***
Следующий подозреваемый тоже имеет алиби, так что, троица остается ни с чем. Они сидят бок о бок за столом, глядя на доску расследований, что за последний год, который они провели, работая бок о бок, стало их своеобразной традицией. — Итак, все имеющиеся подозреваемые проверены. Никаких ревнивых бывших, ненавистных членов семьи, преследователей, — говорит Сара. — Да, но это читается, как преступление на почве страсти. В смысле, многократные удары кухонным ножом? Это спонтанное решение, так что, мы явно что-то упускаем. Может быть, она была замешана в чем-то темном, например, грабила банки или торговала наркотиками? У нее слишком шикарная квартира, как для учителя математики в средней школе. — Ой, ты опять ударилась в фантастику? Если бы она грабила банки, мы, вероятно, нашли бы уже оружие или хотя бы какую-нибудь маску. А если бы продавала наркотики, еще и золотые денежные запасы всплыли бы. Но ничего подобного нами обнаружено не было. — Эй, я просто рассматриваю разные варианты, — Талли вскидывает руки, словно защищаясь. — Однако нам нужно выяснить, откуда у нее столько денег. Это явно не сбережения, отложенные с зарплаты учителя бостонской государственной школы. И ее родители не были богачами. — Истину глаголишь. Возможно, ответ скрыт в прошлом. Мы пока не до конца углубились в ее историю. — Начать поиски? — спрашивает Талли, вставая со своего места на столе. — Мм, не сегодня. Уже поздно, — Сара тоже встает, обходит стол и начинает собирать вещи. — Возьмемся за это завтра. Талли не выглядит довольной таким поворотом. — Хорошо, — отвечает она, собираясь схватить куртку. — Что? Ты хочешь остаться здесь? Мы сейчас даже не видим направления, просто плывем по течению, — Алдер прищуривается. — Где такое рвение, когда у меня куча бумажной работы? — Просто, если я пойду домой, меня ничто не будет отвлекать, и у меня не будет оправдания, чтобы не отвечать на сообщения или звонки Герита. Или, что еще хуже, когда я вернусь, он будет ждать меня под дверью. А я реально не хочу его сейчас видеть. — Кто сказал, что у тебя не будет оправдания. Разве ты не должна работать над книгой? — Мой следующий дедлайн через несколько месяцев, а он в курсе, что я люблю тянуть до последнего, — отвергает поданную идею Талли. — А что насчет друзей? Ты не можешь потусоваться с ними? — спрашивает Алдер. У девушки есть две подруги, которые ей практически, как сестры. Сара почему-то была убеждена, что они ни на минуту не отходят от Талли, когда она не работает. — Вечер пятницы. Эбигейл с Адилем, а Раэль на открытии ресторана со Сциллой. Какое-то время Сара внимательно изучает ее. Кажется, девушка действительно не хочет идти домой, а у Сары нет никаких планов, кроме как выпить стакан виски и прочесть хорошую книгу. — Ты предпочитаешь китайскую или греческую кухню? — спрашивает она. Глаза Талли загораются радостью, и Саре кажется, что она готова сделать, что угодно, чтобы ее улыбка всегда была такой яркой. — Греческую. О, а можно нам картошку фри с сыром фета? А, и пахлаву. Мы должны взять пахлаву. — Мы можем взять все, что ты хочешь, пока ты платишь за это, — смеется Алдер. — Заметано.***
Они сидят в конференц-зале, перед ними несколько набитых коробок и стопки папок, а от греческой еды разносится пар даже сквозь контейнеры, в которые она упакована. Сара внимательно изучает экран своего ноутбука. — Окей, согласно записям Департамента Транспортных Средств, наша жертва жила в этой квартире уже шесть лет. До этого проживала в квартире-студии на другом конце города. — Да, все верно, — говорит Талли, прежде чем отправить кусок фалафеля в рот. — Записи, также, указывают, что Ауди, которую мы нашли в гараже, тоже была относительно новой покупкой. Она купила эту машину пять лет назад. До этого владела автомобилем Тойота Камри две тысячи пятого года выпуска, — Сара отодвигает ноутбук, чтобы осмотреть ящик с документами. — Вау, какой апгрейд, — говорит Талли, жуя свой фалафель. — Да, реально, — Сара роется в ящике в поисках информации за определенные годы. — Хорошо, если мы предположим, что ей нужно было время, чтобы зарегистрировать свой новые адрес в Департаменте Транспортных Средств, значит, нам