***
Аказа не находил себе места. Все было не зря. Не зря он торчал в этом провонявшем старьем доме и наблюдал. Уже дважды сквозь занавешенные окна было видно мерцающее свечение. Аказа готов был поклясться, что это сделал Кёджуро. Он способен светиться и делает это по своей или чужой воле. Осталось только прийти и забрать его. Вырвать сердце, позвоночник, что угодно, лишь бы там был источник света. Или, может, пригрозить вырвать сердце его рослому дружку? Аказа задыхался от удовольствия, которое доставляли эти мысли. Сдавить чужое горло так, чтобы малейшее усилие стало последним, и слушать мольбы и согласие на любые действия. Этот высокий парень хоть и силен в своей молодости, отпора Высшей Луне дать не сумеет. А Кёджуро ради него отдаст свой свет. Осталось только дождаться ночи.***
Остаток дня Кёджуро провел как на иголках. Тенген наблюдал за ним и не мог взять в толк, что происходит. Неужели съеденное сырое мясо все же повлияло на самочувствие или вызвало приступ тревоги? Желая оказать посильную помощь, он заварил травяной чай и принес его в комнату Кёджуро. Тот неподвижно стоял у окна, глядя в одному ему известную даль. — Кёджуро, что случилось? — Тенген протянул ему чай. — Дурное предчувствие. Можно попросить тебя кое о чем? — он обернулся, внимательно глядя в багряные глаза. — Блестяще можно. — Уйди из дома до утра. — Чего? Никуда я не уйду! — Тенген возмущенно отшатнулся, понемногу осознавая происходящее. — Он придет. Я чувствую, что он близко. Пока светит солнце, уйди куда-нибудь и пережди ночь. — Я буду рядом, понял? Мы сразимся вместе! — Нет! — оборвал Кёджуро. — Я не могу рисковать тобой. Тенген, Аказа угрожал тебе, и он ответит за свои слова. Дай мне самому покончить с ним и вернуть долг за почти отнятую жизнь. Тенген понял, что друг не пойдет даже на малейшую уступку. Он готов был дать волю слезам, вцепиться ему в руки, напомнить о брате, но не смог. Кёджуро имел право на месть. Он заслужил лично поквитаться с Аказой и превратить его в хлопья серого пепла. — Умоляю тебя, будь осторожен. Я люблю тебя. Тенген притянул Кёджуро к себе и поцеловал, будто прощался на долгие годы, а не на одну решающую ночь. Первобытный страх снова потерять его разрывал сердце. Это же самое сердце упрямо нашептывало, что нужно просто верить. Тенген отчасти понимал, что Кёджуро нужно проверить свои новые возможности и что в одиночку он, возможно, будет только сильнее. Так у Аказы не будет лишнего рычага воздействия.***
Перед уходом Тенген всеми правдами и неправдами заклинал Кёджуро быть осторожным и в случае чего не стыдиться бежать с поля боя. Кёджуро в свою очередь держал его руки у сердца и клялся, что не даст так просто себя убить. Он даже смог пошутить, что постарается оставить поместье невредимым. Тенгену было не до шуток. Он уходил вслед за закатом, вооруженный кунаями и взрывчаткой, и весь дрожал. Скоро к его дому явится Высший демон и попытается забрать самое драгоценное. Несмотря на страх, Тенген ухмыльнулся. Кёджуро так просто не сдастся. Он будет стоять, даже если из-под ног вынут всю землю, и не рухнет, даже если лишится позвоночника. Тенген старался быть готовым вернуться к сгоревшему скелету своего поместья, к раскрошенной черепице, к залитым кровью изорванным татами. Пусть даже от дома не останется и этого, лишь бы только Кёджуро не пострадал.***
Кёджуро неподвижно сидел в офуро, откинув голову на бортик. Исходящая паром вода давно замерла отражающей потолок гладью. Солнце село, ночь заполнила улицы, изгоняя августовский зной. Сквозь приоткрытое матовое окно доносился стрекот насекомых и редкие крики птиц. Кёджуро не знал, когда демон изволит явиться, поэтому вел себя так, будто не ждет никакого визита. Уличный ветер метнулся тихим вздохом и слегка толкнул оконную раму. Мгновение спустя от края офуро отделилось кольцо крохотной волны и распространилось по воде. Кёджуро открыл глаза и наконец сделал вдох. — Не думал, что застану тебя одного, — сказал Аказа. — Не думал, что у демонов нет чувства личного пространства, — Кёджуро постарался удержать язвительный тон. Аказа уселся на корточках прямо на узком бортике офуро. Его лицо выражало расслабленное довольство, глаза мерцали в полумраке, как серпы молодой луны. — Я не