Бессонница.

— Как прошло ваше с Поттером расследование? — Драко смотрел исподлобья на Теодора, довольного и потягивающего сигарету затяжка за затяжкой. — Кстати об этом, — указательный палец Нотта постучал по длине табачного свёртка, сбрасывая пепел в заранее подготовленную пепельницу. — Откуда такой повышенный интерес? — Знаешь ли, после возвращения из Азкабана любая другая информация, не касающаяся учёбы и моих пропусков, будет мне интересна. — А вот у меня точно повышенный интерес, — подскочила на ноги Пэнси и, выхватив из рук Блейза его сигарету, сделала короткую затяжку. — Как старосте факультета хотелось бы узнать, как долго будут продолжаться твои прогулы, Теодор. Юноша сощурил глаза и выпустил дым из лёгких, прежде чем с силой затолкать окурок в пепельницу. Он распрямил спину и склонил голову набок, изучая грозный взгляд старосты Паркинсон. — Фу, детка, ты разве всегда была такой ворчливой? — лукавая улыбка блеснула на губах Нотта, и парень сделал глоток жгучего виски. — Я тебе не детка, детка, — передразнила Пэнси. Её ладони вдруг коснулись пальцы Блейза, которые аккуратно проскользнули через её, переплетая их между собой. Забини потянул девушку назад, усаживая её к себе на колени и едва заметно мотая головой. Он ловко выхватил свою сигарету обратно и вдохнул дым в лёгкие. — Так ты говоришь, что не знаешь причины, почему тебя забрали в Азкабан? — Драко развернулся к Теодору и кивнул ему в ответ. — Охуеть! Держать без причины в тюрьме две недели и потом просто отпустить? Они там все на дурманящей настойке сидят? Нотт со звонким грохотом поставил стакан на тумбу и покачал головой. В его глазах можно было заметить негодование из-за случившейся с другом несправедливости. Ребята невольно закивали в ответ, соглашаясь со словами Тео. В комнате наступила неловкая тишина. Пэнси, будучи на коленях Блейза, который сидел на стуле возле письменного стола, смотрела на Драко. Драко, расположившись на одной стороне кровати вместе с Тео, пусто таращился на расслабленного Забини напротив себя. Мулат же следил за Теодором, который всё ещё продолжал качать головой, таращась куда-то вниз. — К слову о министерстве, — неловкость нарушил Блейз. — Ты так и не сказал, что у вас там со шрамоголовым. — Его зовут Гарри, — поправил Нотт, доставая из кармана джинсов пачку сигарет и прикуривая очередную из них. — Ничего. Совсем, — его губы сомкнулись на фильтре. — Даже Уизли считает, что Поттеру это могло привидеться из-за посттравматического синдрома или как-то так, — он поднял кисть вверх и покрутил ей по сторонам, демонстрируя своё отношение к версии гриффиндорки. — А ты что думаешь? — Понятия не имею. Может, у вас будут идеи? — Это приёмная комиссия в местный аврорат? — вскинул бровь Забини, делая затяжку. — Тогда это явно не для тебя, — хитро улыбнулась Пэнси и сделала глоток виски. — О, благодарю, мадам, за высокую оценку! — лёгкий подзатыльник по макушке Забини заставил улыбнуться всех друзей. — Говоришь, что того волшебника видел только Поттер? — Драко задумчиво рассматривал свои ладони. — Да. Сперва он слышал звук, похожий на вой оборотня. И когда последовал за ним, то наткнулся на волшебника. — Ты говорил, что он использовал какое-то заклятие? — Да. Да, всё так. Он использовал «Вердимиллиус», — Нотт