Голубые глаза кричали: «Куда ты?»

Прохладные капли с крыши попадали на глаза Арсению, и тот начал прикрываться от них капюшоном. Антон Андреевич сегодня после того разговора стал слишком задумчивым, постоянно отнекивался от остальных сотрудников и вообще странно себя вел, будто что-то внутри его гложет. Ну, вот, только что? Неужели, именно отказ Попова стал причиной такого состояния мужчины? Арсению не хотелось в третий раз говорить: «да ну, бред это» — Дима опять же ему не поверил бы или сделал вид, что не понимает. Уж с этим он может справиться на сто процентов. Он не стал обращать внимание на это и сильно зацикливаться, хотя пару раз кидал настороженные взгляды, когда мужчина что-то говорил одному пареньку за соседним столиком; и когда Арсений поедал свои сделанные бутерброды с колбасой, Шастун заказывал что-то. Дима непринужденно работал, больше никак не поднимая тему о Шастуне, за что Попов был ему чрезмерно благодарен — и так половина его мыслей занята им, куда еще-то больше. Нужно и о другом думать. К примеру, о том, что погода сегодня средне-нормальная, а из-за недавнего дождя витает спасательная мягкая свежесть и воздух чистый. По дороге до той же остановки, на которой он вышел утром, добирается спокойным шагом — он сегодня выпустился на полчаса раньше, хоть и опоздал. Транспорт сменяется ходьбой, и Арсений заходит в садик, после забирая оттуда Темку, укутанного в теплый шарф. Его глаза ненадолго плескались в печали от того, что он не смог подольше поиграть со своей любимой машинкой и нарисовать ее на чистой бумаге. Арсений бы с радостью оставил бы его играть чуть больше времени, но не мог, потому что нужно было спешить домой поскорее сделать ужин — сын сегодня опять не поел, а на вопрос своего папы о причине голодания говорил: любит есть только его еду. Арсений тогда был в смущении. Было приятно слышать от сына такие слова, но факт того, что весь день Артем в садике ничего не ел, расстраивал омегу. Это означало: сын терпел около девяти часов без еды. Если бы кто-то узнал об этом, то сразу обвинил омегу — это что за такой папа, который не кормит своего ребенка? Со стопроцентной вероятностью даже не слушал бы оправдания парня: «Ведь ребенок сам не хочет есть, а заставлять его насильно не входит в рамки разумности». Воспитательницы тяжело вздыхали. Поэтому Попов после садика сразу спешил сделать ему какой-нибудь плотный ужин, чтобы сын вплоть до ночи был сыт и накормлен, и лишь на второй работе Арсения он бы чем-то вкусным угощался от Оксаны — администратора заведения, ресторана под названием «white doves» — что в переводе с английского означает: «белые голуби». Причем тут белые голуби, когда сам ресторан насыщен темными оттенками, омега не вдуплял — его жизнь и так наполнена различными проблемами, рассуждать о такой мелочи он не в состоянии. Сама Оксана также пожимала плечами, говоря, что на этом настоял директор и противостоять не хотелось — какой смысл? Главное — посетителей устраивает. — Ну что, Тем, как прошел день в саду? — заговорил первым омега после выхода из садика. Сын держался за его руку, крепко сжимая ее, не желая отпускать. Попов сильнее стиснул ее, но так, чтобы не причинить дискомфорт. — Хорошо, — просто ответил сын, смотря на дорогу. Из-за шарфа, прячущего его детские губы, речь была слегка несвязной. Благо, уши были наделены хорошим слухом. — Это отлично, у меня тоже день сегодня прошел хорошо, — повторил недавнее слово Арсений. Артем лишь кивнул, больше не говоря ни слова. Он был достаточно тихим и спокойным ребенком, который не шумит по мелочам, не устраивает истерики, от которых уши закладывает, не так много балуется, как другие дети его возраста, который насыщен яркими красками и различными идеями, всплывающими в реальности и желающими быть воспроизведенными в этом мире — найти единорога, стать трансформером и так далее по списку, пока родители таких смышленышей лишь широко улыбались, смотря радостными глазами на своих чад. Но нет… Арсений не заставал подобные картины у своего сына — тот, приходя домой, смотрел мультики тихо-молча, даже не проговаривая слова. Некоторые бы позавидовали Арсению, говоря, какой же у него не шумный, послушный ребенок, не то, что у них. К сожалению, парень не обделен этой радостью, какая бы была у тех родителей — он наоборот бы хотел видеть сына шумным, кричащим, наполненным бурей и детской страстью стаканом, когда хочется устроить балаган, вызвать настоящее цунами из погрома. От чего такая тихость, молчаливость у сына, Арсений не смог выяснить — один раз советовался с