буду драться с тобой внутри дома, — строго сказал Кёджуро. — Дай мне немного времени, и мы выйдем подальше отсюда. — Не ставь мне условия. — Из голоса Аказы пропала вся вальяжность, лицо исказила злость. Мгновение спустя спокойная вода выплеснулась из офуро на пол – демон метнулся вперед, целясь кулаком в лицо «оппонента». Кёджуро перехватил его руку и отвел в сторону. Мокрая кожа проскользила по сухой, колено врезалось в светло-серый живот. Аказа на мгновение потерял равновесие, и этого оказалось достаточно. Кёджуро рывком перевернулся, расцарапав при этом кожу спины, и второй рукой схватил демона за горло. Аказа открыл рот, выпуская вместо брани поток пузырей, и попытался нанести удар, но снова промахнулся. Кёджуро сжал его бедра своими и изо всех сил вдавил в дно офуро. На коже проявился извитой орнамент. Вода начала стремительно нагреваться и забурлила. Аказа неистово бился, выплескивая горячую воду на пол. Пузыри и удушье мешали разглядеть цель, поэтому он бросил попытки попасть в Кёджуро и с размаху ударил стенку офуро. Дерево не выдержало, обломки долетели до противоположной стены. Закипевшая вода огромной лужей затопила ванную. Озверев от позорной неудачи и болезненно пузырящейся кожи, Аказа ударил Кёджуро в лицо, отбрасывая его в сторону. На уцелевшие доски брызнула густая кровь. Сейчас демону было плевать на ее особые свойства – гнев от мимолетного поражения затмил рассудок. Кёджуро стремительно поднялся на ноги, заживляя проломленную скулу и висок. Он старался не думать о том, что на нем совсем нет одежды и что попыток остановить регенерацию больше нет. Его главная проблема стояла напротив и готовилась к новой атаке. Как и ожидалось, топить Аказу в кипятке бесполезно – это его только разозлило. — Выглядишь позорно, — презрительно выплюнул демон. — Убить тебя в таком виде будет слишком мерзко. Кёджуро недоверчиво прищурился. Все чувства, навостренные против чужой ауры, угасли. Демон не планировал нападать. Либо это ловушка, либо он и правда дает возможность надеть хотя бы штаны. Не отводя взгляд от Аказы, Кёджуро прошелся до сложенной в стопку одежды. — Почему ты светишься? — вдруг спросил демон. — Что? — Кёджуро ненадолго замер с надетыми на одну ногу хакама. — Ты меня слышал! Ты можешь светиться – как ты это делаешь? — Может, тогда расскажешь мне, кто повесился? — Чего? — лицо Аказы перекосило. — Мальчик с татуировками вора заходит в комнату, — Кёджуро завязал пояс, — и видит повешенного человека. Кто повесился? — А ну хватит, ублюдок! — рявкнул демон. — Ты пытаешь меня отвлечь. Кёджуро бросился к окну и пробил стекло, выскакивая на энгаву. Осколки оцарапали лицо и руки, но раны быстро затянулись. Не оглядываясь, он перемахнул через забор и побежал по улице в сторону пустыря, где можно будет принять бой. Как и ожидалось, сзади послышался треск стекла и топот ног. Аказа нагнал его быстрее, чем улицы пригорода остались позади. От ловкой подсечки Кёджуро упал на пыльную дорогу и прокатился по ней, сдирая кожу. Демон тут же нагнал его и с силой пнул в живот. — Поднимайся, ничтожество! — Кто повесился, Аказа? — Кёджуро улыбнулся покрасневшими губами и сплюнул кровь. Ребра противно срастались, скользя по плевре, пока он вставал на ноги. — Почему тебе так не нравится мой вопрос? Чувствуешь тоску? — Я ничего не чувствую, — прорычал демон. — Чувства – удел низших отродий вроде тебя. Он бросился в атаку и первым же ударом сломал сопернику челюсть. Кёджуро никогда не отличался успехом в рукопашном бою. Его единственным соперником на тренировках был Тенген, и тренировки эти закончились два года назад. Он постарался заблокировать серию ударов. Кости предплечий трескались, срастались и снова трескались. Кёджуро не мог выловить момент для ответного удара. Внезапно Аказа сменил технику и замахнулся. Кёджуро попытался нырнуть под его рукой и ударить в живот, но демон перехватил руку и до хруста сдавил запястье. Он умудрялся быть везде и сразу. Победить его казалось невозможным. Кёджуро отпрыгнул назад, чтобы разорвать дистанцию, но Аказа тут же догнал его и ударил кулаком в грудь. Кёджуро отбросило на несколько метров, грудина с хрустом просела, осколки костей вонзились в легкие. Несколько раз кашлянув кровью, он с трудом