стоит оглянуться на, может быть, лет семь назад, — она вытаскивает стопку толстых папок. — Черт возьми, а я все еще разгуливаю с калифорнийскими правами, — говорит Талли. Сара недоверчиво смотрит на нее. — Крейвен, ты же знаешь, что это незаконно, да? Ты только что призналась копу, что нарушаешь закон. Талли ухмыляется. — И что ты собираешься делать? Арестовать меня? — в ее глазах озорной блеск и чистый вызов. Челюсть Сары едва ли не отвисает, когда ее взгляд опускается на изящные запястья девушки, тут же поднимаясь обратно, стоит ей представить на них наручники. Прежде чем она успевает возразить, у Талли начинает звонить телефон. Крейвен смотрит на экран и вздыхает, когда понимает, что звонит Герит. Она нажимает кнопку блокировки, игнорируя звонок. А когда телефон перестает вибрировать, полностью выключает его. Сара занята тем, что распределяет папки. Она передает одну стопку Талли. — Все еще не хочешь поговорить? — Что это? Тебе любопытно? Никте не переставала приставать ко мне с вопросами весь день, — Талли принимается листать папки, открывая их наугад. — Я не любопытствую, просто беспокоюсь. Обычно, когда у тебя есть с кем-то проблемы, ты не прячешься, а противостоишь. И под кем-то я подразумеваю себя, — Талли хихикает. — В общем, обычно ты не избегаешь людей. Я к этому, — Сара сортирует свои папки по дате и начинает просмотр с самой ранней. Талли вздыхает. — Он встречается с другой. — В смысле, изменяет? Или, имеешь в виду, полиаморный? — Я удивлена, что ты вообще знаешь это слово, — поддразнивает девушка. Глаза Алдер вспыхивают в притворном негодовании, а челюсть снова отвисает. Она комкает салфетку и бросает Талли в лицо. — Полиаморный. Они встречаются уже пару лет, и он хочет, чтобы мы… Встретились. — Я так понимаю, ты имеешь в виду, встреча ожидается не за чашечкой кофе, — говорит Сара. — Нет, — говорит Крейвен, роясь в стопке бумаг. — Разве тебе это… — Сара делает паузу, — не интересно? Щеки Талли вспыхивают алым цветом. — Может быть. Не знаю? Однажды? Я просто злюсь, что он не сказал мне об этом с самого начала. Я не против, что он встречается с кем-то еще, меня просто раздражает, что он пытается впихнуть в это и меня, — Талли вытаскивает пакет документов из одной папки, собираясь пролистать их. — Он еще и говорит о встрече с ней в таком тоне, словно это обязательно произойдет. Как будто это то, от чего я должна быть в восторге. Думаю, в основном, я злюсь на него за то, что он позволяет себе предполагать обо мне такие вещи, даже не удосужившись сначала спросить или узнать меня по-настоящему. Кровь Сары бурлит при мысли о том, что кто-то не хочет узнать Талли достаточно хорошо. Она так много может предложить миру, кто бы не хотел узнать ее? — Ну, — начинает она, сама не зная, к чему клонит, — это его потеря. Кажется, она выбрала правильную фразу, потому что Крейвен усмехается. — Спасибо, — она вынимает еще одну папку из стопки и открывает первую страницу. — Думаешь, ты… — Погоди, кажется, я нашла! — восклицает девушка. Она берет маркер и проводит им по одной из строк банковской документации. — Она получила огромную выплату в августе две тысячи шестнадцатого года от… — Талли хмурит брови. — БМС? Что такое БМС? — она передает Саре лист. — БМС два, — Сара щурится, глядя на название и довольно большую сумму в долларах. Она копошится в своей памяти в поисках какой-то зацепки, которая могла бы натолкнуть ее на мысли. БМС. Она уже слышала эту аббревиатуру раньше. — Подожди. Это Бостонский Муниципальный Суд. Номер центрального отделения два. Похоже, она выиграла судебный процесс. Я поищу судебные дела этого отдела за август две тысячи шестнадцатого года. — Разве нам бы не попалась эта информация раньше, если бы она выиграла какой-то суд? Думаешь, этого не было бы во всех новостях или в каких-то записях о ней? — Талли забирает лист обратно, чтобы изучить его. Сара что-то набирает на своем ноутбуке. — Нет, не обязательно. Они могли бы урегулировать это во внесудебном порядке, чтобы скрыть от прессы. Платежи в любом случае проходят через суды, даже, если урегулировано все было через мирное соглашение, поскольку именно суды любят вести учет. Мы тоже ведем