опытным психологом, слыша в ответ: научите его общаться, отдавайте в детские центры, побуждайте ребенка разыгрывать по ролям простенькие сказки и стихи, развивайте творческие способности и умения изображать то, о чем написано в книжке. И как вы думаете? Результат абсолютный, полный ноль — маленький Попов категорически отказывался ходить в детские центры, на которые Арсений настроился отдавать немалые деньги; никак не хотел подходить к ребятам в песочнице, чтобы пообщаться с ними и придумать необыкновенную идею для игры. И Арсений не сумел побудить его разыгрывать по ролям хоть каких-то героев из книжек Агнии Барто. После этого Арсений оставил все способы разбудить в сыне шумного ребенка — а зачем? Если он будет его заставлять, появится детская травма. А сделать из сына такого мальчика, каким был и он в далеком детстве, в детском доме, омега не желал. Улица сменилась другой. И, стоило только войти в знакомый двор, телефон Арсения зашумел мелодией звонка. Вытащив его, Арсений увидел, как на дисплее высветился номер Оксаны. — Да-да? Слушаю, — произнес Попов. Они остановились. — Оксан, ты что-то хотела? Если по поводу смены, то я успею на нее, никак точно не опоздаю. — Не в этом дело, Арсюш, — быстро сказала Оксана. Ее голос был наполнен настороженностью и напряженностью. Где-то можно разглядеть легкую панику. Арсению невольно передалось ее напряжение. Артем молча стоял рядом. — Прости заранее, пожалуйста, но мне срочно нужен ты. Сейчас в вип зоне только что заказал столик влиятельный человек, я не вникала в подробности. А ты же знаешь, что, когда подобное происходит, всегда берут лучший вариант официантов со стажем работы и профессионализмом, — тараторила Суркова. Арсений еле-еле успевал понять суть срочности. — Пажи-пажи. Ну я же не вхожу в лучшие варианты официантов. Я только пару месяцев назад устроился на эту работу, у меня нет опыта и профессионализма. Как я смогу их обслуживать? У Арсения закрадывалась паника. Он внутренне решил успокоиться, не стремясь показывать эмоции на глазах у ребенка. Хотел казаться авторитетом. — Арсюш, да. Я знаю, что ты недолго здесь работаешь, — согласилась с его доводами девушка. — Но среди всех работающих официантов ты больше востребован и наделен… знаешь… какой-то воодушевленностью? Что эти люди даже не подумают отвесить какие-нибудь плохие отзывы в сторону нашего заведения! Голос девушки на последних словах стал громким, но не истеричным. За это и уважал омега Суркову — та даже в критической ситуации всегда хотела казаться безмятежной, смиренной. Быть идиллической. Омега смотрит на свой дом, переводит взгляд на сына, после опять на дом и все-таки соглашается. — Хорошо-хорошо, не нервничай и не паникуй. Я скоро буду, — говорил парень, разворачиваясь в противоположную сторону от дома. Конечно, его слова поддержки тут нахуй не сдались — по собственному опыту знает. Так что остается лишь ускорить шаг, молясь в сердцах, чтобы Оксана смогла покормить его весьма голодного сына. За счет Арсения — не нужно тратить чужие деньги, это не в почете у парня.

🖤🖤🖤

Дверь заведения отзывается шумом колокольчика, звенящего от движения. Внутри слышны разговоры находящихся здесь посетителей, а также звук столовых приборов. Все это смешивается. Арс забегает вместе с Темкой, находящимся в его руках, — тот на половине дороги устал, просясь на руки, свои ладошки протягивая. Арсений не мог отказать. Он отпускает мальчика в тот момент, когда к нему подбегает Оксана. Ее вид был слегка помятым, но все равно безупречным — светлые локоны завиты в слабые кудряшки, черные узкие джинсы, белая рубашка, поверх которой была голубая накидка, прекрасно сочетающаяся и подходящая к ее серо-голубым глазам. Практически таким же, как у Артема. Вообще Оксана по жизни была добрым человеком — столько раз помогала ему, выручала. Тот же самый пример с его маленькими сыном: и забирает к себе в кабинет, пока омега впахивает официантом, кормит мальчика разными вкусными кексами в ресторане за свои же деньги, отказываясь брать у Попова — непреклонна, чувства прививает Артему. Самого Арсения сколько раз спасала от передряг. Да, еще они живут в одном доме, и Оксана сразу после окончания своей смены в полдесятого, забирает Артема, с дубликатом ключа распоряжаясь в их квартире, чтобы после укладывания спать Темы, уйти тихонько, пока Арсений не придет. Так было каждый раз, когда у Арсения были смены. Учитывая, что это все за три месяца его местонахождение здесь. Светлый человек в его жизни. — Ох, Арсюша, здравствуй! И тебе привет, мой маленький друг, — девушка