поднял указательный палец вверх. — Даже не «Ревелио», — задумался Малфой, потирая кончиками пальцев виски. — Это точно не посттравматический. «Вердимиллиус» — одно из сильнейших заклинаний обнаружения. Ему под силу раскрыть невидимые чары тёмной магии, я не говорю уже про обычное «Протего Тоталум», — в комнате вновь повисла тишина. — Поттер столкнулся с Пожирателем Смерти. — Как такое возможно? — ахнула Пэнси. — Гораздо важнее разобраться, как тёмный волшебник смог подобраться к территории Хогвартса настолько близко, — подозрительный взгляд Драко смерил каждого из присутствующих в его комнате, задерживаясь на шоколадных радужках Теодора. — Бесполезно, чувак, — Нотт похлопал Малфоя по плечу. — Мы за две недели не получили никаких ответов. — Поттер не говорил что-нибудь о чувстве, будто за ним следят? — М-м, не знаю. Я же не его мамочка, чтобы таким интересоваться. — Может, вы просто не там искали ответы, Тео? — Драко покачал головой и поднялся с кровати. Он подошёл к столу рядом с Блейзом и Пэнси и, налив себе немного огненной жидкости, залпом осушил стакан. С полминуты он простоял молча, всматриваясь в дно стакана, а затем тяжело выдохнул. — Ребят, спасибо, что пришли, но сегодня был насыщенный день, я хочу отдохнуть. — Это старость, Малфой, — за спиной раздался тихий смешок, и к ним подошёл Теодор. — Узнай у своего друга, — Драко сделал акцент на последнем слове, — про навязчивые чувства. Может, ощущение, что в его голове копаются. Или, как я ранее говорил, ощущение, что за ним следят. — Да-да, я понял, спрошу. Спасибо за помощь, друг, — с таким же акцентом на последнем слове сказал Тео и положил ладонь на плечо Малфоя, медленно кивая в ответ. — Готов? — Всегда готов, детка, — улыбнулся Забини, легко и ненавязчиво обхватывая ладонями бёдра Паркинсон и приподнимая её со своих колен. — Чувак, выспись хорошенько, завтра намечается тусовка в гостиной Слизерина, будут все факультеты, — он многозначительно подмигнул другу и, закинув руку на плечо Нотта, пошёл к двери. Пэнси закатила глаза, сложив руки на груди, когда двое друзей, не торопясь, вышли из комнаты. Она обернулась к Малфою и обеспокоенно заглянула в его глаза. — Драко, всё ведь хорошо? — девушка приложила к его щеке холодную ладонь, которую тут же смахнули резким движением головы. — Я просто устал, Пэнс, — вздохнул Малфой. — Я могу чем-нибудь помочь? — Сможешь, если освободишь меня от своей необузданной опеки, — он посмотрел на неё с улыбкой и долей вызова. — Этому не бывать, Малфой, — усмехнулась девушка. — Тогда просто иди спать, — не дожидаясь ответа Пэнси, Драко развернулся в сторону шкафа и на пути к нему снял с себя футболку, оставаясь в одних школьных брюках. Его пальцы ловко поддели ремень, расстёгивая и вытаскивая его из петель. — Ты ещё тут? — Может, я хочу остаться, — фыркнула Паркинсон, заставляя его усмехнуться. — О, нет, Пэнс, — Драко подошёл к ней практически вплотную и слегка опустил голову, заставляя девушку поднять свою, чтобы удержать зрительный контакт. — Я знаю, в чьей комнате ты бы с удовольствием осталась. И это отнюдь не моя. — Всё ты знаешь, — она закатила глаза, отталкивая парня от себя и двигаясь в сторону выхода из комнаты. — Спокойной ночи, мистер всезнайка. — Спокойной ночи, детка.

