Когда Талли приближается к дому Алдер, в нем кипит жизнь. По всему периметру горят гирлянды, а через окна видно мельтешащих туда-сюда людей. Она звонит в дверь и ждет, кутаясь в пальто в попытке защититься от декабрьского холода.
Талли слышит открывающего дверь раньше, чем видит.
Когда Сара распахивает дверь, ее голова наполовину отвернута, потому что она что-то отвечает кому-то в доме. Крейвен сразу же замечает ее великолепные распущенные волосы, волнами ниспадающие на плечи.
— Элизабет, клянусь, если я увижу еще хоть одну ветку омелы, я вышвырну отсюда и тебя, и Никте, — кричит она, прежде чем повернуться и поприветствовать Талли. — О, ты рано!
Девушка краснеет.
— Мм, да, я подумала, что моя помощь могла бы пригодиться, — ей сложно смотреть Саре в глаза, потому что она выглядит просто невероятно.
На Алдер черный кружевной и чертовски облегающий прозрачный топ без рукавов, совершенно непрактичный для сезона, но очень привлекательный по мнению Талли. Талию подчеркивают черные брюки, облегающие длинные ноги. Крейвен никогда ранее не видела Сару ни в чем подобном, и ей кажется, что она готова потерять сознание.
— О! Чудесно, спасибо. Входи, ты, должно быть, замерзла, — Сара отходит в сторону, пропуская девушку внутрь.
Как только Талли оказывается в фойе, из гостиной высовывается Никте.
— О, привет, Рыжая! Ты пришла помочь с украшением дома?
— Да, — удается выговорить Крейвен, которая все еще находится под впечатлением от того, что увидела Сару в чем-то, кроме ее типичной рабочей униформы.
Она сбрасывает пальто и передает его в ожидающие руки Алдер.
— Там еще целая коробка омелы. Думаю, нам нужно повесить ее всю, — говорит Никте с ухмылкой.
— Батан, не смей, — Сара щиплет переносицу.
Никте хихикает и возвращается в гостиную, чтобы продолжить свое дело. Алдер вздыхает, вешая пальто Талли на вешалку.
— Честно говоря, я понятия не имею, что нашло на этих двоих, — бормочет она, кладя руку на поясницу Крейвен и ведя ее вглубь дома.
Отлично, как раз вовремя, ведь за мгновение до этого Талли показалось, что ей удалось мало-мальски восстановить самообладание.
— Что? Что они делают? — тихо спрашивает девушка, когда они с Сарой оказываются у кухонного островка.
— Они развесили омелу в каждом дверном проеме, над каждым окном и у каждой арки. Мы еще даже не закончили готовить, не говоря уже о том, что стол не сервирован, — Алдер кажется очень взволнованной. — Я шестым чувством ощущаю, что они что-то замышляют, но не понимаю, что, — она заламывает руки.
Талли тянется к ней через кухонный островок, чтобы успокоить.
— Эй, что бы они не придумали, я уверена, будет весело, — пытается утешить ее Талли.
Она бессознательно выводит круги на тыльной стороне руки Сары, и та, кажется, расслабляется, если судить по тому, как опускаются ее плечи.
— Я просто уверена, что этот замысел касается меня, и мне это не нравится, — она кладет свою руку поверх руки Крейвен.
— Ну, я не думаю, что сидеть без дела поможет тебе отвлечься. Что ты хочешь делать? Готовить? Или накрывать на стол?
— Я лучше буду готовить, — говорит Алдер.
— Отлично, потому что я лучше буду накрывать на стол, — улыбается Талли.
Она отпускает руку Сары и обходит островок, чтобы добраться до ящиков со столовыми приборами.
— Тебе не нравится готовить? — склонив голову на бок, спрашивает женщина.
— Я просто не сильна в этом, — отвечает Крейвен, открывая шкафчик и вынимая горсти ложек, вилок и ножей.
— Что ж, мне повезло, — говорит Сара, снимая с крючка фартук и надевая его.
— Дерзим, значит, да? — дразнит Талли, открывая еще один ящик, чтобы вынуть салфетки.
— Это не дерзость, а правда, ангел, — девушка замирает, слыша ласковое обращение, и ощущает, как по щекам растекается румянец.
