Бессонница.

Гермиона сидела на постели, прижимая колени к груди. Она обняла себя за ноги и медленно покачивалась вперёд-назад, витая где-то в своих мыслей. Ресницы были мокрыми от недавних слёз, а нос всё ещё не прекращал шмыгать. Большой волосатый комок шерсти запрыгнул на постель и, изящно выгнувшись в спине, сделал первые шаги в сторону хозяйки, прежде чем подскочить от неожиданности в следующую секунду. — Нет, Гарри, подожди за дверью, я сама… — в комнату зашла Джинни. Гермиона сжалась ещё сильнее и поманила ладонью Живоглота к себе, сразу же притягивая ближе пушистого кота. Она уткнулась носом в его макушку и глубоко вздохнула, втягивая запах тепла и беззаботности. — Как ты? Гермиона даже не подняла головы: она хотела сильнее зарыться в рыжую шерсть питомца и будто бы спрятаться ото всех. В горле начало сдавливать, что говорило ей о том, что, если она позволит своим эмоциям вырваться наружу, то вновь разрыдается. И это будет третий раз за день. Она вновь громко шмыгнула носом и сделала вдох-выдох. — Что ты хочешь, Джинни? — вопрос неуверенно сорвался со всё ещё дрожащих губ, и Грейнджер была убеждена, что подруга быстро это почувствует, считывая отчаянное напряжение в комнате. — Гермиона, — Уизли села на край постели слишком близко, как показалось Гермионе, к ней и Живоглоту. — Ты же не будешь всё время здесь прятаться? — Думаешь? Готова поспорить на десять галлеонов, — хмыкнула Грейнджер. — Прекрати… — Прекратить что, Джинни? — голос Гермионы тотчас стал громким и острым, как лезвие ножа, рассекающего неловкость тишины. — Всё это, — растерянно ответила Уизли. — Всё это — это что? — Игнорировать нас, — Джинни хлопнула ладонями по своим коленям. — Ты отстранилась, перестала с нами общаться… — Джинни, ты слышишь себя? — Гермиона посмотрела в грустные глаза подруги. — Это я отстранилась? Разве это я обвинила вас? — Гарри же не со зла. Он… — Нет, Джинни, ты прекрасно знаешь, почему он так себя ведёт, — усмешка. — И дело даже не в самом Малфое, а в отношении Гарри к нему и всей ситуации в целом. И я, — Гермиона закачала головой, — я даже не могу понять, почему ты ему в этом потакаешь. Ты же видишь, что с ним происходит. Они обе затихли. Гермиона протянула ноги и вновь прижала кота к груди. Она посмотрела на его сонную мордашку и мягко чмокнула его в нос. Аккуратно и нежно начала гладить его по пушистой шёрстке, словно это был единственный способ успокоиться в данную минуту. Первой прервать молчание решилась Уизли. — Всё сложно, — она вздохнула. — Я так не считаю. — Ты же знаешь Гарри: ему нельзя тыкать в лицо неопровержимыми фактами, — Джинни поджала губы, размышляя и подбирая правильные слова. — Да, он говорит, что выступает за отсутствие дискриминации… Не закатывай глаза, Гермиона. Ему трудно... — Бред полный. Почему-то Теодор Нотт не вызывает у Гарри трудностей. — О, ты бы знала, как ты ошибаешься, — Джинни запрокинула голову, подавляя усмешку. На её лице возникла лёгкая улыбка. — Гарри каждый вечер составляет план, о чём он может поговорить с Ноттом, готовится к их встрече, как к экзамену. Он боится рассказать Теодору что-то лишнее, что-то личное, понимаешь? Уизли протянула руку и взяла Гермиону за ладонь. Она улыбнулась, глядя в её глаза, полные непонимания, и едва заметно кивнула. — Он хочет верить, что эти границы со Слизерином сотрутся. Он старается, правда. — Тогда я вообще ничего не понимаю, — Грейнджер фыркнула. — Для Малфоя он так не старается. — Ему просто нужно время. Малфой убил Дамблдора, помнишь? — Не убил, — Гермиона насупилась, словно маленький ребёнок, которого отчитывают, а Уизли закатила глаза. — А ещё Малфой держал тебя несколько дней в своём поместье, кишащим табунами Пожирателей Смерти, — она изогнула бровь. — А когда эти же Пожиратели отправились на битву в Хогвартс, то что сделал Малфой? Верно. Явился туда с тобой, оставив одну бродить по коридорам школы… — Не так. Он отвлекал Пожирателей, чтобы я успела скрыться в… — Гермиона, — и вновь этот мягкий тон. — Пойми, что для мальчиков все его действия выглядели как лишний