***

— Ты лжёшь, паршивая грязнокровка! В его глазах темнело с каждым визгом, отскакивающим эхом от стенок сознания. Земля плыла под ногами, и Драко падал в бездну, казавшуюся ему мрачнее его собственной души. И зловоние. Этот едкий смрад. Вокруг витали клубы цветного концентрированного дыма, по запаху напоминающего сгнивший труп животного. Он проникал в нос, уши, глаза, под кожу, заполняя собой всё пространство. Драко начало тошнить. Он хотел выблевать всю эту неосязаемую субстанцию. Хотел глотнуть свежего воздуха, но чем шире он раскрывал рот, задыхаясь от вони, тем больше впускал гниль в себя. — Круцио! Круцио! Казалось, что уши начали кровоточить. Вокруг было до невозможности тихо, словно вселенная исчезла, оставив пустоту, но тёмные заклинания далёким эхом бились о стенки сознания в этой тишине. Картинка плыла. Она смешивалась с тёмными тлеющими пятнами и ощущалась как режущее лезвие кинжала на нежной коже, сгорающей от огня. Малфой закрывал глаза, прижимал ладони к лицу, прячась от сокрушающей его реальности. Но. Это. Всё. Повторялось. Смог проникал под веки. Слизистую глаз начало беспощадно жечь, а Драко не мог понять, действительно ли дело в дыме, а не его горьких слезах. Он распахнул глаза и в следующее мгновение почувствовал, как сердце разорвалось на куски. Словно его вырвали, раздробив грудную клетку, заставляя осколки костей впиться в разорванные шмотки кожи. Под ним лежала задыхающаяся Гермиона. Грудь её вздымалась в бешенном ритме, а во взгляде читался животный страх. Она смотрела куда-то в сторону, не на Драко. Когда он проследил за её глазами, то в ужасе отпрянул назад, отбрасывая кинжал Беллатрисы в сторону. Это был он. Не его сумасшедшая тётка, а он. Драко Малфой. Гермиона продолжала лежать перед ним с тяжёлым дыханием, проваливаясь в обморочное состояние. Она страдала из-за него. «Нет… Нет! Это не может быть правдой!» Руки затряслись, а губы раскрылись в немом плаче. Драко начал рвать на себе волосы, с силой оттягивая их у корней. Он смотрел на Гермиону. Смотрел на кинжал. И никак не мог поверить, что это всё сделал он. Малфой опустился на четвереньки, нерешительно подползая ближе к девушке. Грейнджер тихо хныкала, практически бесшумно, теряясь в прерывистом дыхании. Она всеми силами хваталась за последнюю возможность не утонуть в темноте. Её глаза резко расширились, когда Драко оказался рядом. Гермиона судорожно начала мотать головой и что-то нечленораздельно кричать с хрипотцой. — Нет, Грейнджер. Стой… Я не сделаю нич… — он протянул руку в её сторону в надежде успокоить, но запнулся, как только увидел красные пятна на своей ладони. Во рту вновь появился резкий запах вони, заставляя Драко подавиться. «Кровь! Откуда кровь?» Гермиона плакала, старалась отползти назад, но все её попытки были безуспешны. Она с ужасом в глазах оглядывалась на Малфоя и раз за разом дёргалась в попытках отдалиться от него. Искала в себе силы, чтобы выбраться из клетки монстра. Драко вновь протянул руку в её сторону, но слова не нашлись. Он молча смотрел, как девушка пятилась назад, оставляя за собой алую кривую дорожку. В горле образовался ком. В грудной клетке начало давить. Драко сжал кулаки и опустил руки вдоль тела, усаживаясь на колени. Осознание начало медленно к нему приходить. Оно больно впивалось в рассудок, проникая всё глубже и глубже. «Это сделал я. Я хотел её убить…» Навязчивые мысли заполняли его тяжёлую голову, отчего казалось, что она вот-вот взорвётся. Гермиона обмякла, лишённая последних сил. Её тело бездвижно застыло на холодном мраморном полу в паре метров от парня. Она не смогла спастись. Силы покинули её. Драко схватился за голову, мотая ей из стороны в сторону, и скорчился пополам. Всеобъемлющая боль поглощала его, а сил это терпеть больше не было. Он раскрыл глаза и нашёл взглядом кинжал. Через долю секунды холодное оружие было