учет, только пятилетней давности. А это было шесть лет назад, — они обе замолкают, пока Сара продолжает поиски. — Окей, я просмотрела историю нашей жертвы за десять лет и ничего не нашла, нужно поискать дело в муниципальном суде Центрального Бостона. — Так, это значит, что они урегулировали спор во внесудебном порядке? Или она хотела, чтобы ее имя осталось засекреченным? — Может быть, и то, и другое, а может, ни то, ни другое, — Сара открывает информацию за две тысячи шестнадцатый год и переходит к ссылкам на каждый из двенадцати месяцев. Она жмет на август, в течение нескольких минут бегло просматривая информацию, пока не находит нечто многообещающее. — Попалась. Неизвестная сторона согласовывает с Корво Консалтинг Групп компенсацию в размере трех миллионов долларов. — Корво Консалтинг Групп? Ты имеешь в виду медицинскую консультационную группу, которая работает со всеми больницами Бостона? Почему я вообще знаю это название? — Не знаю, но беглый поиск по названию в истории этого участка показывает, что оно фигурирует во множестве дел. Все они заканчиваются соглашениями на миллионы долларов. Похоже, это дело две тысячи шестнадцатого года повлекло за собой целую гору жалоб. Суд рассматривает дела с их участием и по сей день. Все заявители подали иск о возмещении ущерба, причиненного обезболивающим. — Точно! — восклицает Талли, отвлекая внимание Сары от экрана. Женщина опускает очки для чтения. — Вот, почему я знаю это название. Неназванный заявитель выступил с заявлением после того, как начал страдать зависимостью от экспериментального обезболивающего, прописанного Корво Медикал Групп во время отбора пациентов в бостонской больнице. Я писала об этом статью несколько лет назад. И я пыталась найти первоначального заявителя, но его имя было окутано тайной. Невозможно было понять, кто развязал этот клубок. — Я понимаю, почему. Наша жертва стоила этой компании больших денег. Я бы тоже не хотела, чтобы они знали мое имя. — Что, ты думаешь, кто-то из компании просто пришел и убил ее? Думаю, они бы наняли кого-нибудь для такой работы. Место преступления не было похоже на работу профессионального убийцы. — Да, ты права. Но оно было похоже на работу кого-то, кто очень зол. Разве ты не разозлилась бы, если бы кто-то стоил тебе миллионов долларов? — Ну, это зависит от того, кто стоил бы мне миллионов. Если бы это были мои друзья, то не думаю, что я была бы настолько зла. По крайней мере, если бы они не использовали меня… Сара вздыхает и прерывает бессвязное бормотание Талли. — Я хочу сказать, что тот, кто управляет этой компанией, только что занял первое место в моем списке подозреваемых. — Хм, — Талли начинает собирать папки. — Мы арестуем его? — с надеждой спрашивает она. — Нет, — отвечает Сара и смотрит, как Крейвен сдувается. — Сейчас пятница, восемь тридцать вечера. Нет, мы нанесем им визит утром понедельника. В конце концов, тебе еще нужно вернуться домой и разобраться с Геритом. Талли вздыхает. — Я знаю. — Придумала уже, что будешь делать? — Алдер изо всех сил старается не казаться слишком любопытной. — Я не знаю пока, но это мои проблемы. Я могу сказать ему твердое нет и разорвать отношения, если он не примет моего решения. Или я могла бы попытаться найти компромисс и встретиться с ней за чашечкой кофе или на ужин, а там уже смотреть по ситуации. Я просто действительно не знаю, хотела бы я быть частью тройничка. Если бы он просто хотел разделить свое время между мной и ею, я бы не возмущалась. — А как насчет будущего? Если ты продолжишь встречаться с ним, не приведет ли это к встрече с ней и, возможно, к совместному времяпрепровождению? Я просто говорю, что ваши жизни будут настолько связаны, что в, конечном счете, пересекутся. Это неизбежно. Талли выглядит противоречивой. — Я думаю, было бы лучше познакомиться с ней раньше, чем позже. Похоже, она входит в комплект «встречаться с Геритом». Талли какое-то мгновение рассматривает Сару. — И откуда ты такая мудрая? — спрашивает она. — Я стара, как ты временами столь любезно напоминаешь мне. Талли улыбается. — Ты не стара, мне просто нравится тебя дразнить. — Ну, конечно, — говорит Сара, качая головой. Она натягивает свою