способ подвергнуть тебя опасности. Более того, ваш с ним Непреложный Обет. А если он поступал так исключительно ради благополучия его семьи? Причин не доверять ему предостаточно. Поэтому Гарри с трудом принимает твоё отношение к Малфою. — Но он не даёт ему и шанса, Джинни. — То, что он помог на суде, выступив в защиту Малфоя и его семьи, — это не дать шанса? Или оставить вас двоих наедине для составления расписания — это тоже не в счёт? Мерлин, Гермиона, я думала, что из всех нас именно ты мозг. — Мне просто иногда кажется, что Гарри не видит ничего дальше своего носа, — обиженно пробормотала Гермиона. — А если что-то идёт не так, как ему хотелось бы, то сразу истерит. — Но это же Гарри, — засмеялась Джинни. — Он был таким всегда. Таким и останется. Будто не ты с ним дружила все эти восемь лет. Гермиона покачала головой. Слова подруги с болью пробивались через барабанные перепонки, заставляя думать о белом флаге. Джинни была права. В этом весь Гарри — вспыльчивый, резкий, хоть и чуткий, прямолинейный. Он всегда говорил, что думал, особенно если дело касалось дорогих ему людей. Лучшая защита — знать правду. — Ты права, Джин… — Гермиона понурила голову. — А вот я тебя совсем не узнаю, — осторожно начала Уизли. — Почему вдруг Малфой? С каких это пор мы так часто его обсуждаем? Да и вообще… обсуждаем? Глаза Джинни были полны вопросов вперемежку с комичностью их контекста. Она улыбалась широко, показывая свои белоснежные зубы, и аккуратно двигалась ближе к Гермионе, ёрзая по постели. — Я не знаю, — засмеялась Грейнджер. — Правда! Ты мне не веришь? Джинни прыснула в ответ, качая головой. — А ты сама себе веришь? Они хохотали ещё с минуту, а затем обе одновременно затихли. Девочки смотрели друг другу в глаза и улыбались: каждая не решалась задать самый важный вопрос, который её мучал. Живоглот, не воодушевлённый диалогом, отполз в сторону и, выгнувшись в спине, спрыгнул с кровати, скрываясь где-то в ванной комнате. — Джин… — Гермиона взяла руку Джинни. — Мне вас не хватало. — Мы тоже очень скучали! — Уизли дёрнулась вперёд и крепко сжала в руках Гермиону. — Вы двое просто невыносимы! Если решите поссориться ещё раз, получите от меня Бладжером по заднице оба! Оба, Гермиона, я не шучу! Комната вновь заполнилась задорным смехом подружек, которые крепко прижимались друг к дружке в тёплых объятиях. На улице вечерело, и за окном уже зажглись фонари, освещающие территорию Замка. Спустя несколько минут в дверь несмело постучались, и внутрь вошёл Гарри Поттер. Он, виновато склонив голову, молча смотрел в пол, пока Гермиона не подскочила с постели и не схватила его в охапку. И через мгновение в комнате стало на один смех громче. Друзья сидели на кровати, каждый поджав ноги так, как ему удобно, и делились своими впечатлениями за всё то время, которое провели порознь. Они дали клятву, что станут сдержаннее, прекратят держать обиды и всегда будут открыты друг другу. Однако Гермиона, хоть и дала обещание друзьям, чувствовала, как внутри неё что-то хрупкое начало растрескиваться. Словно открытой, в первую очередь, необходимо было быть именно к себе. «Почему вдруг Малфой?» Голос Джинни повторялся бесконечное множество раз за вечер внутри подсознания Грейнджер. Она старалась отвлечься от него, вслушиваясь в сумасшедшие истории Гарри, но её внимание возвращалось всего лишь к одному, казалось бы, простому вопросу. Почему. Малфой. Это казалось каким-то наваждением. Чем-то предвзятым или даже… заколдованным. В последние дни все мысли Гермионы были действительно заняты Драко Малфоем. Тем самым парнем, который, хотелось ей этого или нет, перевернул всё представление о себе и своей семье на сто восемьдесят градусов. Он стал для неё примером того, что волшебник не может быть полностью прогнившим под влиянием тёмной магии или оставаться святым, не имея за собой ни единого греха. Не было чёрного и белого. Были лишь оттенки серого. Какие-то темнее, какие-то светлее. Но каким для Гермионы был Драко Малфой? Их сложные отношения только запутывали её всё сильнее и сильнее. Гермиона искренне боялась остаться в этой хитросплетённой истории или, что ещё страшнее, сделать неправильные выводы. Но какие выводы будут правильными? Она не догадывалась. Впервые незнание чего-то так сильно беспокоило Гермиону. Казалось, что даже крестражи отыскать звучало не так сложно, как разобраться в самой себе. Она долго от себя убегала, откладывая эту дилемму на потом, но, когда придёт это время? Когда Джинни и Гарри ушли затемно из комнаты Гермионы, грустно вздыхая из-за несостоявшейся вечеринки у Слизерина, она собрала волосы в свой неаккуратный, но крепкий пучок, натянула спальную, растянувшуюся футболку невообразимых размеров и, забрав со стола листки пергамента с маггловской ручкой, села на край постели, поджимая правую ногу под себя. Час икс настал. Время понять себя. Ну… или хотя бы попытаться разобраться в себе. На протяжении пары минут она сидела и лишь щёлкала кнопкой, стараясь представить, каким образом будет распутывать свои отношения. Гермиона прочертила на листке посередине прямую вертикальную линию, разделяя его на два столбца. Тот, что слева, она назвала «Пожиратель Смерти», затем зачеркнула оба слова, оскорбившись первой возникшей ассоциацией, и переписала формулировку в «Минусы Д. М.», а во втором столбце, справа, написала «Плюсы Д. М.». Кивнула своему решению назвать половинки бумаги именно таким способом и принялась конспектировать. «Минусы Д. М.» с лёгкой руки гласили следующее: 1. Бывший Пожиратель Смерти 2. Пытался убить Дамблдора 3. Называл меня грязнокровкой 4. Портил все 6 лет обучения в Хогвартсе Гермиона замерла на последнем пункте. И правда, Драко был тем, кто из года в год портил спокойную жизнь ей и мальчикам. Он вечно устраивал различные пакости, стараясь досадить каждому, кто был ему не по нраву. Грейнджер нарисовала на листке цифру пять и поставила жирную точку, с трудом вспоминая очередной аргумент против Малфоя. Однако в голову больше ничего не лезло. Она вздохнула, словно сама не ожидала от первого столбца объёма всего в четыре тезиса. Не мало ли? Может, она слишком обобщила, и ей стоит конкретизировать недостатки Драко Малфоя? Например, высокомерный, заносчивый, грубый, жестокий… «Жестокий?» Ручка вновь щёлкнула, отчего на другом конце комнаты в ответ прозвучало едва слышное бормотание кота. Гермиона шикнула в его сторону, будто запретила как-либо мешать её скоротечному расследованию, и вновь обратила всё внимание на пергамент. «Нет, определённо не жестокий». Она закивала, ощущая логичное завершение первого столбца. Четыре пункта? Могло быть и лучше. Гермиона неуверенно посмотрела на соседнюю половину листка, которая одним своим заголовком начала пробуждать таракашек внутри груди. Чувство не из приятных. Это совершенно не те самые прекрасные порхающие бабочки, нежные и трепетные, которые ласково щекотали бы твоё нутро. Ощущение усатых и подлых насекомых было совершенно иным. Грейнджер чуяла это, как будто что-то пожирало её изнутри, противно хихикая и очевидно заливаясь предательским смущением. Казалось, что Гермиона совершила мелкий, но подлый проступок, и тошнота уже стояла где-то в горле, напоминая запахом мерзкую кислятину. — И какие же плюсы у тебя, Драко Малфой? — с долей робости произнесла Гермиона, прикусывая щёку изнутри. 1. Бывший Пожиратель Смерти (бывший подчеркнула три раза) 2. Не убил Дамблдора (обвела кружком частицу «не») 3. Спас меня в своём родовом Поместье и Хогвартсе 4. Помог мне и мальчикам победить Волан-де-Морта И вновь четыре пункта. Гермиона подскочила и громко топнула босой ногой по полу. Несправедливость злорадно надсмехалась над ней, вырисовывая символ равенства между описаниями Малфоя. Это означало лишь одно: выбор остаётся за самой Грейнджер, который она будет вынуждена сделать, послушав своё сердце. Чересчур сложно и запутанно, чтобы поспешно делать выводы именно сейчас. Гермиона тяжело вздохнула. Она не хотела решать этот вопрос в ближайшее время. Пусть останется открытым. На неопределённый срок. Она вернётся к нему чуть позже. Но прежде всего Грейнджер хотела смыть с себя события последних