Раз не хочешь быть демоном - живи

Тенген неистово рубил оппонента двумя мечами, ловко уходя и закрываясь ото всех ответных атак. Его скромные габариты наконец нашли свое применение, он чувствовал, что с каждым движением, разворотом и даже вздохом управляет собой все лучше. Оказывается, новое тело поразительно сильное, проворное и гибкое. Пусть сейчас Тенген чуть слабее, и уступает сопернику в выносливости, но зато какая блестящая скорость… Кёджуро, в отличии от него, оказался менее адаптивным. Рост и длина конечностей ему скорее мешали, чем помогали. Собственная физическая сила вызывала опасения. Казалось, он одним ударом перешибет друга пополам. Однако азарт боя быстро захватил его. Тенген вилял как змея, не давая попасть по себе деревянным мечом, и тут же бросался в атаку. Кёджуро попробовал сконцентрировать на сопернике слух и от удивления почти растерялся. Плотные тяжи мышц с легким скрипом перетирались друг о друга, суставы влажно вращались в своих ямках, кровь ударяла в упругие стенки сосудов, сердце выбивало свой ритм, крохотные пузырьки в легких сдувались и раздувались, хакама и кимоно издавали характерный шорох. Он даже слышал, как взлетают золотистые волосы от резких разворотов. Связки натягивались, как тугие струны, кожа ладони поскрипывала на рукояти… Он слышал все. Обостренное восприятие помогло предсказывать атаки, и вскоре Кёджуро уже нанес несколько ощутимых ударов по ногам и пробил одну защиту – звук запястья выдал ее слабость. Тенген же не мог так быстро адаптироваться к зрению. Полноценно он увидел только сегодня, и не мог надивиться, постоянно отвлекаясь на что-то. Он видел каждую зазубрину деревянного оружия, блеск солнца в платиновых волосах соперника, крошечные красные ниточки, обрамляющие багряные глаза… Горизонтальная атака в шею была предсказана им за мгновение до совершения. Меч рассек воздух. Тенген слитным движением повернулся к сопернику спиной и глубоко прогнулся в пояснице. Оружие пронеслось над его лицом. Боли не было. Всегда ноющая спина легко вынесла это испытание. Натянувшийся от движения живот совершенно не возражал такому отношению. Тенген был абсолютно счастлив. Хотелось победно рассмеяться в голос и сделать еще какое-нибудь сложное движение. Танджиро сидел на энгаве с друзьями и во все глаза смотрел на поединок. Из окна поместья Бабочки за ними незаметно наблюдала Шинобу. — Узуй-сан такой ловкий, — завороженно проговорил Зеницу. — Да-а-а, — протянул Танджиро, давно не замечавший за этим телом такой прыти. — Кукольные глазки хоть и не Кукольные глазки, но все равно чертовски крутой! — Вторил им перевязанный Иноске. — Я тоже подерусь с ним! И с Монображником! И отберу их территории себе! — Идиот, тебе нельзя сражаться, — Зеницу перехватил друга, уже готового прыгать с энгавы. — Аой прибьет тебя, и Кочо-сан тоже… Мысли о вчерашнем не отпускали Танджиро. Он ожидал, что Тенген пролежит в постели около недели с ожогами, как это было у Тамаё, однако «горение» будто бы пошло ему на пользу. Когда Кёджуро отлучился вечером, тсугуко исправно сидел около Тенгена и внимательно принюхивался, но ничего подозрительного не улавливал. Тот глубоко спал, словно ничего не произошло. От собственных переживаний Танджиро едва заснул ночью. Зеницу не спал вместе с ним, и вдвоем они перебирали всевозможные теории о том, что произошло и чем все закончится. Танджиро не мог не заметить, что друг стал куда спокойнее. Имя наставника больше не заставляет его скулить и хныкать, словно они нашли наконец общий язык. Поединок