черную кожанку и берет портфель, собираясь домой. Талли пожимает плечами, надевая свой вельветовый жакет. Они вместе идут к лифту. — Ты не можешь отрицать, что дразнишь меня, что я молода, так же, как я дразню тебя, что ты стара, — словно бы оправдывается Крейвен. — О, этим ты вызвала у меня вопрос. Сколько тебе лет было, когда наша жертва судилась с Корво? Около десяти? — Сара нажимает на кнопку вызова лифта. — Эй, мне было двадцать два. Спасибо, засчитано. Это был одна из моих первых статей на должности журналиста после окончания колледжа. — Да, точно, — усмехается Сара. Двери лифта открываются. — Что ж, тебе, надеюсь, спокойной ночи. Что бы ты ни решила, просто знай, все получится. — Я знаю. Спасибо за совет. — Обращайся, — говорит Сара с легкой улыбкой на лице. В ее взгляде мерцает мягкость, которая, судя по всему, предназначена только для Талли, что вызывает у девушки благодарность, и заставляет ее щеки розоветь.***
Алдер делает пометки на доске, когда слышит, как входит Талли. Она уверена, что это девушка из-за предательского скрипа стула, стоящего рядом со столом Сары, на который она садится. — Итак, мы собираемся побеседовать с генеральным директором во вторник, то есть, завтра. Сегодня он за городом в командировке. Но я подумала, что мы пока могли бы позвонить и переговорить с адвокатом Сидни. Попробуем получить больше информации по делу, — она заканчивает развешивать заметки на доске и, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть на Талли. И только сейчас понимает, что девушка не смотрит ни на нее, ни на доску. Ее глаза красные, а взгляд отстраненный и смотрящий вдаль. — Ты в порядке? Крейвен не отвечает. Сара встает перед ней, закрывая обзор, но девушка все равно не моргает и не признает ее. Алдер опускается на колени. — Талли? Ты меня слышишь? Это, наконец, привлекает ее внимание, заставляя вынырнуть из задумчивости и посмотреть на Сару. — Да, прости. Немного отвлеклась. — Ты расстроена? Выглядишь так, будто плакала, — мягко говорит женщина, кладя руку на колено Талли. Крейвен судорожно вздыхает, по-видимому, находясь на грани слез. — Я в порядке. — Это из-за твоей ссоры с Геритом? Что-то случилось? Талли начинает плакать при упоминании его имени. Она наклоняется и закрывает лицо руками как раз в тот момент, когда в помещение входит Никте с папкой в руках и явным желанием поделиться новыми уликами. Когда она видит, что Талли согнулась пополам от плача, она кладет папку и садится на стол позади нее. — Что случилось? — Не знаю, она мне пока не сказала, — тихо говорит Сара. Ее свободная рука приглаживает волосы Талли, заправляя их за ухо. Никте кладет руку на спину девушки. Через несколько минут рыдания стихают, и она немного успокаивается. Когда она снова поднимает взгляд, по ее щекам текут слезы и периодически раздаются всхлипы. — Никте, дай мне салфетки. Батан протягивает коробку с салфетками, а Сара вынимает несколько штук, протягивая Талли, чтобы девушка могла вытереть лицо. — Спасибо, — хрипит Талли. — Хочешь рассказать нам, что случилось? — Крейвен кивает. — Хорошо, сделай вдох-выдох. Талли нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Она вытирает глаза и делает глубокий вдох. — Я пыталась пойти на компромисс с Геритом. Я сказала ему, что для начала мы могли бы встретиться с ней за ужином. Он сказал, что она не любит ходить в рестораны и предпочитает есть дома, поэтому мы решили пойти к нему и приготовить ужин. Когда Талли упоминает дом Герита, Сара ощущает странную тревогу, скручивающую ее живот. — Когда я пришла, ее еще не было, поэтому мы с Геритом выпили, сидя на диване. А затем начали дурачиться. Я не хотела, но он сказал, что мы можем просто остановиться, когда Хиллари придет. Сара чувствует, как ее рука сжимается в кулак, она точно знает, к чему это идет. — Оказывается, у Хиллари есть ключи. Итак, она входит, видит нас на диване и говорит: «Позвольте мне положить сумочку, и я присоединюсь к вам». Алдер отводит взгляд, ее плечи поникают. Хоть она и ожидала этих слов, услышать их вслух проще не было. Талли закрывает лицо руками, явно смущенная. — Я была унижена. Я думала, что мы нашли компромисс, но он просто хотел