***
Маттео и Каси стояли в отдалении от кирхи, под сенью нагих древ, и который час разговаривали. Ни о чём. И обо всём. За почти двести лет у обоих накопилось предостаточно забавных историй. — Ох, а ещё совсем недавно в Ад Астарот заглядывал, — поддержав кулаком щёку, Каси оперлась о ствол дерева. — Я уже не помню, зачем. Помню только то, как на него Ашера орала. — А Баал? — также оперевшись на дерево, спросил Маттео, приподняв бровь. — Сидел, молча слушал. Возможно, уснул в процессе. Ты же знаешь, заставить его сделать хоть что-то равнозначно повторному заточению Азазеля, — фыркнула Каси. — Так что всё как обычно. — Кстати об Ашере. Кроме вот этого случая, она вела себя как-нибудь странно? Или кто-то из её группы? — Ты думаешь, я помню, кто из вас был богом, а кто — ангелом? — скривилась Каси. — Можешь чисто внешне различать, — с улыбкой предложил Маттео. — Не аргумент, — надулась Каси. — Может, перечислишь основных, а? — Ашера, Баал, Астарот, Аэшма, Маммон, хотя он относительно, Вельзевул, Балберит… — Всё, мне хватит, — яро замахала руками Каси. — Хоть и со всеми знакома, но до сих пор запомнить не могу ничего, — вновь поморщилась Каси. — Дай вспомнить. Каси начала ходить между деревьями, нахмурив брови и закусив палец. Тёмные очки давно покоились на макушке, из-за чего Маттео предпочитал не смотреть ей в глаза. — Так. Ашера и Астарот в Аду бывают редко, они вроде бы в Иране… — Ираке, — поправил Маттео, но Каси этого не заметила. Или сделала вид. — Баал либо рядом с ней, либо спит в Аду. Кто там ещё? Его братья или кто они там… — Отдельные сформировавшиеся ипостаси. — Вельзевул точно сидит в Аду безвылазно. Балберит тоже наверху. Как там это называется… patronus, заступник, — Каси с раздражением щёлкала пальцами. — Адвокат? — Да! — крикнула Каси, едва не попадя вскинутым пальцем Маттео в глаз. — Балберит адвокат! Только не помню где. Он вроде бы не любит находиться рядом со своим «началом». — Аэшма, Маммон? — Оба здесь, — Каси постучала кроссовкой по тротуару. — На земле, в смысле. Но чем занимаются, понятия не имею. — Ясно, — протянул Маттео, задумавшись. — А из наших никто себя странно не вел? — Мы с тобой тоже из разных групп, вообще-то, — фыркнула Каси. — Не больше обычного. А что уже произошло? — Да так, — взмахнул рукой Маттео и не успел набрать воздуха в лёгкие, как дверь кирхи раскрылась. Переглянувшись, они быстро отошли в тень, где не было фонарей, и стали молча наблюдать. Невысокий пухловатый мужчина лет пятидесяти, укутавшись в пальто, шёл к парковке семенящими шагами. Наблюдавший за священником Маттео больше походил на дикого оголодавшего зверя. Черты лица заострились, рука, сжимающая трость, побелела, вся поза резко утратила лёгкость и расслабленность. Теперь это был не человек, но древнейший из воинов, с пустым взглядом, уверенный в своей победе. Каси, задумчиво наблюдавшая эту перемену, оглянулась назад и одним лишь взглядом заставила тяжелую ветку дуба разломиться с громким хрустом. Священник вздрогнул и оглянулся. Замерев, словно испуганный заяц, увидевший перед собой оскаленную волчью пасть, он тщетно вглядывался в ночную мглу, но так и не смог осознать, что вызвало в нём столь глубинный и необъяснимый страх. Маттео же ни разу не шелохнулся, всё это время наблюдая невидимыми в ночи глазами за священником. И только когда последний сбежал, не выдержав всё нарастающей тревоги, Каси решила вернуть Маттео в чувство. Со всей немалой дури ударив ему под колено ногой. Вздрогнув от характерного хруста собственных костей, Маттео обернулся к невозмутимой Каси. — Зачем? — каркающим хрипом спросил Маттео, вглядываясь в бездонную глубь бескрайнего космоса. — Это единственный способ вернуть тебе адекватность. Боль, — Каси пожала плечами, спрятав руки за спину. — Сильно не переживай, там не перелом, просто трещина. — Какая радость, — поджал губы Маттео. — А я кое-что любопытное увидела, — пытаясь немного сгладить обстановку, Каси широко улыбнулась, обнажая двойные верхние клыки. — Если это не будет равнозначно моей трещине, — протянул Маттео, поджимая левую ногу. — Ой, подумаешь, сколько у тебя этих переломов было, — с обидой вновь взмахнула рукой Каси. — У священника Око. Выражая непомерное удивление вскинутыми бровями и открывшимся ртом, Маттео осознавал ситуацию. — Он Ватикан ограбил? — Я бы знала, — пожала плечами Каси. — Но откуда у него сокровище главного хранилища Ватикана? Кто мог беспрепятственно его ограбить так, чтобы об этом не узнал его хранитель… Стоп. Теперь уже и ошарашенная