продолжался еще пятнадцать минут, за которые мечники сделали несколько коротких перерывов. Близилось время ужина, но наставники, словно заигравшиеся дети, в упор не замечали этого, поглощенные друг другом. Только они, только мечи, только эта вытоптанная поляна, только свист ветра от резких взмахов. Наконец, Кёджуро, тяжело дыша, сделал жест, завершающий сходку. Тенген громко выдохнул и профилактически крутанул туловищем в обе стороны. Спина безболезненно хрустнула. В глазах плескалось море радости. — Ренгоку-сан, Узуй-сан, — Танджиро спрыгнул с энгавы и подошел к ним. — Скоро ужин, вы хотите пойти? Я могу предупредить девушек, если вы хотите еще потренироваться. — Камадо, мальчик мой, мы пойдем. Спасибо тебе. — Кукольные глазки, давай сразимся! Я поднялся в ранге! Я скоро стану столпом!.. Танджиро очаровательно улыбнулся и чуть поклонился, Зеницу позвал его и потащил рвущегося в бой Иноске в поместье. Тенген перехватил мечи в задний захват, переложил в одну руку и небрежно поправил волосы. Кёджуро уже шел в сторону энгавы. — Еще успеем в сэнто зайти, — сказал Тенген, догоняя его. — Мы блестяще уработались. — Ты прав. У нас еще полчаса, надо поторопиться. Тренировочный инвентарь был убран в подсобку. Мечники взяли полотенца, сменную одежду и направились мыться. В поместье Шинобу для удобства тоже установили душ, подобный тому, что был у Узуя дома. Даже целых три. Тенген завязал золотистые волосы в высокий хвост и сделал из него петлю, чтобы не намочить. Кёджуро же наоборот решил помыть голову. Стоя спинами друг к другу, они сбросили одежду и заняли лейки, разделенные невысокими перегородками. Отчего-то именно сейчас Кёджуро вспомнилось то, что Тенген имел наглость сделать с утра. Красноречиво продемонстрировал ему вернувшуюся утреннюю эрекцию. Это означало, что теперь он снова сможет физически сблизиться с Танджиро, надо только вернуться в свое тело… Еще пару дней назад Кёджуро со стыдом ловил себя на мысли, что ему хорошо в новом теле, которое не знало встречи с Третьей Луной и было почти полностью здоровым. Конечно, у Тенгена были свои травмы, ноющие временами от перегрузок, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что Кёджуро ощущал каждый день. Особенно он устыдился своих мыслей, когда с Тенгеном случился этот странный «приступ», и выступил демонический орнамент. Друг страдал за него все эти дни и ни разу даже не пожаловался. А теперь, когда он вновь пышет невесть откуда взявшимся здоровьем, Кёджуро до боли в костях хотел назад, хоть на один день ощутить себя прежним. От собственного лицемерия к горлу подступила тошнота. А мальчишка Камадо… Его мальчик, мучающийся от неспособности наставника начистоту выложить свои проблемы, теперь снова сможет получить желаемое. — Блестяще о Камадо задумался? — А? Да… Я… — Кёджуро едва заметно вздрогнул от внезапно раздавшихся слов. — Стоишь под водой уже две минуты без движения. Мойся, не то опоздаем к ужину. Да, теперь перед тобой открываются блестящие перспективы вставить ему и не высовывать до самого утра, — Тенген увлеченно смывал мыльную пену с ног, не подставляя под струи воды голову. — Узуй! — Ну что? Хаори подстелить не забудь. Кёджуро наконец нашел применение своему росту, дотянулся до чужой лейки и направил ее в лицо Тенгена. — Ай, да какого, — пострадавший забыл, что его руки покрыты мылом и провел ладонями по лицу, убирая воду. — А-а-а-ай, сука, мыло! Кё, твои глаза вообще-то! Кёджуро засмеялся, глядя на то, как Тенген пытается вслепую найти высокую лейку и промыть глаза. Однако