получить свое. Я схватила вещи и убежала. Я ушла так быстро, что забыла свою куртку. Знаю, звучит глупо, однако мне так нравилась эта куртка, но я ни за что не вернусь за ней. Сара и Никте какое-то время молчат. Алдер по какой-то странной причине чувствует себя виноватой, услышав, через что прошла Талли. В конце концов, это был ее совет, согласиться на встречу с Хиллари. Она не может не испытывать хотя бы частичной ответственности за это. Никте кипит от ярости. — Я убью его, — она встает из-за стола, сжимая руки в кулаки и расхаживая взад-вперед. — Никте, — ругается Сара. Она встает с того места, где сидела перед Талли на корточках и выпрямляется. — Это бесполезно. — Что? Он воспользовался ею, мы не можем оставить его поступок безнаказанным. — Мы полицейские, мы должны соблюдать закон, а не нарушать его. — Что нам тогда делать? — Ничего, — говорит Талли. И Сара, и Никте одновременно оборачиваются на нее. — Я не хочу, чтобы вы что-то делали. Алдер вновь опускается на колени. — Ты уверена? Я не знаю, достаточно ли у нас материала, чтобы предъявить ему обвинения, но мы могли бы задержать этого подонка на какое-то время. Подсадить его к кому-нибудь, кто, например, переживает ломку? Крейвен улыбается шуткам Сары. — Нет, все нормально. — Хорошо, — шепчет женщина. — Хочешь, я кому-нибудь позвоню? Или могу сама отвезти тебя домой. Талли делает глубокий вдох, на минуту задумавшись. — Нет, думаю, я хотела бы остаться здесь. Она собирается встать, и Саре приходится отступить, освобождая проход. — Дайте мне пару минут, я схожу умоюсь, а затем вернусь и мы сможем продолжить. Девушка уходит в уборную, оставляя Сару смотреть ей вслед все тем же обеспокоенным взглядом. Когда Талли оказывается вне пределов слышимости, Никте бьет Алдер по руке. — И что? Мы реально не будем ничего делать? Женщина закатывает глаза. — Она не хочет, чтобы мы что-либо делали. Я не думаю, что это хорошая идея. — Скажи еще, что тебе не хочется врезать этому парню, — говорит Никте. — О, нет, мне очень хочется, но если бы я ему врезала, то сделала бы это ради себя, а не ради Талли, что есть эгоистично. Никте фыркает. — Ладно. Но если он еще раз приблизится к ней без ее согласия, тебе не удастся меня остановить. — Если он еще хоть раз здесь покажется, я сама оставлю ему фингал под глазом, — говорит Сара, чуть ли не рыча. — Вау, твое самообладание дало трещину? Никогда не думала, что доживу до этого дня, — Батан качает головой. — Доживешь до какого дня? — раздраженно спрашивает женщина. — Сара Алдер размякла, и все из-за одной Талли Крейвен, — язвит Никте. — Я не размякла. Я просто ненавижу, когда кто-то, с кем я работаю, расстроен. Только и всего. Ну, и плюс, я ненавижу сам факт того, что этот мудак думает, будто вот так может обращаться с людьми. — Конечно. Ты бы наверняка успокаивающе играла с моими волосами или ворковала со мной, если бы это я тут сидела и плакала. — Я не… — Сара обрывает себя на полуслове, когда видит, что Талли приближается к помещению. — Что ты собиралась показать нам, Никте? — Вот как, тему переводим, да? — Никте берет папку со стола Сары. — Вскрытие показало, что причиной смерти стала потеря крови, вызванная множественными ножевыми ранениями. В дополнение, патологоанатом обнаружила следы зелени на одежде Сидни. Она считает, что они были на кухонном ноже, которым ее ударили. — Хорошо, причина смерти подтверждена, — Алдер идет к доске, чтобы сделать новые пометки. — Что ты говорила раньше? Когда я впервые вошла? — спрашивает Талли. — О, мы собираемся сегодня переговорить с адвокатом Сидни, чтобы узнать у него больше информации о деле с Корво. — Пожалуй, я возложу эту миссию на вас двоих, — говорит Никте. — Мне нужно довести до ведома капитана все имеющиеся улики по делу. Сара ухмыляется и приподнимает бровь. — О, заткнись! — А я и не говорила ничего, — усмехается Сара. — Угу, тебе и не нужно было, — кричит Никте, находясь на полпути к кабинету Петры. Талли выглядит ошарашенной. — Они..? — она не заканчивает свой вопрос. — Не знаю, но, похоже, Никте влюбилась, — говорит Сара, доставая из ящика стола значок и пистолет.***