— Что ж, думаю, судить об этом буду я, — говорит она и быстро направляется к арке, ведущей в гостиную.
Она слышит позади себя низкое хихиканье Сары, и это только заставляет ее еще больше покраснеть.
Талли расставляет столовое серебро и салфетки в правильном порядке, а затем возвращается на кухню за тарелками.
— Эти можно взять? — спрашивает она Алдер, которая занята нарезкой овощей.
— Мы собирались использовать столовую посуду в Рождественском стиле, которую я храню на чердаке. Спроси у Элизабет, она знает, где все лежит, — женщина машет рукой в сторону гостиной.
Талли оборачивается и замечает Лиз, украшающую лестницу золотистыми лентами.
— Талли! Я не знала, что ты уже пришла.
— Была так сильно занята украшением дома? — спрашивает Крейвен, хватая конец одной из лент и помогая Элизабет обмотать ею перила.
— Спасибо. Да. Можешь себе представить, Сара не доставала игрушки с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк. Они были покрыты толстенным слоем пыли. Я потратила целый день, чтобы вымыть все.
— А посуду ты, случайно, не помыла? — с надеждой спрашивает Талли.
— Нет, до нее руки не дошли. Но! — восклицает женщина. — Я могу показать, где она лежит, — Лиз завязывает концы лент, а затем начинает подниматься по лестнице.
Крейвен следует за ней.
— Значит, обычно Сара не празднует Йоль?
— Неа, прошло много лет с тех пор, как она устраивала ужин у себя дома. Если не ошибаюсь, весь участок зачастую в этот день собирается у Петры. У нее такой особняк, — Лиз подхватывает коробку.
— О, Эбигейл — одна из моих лучших подруг, поверь мне, я знаю масштабы их особняка. Кстати, не видела тебя там в прошлом году. Ты присоединяешься вообще? — Талли берет у нее коробку и останавливается, ожидая ответа.
— Нет, это редкость. Но я рада, что в этом году я здесь, в такой прекрасной компании, — подмигивает она, и Крейвен качает головой.
— Элизабет, я же тебе говорила, — укоризненно напоминает девушка.
— О, я помню. Это просто безобидный флирт, — Лиз проходит мимо нее и начинает спускаться по лестнице. — Я четко и ясно поняла твой посыл.
Брови Талли хмурятся в замешательстве.
— Какой посыл? — она спускается вслед за Элизабет.
Женщина смеется, но не отвечает. Она уходит в гостиную, видимо, чтобы помочь Никте.
Талли достигает подножия лестницы и кричит ей вслед:
— Элизабет, какой посыл?
— Талли? — Сара выглядывает из кухни. — Что-то не так?
Крейвен вздыхает.
— Ладно, думаю, теперь я понимаю, почему Элизабет так тебя раздражает, — она ставит коробку с посудой на островок и принимается распаковывать ее.
— Видишь? Она очень бесячая, — Алдер бросает нарезанные ранее овощи на сковородку, где уже тушится мясо.
— Богиня, пахнет просто потрясающе, — говорит Талли, вынимая несколько тарелок и кладя в раковину, чтобы перемыть.
— А я тебе говорила, — хвастается женщина.
Талли слышит ухмылку в ее голосе, даже стоя к детективу спиной.
— Да-да, говорила. Хотя, окончательно судить можно будет только после того, как я попробую, — напоминает Талли.
Они стоят плечом к плечу: Сара у плиты, Талли у раковины. Крейвен перемывает тарелки, стаканы и прочую сервировочную посуду, и им постоянно приходится маневрировать возле друг друга, пока Сара добавляет специи в бульон, а Талли вынимает оставшуюся посуду. К тому времени, как она заканчивает все перемывать и расставлять, мясо уже кипит.
— Вот, попробуй и скажи, если чего-то не хватает, — Сара держит ложку тушеного мяса, подняв другую руку, на случай, если что-то капнет.
Талли обходит островок и приближается к ней, глотая слюнки от приятного аромата. Она осторожно берет в рот ложку, тоже инстинктивно поднимая руку, на случай, если что-то прольется мимо. Как только бульон касается ее языка, девушка издает стон, наслаждаясь ароматом и приятным вкусом. Крейвен готова поклясться, что глаза Сары темнеют от ее реакции. Она медленно пережевывает, чтобы лучше распробовать.
