К чёрту любовь

Три недели. Три бесконечно долгих, грязно-серых, пустых отрезка по семь дней — ровно столько прошло с тех пор, как Дино порвал со мной. Почти каждый день я видела его на занятиях. Ангел больше не пытался со мной заговорить — не глядел даже в мою сторону, всецело увлекшись учебой. Я делала вид, что меня это не задевает: общалась с друзьями, прилежно слушала учителей, давила из себя столько улыбок, что под вечер болели щёки. А по ночам долго-долго лежала без сна и смотрела в потолок, вспоминая, жалея, злясь. Слушая мерный ход настенных часов и борясь с желанием настежь открыть окно уличной прохладе, лишь бы грудь перестало сдавливать тисками. Вдохнуть свободно у меня получилось только с началом каникул: все рождённые бессмертные отправились домой, и назойливый светлый образ исчез с моих радаров. Мими предложила полететь с ней, но я отказалась — демоница даже не настаивала. И вовсе не потому, что хотела провести каникулы отдельно: просто мы обе знаем, что грандиозные вечеринки Мамона неизменно посещает вся адская знать, включая… Включая того, о ком я запретила себе даже думать. — И когда же ты собиралась мне сказать, что переспала не с каким-то там неизвестным демоном, а с самим Люцифером?! Мими застаёт меня врасплох: я была уверена, что она на ужине вместе с другими учениками. Спешила в комнату, чтобы поскорее смыть с себя случившееся в библиотеке, радовалась, что не попалась на глаза никому из знакомых в столь помятом виде. Но стоило переступить порог комнаты и приложиться затылком к закрытой двери, как возмущенный голос ударил по перепонкам. И на сей раз я морщусь вовсе не от похмелья. — Примерно никогда, — выдыхаю себе под нос, но демоница слышит и гневно распушает перцовые перья, вынуждая добавить уже мягче: — Мими, я не хочу это… — Чёрта с два мы не будем это обсуждать! — перебивает, сложив на груди руки. — Ты променяла одного мудака на другого, а я должна в тряпочку молчать? Раздражение волной поднимается внутри, и всё же какая-то часть меня благодарна Мими. Понимаю ведь, что она не просто так требует ответов — переживает за меня и хочет оградить от фатальной ошибки. Поэтому я отталкиваюсь от двери и, устало покачав головой, объясняю: — Никого я не променяла. Просто напилась и допустила ошибку, — умалчиваю о случившемся в библиотеке в надежде избежать нового всплеска со стороны соседки, но зато обещаю предельно честно: — Этого больше не повторится. — Хочешь сказать, что просто разок переспала с ним, и всё? Мими недоверчиво прищуривается, и ложь срывается с моих губ прежде, чем я успеваю её обдумать: — Да. Демоница вздыхает, смирившись с таким ответом, и отступает в сторону, позволяя наконец-то пройти в ванную. Выкрутив кран на полную, я умываюсь ледяной водой, а затем принимаюсь расчесывать спутанные волосы — и чуть не подпрыгиваю, краем глаза заметив на пороге Мими. — Знаешь, для будущего ангелочка ты слишком часто врёшь, — непривычно серьёзно говорит она и поджимает губы, прежде чем добавить: — И слишком убедительно. — Я не собираюсь с тобой спорить, — отзываюсь, тщетно стараясь придать голосу твердости. — Можешь не верить, но… — От тебя несёт его парфюмом. На это мне ответить нечего. Мими достаточно хорошо знает Люцифера, чтобы быть уверенной в сказанном, а потому отпираться бессмысленно. Я и сама чувствую на себе его аромат — острый и пряный, он смешивается с мускусным запахом секса, позволяя с легкостью сложить два и два по одному дуновению ветра. Собираюсь уже во всём признаться и стойко выдержать ураган Мими, однако стоит мне набрать побольше воздуха в лёгкие, как демоница вскидывает ладонь. — Я видела десятки девушек, которые велись на него, а потом лили слёзы о несбывшихся надеждах, и не хочу, чтобы ты оказалась среди них. — Знаю, Мими, но… — Нет, не знаешь! — упрямо продолжает она. — Тебе кажется, что это просто способ отвлечься, развлечение на пару недель, но ты так не умеешь. Ты влюбишься в него, Вики, и тогда… — Мими изображает руками взрыв, сопровождая демонстрацию весьма красочным «пф-ф-ф». — Сейчас ты чувствуешь боль из-за Дино, но помяни моё слово: Люцифер сделает тебе гораздо, гораздо больнее. Он не умеет любить. Вода из крана утекает вниз, в самые недры канализации, и слова Мими оседают в таких же тёмных глубинах моей души. Я понимаю, о чём она говорит: Люцифер меняет партнёрш подобно своим чёрным рубашкам — для него все девушки такие же удобные и одинаковые. Прежняя я, наверное, заупрямилась бы, поверила, что его можно изменить, но теперь выставлять своё побитое сердце на передовую не хочется. И потому я клятвенно обещаю больше не подпускать Люцифера близко — обещаю как Мими, так и самой себе. Все три недели я старательно избегала сына Сатаны. Это оказалось проще, чем думалось поначалу: видимо, тот рассчитывал, что я сама приду к нему, и не сильно расстроился, когда этого не случилось. Если бы не редкие пронизывающе взгляды, направленные в мою сторону, я бы и вовсе решила, что демон утратил ко мне интерес. Пару раз нас ставили выполнять задания вместе — Мими реагировала молниеносно, доказывая преподавателям, что вместе с ней я справлюсь лучше. Не представляю, как ей удалось убедить Геральда: в отличие от других учителей, тот никогда не позволял менять пары, но уговоры Мими отчего-то подействовали. Я так и не узнала, какие аргументы она выдумала: вернувшись из учительской, демоница лишь загадочно улыбнулась и с необычайным вниманием уткнулась в книгу. К слову о книгах: в библиотеке я также не появлялась всё это время. Обходила то крыло школы, как минное поле, только вместо взрывчатки в тихих залах — обрывки воспоминаний о собственном грехопадении. Ничуть не менее опасные, если уж говорить начистоту. Сегодня мне всё же придётся переступить через себя: к концу каникул нужно сдать задание, и как назло нужной книги не нашлось ни у кого из знакомых. В этом нет ничего удивительного: доклад по истории утерянных на Земле небесных артефактов задали мне одной, а вне учебы столь нудное чтиво выберет только безумец. Библиотека встречает меня непривычной, глухой тишиной. Конечно, здесь всегда тихо, но сейчас я не слышу ни единого звука: ни приглушенных разговоров, ни шелеста страниц. Даже не по себе становится, но я отгоняю прочь странное ощущение и воодушевляюсь мыслью, что смогу быстро найти книгу и убраться обратно в комнату. Если, конечно, никто не прихватил единственный экземпляр с собой на каникулы — об этой возможности я задумываюсь уже позже, когда нужное место на полке оказывается пустым. Только оно — все другие книги ровными рядами выстроены на стеллаже и, судя по запылившимся корешкам, давно никого не интересовали. Я не сдаюсь так просто: обхожу стеллаж со всех сторон, заглядываю на соседние и даже нахожу тележку с возвращенными томами. Всё без толку: такое чувство, что нужная мне книга — единственная, которой в этой секции нет. Забывшись, я даже топаю от разочарования — удар неожиданно громко проносится по залу, эхом отражаясь от мраморных сводов. А когда он стихает, мои уши улавливают другой звук, совсем тихий, и всё же безошибочно узнаваемый — именно с таким звуком переворачиваются страницы старой книги. Я замираю, вытянувшись по струнке и сжав кулаки до побеления костяшек. Мне даже оборачиваться не нужно, чтобы кусочки пазла в голове сложились в единую картинку. Уж не знаю, кто придумал вывешивать темы докладов на доске возле учительской вместе со списком рекомендованных источников, но кое-кому это явно сыграло на руку. Кому-то, кто очень хотел добиться моего внимания. В тишине звучит приглушённый смешок: очевидно, моё замешательство не осталось без внимания. Наверняка он истрактовал его по-своему: решил, что я набираюсь смелости, прежде чем встретиться лицом к лицу с предметом своих влажных фантазий. На деле же я просто пытаюсь успокоить бушующий внутри гнев, чтобы не найти какую-нибудь толстенную энциклопедию и не врезать ей по наглому лицу. Я всё-таки собираюсь стать ангелом — пускай и присутствие сына Сатаны эту решимость раз за разом испытывает. Люцифер удобно устроился на диване в самом конце