дней. Ей необходим отдых. Она захватила из шкафа мягкое полотенце и закинула его себе на плечо, собрала косметичку с шампунем и бальзамом для волос, натянула широкие домашние штаны и вышла из комнаты. Через мгновение Гермиона вернулась назад, быстро схватила пергамент с постели, точно решив для себя, что подумает над списком ещё немного, и направилась в сторону ванной старост. Большие и старинные витражи заиграли яркими красками, как только в помещении зажглись потолочные канделябры с настоящими свечами. Комната с теплом и мягким жёлтым светом встречала гостя, магическим образом озаряя мерцанием огня всё вокруг. Приятный запах пены ударил в нос, как только Гермиона переступила порог. Несколько кранов тотчас пустили струи разного цвета воды: красного — с маслами розового дерева для успокаивающего эффекта, зелёного — с аргановым маслом для заживления мелких ранок, оранжевого — с настойкой календулы для оздоровления организма и голубая — с простой морской водой. Ароматы, которыми была обогащена огромная купель, больше напоминающая настоящий бассейн, буквально вскружили Гермионе голову, увлекая её за собой. Она быстро стянула с себя штаны и футболку, скинула на одежду нижнее белье и, оставив всё валяться на каменном полу, бомбочкой запрыгнула в ванную. Витражи завибрировали звонким эхом женского смеха. Гермиона, едва прикрывая рот чисто по привычке, задорно хохотала, простив себе шалость обрызгать всё вокруг, вспоминая детские годы и вечерние купания с родителями. Грейнджер, довольная собой, прикрыла глаза и не заметила, как погрузилась в лёгкую дрёму, убаюканная пением зачарованных русалок с панорамных окон. Она откинула голову и позволила себе провалиться в сон. — Грейнджер? — холодный голос вдруг резко пронёсся мурашками по всей коже, заставляя Гермиону вздрогнуть от осознания, что она в ванной не одна. Она испуганно начала озираться по сторонам, машинально прикрывая руками грудь. — О, Пэнси, — вздох облегчения. — Что ты здесь делаешь? — А ты? — Паркинсон нагло ухмыльнулась, проходя мимо Гермионы и снимая с плеч уже расстёгнутую белую рубашку. — Принимаю ванную. — Неужели? А я думала, пускаешь пузыри, — юбка легко спустилась с широких и округлых бёдер Пэнси, а затем тут же оказалась аккуратно сложенной на скамье вместе с остальной одеждой. Паркинсон стянула с себя бюстгальтер и трусики, а затем подошла к краю, медленно опуская мысок в воду. — Ауч! Что за кипяток? — Какой смысл в принятии холодной ванны? — Гермиона закатила глаза и отплыла чуть дальше от места погружения Пэнси. — Холодная вода полезна для кожи. Ты же девушка, Грейнджер! Не заботишься о качестве своего тела? — очевидно, Паркинсон задавала этот вопрос, заранее зная на него ответ. Это была издёвка. Очередной раз попытка напомнить Грейнджер, что она не такая. — Предпочитаю другой подход в заботе о своём организме, спасибо, что беспокоишься, Пэнси, — Гермиона фыркнула, ощущая, что вся беззаботность улетучилась вместе с ароматами масел, которые уже не чувствовались из-за ядерного парфюма Паркинсон. — Пожалуйста, — кивнула Пэнси, а затем прикрыла глаза и опустилась под воду с головой. Спустя мгновение она вынырнула. — Чёртовски горячо. — Сейчас всё остынет, нечего так переживать, — Гермиона пожала плечами, — Мне ли тебе рассказывать, что температура воды регулируется в зависимости от желания волшебника? Нас двое, значит, температура скоро усреднится. — Стоп, Грейнджер, только не здесь, только не сейчас, — Паркинсон замахала руками перед собой в сторону Гермионы. — Твоих нравоучений хватает и на занятиях. Девушки замолчали. Одна нахмурила брови и смотрела на лопающуюся пену вокруг себя, а вторая рассматривала идеальный маникюр на левой руке. Гермиона начала мысленно перебирать в голове домашние задания, которые она успела сделать к предстоящей неделе. Пэнси думала о том, что для выходных также необходимы выходные, иначе, честное слово, она не доживёт до окончания учебного года. Неловкая тишина зависла на слишком долгое время, отчего Гермиона, понимая, что комфорт уже утрачен, решила