***
Когда Кёджуро отодвинул сёдзи в комнату, Тенген еще спал, свернувшись клубочком в коконе одеяла, лицом ко входу. «Оказывается, я такой милый, когда сплю.» — он невольно вспомнил рисунок, который друг хранил в секрете. Некоторые вещи вставали на свои места. Окна были чуть приоткрыты, и легкие занавески покачивались от свежего ветерка. Издалека доносилось отчаянное чириканье спорящих птиц и шорохи листвы. Поместье жило своей бурной жизнью, но здесь, в этом маленьком закутке, время будто встало, опасаясь разбудить Тенгена. В комнате так свежо и… поразительно спокойно. Кёджуро даже замер на пару мгновений, чувствуя, как эта атмосфера гасит его тяжелейшие мысли после разговора с Главой. Часы показывали почти одиннадцать, солнечный свет уверенно заливал палату, но сну Тенгена это едва ли мешало. Кёджуро бесшумно дошел до шкафа и приоткрыл дверцу. К счастью, не скрипнула. Острый слух уловил слабое движение. — Доброе утро, — раздался сонный голос, заставивший забыть обо всем. — Тенген… как ты? — Кёджуро даже не вспомнил про открытый шкаф и уставился на свое тело, блаженно моргающее от солнца. — Есть штаны или хотя бы фундоси? — К-конечно… сейчас. Тенген лег повыше, но вылезать из-под одеяла и одеваться не спешил. Выглядел он свежо и бодро, потому даже не верилось, что вчера его четырежды топили в ванне во избежание инсульта. Кёджуро сел на стул около кровати и изучающе посмотрел на друга. — Дай руку, — вдруг сказал Тенген. Он послушался и протянул правую ладонь. Тот схватил ее и быстро опустил на самый низ живота, практически хлопнув себя через одеяло. — Ты что творишь? — Но возмущение отошло на второй план, и Кёджуро удивленно раскрыл рот. Под рукой чувствовалась эрекция. Тенген хитро улыбнулся, дал ему отдернуть руку и зашуршал постелью, надевая предоставленную одежду. Друг сидел и во все глаза смотрел на него, не веря в происходящее. Вот Тенген снова вытянулся во весь рост и широко зевнул. Вел себя как ни в чем не бывало и даже широко улыбнулся, глядя на поалевшие щеки Кёджуро. — К-как ты себя чувствуешь? — Кё, мне так… хорошо, — Тенген мечтательно уставился в потолок. — Серьезно? — С тех пор, как я оказался в твоем теле… Боги милостивые, мне ни разу не было так блестяще хорошо, как сейчас. У меня совсем ничего не болит, — он томно прикрыл янтарные глаза. — Даже кожа? Тенген уверенно кивнул. Кёджуро рассеянно захлопал глазами и шумно сглотнул. Неужели то, что творилось с ним вчера, было своего рода регенерацией? Тогда он сможет окончательно поправиться через несколько таких «приступов»? Или это временный эффект? Тенген вдруг заморгал, привлекая внимание, и как будто прищурился, затем закрыл правый глаз. — Кё… Я вижу. — Видишь? — Черт возьми, я отлично вижу! — Ты что-нибудь помнишь? — Кёджуро хотелось помотать головой и услышать это еще раз. Это не обман? Ушла вся боль, и восстановилось зрение? — Я был в уборной, когда все началось. Начал выдыхать блестяще горячий воздух, жар стал чертовски сильным. Помню только, как дошел до Шинобу. — Больше ничего? — Тенген отрицательно покачал головой. — А что ты чувствовал? — Как меня блестяще прожаривает изнутри. Кровь горела. Я думал, что умираю. «Понимаю.» — Пронеслось в голове Кёджуро. — Подожди, — вдруг сказал Тенген, словно его что-то осенило. — Все началось не в уборной… А после встречи с твоим отцом. Я был в ярости, ударил ворота. И по дороге сюда понял, что уныло плачу, но мне удалось себя успокоить. У меня даже голова закружилась. А потом я все рассказал тебе и снова начал плакать, но остановиться уже не мог. И после этого тело начало блестяще греться. Тенген даже приподнялся на локтях от возбуждения, которое вызвало внезапное воспоминание. Кёджуро задумчиво барабанил пальцами по мягкому матрасу, внимательно глядя ему в глаза. Раз друг так «блестяще» себя чувствует, то надо отправляться как можно скорее. Он вздохнул, собираясь с мыслями, и сказал: — Тенген, нам с тобой нужно поехать в одно место. — М, в какое? Ты нашел блестящую больницу? — Не совсем. Мы поедем к тем, кто спас мне жизнь после «Бесконечного». Я сегодня же напишу письмо. Как только придет ответ, мы сядем на поезд. Будь готов. — Хорошо… Ты хочешь сказать, что это не больница? Кёджуро прижал два пальца к переносице. Никто, кроме троицы юных охотников, достоверно не знал, что спасли его извечные враги человеческого рода. Рано или поздно правда всплывет, и ему придется отвечать перед столпами. И троим мечникам тоже. Особенно Танджиро. Кёджуро уже представил, как ему придется заслонять тсугуко от ударов Санеми, и поморщился. Тенген, конечно, совсем другое дело… Но лучше сначала привезти его на место, а потом уже поставить перед фактом. Подловато получается, но так у него не только не останется вариантов для принятия, но и не произойдет утечки информации. — Нет, это не больница, — Кёджуро взял руку Тенгена, сжал ее и серьезно посмотрел ему в глаза. — Пожалуйста, верь мне. Я знаю, что делаю, и ответственность за все будет лежать на мне.***
