Проклятие Солнца

Этой ночью сон как будто намеренно избегал юношу. Уже который час он ворочался, сминая под собой гладкие простыни. Не спасало даже теплое молоко, которым Ино заботливо и бескорыстно угостила его, желая снять напряжение своего протеже. А ведь найти его в знойном климате Египта представлялось трудным даже для королевских слуг. Но как можно уснуть, когда завтра ты должен стать Богом? Эта мысль отдавалась в голове восхищением и каким-то страхом. Саске с достоинством воспринимал свой будущий титул, представляя гордость всей царской семьи, нетленно наблюдающей за ним с той стороны. Его мать, одна из самых мудрых фараонов всей истории, наверняка будет с улыбкой провожать его в путь бессмертного царствования, мудрого и справедливого. Хотя не то, чтобы он собирался умирать – Богом на земле быть гораздо удобнее. Никаких тебе казусов, когда родная сестра предпочитает твою голову на обед, нежели родственный брак. А так правишь себе вечность, и никто тебе не указ. Но страх перед грядущим все равно заставлял его время от времени замирать с пустым взглядом. Несмотря на то, что с детства он, как губка, впитывал знания о предназначении фараона, религия была для него не более, чем интересной теорией. С самого рождения ни разу не видел тех самых снов – которыми Ра помогает своему наземному наместнику править. А потом вера и вовсе угасла, когда его семья раз за разом сталкивалась с фатальными совпадениями, оставляя маленького царя в одиночестве, без поддержки и возможности избежать кровосмешения. Иногда Саске просыпался от гнетущего чувства в груди, понимая, что с его смертью страна превратится в хаос. Как люди, ведомые буквально с рождения, смогут обрести свободу мысли? Он знал – никак. Их ждет еще одно порабощение. Мысли продолжали противно лезть в голову, как муравьи на сахар, и Саске все же спрыгнул с нагретого места на каменную плитку. Ино беспокоить не хотелось, как и показывать свою уязвимость в очередной раз. Ему уже не десять, чтобы бежать к ней в объятия, случись какая неприятность. Да и Боги обычно поддерживают нуждающихся, но никак не наоборот. По крайней мере, Учиха ожидал, что теперь будет так. Юноша босиком выскользнул из комнаты прямиком на балкон. Его размеры были неудивительно огромными, почти на половину с царскую спальню. Отсюда всю столицу можно было увидеть, как на ладони. Где-то вдалеке уже копошились люди, готовясь к новому пахотному дню, и из каменных окон разливался мягкий свет. Дома, что располагались ближе к дворцу, еще были скрыты во мраке – знатные люди столицы не знали забот. И только при взгляде направо, вдалеке можно было рассмотреть то, что непреложно ласкало взор самого фараона – его храм. Едва озаряемый рассветными лучами, он будто возвышался над всем городом. Из-за ослепляющего света, падающего на державный пантеон, едва ли можно было заметить мельтешащих жрецов, которые судорожно готовились к восхождению их собственного Солнца. Саске опустился на мягкую кушетку, продолжая наслаждаться видом утреннего города. И сам не заметил, как его веки потяжелели. Что-то тяжелое легло на плечо. Еще и какой-то противный звон … кое-как разлепил свои глаза, чтобы увидеть перед собой обеспокоенную Ино. Он что, уснул прямо на балконе? Девушка что-то обеспокоенно лепетала, но только проснувшийся мозг отказался перерабатывать информацию. Видимо, слуги не смогли найти его. Вот уж проблема. – Все в порядке, Ино. Просто дышал воздухом и задремал. Все готово? – Саске привстал, слегка сморщившись – от неудобной позы затекла спина. Но это последнее, о чем стоит думать, когда через пару часов ты станешь самим Солнцем. Девушка кивнула, – Тогда не будем медлить. Он окинул свою подругу задумчивым взглядом. Пока еще не понимая, как изменятся их отношения, он уже предполагал, что этой привычной близости ему теперь не видать. На удивление, формальность их титулов как раз предоставила им возможность для сближения. Ино как правая рука могла позволить себе чуть больше других дам, а Саске тем временем принимал ее наглость с долей снисхождения. Но теперь она будет едва ли достижима. Мысль об этом нагоняла какую-то детскую тоску, сродни той, что возникает при потере любимой игрушки. Но с непоколебимой уверенностью он готов был пойти на жертву, потому что конечная цель стоила того. Он медленно прикрыл глаза и отвернулся, скрываясь за каменными стенами и оставляя Ино в одиночестве. Ему предстоит долгая подготовка к ритуалу, некогда разводить сопли. Да и не по-царски это. *** Они почти достигли