— Вы говорите об этом деле так, словно оно в прошлом, — говорит адвокат Сэм Вентворт. — Ну, компания рассчиталась с Сидни шесть лет назад, почему бы ему не остаться в прошлом? — спрашивает Сара. — Потому, что Корво продвигает новое экспериментальное лекарство. Они сделают жертвами еще сотни людей. Сара достает свой блокнот. — Это новое лекарство — еще одно обезболивающее? — Да, они утверждают, что оно не вызывает такого привыкания, как прошлое, но это абсолютная ложь. — Я слышала об этом. Ранние результаты испытаний показывают, что оно вызывает привыкание со скоростью, сравнимой со старым лекарством. Как они вообще набрались наглости продавать его? — С подачи коррумпированного чиновника Управления по Санитарному Надзору за Качеством Пищевых Продуктов и Медикаментов? Просто заплатили кому-то за анализы врачей? Кто знает. Все, что я знаю, это то, что в следующем месяце они запустят эти лекарства в больницы, а там его начнут назначать пациентам. — Крейвен, откуда ты узнала о результатах тестов? Это общеизвестные факты? — спрашивает Сара, делая пометки в блокноте. — Нет, отчеты были слиты разоблачителем. С тех пор Корво рвет задницы, пытаясь скрыть это. Они утверждают, что это результаты ранних испытаний, но кто-то взломал их систему именования отчетов. Они маркируют их датой, которая закодирована. Просочившиеся результаты были датированы месяцем ранее. Если с тех пор они не улучшили лекарство, оно вызовет зависимость у гораздо большего числа людей. — И новые результаты они не публиковали? Разве это оправдывает их в глазах прессы? — спрашивает Алдер. — Они не публиковали ничего, кроме лжи о тех слитых данных, — вмешивается адвокат. — И что вы собирались делать с этой информацией, мистер Вентворт? — спрашивает Талли. — Я хотел, чтобы Сидни выступила в качестве первого заявителя. Хотел, чтобы она написала книгу или дала интервью, чтобы разоблачить этих лжецов из Корво. Я думал, если первоначальный заявитель выступит открыто, это настолько напугает Корво, что они не станут выпускать препарат. — Сидни рассказывала кому-нибудь о суде? Друзьям, семье? — спрашивает Сара. Ее с самого начала беспокоит тот факт, что ни один из членов ее семьи не упомянул о данном инциденте. — Нет, никому. Она была чертовски скрытным человек. Никто из них даже не знал, что она была зависима. — Тогда, почему вы решили, что она согласится выйти из тени? Если она была настолько скрытной? — спрашивает Талли. — Когда она впервые пришла ко мне с просьбой о том, чтобы я представлял ее интересы, она не была уверена, что хочет довести иск до конца. Единственная причина, по которой она все же решила открыть это дело, заключалась в том, что она хотела высказаться, чтобы другие поняли, что могут получить то, что им причитается. Она хотела помочь другим, и она это сделала! После этого с исками против Корво выступило очень много людей. Я подумал, раз уж прошло столько лет, она может быть готова поделиться своей историей, чтобы снова помочь другим. Но я ошибался, теперь я это понимаю, — вздыхает Вентворт. — Спасибо, что уделили нам время, — говорит Сара. Они с Крейвен встают, собираясь попрощаться и покинуть конференц-зал. — Вы собираетесь поговорить с генеральным директором? Орсотти? — спрашивает мужчина. — Да, а что? — Этот человек — бык. Упрямый, агрессивный и только и ждет повода, чтобы накинуться. Будьте осторожны, — говорит Вентворт. — Уверяю вас, я встречала много быков, но ни одного, которого не могла бы перехитрить, — говорит Сара, ухмыляясь. Они с Талли выходят из конференц-зала. — Это было круто, — тихо говорит девушка. — Мм, тебе понравилось? — низким голосом отвечает Алдер. — Я бы не додумалась сказать что-то даже отдаленно похожее, — говорит Талли, а кончики ее ушей розовеют от смущения. Сара вновь ухмыляется.***
