Проект «Непревзойденный»

      Се Лянь изо всех сил пытался держать себя в руках, но, так или иначе, то и дело оглядывался, боясь увидеть за углом очередного обезумевшего подопытного. Не успели они подняться с нижнего этажа, как со всех сторон на них начали кидаться люди, более не походящие на них. У некоторых были сломаны конечности, из-за чего их походка была резкой и неестественной, у других вообще отсутствовали руки или ноги — разум уже покинул их, и теперь они выглядели как зомби из фильмов, а то, что заставляло их быть похожими на людей, давно исчезло.       Радовало лишь то, что большинство из них издавали какие-то звуки, будь то хрипы, стоны или что-то похожее на крик — благодаря этому можно было сразу вычислить и узнать примерное местоположение. Непревзойдённым, конечно, было ещё легче — как выяснилось, диапазон их слуха распространялся до нескольких сотен метров.       Для обычного человека — учëного — они были смертельно опасны, а их действия невозможно было предсказать из-за ломаных движений тела. Се Лянь за всю свою жизнь не видел столько крови, а её металлический запах, казалось, уже въелся в его форму. Он расставался с Цинсюанем с тяжелым сердцем. Хоть то, что Хэ Сюань в состоянии его защитить было более, чем очевидным, без Се Ляня его психика была под угрозой. Учёный, откровенно говоря, не был уверен в том, что, в случае непредвиденной истерики друга, Сюань бросится его успокаивать.       Вздохнув, Се Лянь попытался сосредоточиться на поставленной цели. Прошло около трёх минут с тех пор, как они разошлись, но учёному казалось, словно прошла уже вечность. Жизнь в лаборатории словно замедлилась, даже его движения стали не такими ловкими и быстрыми, хотя Се Лянь предполагал, что это из-за стресса и усталости.       Хуа Чэн, который шёл рядом, выглядел бодрым, и Се Лянь невольно засмотрелся на мужчину перед собой. Мужчину. Не того маленького мальчика. Он до сих пор не мог сопоставить эти два образа у себя в голове. Что было бы, если бы он тогда не исчез? Искал бы его Се Лянь? Нашёл бы в таком случае? Предотвратил бы всё это?.. — Гэгэ? — окликнул его бархатистый голос рядом, — Ты совсем ушёл в себя.       Се Лянь потер глаза руками, а потом похлопал по щекам, пытаясь прийти в себя. В последнее время он быстро забывался в самый неподходящий момент.       — Прости, Сань Лан, я задумался, — на лице Хуа Чэна пролегли тени, словно он понял мысли учёного, — Я… хотел попросить прощения.       Хуа Чэн хмурится, останавливаясь на месте, а затем поворачивается всем корпусом к Се Ляню. Спина Се Ляня слегка столкнулась со стеной, пока мужчина приближался ближе. Когда между ними осталось несколько десятков сантиметров, Хуа Чэн замер. Его глаза светились решительностью, и смотрели они прямо на Се Ляня.       Прохлада стены немного остужала температуру тела ученого, которая вдруг резко поднялась. Щëки горели от близкого контакта, и он не знал, куда деть свои руки.       — Гэгэ не за что просить прощения, — даже сказав эти слова, Хуа Чэн не спешил отодвигаться, продолжая гипнотизировать смущённого Се Ляня взглядом.       Ученый начинает отрицательно мотать головой, что заставляет Хуа Чэна хмуриться еще сильнее. Он хочет запротестовать, но Се Лянь поднимает руку, останавливая мужчину. Хуа Чэн закрывает рот, так и не успев сказать ни слова, но при этом он выглядит готовым выслушать всё, что хочет сказать ему Се Лянь.       — Я прошу прощение за то, что оставил тебя тогда и даже не попрощался. Я почти не помню те дни, так как для меня жизнь после смерти матери остановилась, и я не мог даже самостоятельно встать с кровати, — глаза Хуа Чэна в ту же секунду наполнились грустью, — Я не перестаю думать о том, что было бы, если бы я всë-таки остался: были бы мы сейчас оба здесь?       