читального зала. Он не удостаивает меня ни единым коротким взглядом — сидит, расслабленно закинув ногу на ногу, и с изображением крайней увлечённости читает книгу. Ту самую книгу — я убеждаюсь в этом, остановившись напротив. Нависаю над демоном, уперев руки в бока, а он и глазом не ведёт, словно меня вообще не существует, словно это не моё возмущённое пыхтение колышет ветхие страницы. — Люцифер. — Непризнанная. Отзывается мне в тон, так же холодно и слегка раздражённо, будто и не спланировал вовсе этот спектакль, а я от его показного безразличия закипаю сразу. Переживала, что, если останусь с Люцифером наедине, то в голове непременно включится калейдоскоп из крайне неприличных кадров, что не смогу и слова из себя выдавить под гнётом стыда, но злость стирает все лишние мысли. Сейчас мне важно только одно: забрать книгу и убраться отсюда — о случившемся в соседнем зале три недели назад я запрещаю себе даже думать. — Это. Моя. Книга, — отчеканиваю каждое слово, проигнорировав все правила вежливости. Демон, наконец, обращает на меня внимание: поднимает взгляд, на мгновение удивлённо вскинув брови. — Правда? — переспрашивает с фальшивым непониманием. — На ней нет твоего имени. Более того, вот здесь, — перелистнув, тыкает пальцем в форзац, на аккуратно приклеенную библиотечную табличку, — указано, что это собственность библиотеки Школы ангелов и демонов, факультет… — Эту книгу назначили мне для доклада, — перебиваю я, закатив глаза. — Ах вот как, — наигранно серьёзно кивает Люцифер, чем злит меня еще сильнее. — Ну, это совершенно точно не делает её твоей. Мало ли, кому интересно прочитать про… Прикрывает том, чтобы посмотреть на обложку — он даже не вчитывался, сукин сын! — а затем удовлетворённо хмыкает: — … Про утерянные на Земле артефакты. Я шумно выдыхаю, борясь с желанием вырвать книгу из его рук и убежать — борясь лишь потому, что понимаю: не отдаст. И вовсе не из-за того, что оказываться в его личном пространстве даже на секунду не хочу во избежание… Повторения. Демон, кажется, вполне доволен собой: снова притворяется, что увлекся чтением и забыл про моё существование. Наверное, правильнее всего было бы забить. Развернуться и уйти, выискать другой похожий источник или вовсе признаться Мисселине, что нужной книги в библиотеке не оказалось. Да, так было бы правильно. По-ангельски. Как мне и нужно поступить, раз уж я вознамерилась после обучения обрасти белоснежными крылышками. — Люцифер, — вместо этого повторяю я, не сдвинувшись ни на миллиметр. — Да, Непризнанная? — Отдай мне книгу. Цокает языком, укоряюще поджав губы, и вновь смотрит на меня. На сей раз задерживается: медленно обводит мой образ снизу доверху, да так внимательно, что становится неуютно. Я ведь вовсе не планировала встретить кого-то в библиотеке — пришла в домашних штанах, коротком топе и с небрежной гулькой на голове. Девушки, которые вертятся рядом с сыном Сатаны, выглядят иначе, да и я никогда прежде не представала перед ним в таком виде. И всё же я одергиваю себя и преодолеваю смущение, расправив плечи: мне совершенно всё равно, что Люцифер подумает. Пусть хоть засмеёт меня, главное чтобы… — Мне не нравится твой тон, — наконец, заявляет он. — И где же волшебное слово? Разве будущим ангелочкам не стоит следить за своими манерами? Крепко стискиваю челюсти: кажется, что слова проникают прямо под кожу, цепляя нервы как струны музыкального инструмента. Только вместо приятной мелодии льётся раздраженное шипение, когда я сквозь зубы цежу: — Пожалуйста. Люцифер склоняет голову набок, делая вид, что действительно обдумывает мою просьбу. Так убедительно, что я даже верю, однако демон вскоре разбивает эту веру в щепки. — Нет, — просто отвечает он. — Это слишком интересно, — продолжает, едва глядя в печатные страницы, и что-то мне подсказывает, что говорит он вовсе не о прочитанном. Злость буквально умоляет меня продолжить упорствовать. Подкидывает всё новые идеи аргументов, которые подействовали бы на адского упрямца — к примеру, я могла бы задеть его эго, дав