садится на корточки перед голубоглазым ребенком. Протягивает из кармана обертку конфеты. — Будешь? — ласково спросила Оксана. Омега закивал, забирая из женских ладоней в свои маленькие протянутую, небольшую сладость. Девушка мило улыбнулась, вставая. Кажется, за этот короткий миг ее настроение чуть улучшилось. Благодаря ребенку. Дети — свет, лучи жизни. — Арсений, — обратилась к молчаливому до этого момента парню. Последний начал слушать указания. — Сейчас идешь в раздевалку, переодеваешься в свою форму и идешь на второй этаж, где и находится вип зона. Знаю, ты в первый раз и ни разу там не бывал. Егор, Булаткин который, поможет тебе и все в подробностях расскажет. Не зря все-таки там барменом подрабатывает. Все понял? Арсений кивнул, говоря: — Оксан, только это… — в стеснении начал Попов. Такое просить было неудобно, хоть и с девушкой они, можно сказать, друзья, как и с Димой. Или вообще, как хорошие приятели? Да, без разницы, главное, что в хороших отношениях. — Я не успел из-за срочности Темке, да и себе что-то приготовить к своей смене. Можешь… ему, пожалуйста, что-то заказать? Я все верну до копейки! — заверял. — Ну какие деньги, Попов? — возмутилась Суркова. Она это не одобряла. — Мне не жалко потратить лишние пятьсот рублей на сытость дитя. Так что не переживай, сын будет и накормлен, и у тебя ничего брать не буду. Даже не предлагай! — добавила Оксана. Парень хотел было прервать, но стушевался, соглашаясь. Так же, как и незадолго до этого сделала девушка, Арсений сел на корточки, целуя правую тыльную сторону детской ладошки. Встал, после оставляя легкий поцелуй на лбу. Мягкие светлые локоны легонько щекотали в районе подбородка. — Сынок, сейчас ты побудешь с тетей Оксаной, она тебе мультики включит и еду принесет. Сама будет работать, ты ей не мешай только, хорошо? — обратился с просьбой омега. Конечно, до этого во время визитов в кабинет Оксаны сидел омега смирно. За все время не говорил и не шумел, увлеченно смотря включенный мультфильм. Но все же каждый раз Арс умудрялся это проговаривать. — Хорошо, пап, — тихо прошептал маленький Попов. Его еще раз поцеловали в лоб и в обе щечки. Высветился румянец от любовных действий родителя; малыш зажмурился, отворачиваясь, видом показывая — пора заканчивать. Арсений все понял. Он улыбнулся, напоследок прощаясь, пока стоящая рядом Оксана, не начала подводить его с просьбой быть побыстрее и не медлить, показывая указательным пальцем на надетые наручные часы на левом запястье. Парень быстро добрался до раздевалки, в таком же темпе начиная переодеваться в свою форму: белая рубашка, доходящая до самых бедер, черные однотонные штаны с такой же бабочкой и фартуком, обводящим его талию. А тот свитер, служащий ему несколько лет, со штанами и рубашкой аккуратно сложил в верхний ящик своего шкафчика. Пообедать бы — бутербродами за весь день не наешься, да не судьба — времени нет, успеть нужно к гостям, а лишний раз тратить деньги на здешнюю еду не получится, экономить надо. Арсений направился на второй этаж. Голубоглазый предварительно знал, где он находится, да и лестница была сама по себе масштабной и не заметить ее может лишь слепой — Арс внутренне извиняется за такой пример. Лестница была темного цвета, перила были увешаны светящейся, включенной гирляндой, отдающей яркость желтого цвета. Красиво. Еще красивее стало, стоило Арсению полностью подняться на этаж, начав осматриваться. Интерьер, как и лестница, — темный, пол мраморный, и недалеко от себя Арсений заметил барную стойку, где стоял молодой человек. «Егор», — сразу подумал парень, идя в его сторону. Тот с кем-то переписывался в своем телефоне, не обращая внимания на подошедшего посетителя. — Привет. Ты Егор, да? — поздоровался первым Арсений, заглядывая тому в глаза. Опустил обе руки на поверхность стола, чуть постукивая подушечками пальцев. Тот самый Егор от слов Арсения замер на пару секунд, выключил телефон и заглянул в ответ — его глаза были серыми, сильно-сильно серыми. Но излучающие не холод, серую теплоту будто — странное сравнение, ну, Попову казалось это идеально описывает характеристику глаз нового знакомого. Вполне симпатичный — блондин с серыми глазами и с явно хорошей фигурой. И мелодичным голосом. — О, здоро́во! Да, я Егор, — добродушно отозвался Егор. По голосу, конечно, немногое можно понять, однако, не заметить певность невозможно. — А ты, видимо, тот самый Арсений от Оксаны, обслуживающий сегодня наших гостей. Я правильно понимаю? — Все верно, командир! — в шуточной форме произнес омега, кладя пальцы на голову — как у военных. Булаткин от такого «представления» припеваючи рассмеялся над омегой — тот буквально излучал луч и свет, и осознать, что это человек — слабый пол, нежели альфа можно и без явных брызнутых блокаторов. Егор все понимает, никак не протестует. Хочет человек брызгать — путь брызгает. — А ты забавный, — окончательно отсмеявшись, сказал с яркой улыбкой бармен, убирая телефон в карман джинсов. — Пошли тебе все тут покажу, расскажу и скажу основные твои задачи, как официанта. Он вышел из-за барной стойки, обходя ее. Подошел к Арсению, убирающему руки на прежнее место. Закинул на его весьма женские плечи свои руки. Приобнял, другой рукой, демонстрируя обширный, объемный зал. Арсений не был против — наоборот этот Егор казался ему веселым молодым альфой с позитивным настроением. Иначе, как он так отреагировал на его шибко избыточно забавную выходку? Егор и впрямь показал полностью второй этаж, устраивая небольшую экскурсию. Рассказал, где что находится. Перечислил его основные задачи очень подробно и весьма ясно — вопросов никаких не возникало. Голос Егора настолько был завораживающий и привлекательный, что Арс слушал с явным вниманием, не отвлекаясь. Хотя он бы в любом случае не смог бы отвлечься — не хотелось испортить вечер своими позорными закидонами и проделками — потому что не слушал, как следует. Он с самого детства был порядочным и ответственным, и о таких поступках речи не шло. Да и завораживающий, привлекательный голос Булаткина не был принят в романтической, любовной форме для Арсения. Егор, очевидно был занят — ибо же по-другому объяснить то, как воодушевленно и заинтересованно он переписывался до знакомства и прерывания Поповым, не получается. — Угу-угу, — бубнил себе под нос Арс, записывая некоторые инструкции Булаткина: как следует себя вести, про какие продукты нужно знать бо́льше информации, нежели про другие — судя по оценкам заказов за последние время. Впрочем, это было и так все очевидно. В блокноте пару листочков заняла маленькая «инструкция». Арсений пару раз перечитал ее, чтобы запомнить и в случае чего «поднести» их к гостям. Егор после окончания указаний залип опять в своем смартфоне. По улыбке видно: вновь тот же любимый человек. «Мне бы так же хотелось, чтобы кто-то подобно ему улыбался от сообщения моего», — вздумалось омеге, смотря чуть загрустившими глазами в адрес улыбающегося бармена. Это же так прекрасно осознавать, когда на тебя смотрят буквально глазами-сердечками и питают к тебе сильные чувства так, что со стороны сразу видно: влюблен. Так прекрасно видеть пылающую искру взаимности, любви. Возможно, Арсений слишком драматизирует, и Егор сейчас не переписывается со своей любовью, и там по ту сторону экрана сидит, к примеру, мама или кто-то из семьи, но… к семье обычно не выражают столько прелести радости и счастья — когда глаза светятся сами по себе, невольно. Арсений не против видеть эту любовь, хочется лишь себя видеть в главной роли объекта, к кому демонстрируют чувства. Быть укутанным омегой в этой пылкости, нежности. Забыть про холодные ночи — рукой касаясь пустой стороны второй подушки (откуда она вообще взялась, раз спит один?), убивающее утро и мучительное состояние дня: работа, садик, вторая работа, сон пятичасовой, и опять же по часовой стрелке. И запомнить теплую, согревающую ночь, утро, когда выспался, наполненное нежными поцелуями, и хороший распорядок дня, с перерывами на разговор с любимым человеком, проведенный за воспоминаниями, как собрал ему на обед свой приготовленный ужин, который его партнер уплетает за обе альфачьи щеки. Это такие никогда несбыточные мечты… Арсению трудно представить, что его жизнь без альфы с массой проблем, видимо, навсегда, вплоть до самой смерти. Сына будет жалко — тот даже не будет знать все чудеса полноценной семьи. Лишь будет знать о непутевом папе; вместо каких-то Бали, куда везут сейчас современные родители своих детей, — грустные голубые глаза старшего, кричащие: «Экономить надо на путевках, собирать тебя в школу нужно». Вместо стильной одежды и крупной квартиры — «бабушкины» вещи подешевле, да на вырост и старая двушка. И вишенка на торте: вместо счастливого представления семьи с родителями в качестве примера и как должен выглядеть настоящий альфа — статный отец, в жизни Темы будет лишь одинокий уставший папа, пахавший на двух работах, дабы их прокормить. И никакого заботливого отца, помогающего своему маленькому сыну забраться на велосипед и передающего навыки по механике и как порулить, сидя на его коленях. Не будет. Этого никогда не будет.