Каси разглядывала Маттео. — Но зачем ему?! — Ой, здравствуйте, — неловко поздоровался подошедший со стороны парка Астор. К нему повернулось два ошарашенных лица, и Астор, не сдержавшись, рассмеялся в кулак. Очки Каси вовремя упали ей на нос, потому что улыбающийся Астор, панибратски подхватив обоих под локти, вытащил их на свет. Зашипевший Маттео поднял ногу, оперевшись на трость. — Ой, прости! Что уже успело произойти за моё отсутствие? — резко развернувшись, Астор протянул руку отстранённой Каси: — Доброй ночи, я Астор. — Касикан… Просто Каси, — настолько задумавшись, что едва не произнесла человеку полное имя, ответила Каси. — Приятно познакомиться, — кивнул Астор и, нахмурившись, вернул внимание Маттео и его ноге, предварительно уперев кулаки в бока: — Ну? — Упал, — отводя глаза, ответил Маттео. — На что? — скептически поинтересовался Астор. — На асфальт, — огрызнулся Маттео. — Нашёл что-нибудь интересное? — Не-а, — мотнул Астор головой. И тут же совершенно спокойно подлез Маттео под плечо, придерживая. Каси, повторно ошалев, с открытым ртом склонила голову к плечу. — Ехать сможешь? — деловито спросил Астор, ведя подпрыгивающего Маттео до машины. — У меня трещина в малоберцовой кости. — Тогда давай ключи. Маттео достал из кармана ключи от электромобиля Mercedes-Benz и вложил в руку невозмутимого Астора. Каси с застывшим в удивлении лицом молча шла за парой. Она же первой и запрыгнула на задние сидения, как только сигнализация была отключена. Маттео кое-как залез вперёд, постоянно шипя и поджимая ногу. Астор был последним и, судя по выражению лица, активно вспоминал правила вождения автомобиля. Он был обязан уметь его водить, но самой машины у Астора не было. Маттео потянулся к встроенному навигатору, забивая ближайшую травматологию. Как только машина тронулась, Астор, крепко сжимая руль, начал рассказ о кирхе. В принципе, ничего особенного в ней не было. Небогатое убранство, чистота, запах ладана, собственно, единственный интерес вызывал священник, Гедеон Хорт. Он мог резко вскинуть голову или метнуться в сторону от, казалось бы, пустого места, а к прихожанам, что поздно пришли, вообще близко не приближался, словно боялся их. И периодически хватался за грудь. Маттео и Каси понимающе переглядывались между собой. — Как-то так. Когда Хорт ушёл, я подождал и вышел через чёрный ход, — постукивая пальцами по рулю, Астор вглядывался в навигатор. — Фрау Каси… — Просто Каси, не люблю официоз, — положив локти на оба передних сидения, произнесла она. — Хорошо, Каси, ты давно знакома с Маттео? А то он вообще о своей семье не говорит. — Это личное, — закатил глаза Маттео. — Ох, ты даже не представляешь сколько, — протянула Каси. — Можно сказать, почти с пелёнок знакомы. — Ты тоже росла в религиозном приюте? — спросил Астор, прищурившись. — Э, да, конечно, — Каси откинулась на сидении, улыбаясь. — Понятно. А почему ты в тёмных очках? — продолжил расспрос Астор. Он явно не желал оскорбить кого-то или задеть. Это было банальное любопытство, но очень несвойственное стране, в которой он жил. По крайней мере, сам Маттео в прошлый раз, когда сталкивался с этим народом напрямую, именно так и посчитал. А тут такая непосредственность в лице Астора, подходящая странам на востоке Европы, нежели в её центре. — У меня некоторые проблемы с глазами, — уклончиво ответила Каси. Она ведь не могла просто рассказать о том, что ни один человек не сможет выдержать её взгляд без последствий. — Ясно, о, а вот и травматология! — радостно закончил Астор, паркуясь.***
Когда дежурные врачи, поминутно вздрагивая от страха, увели Маттео, Астор вместе с Каси остался ждать больного в приёмном зале. Сидя в отдалении и наблюдая за огнями ночного города сквозь высокие окна, Астор вновь решил утолить любопытство. — Кхм, Каси, — позвал он апатичную девушку. Не дождавшись реакции, Астор осторожно тронул её за плечо и тут же почувствовал в пальцах ток, заставивший волосы на руке вздыбиться даже под водолазкой и курткой. — Что такое? — крепко ухватившись за дужки очков, Каси всё же обратила внимание на Астора, потиравшего пострадавшие пальцы друг о друга. — Просто хотел немного поговорить о Маттео, — неловко улыбаясь, произнёс Астор и спрятал руки в карманы. — Маттео, — протянула Каси, будто пробуя имя на вкус. — О чём ты хотел поговорить? — Я знаю, что он рос в приюте с религиозным уклоном, но ничего не знаю о том, была ли у него семья, как он оказался в приюте, ну и что-то такое. — Зачем тебе знать о его семье? — Каси оперлась локтем на колено