в его руке. Драко прикрыл глаза, сделал глубокий вздох и перерезал своё горло. Голубой свет мягко освещал комнату. Драко тяжело раскрыл глаза и посмотрел в окно. Небо было синим, аккуратно окрашиваясь в более светлые оттенки из-за лучей просыпающегося солнца. Ком в горле не позволил наполнить лёгкие кислородом, и Малфой резко уселся в постели, складываясь пополам и откашливаясь. Ему понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и прийти в норму. — Чёрт… Голова раскалывалась как итог очередных кошмаров. Казалось, что стенки черепа медленно, но стремительно сжимали мозг, ожидая его скоропостижного взрыва. Драко зажмурил глаза, стараясь унять навязчивую боль. Он приложил ладонь ко лбу, как вдруг почувствовал влажность с запахом металла. Парень замер. Опустил дрожащую ладонь перед собой и застыл от ужаса. Вся рука была в крови. Вся постель была в крови. Абсолютно всё было в крови. — Что за хуйня?! Малфой подскочил с постели, спотыкаясь ногой о ковёр и ударяясь плечом о стену. Он откашлялся, но лёгкие сжались, не принимая воздух. Драко начал судорожно искать рукой волшебную палочку вдоль бедра. Паника охватывала противной мерзлотой тело юноши, заставляя всё его тело дрожать. Парень отчаянно замотал головой, осознавая, что палочка должна быть под подушкой, и посмотрел в сторону кровати, но… Постель была белоснежной. Ни намёка и на малейшее красное пятнышко. Она была чистой, немного скомканной, но никак не утонувшей в литрах багровой крови. Драко прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Он тяжело опустился на пол, практически падая рядом с кроватью. Ударился виском о её деревянный каркас и… засмеялся. Этот смех не был похож на жизнерадостный или задорный, нет. Он был пропитан болью, горечью и отчаянием. Малфой смеялся от безысходности, от охватившей его усталости. Тихий смех, словно болезнь сумасшедшего, едва слышно отскакивал от каменных стен комнаты. Драко понадобилось не меньше получаса, чтобы прийти в себя. Он медленно и тяжело поднялся на ноги, выудил палочку из-под подушки и направился в ванную комнату, чтобы смыть с себя бренность утра. Парень долго стоял под горячим душем, погружаясь в пелену пара от кипятка, который лил на себя. Словно боль, которую он ощущал от жалящих ожогов горячей воды, возвращала его в реальность и заставляла отвлечься и забыть про ночные кошмары. Пока стоять под раскалённой водой не стало настолько невыносимо, что отрывки сновидений начали исчезать из его сознания, он не вышел из душевой кабины. Времени до завтрака было предостаточно, именно поэтому юноша занялся учёбой. Скучающе перелистывал страницы учебников, сверял информацию глав с конспектами Гермионы и оставлял свои комментарии. Имя владелицы записей на пергаментах не давало ему покоя. Как только Драко возвращался к мысли, что почерк девушки такой же правильный, как и она сама, то начинал злиться на себя. Тема «Гермиона Джин Грейнджер» была для Драко сложносоставной и противоречивой до крайности. Он убеждал себя оставить в покое девушку, не думать о ней и, в идеале, забыть. Аргументировал, что данный расклад поможет обезопасить Гермиону, не втягивая её в возможные манипуляции Пожирателей Смерти, которые смогут выйти на девушку через Драко. И этот план был великолепным. Но вторая часть Малфоя просто отказывалась отпускать Грейнджер. Она страстно желала видеть девушку каждый день, прикасаться к её мягкой бархатной коже, чувствовать её цветочно-цитрусовый аромат, ощущать щекотку от каштановых кудрей. Драко хотел быть всем для неё. Хотел оберегать Гермиону, быть её другом, напарником, может… и любовником. Нет-нет-нет. О любовнике он даже и мечтать не мог. Это всё было бы неправильно. А Гермиона Джин Грейнджер – правильная девочка. От вязких, сладостных и одновременно губительных мыслей парня отвлекли яркие лучи солнца. Малфой быстро заморгал и