— Мм, идеально.
— Точно? Не нужно добавить соли или еще каких-нибудь специй? — кажется, Алдер искренне интересуется готовностью своего блюда, поэтому Талли качает головой, заканчивая жевать.
— Нет, все очень вкусно, — говорит она.
Взгляд Сары сосредоточен на ее губах.
— У тебя, мм, тут осталось, — говорит она.
Крейвен вслепую проводит пальцем по губам, и Сара смеется, хватая полотенце со стойки и приближаясь к ней.
— Погоди, позволь мне, — одной рукой она приподнимает подбородок девушки, а второй касается уголка ее рта.
Дыхание Талли сбивается от такой внезапной близости. Она отчетливо ощущает глубокий запах корицы, который всегда ассоциировался у нее с детективом. Женщина заканчивает вытирать уголок рта Крейвен, но не отходит, находя ее взгляд и задерживаясь на нем.
Они вздрагивают от того, что кто-то из гостиной зовет Сару по имени.
— Что? — очень раздраженно отвечает Алдер.
Они отступают друг от друга, и Талли задается вопросом, почему Сара выглядит такой расстроенной. Никте что-то прервала?
— Да я просто хотела спросить, есть ли у тебя дрова, — говорит Никте, входя на кухню. — О, можно мне попробовать твой шедевр?
— Нет, для гостей ничего не останется, — отрезает Сара.
— Да тут целая кастрюля. У нас не столько гостей, чтобы им не хватило, — закатывает глаза Батан.
— Мой ответ остается прежним. Что касается твоего первого вопроса, нет никаких дров, кроме полена, лежащего в прихожей.
— Отлично, — Никте огибает кухонный островок, направляясь в указанном направлении.
— Сара! Помоги разжечь огонь, — кричит из гостиной Элизабет.
Алдер кладет полотенце, которое все еще держит в правой руке, и снимает фартук, бросив извиняющийся взгляд на Талли, прежде чем отправиться на поиски сестры.
Девушка следует за ней.
— Элизабет, ты так ничему и не научилась из наших походов? — упрекает сестру Сара, принимаясь за разведение огня.
— Я усвоила только одну вещь: ненавижу походы, — улыбается Лиз, подмигивая Талли, которая стала прямо над Сарой. — Когда прибудут гости?
Алдер бросает беглый взгляд на часы, а затем вновь возвращается к растопке.
— Через пятнадцать минут, — она заканчивает раскладывать угли, а затем берет коробок спичек с каминной доски, тяжело вздыхая. — Мы далеко не готовы встречать их. Не расставлены напитки и не установлен станок для строгания.
— Сара, дом выглядит великолепно. Ты проделала замечательную работу, — Элизабет кладет руку на плечо сестры, и Талли ловит себя на том, что улыбается, глядя на них.
— Правда? — спрашивает Алдер, явно неуверенная в себе.
— Да! Хотя, должна сказать, это все, в основном, благодаря мне, — с долей хвастовства дразнит Лиз.
— Это правда. Когда Сара устраивает ужин у себя, что бывает редко, дом выглядит совершенно пустым. Но она всегда готовит великолепное рагу из козлятины, — говорит Никте, заходя в гостиную со святочным поленом. — Окей, Лиз, куда тебе его положить?
— На столик у окна, — говорит Элизабет. — Я пока подготовлю тележку с напитками.
— Никте, следи за огнем, я пока схожу наверх за инструментами для строгания, — говорит Сара, вставая с корточек.
— Конечно, — Батан тут же заменяет ее у камина, пока детектив поднимается по лестнице, а Элизабет направляется в гостиную.
Талли чувствует себя не у дел, поэтому пользуется моментом, чтобы оглядеть комнату, и замечает, что омела действительно повсюду: свисает с камина, с двух арок и над дверью, ведущей через фойе в комнату с фортепиано.
— Никте, зачем вам с Элизабет столько омелы? — спрашивает она.
Женщина смотрит на нее с ухмылкой.
— Увидишь, — загадочно отвечает она.
Талли закатывает глаза, собираясь надавить, но в этот момент раздается звонок в дверь и, видя, что все заняты, она решает пойти и встретить прибывшего гостя.
— Я открою.