и положила подбородок на кулак. — Сложно так просто ответить, — тихо рассмеявшись, ответил Астор, опуская глаза. — Я считаю его своим другом, поэтому, наверное, логично интересоваться его жизнью? Хотя вряд ли сам Маттео считает также, — последнее было добавлено с обидой и даже грустью. Астор был из тех, кто общался со всеми и при этом ни с кем. Он всегда быстро и легко очаровывал окружающих, но те постоянно покидали его. У него никогда не было по-настоящему близкого друга. Отто Ланг любил своих детей и давал им всё самое лучшее, но именно это и заставляло знакомых, коллег, сокурсников, одноклассников смотреть на Астора и Гретхен как на тех, кто может им что-то дать, не требуя ничего взамен. И когда пришло осознание, что во всём его окружении нет кого-то близкого, — Астор почти сломался. Переезд в другой город, где никто не знал о семье Ланг, стал отдушиной, глотком свежего воздуха среди промышленных паров и газов. И единственным, кто действительно учитывал интересы Астора в общении и поведении, стал Маттео. Поэтому раненная лицемерием душа стремилась к тому, кто был честен. Пусть далеко не во всём, но хотя бы по отношению к Астору. Это уже было больше, чем всё то, что Астор получал от других. — Маттео всегда был, как правильно сказать, любителем сражений, — внезапно начала говорить Каси, резко отвернувшись от Астора с едва заметной понимающей улыбкой. — Если где-то, м-м-м, случалась драка, то Маттео был если не организатором, то участником точно. Постоянно что-то разбивал, разрушал, даже поджигал. — Ого, — Астор в удивлении поднял брови. — По нему не скажешь. Нет, конечно, он на моём первом деле успел подраться с тремя амбалами, но… — Всего с тремя? — пренебрежительно фыркнула Каси. — Теряет хватку. Но не об этом. Несмотря на постоянные сражения, Маттео всегда был хладнокровен. В нём никогда не было места для агрессии. Он просто… нёс разрушения. Неважно, заслуженно или нет. Ещё у него был очень близкий друг. Очень. Они были готовы на всё ради друг друга, но чем дальше шло, тем сильнее становился разрыв между ними. Его друг стал одержим идеями, которые Маттео далеко не всегда мог понять. В общем, закончилось всё тем, что Маттео потерял контроль и начал наслаждаться разрушениями, хотя раньше ему было всё равно. Их отец… — Но если Маттео из приюта, откуда у него отец? Он всё же был? — перебил Астор и тут же прикусил язык. — Ну, как бы, не отец, а, м-м, наставник? Просто они его так называли, — покачивая головой, ответила Каси. — И, в общем, он наказал их, вместе с ещё некоторыми. Очень сильно, — хмыкнула Каси. — Оу, и как? — Астор с волнением вглядывался в Каси. — Очень обидно, — мотнула Каси головой, видимо, не желая выдавать лишних подробностей. — Маттео не был любимчиком… наставника… в отличии от моего мужа, — на удивлённый взгляд Астора Каси лишь со смешком кивнула: — Да, так мы и связаны. Их наставник видел в Маттео потенциал. Поэтому какое-то время пытался, как бы правильно сказать, наставить на путь истинный, так, что ли? Но потом Маттео это надоело, и он ушёл. И от наставника, и от друга. А они от него не отстали до сих пор. Астор молча наблюдал за неумолкающей даже ночью жизнью мегаполиса. Ему было безмерно жаль Маттео. Он тоже был один. И стал таким добровольно, отказавшись от друга и наставника, почти отца, судя по оговоркам. Но почему? Что должно было сподвигнуть Маттео на такой отчаянный шаг? — Если тебя это утешит, то Маттео считает тебя своим другом, но вряд ли признается в этом даже себе, — со смешком внезапно добавила Каси. — Почему ты так считаешь? — удивлённо спросил Астор. — Потому что он только троим позволял так просто прикоснуться к себе, — хитро улыбаясь, произнесла Каси. — Мне, своему другу и… — Каси! — рыкнул приближавшийся Маттео. Он забавно подпрыгивал на здоровой ноге, пытаясь в одной руке удержать трость, а в другой — костыль. — А я что? Я ничего, — тут же рассмеялась Каси, поднимая руки в знак капитуляции. — Ты как? — тут же вскочил Астор. И сразу запнулся о ножку пластикового стула, на котором сидел. — Ай-яй, — скривился Астор, подпрыгивая на одной ноге. — Акт поддержки вселенского масштаба, — хмыкнул Маттео, с трудом удерживая серьёзное выражение лица. — Я случайно, — надулся Астор. — Вести машину сможешь? — продолжил издеваться Маттео, в глазах которого плясали алые бесенята. — Я не умею ваши громыхающие коробки водить, — тут же вставила Каси, медленно продвигавшаяся к выходу. — Громыхающие коробки? — недоумённо повторил Астор. — У меня больничный на три