Вентворт был прав. Орсотти — бык в человеческом обличии. Сара проводит с ним час в одном помещении и выходит оттуда с чувством, будто она побывала на настоящей корриде. — Ну, может, он и бык, но явно не убийца, — заявляет она, входя в кабинет. Талли, следившая за беседой из комнаты наблюдений, следует за ней. — Не могу поверить, что он знал ее личность с самого начала, — говорит она. — О, он определенно преувеличивает во многих своих заявлениях, но, да, думаю, он знал, кто она такая с самого начала. — Почему ты думаешь, что он не убивал ее? — спрашивает Никте, сидя за своим столом. — У него надежное алиби. Он был под ножом, когда ее убили, — говорит Алдер, снимая колпачок и собираясь обновить доску. — Что, ему чистили артерии? — спрашивает Никте. — Нет, пластическая хирургия. Батан приподнимает брови. — Ему делали подтяжку лица, — объясняет Талли. — Да ладно? Можно посмотреть? Он все еще там? — Никте встает из-за стола. — Нет, нельзя. Мне нужно, чтобы ты позвонила в больницу и подтвердила его алиби, — Сара протягивает женщине лист бумаги с именем и номером телефона врача, проводившего операцию. Батан вырывает бумагу из рук Сары и снова садится, грубо срывая телефон с подставки и набирая номер. — Уточняй у врача, медсестер, у всех. Получи записи с камер наблюдения, если получится. Этот человек может откупиться от кого угодно и чего угодно, — кричит Алдер, уже на пути к комнате отдыха. Никте смотрит на Талли. — Рыжая, хорошо получилось? Насколько нелепо он выглядит по шкале от одного до десяти? — В спокойном состоянии — около семи, но когда на лбу вылезают вены, твердые одиннадцать из десяти. — Бесценно, — усмехается Никте, но тут же возвращает себе тон сержанта Батан, когда на том конце провода врач снимает трубку.***
Сара с Талли просматривают электронные письма в поисках зацепок. — Я не понимаю, я была уверена, что убийца — Орсотти. Он, кажется, был единственным, у кого был мотив. — Да, я тоже так думала. — Что, если наши поиски ни к чему не приведут? Что нам делать дальше? — Тогда мы еще раз просмотрим ее финансовую историю, телефонные записи. Да все, что угодно, — Сара смотрит на Талли. Девушка выглядит такой разочарованной. — Эй, мы поймаем того, кто это сделал. Ему не сойдет это с рук. Талли слегка улыбается. — Я знаю. Она снова смотрит на распечатки почтового ящика Сидни, когда ее взгляд цепляется за кое-что. — П и В? Это издательство. Они отвергли мою первую рукопись. Вместе с половиной издательств Восточного побережья. Мне казалось, Сидни не хотела раскрывать свое имя. — Она не хотела, — Сара открывает ноутбук Сидни, а затем папку входящих. Она прокручивает вниз к электронному письму, о котором упомянула Талли, открывает и начинает читать. — Уважаемая мисс Доулинг, мы получили ваше предложение и хотели бы встретиться, чтобы обсудить вашу книгу. — Что? Она передумала? — спрашивает Талли. Алдер ищет рукописи или какие-либо наброски среди документов на ноутбуке жертвы. — На компьютере нет ничего, что указывало бы на то, что она собиралась это сделать. — А что насчет ее Гугл Диска? Он у нее вообще есть? Сара ищет. — Нет, пусто. Не похоже, что она делала какие-то предложения издательствам. — Тогда кто? Сара щелкает мышью, снова открывая письмо. Она обращает внимание на вложение и снова щелкает мышью, чтобы открыть его. Просматривая содержимое, она видит знакомое имя. — Она цитирует Сэмюэля Вентворта, как своего юрисконсультанта и соавтора, — Алдер поворачивает ноутбук, чтобы девушка могла увидеть это собственными глазами. — Похоже, он не знал, как принять «нет» за ответ, — говорит Талли с резкостью в тоне.***
— Я не хотел убивать ее. Я пошел туда, чтобы вразумить ее, — восклицает Вентворт чуть ли не в слезах. — Смысл? Она не хотела открываться публично, почему вы не могли принять «нет» за ответ? — спрашивает Талли, повышая голос. — Потому, что я знал, что она пожалеет, если не сделает этого. Она хотела помогать людям, поэтому стала учителем. Я просто знал, что если сформулирую это правильно, она поймет, что я прав. — Вы просто знали, серьезно? — язвительно спрашивает Крейвен. — Я пришел, чтобы обсудить предложение. Когда она впустила меня, то находилась в расстроенном состоянии. Она продолжала повторять, что я использовал ее. Что, если я решил, что она захочет выступить с публичным заявлением, то я никогда не знал ее. Но это неправда! Я знаю ее лучше, чем кто-либо. Даже лучше, чем ее семья. Мы пошли на кухню, чтобы выпить, но она продолжала кричать и говорить, что я ничего о ней не знаю, что я манипулятор и лжец. Она сказала, что я такой же плохой, как и Корво, потому что солгал и ей, и издательству. Я