покинуть ванную комнату первой. Она поднялась по ступенькам наверх, быстро минуя расстояние до полотенца и укутываясь в него скорее для того, чтобы скрыться от глаз Пэнси, чем высушиться. На секунду она вспомнила, что именно лицо Паркинсон когда-то спасло её от неминуемой смерти в поместье Малфоев. И, быть может, расскажи она об этом самой Пэнси, их «холодная война» уже не имела бы оснований. Но она встряхнула головой, отгоняя подобные мысли, считая отрезки прошлого чересчур личными. Гермиона схватила вещи с пола и поспешила в сторону выхода, рассчитывая, что поздним вечером навряд ли кого встретит по пути в комнату. Её остановил женский голос. — Ты выронила… Она обернулась и увидела, как Пэнси рассматривает лист пергамента, который Гермиона взяла с собой, обещая себе ещё немного подумать насчёт Малфоя. Сейчас её дилемму наблюдал не кто иной, как его лучшая подруга. «Вот чёрт». — Верни, пожалуйста, — стараясь держать себя в руках, Гермиона проглотила ком в горле и подошла ближе к Пэнси, протягивая ладонь. — Список плюсов и минусов Малфоя, ты это серьёзно? — в голосе девушки были неразборчиво смешаны и шок, и злость, и даже отчаяние. — Это моё, верни мне, пожалуйста, — сквозь зубы пробормотала Гермиона. — Ну уж нет, я хочу, чтобы ты объяснилась, Грейнджер, — Пэнси ловко двумя рывками оказалась на одном уровне с Гермионой, голая, мокрая и рассерженная. Она держала лист перед собой и трясла им, ожидая услышать ответы. — Я не обязана оправдываться перед тобой, Паркинсон, — оскорбилась Гермиона. — Обязана. Драко — мой друг. Меня беспокоит его состояние и благополучие. А ты, — она ткнула Гермиону пальцем в грудь, — единственная помеха в его спокойной жизни. — О чём ты говоришь? — вскипела Грейнджер, расправляя плечи и поднимая подбородок. — Я вообще его не трогаю. Это он вечно лезет не в свои дела! — Ах, он лезет! — Пэнси повысила голос. — Да он носится с тобой, как с каким-то пророчеством. Постоянно переживает за тебя, защищает и занимает твою сторону даже тогда, когда ты совершенно не права. Нет, не так. Когда ты этого абсолютно не заслуживаешь. — Это полная чушь. — Чушь — это то, что написано у тебя вот здесь, — Пэнси вновь подняла пергамент и ткнула им в лицо Грейнджер. — Ты невыносима! — Гермиона выдернула лист, намокший в руках Паркинсон, и быстро убрала его под ком мятой одежды, которую держала перед собой. — Это взаимно, — хмыкнула Пэнси. — В любом случае тебя это совершенно не касается, — Гермиона развернулась спиной к девушке и медленно двинулась в сторону выхода. Русалки на витражах боязливо скрывали лица за своими длинными шелковистыми волосами или прятались за нарисованными глыбами. Ссора волшебниц не прошла без следа и для самой комнаты: мерцание свечей усилилось, ярко озаряя ванную жёлто-красным цветом. От воды в купели шёл лишь пар. А про ароматы трав и масел можно было забыть. — Грейнджер, прекрати убегать, — голос Пэнси был пропитан отчаянием и болью, однако слова оставляли отчётливую горчинку строгости. Гермиона вздохнула и прикрыла глаза, разворачиваясь к ней, готовая к новому спору. — Паркинсон, я не… — Нет, Грейнджер, послушай, — Пэнси повысила голос. — Драко очень дорожит тобой, всегда дорожил. А ты, хоть и прислушиваешься к дурацким поттеровским принципам, так же переживаешь за него. Ты же отличница, Грейнджер, неужели не понимаешь, что происходит? Вы оба убегаете. От прошлого. От себя. От ВАС. Гермиона застыла. Она почувствовала жжение, будто получила пощёчину. Глаза дрогнули и замерли, расширившись от осознания. В ушах зазвучал белый шум. Пэнси говорила что-то ещё, но Гермиона уже её не слышала. Она смотрела в пустоту, чувствуя, как всё внутри с силой выталкивает последние крупицы воздуха, заставляя лёгкие сжиматься от боли. — Ты так во мне не уверена? — Гермиона проглотила слюну и вновь опустила глаза, пряча их от пронизывающего взгляда Малфоя. Она молчала, прикусывала щёку изнутри практически до крови, лишь бы отвлечь себя от настойчивости Малфоя. Грейнджер не могла показать себя слабой. Хотя бы не в этот раз. Однако к чему все эти