понять, что в курсе его истинных намерений. Есть шанс, что Люцифер решил бы убедить меня в обратном и уступил бы желаемое. Но другая часть меня всё же побеждает — та, до которой сын Сатаны пока что не добрался. Выдохнув из лёгких раздражение и недовольно тряхнув крыльями, я разворачиваюсь. Собираюсь уже уйти, на ходу вспомнить другие источники из списка и попробовать найти хотя бы их. Однако стоит мне сдвинуться с места, как Люцифер вновь нарушает молчание: — Так и быть, если книга тебе действительно нужна, то я не стану препятствовать. Насмешливый голос догоняет меня, врезаясь в спину, заставляя остановиться и неверяще обернуться: неужто в демоне обнаружилась капля благородства? Отметаю эту догадку сразу: куда вероятнее, что он рассчитывает на благодарность, причём, в самом неприемлемом для меня виде. Я ведь прекрасно помню, какую плату он затребовал в прошлый раз — её образы, звуки, запахи накрепко втемяшились в голову и отказывались покидать своё новое пристанище. Развернувшись к демону всем телом, я выжидающе выгибаю бровь — готовлюсь именно к такому развитию событий, а потому следующие слова застают меня врасплох: — Можешь почитать вместе со мной, — ухмыляется Люцифер и слегка отклоняется назад, похлопав себя по бедру: — Присаживайся. — Да ты совсем охренел?! — мигом вспыхиваю я. Ушам своим не верю, ведь с такой наглостью мне ни в одной жизни сталкиваться не доводилось: ни в земной, ни в бессмертной — а его усмешка только шире становится. Люцифер наслаждается такой реакцией, упивается жгучим, возмущённым румянцем, что тотчас покрывает мои щеки и шею. Наслаждается тем, как сжимаю кулаки, в уме перебирая каждый нецензурный эпитет, который хочется высказать в нахальное лицо. Без сомнений считает, что я обиженно фыркну и убегу прочь, оставив ему победу. И только поэтому я решаю принять предложение. Это даётся мне непросто: приходится заглушить настойчивые сирены разума, верещащие об опасности. Задушить злость, что обжигает грудь изнутри, наступить на горло своим принципам и обещаниям. Всё ради того, чтобы надеть спокойную маску, елейно улыбнуться и кивнуть: — Отлично, так и поступим. Лицо демона мимолётно вытягивается от удивления, пока я подхожу ближе, и огонёк злорадства загорается внутри, подпитывая мою решимость. Не позволяя себе передумать, устраиваюсь на мужском бедре, развернувшись вполоборота. Мы оказываемся близко — слишком близко. Настолько, что меня окутывает пряный аромат парфюма и густое, насыщенное тепло сильного тела. А когда Люцифер удовлетворённо хмыкает, поток воздуха ласкает шею, отправляя табун мурашек вниз по коже. Разум твердит, что это очень, очень плохая идея. Но я слушаю только свою гордость — выпрямляюсь и как ни в чем не бывало указываю на книгу кивком. — Ну, что там? Люцифер поднимает потрёпанный том, одной рукой держа его раскрытым — вторую кладёт мне на талию, привлекая чуть ближе. — Удобно устроилась, Непризнанная? — насмешливо спрашивает, а сам пальцами скользит выше, к полоске голой кожи, выглядывающей из-под топа. Едва касается, но всё равно обжигает, вынуждая напрячься. — Вполне. Вру, не задумываясь: все силы сейчас направлены на то, чтобы удержать непроницаемое выражение лица, ведь до меня только теперь начинает доходить. Демон выглядит слишком довольным, а игривые искры в алых глазах не оставляют ни единого шанса сомнениям: он всё спланировал. Возможно, не с самого начала, но стоило мне усесться на его коленку, как в извращённом мозге возникла задумка — и Люцифер обязательно постарается реализовать её теперь, когда я осталась в столь уязвимом положении. Прямо как тогда, вынудит меня покориться и забыть об ангельских нравах, лишь бы удовлетворить его желание. И всё же на этот раз я в точности знаю план демона, а значит, смогу не растеряться и дать отпор. А лучше… Да, в этот раз всё определённо будет иначе. (Soundtrack: Elvis Drew, Avivian — Where Are You?) Теперь моя очередь притворяться: всем видом показываю, что сосредоточена на книге, но на самом деле продумываю ответный план. Я намерена