***
— Ну же, сосредоточься! Я повела плечами, пытаясь расшифровать это самое «сосредоточься». Сжала вспотевшие ладони в кулаки, потом разжала и снова пошевелила пальцами. Сейчас я сидела в позе лотоса на прохладном полу террасы, выходящей на ущелье, но при этом хорошо скрываемой от ненужных зрителей похожим на плющ растением. — Я сказал, сосредоточься, а не напрягись! Так ты точно ничего не почувствуешь. Я снова вздохнула. Набрав в лёгкие побольше воздуха, и изо всех сил попыталась сосредоточиться. Как же я могу почувствовать что-то, если даже не знаю, что именно должна ощутить? Пока больше походило на непонятное кряхтение, словно я не медитировала, а бочки с вином перетаскивала. — Не получается, — я разочарованно распахнула глаза. — Ты не там ищешь, — эльф стал мерить шагами балкон, а я водила за ним глазами. — Я совсем бездарная, да? — Нет, в том то и дело! — Даэрон резко остановился, прекратив подметать своим одеянием пол. — Сила в тебе есть. И при чем огромная! Но чтобы её раскрыть, нужно что-то… Что-то особенное. Сильная эмоция или воспоминание. Может образ. Я встречал волшебников, которые находили свою силу в отрицательных эмоциях. — То есть мне нужно разозлиться? — я тоже поднялась, разминая затекшие ноги. — Нет… В твоём случае, думаю, лучше расслабиться и заглянуть в себя. — Если бы еще знать, как это сделать… — неприятные мысли, появившиеся несколько дней назад, снова и снова тревожили меня. — Думаю, на сегодня хватит, — эльф осмотрел меня бдительным взглядом. — Можешь идти. У тебя сегодня есть ещё занятия? — Да, как обычно. Травология с Тауриэль, потом тренировка с Леголасом, — начала перечислять я. — А вечером хотели вместе выехать в лес верхом. Ну, если время останется. А ещё Тауриэль не оставляет попыток научить меня танцевать!***
Когда я вышла из нашего импровизированного класса, то сразу наткнулась на эльфийских принца и принцессу, снова о чем-то спорящих. — А я тебе говорю — нет! — взмахнула Тау руками на брата. Привести очередной, наверняка очень убедительный аргумент, Леголас не успел, заметив меня. — О, Лиэниэль! Ну хоть ты ей скажи! — Что сказать? — я обернулась к подруге. — Да этот, — эльфийка снова совсем не по-королевски ткнула в блондина пальцем. — Хочет, чтобы мы его с собой взяли! Я слегка улыбнулась, отгоняя мысли о неудачном «колдовстве», но не желая включаться в спор. Но Тауриэль прекрасно справлялась и без меня. — Леголас, ты же нас на ту вылазку не брал? Так что твой гнев бессмыслен! — Знаете что? — обиделся эльф и совсем по-детски надулся, складывая руки на груди и отворачиваясь от нас. — Я тогда пошёл и больше с вами не разговариваю! — Иди, — согласились мы. — И пойду! — он обиженно потопал по коридору, ведущему в основную часть дворца. До нас долетело лишь окончание фразы «…спелись значит против меня…». Тауриэль покачала головой, и мы неспешно направились на нижние этажи замка, где находился «кабинет» нашей наставницы. Подруга рассказывала мне последние новости, да и просто болтала ни о чем. Разошлись мы с ней уже после занятия. Девушку позвал Владыка, а я не захотела возвращаться в комнату и отправилась гулять по замку. Не знаю как, но ноги сами привели меня к старой библиотеке. Туда я еще ни разу не заглядывала. Не переношу библиотеки. Вернее, когда-то любила, а потом просто не смогла заходить туда и приближаться к книгам, которые постоянно напоминали о том, что хотелось забыть. Последняя библиотека, куда я попала случайно, была в Шире, и то пробыла я там недолго. Эти старинные резные двери с письменами на эльфийском одновременно притягивали и отталкивали, звали и гнали прочь. Может, я бы так и простояла у входа в хранилище книг, если бы не голоса, послышавшиеся с другого конца коридора. В одном из них я с ужасом узнала голос Трандуила, а второй так и остался загадкой. Нежелание встречаться сейчас с кем бы то ни было пересилило страх, и я проскользнула внутрь, оставляя всё позади: и страх, и голоса. Сзади с тихим скрипом закрылась дверь, и я осмотрелась. А потом тихо охнула. Это был тот коридор! Коридор из сна, где я всё блуждала по нему, ища выход. Но тогда стены и пол — всё было в тумане. А сейчас было уставлено стеллажами с книгами и завалено пергаментами. Я как завороженная пошла вперёд, сама не понимая, чего жду. И вдруг нестерпимое желание коснуться книги, взять её в руки. Внимание привлёк маленький томик, стоящий на полке прямо перед моими глазами. Весь в пыли, так что не различить цвет переплёта с потрепанным корешком и слипшимися сверху страницами. Я медленно протянула руку и коснулась потрепанного кусочка ткани, торчавшего между листами, служившего закладкой. В тот же миг по руке, словно маленькие паучки побежали, быстро-быстро перебирая лапками по коже. А затем от пальцев по кисти к предплечью, а потом и по всему телу разлились странные ощущения. Словно упал лицом в снег и отморозил нос. Замёрз так, что холод стал болью. Я бы хотела прекратить эту пытку, но отнять руку от книги никак не могла. Её парализовало. Конечность перестала мне подчиняться, принося всё новые