В коридоре стояла абсолютная тишина, и, кроме бешено бьющегося сердца, Се Лянь не слышал ничего. Хуа Чэн ответил не сразу — его глаза бегали из стороны в сторону, а брови то и дело хмурились, словно он не мог найти правильные слова.       — У тебя было горе, и я бы сам заставил тебя уехать, если бы это уменьшило твою боль, — губ Хуа Чэна коснулась грустная улыбка, — Рано или поздно мы бы встретились.       Се Лянь на секунду обомлел, совершенно потеряв связь с реальностью. Тон Хуа Чэна внезапно изменился: он говорил так нежно, почти смиренно, со вкусом усталой грусти на губах; в его голосе не было ни капли напряжения. Се Лянь и представить себе не мог, что остаться в здравом теле и уме в таких обстоятельствах, что длились не недели и месяцы — годы, долгие годы — возможно.       На самом деле Се Лянь толком не мог сконцентрироваться ни на сказанных ему словах, ни на собственных эмоциях. Ему казалось, что он может чувствовать только свое колотящееся сердце и то, насколько приятный голос у Хуа Чэна. В детстве он почти не разговаривал, больше слушал и вникал.       — Я рад, что мы снова встретились, Сань Лан! — искренне улыбнулся Се Лянь, а вся тяжесть начала исчезать из его тела, — Хоть и при таких обстоятельствах.       Хуа Чэн открыл было рот, чтобы ответить, но зрачки его глаз резко расширились, полностью поглощая цветную радужку. Се Лянь всем телом почувствовал, как резко изменилась атмосфера вокруг: воздух стал осязаемо густой и вязкий, отчего грудь словно сдавило тисками. Хуа Чэн начал отходить к противоположной стене, слегка пошатываясь, а потом и вовсе осел на пол. Колени с громким стуком соприкоснулись с холодным кафелем, а руки мужчины запутались в собственных волосах, и Се Ляню на секунду показалось, что он собирается вырвать их с корнем.       Се Лянь почти сразу опустился на пол рядом с мучавшимся от неизвестной боли Хуа Чэном. Его руки легли на плечи мужчины, и он попытался развернуть его к себе, чтобы узнать, что случилось. Это было похоже на какой-то приступ, но Се Лянь понятия не имел, что сделать, чтоб хоть как-то облегчить его страдания.       — Сань Лан! Что случилось, скажи мне, где тебе больно? — глаза Се Ляня испугано бегали, а руки неуверенно продолжали сжимать красные одежды.       Хуа Чэн не ответил, но Се Лянь догадался — он просто не мог из-за боли. Мужчина тяжело дышал, а из его рта доносились звуки, похожие на рычание.       — Сань Лан! — снова попытался Се Лянь, из-за чего Хуа Чэн вздрогнул, сильнее сжавшись.       Руками он закрывал уши, пока всё тело сотрясала дрожь, и тогда Се Лянь начал понимать, в чем может быть причина — слух Непревзойденного острее, чем у обычных людей, а значит, Хуа Чэн слышал то, что не мог Се Лянь.       — Сань Лан, давай, привстань, — развернуть мужчину к себе было нелегко, так как он был достаточно тяжелым, — Позволь помочь…       От безысходности Се Ляню самому захотелось рвать на себе волосы. Он стал оглядываться по сторонам, словно пытаясь найти что-то, что может помочь, но в коридоре кроме них никого не было — слышалось лишь тяжелое дыхание и стоны боли Хуа Чэна, пока Се Лянь сидел на полу, ненавидя себя за беспомощность.       Если какой-то звук вредит Хуа Чэну, значит, Се Лянь мог попробовать заглушить его.       Своим голосом.       Он взял руки Хуа Чэна, отводя их от ушей, из-за чего смог увидеть струйки крови, скатывающиеся вниз по шее.       — С-сань Лан, сосредоточься на моём голосе, слушай его, — резко дëрнув мужчину на себя, у Се Ляня получилось поменять его положение, — Слушай мой голос.       