не мог больше это слушать. Я был так зол, поэтому схватил нож с разделочной доски и… — он машет кулаком, пронзая воздух. — И убили ее, — заканчивает Алдер. — Да, я убил ее, — устало говорит Вентворт. — Если бы она только согласилась на предложение издательства, мы могли бы помочь стольким людям. — Вы сделали это не для того, чтобы помочь людям, — шипит Талли. — Вы понимали, что можете заработать миллионы на этой сделке с книгой, не говоря уже о тысячах, которые вы бы загребали, если бы больше жертв, пострадавших из-за экспериментального обезболивающего Корво, обратилось к вам за помощью, — девушка стоит, возвышаясь на Вентвортом. — Вы всегда заботились только о себе и своей выгоде, а не о чужом благополучии, — она выходит из помещения, громко хлопнув дверью.***
Сара снова подглядывает. Хотя, по факту, не совсем подглядывает, если учесть, что одна из сторон конфликта попросила проконтролировать. Талли снова стоит с Геритом в коридоре, а Сара наблюдает за ними из комнаты отдыха. Если Герит сделает хоть один неверный шаг, ей разрешено вмешаться. Никте сидит за высоким столом в качестве секунданта. Пара просто тихо разговаривает, без каких-либо происшествий. — Как думаешь, о чем они говорят? — спрашивает Батан. — Герит только что спросил, почему они не могут договориться. Талли ответила, что они хотят разного, — отвечает Сара, словно нет ничего странного в том, что она знает, о чем они общаются, не слыша разговора. — Ты умеешь читать по губам? Как ты могла скрыть это от меня? — Никте кажется взволнованной, но спустя секунду замирает, осознавая всю суть. — Подожди, ты делаешь это, когда я разговариваю с Петрой? — Да, — невозмутимо отвечает Алдер. — Дерьмо, — ругается женщина. — А почему, по-твоему, я дразнила тебя? — спрашивает Сара. Она поворачивается с довольной ухмылкой на лице. Никте не успевает ничего ответить, потому что в этот момент входит Талли. Когда Алдер вновь переводит взгляд на коридор, Герит уже направляется к лифту. — Как все прошло, Рыжая? — спрашивает Батан. — Ну, лучше, чем я ожидала, — на лице девушки появляется легкая улыбка. — Сара говорит, что ты его уделала, — стукачит Никте. Талли выглядит шокированной. — Ты умеешь читать по губам? Сара бросает на Никте убийственный взгляд, но та лишь озорно ухмыляется в ответ. — Только обрывками. — Лгунья, — говорит Батан, утыкаясь носом в свой кофе. — Я рада, что все прошло хорошо, — переводит тему Алдер. — И рада, что мне не пришлось вмешиваться. — Я тоже. И вообще, хочу забыть обо всем этом, — говорит Талли. Она выходит из комнаты отдыха и возвращается к «загону для быков», как его называет Батан. Сара следует за ней. — Это понятно. Они возвращаются к столу Сары в дружеской тишине. — Что это? — Крейвен замечает на столе пакет, которого там ранее не было и который выглядит, как упакованный подарок. — Открой, — говорит Сара. — Это мне? — на лице Талли появляется широкая улыбка. Ее взгляд загорается, поблескивая от волнения. Сара кивает с не меньшей улыбкой, чем у девушки. Талли хватает пакет, разрывая упаковочную бумагу, и вынимает вельветовую куртку гранатового цвета с подкладкой из шерпы*. — Я же не говорила, какую куртку оставила, — ахает она. — Как ты узнала? — Ты носила эту куртку почти каждый день. В прошлом году вообще до поздней зимы с ней не расставалась. Я даже боялась, что ты в ней перемерзнешь. Сложно было не догадаться, что речь шла о ней, — объясняет Сара. Талли прижимает куртку груди, уткнувшись носом в подкладку. — Спасибо, Сара. — Не за что, — Алдер подхватывает свою куртку и портфель, готовясь уйти домой. — До завтра? — спрашивает девушка, а в ее взгляде ясно читается благодарность и что-то еще, чему Сара не может дать точное определение. — До завтра, — отвечает она, чувствуя, как тепло распространяется по ее телу. Она смотрит на Талли несколько долгих мгновений, оценивая румянец на ее щеках, прежде чем, в конце концов, неохотно повернуться и уйти. Пояснения: *Шерпа — искусственный мех, похож на мех молоденькой овечки. Очень мягкий и приятный на ощупь, хорошо удерживает тепло. В отличии от натуральной шерсти, шерпу можно стирать без потери свойств и внешнего вида, быстро сохнет.