в его словах была истина, зрение только что пришло в норму – надо беречь. Поэтому он выключил воду у себя и перешел в секцию друга. — Я здесь, не дергайся. — Блестяще помогай мне, раз шуток не понимаешь. Годы идут, а твой лучший прием все еще облить меня из душа… Кёджуро промыл руки под струями воды, аккуратно обхватил лицо друга и подставил под лейку. Затем положил ладони на щеки и провел по закрытым векам большими пальцами. «Какое маленькое, — он понял, что одной ладонью может почти полностью закрыть «свое» лицо, — а глаза огромные, и ресницы очень длинные.» — Блестяще залюбовался? — Тенген приоткрыл покрасневшие глаза со вздутыми капиллярами. — Ты хорошо видишь? Еще нужно помочь? Тот по очереди закрыл оба глаза и сказал, что все в порядке. Болеть со временем перестанет. Только краснота вызовет вопросы, и Тенген заранее обреченно цыкнул. Казалось, на этом помывка окончилась, однако Кёджуро сам выключил воду в секции и внезапно схватил друга за шею, грубо прижимая его к стенке. Тенген глянул со смешением беспокойства и непонимания. — Тенген, — вкрадчиво начал Кёджуро, — хватит шутить про хаори. Я тебя предупреждал. — Ты пользуешься тем, что я блестяще уязвим перед тобой? Тенгеном вдруг овладела шальная мысль. Он хорошо помнил почти все выражения лица друга и легко воспроизвел одно из них – похотливо-просящее. Не хватало только просьбы придушить посильнее. Кёджуро вздрогнул, но отталкивать этого идиота было некуда, поэтому он выпустил его и отошел сам. Смотреть на собственное лицо с таким выражением он так и не привык. — Знаешь, — Тенген вернул «нормальный» вид. — Мы делали это на хаори и ни разу не испачкали его. Но стоило тебе остаться одному… Кёджуро закатил глаза, прижимая руки к лицу и пряча тем самым свои чувства. Он хотел не только напомнить о том, что шутки пора заканчивать. Где-то глубоко внутри жило странное желание узнать, как он ощущается в чужих руках. Какого Тенгену было прижимать его к стенке душевой секции? Возможно, именно поэтому он не отверг его следующую просьбу. — Подожди, — Кёджуро, уже собиравшийся уйти, обернулся. — Кё, я хотел, — он несвойственно самому себе растерялся и нервно погладил щеку, как бы убирая мешающиеся волосы. — Можешь... блестяще обнять меня? Я хотел узнать, как ты чувствовал себя при этом. Кёджуро ощутил, как румянец расцветает на его лице и неловко сжал кулаки. Вообще, ничего из ряда вон Тенген не попросил. И не важно, что они без одежды и только что закончили мыться. По крайней мере здесь их никто не застанет. Но когда-то они успели сделать довольно много, вдруг это только начало того, что друг хотел бы ощутить на его месте? Пауза затягивалась, и Кёджуро услышал, что Тенген уже начинает жалеть о своих словах, поэтому просто подошел и прижал его к себе. Правой рукой обнял за плечи, левой погладил голову и все-таки намочил ее. Он и не ожидал, что обнимать свое тело будет так приятно, и в какой-то мере понял Тенгена, который обожал зажимать его везде, где придется. Это же самая настоящая грелка, горячие ладони на груди ощущались даром свыше. Сейчас он показался сам себе особенно маленьким и даже хрупким. Тенген зазвучал совсем иначе. Ему самому вдруг стало мало этих простых касаний, но он молчал и не двигался. Нужно взять от момента как можно больше, ведь, скорее всего, больше этого никогда не повторится. — Мы все же опоздаем. Нехорошо. — Блестяще плевать. Кё, спасибо за это... Тенген отстранился и на короткое мгновение сжал большую ладонь у себя на голове, а потом он отвернулся за полотенцем.

