Zenshin de kimi wo motometeru

      Первые час с лишним школьного фестиваля Кейске кажется, что он готов убить просто всех. Их класс решил удариться в сверхъестественное, и помимо всяких выставок исчезнувших существ, конечностей инопланетян и демонстрации научно-фантастических экспериментов решено было сделать гадальную комнату. И по жребию роль гадалки выпала именно ему.       Казутора тогда от души поржал:       — Я даже знаю, куда выстроится самая большая очередь из выпускниц средней школы. Готовьте успокоительные капли и стаканы с водой, — добавил он, сложив рупором ладони у рта, чтобы его слышали все в радиусе пяти метров, — они нам сегодня ой как понадобятся, когда эти дамочки начнут падать в обморок при виде Кейске — они всегда так делают.       — Ты тоже всегда так делаешь — ведёшь себя как дебил? — мрачно спросил его тогда Баджи, прикидывая, чем бы таким поувесистее Казутору стукнуть. Но в итоге успокоился и с участью своей примирился.       И теперь сидит за низким столиком со свечами, картами Таро и хрустальным шаром в гротескной мантии в звёзды, со странным макияжем и повязанным вокруг головы шарфом, изображая из себя мага и волшебника, вершителя судеб и предсказателя будущего. И мечтает о том, как бы поскорее сбежать и уйти домой. От девиц и правда отбоя нет, и они все на его притязательный взгляд одинаковые: тихо попискивающие, краснеющие — ему даже не льстит тот факт, что они пришли сюда ради него — ну, может, отчасти.       На каждого посетителя у Кейске пять минут, и он, на самом деле, только и делает, что смотрит на стоящие на столе песочные часы, умоляя песчинки сыпаться быстрее. Но когда шторка в очередной раз приоткрывается, и внутри импровизированного шатра появляется лохматая блондинистая голова, все раздражение тут же сходит на нет. Пока парень входит внутрь, озираясь по сторонам, Кейске юрким движением прячет часы под стол и, быстро уложив на него ладони и сделав глубокий вдох, вещает потусторонним голосом:       — Здравствуй, Мацуно Чифую из класса 9-3, что привело тебя ко мне?       Парень ошарашенно приоткрывает в удивлении свой хорошенький ротик. До звезды школы в общепринятом смысле ему далеко, и конечно, тот факт, что кто-то знает его имя, его удивляет — это написано на его лице, и Баджи это кажется очаровательным.       — Я, — сражаясь со смущением, мямлит он, но затем берет себя в руки: — Расскажите мне мое будущее.       — Что ж… — задумчиво тянет Баджи. — Погадать тебе на картах? Или на хрустальном шаре? Или..? — он задумывается и хитро улыбнувшись, протягивает Чифую свою ладонь. — Давай попробуем хиромантию? Линии на ладони не врут, веришь в это?       Его матушка, вот, верит, поэтому и бросила отца Кейске, едва узнав, что беременна. Раньше на линии взглянуть, видимо, было как-то недосуг, но теперь Кейске ей, в общем-то, благодарен: все ее практики ему сейчас ой как пригодятся, осталось только придумать какую-нибудь чушь, чтобы Мацуно поверил. А там дело за малым.       Чифую в ответ на его вопрос кивает. Осторожно вкладывает свою ладонь в руку Баджи и чуть хмурится.       Баджи прикусывает щеку изнутри, чтобы сдержать улыбку. Ладонь Чифую мельче его собственной, мягкая и немного прохладная, хочется сжать ее в своих, согреть, нежно поглаживая и растирая кожу до лёгкого покраснения. Но это потом. А сейчас он аккуратно фиксирует пальцами одной руки его запястье, а пальцами другой трепетно сжимает пальцы Чифую и принимается рассматривать рисунок из линий на его ладони, медленно ворочая ее и так, и сяк, как делала это Баджи-сан, и нарочито придирчиво изучая.       — Хм… — тянет он, и взгляд изумрудных глаз устремляется на него. В них плещется волнение, как будто Чифую действительно готов прямо сейчас поверить во все, что он скажет. — Будущее твое мне нравится. Вижу успех в делах, — продолжает он, — крепкую дружбу и, — он мягко сгибает его мизинец и ведёт кончиком пальца по получившимся линиям, — большую любовь. Совсем скоро.       Глаза Чифую расширяются. Кейске, не удержавшись, всё-таки гладит его ладонь, мимолётно, так, чтобы Чифую, явно уже увязший в мыслях романтического толка, этого не заметил.       — А подробнее можно? Ну, про любовь? — запинаясь, спрашивает он.       Кейске кивает.       — Давай спросим у хрустального шара.       Он берет в руки обычную бутафорскую стекляшку и чуть стискивает ее в ладонях, прикрыв глаза. Думает с минуту и затем, взглянув прямо в глаза Чифую, выдает свой вердикт:       — Это случится прямо на школьном фестивале. К тебе подойдёт незнакомец, которому ты нравишься, и обстоятельства вашей встречи покажутся тебе странными. Он может быть немного напорист, но пусть тебя это не пугает, просто да-… Кхм, — Кейске запинается, понимая, что это все звучит как-то подозрительно, — в общем, шар говорит, чтобы ты был внимателен к деталям и не упустил свою судьбу.       Чифую кивает. Шторка шатра приоткрывается, и за ней показывается очередной любопытный девичий нос.       — Скоро там? Мацуно, ты там что, умер? — недовольно тянет, видимо, одноклассница Чифую, и Кейске в последний момент поджимает губы, не давая слететь с них разочарованному вздоху.       — Мне пора, — констатирует Чифую, вставая. — Спасибо за гадание.       Он уходит. Кейске выуживает из-под столика песочные часы и возвращает их на место, думая чего бы такого пострашнее этой девице предсказать.       После в сумме трёх часов в роли гадалки у Кейске, кажется, затекло все, даже язык. Казутора смеётся в ответ на его недовольный взгляд и тянет его во двор, чтобы купить еды в одном из поставленных там павильончиков. Кейске настолько тошно, что он не хочет даже есть. Он просто позволяет вести себя — буквально тянуть за рукав — и озирается по сторонам в поисках Чифую. И даже не сразу замечает, как Казутора отпускает его — идёт не глядя, и когда внезапно натыкается на что-то, его «что за…» перебивает тихое: «ох».       Он наконец-то смотрит вперёд. Перед ним, практически вжимаясь в его грудь — Чифую. В его правой руке — сладкая вата. От внезапного столкновения она практически оказалась на волосах Кейске — длинные пряди налипли на мягкую розовую субстанцию, и Чифую в паническом ужасе чуть отстраняется, глядя на это. Говорит, что ему жаль, но Кейске не слушает.       — Все хорошо, — мягко перебивает он, осторожно сжимая пальцами запястье руки, держащей вату. Отнимает чуть прилипшие к ней пряди и забирает ее, тут же выбрасывая в мусорное ведро, очень кстати оказавшееся рядом. И обвивает плечи Чифую рукой, чуть прижимая его к себе, потому что очень хочет его успокоить. — Пойдем, я куплю тебе новую. В знак извинения за то, что не смотрел под ноги. Испугался?       — Немного, — Чифую кивает. Кейске чувствует, как напряжённое тело под его ладонью расслабляется.       — Как тебе фестиваль? — спрашивает он. — Я, вот, пропустил почти всё. Я Баджи Кейске, кстати, — спохватившись, представляется он.       Чифую, назвав свое имя в ответ, смотрит ему в глаза и улыбается.