И весь мир в трещинах.

Было около восьми утра, когда Сергей вернулся домой. Мужчина был в приподнятом настроении. Впервые за три года. Встреча с Олегом пробудила в его душе что-то давно забытое. Что-то, что уснуло с их разлукой и проснулось со встречей. Что-то, что люди называют любовью. Теперь нужно было только освободить Меньшикова и узнать, кто «сдал» его в психиатрическую клинику. Саша сказал, что этот человек не тот, кто его похитил. Внезапно, совершенно некстати, мелькнула мысль о законном муже. Где он? Почему не выбежал встречать? Он ведь всегда так делал. Безруков чуть нахмурился и снял фуражку. Саши и правда нигде не было. В квартире стояла гробовая тишина. Ни звука. Ни малейшего, чёрт возьми, звука! Это настораживало. Стянув китель и сапоги, полковник прошёл вглубь квартиры. Петров нашёлся в дальней комнате. Он сидел под окном, притянув ноги к груди и утыкаясь лицом в колени. В этой позе было что-то трагичное, что-то такое, что описывали в дамских романах ещё в царские времена. Это «что-то» было способно вызвать жалость даже у самого чёрствого человека. И что-то тронуло в тёмной, холодной душе Сергея. Он медленно приблизился к мужу и, сев перед ним на корточки, совершенно будничным тоном произнёс: — Что случилось? Саша поднял на него глаза, но смотрел не прямо, словно боялся встретиться со взглядом напротив. Его лицо всё ещё было в запёкшейся крови, а в глазах стояли слёзы. Он снова плакал. — Ч-что? — спросил тихо. — Почему плачешь? — уже намного мягче спросил чекист. Саша вытер слёзы тыльной стороной ладони и, наконец, посмотрел в глаза мужа. Серо-голубые, они были по-осеннему холодны и смотрели отстранённо, безучастно. Впрочем, как всегда. В душе юноши поселилась робкая надежда, что когда-нибудь, возможно, эти самые глаза будут смотреть с теплотой, нежно и ласково. И Петров верил, прекрасно понимая, что верить в такое — то же самое, что верить в демонов и призраков умерших, что живут в зеркалах. Бессмысленно. — Ты не хочешь этого знать. Тебе всё равно, — как можно твёрже ответил парень. — Никогда не утверждай, если не можешь наверняка знать, о чём говоришь, и что сейчас пытаешься оспорить, — с едва заметной улыбкой парировал Безруков. — Ты не любишь меня. — Пусть так. Но ты — мой муж, и я попросту обязан знать обо всём, что с тобой происходит. Или ты уже забыл о нашем браке? Саша был искренне удивлён. Сергей никогда не был таким, как сейчас. Таким, быть может, внимательным. Участливым. Он никогда прежде не интересовался состоянием мужа, а теперь так… Да ещё и напомнил о браке, хотя раньше и слышать об этом не хотел, запрещая мужу как-либо поднимать эту тему. Даже в виде намёков. — Нет, не забыл. — Почему здесь сидишь? — спросил чекист и, осмотрев парня, неодобрительно цокнул языком. — Тебя ждал. — И так и не умылся. …Через несколько минут Сергей влажными бинтами стирал кровь с лица Петрова. Безруков и сам не до конца понимал, к чему вдруг в нём проснулась такая нежность и жажда помочь этому человеку. Почему именно сейчас? Да и почему вообще? Наверное, к тому, что ему вдруг захотелось позволить Саше почувствовать себя счастливым. Хотя бы немного. Петров сидел, не двигаясь, и молча наслаждался такой заботой со стороны мужа. Пусть даже эта забота была принудительной, вынужденной. Всё равно, это лучше, чем ничего. Лучше, чем ежедневный холод и равнодушие. Ему очень хотелось протянуть руку и провести ладонью по тёмно-русым волосам, возвращая выбившиеся пряди в «уставную» причёску. А когда Безруков поднимет голову, осторожно поцеловать его в губы. Чекист пропитал ещё один кусок бинта спиртом и принялся обрабатывать ссадины на плечах юноши. Саша зашипел и зажмурился — спирт больно жёг открытые раны. Глаза рефлекторно заслезились. Сергей успокаивающе погладил парня по руке. Почти не касаясь пальцами, как будто нехотя. — Ссадины и гематомы я тебе обработал, а по поводу рёбер вызову тебе врача, — произнёс негромко, но твёрдо. — Хорошо, спасибо. Петров порывисто обнял мужа, прижимаясь к нему всем телом. Сломанные рёбра тут же дали о себе знать, отзываясь жуткой болью во всём теле. Но это ужасное ощущение волновало его в последнюю очередь. Главное сейчас — наконец-то почувствовать рядом с собой своего самого любимого и дорогого человека. Саше даже показалось, что они сейчас не в Москве. Где-то в Крыму. И нет этой квартиры в высотке на Берсеневской набережной. Есть только наступающее утро за окном их небольшого домика, что у самой кромки моря. Только осеннее солнце, лениво поднимающееся из тёмно-синей глади, и лёгкий утренний бриз. И только они, вдвоём. Безруков перевёл усталый, полный печали взгляд на вихрастую макушку мужа и, тяжело вздохнув, с горечью произнёс: — Ты моё несчастье. Петров с трудом сдержал слёзы и лишь крепче обнял Сергея, полностью игнорируя режущую физическую боль. Есть вещи и поважнее неё. Намного важнее. Было тяжело слышать эти слова, но ещё сложнее было попытаться воспринять их смысл. В этот момент раздался звонок в дверь, заставивший Сашу вздрогнуть и наконец выпустить чекиста из объятий. Юноша поднял взгляд на мужчину. Тот был несколько удивлён таким ранним визитом. Но, вместе с этим, он был раздражён — его тёмные брови были чуть нахмурены. — Кто это может быть? — Не знаю, — ответил полковник и, взглянув в глаза Петрова, добавил: — Сиди здесь и молчи. Мало ли что. — Осторожнее только, — встревоженно произнёс парень. …Пришедшим оказался Виталий Сергеевич. Он стоял на пороге, нервно сминая в руках серую фетровую шляпу. Когда дверь открылась, Безруков-старший исподлобья посмотрел на сына. — Здравствуй, Серёжа. — Вот так встреча! — насмешливо воскликнул чекист, скрещивая руки на груди. — Ты всё ещё злишься на меня? — Как видишь. — Три года уже прошло… — печально произнёс Виталий Сергеевич. — Я в курсе. Мужчина прямо, но с некоторой опаской посмотрел на сына. Ещё бы. Перед ним стоял не его любимый, улыбчивый и весёлый сынок, а бледный мужчина с чуть растрёпанными тёмными волосами и ледяными глазами. К тому же, на руках сына он заметил кровь. — Так и будем разговаривать через порог, словно мы чужие? — А мы не чужие? — строго спросил Сергей, но всё же немного отступил назад, пропуская отца в квартиру. — Что у тебя с руками? — Тебя это волнует? Очевидно, не найдя, что ответить, мужчина промолчал и отвёл взгляд в сторону. Немного помявшись, он всё же спросил: — Где Саша? — Умер. И ты как раз помешал мне расчленять его тело, — ухмыльнулся полковник. — Где он?! — испуганно спросил Безруков-старший. Он, почему-то, был уверен, что сын не шутит. — В дальней комнате. Спит моё солнышко. Так что, можешь не орать? — ответил Сергей и добавил, грозно сверкнув глазами: — Кстати, зачем ты здесь?