храма, сопровождаемые двумя десятками музыкантов и приближенных слуг. Торжественные барабаны задавали ход всей веренице, и никто не смел нарушать ровный строй, даже лошади королевской упряжи. Возглавлял шествие фараон, одиноко плывущий вдоль гранитной дороги. Его корона была настолько высокой, что виднелась даже людям, замыкавшим колонну. Ее золотой свет при свете полуденного солнца становился настолько ярким, что ослеплял буквально всех, идущих позади царя. Белые ткани, плавно спадающие с плеч, развевались под легким теплым ветром, и подчеркивали его величие. Мысли Саске тоже успели возвыситься с бытовых еще до проведения ритуала. И только два человека, идущие совсем рядом с будущим Богом, кидали короткие взгляды на белую спину. Внутрь зала было позволено пройти только самому фараону и ближайшим приближенным. Остальные же не были удостоены лицезреть божественное становление. Восхищенные слуги в последний раз поклонились своему фараону, когда он обратил на них свой благосклонный взгляд. Это символическое прощание с человечностью продолжалось около минуты и завершилось, как только трое скрылись в темноте. Ино невольно забегала глазами по помещению – она еще ни разу не допускалась внутрь. Архитекторы и правда постарались на славу. Огромные своды, устремлявшиеся прямиком в небо, подчеркивали особую сакральность этого места. Она невольно охнула и вернулась к фараону, который встал напротив жреца. Сейчас все наконец свершится. Встав прямиком у алтаря, Саске медленно опустился на колени. Он с усердием вслушивался в монотонные речи священнослужителя, читавшего заклинание. Его речь эхом отдавалась в помещении, и понимать ее с каждой минутой становилось все труднее. От неудобного положения затекли ноги, но царь сохранял неподвижность до последней минуты заклинания. Его цель была превыше каких-то людских неудобств. Под испытующими взглядами свиты жрец протянул Учихе кубок, и тот с вожделением прикоснулся к холодному металлу. Лишенный до сего дня веры, брюнет вдруг подумал про себя: «Если Маат или Ра существуют, пусть они даруют мне божественную силу. Если они смотрят, они поймут, что это во благо народа». И наконец отпил хмельной напиток, прикрыв глаза в предвкушении. Резкий привкус металла во рту нарушил идиллию пивного вкуса, и Саске прикоснулся пальцами к холодеющим губам. «Кровь» – мысль пронеслась в мальчишеской голове, но даже не успела зацепиться. Послышался звон упавшего бокала, а родные теплые руки обхватили падающее тело. Боги не любят вмешиваться никчемные жизни людей, он осознал это еще со времен далекого детства. Первым тишину прервал жрец. Он посмотрел на тихо рыдающую Ино с непониманием и не смог удержаться от напрашивающейся колкости: - Ты же сама это предложила, не понимаю, что ты ревешь, – произнес с нескрываемым цинизмом. С момента построения королевской гробницы они только и делали, что обсуждали коварный план предательства, просчитывали все до мелочей. Но как только Саске собрался отдать душу всевышнему, она вдруг начала сожалеть? Или ей просто грустно? Как-то не вяжется с желанием скорейшей кончины. Девушка крепче вцепилась в мертвое тело и подняла гневный взгляд на мужчину. – Не смей. Я его любила. Как свою кровь, – получила в ответ лишь смешок. Трудно, наверное, любить настолько, чтобы быть готовой полгода вынашивать план переворота. Шикамару, на удивление, тоже ощутимо напрягся от произнесенного сарказма, хотя отнюдь не чувство вины вызывало в нем печаль. В правильности своих действий он не сомневался. Жрец одарил двоих скептическим взглядом и направился к выходу. – Эй, куда ты? – Пойду сообщу, что Боги отказались корешиться, – человек махнул рукой и скрылся за дальней колонной. *** Саске в очередной раз попытался открыть глаза, но силы, казалось, покинули тело. Интуиция подсказывала, что на церемонии что-то пошло не так. Может, нужно было поесть с утра? Организм не выдержал алкоголя, и он отключился прямо там, у алтаря? Вот это будет просто королевский позор. С тихим вздохом он все же набрался сил и приподнялся на локтях. Как только разлепил глаза, сразу их зажмурил – так ярко, с ума сойти. По ощущениям, он выпил не меньше бочки пива. – Так-так-так. Смотрите, кто у нас в гостях, – насмешливый голос из ниоткуда. – Кто ты? Где Ино? – Молодой царь не собирался скрывать и каплю недовольства в голосе. А если кто-то отравил его и похитил? С таким не то, что любезничать надо, а сразу на съедение крокодилам отправлять. Он медленно поднялся, но кроме света, ничего не смог разглядеть. Откуда этот