Девушка распахивает дверь, встречая незнакомку. У нее добрая, приятная улыбка и большой шрам на правой брови. Ее волосы заплетены в тугие косы и украшены золотистыми лентами.
— Привет! — говорит Талли. — Мы, кажется, не встречались раньше.
— Не встречались, — женщина протягивает руку. — Анакостия Квотермейн.
Талли принимает руку и пожимает ее.
— Талли Крейвен.
— А, гражданская напарница Сары. Она рассказывала мне о тебе, — Анакостия улыбается.
— Надеюсь, только хорошее? — нервно говорит девушка.
— Ну, сначала она говорила, что ты ее раздражаешь, но со временем это перетекло в рассказы о том, насколько ты ценный член команды, и что она не может представить, чтобы у нее был другая напарница или чтобы ты с ней не работала, — отвечает Анакостия.
—Оу! — Талли краснеет. — Зато она вообще ничего не рассказывала мне о тебе, — она замечает, как Квотермейн передергивает плечами, ежась от холода, поэтому спешит завести ее внутрь. — Ой, входи! Прости.
— Все нормально, — отмахивается женщина, проходя в дом. — Сара была моей наставницей, когда я была новичком. Научила меня всему, что я знаю и умею.
Талли вешает пальто Анакостии на вешалку и ведет ее в гостиную, предлагая выпить.
— Вау! Чем ты сейчас занимаешься?
— Работаю в полицейской академии, обучаю новобранцев, — говорит женщина.
Когда они проходят лестницу, Сара как раз спускается в инструментами.
— Ана! — восклицает детектив, и ее глаза загораются, прежде чем она обнимает женщину, поглаживая ее по спине. — Я очень рада, что ты смогла присоединиться к нам, — говорит Алдер, когда они разрывают свои объятия.
— Я тоже, — отвечает Анакостия.
***
Талли замечает, что беспокойство Сары увеличивается с каждым новым гостем. За Анакостией следуют Беллвезеры: Эбигейл, Адиль, Петра и все трое ее мужей. Затем прибывают Раэль и Сцилла, а за ними Изадора.
Кажется, Алдер переживает из-за каждой мелочи. Она постоянно проверяет тележку с напитками и обходит гостей, спрашивая, все ли в порядке. Она ни на секунду не выходит из режима хозяйки. Это то, что Талли всегда находила милым в детективе — ее желание быть полезной другим. Тем не менее, с каждой минутой это тревожит ее все больше и больше.
После того, как Сара просит ее попробовать мясо в третий раз, Крейвен кладет руку ей на поясницу.
— Мясо замечательное, всем понравится.
Она заглядывает в холодные, встревоженные глаза и видит, как напряжение медленно покидает женщину напротив. Ее плечи на мгновение расслабляются, а сама она тяжело вздыхает и поворачивается к Талли лицом.
— Спасибо. И за помощь во всем тоже, — неопределенно жестикулируя, говорит она.
— Без проблем, я всегда рада помочь, — улыбается Талли, демонстрируя ямочки на щеках.
— Кстати, ты прекрасно выглядишь, — говорит Алдер, осматривая наряд девушки.
На ней бархатистое красное платье с атласной лентой, которая проходит от груди к плечам, и черные колготки, которые она надела, чтобы не мерзли ноги. Платье облегает торс и заканчивается на несколько дюймов выше колен.
— О, спасибо, — удивленно отвечает Талли, опуская смущенный взгляд вниз и чувствуя, как румянец заливает щеки. — Ты тоже, — добавляет она.
Наступает очередь Сары краснеть.
Она выглядит чертовски невероятно, — думает про себя Крейвен. —
Краснеющая, с застенчивой улыбкой, словно не понимает, насколько она великолепна и красива.
Талли делает маленький шажок вперед, притягиваемая магнетизмом женщины напротив, и видит, как глаза Сары расширяются, а рот немного приоткрывается. Ее взгляд опускается на губы девушки во второй раз за этот вечер, и Талли перестает дышать.
— Подадим ужин? — внезапно спрашивает Алдер, разрушая волшебство момента.
— Да, конечно, — отвечает девушка, вновь улыбаясь до ямочек на щеках.
***
Они едят, пьют, строгают и сжигают святочное полено. Сара уверена, что так прекрасно не отдыхала уже очень много лет. Ее щеки краснеют от выпивки и жара, исходящего от камина, а сердце наполняется теплом.