Голова Хуа Чэна оказалась на груди Се Ляня. Глаза закрыты, брови сильно нахмурены, а острые клыки вонзались в нижнюю губу, кусая еë до крови. Хуа Чэну казалось, что в его голову сейчас на живую забивают сотню гвоздей, и боль от этого не прекращалась ни на секунду. Звук был настолько громким, заполняющим уши и усиливающимся с каждым разом, разрывая голову изнутри, что облегчить эти мучения ничего не могло — ты не закроешься от этого; не отгородишься, зажав уши руками, потому что этот звук будто проникал через любое препятствие.       Слова Се Ляня доходят до него через неизвестное количество раз, и то, он в состоянии ловить лишь несколько из них. Глаза застилают слëзы, но гуще и тяжелее обычных. Позже Хуа Чэн понимает, что это кровь, которая бордовыми дорожками стекала по его щекам — сосуды в глазах просто не выдержали и начали лопаться.       Се Лянь успевал лишь вытирать их с щёк Хуа Чэна, пока тот всем телом прижимался к учёному, пытаясь спрятаться. Свободной рукой Се Лянь гладил мужчину по волосам, пропуская тонкую прядь меж пальцев и массируя затылок нежными движениями. Всем своим внешним видом Хуа Чэн сейчас снова напоминал того самого мальчика, которого спас Се Лянь много лет назад.       Как мне хочется забрать твою боль, — подумал Се Лянь, сильнее прижимая Хуа Чэна к себе.       — Сань Лан, слушай меня, — Хуа Чэн еле заметно кивнул головой, пытаясь разлепить глаза, — Этот звук, что тебя ранит, не будет продолжаться вечно. Нам нужно просто это пережить, так что сосредоточься на моëм голосе.       — Мне так больно, гэгэ, — прохрипел Хуа Чэн, продолжая тяжело дышать.       Сердце Се Ляня готово было разорваться в этот момент. Он не чувствовал боли, но ему казалось, словно в него только что воткнули сотни мечей. Из него вырвался рваный вздох, дыхание сбилось, а стук сердца эхом отдавался в ушах. Он с трудом продолжал говорить с Хуа Чэном, хотя язык еле поворачивался, чтобы произнести каждое слово:       — Продолжай слушать мой голос, хорошо? Давай я расскажу тебе что-нибудь?       Хуа Чэн простонал что-то неразборчивое, но Се Лянь принял это за согласие. Он начал рассказывать всё, что мог вспомнить в этот момент — их совместные прогулки по парку и то, как они любили в тёплый летний день есть мороженое, стоя на берегу или просто пережидая дождь на какой-нибудь автобусной остановке.       Карие, почти янтарные глаза, в которых Хуа Чэн мог запросто утонуть, смотрели на него, не отрываясь. Губы произносили воодушевляющие слова, которые заставляли мужчину не отводить от них взгляд.       Се Лянь не был уверен, доходит ли весь смысл его слов до Хуа Чэна, но дрожь слегка поутихла, а руки перестали сжимать его халат с невероятной силой — он всё ещё тяжело дышал, но теперь его лицо не было искажено болью. Се Лянь достал из кармана свой платок, который он везде носит с собой, и стал аккуратно вытирать кровь с щëк и шеи, стараясь не доставить ещё больше боли.       Хуа Чэн ещё больше расслабился, подставляясь под прикосновения рук Се Ляня, прикрывая при этом глаза, как кот. Учёный позволил себе немного успокоиться — мужчина у него на руках теперь не сжимался от боли, а глаза и уши прекратили истекать кровью. Возможно — подумал Се Лянь — звук включили с расчётом, что он убьёт более слабых подопытных, или же хотя бы вырубит их на время. Всё это делалось для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации обезвредить как можно большее количество взбунтовавшихся без вреда для учёных. Страшно было подумать, каково было Хуа Чэну — его слух был очень чутким и острым, он слышал малейшее шуршание в нескольких комнат от себя, а воздействие волн на такой слух могло не только остановить, но и убить.       