недели, — Маттео махнул рукой перед лицом Астора. — Я уже отправил всё Шульцу. — А он что? — тут же переключился Астор. — Поворчал и всё, — пожал плечами Маттео. — Тебя домой отвести? — спросил Астор. — Да, — кивнул Маттео и, подпрыгивая, тоже направился к выходу. — Давай, может, я трость понесу, тебе же неудобно? — бредя следом, спросил Астор. — Нет, — бескомпромиссно выдал Маттео, прижимая к себе трость. И только выйдя на улицу, Астор заметил, что Каси исчезла. Немного повертевшись на месте, он всё же спросил: — А где Каси? — Уехала на такси, наверное, — пожал плечами Маттео. — Она живёт слишком далеко от моего дома, так что с нами бы в любом случае не поехала. — Вот как, — протянул Астор задумчиво. — Надеюсь, мы ещё встретимся. — Может быть, — как-то обречённо кивнул Маттео. — Открывай машину. Впервые за полгода, Астор въезжал в район Груневальд, где в частном доме жил Маттео. Впрочем, иного не стоило ожидать. Представить Маттео, уживавшегося в многоквартирном доме и спорящего со своим арендодателем за право заводить животных, было настолько же просто, насколько просто выводить Маттео из себя. Практически невозможно. Нажав что-то на экране, железные ворота одного из участков открылись, пропуская машину во двор, а после — в гараж. Двухэтажный деревянный дом с минимальным количеством окон, но внушительной верандой выглядел солидно. И очень подходил Маттео. — Вызывай такси, — с трудом доставая ногу с лангетой из машины, произнёс Маттео. — Никакого гостеприимства, — фыркнул Астор, закрывая дверь со своей стороны с мягким щелчком и перебрасывая ключи хозяину. — Мы ещё не на той стадии отношений, — подхихикивая, как злодеи в старых мультфильмах прошлого века, ответил Маттео, прыжками добираясь до входной двери, в то время как Астора от подобного зрелища разобрал тщетно сдерживаемый хохот. Спустя пару минут всё же приехало такси с водителем, что пытался держать глаза открытыми без помощи сопутствующих инструментов, и Астор вернулся домой, где его ждали мирно спящая Луиза в обнимку с Цайхен.***
Маттео, пронаблюдав за тем, как чужая машина скрывается за воротами, зашёл в дом. Утром приходил клининг, оттого внутреннее обустройство выглядело так, будто никто в доме и не живёт. Только складирует какие-то древние вещи по всем углам. Презрительно откинув костыль куда-то в сторону, Маттео, опираясь на трость, глубоко дышал, пытаясь успокоить мысли. Бах! Маттео распахнул глаза и, с трудом удерживая вертикальное положение, похромал в сторону звука. Следующая за главной гостиной комната больше походила на зал какого-нибудь краеведческого музея — настолько она была уставлена различными экспонатами, на некоторые из которых порой велась борьба ожесточённее, чем на плодородные земли пару веков назад. Каси, бахнувшая картиной в позолоченной раме о стену, спокойно стояла рядом с «местом преступления», откинув на мягкое кресло пальто и проворачивая в ловких пальцах гравированный медальон. Внутри него прятался выцветший миниатюрный женский портрет и потёртое временем, будто подпаленное, обручальное кольцо. — Nella tua saggezza nasco di nuovo. А ты романтик, — уважительно выпячивая нижнюю губу, протянула Каси, разглядывая надпись внутри кольца. — А то всё ледышка с каменным лицом, вот, можешь же! — Дай сюда! — забрав медальон вместе с кольцом, Маттео с невероятной нежностью провёл пальцем по старому изображению, от которого остался лишь женский силуэт с тёмными волосами, и закрыл крышку с выгравированным цветком камелии. — Да пожалуйста, — пожала плечами Каси, разглядывая портрет, который совсем недавно приподнимала, чтобы достать медальон с его обратной стороны. Женщину на картине было сложно назвать красавицей: длинный острый нос, скулы, о которые, казалось, можно порезаться, тонкие бледные губы и огромные миндалевидные глаза шоколадного оттенка. Они смотрели на мир с безмятежным спокойствием, мудростью и пониманием. Женщина была одета в светлое нижнее платье и зелёную распашную симару с вышитыми золотой нитью витиеватыми узорами, издали напоминавшими цветы, округлым декольте с большим кружевным воротником, пышными рукавами в виде буфов с разрезами на цветной подкладке и высокими манжетами. Прямые чёрные волосы обрамляли лицо сложной причёской, украшенной драгоценными камнями и лентами. — Как ты весь этот хлам перевозишь? — внезапно задалась вопросом Каси. — Это моё наследство. По завещанию, его в лучшем виде обязаны доставить к моей новой личности, — абсолютно незаинтересованно ответил Маттео, положив медальон внутрь шкатулки