — но голос разума уже давно позабыт. Неджи еще подумает о том, почему он напросился с Хинатой-сама, проанализирует каждый свой шаг, жест и слово, скрупулезно разберет каждую свою эмоцию — но потом. Потом, когда останется наедине с собой в своих покоях, когда перед глазами не будет Хинаты-сама. Ее образ в последнее время отвлекает Неджи от других мыслей: он никак не перестанет удивляться ее решительному настрою, высматривать отличия от прежней Хинаты, запоминать новую походку, интонацию, взгляд… Неджи встряхивает головой, очищая разум от лишней суеты. Они с Хинатой-сама идут по оживленной улице вечерней Конохи, окруженные шумом и людскими звуками — Неджи с тоской вспоминает о тихом времени утром у пруда. Он вдруг понимает, что направляются они в дешевую забегаловку. Неджи хмурится, думая, что привел бы Хинату-сама в более достойное место под стать наследнице клана. Она заслуживает большего. Внутри ее уже ждут ее сокомандники, которые успели заказать блюда. Неджи допроваживает Хинату-сама до самого столика, не обращая внимания на вопросительный взгляд, которым его награждает Киба. — Тебя не звали, вообще-то, но можешь присоединиться. Я сегодня щедрый, — ухмыляясь, привозглашает он, и подрывается с места, чтобы отодвинуть стул для Хинаты. Его рука опускается на ее плечо, а затем, спустившись ниже, на секунду сжимает локоть. Неджи внимательно смотрит. Хинату-сама немного смущает этот жест, но она улыбается. — Спасибо, Киба-кун. Извини, что не предупредила о Неджи-нии-сане, — извиняется она. В груди у Неджи начинает расти уже ставшее привычным чувство бессильного раздражения. Это прикосновение… Ухмылка Кибы становится еще шире, и он переводит взгляд на Неджи. — Чего стоишь? Садись уже. Акамару, двинься, — приказывает он. Неджи с трудом заставляет себя сесть. В голове все еще крутиться эта сцена, не несущая в себе какого-либо непристойного умысла. Нет в ней ничего, что могло бы вызвать подобный отклик в его душе — но Неджи уже не может не думать. Он не слишком вслушивался в их разговоры, предпочитая хранить молчание. В начале их все же стесняло его присутствие, хоть они и старались это скрыть, но в конце они прекратили попытки вовлечь его в диалог. Но Неджи смотрел. Смотрел внимательно, не упуская ни единой детали — так, как наблюдают хищники за своей добычей, как шиноби — за своей целью. Он смотрел, как Шино передает Хинате соль, как Киба на мгновение касается то ее руки, то ее волос — но пристальнее всего следил за тем, как остальные мужчины окидывают Хинату оценивающими взглядами. Неджи едва сдерживал себя, читая в их глазах интерес, плотское желание мужчины обладать женщиной. Гнев внутри опасно пульсировал, когда он представлял, что они представляют в своих мыслях, куда заносит их тропа сознания, искаженного низменными животными порывами. Неджи становится невыносимо. Он резко встает, обрывая Шино на полуслове. Все трое глядят на него с вопросом. — Мне нужно идти. Прошу прощения за свой скорый уход. Спасибо за угощение, — кивает Неджи и, не оглядываясь, выходит на улицу. Он запрыгивает на ближайшую крышу и тут же перепрыгивает на другую. Ветер шумит в ушах, обволакивая кожу прохладой. Неджи с удивлением понимает, что все это время его лицо испытывало жар от нахлынувшей крови. Вскоре он оказывается во внутреннем саду поместья Хьюга, возле того пруда, где они с Хинатой-сама провели утро. Воспоминание приносит душевное умиротворение, но вскоре за ним — гнев, когда голову вновь посещают мысли о том, что произошло в том… заведении. Причина, по которой он так скоро ретировался с ужина. Неджи решает, что больше так продолжаться не может. Он быстро давит нарастающую злость от воспоминаний, и садится в позу лотоса, дабы очистить свой разум от деструктивных эмоций. Он не может позволить себе и дальше нести в груди гнев, бесконтрольно отдающий в сознание. Уметь обуздать свое тело и голову — то, чему обучается каждый член их великого клана. Неджи не подведет имя Хьюга, позволив губительным чувствам сказаться на нем. Погружаясь в медитацию, Неджи безжалостно вспоминает каждую деталь сегодняшнего дня, насколько бы неприятно ему ни было, проживает каждое мгновение снова и снова — до тех пор, пока ничего из произошедшего уже не вызывает в нем какого-либо отклика. Когда Неджи открывает глаза, на небе сверкает Луна.- - -
23 января 2023 г. в 18:29
На этот раз она находит его сама. Он сидит во внутреннем дворе, наслаждаясь тишиной утра у пруда, чья ровная поверхность отражает лучи едва взошедшего солнца. Слабый ветер дует в спину и тревожит водную гладь, создавая волны. Неджи чувствует сковывающую тело усталость, несмотря на то, что день только начался.