надоедливый голос? – Плачет над твоим телом, которое сама же и умертвила. Такие вот жизненные парадоксы. Юноша поморщился. Нет, ему точно послышалось. Он не мог так просто умереть, у него осталось слишком много невоплощенных планов на земле. Этот больной фанатик, похитивший самого фараона, точно запугивает его, чтобы легче было манипулировать. – Сам ты больной фанатик, Саске, – возмущение раздалось по комнате. – Ты что, и мысли читать умеешь? Да кто ты вообще такой? – брюнет прислонил руку ко лбу, укрываясь от ослепляющего света, и медленно побрел вперед в поисках хоть чего-то. И не зря: сквозь толщу белизны теперь проглядывался необъятный зал. А ровно посередине, закинув ногу на ногу, его ожидал один лишь человек. Первым, что Саске отметил, была ехидная насмешка, которая заставила гневное чувство разгореться в груди. Фараону было совсем не до шуток. Позже он отметил и глубину голубых глаз, которые сверкали в тысячи раз ярче, чем у Ино, золотой блеск волос, но быстро отмахнулся от сравнений. Они сейчас играли совсем не в его пользу. – Не узнаешь? – блондин наигранно вздохнул и медленно подтянул к себе маску, покоившуюся рядом с пышным троном. Она выглядела килограммов на пять, если не больше, но парень с легкостью ее надел. Птичий клюв теперь был направлен на фараона. Что-то начало проясняться в темноволосой голове, когда соколиная голова заговорила, – Ра. Тот, кого ты безуспешно пытался сместить. Как ты там говорил? "Бог на земле", какую-то такую бредятину? Если мертвые вообще могли бы чувствовать головокружение, то Саске сказал бы, что это меньшее из того, что он сейчас испытал. Он, видать, сошел с ума. Был же уверен, что Богов не существует, есть просто раскаленный шар. Неужто он сейчас сгинет в небытие из-за подростковых нигилистских предрассудков? – Да, да, ты все верно подумал, мелочь. Надо знать, с кем тягаешься. Учиха быстро осмотрел помещение, но путей отступления не было от слова совсем. Тем не менее, недовольство, почти выплескивающееся из темных глаз, усмирить не получалось. Божество, стянувшее маску с головы, лишь насмешливо усмехнулось в ответ. Когда Ра подошел к нему, Саске невольно сделал шаг назад, но был ловко перехвачен крепкой рукой. – Куда собрался? Тебя еще ждет суд. Саске недоуменно приподнял бровь. Его, считай, сегодня насильно умертвили, так еще и судить будут? Бог, который ничего толкового пока не сделал, кроме как выбесил своей насмешливой улыбкой и посмеялся над его смертью? Брюнет выдернул руку из захвата, всем видом показывая свое несогласие с таким божественным решением. – Ну, во-первых, давай без дерзостей. Умертвили – не умертвили, ты тоже хорош. Так извратить мою голову! Да тебя Амат на съеденье мало отправить ... Во-вторых, ты что, забыл про сорок две заповеди? – Ра недоверчиво взглянул на парня и приподнял бровь для пущего эффекта. О нет. Саске слишком часто ходил на обеденную службу, чтобы забыть такое. Тогда он, лежа на мягких перинах, с чаянием ждал небесного слова. Он жмурился изо всех сил, пытаясь попасть в священный сон, о котором ему постоянно вещали наставники. Но, засыпая, встречал лишь темноту и новый час, приносящий очередное разочарование. Тогда он нарушил первую заповедь, проклиная Бога за равнодушие к своей судьбе. Второй заповедью он пренебрег, будучи уже в осознанном возрасте, когда поставил на место старых выскочек, постоянно тыкавших ему в лицо. Хотя... фактически, тогда он нарушил целых пять. Что уж говорить про убитого торговца, рыдающую Хинату и тем более оскорбленного Ра. Хватка на руке возобновилась, но в этот раз оказалась куда мягче. Молодой человек попробовал отстраниться и опасливо выдохнул, страшась встретиться с забвением. Блондин неспеша провел его чуть поодаль от трона, прямиком к божественным весам. Другие Боги были слишком заняты своими повседневными делами, чтобы слушать, как очередной выскочка нарушил их нерушимые правила – конец истории уже давно всем ясен. Саске ошарашенно посмотрел на пышное перо на правой чаше. Едва ли его сердце будет легче, чем сама невесомость. Скорее оно будет настолько тяжелым, что провалит небесный пол и достигнет самого дна. Ощущая теплую руку на груди, юноша крепко зажмурился, пытаясь заставить себя смириться с судьбой. Как говорится, сам накосячил – сам и разгребай. Рядом послышалась возня и недовольное пыхтение. – Что за черт? Сломались, что ли? – судя по тону, блондин явно был недоволен. Бывший фараон с опаской приоткрыл один глаз, стараясь смотреть из-под ресниц. Чаши правосудия застыли в равновесии.