***

Ужинать снова решили в своих комнатах. Грядущий закат украсил стену золотом. Занавеска у открытого окна слегка раздувалась от вечернего ветра. Столпы сидели за столиком перед исходящими паром тарелками с лапшой. Кёджуро разливал чай, Тенген без энтузиазма поглядывал на свою порцию. — А если я блестяще себя чувствую, можно поесть, как человек? Кёджуро замер с чайником в руках. «Как человек?» Керамика стукнула о лакированное дерево громче, чем следовало бы. — Тенген… — Зря я это сказал, — перебил тот. — Блестяще извини, я был сильно не прав. Давай ты не будешь держаться за чайник так, будто сейчас ярко разобьешь об мою голову. Она же твоя… Но если серьезно, я хочу попробовать. — Ты уверен, что готов? — Нахмурился Кёджуро. — Все, что желудок не осилит, выйдет обратно. Сдержаться не получится. — Я сегодня сделал много ярких вещей, которые не смог бы еще сутки назад. Должно получиться. Если что, это будут мои унылые проблемы. Твоему Камадо я ничего не скажу, — добил Тенген последним аргументом. Кёджуро сдался и махнул рукой. Ему и самому было интересно, как поведет себя тело на этот раз. Тенген ушел на кухню со своей тарелкой и вернулся через несколько минут. Он доложил себе мяса, жареных овощей, добавил соли и перца. Еще недавно Кёджуро без обиняков отобрал бы эту тарелку и щедро надавал бы другу по шее, но сейчас просто начал есть, пытаясь слушать тело напротив. Подозрительных звуков Тенген не издавал. Только голодное ворчание в животе, которое постепенно утихомиривалось. Похоже, и правда все обойдется. — Еда какая-то… странная, — озадаченно сказал друг, проглотив кусочек курятины. — То есть? — Насторожился Кёджуро. — Не знаю, как объяснить. Вкусы изменились. Какие-то… притупленные что ли. Может, твое блестящее тело отвыкло от такого? — Возможно, это так. Как ты себя чувствуешь? Живот болит? — Чувствую себя блестяще. Я все равно все съем, если ты хотел позариться! — Тенген ревностно придвинул к себе тарелку. Кёджуро ничего не ответил. Странная еда? Притупились вкусы? Некстати вспомнился черный глаз с вертикальным зрачком и демонический орнамент. А могут ли демоны есть еду людей? Никто не задумывался об этом, и вряд ли кто-то знал. Лучше всего мечники знали наиболее характерные повадки демонов, биология их никого не волновала. Демонов нужно уничтожать, а не изучать и писать по ним учебники. Внезапная мысль показалась смехотворной. Учебники по демонам. Кёджуро даже чуть улыбнулся, но увлеченный лапшой Тенген этого не заметил. А ведь, если подумать… Будь у них книга с реальными знаниями о демонах, было бы проще охотиться? Может, демонов можно классифицировать, присвоить им ранговую систему и больше не допускать ошибок вроде зачистки на горе Натагумо или… его тогдашней миссии. Но тогда обучение молодых охотников затянулось бы еще дольше. Нужно было бы организовывать специальную школу и искать постоянных учителей среди профессиональных истребителей. Среди столпов. А у столпов итак работы до небес… Сам Кёджуро, как и Сенджуро, в школу никогда не ходил. Грамоте и письму его обучили родители, младшего брата он обучил сам. Когда отец замкнулся в себе, он стал читать книги, которые находил дома и открыл для себя элементарные основы географии, биологии, истории и астрономии. Когда семья Ренгоку была полноценной, Шинджуро с энтузиазмом набивал сына всеми возможными знаниями. С раннего детства Кёджуро усердно усваивал все тонкости планирования и стратегии, механику человеческого тела, основы выживания… Долгое время он жалел, что Сенджуро так и не застал того самого отца, полного жизни и любящего своих