испытания, если Драко буквально пару ночей назад уложил спать Гермиону в её же собственной комнате? — Дело не в тебе, — она сжала ноготками твёрдую обложку фолианта, стараясь не выдавать напряжения, несмотря на то что слёзы прорывались наружу. — А я считаю иначе, — Гермиона услышала, как Драко поднялся, и ахнула, когда его руки выудили старинную книгу из её хватки. Это заставило Грейнджер посмотреть прямо в глаза Малфою, который был предельно серьёзен и сосредоточен. Он громко с небрежностью откинул «Древние Руны» на дальний угол стола, а затем наклонился вперёд к ней, сокращая дистанцию между их лицами. — Чт-что ты хочешь услышать, Малфой? — нервно икнула. — Правду. — Какую? — Истинную. — Прекрати… — Не прекращу. — Цирк какой-то, — она подскочила и упёрлась ладонями в столешницу, приближаясь к лицу Малфоя ещё ближе, чем он придвинулся ранее. Дыхание было прерывистым от волнения, а губы начали едва заметно подрагивать. — Почему ты плачешь, Грейнджер? Опять? — его шёпот казался таким родным и естественным, он проникал под её кожу и эндорфинами рассеивал спокойствие и блаженство внутри. Она, послушная своим маниакальным порывам, прикрыла глаза, стараясь задержать это мгновение чуть дольше. Гермиона чувствовала его дыхание. Оно было тёплым, даже жарким. О, как же они были близки друг к другу. — Я не… — его пальцы нежно прикоснулись к щеке, стирая предательскую горошинку вырвавшейся слезы. И как только она могла ему так нагло врать в лицо? — Расскажи мне, что произошло, — голос Малфоя резал без ножа. Рассекал крупицы оставшегося самообладания Грейнджер. Она поддавалась. Его слова были панацеей от всех невзгод и болезней, заставляя Гермиону верить в его магию. Может, он действительно очаровывал её? — Убери руки от неё, Малфой, — со стороны входа послышался крик Гарри. Он в два рывка оказался рядом с парой и со злостью отшвырнул руку Драко от Гермионы. — Что он тебе сделал? Почему ты плачешь, Гермиона? Поттер вытащил палочку и направил её на ошарашенного Малфоя, оставшегося на месте. Гарри начал озираться по сторонам, медленно отступая назад ближе к Гермионе. — Ты как? Всё в порядке? — у неё не было слов, она растерянно смотрела то на Гарри, то на Драко, стараясь уложить в голове произошедшее. Во рту всё пересохло, отчего она не сразу смогла ответить, хватаясь за шею и откашливаясь. — Гермиона? Гермиона?! Что он с тобой сделал? — Да ничего я с ней… — Заткнись, Малфой, заткнись! — свирепо завопил Поттер. — Если ты не закроешь свой рот, я обещаю: я оглушу тебя и отправлю министерским. Гермиона, ты можешь говорить? Истерика волной обрушилась на Гермиону, отчего воздух не попадал в лёгкие. Она жадно втягивала через ноздри кислород, но он будто бы не поступал, нагнетая ужас в сознании. Удивительно, но с такой паникой Гермиона не сталкивалась со времён поместья Малфоев, когда на неё действовало проклятье Беллатрисы. За спиной Гарри послышались шаги, а в следующую секунду — встревоженные вздохи. Первыми подоспели Джинни и Теодор, чуть позже в библиотеку ворвались Пэнси с Блейзом. Все замерли, шокированные увиденной сценой. — Поттер, что на тебя нашло? — первым отмер Блейз, приподнимая руки в примирительном жесте. — Стой, где стоишь, Забини! — отчеканил Гарри. — Блейз, я сам, — кивнул Драко и посмотрел на Поттера. — Что происходит? Бладжером по голове получил? — Заткнись, Малфой! — Гарри, что с тобой? Что случилось? — Гермиона откашлялась и быстро примкнула к другу. Она схватилась рукой за его ладонь, сжимающую волшебную палочку, направленную на Драко. — Прекрати, зачем ты ему угрожаешь? — Он помогает Пожирателям Смерти, Гермиона, — на выдохе сознаётся Поттер. — ЧТО? — единогласно оторопели все вокруг. — Поттер, это слишком громкое заявление, — прошипел сквозь зубы Малфой, приближаясь к палочке во всё ещё вытянутой руке Гарри, на которой практически висела Гермиона, в попытках отвести её в сторону. — У тебя есть доказательства? — Поттер, думаешь, раз ты Избранный, тебе простят любую ложь? Ты вообще в себе? — вскипела Пэнси за их спинами. — Не надо, я сам