приподнялся и судорожно вздохнул. Аказа неторопливо приближался. Регенерация, всегда работающая независимо, вдруг замерла, как неисправное оборудование, как потерявший направление ребенок оглядывается на родителя за подсказкой. Кёджуро схватился за грудь и растянулся на земле. — Человеку никогда не победить демона, — ледяным тоном сказал Аказа. — Вы всегда будете под нами. Будете молиться своим богам, чтобы не повстречать нас. Так было и так будет всегда. Кёджуро весь обратился к сломанным костям, упрашивая организм работать в прежнем режиме. В голове с поразительной точностью отобразилось положение каждого обломка. Он медленно напряг подорванные мышцы, чтобы потянуть осколки на свои места. «Помоги же…» Так больно и противно двигать собственными костями, что хотелось проблеваться желчью. Кёджуро с силой сжал кулаки. Эта боль ничто по сравнению с поражением. Если он проиграет сейчас, Аказа получит шанс добраться и до Тенгена, и до семьи. — Ты прав, — сказал Кёджуро, не поднимая головы, — но я не человек. Кожа рук и ног стремительно почернела до локтей и колен. Ногти вытянулись в длинные и прочные когти, а зубы превратились в клыки. Кёджуро рывком поднялся с земли и угрожающе зашипел. Аказа ответил боевой стойкой и броском вперед. Они обменивались ударами и тут же залечивали свои травмы. Гематомы от кулаков в обмен на рваные раны от когтей. Сломанная челюсть в обмен на выцарапанные глаза. Аказа приходил в неистовство – соперник не уступал ему в скорости и атак, и регенерации. Кёджуро в свою очередь поймал внутри отголосок какого-то нового чувства. Он пытался сконцентрировать на нем часть внимания и понять, что происходит в глубинах тела. Возникла короткая пауза. Соперники разорвали дистанцию. Аказа чуть присел и выставил вперед левую ладонь, правую руку сжал в кулак и прижал к боку. — Искусство демонической крови: техника дислоцирования. — Под ним загорелась снежинка с иероглифами на концах, а боевая аура взорвалась, выбивая из соперника отголосок былого страха. — Разрушительное поражение цели. Стрелка компаса. Кёджуро собрался было броситься в атаку, вложить в удар всю скорость и силу, пока Аказа не применил Искусство крови, но осекся. Ему удалось поймать за хвост убегающее ощущение, то, чего он не смог почувствовать при первой встрече с демоном: Аказа предскажет его атаки. Стрелка компаса зацепилась за тело подобно рыболовному крючку. Кёджуро вдруг с кристальной ясностью понял, что он у демона как на ладони. Внутри настырно шныряла игла неопознанного чувства, и он снова попытался сосредоточиться на нем. Тело хочет сказать что-то важное. Кёджуро постарался не рассыпаться на части от подавляющей ауры демона и обратился к себе. Если он хочет одержать победу, надо стать едиными целым со своим внутренним демоном и принять его силу. Неуловимое чувство оказалось во власти полной концентрации и медленно превратилось в линию, невидимо соединяя Кёджуро с Аказой. Он вгляделся в демона и вдруг почувствовал его до предела напряженные мышцы, будто сам провел по телу кончиками пальцев. Аказа метнулся вперед. Голова Кёджуро дернулся в сторону, кулак просвистел у его левого уха. Живот Отпрыгнуть назад. Снова промах. Кёджуро на секунду показалось, что он увидел демоническое тело насквозь. Этой секунды не хватило на осознание, и видение исчезло, будто мимолетная галлюцинация. Кёджуро приготовился отскочить от очередного удара в живот, но неведомая сила удержала его на месте. Он вгляделся в отведенную руку Аказы и понял, что его бицепс подозрительно расслаблен. Будто демон только делает вид, что хочет бить в живот. Кёджуро дернул головой в сторону. Удар, который должен был превратить в крошку лицевой череп, прошел мимо. В глазах Аказы промелькнул намек на растерянность. Этого хватило, чтобы впервые пропустить удар. Кёджуро вложил в него всю силу, кулак взорвался огнем, опаляя полосатое лицо до костей. Аказа отлетел на несколько метров. Несмотря на урон, он тут же подскочил и заблокировал следующую атаку. С каждым ударом сила Кёджуро только росла, блоки становились крепче, а уклонения – резче. Его демонический орнамент вспыхивал алым, когда он с рычанием бросался вперед и вырывал когтями куски мяса. Боевой компас все чаще пропускал атаки. Аказа, не