детей. И все же, слушая разговоры обычных людей, Кёджуро ощущал себя фантастически глупым. Он почти ничего не знал о мире, который его окружает, о политике, о сотне других стран и культур. Он умел убивать и не умирать, но не умел ничего создавать. Не умел водить машину, обрабатывать материалы, строить, шить… — О чем блестяще задумался, мм? — Тенген хлопнул его по плечу. — Можно я еще съем? Ты прожорливый. — Д-да, если ты хорошо себя чувствуешь, то можно. — Все-таки блестяще быть тобой. Только переучу тебя на нормальный режим. Не могу заснуть полночи и проснуться с утра. Кёджуро хмыкнул, и Тенген понял его мысли. Хорошо жить в этом теле, только пока он «блестяще» себя чувствует. Ведь раньше он таких слов не говорил. — Кё, если никто не сможет нам помочь, я не буду убиваться по своему телу, нам ведь это не поможет. За неделю я уже блестяще привык к такой жизни, — Тенген сложил ладони за головой и мечтательно посмотрел на краски заката на стене. — Зато я женюсь второй раз. На всех двоих, о да, и на Суме потом! Агацума блестяще научит меня дыханию Грома. Буду психовать и гореть раз в неделю… или как часто там с тобой это случается… Постригу твою яркую голову налысо. — Эй! Не нужно этого делать. — Твои волосы невыносимы. На тебе они нравились мне гораздо больше. Я за всю жизнь не расчесывался так долго, как за эту неделю. Пусть жены тогда мне косы блестяще плетут. Но вот эти пряди, — Тенген потрогал передние, которые ему вечно мешались и не убирались за уши, — я точно отрежу. Кстати, если мы не поменяемся… то все мои дети будут похожи на тебя. Боги милостивые… Кёджуро громко рассмеялся. В его династии редко рождались девочки, а все мужчины имели похожую внешность, так что Тенген был прав. Думать об этом было забавно, но если Тамаё не сможет им помочь, то очередная смешная фантазия станет жестокой реальностью. — Мы блестяще вернемся в свои тела, — Тенген выпил чай и встал, чтобы пойти за добавкой. — Это не обсуждается.

***

После ужина Кёджуро унёс всю посуду. Он думал, что вернется в комнату быстро, но работающая на кухне Аой настойчиво выясняла, не скрывает ли Тенген каких-то проблем после сегодняшней тренировки и столь желанного приема пищи. Вырваться удалось не сразу. Минут через пятнадцать Кёджуро снова направился в отведенную им комнату. Кончики пальцев коснулись сёдзи, но замерли, так и не сдвинув их с места. Внутри слышалась какая-то возня и невнятное бормотание. Кёджуро попробовал сосредоточиться на слухе и понял, что Тенген самозабвенно скрипит кроватью и шуршит постельным бельем. Мысль о том, что друг в его теле может заниматься какими-то непристойностями, показалась вопиющим безобразием. Но Кёджуро был воспитанным человеком и не стал врываться в помещение, а лишь аккуратно сделал в сёдзи маленькую щелку и заглянул внутрь. Если вдруг он увидит Тенгена за каким угодно грязным делом, то незамедлительно закроет его и оставит в одиночестве. Друг лежал на спине с притянутой к голове правой ногой. Он то сгибал колено, то снова выпрямлял, и, казалось, хотел опустить ногу как можно ниже, сбоку от головы. — Какой же я яркий… Кёджуро вытаращил глаза и даже забыл, что он, вообще-то, подглядывает. Тенген вовсю знакомился с возможностями своего временного и теперь здорового тела. Он вдруг потерял равновесие и неловко перекатился на бок, но тут же нашелся и оказался в правом шпагате. — Я самый блестящий мужчина в этом поместье… Нет никого ярче меня… Кёджуро прижал кулак к губам, чтобы не рассмеяться, и на время отвернулся от щели. Надо успокоить дыхание, иначе даже Тенген с ослабленным слухом услышит его. Когда