Кёджуро выводил иероглифы на листе бумаги, раздумывая над каждым словом. Его ворон мерял шагами стол, иногда стуча клювом по деревянной поверхности и наклоняя голову. Черные коготки негромко цокали. Мечник посмотрел на лоснящиеся в солнечных лучах угольно-черные перья. Уголь. Танджиро. Однозначно не отпустит их одних, увяжется следом любой ценой. Кёджуро покачал головой и выписал еще несколько иероглифов. Ворон посмотрел на него сначала одним глазом, потом другим. Хозяин положил руку на стол, ладонью вниз, и он тут же прыгнул на нее. Птицу не обманешь. Не смотря на тело Тенгена, ворон отчетливо понимал, что сидит на руке своего хозяина. Он перепрыгнул на широкое плечо и прихватил клювом платиновые волосы. Надо предупредить брата об отъезде. И извиниться в письме за выходку с воротами. Бедный Сенджуро, наверное, до сих пор боится. А отец? Что он чувствует? Писем отцу Кёджуро не писал уже давно. Шинджуро на них не отвечал, а то и вовсе не читал. Единственное письмо, которое впечатлило бы его, это оповещение о смерти. А ведь глава семейства даже не в курсе, насколько близок был к тому, чтобы его получить. Говорил бы он перед безжизненным серым камнем на могиле сына все те же слова? Продолжал бы оскорблять его? Ворон выпорхнул в окно. Если все пройдет без задержек, письмо с ответом Кёджуро должен получить, край, завтра утром. Осталось поговорить с Шинобу. Скорее всего, придется забрать с собой ее наработки. Кёджуро надеялся, что она не решит, что ее способности признали недостаточными. Однако, отчего-то в успехе Тамаё он был уверен чуточку больше.***
Зеницу самозабвенно тренировался во дворе поместья. Тенген даже замер ненадолго на энгаве, сам бы себе не признался, что залюбовался. День стоял погожий, самочувствие до того отличное, что хотелось часа два лупить мальчишку мечом, а потом замучить тренировкой на рефлексы. Он еще ни разу не тренировал Зеницу в обличии Ренгоку, и оттого было лишь интереснее. Бросив быстрый взгляд в сторону, он заметил вдали Танджиро. Тот беззаботно болтал с симпатичной девчушкой – тсугуко Шинобу. Судя по всему она едва ли два слова сказала за весь разговор, а вот Танджиро было не заткнуть. Выдавив кривую усмешку, Тенген все же сошел с энгавы и направился к Зеницу. — Д-доброе… день, Узуй-сан, как Вы себя чувствуете? — Тот опустил меч и вежливо поклонился. — Блестяще великолепно. Вижу, ты наконец взялся за дело. Похвально. Зеницу скромно улыбнулся и украдкой глянул на друга. — Пока Вы спали, Ренгоку-сан велел мне тренироваться с Танджиро, а затем я решил потренироваться еще… Один. Тенген озадаченно вскинул густые брови. Он, конечно, благодарен Кёджуро за то, что тот пристроил его тсугуко на время. И в то же время разочарован, что ему некого побить прямо сейчас в полную силу. Зеницу выглядел жутко измотанным. — Блестяще! — Тенген хлопнул его по плечу. — Похоже, Ренгоку как следует погонял вас. Можешь отдыхать. — Спасибо, Узуй-сан. Тенген принял тренировочный меч и посмотрел в спину исчезающему за сёдзи поместья Зеницу. Оставалось тренироваться самому. «Или блестяще Ренгоку поискать?»***
Шинобу рассеянно хлопала глазами, не находясь с ответом. Понять, что у нее в голове, Кёджуро был не в силах. Он терпеливо и аккуратно объяснил, что причиной их поездки является вовсе не неуверенность в ее способностях, а странное поведение его тела, и никто, кроме «них» не в силах пролить свет на эти явления. Девушка выглядела неважно, под большими непроницаемыми глазами пролегли темноватые круги, движения были немного вялыми. «Неужели она работала над «нами» всю ночь?» — Совесть больно уколола сердце. Шинобу старалась скорее решить их проблему, а он просто пришел и сказал, мол, извини, Кочо, мы едем в другое место, там нам точно помогут… — Кёджуро, если ты считаешь, что действительно необходимо… Твое тело только в твоих руках. Он присел так резко, что ветер всколыхнул полы хаори с орнаментом крыла бабочки, и взял ее крошечные руки в свои. Совесть беспощадно травила его, но признаться он не мог. Нельзя. Если Тамаё найдет решение, лучше и вовсе умолчать об этой истории с демоническим орнаментом. «Боги, когда ты стал таким обманщиком.» — Укоризненно прозвучало в голове. Шинобу устало смотрела в его багряные глаза, полные волнения и угрызения совести. Маленькое личико смягчилось, она аккуратно освободила свои руки и поправила волосы. — Вам с Узуем сейчас очень нелегко. Я понимаю ваше желание скорее вернуться в свои тела, поэтому не стану вас удерживать. Особенно, если Ояката-сама не возражает. Я верю, что ты знаешь, что делаешь. — Шинобу, твой труд… — Знаю. Я вовсе не расстроена. Звук у нее был странный. Кёджуро, хоть и слышал звуки людей, но различать и характеризовать их не мог — не было опыта. Сейчас ему бы это пригодилось. Тенген бы на его месте непременно понял, что на самом деле испытывает Шинобу. — Когда будешь уезжать, возьми мои наработки. Вдруг пригодятся. — Большое спасибо. Ты нам очень помогла, — девушка в ответ лишь привычно очаровательно улыбнулась.