Элизабет зовет ее по имени едва ли не в сотый раз за вечер, когда она идет за очередной бутылкой вина. Алдер поворачивается лицом к сестре и делает несколько шагов к ней.
— Да?
Плечи Лиз опускаются.
— Уже ничего, — говорит она.
Ее взгляд на долю секунды смещается вправо от Сары, за плечо детектива. Алдер следит за движением глаз сестры и видит Талли, стоящую в арке с растерянным выражением лица. Женщина закатывает глаза. После пятого раза, когда Элизабет зовет ее по имени, а затем передумывает, Сара понимает, что происходит. Сестры Талли тоже присоединяются к веселью, крича: «Тал» всякий раз, когда она находится в каком-то из дверных проемов недалеко от Сары. К большому разочарованию, — которое даже не пытается быть скрыто, — Никте и Элизабет, им пока не удалось поймать их в одном месте.
В конце концов, гости начинают расходиться. Петра и ее мужья уходят первыми, за ними следует Никте. Затем дом покидают Эбигейл и Адиль. Подозрительно близко друг за другом уходят Изадора с Анакостией, а после и Сцилла с Раэль. Элизабет уходит последней, хотя Сара совсем не ожидала, что она не останется. Женщина оправдывается, что пообещала провести остаток вечера в компании друга, прежде чем выбегает за дверь и оставляет Талли с Сарой разбираться со всем беспорядком в одиночку.
Они убирают посуду в тишине: Талли моет, а Сара вытирает и раскладывает.
— Мне действительно не хватит слов, чтобы выразить благодарность за всю твою помощь сегодняшним вечером, — говорит Алдер, убирая последнее блюдо.
Талли вытирает руки полотенцем.
— Пустяки, — скромно говорит она.
— Вовсе не пустяки. Не знаю, справилась бы ли я, если бы не ты. Особенно, с выходками Никте и Элизабет.
— О-о-о, да. Я так и не поняла, что они пытались сделать? — спрашивает Крейвен.
Сара вздыхает.
— Они пытались заставить нас с тобой встать под омелой.
— О, — пищит девушка, чувствуя, как краснеют ее уши.
— Что? Ты серьезно не поняла? — спрашивает Сара. — И какой из тебя журналист-расследователь? — дразнящим тоном добавляет она.
— Эй! — Талли хлопает ее по руке, и обе заливаются смехом. — Просто вечер был очень насыщенным, — оправдывается она, разворачиваясь и направляясь к фойе.
— Да, это точно, — Сара следует за ней.
— Ну… Спасибо за прекрасный вечер. Это лучший Йоль, который у меня был за много лет, — говорит Крейвен, когда они оказываются у входной двери.
Сара хватает пальто девушки и помогает надеть его.
— Пожалуйста. Для меня этот день тоже был лучшим за последние годы.
Талли поворачивается к женщине спиной, просовывая руки в рукава. Когда Сара направляет пальто на ее плечи, Талли вынимает волосы из-под воротника, и Алдер позволяет себе на мгновение вдохнуть запах цветочного шампуня, прежде чем девушка вновь повернется к ней лицом.
— Будешь в следующем году снова принимать гостей? — спрашивает она, открывая входную дверь.
— Не уверена. Думаю, мы будем делать это по очереди. Следующая, вроде бы, Никте, поскольку Петра принимала гостей в прошлом году, — Сара стоит в дверях вместе с Крейвен, не желая прощаться.
— Хм, будет интересно, — улыбается Талли, а затем ее взгляд за что-то цепляется и она поднимает голову вверх.
— Что? — Сара следит за ее взглядом и видит ветку омелы, висящую над дверью.
Должно быть, Элизабет повесила ее, когда уходила, потому что раньше ее здесь точно не было.
— Похоже, им таки удалось поймать нас, — говорит Талли, переводя взгляд на лицо Сары.
Алдер смотрит на нее.
— И их здесь даже нет, чтобы засвидетельствовать это.
Брови девушки взмывают вверх в удивлении.
— А есть что засвидетельствовать?