лишить Люцифера желаемого и при этом заполучить заветный трофей, но обмануть сына Сатаны — задача не из лёгких. Демон может раскусить меня в любой момент, и тогда не видать мне книги, как собственных ушей — значит, для начала нужно усыпить его бдительность. — Люцифер, — строго говорю, когда мужские пальцы снова оказываются выше резинки брюк, — ты меня отвлекаешь. Демон ухмыляется мне в плечо и наклоняется, кончиком носа проводя по коже. — Я был весьма любезен, позволив тебе ознакомиться с книгой, — невзначай замечает он. — Которую сам же и увёл, зная, что она мне понадобится. Фыркнув, закатываю глаза, а Люцифер даже не спорит — кажется, защищаться от справедливых обвинений он вовсе не намерен. Нет, теперь демон использует все предоставленные мной средства в своих целях, и сказанное не становится исключением: — Значит, я был не только любезен, но и изобретателен, — парирует игриво. — Заслуживает награды, не находишь? У Люцифера красивый голос — я приметила это ещё при первом знакомстве. Всегда невольно заслушивалась, когда он отчитывался о заданиях или когда до меня доносились обрывки его разговоров с другими демонами. Но сейчас всё иначе: сейчас Люцифер мурлычет двусмысленный вопрос мне прямо в ухо, так сладко и горячо и немного хрипло, что я буквально схожу с ума. Мысли бросаются врассыпную, прочь из моей головы — кажется, в ней остаётся лишь этот голос. Он вибрацией проносится вниз по позвоночнику, щекочет будто бы самое нутро и оседает тяжестью где-то внизу живота. Точит моё столь решительное сопротивление и вынуждает признать, что в своих расчётах я упустила одну из основных величин: то, как моё тело реагирует на Люцифера. То, что сердце сразу ускоряет свои удары, стоит демону оказаться слишком близко — и то, что он прекрасно осведомлён об этом любопытном эффекте. Да, всего за пару раз проницательный дьявол узнал мои триггеры, выучил, как и где нужно меня касаться, чтобы я захотела покориться ему без остатка. Запомнил, как сбивается моё дыхание, когда внутренний стержень даёт сбой, и наметил для себя верное направление. Теперь он преданно следует ему, горячими губами проводя по коже за ухом, и приходится собрать всю волю в кулак в отчаянной попытке дать достойный отпор: — Думаю, в школе полно девушек, которые согласятся с тобой, — отвечаю как можно холоднее, но неизбежно таю, когда демон смеётся мне в ключицу. — Сейчас здесь только ты, — отзывается Люцифер. — И я помню, как тебе нравится эта библиотека. Думай о розовых слонах. Или о единорогах. Думай о чём угодно, только чтобы ни одна картинка трёхнедельной давности не просочилась в разум и не пустила там свои длинные, цепкие корни. Почти получается — но калейдоскоп всякой совершенно не сексуальной всячины-таки прерывается на образы, от которых кровь вмиг горячеет. Расстёгнутая наполовину чёрная рубашка, вздыбленные мышцы под россыпью татуировок, хриплое дыхание в ухо и пошлые шлепки — на мгновение прикрываю веки, чтобы сосредоточиться, но Люцифер не оставляет мне такого шанса: медленным поцелуем впивается в шею, а рукой уверенно скользит ниже, к бедру. Я рефлекторно развожу ноги чуть шире, выгибаясь навстречу, и содрогаюсь каждой клеточкой, когда из груди демона звучит довольный рык. Меня накрывает новой волной трепетных мурашек, тянет забыть обо всём и просто поддаться уверенным движениям — даже не замечаю, как Люцифер разворачивает меня, заставляя крыльями опереться на крепкую грудь. И всё-таки последние крупицы осознанности ещё меня не покинули — они возвращают меня в реальность, когда мужская ладонь накрывает пах. — Перестань! — встрепенувшись, шиплю, судорожно глядя по сторонам. Силюсь оттолкнуть лапищу демона, а потом и вовсе выпутаться из его хватки, но он гораздо сильнее — без труда пресекает попытку бегства, обвив меня за талию, и притягивает вплотную к себе. — Брось, Непризнанная, — шепчет, обдавая жаром мочку уха и тут же мимолётно прикусывая её. — Можешь строить из себя недотрогу, но я знаю, чего ты хочешь на самом деле. (Soundtrack: Mickey Valen, Joey