из слоновьего рога и оставив её стоять на столике с ножками в виде львов. — Как много сложностей. — Память того стоит. — А тот голубь, что периодически сидел у тебя на воротах, был одержимым, — не отнимая спрятанных под тёмными стёклами глаз от картины, продолжила Каси. — Кто? — скорее устало, нежели напряжённо поинтересовался Маттео, с трудом переводя взгляд на Каси. — Что за демон, не знаю, кто послал — тоже. Я просто освободила птичку, — по хитрой улыбке становилось очевидно, что Каси прекрасно знала организатора слежки, но, по каким-то своим причинам, решила его не выдавать. — Твоя помощь весьма избирательна, — качнул головой Маттео, выходя из комнаты. — Но и за это спасибо. — Только научившись замечать мелочи, поймёшь ценность чего-то большего, — Каси в очередной раз пожала плечами, танцующей походкой направляясь за Маттео и удерживая руки за спиной. Маттео молча прошёл к кухне, где запустил кофемашину и широким жестом пригласил Каси присесть на один из белых стульев с мягкой тканевой вставкой на спинке. — Давай поговорим про Око, — вытянув больную ногу и оперевшись руками на стоящую позади столешницу, Маттео склонил голову. — Ты ведь успела достаточно выяснить про него до моего приезда? — М, тебе эта информация не понравится, — Каси, будто кошка, вытянула руки вперёд, прогибаясь. — Я и не рассчитывал на обратное. Так что? — Понимаешь, эта информация не предназначена для человеческих ушей, — продолжила уклончиво отвечать Каси, положив неизвестно откуда вновь появившееся пальто на спинку другого стула. Кофемашина выдала два капучино, и, пока одним мирно наслаждалась Каси, Маттео, подсыпая четвёртую ложку сахара во второе, напряжённо размышлял. — Ты сам вырвал себе крылья, поэтому извини. Сам знаешь, наверху достаточно информации, опасной и для демонов, и для людей. Поэтому и доверять её кому-либо весьма опасно. Тем более тебе, topolino, — облизнув губы, усмехнулась Каси. — Что ты хочешь? — нахмурившись, Маттео глотнул кофе с пятью ложками сахара. — Обмен информацией, — оперевшись локтем на стол и положив подбородок на кулак, Каси широко улыбнулась, сверкнув нечеловеческими клыками. — Думаешь, у меня есть что-то настолько же равноценное? — доставая из стоящей рядом стеклянной миски шоколадную конфету, продолжил спрашивать Маттео. — Возможно, — протянула Каси, прикладывая ладони друг к другу и медленно потирая их. — Например, из-за чего так всполошились эллины пару лет назад. — А это ты откуда знаешь? — Ещё не знаю, — хихикнула Каси. — Просто тяжело не заметить буйство верховного морского божества со своими помощниками. А ты как раз был в Элладе в то время. — Кто сказал? — недовольно осведомился Маттео. — Какая разница, — махнула Каси рукой. — Хочешь узнать про Око? Расскажи мне про проблемы Эллады. — Сначала Око, — начал торговаться Маттео. Каси склонила голову к плечу, и, разумеется, случайно, уронила очки на нос. — Хочешь со мной поспорить или жить? — спокойно спросила она, кладя подбородок на сплетение пальцев. — Я знаю, кто меня придушит, — шумно, едва ли не со стоном, вдохнув, Маттео выпалил: — Атлантиду кто-то разрушил. — Пф, это произошло сколько тысячелетий назад? Десять? — Каси от неудовольствия поддалась назад. — Одиннадцать. И тогда она утопла, а не разрушилась, — понимающе кивнул Маттео, когда ему об этом сообщили, он не поверил так же, как и Каси. — Вот как, — теперь Каси опиралась подбородком на свой указательный палец. — Давай подробности с самого начала. — С истории утопления? — язвительно поинтересовался Маттео. — Доиграешься, — Каси растянула губы в широкой улыбке, от чего Маттео передёрнул плечами. Вновь вдохнув побольше воздуха, он начал рассказ.***
Это было раннее греческое утро в Афинах начала двухтысячных годов. Голубое небо без единого облака и палящее солнце. Под сенью виноградной лозы, на лужайке небольшого дома из белого камня с синими ставнями, за столиком сидел мужчина. От ярких лучей его кожа наконец приобрела здоровые оттенки, похоронив под собой болезненную бледность, а вот не самая аккуратная бородка добавляла проблем в жару, вместе с чернильными волосами, достигавшими плеч. Глаза цвета сгоревшего дерева равнодушно наблюдали за постепенно оживающим городом с небольшой возвышенности, где находился дом, пока не раздался мягкий женский голос: — Здравствуй, Аполлион, — напротив мужчины села молодая девушка в лёгком зелёном платье с цветочным узором. Её локоны изящными волнами цвета спелого граната мягко ложились на покатые загорелые плечи, в то время как глаза