Сара понимает намек, и ее мозг мечется в поисках хоть какого-нибудь ответа. Поскольку здесь никого нет, кроме них самих, им не обязательно доводить дело до конца. Она никогда так не нервничала из-за перспективы поцеловать кого-то, но при мысли о поцелуе с Талли, Алдер чувствует, что ее сердце начинает биться чаще. Ее взгляд в каком-то странном предвкушении невольно скользит вниз, к губам девушки. Она думала об этом весь вечер. Как ни странно, они уже дважды были близки к тому, чтобы поцеловаться, и ни разу это не было под веточкой омелы. Она задается вопросом, что бы произошло, если бы их не прервали. Крейвен стоит прямо перед ней, нужно только немного податься вперед, чтобы узнать, на что похожи поцелуи с ней. И Сара слегка наклоняет голову вперед, давая Талли возможность отступить.
Она этого не делает, наоборот принимает приглашение, тоже наклоняя голову вперед. Сара медленно сокращает оставшееся между ними расстояние, кладя указательный палец под подбородок девушки. Алдер чувствует, как внизу живота вспыхивает искра, когда их губы, наконец, соприкасаются, и позволяет себе раствориться в поцелуе. Палец, который до этого был под подбородком Крейвен, скользит вверх, пока вся ее ладонь не обхватывает щеку девушки. Она чувствует, как одна из рук Талли зарывается в ее волосах, осторожно дергая за пряди.
Целовать Талли кажется совершенно новым и одновременно таким знакомым. Создается ощущение, что Сара тонет, но вместе с этим, наконец-то, может дышать полной грудью. Это похоже на возвращение домой, на что-то, что она должна была делать все это время, и в то же время, не похоже ни на что, что она когда-либо делала раньше. Ей нравится узнавать, какие движения языка или губ вызывают у Крейвен больше реакций.
Когда Сара нежно посасывает нижнюю губу Талли, та притягивает ее ближе, обняв рукой за талию. Когда она слегка прикусывает эту губу, рука, зажатая в ее волосах, резко дергается, и она чувствует резкий вздох. Когда она проводит языком по складкам губ, Крейвен всхлипывает. Сара начинает отстраняться, пытаясь сохранить иллюзию, что это всего лишь поцелуй, случившийся исключительно из-за омелы, но Талли следует за ней, прижимая спиной к открытой входной двери. Алдер задыхается, когда Талли берет на себя инициативу.
Сара не может оттолкнуть ее. Не тогда, когда нежные руки осторожно обхватывают ее лицо, а бедра прижимаются к ее собственным, не оставляя между дверью и телом ни дюйма пространства. Сара отчаянно хватает Талли за плечи, пока девушка буквально сводит ее с ума. Искра желания, вспыхнувшая, когда их губы впервые встретились, разгорается до пожара с каждым движением языков и каждым толчком бедер. Алдер даже не удивлена, что упорство девушки распространяется и на ее поцелуи.
Когда они отстраняются для глотка воздуха, Сара прислоняется лбом ко лбу Талли, тяжело дыша.
Она не уверена, чего ожидает от Крейвен, но определенно не того, что слышит в следующее мгновение:
— Спокойной ночи, детектив Алдер.
Сара может сказать, что Талли не хочет уходить, по тому, как она цепляется за нее даже после того, как попрощалась. Она видит это в ее потемневших глазах и на раскрасневшемся лице. Она ждет, что Сара скажет ей остаться. И Алдер безумно хочет поступить именно так. Хочет больше всего на свете. Но вспышки воспоминаний о последствиях последних отношений с коллегой заставляют ее передумать. Она не может позволить себе потерять Талли. Даже, несмотря на то, что она и Никте в конце концов смогли стать друзьями, она не может отделаться от мысли, что это просто случайная удача. И если у них с Талли ничего не получится, Крейвен ни за что не останется. Затем к ней возвращаются воспоминания о жутком голосе, угрожавшем ей теми, кого она любит. Даже если сейчас она не расследует дело своих родителей, она не может вынести одной только мысли о том, что кто-то причинит вред Талли из-за того, что она не смогла держаться на расстоянии.
— Спокойной ночи, Крейвен, — в конце концов говорит она.
Талли убирает руки, на ее лице отражается разочарование, а затем она поворачивается и спускается по ступенькам крыльца в снежную декабрьскую ночь. Сара смотрит ей вслед, сожалея о своем решении с каждым шагом, который все дальше и дальше уводит от нее Талли Крейвен.
