***
— А вот и он! — с искренней и тёплой материнской улыбкой Нарцисса Малфой поднялась со стула и неторопливо подошла к парню, заключая его в объятия. Драко раскрыл руки, прижимая матушку к себе в ответ, и мягко положил подбородок на её плечо. Он прикрыл глаза, совершенно не вникая в суть слов, которые в этот момент говорила Нарцисса. Их единение прервала саркастическая ухмылка мужчины с противоположного края стола. Малфой-старший сидел там, где чаще всего располагается глава семейства, совершенно не торопясь в ту же секунду срываться с места ради поздравления единственного сына. Он, хищно наблюдая, проводил Драко за стол, после привстал, чтобы подвинуть стул для жены. — Мать сказала, что тебе вновь снились кошмары, — без прелюдий начал Люциус. — Пустяки, — так же холодно отмахнулся Драко, равнодушно потянувшись за чашкой крепкого кофе, который он пил по утрам из-за тяжёлых сновидений. — Страдать от кошмаров — это слабость, Драко, — язвительно отрезал Малфой-старший. — Люциус! — возмущенно шикнула на мужчину Нарцисса. — Не сегодня! — она сердито смотрела на него, ошарашенная его полной бестактностью, будто за все прожитые годы так и не привыкла к его характеру. — Драко, сынок, мы с отцом хотим поздравить тебя с днём рождения! — её взгляд тут же смягчился, когда она обратилась к сыну. — Мы подготовили подарок! Тинки… Люциус брезгливо закатил глаза, не одобряя столь слащавое отношение ко взрослому сыну со стороны Нарцииссы. Он считал, что родительскую любовь нужно заслужить и доказать, что достоин её. А Драко, по его мнению, всегда был на шаг позади и совершенно точно не являлся лучшим из лучших. Он не был примером настоящего чистокровного волшебника, как бы сам Люциус этого ни желал. Именно поэтому он никогда не дарил сыну своё отцовское тепло и любовь. Да и, будем честны, присущи ли вообще данные качества Люциусу Малфою? — Не стоило, но... Благодарю, — сухо ответил Драко, делая глоток горького напитка. Он обернулся на подошедшего к нему домового эльфа и безэмоционально посмотрел на большой свёрсток у Тинки, который та буквально еле удерживала в тонких и слабых ручонках. — Тинки сама упаковала Ваш подарок, господин Драко! — с нежностью в голосе и улыбкой на губах произнесла эльфийка, после чего испуганно вжала голову в плечи, увидев реакцию старшего господина на её чересчур вольное обращение. — Благодарю, Тинки. Потрясающая работа, — вежливо заметил Драко и осторожно забрал чёрную коробку с белой атласной лентой из хрупких ладоней, всё так же не обращая внимания на недовольство Люциуса позади него. Драко не был таким, как отец. Ну, отчасти не был. Он не мог выдавить эту необоснованную ядовитую жестокость по отношению к домашним эльфам. В отличие от Люциуса, Малфой-младший любил поглощать книги разной направленности и жанра. Помимо навязанных старшими политики и экономики он также интересовался и различной художественной литературой. Например, столкнувшись в детстве со сказками про эльфов и гоблинов, Драко решил изучить историю разумных магических существ, которая и по сей день считается весьма размытой в своём повествовании. Поэтому получить ясных ответов у него не получилось. Понятно было лишь одно: эльфы стали домовиками вынужденно из-за приключившегося несчастья, которое обрушилось на них и гоблинов в одночасье. Первые поклялись служить волшебникам, выполняя всю грязную работу по дому, не требуя за это никакой оплаты, пока, как говорят источники, не заработают себе на одежду. Какое-то полное отсутствие логики в этом контракте «рабства». Вот и Драко никогда не понимал таких условий. Именно поэтому его отношение к прислуге было намного снисходительнее отцовского. Тинки, молодая и хрупкая эльфийка, заинтригованно наблюдала за Малфоем, ожидая его реакции на подарок. Несмотря на то что Люциус уже показал своё недовольство более тесным контактом между рабой и хозяевами поместья, она мужественно решила остаться рядом с Драко в минуту распаковки. — Это… — произнёс Малфой. — Это самая быстрая метла во всём волшебном мире! — подхватила довольная Нарцисса, приподнимаясь из-за стола и в ту же секунду оказываясь рядом с ним. — Она сделана на заказ у лучших мастеров! Вот тут, — она положила ладонь на тёмную рукоятку, — вставки из кожи гебридского чёрного дракона, что делает хватку более удобной! А упор для ног… — она посмотрела в сторону подножек. — Здесь уникальный механизм, чтобы ты не соскальзывал во время полёта, особенно на высокой скорости, — Нарцисса с восторгом и полными любви глазами наблюдала за Драко. — Я уверена, что в этом году ты станешь лучшим ловцом Хогвартса, сынок! — Я не поеду в этом году в Хогвартс, мам, — мягко начал Драко. — Ни в этом году, ни в любом другом. Я не собираюсь заканчивать там обучение, — он принялся укладывать метлу обратно в коробку, чтобы быстрее удалиться из зала и избежать неминуемого скандала. Больше всего Драко беспокоился за Нарциссу, которая совершенно точно будет долго переживать из-за услышанной новости. Он не хотел её расстраивать, однако не мог молчать дальше. — Что это значит? — сердито прорычал Люциус за спиной Драко, поднимаясь с места. — Это значит, что я не вернусь в Хогвартс, отец, — Малфой сдержанно проследил за реакцией разъярённого отца. — Исключено! — Я не спрашивал твоего мнения. Это моё взвешенное решение, которое я принял сам. — Ты ошибаешься, если думаешь, что у тебя есть право решать, где тебе учиться. Ты вернешься в Хогвартс, и это не обсуждается! — Люциус громко стукнул тростью по мраморному полу и быстро удалился прочь. Нарцисса с тревогой наблюдала за сыном и мужем, боясь, что между ними может разразиться настоящий скандал. Однако Малфой-старший в свойственной ему манере просто замолчал и не произнёс больше ни единого слова. Нарцисса с грустью проводила удалившегося Люциуса взглядом и взяла Драко за руку, поглаживая тёплыми пальцами тыльную сторону его ладони. — Драко, почему ты так говоришь? — она озабоченно вгляделась в его серые и холодные, как металл, глаза, стараясь прочитать мысли сына. — Это… это из-за кошмаров, которые тебе снятся? Нарцисса подумала, что стены Хогвартса могли стать ужасом воплоти не только для Драко. Битва в стенах школы была реальностью для многих студентов, особенно самых маленьких, начавших свой первый год обучения в столь тёмные времена. И, пожалуй, побороть такой животных страх сможет далеко не каждый волшебник, что уж говорить про детей. Нарцисса с доброй печалью смотрела на Драко, чувствуя, как сердце сжимается от боли из-за того, что она не в силах помочь своему сыну. — Нет, — Драко выдернул руку из хватки матери, оставаясь на месте и поворачивая голову в другую сторону. Он старался не обращать внимания на Нарциссу, всматриваясь в блюда, поданные на праздничный завтрак, и мысленно перечисляя их. Он пытался сдержать подступивший ком в горле. — Тогда почему? — неуверенно произнесла она. — Просто не хочу туда возвращаться. Для этого нужны причины? — рассердился Драко. Рассердился на себя, не в силах признать настоящую причину своего побега. Он не готов вернуться в школу в Шотландию. Не готов жить, как ни в чём не бывало после всего, что успел натворить за последние два года. Он никогда не сможет себе это простить. Да и стоит ли прощать? Заслуживает ли он это прощение? Это звучало как безрассудство. Просто закрыть глаза и забыть те гадкие, непростительные вещи, которыми он занимался? Представить, что этого и вовсе не было? Возможно ли такое? Как получить право на «светлое будущее»? И как перестать ненавидеть себя всем сердцем? Даже таким прогнившим, каким оно было у Драко? Единственная участь, которая ему достанется, которую он себе определил, — это расплата как напоминание о том, кем он был, что он сделал и чего сделать не смог. Именно поэтому ему нельзя возвращаться в Хогвартс. Ему нельзя становиться ловцом, о чём он так мечтал всё своё детство. Ему нельзя видеться с друзьями и улыбаться им. Просто ему всё это нельзя. — Спасибо за подарок, — тихо произнёс Драко, развернулся и удалился прочь, оставляя Нарциссу в гостиной наедине с такой же озадаченной Тинки.***