он снова повернулся к сёдзи, Тенген стоял в позе «кораблика» и пытался выгнуться как можно сильнее. Тело на животе чуть покачивалось, словно он и правда плыл по волнам. По волнам самолюбования. И вот он снова потерял равновесие и воткнулся лицом в подушку. Сместить центр тяжести не получилось, и Тенген, подергавшись в безуспешных попытках оторваться и вздохнуть, выпустил голени и привстал на руках. Чтобы не рассмеяться в голос, Кёджуро зажимал рот уже обеими ладонями. Глаза слегка слезились, скулящие звуки робко просачивались сквозь пальцы. Он оперся плечом на стену, понимая, что друг слишком занят собой, чтобы его заметить. Тенген снова схватился за ногу, на этот раз – за левую. Он хотел выпрямить ее в сторону, но начал перекатываться на спину и с грохотом упал с кровати. — Ай, блядь! Яркое тело упало… Кёджуро сполз по стене вниз и спрятал голову в коленях, давясь смехом. Его прерывистое дыхание уже должно было быть слышно даже тсугуко в соседней комнате. Он быстро собрал остатки концентрации и наскоро успокоился. Тенген мог ушибиться, надо его проверить. Но когда сёдзи уже полностью сдвинулись, Кёджуро снова невольно прыснул от смеха. Тенген лежал на полу лицом к нему в самой соблазнительной позе, которую только сумел принять сразу после падения. Ладонь подпирала золотистую голову, колено притянуто к животу, другая рука покоилась на бедре, подчеркивая изгиб талии, светлая юката почти неприлично задрана выше колен. Это «соблазняющее» выражение, конечно, хорошо бы смотрелось на его настоящем лице… Но сейчас приподнятые раздвоенные брови вместе с прикрытыми глазами и хищно-пошлая улыбка выглядели настолько несуразно и смехотворно, что Кёджуро не выдержал и в приступе дикого хохота схватился за живот, спешно покидая комнату. — Я слишком яркий для тебя? — Нарочито поразился Тенген и поднялся с пола. — Кё, иди сюда, в коридоре скучно. Он выглянул из комнаты и увидел Кёджуро в нескольких метрах от сёдзи, тот сидел на корточках спиной к нему и прятал голову в руках и коленях. Приглушенный неудержимый смех почти заразил Тенгена, и он ощутил, как невольно искривляется рот, но сдержался. — Эй, я тут вообще-то сияю для кое-кого! Он быстро стрельнул глазами в разные стороны, гадая, что еще можно выкинуть. Новая мысль не заставила себя ждать. Тенген стремительно повернулся вокруг своей оси и хотел страстно прижаться спиной к стене, но споткнулся о свою ногу и почти врезался в нее боком. Стена Тенгена не остановила, он снова принял соблазняющий вид и начал неспешно сползать вниз. Руки оказались на коленях, и он по мере приближения к полу начал разводить их в стороны. Кёджуро не оборачивался и старался игнорировать провокацию. Его дыхание почти пришло в норму, скоро он окончательно возьмет себя в руки и, скорее всего, отчитает друга за все безобразия. Однако Тенген уже получил инъекцию играющего в заднице детства и только начал. Желание подурачиться затмило все. Он быстро подскочил с пола, метнулся к дверному косяку, туда, куда подходят сёдзи, и прилип к нему грудью, призывно поднимая колено и отставляя пятую точку. Рука неспеша вывела круг на деревянной поверхности. Он даже дернул головой так, чтобы волосы описали красивую дугу. Ощутив себя обольстителем мирового уровня, Тенген чуть подался головой вперед и начал делать гибким телом нисходящие волны. — Ренгоку-сама, Вы совсем меня игнорируете… Что мне ярко сделать, чтобы привлечь Ваше внимание? Я могу блистательно станцевать вокруг этого косяка, Ренгоку-сама, а могу вокруг Вашего стоя… — У-узуй-с-сан?.. Молния ударила в сознании Тенгена, испепеляя