услышал, что внизу в гостиной уже раздавался шум: наступило время для завтрака. Он тяжело вздохнул и поднялся с места, взмахивая палочкой над столом и заставляя учебные принадлежности аккуратно сложиться по своим местам. Драко подошёл к двери и открыл её, собираясь выйти из комнаты. Перед ним стояла невысокая девушка с чёрными волосами, постриженными в модную короткую стрижку «Боб». — Как спалось? — Пэнси улыбнулась, разворачиваясь спиной к Малфою и спускаясь вниз по лестнице, громко цокая каблуками по полу. — Просто прекрасно… — Ш-ш-ш, чувствую сарказм, — она бегло обернулась в сторону Драко, но продолжила свой путь к выходу из гостиной. — Кошмары, — сдался парень. — Опять? — Снова, — фыркнул Драко. — Они и не прекращались. — Тебе нужно с этим что-то делать. Ты пьёшь зелья? — Пэнс, ты каждый раз это спрашиваешь, и я каждый раз отвечаю, что они перестали помогать… — Так сделай тогда что-нибудь с этим! — Паркинсон остановилась и сердито посмотрела на друга. — И что мне с этим сделать? — Не знаю, это ты лучший ученик Хогвартса, не я, — Пэнси качнула головой и посмотрела за спину Малфоя. — Кстати о лучших учениках… Драко обернулся и увидел, как из гостиной старост вышла Гермиона. Девушка скромно поправила свою непослушную копну волос, убирая выбившийся локон за ухо, а затем, склонив голову вниз и всматриваясь в пол, быстро прошла мимо Драко и Пэнси. — И тебе привет, Грейнджер, — едва слышно хмыкнула Паркинсон, недовольно поджимая губы. — И давно она так себя ведёт? — Драко прочистил горло. — Недели… две? Она до ужаса непривычно тихой стала. Даже на смежных особо не умничает, — качала головой Пэнси. — Чёрт… — Ты что-то знаешь? — Не больше твоего, Пэнс, — Драко смотрел вслед исчезнувшей в коридоре Гермионы. На его лице застыла гримаса тревоги. — Я разберусь с этим. — Эй! — она стукнула его по плечу. — С собой разберись для начала, Малфой. А потом уже и в Гриффиндор нос суй. — Думаешь, это звучит, как забота? — усмехнулся он и зашагал в сторону Большого Зала. — Мне всё равно, как это звучит, — пожала плечами девушка. — Я и не сомневался. На завтраке было вдвое меньше студентов, чем в любой другой будний день. Многие ученики Хогвартса предпочитают в первый выходной день недели отоспаться и подтягиваются чаще к обеду. Драко медленно шёл между рядами, стараясь отыскать взглядом Гермиону, которой нигде не было. Он грустно вздохнул и сел на свободное место по правый бок от Блейза. — Она в библиотеке, — без единой эмоции прозвучало рядом с Малфоем. — И, честное слово, чувак, ведёшь себя как целка на первом свидании. Глазками стреляешь, а сказать слово духу не хватает. — Заткнись, Забини, — Драко выдохнул и придвинул к себе яйцо на подставке вместе с кружкой кофе. — Пригласи её к нам на вечеринку, тем более Поттер её любимый там будет, — Блейз намеренно задел плечом Драко и вскинул заговорщически бровь. — Помиришь шрамоголового и всезнайку — станешь для неё героем. — Я говорю: ешь свой завтрак, Блейз, — он подтянул к себе свежий выпуск Пророка и уткнулся в новости. Больше всего Драко бесило то, что Блейз был прав. Малфой слишком часто находился в стороне, пуская слюни на главную героиню его романа, хотя в его силах было просто выйти из тени. И взять бы сегодняшнюю утреннюю встречу, когда Драко смог бы поймать Гермиону и расспросить, что произошло между ней и Поттером. Однако всё, на что он оказался способен, – это проводить девушку взглядом. Был ли это тот самый Драко Малфой, которого мы знали все шесть лет до случившейся в Хогвартсе битвы? Куда делся заносчивый, но уверенный в себе мальчишка? Драко утонул в своих мыслях. Он даже не заметил, как к ним подсел Винсент, вновь недовольный дружбой Теодора и Гарри, завтракающих за другим столом. По словам Крэбба, дружба между слизеринцами и гриффиндорцами заранее обречена на провал и не представляет из себя ничего, кроме