Myron — Chills [Dark Version]) Освобождает вторую руку, чтобы провести вверх по моему животу и накрыть грудь через ткань — я игнорирую то, как внутри всё сладко сжимается от его действий. Сдерживаю стон, когда большим пальцем демон обводит затвердевший сосок, не поддаюсь обещанию удовольствия, что теплом разливается в самом центре моего тела — всё потому, что успех уже совсем близко: книга лежит на сиденье рядом с Люцифером. Осталось лишь отвлечь его, а потом протянуть руку и… — И чего же я, по-твоему, хочу? — выдыхаю, изобразив крайнюю заинтересованность. Пытаюсь оглянуться на демона, удостовериться, не заметил ли он, как сместилось моё внимание, но получается лишь тихо охнуть: Люцифер прижимает меня за бёдра, позволяя ощутить внушительную твёрдость под тканью брюк. Властные пальцы обхватывают шею и подбородок, контролируют каждое моё движение и каждый звук голоса — а я ловлю себя на мысли, что мне очень хочется им поддаться. Тем более, что следом мой слух обжигает хриплый шёпот: — Ты хочешь свободы, Непризнанная, — начинает Люцифер, выразительно сжав моё горло. — Хочешь подчиниться, ведь это единственный способ сбежать от пресловутых ангельских принципов в твоей голове. Хочешь, чтобы я раз за разом брал тебя, грубо и резко, наплевав на твою сдержанность и стеснение… Мужская ладонь вновь оказывается между моих ног, но на сей раз я не в силах сопротивляться — могу только простонать и откинуть голову на твёрдое плечо, чувствуя, как всё тело обволакивает жаром. Хотела сделать вид, что поддаюсь, обмануть заигравшегося дьявола, но помнить о плане становится всё труднее с каждой секундой. Краем сознания улавливаю удовлетворённый смешок, а затем Люцифер обещает, контрольным выстрелом целясь в остатки моего сопротивления: — Ты хочешь выпустить на волю своих демонов — и поверь, я с удовольствием покажу им дорогу в ад. Умелые движения выделяют каждое слово, по кирпичику разрушая стены моего самоконтроля. Я должна что-то ответить, должна воспротивиться столь наглому заключению, но Люцифер напрочь стирает этот порыв: поворачивает к себе за подбородок и целует. Целует сильно, жёстко, сминая губы и царапая щетиной нежную кожу — а я против воли тянусь на его огонь. Как глупый мотылёк, лечу прямо в пекло: отрываюсь лишь на секунду, чтобы сменить положение, и тут же льну обратно к демону, обвив руками его шею. Таю, когда Люцифер углубляет поцелуй, без остатка завладев моим ртом. Плавлюсь, когда широкие ладони сжимают ягодицы. Обжигаюсь, когда между нашими телами не остаётся пространства, когда чужое сердцебиение отражается в моём, пронизывая насквозь. Неужели Люцифер прав? Неужели я действительно жажду этого — сбросить контроль, передать ответственность за свои поступки, лишь бы заглушить голоса стыда и совести внутри? Неужели я на самом деле такая, какой становлюсь рядом с ним? Нет, нет и ещё раз нет — это всё вызванное демоном помутнение. Он нарочно заговаривает мне зубы, скажет любой бред, чтобы заставить исполнять его желания — но я здесь вовсе не для этого. Сейчас самый подходящий момент для исполнения задумки: Люцифер уверен, что выиграл в нашей борьбе, и я позволяю ему насладиться победой ещё немного. Забираюсь сверху и толкаю в грудь, заставляя откинуться на спинку дивана, после чего вновь припадаю к требовательным губам. Перенимаю инициативу: кусаюсь и жмусь совсем близко, тщательно разыгрывая полную капитуляцию — а демон довольно улыбается в поцелуй. Не сомневается, не пытается больше удержать на месте — ослабляет хватку на моих бёдрах, чтобы провести ладонями по разгорячённой спине, и именно тогда я рывком отталкиваюсь от него. Половину усилий трачу на то, чтобы устоять на ногах, ведь коленки трясутся безбожно, другую половину — чтобы не задержаться взором на лице демона. Лишь краем зрения ловлю растерянность в алых глазах — она вмиг сменяется разочарованием, когда я хватаю книгу и устремляюсь прочь. Люцифер не останавливает мой побег, не пытается догнать — а я ненавижу ту часть себя, которая жалеет, что план так легко удался.

