***
Выходит, иногда стоит слушать «унылую предсмертную болтовню» демонов? Или не стоит соприкасаться кровавыми руками с лучшим другом? Вынести отсюда какой-то урок Тенгену пока было сложно, да и эмоции знатно переполняли. Он и предположить не мог, что однажды окажется в теле Пламенного столпа. Это какая-то уж совсем странная фантазия, и, однако, даже она способная стать реальностью. Был уже совсем день, когда мечники вернулись к костру, окончательно его затушили и приготовились отправляться назад. Кёджуро, будучи в теле Тенгена, придерживал свое бывшее тело за подбородок и сосредоточенно прочищал крупную ссадину на лбу небольшим платком, периодически его облизывая. — Ну все? — Недовольно выкрикнул Тенген чужим голосом. — Почти, — тот снова лизнул краешек ткани и потянулся к лицу. — Какой я большой, оказывается. И блестящий красавец, — янтарные глаза внимательно следили за настойчивой рукой и чужими эмоциями. Зеницу и Танджиро не переставали переглядываться, словно все еще не могли поверить в случившееся и считали это каким-то розыгрышем. Наставники пробовали снова браться за руки, обниматься, даже порезали себе пальцы и соприкоснулись кровью. Ничего не работало, обратной смены не происходило. Тогда Танджиро рассказал о своем маленьком запасе крови. Тенген сразу заявил, что нужно вылить ее на руки и пожать их, но Кёджуро рационально отказался. Солнце растворило бы кровь сейчас, и потом… если не выйдет, другой крови у них нет. Появилась Чачамару, тихо мяукнув откуда-то справа, но Танджиро не смог отдать ей устройство. Он верил, что кошка едва ли не разумна, потому что однажды смогла передать послание Тамаё и спасти его наставника, и решил попытаться договориться. — У нас проблемы с Искусством крови, — он погладил Чачамару в кустах, пока остальные были слишком заняты собой. — Приди к нам домой, я напишу письмо госпоже Тамаё. Кошка мяукнула, растворяясь в воздухе. Танджиро вернулся на поляну. Столпы сидели друг перед другом на коленях. Зеницу зачем-то продолжал бросать землю в яму бывшего костра. Видимо, нашел в этом своеобразное утешение. — Спина болит? — Негромко спросил Кёджуро у своего друга, но покосился на подошедшего тсугуко и поджал губы. Вот так вот вынь да положь свои проблемы. Однако нужно было скорее узнать последствия удара о сосну и что-нибудь предпринять. Танджиро будто угадал, что столпы хотят остаться одни, подозвал к себе Зеницу и предложил сходить до озера. Убедиться, что демон был один. — Болит, — поморщился Тенген, когда силуэты мальчишек растворились в кустах. — Я здорово ударился. Ну, а лбом о ветку ты сам, — он приложил руку к голове. — В ногу отдает? — Блестяще отдает. Кёджуро, я понятия не имел, что тебе... — Ложись на живот. Я попробую сделать, как ты. Тенген послушался. Кёджуро удивился тому, как легко он нашел нужные точки на своей спине, глядя на нее со стороны. А может, у пальцев сработала мышечная память. Так или иначе, через несколько минут Тенген снова сидел без дополнительной опоры, глядя в свои собственные глаза напротив. Ни звука, к своей чести, не издал. Не хватало еще привлечь внимание тсугуко подозрительными стонами. — Если что-то будет болеть, не терпи – сразу говори мне. Договорились? — Да. Не хотелось бы ставить под удар твое блестящее тело. Тебе и так досталось за эти дни. Хочешь, свожу тебя в онсэн? — Только когда вернемся на свои места, — засмеялся Кёджуро непривычным смехом и вдруг задумался, неспеша оглядывая пространство. — Тенген, я… все вокруг такое… громкое. Кёджуро, привыкший жить в тишине, нервно двигал головой, не в силах справиться с обилием шума. Он слышал, как ветер в верхушках сосен огибает стволы, как кора потрескивает под лапками маленькой птички, как в подстилке копошатся бесчисленные насекомые. А этот ритмичный шум, наверное, был стуком его сердца. Мир вокруг оглушал своим существованием. Но громче всего был звон подвесок на повязке, огибающей лоб. — Это блестяще нормально, — махнул рукой Тенген. — Скоро привыкнешь. Я научу тебя фильтровать шум. Он тоже занимался чудными открытиями. Переход с обостренного слуха на