цвета предгрозового неба со вспыхивающими внутри молниями с поразительной добротой наблюдали за старым знакомым. — Кора, — кивнул Аполлион. — Что-то произошло? Кора прикусила губу, пытаясь отсрочить не самый приятный разговор, и посмотрела за спину Аполлиона. — Что-то очень неприятное, — обдав могильным холодом, рядом с Корой присел мужчина. На вид лет сорока, может, старше, с волосами цвета воронова крыла, зачёсанными назад, но за шеей свивавшимися в кудри, с небольшой бородой и кожей, словно никогда не видевшей солнечного света. Мужчина был настолько высоким и широкоплечим, что, казалось, будто присев, он укрыл супругу от чужих взглядов. Синие глаза смотрели пронзительно, пытаясь заглянуть в самые потаённые участки души собеседника. — Чем могу помочь, Аид? — Аполлион не отводил взгляда. Возможно, он опасался повелителя подземного мира, но не боялся, ведь слишком долго его знал. — Мы пустили тебя на свою землю, позволили спокойно жить, несмотря на твои прошлые деяния, — начал Аид, всё ближе наклоняясь. Персефона положила руку ему на плечо, сдерживая. А может, и удерживая. — И я благодарен за это, — нахмурившись, кивнул Аполлион. — Ты не разрушал Атлантиду? — не сдержавшись, второй рукой Персефона прикрыла мужу рот и спросила сама. — Разве это не произошло десять тысячелетий назад? — безмерно удивившись, спросил Аполлион. — Одиннадцать, — нежно перехватив миниатюрную ладонь супруги, поправил Аид, чуть успокоившись. — И она утопла. Не разрушилась. — Хотите сказать, там всё это время кто-то жил? — постукивая пальцами по столешнице, спросил Аполлион. — Атланты, — кивнул Аид. — Что бы мой братец упустил поклонения себе любимому? — насмешливо добавил он. — И что произошло? — Вот это мы и хотим выяснить, — выдохнула Персефона, прикусывая губу. — Ты ведь связан с разрушениями, и мы посчитали… — Я человек, Кора, — Аполлион поднял руку. — Уже очень давно. И не обладаю той силой, что была дана мне при рождении. — Но ты ведь пытался её вернуть? — скорее констатируя факт, нежели задавая вопрос, произнёс Аид. — Это другое, — уклончиво ответил Аполлион. — В любом случае сейчас я человек. Да и не знал никогда о том, что Атлантида продолжала своё существование. Но почему именно вы пришли о ней спрашивать? Переглядывание Аида с Персефоной сообщило уже достаточно. — Сейчас лето, я не должна была посещать подземный мир, но даже меня это коснулось, — начала Персефона, складывая руки на коленях. — В подземном царстве сейчас огромный переполох, атланты поступили гурьбой, а их так много! А потом заявился Посейдон с нереидами и Тритоном и стал требовать отпустить с ним атлантов! — Аид положил свою ладонь на крепко сжатые кулаки супруги, успокаивая. — Мойры требуют новые ножницы, Минос, Радамант и Эак воют над каждым атлантом, Геката почти подралась с Посейдоном, а Загрей — с Тритоном, когда тот пытался вывести атлантов, пока остальные ругались, и! — Всё очень печально. Черноволосая бледная девушка с лицом, терявшим свои очертания при каждой попытке рассмотреть его поближе, резко отодвинула ещё один стул. Она села, закинув одну ногу на другую, и, не обращая внимания на разлетевшиеся полы голубого платья, сине-серыми, будто блеклыми, глазами взглянула на Аполлиона: — И мы хотим во всём разобраться. — Макария? — улыбнулся Аполлион. — Мелиноя, — дёрнув бровью, ответила девушка. — Всё стало ещё хуже? — тут же повернулась к ней Кора. — Относительно. Посейдон теперь требует тебя и твою мать, — устало поделилась богиня кошмаров, складывая руки на груди. — Там двоих не хватало. Потом оказалось, что одного. В воде его Посейдон не чувствует, значит, последний из атлантов на земле. — А он же поссорился с матушкой недавно, — словно собрав во взгляде всё мировое страдание, Персефона устало опустила голову на плечо Аида. — И ему нельзя ступать на землю? — кивнул Аполлион. — А она из принципа ему не поможет, — фыркнула Мелиноя, покачивая ногой. — Тем более, когда проблема атлантов — это проблема Посейдона и подземного царства. А, отец. Танатос требует себе отпуск. Он уже не выдерживает. Аид лишь закатил глаза. — Он всегда не выдерживает. — У вас, как всегда, весело, — выпив холодного лимонада, подметил Аполлион. На него уставились три недовольных, почти обиженных взгляда.***
Каси присвистнула. — Я в них и не сомневалась, — довольно заключила она. — Так что, нашли последнего атланта? — Понятия не имею, возможно, я к тому моменту уже умер. — Жаль, — искренне приуныла Каси. — Ладно, насчёт Ока. Маттео тут же подобрался, ссыпая в свежезаваренный кофе новую ложку сахара.***