Мысли Се Ляня резко перешли к Цинсюаню.       Он похолодел от осознания того, что могло случиться с другом. Не было сомнений, что эти волны включались по всей лаборатории, и как эти двое пережили это — неизвестно.       Пережили ли, — пронеслось в голове у Се Ляня, но он поспешил отогнать подобные мысли.       — Сань Лан? — шёпотом позвал Се Лянь, смотря на Хуа Чэна, который, казалось, заснул, — Звук остановился?       Глаза, казалось, медленно открывались, и уже через секунду Хуа Чэн начал приходить в себя. Они так и остались на полу. Се Лянь терпеливо ждал, когда мужчина сможет сам стоять на ногах, а пока поглаживал того по голове, не переставая говорить.       — Он прекратился, — наконец ответил мужчина, — Спасибо, гэгэ.       Се Лянь наконец облегчённо вздохнул — на секунду он подумал, что Хуа Чэн может умереть прямо у него на руках. Сейчас на лице учёного играла совершенно счастливая улыбка, а руки ни на секунду не останавливали поглаживания — это казалось таким естественным.       — Я очень испугался за тебя. Как твои глаза и уши? — Се Лянь видел, что в уголках глаз и вокруг цветной радужки появились красные подтеки, так как из-за давления некоторые капилляры лопнули.       Хуа Чэн поморгал несколько раз, а потом нахмурился.       — Неприятно, будто что-то попало в глаз, — он поднял было руки, чтобы потереть глаза, сняв раздражение, но Се Лянь плавным движением перехватил их.       — Не трожь пока их. У тебя лопнули сосуды в глазах из-за давления, поэтому ты чувствуешь дискомфорт. Потерпи, пожалуйста, — мужчина не стал спорить, просто опустил руки и принялся подниматься.       — Гэгэ долго просидел на холодном полу ради этого Сань Лана, — встав, Хуа Чэна немного повело, но он быстро восстановил равновесие, — Прости.       Се Лянь принял самое злое выражение лица, на которое был способен.       — Не смей просить за это прощение, я был на грани того, чтобы сойти с ума от беспокойства! — лицо Хуа Чэна вдруг оказалось в плену тёплых рук, пока чужие глаза, не отрываясь, смотрели в его.       На секунду Хуа Чэн застыл, не смея шевелиться. От ладоней Се Ляня исходило приятное тепло и какой-то неизвестный, но приятный аромат. Хуа Чэн готов был поклясться, что знал его — он напоминал ему о доме, хоть и у мужчины никогда его толком и не было.       Но был Се Лянь.       — Совсем скоро моё тело регенерирует, гэгэ не стоит беспокоиться.       Се Лянь ещё раз осмотрел его глаза, а потом наклонился к ушам, что-то бормоча себе под нос. Вскоре он кивнул и наконец-то улыбнулся Хуа Чэну в ответ.       Посмотрев на свои часы, Се Лянь подсчитал, что, как ни странно, «звуковая атака» длилась две минуты. Казалось, что вечность. Они договорились о том, что, как только доберутся до комнаты с кнопкой, позвонят друг другу по дистанционному компьютеру. До запуска неизвестного газа оставалось около шести минут, поэтому им стоило поспешить.       — Сань Лан, нам нужно добраться до кабинета D за шесть минут и позвонить Цинсюаню и господину Хэ, — сердце Се Ляня снова сжалось от беспокойства, — Я переживаю за них, как они справились? А вдруг?..       Се Лянь не договорил. Он понятия не имел, какие последствия звуковой атаки настигли этих двоих — смог ли Хэ Сюань совладать с этим, или…       — Гэгэ, не беспокойся за Цинсюаня, — Се Лянь поднял глаза на Хуа Чэна, — Хэ Сюань очень терпелив и умеет держать себя в руках, этот звук нас не убьёт. А если ты переживаешь за сохранность жизни своего друга, то, в случае чего, Хэ Сюань отгородит себя от Цинсюаня, если почувствует, что не справляется. Я уверен, что они оба в порядке.       