маскарада, где каждому волшебнику придётся примерить на себя маску. Разговор плавно перерос в бурный спор по всему слизеринскому столу. К диалогу подключились и сёстры Гринграсс, которые никогда не являлись ярыми сторонницами разделения волшебников по чистоте их крови. Дафна и Астория выступали за укрепление дружественных отношений со студентами Гриффиндора, воспринимая принадлежность к какому-либо из факультетов как признание ярлыков давно устаревшей системы. А вот на сторону Винсента встал Грехэм Монтегю, который никогда и не скрывал своё брезгливое отношение не только к ребятам из Гриффиндора, но и к ученикам из остальных факультетов школы. Он был убеждён, что настоящими волшебниками рождаются только представители Слизерина, начиная перечислять великих (и не всегда хороших) волшебников предыдущих поколений, несмотря на то что вся его аргументация была совсем не логичной и местами сомнительной. Спор стремительно начал набирать обороты, разрастаясь по всему Большому Залу. Выяснить отношения поспешили и представители Пуффендуя с Когтевраном, изначально защищая честь своих друзей с факультета львов, но постепенно начав яростно обсуждать взаимоотношения, которые вообще выходили за рамки каких-либо учебных факультетов, смещаясь на личностные отношения волшебников. Никто уже и не думал провести субботний выходной в тишине и спокойствии, расслабленно и не торопясь занимаясь своими делами в течение всего дня. Скорее, это было похоже на то, что разгорался самый настоящий скандал, очагом которого вновь оказался не всегда сдержанный в своих выражениях Слизерин. Драко тяжело вздохнул и вынырнул из огромной толпы волшебников, налетевших на него, словно дементоры при нападении на преступника, подумавшего о побеге. Он опустил ладони в карманы брюк и неторопливо покинул зал. Мысли о Гермионе вновь заиграли яркими красками в голове Драко. Появилась идея пойти и отыскать её прямо сейчас, но что-то останавливало его. Насколько правильным решением было вмешательство в дела Грейнджер и Поттера, если по прошествии, как сказала Пэнси, уже двух недель они так и не смогли между собой разобраться? «Ей не до меня…» Противоречивость в его голове разгоралась до уровня скандала в Большом Зале. Часть Драко боролась за то, чтобы найти Гермиону и допросить её, а вторая крутила пальцем у виска со словами: «Не твоё собачье дело». Пока он выбирал, чью сторону выбрать, ноги сами принесли его в школьную библиотеку. — Прекрасно… Драко остановился в проходе, совершенно не замечая рядом с собой заведующую библиотекой, и смотрел только в сторону дальнего стола у окна. С поникшей головой, за чтением очередного старинного фолианта сидела Гермиона. Несмотря на её серьёзный внешний вид, он сразу заметил грусть в глазах девушки. — Что пишут? — Малфой сел напротив Гермионы и заглянул в её испуганные глаза, когда она вздёрнула подбородок в поисках задавшего вопрос. — Пишут о древних рунических обрядах, — скучно ответила девушка. — И что там такого интересного, раз ты предпочла руны, а не завтрак в компании своих друзей? — решил подойти издалека. — Драко, к чему это? — она закрыла книгу и сложила руки на груди. — Ты знаешь, Грейнджер, — он откинулся на спинку, усаживаясь вразвалку и повторил за ней жест с руками. — Это не твоё дело. — Что-то мне подсказывает, что моё. И правда. Драко только сейчас осознал, что же всё это время мучало его и не давало ему покоя. Он. Чувствовал. Понимал, что ссора с Поттером была давностью с момент исчезновения Малфоя из Хогвартса и так или иначе связана непосредственно с ним. Но раньше, почему-то, Драко не мог чётко этого осознать. Реакция Гермионы только подтвердила внезапную догадку парня. Она грустно опустила глаза и тяжело вздохнула. Слёзы блеснули на её нижних ресницах, а губы едва заметно задрожали. «Мерлин, и всё это ты держишь в себе?» — Ты не поймёшь, Драко…