Астор не мог уснуть. Вот уже вторые сутки прошли с момента установки прослушки в кирхе, а сведений никаких. Вполне возможно, что мясник Эб Фриц договорился с Хортом на новое убийство ещё до начала расследования. А три дня на нахождение доказательств истекали, оставляя после себя лишь панику. Поёрзав, Луиза свернулась калачиком, не убирая головы с плеча Астора, и начала что-то искать. Бледные, освещаемые лунным светом через не до конца зашторенные окна, руки скользили по тёмным простыням, ногам. В конце концов стянув одеяло, Луиза зажала его между ног и прижала к груди. Устало выдохнув, Астор перевёл взгляд опухших от бессонницы глаз на электронные часы на тумбе: «03:47». Сквозь дверную щель бесшумной тенью просочилась Цайхен. Обычно она любила засыпать с кем-то одним, Луизой или Астором, но никогда — втроём. Тем не менее Цайхен запрыгнула на постель, прошлась мягкими лапами по обнажённым ногам Луизы и прыгнула на Астора, всматриваясь в его уставшее лицо чарующими и завораживающими золотыми глазами. — Скоро у меня будут проблемы, милая, и, возможно, я буду куда реже появляться дома, — шёпотом произнёс Астор, поглаживая кошку за ухом. Цайхен в задумчивости прикрыла глаза. Мгновение. Минута. И Цайхен резко бьёт Астора по носу. — Ауч! — шикнул он. Прикоснувшись к лицу, Астор почувствовал металлический запах чего-то тёплого, стекающего прямо в рот. Цайхен перепрыгнула на тумбу и села на рабочий телефон, лежавший за часами. Она будто кричала своим взглядом: ну, дотянешься, человек? Астор, утерев рукой кровь, осторожно достал затёкшую руку из-под головы Луизы и попытался дотянуться до Цайхен. Последняя прижалась к тумбе, зашипев. Будто охраняя рабочий телефон. Недоумённо нахмурившись, Астор резко выхватил поблескивавший от лунного света пластиковый край гаджета, почти получив когтистой лапой по пальцам. Цайхен застыла в ожидании, склонив ушастую голову вбок. — И что ты от меня хочешь? — шёпотом спросил Астор, вглядываясь в кошачью морду. В ночной мгле серая шерсть была практически незаметна, и только золотые глаза ловили лунные блики. Астор включил рабочий телефон и, на всякий случай, проверил геометку Эба Фрица. Герр Ян ещё на исповеди подкинул ему маленький жучок на край тёплого пальто. И как же повезло Астору, что именно это пальто сейчас решил надеть Эб, выходя из дома. Удача или Судьба? Астор поспешно набрал нужный номер на рабочем телефоне и тут же рявкнул, стоило на том конце ответить: — Герр Шульц, подозреваемый Эб Фриц находится рядом с моим домом! Мне нужно подкрепление, я должен начать слежку! Шульцу понадобилась секунда на осознание ситуации и столько же, чтобы разрешить уже выпрыгнувшему из кровати Астору слежку. Резко вскинувшаяся на кровати Луиза втянула носом воздух и распахнула глаза. Казалось, будто они засеребрились в лунном свете. — Чт… Астор, что такое? — Возможный убийца сейчас рядом с нашим домом, скорее всего, сейчас будет совершено новое убийство! — А если просто погулять вышел? — моргая невпопад, Луиза наблюдала за дикими скачками Астора в попытках одеться. — За все время слежки никогда не выходил, а сейчас внезапно решил? В другом конце Берлина? Надо проверить! Вылетая из квартиры, Астор успел захватить припрятанный и заряженный пистолет. Астор двигался навстречу фанатикам, поглядывая на телефон, где были видны геометка Фрица и дорога оперативной группы. Это был тихий район, где машины не ездили, однако что-то ярким жёлтым светом гуляло по бетонным стенам. Фонари? Зачем, если есть уже установленные? И по какой причине абсолютно все окна, на которые мог попасть неизвестный свет, были либо зашторены, либо пусты? Астор напрягся ещё больше. Как подобное возможно? Усыпить целый дом? Чем, как? Крепко сжимая челюсть и вновь, и вновь проверяя, где находился оперативный отряд, Астор, прижимаясь к стене, медленно приближался к фанатикам, стараясь даже не дышать. Периодически по его спине пробегал холодок, заставляя подрагивать и дышать куда глубже. Скопления огней становились всё чётче, и вот неизвестные стояли буквально за углом. Выдохнув, Астор прижался к самому краю, включая диктофон и прислушиваясь. И в это же время ему показалось, будто кто-то начал шептать на ухо. Астор резко обернулся, направив пистолет в… пустоту. Распахнув глаза, Астор старался утихомирить бешено бьющееся сердце глубоким дыханием. А настойчивый и непонятный шёпот вновь раздавался у самого уха, когда как плечо сжимали чьи-то холодные пальцы. Астор прикрыл глаза и вновь прижался