Хината-сама подсаживается в отдалении, словно боится помешать. Неджи усмехается в мыслях — она всегда была чересчур тактична. Они сидят так некоторе время, вдыхая аромат цветущих в пруду лилий.
— Прекрасное сегодня утро, Хината-сама, — прерывает он волшебную тишину утра.
Она не отвечает, лишь придвигается ближе. Теперь Неджи ее видит: она одета в легкое платье, чья ткань то и дело прижимается к изгибам ее фигуры под контролем ветра. В руке у нее один из тех бестолковых свертков с онигири, что она обычно делает для своих сокомандников.
«Или Узумаки», — вдруг проскальзывает странная мысль. Неджи ее быстро давит.
Хината-сама разворачивает свёрток — и, как и ожидалось, в нем оказывается онигири. Она протягивает угощение ему, и, чуть улыбнувшись, произносит:
— Утро не может быть прекрасным на голодный желудок, Неджи-нии-сан.
Неджи принимает бенто, но не спешит пробовать.
— Почему? — лишь спрашивает он.
— Мне нужны причины, чтобы позаботиться о тебе?
Неджи удивлен спокойному и уверенному ответу. Прежняя Хината не обладала таким выражением — ее тихость объяснялась робостью, но в голосе сегодняшней чувствовалась невозмутимость опыта.
— Вы изменились, — вдруг вырывается у него.
Хината-сама смотрит на него долго и пристально — еще одно отличие. Прежняя бы покраснела и потупила взгляд.
— Мы все меняемся. Это в порядке вещей.
Неджи не отвечает и лишь откусывает от онигири. Медленно прожевывает, смакуя вкус. У него есть время на размышления.
— Гусеница не становится бабочкой в мгновение ока, — наконец отвечает он.
— Это был комплимент, Неджи-нии-сан? — На губах Хинаты появляется нечто, похожее на усмешку.
— Если вы изволите так думать.
В тишине вдруг разносится тихий смех. Неджи откликается всем существом на этот нежный, мелодичный звук, прислушивается, чтобы не пропустить ни единой ноты. Хината-сама так редко смеялась в его присутствии… Смех уносит ветер — и Неджи даже кажется, что его и не было вовсе. Но, обернувшись к Хинате-сама, он замечает тень улыбки на ее губах. Их взгляды встречаются, и ему кажется, что ее глаза, такие же, как у него, сегодня обрели особенно прекрасный вид. Блеклая сирень бьякугана словно оживает; через ласковый взгляд Неджи почти чувствует тепло, исходящее от чужой души.
Они смотрят друг на друга некоторое время; молчание комфортно — им не нужны слова. Хината тихо выдыхает, и вдруг садится совсем рядом, так, что их плечи соприкасаются.
Уютно.
Неджи, следуя мимолетному порыву, приобнимает Хинату. В ответ она кладет ему голову на плечо. Так они сидят еще долго, наслаждаясь близостью родственной души.