Эти слова заметно успокоили учёного. Он совсем не знал Хэ Сюаня и понятия не имел, как тот может повести себя в такой ситуации, но Хуа Чэн — другое дело. Се Ляню казалось, что они с Хэ Сюанем словно братья; пережили всё это вместе с самого начала, и, конечно, он знает его гораздо лучше.       — Хорошо, тогда давай поторопимся и выберемся отсюда, — Хуа Чэн согласно кивнул. Он был только рад наконец покинуть это место.       По дороге до кабинета D, к их счастью, им не попался ни один подопытный, который бы считался угрозой — множество тел лежало прямо в коридорах, оглушённые звуковой атакой, но большинство были мертвы — их головы представляли собой размазанную по полу массу, состоящие их мозгов, крови и других жидкостей. Как Се Лянь и предполагал — эта атака была создана не для оглушения, а для уничтожения. Следующим шагом был газ.       Всë сходилось.       Две попытки — звук и газ, — чтобы уничтожить взбунтовавшихся и, если обе не увенчаются успехом, третья уничтожит не только их, но и всю лабораторию; всех находящихся в ней людей. Вот, к чему всё шло.       Привычные Се Ляню белые, уютные коридоры были окрашены в красный, которому не было конца и края, а на каждом квадратном метре обязательно лежали два или три тела. Не успели они повернуть в нужную сторону, как перед ними возникла ужасная сцена: один подопытный стоял, повернувшись лицом к стене, и со всей силы бился о неё головой. На самом деле Се Лянь бы уже не осмелился назвать голову головой — там было просто месиво из мозгов и крови, а глазницы были пустыми. Существо издавало хрипы, но помимо этих звуков был ещё один, возникающий, когда плоть соприкасалась со стеной: чавкающий, до тошноты отвратительный. Се Лянь закрыл рот рукой, боясь, что вся съеденная им еда окажется на полу.       — Гэгэ, не смотри, — нежные руки аккуратно приобняли Се Ляня за талию, отводя мужчину подальше от этого зрелища.       Он пытался не поворачивать голову в том направлении, доверившись Хуа Чэну. У них оставалось чуть больше трёх минут, а потому шаг стал походить на бег. Из-за крови на полу это было почти нереально. Один неверный шажок, и ты окажешься на земле; при удачном падении тебе повезёт ничего себе не сломать, поэтому они двигались очень аккуратно, держась друг за друга.       Вход в кабинет был совсем рядом, поэтому, когда Се Лянь увидел нужную дверь, он воскликнул:       — Мы добрались, Сань Лан!       Придерживая Се Ляня за локоть, мужчина кивнул, и они двинулись к кабинету. Дверь была чем-то подперта, но Хуа Чэн быстро с этим справился, давая им проход. У противоположной стены стояла дистанционная система с тремя экранами и множеством кнопок снизу. К счастью, Се Лянь знал, как пользоваться этим, поэтому ему не составило труда включить устройство и соединиться с другим кабинетом, где, по идее, уже должны находиться Цинсюань и Хэ Сюань.       На экране появились двое людей, и теперь вся тревога бесследно исчезла — друг выглядел целым и невредимым; улыбался, махая Се Ляню рукой. Но что привлекло учёного, так это губы молодых людей — они были неестественно красного цвета, будто обветренные на морозе, а глаза Цинсюаня странно бегали по экрану, подолгу ни на чëм не останавливаясь.       Хэ Сюань был спокоен; он терпеливо ждал, когда всё закончится, молча переглядываясь с Хуа Чэном. Ши Цинсюань выглядел… взвинченным? Он, конечно, всегда был гиперактивным, но сейчас он казался даже… смущëнным?       — Что с вами произошло? — решился спросить Се Лянь, искренне не понимая их поведения.       Хуа Чэн рядом с ним хмыкнул, но промолчал.       — Я хотел его сожрать, — ответил Хэ Сюань, испепеляя Хуа Чэна взглядом.       Се Лянь недоумëнно посмотрел сначала на друга, который стал нервно посмеиваться, а потом на Хуа Чэна, который изо всех сил сдерживался, что не сказать очередную колкость. Хэ Сюань не собирался ничего добавлять, словно его слова всё объясняли, но Се Лянь, по сути, запутался ещё сильнее.       Громко вздохнув, Хэ Сюань, продолжил:       — У нас осталось около минуты, может нажмём на эти чертовы кнопки, чтобы всё здесь не взлетело на воздух?       — Как только мы нажмём кнопки, связь прервётся, так как мы выключим всю систему, что есть в лаборатории. Встретимся снаружи, да?       Цинсюань по ту сторону улыбнулся.       — Конечно, Ваше Высочество.       Се Лянь стал озираться в поиске кнопки. По ту сторону экрана также послышался шорох — Цинсюань повторял его действия.       Кнопка отключения системы находилась в металлическом ящичке, и он был заперт… на ключ.       — Сань Лан, нужен ключ! — в горле начала подниматься паника, и они судорожно начали открывать все ящики и шкафы, что были в кабинете.       Подбежав к рабочему столу, Се Лянь заметил закрытый ящик в верхней части, опустившись на колени, он взглядом поймал металлический замок.       Нужен пароль.       У них нет времени, чтобы искать пароль, счëт шёл уже на секунды.       — Сань Лан, ящик, тут пароль, ты можешь… — послышался треск, и дерево треснуло, открывая содержимое, — … сломать его. Ты молодец, Сань Лан!       Ключ лежал в самом дальнем углу. Схватив его, учëный подбежал к ящику с кнопкой, и трясущимися руками попытался попасть в скважину.       — Гэгэ, давай я, — руки Хуа Чэна, в отличие от его, совершенно не дрожали и ключ вставился с первого раза, но поворачиваться не спешил. Применять силу было очень рискованно, поэтому действовать необходимо было осторожно.       — Ваше Высочество, вы нашли? — послышался крик Цинсюаня.       — Да, а вы?       — Всё готово, осталось только… — раздался щелчок, и комната начала наполняться белым дымом. Он шёл из вентиляции — маленькие окошки на полу, друга часть валила из-под дверей.       — Чëрт! — выругался сквозь зубы Хуа Чэн, стараясь открыть дверцу.       — С-сань Лан?       — Просто вырви этот ящик с корнем, Хуа Чэн! Ты не заденешь никакие провода, кнопка находится на безопасном расстоянии, — Хэ Сюань тяжело дышал, облокачиваясь на стол, пока Цинсюань хватался за его руку, стоя рядом и закрывая нос и рот ладонью.       Хуа Чэн схватил ящик за две стороны и рванул на себя. Послышался скрежет, а коробка была отброшена в сторону. Се Лянь чувствовал, как ноги начинают становиться ватными, а глаза закрываются сами по себе, уже не контролируемы.       — На счёт три, Сюань, — прокричал Хуа Чэн, держа ладонь на кнопке, — Раз.       Се Лянь закашлял.       — Два.       — Три, — красная кнопка засветилась зелëным цветом; из вентиляции перестал идти дым.       — «Система отключена. Повторяю. Система отключена. Процесс самоуничтожения аннулирован»       На губах Се Ляня появилась улыбка, и он облокотился на стену, не в состоянии устоять на ногах.       — Гэгэ..! — Подлетевший к нему Хуа Чэн взволнованно смотрел на мужчину, не зная, что ему делать.       Се Лянь решил полностью отдаться в эти тёплые объятия, которые укачивали его. Глаза Хуа Чэна бегали из стороны в сторону с бешеной скоростью, а в уголках были видны слëзы — конечно, возможно и то, что Се Ляню показалось.       — Гэгэ, пожалуйста, не закрывай глаза, я что-нибудь придумаю, — голос Хуа Чэна дрожал, а сам он судорожно сжимал тело Се Ляня в своих руках, совершенно не зная, как ему помочь.       