веселье. Сидящий на корточках красный, как спелый плод, Кёджуро резко обернулся. Возле входа в свою комнату стоял Танджиро и с неподдельным ужасом смотрел на то, как столп Звука в теле его наставника совращает дверной косяк. Тенген сглотнул, глядя в вишневые глаза мальчишки. Шило в одном месте снова стрельнуло желанием совершать выдающиеся поступки. Кёджуро слишком ушел в мысли о том, как объяснить тсугуко, что его друг идиот, и не смог прервать Тенгена. Тот бросил косяк и развернулся к Танджиро. Оперся рукой на стену и вызывающе отставил бедро. Паника в чужих глазах была для него слаще меда. — Камадо, мальчик мой, — пошло протянул Тенген, — будешь жить со мной в одной комнате? — Узуй! — Крикнул Кёджуро. Мальчишка отступил назад, утратив дар речи, и прижал к груди обе ладони. Наставник стремительно приблизился, схватил Тенгена и начал затаскивать его в комнату. — Камадо, извини его. Не обращай внимания! Мальчик мой, он шутит! Узуй! Быстро в комнату! А ну хватит! — Ты не даешь мне общаться с моим тсугуко? Как тебе не стыдно?! Ты хоть знаешь, как называют таких, как ты? Камадо, у меня широкая кровать… — Шагай немедленно! Тенген отчаянно вырывался и предпринял новую попытку зазвать Танджиро, но друг грубо зажал ему рот и начал спиной протискиваться в сёдзи. Тенген упорно сопротивлялся, но в силе своему настоящему телу уступал. Последним, что увидел шокированный Танджиро, были вцепившиеся в столь желанный недавно косяк пальцы. А потом большая рука бесцеремонно отцепила их, и сёдзи с грохотом закрылись. Из-за них послышался неудержимый хохот любимого голоса, резко прервавшийся глухим ударом тела о матрас.

***

Мягкий электрический свет освещал комнату, пока Тенген сыпал проклятьями и грозился сжечь неугодную расческу, будто дело было в ней. Кёджуро на соседней кровати пытался читать какую-то записную книжку, но то и дело поворачивал голову на страдания друга и горестно вздыхал. Они давно не проводили вместе столько времени, давно не дурачились, и он испытывал странную ностальгию. Словно именно этого столько времени не хватало. Истребители старались не заводить привязанностей, потому что их жизни были самым нестабильным явлением, но сейчас Кёджуро ощущал непривычную тоску. Он действительно скучал. — Блестяще налысо! Так жить нельзя. Ренгоку закрыл записи, встал со своего места и сел на кровать Тенгена. Тот лишь обернулся и протянул ему ставшую ненавистной расческу, без слов поняв его замысел. Однако тот отложил расческу и вынул из прикроватной тумбы свой гребень. Тенген сложил руки на груди, принимая очередное поражение от этих золотистых волос. — Посмотрим, как ты блестяще справишься с этим. Неожиданно для самого себя Тенген понял, что за все время, что знал Кёджуро, не слышал от него ни одной жалобы на прическу. Ну конечно, выбора-то у него особо нет. Друг принялся бережно распутывать волосы руками, затем поделил их на три части. Две откинул вперед, среднюю принялся аккуратно прочесывать с концов. Ожидая болезненных ощущений, Тенген то и дело морально готовился терпеть, но Кёджуро был поразительно аккуратен и практически не дергал его. Закралась мысль о том, чтобы так было всегда, пока они не на своих местах. Однако вскоре Тенген понял, что идея плохая. От натяжения и постоянных касаний он против воли начал возбуждаться. Чужое тело – чужая физиология. Забавно, что от своих действий такого эффекта не было. От кожи головы вниз бежали щекотливые мурашки, где-то на самом дне живота у них было срочное собрание. Туда же торопилась вся кровь. — Узуй, что это за звук? — Р-ренгоку… у меня сейчас блестяще