ослабленный вызывал нервную тревогу. Мир будто отвернулся от него, не желая больше сообщать звуками о каждом своем действии. Смотреть двумя глазами тоже оказалось настоящей пыткой: острое зрение правого и мутноватая близорукость левого приравнивались по эффекту к утраченному слуху. Тенген прикрыл рукой поврежденный глаз и охнул от удивления: здоровый различал почти каждый отдельный волосок не только на голове товарища, но и на лице и вообще на любом участке тела. Багряные глаза вдруг приобрели необыкновенную глубину цвета и градиент, которого он раньше не видел. Тенген рассмотрел каждую грань на камнях своей повязки, без труда приметил все сколы и царапины, разочаровываясь тому, как их, оказывается, много. Но главное, он увидел, что его тело совсем слегка подсвечено изнутри. — Б-блестяще… — Это твоя аура, — пояснил Кёджуро. — Ее можно увидеть лучше, но нужно правильно сосредоточиться. — Позже разберемся с этим. Надо возвращаться, — сказал Тенген и начал осторожно вставать.***
Ни Танджиро, ни Зеницу не представляли себе, как проверить озеро на наличие других демонов. Ни запахов, ни звуков здесь не было, а нырять в ледяную воду совсем не хотелось. Скорее всего, уродец был один. Демоны вообще крайне редко держатся парами или группами. Однако оба мечника понимали, что столпам нужно переговорить с глазу на глаз, и предавались безделью. Танджиро топтался на берегу, не переставая думать о наставнике и о том, что им теперь делать. Зеницу сидел, обняв колени и смотрел в воду. Безмятежная гладь отвечала ему прохладным равнодушием и слегка покачивала свои темные водоросли. Солнце ослепительно плясало на поверхности, вынуждая щуриться. — Все-таки, не по плану пошло, — отстраненно сказал он, и Танджиро вздрогнул от неожиданности. — Ты про… — Я про все, — вдруг с злобой продолжил Зеницу. — Этот идиот велел мне пить, чтобы привлечь демона! — Нам всем пришлось выпить… — Потом эта чертова ловушка! Потом… потом он не дал мне разбить голову о камень, — Зеницу зарыдал, спрятав лицо в коленях. — Я пытался себя убить! Потом эта дурацкая погоня. Зачем мы вообще были им нужны? — Мы отрезали демону путь назад… — Наставники справились бы без нас! На то они и столпы, чтобы такие, как мы, не путались у них под ногами! Танджиро сел рядом с другом. Эти слова вдруг напомнили ему собственные кошмарные видения. В голове всплыли слова Кёджуро: «Я потомственный столп Пламени, а ты просто угольщик. Таких, как ты, сотни… Не надо забывать, кто ты и кто я.» «Нет, это все неправда.» Танджиро ударил себя в лоб кулаком, ища, за что бы им зацепиться и не уйти с головой в омут бесполезности и самокопания. — Зеницу, мне кажется, что мы все попали в ловушки. — Да что ты? А вот наши блестящие столпы смогли-таки из нее выбраться. Я один не смог. Я бездарность, мне не место среди вас! — Заткнись, идиот! — Жестко сказал Тенген голосом Кёджуро. Тсугуко резко обернулись. Он стоял, уперев руки в бока, и зло смотрел на Зеницу. — Хватит тут уныло ныть! Я попался в ловушку. Ренгоку попался. Знаешь, что нас блестяще спасло? Вот это! — Тенген указал на «свой» поврежденный глаз. — Мы живы только благодаря тому, что Ренгоку плохо видит этим глазом, и демоническое Искусство крови не смогло обмануть его! — Если быть точнее, смогло, — Кёджуро в теле Тенгена встал рядом с другом, сложив руки на груди, как всегда делал. — Я вовремя понял, что если закрою здоровый глаз, то распознаю обман. Узуй почти шагнул с обрыва прежде, чем я остановил его. — Я почти пронзил себя насквозь, но Ренгоку-сан выбил катану из моих рук, — добавил Танджиро, приобнимая Зеницу. — Все хорошо… почти, — он бросил быстрый взгляд на наставников. До чего же странно было видеть их такими. Слышать, как они говорят о самих себе в третьем лице. Демонстрируют мелкие привычки и манеры друг друга. Танджиро хотел схватиться за голову и как следует зажмуриться. А когда откроет глаза увидеть столпов уже на своих местах. Вот он, его Ренгоку-сан, в своем теле, его можно обнять и поцеловать. А теперь ему что, обнимать Тенгена? Или обнимать тело Тенгена? В обоих случаях выходило так себе.