***

К вечеру от сожалений не остаётся и следа. Во-первых, вернувшись в комнату, я сразу уткнулась в учёбу, не позволяя мозгу отвлекаться на ненужные переживания о Люцифере и о своём поступке. Во-вторых, полученная обманом книга оказалась полезной: дополнив информацию из неё выписками из своих конспектов, я сделала большую часть доклада. Осталось совсем немного, но глаза уже жжёт от нагрузки, и приходится сделать недолгий перерыв. Поднявшись из-за стола, окидываю взглядом спальню и с неудовольствием отмечаю, что без Мими здесь совсем пусто. Даже праздничные украшения не помогают: в первый день каникул я притащила с Земли сверкающую гирлянду и несколько мотков мишуры в надежде поднять себе настроение, но в этой комнате они выглядят совсем лишними, чужеродными. Надо бы снять их до возвращения соседки, а не то демоница решит, что я начала сходить с ума в своём гордом одиночестве. Но эту задачу я откладываю на потом: сейчас первым в списке приоритетов значится душ. На улице прохладнее, чем обычно, а постоянно поддерживать нужную температуру тела с непривычки тяжело, и я устремляюсь в ванную, решив согреться более простым способом. Выкручиваю кран на максимум и прыгаю под горячие струи, вздыхая и глаза прикрывая оттого, как хорошо. Вода лёгким покалыванием ласкает кожу, расслабляет мыщцы и освобождает разум от повседневных забот — вот только на их место сразу приходят другие. Вспоминаю свой обман и злое разочарование на лице Люцифера и даже поморщиться хочется в ответ на нежеланные образы. Кажется, мне удалось его задеть — и если раньше это стало бы великим достижением, то теперь гордости нет и в помине. Как и радости: понимаю, что после такого демон оставит меня в покое, но внутри не разливаются звуки фанфар и цветастые фейерверки — напротив, мне как-то… пусто. Знаю, что это к лучшему. Я не успела привязаться к Люциферу и даже не оставила себе такого шанса — значит, моё сердце в безопасности. А тоненький голосок, что недовольно ворчит на недавние события — это всего лишь совесть: обманывать ведь нехорошо, и было бы странно, если бы ангельское воспитание упустило из виду такой проступок. Вскоре чувство вины пропадёт, вместе с ним исчезнут воспоминания о демоне, и жизнь наконец-то вернётся в норму. Да, именно так всё и будет — и переживать мне теперь не о чем. Горячий душ, баттер для тела с ароматом вишни и воодушевляющие рассуждения — вот мой сегодняшний рецепт хорошего настроения. Закончив банные процедуры, я накидываю любимый халатик из чёрного шёлка, неторопливо расчёсываю волосы и просушиваю пёрышки на крыльях, напевая себе под нос незатейливую мелодию. Покидаю заполненную паром комнату, чистая и воодушевлённая, и останавливаюсь, чтобы потуже затянуть пояс. А когда гляжу вперёд, то подпрыгиваю от неожиданности, еле сдержав испуганный возглас. Люцифер сидит на краю кровати, задумчиво разглядывая пресловутую книжку. Он явно провёл здесь не меньше получаса: комната от его присутствия нагрелась, словно от печки — ну, или мне так кажется из-за ускорившегося сердцебиения. Демон медленно поднимает лицо, останавливая на мне прищуренный взор, а я готова поклясться, что в его глазах сверкает настоящий алый костёр — и что Люцифер непременно захочет сжечь в нём меня. Вторя моим рассуждениям, сын Сатаны усмехается — усмехается по-дьявольски, уверенно и нахально и крайне недобро. А беспорядочный рой мыслей в моей голове сужается до одного-единственного слова. Упс.