к стене. «Это всё в голове, никакого шёпота нет, возможно, у фанатиков какие-то галлюциногены горят, это всё не взаправду», — прошептал сам себе Астор и вдруг услышал глухой стук. Астор включил камеру и осторожно достал её из-за угла, наблюдая. Тело очередной жертвы лежало на асфальте, а над ним склонились семеро. Эб Фриц почему-то уже с тесаком, Гедеон Хорт что-то прятал в своём пальто, ещё один, скрытый в объёмном пуховике, сжимал дрожащими пальцами обычную бутылку воды или какой-нибудь другой прозрачной жидкости, остальные же четверо держали в руках настоящие факелы. «Факелы? Они серьёзно? Так вот откуда запах машинного масла? Они его как горючее использовали?» — нахмурившись, продолжил размышлять Астор. Он планировал не вмешиваться до последнего. Раз у Эба Фрица в руках чистый тесак, что прекрасно видно, ведь он стоял ближе всех к камере, значит, жертва ещё жива. Опасения вызывали лишь заключения судмедэкспертов, которые сказали, что в теле прошлой жертвы, Юлиуса Кайзера, нашли быстродействующее снотворное. Однако долго оставаться в стороне Астор не смог. Фриц занёс тесак над головой. Астор выскочил перед сектантами. Он направил на них пистолет и крикнул: — Герр Фриц, опустите оружие, иначе я буду вынужден стрелять! Трое «факелодержальщиков» уронили свой инвентарь и попытались сбежать. Только вот позади них был тупик, а спереди — Астор с заряженным пистолетом. Они застыли каменными изваяниями, выпуская облачка пара от учащённого дыхания. Оставшаяся троица переводила дикие, пустые взгляды с тела жертвы на Астора. Именно они казались самими пугающими и опасными. Люди с изувеченной верой, готовые рвать глотки за свою правоту. — Почему вы ничего не делаете с лисьим демоном? — визгливо спросил Гедеон, смотря куда-то Астору за спину, туда, откуда исходил неприятный мороз и навязчивый шёпот. — Как же так? — Герр Хорт! Поднимите руки и опуститесь на колени! При первой же попытке бегства я буду вынужден стрелять! Астор не рассчитывал на свою меткость, потому стрелять священнику под ноги не стал. Эб как-то апатично опустил тесак, безумными глазами, будто на мессию, смотря на застывшего Гедеона. Его вера настолько сильна? Или же ему настолько хорошо промыли мозги? — Такой милый мальчик, а связался с Губителем, грустно, — наконец Астор различил навязчивый шёпот. — Что? — отвлёкся Астор и тут же краем глаза заметил, как Эб вновь резко занёс тесак над головой, на этот раз сверля взглядом Астора. И метнулся вперёд. Астор поддался назад, но тут же взял себя в руки и выстрелил, попав в плечо мяснику. С криком, больше подходящим дикому зверю, Эб опустился на колени, прижимая рукой рану. В переулок подоспела оперативная группа, тут же обезвредившая всех сектантов. Спустя несколько напряжённых минут один из оперативников подошёл к задумчивому Астору. — Лейтенант Ланг? Вы как? — спросил крепко сложенный мужчина, выглянув из-под защитной маски, внимательно разглядывая Астора. — А? А, я в порядке, благодарю за беспокойство, — натянуто усмехнулся Астор. — Я осмотрю место, подождите немного. Кивнув, оперативник удалился. Там, в большой машине, за решетками в наручниках сидели схваченные фанатики с закрытыми ртами. Жертва же расположилась на носилках в другой машине. За ней через решётчатое окно пристально наблюдал один из сектантов, державший бутылку. Кажется, это была женщина. Астор, открыв камеру, прошёлся по переулку и только сейчас смог заметить, что, оказывается, выпал снег. Первое декабря. День рождения Астора. Грустно усмехнувшись, Астор мельком заметил какой-то блеск на земле. Подойдя ближе, понял, что это какое-то украшение, успевшее засыпаться снегом. Надев перчатки, Астор приподнял находку, осторожно её отряхнув. Золотистый ободок, хрустальная склера, аметистовая радужка и зрачок из чёрного алмаза. Медальон в виде глаза. Выглядел жутковато. Вглядываясь в бликующие отсветы, ловившие, казалось, исключительно лунный свет, Астор не заметил, как разгорячённая в напряжении кровь вновь начала стекать с его поцарапанного Цайхен носа. И одна капля упала прямо в алмазный зрачок медальона. Кажется, он сверкнул. Либо это снова игры света. — Лейтенант! — крикнул оперативник. Вздрогнув, Астор быстро закончил работу и забрался в машину к коллегам, стараясь не обращать внимания на ненавидящий взгляд священника. Холодный шёпот исчез. Только лунные отсветы гуляли по стенам, почему-то напоминая чьи-то внимательные серые глаза. «И всё же какой-то галлюциноген они использовали» — раздражённо замотав головой, подумал Астор.