встанет. — Прости, — Кёджуро отдернул руки, будто обжегся. — Я-я не думал, что это произойдет с тобой. — Твое тело – твои правила. Д-давай я сам. Кёджуро безоговорочно передал гребень и пересел к себе, густо краснея. Точно такой же красный Тенген сидел к нему спиной и пытался успокоить разыгравшееся сердцебиение. «Как легко с ним это работает…» — он даже устыдился тому, что в свое время злоупотреблял воздействием на эту чувствительную зону. Хотя не каждая манипуляция приводила к нужному эффекту. — Закрой окно на ночь, — попросил Тенген, пытаясь нейтрализовать обстановку. — Залетит какая-нибудь унылая дрянь. Кёджуро горячо согласился и потянулся к раме, но из сгущающейся темноты в комнату влетел ворон. Тут же вспыхнуло осознание: он совсем забыл о письме, которое ждал, до того насыщенный день вышел. Кёджуро сразу узнал аккуратный почерк тонких демонических рук Тамаё и от радости даже погладил ворона по черной спинке. — Тебе письмо? — Спросил обернувшийся Тенген. — Да! — Кёджуро сразу забыл об окне и трепетно развернул ценную бумагу. Тамаё вежливо выразила соболезнование его ситуации и надежду на то, что с ним и его другом, все хорошо. Также она получила кровь от Танджиро и уже почти закончила исследование противоядия. Ждет их в ближайшее время. — Узуй… Она почти справилась… — Кто – она? — Госпожа Т… — Кёджуро осекся, не зная, к чему может привести столь раннее открытие ее личности. Имя, вроде бы, ничего не должно сказать. — Так-так, — Тенген резко пересел на колени лицом к нему. — У тебя есть блестящая госпожа? Интересно… Гребень – ее подарок? Кёджуро протянул удивленное «э-э-э», не понимая, почему друг зацепился именно за эту деталь. Есть ли смысл скрывать ее имя сейчас? Тем более, когда он почти проговорился. Сглупил на радостях. Глядя на Тенгена, он ощутил себя мальчишкой, который втайне от старших делится с другом чем-то запретным. — Госпожа Тамаё. Эта женщина спасла меня после «Бесконечного». Завтра с утра мы едем к ней. После завтрака сразу на вокзал, возьмем ближайшие билеты. Нужно сказать Камадо. Узуй заерзал на месте. Ощущение, что дело сдвинулось с мертвой точки, щекотало нутро. Уже завтра они будут на пути к загадочному врачу, который поставит всех на свои места. И, может быть, даже вылечит Кёджуро от его странного возгорания. Наверняка она невероятно талантлива, раз смогла собрать его разрушенное тело после битвы. «Вот бы она работала вместе с Кочо, блестящий дуэт бы получился.» — Невольно подумалось Тенгену. Кёджуро отложил письмо и снова собрался закрыть окно, но в комнату влетел второй ворон. Его птица каркнула и выпорхнула на улицу. — Это блестяще мне, — Тенген принял новое письмо. Оба ворона исчезли в ночи, и окно, наконец, закрылось. Узуй пробежался глазами по бумаге и обрадованно спрыгнул на пол. — Я заберу Агацуму на некоторое время. Болтай со своим Камадо, пока нас нет. — Не вздумай опять так говорить с ним, когда мы войдем! — Строго предупредил Кёджуро. Тенген принял глубоко оскорбленный вид и драматично прижал ладонь к сердцу. — Лишаешь меня счастья с моим мальчиком, — наигранно всплакнул он, но через мгновение изменился в лице и продолжил уже отработанным похабным голосом. — Тогда я блестяще пойду в сэнто и буду ласкать себя, думая о нем. — Не смей! — Кёджуро готов был ударить его, но видел, что Тенген только больше заводится от его эмоций. — Ах, не сметь? Хорошо… Тогда я поставлю перед собой зеркало и буду думать только о тебе, как и обещал. Не хочешь составить мне компанию? Посоревнуемся на блестящую выдержку? Кёджуро не выдержал, отложил письмо и с размаху ударил друга подушкой.