Дверь в спальную захлопнулась. Замки щёлкнули, закрывая вход снаружи. Коробка упала на пол рядом с письменным столом. Драко сразу зашел в ванную комнату и включил кран. Он посмотрел в зеркало, недовольно отмечая измученный и усталый вид в отражении. «Посмотри, в кого ты превратился, Драко! — он обреченно выдохнул и набрал в ладони ледяную воду, чтобы ополоснуть лицо. — Ты жалок!» Как часто он себя жалел? Да никогда. Или постоянно. Скорее находил раз за разом новый повод себя уничтожать. Словно это становилось для него смыслом бренного существования — наказывать себя. Но за что? Действительно, почему бы ему просто не остановиться? Не прекратить эти мучения? Жить дальше, как говорила она… Неужели нет ни единого шанса на счастливый итог? Ведь именно он решает, кем будет сегодня, завтра, в оставшееся отведённое время. Он может руководить своей судьбой — необходимо лишь желание. Но так почему же он сам отказывается от этого? Необходимы ли ему эти испытания? У Драко нет ответов на все эти вопросы. Он уже давно запутался. Его мысли, воспоминания, видения смешались так, что он уже плохо различал, что было сном, а что — реальностью. Он жил этими яркими, пускай и жестокими, красками. И разве есть какой-то способ вдруг так просто «переключиться» на это самое будущее? Да какое будущее, хотя бы на… настоящее? Он уже не знает, чего бы он хотел. Просто не понимает. Война завершилась всего месяц назад. Этого слишком мало, чтобы принять её конец и спокойно вздохнуть полной грудью. И Драко соврёт, если скажет, что не завидует тем волшебникам, которые смогли это отпустить и двигаться дальше. В чём их секрет? Если есть такое зелье, что сотрёт чувства и эмоции пройденного, то дайте ему три. Пальцы уже начали неметь от холода воды, а он всё ещё смотрел на струю из-под крана, держа под ней ладони. Это какая-то воронка, которая стремительно засасывает его куда-то на дно. Только вот где оно, это дно? Драко думал, что падать больше некуда. Малфой выключил кран, взял полотенце и протер им лицо, а затем руки. Он развернулся в сторону комнаты и направился к кровати. Обессиленно рухнул на невесомую и мягкую перину и прикрыл глаза. «Не ставь на себе крест… — он прокручивал эти строчки из письма раз за разом, но никак не мог их принять. — И ты не тот, за кого выдавал себя последние пару лет. Я это знаю…» «Да что ты вообще можешь знать? — рассердился Драко на слова, которые отчётливо звучали в его сознании женским и таким приятным его сердцу голосом. — Да ничего ты не знаешь!» Он сжал кулаки до побелевших костяшек. Замер, прислушиваясь к тишине в комнате. Словно ничего вокруг не существовало. Даже он сам. Сам являлся пустотой. Пустота как что-то единственное в этом мире, что может его успокоить, заглушала голоса в его голове. «Я в это верю». Прямое попадание, Мистер Малфой. Ты не веришь в себя? Прекрасно. Но в тебя верит ОНА. Может, тебе будет этого достаточно? Достаточно для долгой и счастливой жизни? Драко резко подорвался с места, швыряя подушку на другой конец постели. Он приподнял матрас и достал расправленный конверт, который ранее спрятал под простынёй. Малфой торопливо постарался раскрыть листок пергамента трясущимися пальцами, боясь его испортить или вновь смять. Взгляд испуганно метался по тексту, будто и не было этого поздравительного послания вовсе. Словно это был очередной сон. Кошмар в его коллекции, собранной за последний месяц. Но нет. Его глаза были прикованы к аккуратным буквам, а по щекам побежали сверкающие дорожки горьких слёз. Он снова перечитал письмо: «Дорогой Драко...» Он замер. Сделал глубокий вдох, затем выдох. Кадык судорожно ходил вверх и вниз, выдавая предельное напряжение Малфоя. Это невыносимо. Это реально. «Пишет тебе Гермиона Грейнджер. Наверное, это первое письмо, которое я пишу тебе… Сегодня ты празднуешь свой день рождения. Я подумала, что… Я бы хотела тебя поздравить! Будь счастлив… Темнота затронула каждого из нас. Каждому потребуются силы вновь обрести свет в своём сердце. Не ставь на себе крест. Ты не такой, как твои родители. И ты не тот, за кого выдавал себя последние пару лет. Я это знаю… Я в это верю. У тебя впереди долгая и счастливая жизнь, но помни, что ты сам диктуешь правила. Ты сам волен управлять своей судьбой. Позволь, разреши себе стать счастливым. Забудь прошлое, дай шанс прекрасному будущему. Ты также заслуживаешь этого. Гермиона».