И весь мир в трещинах.

Виталий Сергеевич стоял возле двери, всё так же, исподлобья, глядя на сына. Он совершенно его не узнавал. За эти три года Сергей изменился. Очень изменился. Стал холодным, отстранённым, серо-голубую бездну глаз захватил лёд. Он стал истинным чекистом, и этим, пожалуй, всё сказано. И всё из-за него. Из-за Олега, которого Безруков-старший ненавидел больше всех на этом свете. — Мне повторить вопрос? — жёстко-хлёстко спросил полковник. Мужчина промолчал. Быть может, никто и никогда бы не понял, почему нарком иностранных дел так сильно боится полковника НКВД. Так ещё того, который приходится ему родным сыном. — Хорошо, изволь, — произнёс чекист, даже не стараясь скрыть злобу. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — Твоя мама о тебе беспокоится, — едва слышно проговорил Виталий Сергеевич. — Спрашивает всё время, как ты? Как Саша? Когда приедете? — У меня всё в норме. Саша поживает прекрасно. Приедем нескоро. У меня дела, — ответил Сергей. — Передай это маме. А теперь вали отсюда. — Ты так открыто выгоняешь меня? — А как мне это делать? Намёками? — Нет, мог бы… — Мог бы что? Я говорю лишь то, что думаю. И делаю я это так, как считаю нужным. Я считаю, что так правильнее всего. — Ты изменился. — Я в курсе, что я изменился. Все люди меняются со временем. — Не об этом. Нарком иностранных дел не стал пояснять, о чём конкретно он говорил. Впрочем, чекист этого и не требовал. Его никак не волновали слова отца. Более того, он был несказанно рад закрыть за мужчиной дверь. Заперев входную дверь, он направился в дальнюю комнату. Ту самую, где он оставил Сашу. — Саш, — громко позвал он. — Где ты? — Здесь, — послышался голос из спальни. Безруков прошёл по коридору, в сторону спальни. Петров нашёлся именно там. Он сидел на кровати, но уже без рубашки. Этот грязный кусок ткани валялся где-то рядом. Заметив мужа, он поднял на него полный печали взгляд. — Ты всё слышал, да? — Почему ты так с ним? Он ведь просто интересуется, как у тебя дела. — Когда-то давно, он отнял у меня всё. Моё «всё» заключалось в одном человеке. А он отнял его у меня, — с горечью в голосе ответил Сергей. — Этого человека звали Олег? Это тот самый Олег, которого ты искал? О котором ты меня спрашивал на допросе? — Да, это тот самый Олег. Саша медленно встал с постели и так же медленно, словно имел дело с диким зверем, подошёл к чекисту. Посмотрев ему в глаза, юноша потянулся к его губам. Мужчина отклонился назад, уходя от поцелуя. — Саш… — Подожди, — тихо произнёс парень, непривычно смело обнимая мужа. — Просто представь, что я — это он. И поцелуй меня так, как целовал бы его. Где-то в глубине что-то кольнуло от таких слов. Петров сам от себя такого не ожидал. Но всё же потянулся к его губам и мягко поцеловал. Не встретив сопротивления, он начал целовать уже намного смелее. Сергей ответил ему. Ему было очень странно. Он ощущал себя изменщиком. Да, пусть Саша являлся его законным мужем, но… Душой он был с Олегом. Вплетая длинные тонкие пальцы в русые вихры, он сжал их в кулаке, оттягивая. Оттаскивая Петрова от себя. — Саш, обещай мне, что этого больше не повторится. — Но… — Я прошу тебя, никаких «но». Безруков уже собрался выйти из спальни, как вдруг парень остановил его, громко произнеся: — Ты любишь его? — Да, — и ни капли сомнения в голосе. Внезапно раздался звонок телефона. Полковник быстрым шагом подошёл к телефону и снял трубку. — Я слушаю. — Сергей Витальевич, там Меньшиков… — Что с ним? — Ему резко стало плохо. У него истерика. Он умолял позвонить Вам и попросить Вас приехать.