прекращая бить, вдруг ликующе захохотал. В его сопернике действительно не осталось ничего человеческого. Кёджуро превратился в дикого зверя, обороняющего свою территорию. Никаких высоких убеждений, никаких правил, никакой жалости. Им двигало только одно – желание превратить соперника в прах. Его сила казалась неисчерпаемой – на месте отломанных когтей тут же вырастали новые, на месте выбитых зубов – мощные клыки. Скопив во рту кровь, Кёджуро оттолкнул Аказу ногой и выплюнул ее россыпью брызг. Кровь превратилась во вспышку пламени, вынуждая демона разорвать дистанцию. — Почему ты светишься? — крикнул он. — Ответь, в чем твой секрет, и я пощажу тебя. — Мне не нужна твоя пощада. — Я отведу тебя к Господину. Ты станешь одним из Высших Лун, я уверен. — Кто повесился? — спросил Кёджуро, игнорируя слащавые интонации. — Чтоб тебя, — Аказа мгновенно разозлился. — Не знаю! Какой-то идиот, тебе-то что?! — Кто носил татуировки вора? Кто такой Хакуджи? Внутри Аказы закипел настоящий гнев. Эти неуместные вопросы поднимали в нем волны негодования. Какая разница, кому приходит в голову залезть в петлю или красть. Какая разница, кого назвали этим ущербным именем. Кёджуро приготовился. От следующего действия будет зависеть исход сражения. Сконцентрировав силу в ногах и кистях, он рванулся к Аказе и обхватил его лицо, глубоко вонзая когти. Демон тут же ответил сокрушительным ударом в голову, но Кёджуро устоял и послал по рукам вспышки энергии, которую нащупал внутри. Боль превосходила все, что он знал раньше. Аказа бил без остановки, превращая едва регенерирующее тело в месиво рваных мышц и осколков костей. Кёджуро изо всех сил держал его голову в когтях, выжидая, когда демона сильнее забрызгает его кровью. Концентрироваться в таком состоянии было просто невозможно. Титаническим усилием он обратился к своим клеткам и призвал на помощь свой последний козырь. Подчинись Кровь слегка задымилась, устремилась к чужим рецепторам. Аказа попытался отшатнуться, но не смог. Подчиняйся, тварь Тело набивалось вязкой слабостью. Демон чувствовал, как воля неумолимо слабеет, и ничего не мог предпринять. Кёджуро еще глубже всадил когти в чужой череп. Из-под них показались капельки крови, тут же устремившиеся в чужой кровоток. Аказа чувствовал, как в клубочки нервов нагло вторгается нечто, и ничего не мог поделать. Руки безвольно замерли в положении замаха, запястья заломило, а пальцы неловко искривились. Ноги подкосились роняя тело на колени. Аказа прерывисто дышал, в глазах то темнело, то вспыхивали болезненные искры. Движение стало подлой галлюцинацией. Постоянно казалось, что он вот-вот ударит, но когда взгляд прояснялся, руки все так же неловки подергивались в воздухе, слишком далекие от чужого тела. Хакуджи? Темнота застелила окружающий мир и проглотила Аказу, точно сладкий плод. Хакуджи? Нет! Кто здесь? Аказа почувствовал, как его берут за руку. Какое поганое чувство, когда нежные руки поглаживают запястье. Хочется скривиться и оторвать их по самые плечи. Он с трудом разглядел силуэт хрупкой девушки. Она держала его и отчаянно звала кого-то. Хакуджи! Отпусти, маленькая дрянь! Хакуджи! В этот раз голос мужской. Аказа почувствовал хват на другой руке, но обернуться на нее не смог – тело охватил паралич. Темнота исказилось и превратилась в мужское лицо, обрамленное золотыми волосами и орнаментом через левый глаз. — Хакуджи… — Прошептал этот человек и начал улыбаться. Аказа впервые ощутил тончающую нить страха, которая немедленно вплелась в его душу – улыбка этого человека становилась все шире, щеки разорвались до самых ушей, обнажая полный острых клыков рот. Хакуджи Голоса раздавались со всех сторон. Если бы не паралич, Аказа бросился бы бежать до самой границы солнца и тени. Они звали и звали его. Огромный рот напротив начал медленно раскрываться, и Аказа пронзительно закричал. Хотелось биться, как в падучей лихорадке, но он, схваченный людьми по бокам, мог только наблюдать, как монстр с золотыми волосами кусает его шею.***
За Тенгена. За брата. За отца. За Корпус истребителей. Перегрызая демону горло, Кёджуро вдруг понял одну простую, но важную вещь: если для того, чтобы защитить своих близких, нужно стать чудовищем, он станет самым худшим из них.