Худший месяц в жизни.

Джонни кажется, что на данный момент, он — самый невезучий человек во всей вселенной, и причиной таких мыслей является тот факт, что его поселили в одной комнате с Брандо. Вместе с самым известным скандалистом. С самым придирчивым. С самым отвратительным. С самым красивым. С самым бесячим. А Диего уже полдня где-то отсиживается и не приходит. Голубоглазому скучно. Даже к Джайро не сбегать да по стаканчику другому не пропустить — у того подготовка, видите ли. У Джостара тоже должна быть, между прочим, но ему сейчас слишком плевать на это. Поколоко снова будет возмущаться, когда парень станет вымогать у него ответы. Да даже чай в отсутствии этого придурка казался невкусным! Он и до этого, конечно, особо вкусным не был, но, видимо, стал ещё ужаснее. По этому юноша принялся хлебать отстоявшую дня два на подоконнике бутылочку балтики девятки. Естественно, лучше холодного чая пиво не оказалось. "Всё же стоило отговорить Джайро от подготовки" — думает парень, вылетая из общежития в сторону соседнего, решая таки наведаться к другу. Нужно же хоть кого-нибудь уломать выпить с ним! Зеленоглазый же в это время активно пытался что-то сварганить из готовой лапши, купленной Хот Панц в пятёрке. Девушка, тихо отсиживаясь в другой части комнаты, просто листала свою ленту в тиктоке и изредка хихикала то-ли со своего друга, то-ли со всяких видео. — Да что ж у тебя за сковородка дебильная! Она ничего не варит! — Диего откровенно психовал и махал руками, пытаясь ещё больше показать свою раздражённость. На самом деле, это было не единственной причиной его нервозности. Вообще, главной причиной мракобесий парня был, естественно, Джонни. Блондин до сих пор не понимал, что тот себе там учудил. И это до невозможности бесило его. —Потому что варит кострюля, а сковородка — жарит, — отозвалась розоволосая, — Ты туда воду налил? Посолил? А масло где? — она слишком по-матерински и мученически вздохнула, — Давай я сама. Брандо обиженно сел на нагретое Панц кресло и стал ждать их общего обеда, больше половины которого, несомненно, съест именно сам он. На самом деле, иногда ему хотелось по-дружески зацеловать подругу за такие перекусы. Джостар уже пятую минуту пытается достучаться до длинноволосого, но дверь до сих пор не отворяется. — Джайро! Открывай! У вас тут в коридоре холодно-о-о! — орёт голубоглазый, продолжая долбить дверь кулаками. Где-то в комнатке друга слышится запыханное "сейчас, сейчас, боже!", и Цеппели кажется, что если бы Джонни ещё раз так постучал, то все соседи точно бы повыскакивали да разборки устроили, мол, "что за шумиха?!". Коричневая дверь с каким-то прошлогодним новогодним плакатом наконец открывается, и оттуда выглядывает совершенно недовольный обладатель шикарнейших и только что помытых волос. Несколько прядей торчали из-под зелёного полотенца. — Ну и чё тебе надо, любитель выносить мозги и двери? — тот скрючивает такую рожу, как будто обоссытся сейчас. Джонни достаёт из-за пазухи две бутылки четвёрки. Тут же на лице итальянца моментально расцветает улыбка во все его золотые тридцать два. В мусорке лежало уже около пяти банок балтики. Примерно через час, оба пьянющие в стельку, парни стояли на какой-то набережной рядом с шаурмечной. Хорошо, что они догадались вызвать такси и приехать на нём сюда, а не мчать на своих двоих или поехать на машине Цеппели. Сейчас погано на душе было обоим — Джайро от того, что он, скорее всего, не напишет завтрашний тест с бадуна, а Джостару от того, что скорее всего просрёт единственного своего другана из-за учёбы. Ну и ещё одной причиной, естественно, являлся один бесячий блондин, что до сих пор не объявился. — Может искупаемся? — вдруг предлагает шутливо длинноволосый, толкая своим плечом юношу пониже в сторону перил. Тот вообще, кажется, и не надеялся на положительный ответ, ведь понимает, что осенью купаться не вариант. А Джонни соглашается и тащит ахреневшего итальянца вниз, к озеру. — Да ты совсем сдурел! Заболеем же и всё! Кранты! — Джайро пытается сопротивляться, но, оказавшись по колени в воде, понимает, что это совершенно бесполезно. — Охладиться сейчас не помешает! — лепечет пьяно голубоглазый и улыбается криво, видимо, от алкоголя. И парню повыше кажется, что светловолосый с этого ракурса очень даже красивый, пусть и пьяно улыбающийся и несущий какой-то бред про то, что в середине осени купаться наоборот полезно. — Даже этот конченный Брандо не несёт такой херни, как ты, боже мой! — Цеппели смеётся, пиная того в колени, на которых висели уже мокрые джинсы. — Да вообще, — он пыхтит, — пошёл Диего нахуй! — Ага, — хмыкает