и новые порции боли. Не выдержав всего этого, я закричала так, что тут же охрипла и почти оглушила себя. И вдруг всё прекратилось. Я почувствовала ветерок, пробежавший по коже и растрепавший волосы. Душно. Душно, как всегда бывает перед грозой. Всё замирает и ждёт начала бури. Я открыла глаза и поняла, что стою на крепостной стене. Мимо меня во все стороны снуют гномы, переговариваясь или споря между собой. Но их разговоры я слышала будто через толщу воды. Некоторые слова размазывались или терялись в общем гуле. Я увязалась за седобородым гномом, очень похожим на Балина, который очень спешил куда-то. Почти бежал. — Торин! — вдруг выкрикнул он, а я спряталась за ближайшую башенку. Да, как я уже успела понять, меня не видят, но всё же… В дальнейший разговор гномов я не вслушивалась, потому что порыв очень сильного, почти ураганного ветра едва не сбил меня с ног. А дальше нос наполнил едкий запах горящей древесины, и горячий воздух опалил ресницы. Я с ужасом наблюдала, как за стеной разлетались в стороны объятые пламенем деревья, а стяги на стенах начинают вырваться из своих креплений. Что э… Но крик Торина опережает мои мысли и разрывает всё вокруг. — ДРАКОН! — орёт наследник подгорного королевства и, обнажив меч, бросается вглубь Горы в неизвестном мне направлении. Я, уворачиваясь от горящих обломков чего-то, стараюсь от него не отставать. Знаю, я здесь сродни призраку и ничего мне навредить не сможет, но всё же. То, что было дальше, для меня смазалось в одну страшную картину боли, паники и страха. Моего и чужого. Но одна картинка меня настолько поразила, что я и про Торина, и про дракона забыла. Девушка. Она стояла, зажимая на боку рану, окружённую чёрным ореолом обгорелого, когда-то синего платья. Волосы и лёгкая бородка были опалены почти до основания, отсутствовали даже ресницы. Но ещё больше я испугалась, поняв, что эта девушка до ужаса похожа на меня, только немного ниже, мощнее и шире в плечах. Она хромала, пытаясь обойти завал, образовавшийся посреди зала. Но потолок уже начал обваливаться, а скорость незнакомки была слишком мала. Не успела к ней даже я, хотя стояла довольно близко. Только один рывок, а каменная крошка уже засыпает всё вокруг… — Алмазик! — доносится отчаянный вопль с другой стороны зала. К завалу, где навсегда осталась молодая гномка, пытался прорваться мужчина, отчаянно расталкивающий прохожих. Я замерла и наблюдала, как Раин, а это был именно он, пытается сбросить руку оказавшегося рядом Дубощита, но тот держит крепко. Они оба перемазаны в саже, панически пытающиеся спасти всё, что им дорого. Но дочери Раина уже не помочь. Он и сам это понимает. Поэтому остаётся со своим королём, помогая ему и другому раненому гному в короне и шубе выбраться из горящего Эребора. Лишь перед самыми воротами, охваченными дымом, Раин оборачивается, а потом исчезает в дыму следом за Торином. Мимо продолжают бегать гномы, но мне уже всё равно. Наступает апатия, а потом накрывает отчаяние и вся боль этих гномов, потерявших и семью, и дом. Голову переполняют крики, стоны, шепотки, стук сапог, звон оружия и кольчуг. Закрыв уши, я пытаюсь вытрясти все эти звуки из сознания. Глаза наполняются слезами, их режет дым, гарь и тошнотворный запах опаленной плоти. И снова крики. Мои и чужие. Я словно вырываюсь из этого ада и снова проваливаюсь в боль. Теперь же тупую, лишь тихо ноющую, но ещё напоминающую о себе. И снова Гора. Но теперь я вижу её издалека. И лишь на секунду. Потом начинаю снова и снова задыхаться. Опять чувствую гарь и дым. Ужасный запах страха, растворённого в пламени… Я резко распахнула глаза, ещё наполненные слезами. Я была в горизонтальном положении и, уткнувшись лицом в чью-то рубашку, подскакивала то вверх, то вниз. Меня несли куда-то, при чем почти бегом. — Эй… — голос всё ещё хрипел, и горло отдавало болью. — О, Валар! Живая! — моим носильщиком оказался Леголас, который теперь бурно выражал свою радость. Так, стоп… Странная радость. Я её что… Почувствовала? Эльф уже занёс меня в лазарет, открыв дверь ногой, и теперь положил на больничную кровать. Сразу же надо мной склонилось несколько лиц: Тауриэль, Лег и Даэрон, а я удивлённо взирала на них снизу. — Что произошло? — Я слышал крик. Потом нашёл в библиотеке тебя… А потом ты начала задыхаться и билась на полу в агонии. Я сразу понёс тебя в лазарет, но ты пришла в себя ещё по пути, — изложил всё Леголас. — Ты что-то видела, — догадался Даэрон. Я только кивнула, не найдя сил отвечать после всего мной увиденного. — Это то, о чем я говорил! Значит, ты нашла силу и это очень хорошо. В связи с последними обстоятельствами. — Какими обс… Обстоятельствами? — трудом выговорила я. — Как раз перед твоим внезапным э-э-э… Недомоганием? — взялся отвечать эльфийский принц. — К отцу прибыл посланник со странными вестями… — Какими же?! — меня злило, что приходится вытягивать слова силой. — Гномы отвоевали Гору. И, похоже, назревает новая война. Я откинулась на подушках и закрыла глаза. Для одного дня это уж слишком. Захотелось забить на всё и просто заорать матом.