Газ постепенно рассеивался, но Се Лянь уже успел вдохнуть его — действие началось. Подняв слабые руки, Се Лянь коснулся бледных щёк мужчины, оглаживая их большим пальцем. Он ни разу не говорил Хуа Чэну, каким красивым его считает —такое часто проскальзывало лишь в детстве. Но сейчас Хуа Чэн стал мужчиной, прекрасным мужчиной, с большим сердцем и такой же неизменной любовью к нему.       — Всё хорошо, Сань Лан, я просто немного посплю, — эти слова испугали Хуа Чэна ещё больше, и он замотал головой, словно отгоняя пришедшие на ум мысли.       — Нет, нет, нет, нет, не могу снова тебя потерять, — шептал он.       Зарывшись в волосы Се Ляня, он стал качаться взад-вперёд, как будто убаюкивал ребёнка. Учёный в это время сжимал одежду мужчины, тихо посмеиваясь. Он и не думал, что его Сань Лан окажется таким эмоциональным.       — Я не оставлю тебя, Сань Лан, — пробормотал Се Лянь, слегка стукнув Хуа Чэна по руке, тем самым заставляя того немного отстраниться, чтобы посмотреть в глаза, — Ну чего ты так разволновался? Всё же хорошо, мы успели.       — Но газ, он…       — Тссс, — перебил его Се Лянь, — пожалуйста, успокойся…       Мужчина уже с трудом перебирал языком, глаза норовились закрыться, а в объятиях Хуа Чэна тело словно находилось в тёплой и уютной кровати. Се Лянь чувствовал, как медленно теряет способность мыслить и вообще функционировать — так хотелось просто отдаться этому ощущению и закрыть глаза.       — Г-гэгэ, — на щеку Се Ляня упала мокрая капля, скатившаяся после этого вниз по шее, — я не смогу без тебя…       Собрав последние силы, Се Лянь открыл глаза, чтобы посмотреть на Хуа Чэна, и оказался прав. Этот опасный и грозный мужчина плакал: мокрые дорожки виднелись на его щеках, а нижняя губа дрожала, хоть он и пытался это остановить, прикусывая её зубами.       Сердце Се Ляня, казалось, разбилось от этого зрелища. Он не любил слëзы своего Сань Лана — всегда пытался отгородить его от всего, что могло расстроить или навредить этому мальчику, а сейчас сам стал виновником этого.       — Ты также плакал, когда я уехал? — этот вопрос совершенно внезапно возник у него в голове, — Мне жаль, что так вышло, Сань Лан.       Всë вокруг было размыто, словно он… тоже плакал? Се Лянь не знал. Он просто поднял руки и обнял Хуа Чэна за шею, тем самым заставляя его наклониться ближе к себе.       — Почему ты плачешь?       — Газ, он… убивает тебя, — прошептал Хуа Чэн.       Эти слова были сказаны настолько тихо, что если бы они не находились в нескольких сантиметрах друг от друга, Се Лянь бы не услышал. Хуа Чэн был уверен, что газ смертелен, но забывал одну вещь — это лишь второй этап системы, что значит…       — Мой дорогой Сань Лан, как только я проснусь, мы поговорим с тобой, хорошо? — в глазах Хуа Чэна плескалось недоумение и немой вопрос, пока очередная слезинка не упала на его бледную кожу, — Наклонись ещë ближе.       Хуа Чэн без вопросов выполнил просьбу. Теперь его ухо находилось прямо рядом с губами Се Ляня. Внезапно Хуа Чэн почувствовал невесомый поцелуй, который коснулся его ушной раковины, из-за чего по телу пробежалась дрожь:       — Первая стадия — звук, чтобы вывести из строя слабых и менее сильных особей, второе — газ, для тех, кто выдержал первую атаку. Третья стадия — последняя и создана на случай, если не сработают предыдущие. Простыми словами, первая убивает сильнейших, а газ добивает их, усыпляя и не давая сбежать. Будучи без сознания, они просто лежат так до взрыва.       — Это значит?..       — Я просто засыпаю, Сань Лан, и когда я проснусь, мы снова встретимся, — улыбнувшись, Се Лянь закрыл глаза и провалился в уютный сон в объятиях Хуа Чэна, который уже успел побывать на грани нервного срыва.