длинноволосый, припоминая, как ныл его друг ему во время прошлой пьянки по поводу этого "пошёл нахуй". — Вот видишь! А ты ещё говорил, что я придурок! — Джонни тоже смеётся, пытаясь окунуть в ледянющую воду друга с головой всякими разными способами. — Я такого, — запинается немного, — не говорил! — и снова смеётся, когда другой юноша падает на свою задницу. Джинсы окончательно промокли, но он по-глупому лыбится от чего-то. Он счастлив. Он счастлив даже с мокрой жопой и мокрыми трусами. Благо, упал рядом с берегом. — Вставай давай, а то точно простудишься, — Джайро тянет ему руку под чужой ржач. В воде оказались двое. У розоволосой делать было нечего. С ней даже кофе пить не так весело. И окно у неё на четвёртом этаже в другую сторону уходит. И карты уже надоели. Девушка решила ещё лечь да поспать, потому что, по её словам, блондин всю ночь мешал ей и что-то да говорил во сне. Но он-то знает, что это неправда! Хотя, Панц пообещала в следующий раз записать его ночные разговоры на диктофон. Кто знает — вдруг реально говорит? Зеленоглазый всё-таки навестил свою родную комнатку у лестницы третьего этажа. Ничего не поменялось. Их с Джонни постель снова не заправлена. Другая кровать не тронута. На подоконнике стоит банка выпитого пива и немытая кружка из-под чая. Всё как обычно. А значит, его сосед тут особо не буянил. Только вот, где он сейчас пропадает? В целом, Диего бы сказал, что ему всё равно, но нет. Ему не всё равно. Им точно нужно было поговорить, хотя оба понимали, что будут избегать друг друга ещё неделю и больше, может быть. Этому Джостару что-ли так сложно просто явиться тогда, когда нужен? Видимо, сложно, потому что он никогда не появлялся тогда, когда было надо. Светловолосый всегда приходил под утро или ночью. Всегда приходил невовремя — неважно, когда, — на парах или просто так. Без разницы. У него была очень дурная привычка — появляться совсем не в то время и не в том месте. И каждая такая встреча оборачивалась маленькой(или не совсем) ссорой. Но спустя несколько дней всё успокаивалось само. Всё вставало на круги своя — они вновь каждое утро ржали над опаздывающими студентами с соседней общаги, они вновь смеялись друг с друга, когда ели, они вновь спали вместе, пинаясь. Ничего не менялось. Они никогда не разговаривали о таких конфликтах и недопониманиях, и так тянется уже очень долго. Не меняется абсолютно ничего, и с этим надо что-то делать. Иначе всему придёт конец, а блондина эта мысль вообще не радует. И Джонни тоже совершенно не менялся, совершая те же ошибки. Честное слово, Брандо бы больше не впустил ещё раз в свою комнату или жизнь своего пьяного соседа! Но по-другому поступить не мог, потому что, ей богу, тот стал бы скулить и орать матом под дверьми на весь этаж. С ним всегда было так сложно? Кажется, как только Джостара к нему подселили, всё в жизни начинающего актёра буквально перевернулось и встало с ног на руки. Позже, всё ещё негодующий от таких перемен, Диего смирился. А если задать этот же вопрос более серьёзно? ... С ним определённо всегда было и будет сложно. Джонни всегда шёл наперекор всему. И зеленоглазый тоже. Они шли против самих себя постоянно — подставляли друг друга, выставляли виноватыми, злились друг на друга по пустякам, пытались подпортить друг другу жизнь по полной программе. Но неизменным оставалось одно — они знали друг о друге абсолютно всё. От "поверхностного" знания всех привычек, до крошечных изменений в манере речи и эмоций на лице. Это пугало Брандо. Так нельзя. Это страшно. Если всё прекратится однажды, то как делать вид, что они действительно никогда не были знакомы? Если всë прекратится однажды, то это правда будет больно не смотря на то, сколько боли они уже причинили друг другу. Всë это никогда не было шуткой. Это будет единственный разговор, которого боится именно Диего. Постель была уже заправлена, кружка помыта, подоконник протëрт, а банка выкинута. Осталось вынести только мусор и помыться. Парень устало валится на кровать. Всë это очень сложно. Он не знает, что делать. Вдруг ручка двери нервно задëргалась и отворилась. В комнату, собственной персоной, буквально вваливается в сырых джинсах пьяный Джостар. Неожиданно для себя, зеленоглазый понимает, наученный опытом, что задавать сейчас вопросы — бесполезно. По этому встаëт, поднимает с пола под руки ничего не понимающего Джонни и усаживает того на нетронутую левую кровать. — Сиди здесь и не смей вставать, пьяница, тц, — цыкает Диего. И голубоглазый понимает, что его ждëт нечто страшное и ощущает себя невозможно виноватым, а извиниться не может. Чëртова гордость. Никто из них никогда не извинялся.