разберусь, — перебил её Драко. — Гарри, прекрати, — Джинни встревоженная накалённой обстановкой, начала озираться по сторонам. Она подошла ближе к друзьям и положила ладонь поверх рук Гарри и Гермионы. Её голос был тихим, осторожным. — Нельзя заявлять такие вещи на виду у всех. — Я уверен… — И всё же, — Уизли серьёзно посмотрела в глаза Поттера. — Не таким образом. Опусти палочку. — Чтобы он тут же взял свою и кинул в меня проклятье? — Мерлин, Гарри, никто не хочет тебя убить, — оторопела Гермиона, прикрывая рот от испуга. Она смотрела то на Гарри, то на Драко, стараясь понять, почему в воздухе витает столько ненависти. — Опусти палочку, Поттер, — серьёзно проговорил Малфой, сдерживая злость. — Если есть вопросы, ты можешь задать их лично. — О, у меня есть вопросы, — оскалился Гарри. — Тогда будь паинькой, озвучь их и узнай ответ, прежде чем делать выводы и обвинять меня в том, чего я не делал, — голос Драко, если бы его можно было увидеть в воздухе, искрился бы, как металл во время сварки. Спустя пару минут и несколько недолгих разговоров двух кучкующихся групп в конце длинного зала библиотеки волшебники, разделившись между собой, стояли друг напротив друга. Гарри с Джинни, а Драко с Пэнси и Блейзом яростно стреляли глазами поочерёдно, в то время как Гермиона и Теодор, скованные неловкостью, с напряжением держались в стороне. — Поттер, время отвечать за свои слова, — прервал молчание Драко. — Сперва я хотел бы узнать, откуда такой повышенный интерес ко мне и Гермионе? Что ты замышляешь, Малфой? — В твоей голове, Поттер, точно засели эти самые мозгошмыги твоей полоумной подружки, иначе я никак не могу найти оправдание бреду, который слышу от тебя… — Не смей. Так. Говорить. О Полумне. Ты и мизинца её не стоишь, Малфой, — оскорбился Гарри и поднял палочку перед Драко. — Мы здесь не за этим, — напомнила Джинни. — Малфой, почему Нотт с твоей подачи выведывает у Гарри информацию о нашем расследовании? — Я ничего не выведываю, — начал оправдываться Теодор, но на него шикнули Джинни с Пэнси. — Я хотел помочь, — взгляд Малфоя сменился на скучающий, искры в глазах мгновенно потухли, и он устало пожал плечами. — Услышал от Теодора, что вы выслеживаете Пожирателей Смерти, которые могли бы подкрасться так близко к Хогвартсу, и спросил, кого именно видел Поттер в лесу. — Зачем тебе это? — Поттер, уши прочисти. Я уже сказал: хотел помочь, — он закатил глаза. — С чего ты взял, что нам нужна твоя помощь? — не останавливался Гарри. — С того, что из всех вас я единственный был в рядах Пожирателей, — грубо оправдался Малфой. — И хоть этот факт не красит меня, он даёт мне возможность лучше понять сущность тёмных волшебников, как и выучить их повадки и манеру поведения, Поттер. Очень грустно, что такие простые вещи я вынужден тебе объяснять. Гарри открыл рот, но его остановила Джинни. Она встала между ним и Драко, положив руки на его плечи, и, притягивая его к себе, что-то прошептала. Поттер скривился и нехотя кивнул ей в ответ, после чего вновь посмотрел на Малфоя. — А как же твоё сближение с нами, Гермионой в частности, ещё до этого происшествия? Пришёл на празднование, на поле для квидичча затеял игру? — Гарри изогнул бровь и серьёзно, впившись взглядом в Драко, смотрел на него. — Поттер, разве это не ты первый начал со мной общаться по любому поводу? — Малфою было противно. Противно было и самой Гермионе. Она смотрела на Драко и понимала, что в нём не было и капли лжи. Он ничего не скрывал. Гермиона тяжело вздохнула. Гарри устроил настоящий скандал без веской причины. Ей было стыдно за друга. Она смотрела на рассерженного Драко Малфоя с этим высокомерным поведением слизеринца, понимая, что именно Гарри взращивал в нём эти качества. Драко защищался в свойственной ему манере — таким образом, как он привык это делать всё это время. Ему также было некомфортно сближаться с гриффиндорцами, однако он никогда не перегибал палку, оставаясь верным своим принципам. Гарри так не мог. Его язык опережал возможности самого Поттера. Это не означало, что Гарри не хотел дружбы со слизеринцами, нет. Это говорило лишь о том, что так скоро стать с ними друзьями у него не получилось бы. Однако Гарри совершенно забыл, что доверие — чувство во взаимоотношениях, которое формируется временем, и его нельзя «подгонять». — Напомнить? В поезде, на перемене с первогодками? — Драко видел растерянность Поттера, радуясь своему попаданию «в яблочко». В подтверждение его словам Поттера вновь отвлекла Уизли, шёпот которой превращал шрамоголового в раскрасневшийся пузырь. Гермиона видела ликующую ухмылку Малфоя. Она мысленно молилась, чтобы он молчал дальше, не обостряя конфликт. Внезапно она почувствовала его взгляд на себе. Гермиона встретилась с глазами Драко, а сердце внутри сделало квантовый скачок. Она незаметно начала кивать головой, надеясь, что Малфой поймёт её. Он понял. Он вновь будто бы обрушил весь груз бытия на свои плечи и стал выглядеть уставшим. Драко потёр большим и указательным пальцами переносицу и посмотрел на Поттера. — Ещё вопросы? Претензии? — со скучающим видом произнёс он, а Гермиона застыла от холода его радужек. — Что ты делал здесь с Гермионой? Грейнджер и Малфой замерли. Этот вопрос был внезапным и жалящим в самое сердце. На него Гермиона и сама хотела бы узнать ответ, хотя прекрасно понимала, что, вероятнее всего, догадывается. Драко, кажется, немного растерялся и уже не выглядел таким бравым, как пару секунд назад. — Мы обсуждали задание по Рунам, Гарри, — она выдохнула. — Мог бы спросить об этом и меня. — вздёрнула подбородок и вышла вперёд, вставая между парнями. — Гермиона… — А, да, я же забыла, что мы больше не общаемся, — она перебила ошарашенного Гарри и посмотрела на Драко. — Надеюсь, мои конспекты по Рунам были полезны. А теперь, — она окинула взглядом всех вокруг. — Прошу меня извинить, у меня ещё есть дела. Гермиона начала прикусывать щёку до крови, чтобы отвлечь себя от слёз, которые вот-вот могли вырваться наружу. В области гортани начало пощипывать, отчего сдерживать плачь становилось сложнее. Она схватила со стола потрёпанный годами фолиант, вернула его на полку и убежала в свою комнату, позволяя себе выпустить эмоции. — Грейнджер? — перед её глазами была Пэнси, удивлённая и всё ещё рассерженная. — Да что с тобой? Гермиона встряхнула головой, отгоняя от себя воспоминания об утренних событиях. Она прочистила горло и прикрыла глаза на долю секунду, прежде чем вернуться к диалогу с Паркинсон. — Извини, мне надо идти, — потерянная в своих мыслях, ответила Гермиона и попятилась назад, открывая дверь. — Подумай над моими словами, — сухо поставила точку в разговоре Пэнси и отпустила Грейнджер. Гермиона мчалась в свою комнату, словно левитировала на метле со скоростью света. По дороге столкнулась со старостами Пуффендуя и практически потеряла полотенце, прикрывающее её наготу. Она ворвалась в общую гостиную и, быстро минуя лестницу, вернулась к спящему Живоглоту. Гермиона ударилась спиной о деревянную дверь и старалась отдышаться, задыхаясь от количества ответов в своей голове. Всё сошлось. Пэнси была права: Гермиона противилась идее о том, что ей приятно общество Драко. Её пугали возникающие мысли о Малфое в контексте чего-то доброго, тёплого и безопасного. Ведь Драко Малфой — это воплощение угрозы, коварности и даже… подлости. И лишь с недавнего времени его образ начал разбавляться светлыми оттенками. Гермиона уже не видела в нём монстра, каким считала его раньше. Но почему-то даже сейчас, по прошествии войны, она не оставляла ему шанса стать лучше, тыкая в клеймо Пожирателя Смерти. Чем она была лучше Гарри? Она так же пыталась убедить себя, что Малфой исправился, но в ужасе шарахалась от него в начале учебного года. Лицемерная Грейнджер. Слёзы полились ручьём, хотя было удивительно, откуда в ней столько воды, если Гермиона рыдала бессчётное количество раз за день. Она плакала и смеялась, чувствуя, как по венам течёт лёгкость. Её отпустило. Не было этих изматывающих открытых вопросов, которые не давали покоя. Сейчас всё встало на свои места. Постепенно комнату заполнил только радостный хохот. Так ощущалась свобода.