Бронированный

— Насчёт времени, — сказала Энни, скрестив свои руки на груди. Она ждала в заброшенной конюшне около часа. — Ты опоздал. — Прости, Конни всё не хотел отстать от меня, —сказал Бертольд. —Я только избавился от него. — Что ж, тогда постарайся получше в следующий раз. У нас не так много времени, — ответила на это она. — И где Райнер? — Да кто знает. Наверно снова пытается ухаживать за Кристой, —горько ответил парень. Энни свела брови. — Он продолжает это делать? — Думаю, что да, — ответил Бертольд. — Как будто бы он теряет всякий рассудок, когда речь заходит о ней. — Это опасно. — Я знаю. — Он только ранит себя. — Я знаю. — Хотя, кажется она реально ему нравится. — Я знаю! — Хм, не думала, что ты способен на ревность. Интересно, — произнесла Энни, медленно расхаживая взад и вперёд. — Что? Я не… — Нам не стоит тратить на это время. Встретимся с Райнером позже, — сказала девушка. — Я хотела встретиться сейчас, так как мы почти закончили тренировку. Нам нужно продумать наши следующие шаги. — Я думал, наш план заключается в том, чтобы вступить в Военную Полицию и стать ближе к королевской семье, — сказал Бертольд. — Посмотрим, что они знают. — План всё ещё такой же, насколько мне известно, — произнесла Энни. — Но мы потеряли связь с нашим домом. Думаю, можно с уверенностью предположить, что теперь мы сами по себе и всё в наших руках. — И именно этого я боялся, — произнёс парень. — Мне бы не хотелось говорить об этом Райнеру, он так убеждён в том, что его отец протянет ему руку помощи… — Кстати, говоря о нём, как его состояние? — спросила Энни. — Теперь я понимаю, что ты имел в виду. — Сложно сказать, — ответил Бертольд, скрещивая свои руки. — Иногда он нормальный, но бывает такое, что он будто становится другим человеком. Будто бы он их союзник и сражается против нас. Энни медленно кивнула. — Не уверена, что мы можем что-то с этим сделать. — Я тоже. — Что ж, тогда попытайся поддерживать его в нормальном состоянии. Ты единственный, кто сможет сделать это, — сказала она. — И не думай мне возражать. Мы оба знаем, что ты самый важный для него человек в мире. — Нет, — произнёс Бертольд. — Это только Марсель или же его отец. — Его отец не здесь, Марсель умер. Остался ты, — сказала девушка. — И так было всегда. Думаю, если бы он выбирал между отцом и тобой, он бы выбрал тебя. — Мне трудно в это поверить, — сказал Бертольд. — Ладно, можешь не верить, — ответила Энни. — Ты совершенно не понимаешь свою ценность, а Райнер не видит ничего яснее. Лёгкая улыбка появилась на её лице. — И потому ты обеспокоен насчёт ситуации с Кристой. Тебе просто не нравится, что Райнер не принадлежит тебе. — Это всё неправда! Ты же вроде сказала, что мы не будем говорить об этом! — возразил парень. — Оу, ну чего ты, — сказала Энни. — Мы знаем друг друга уже несколько лет, и я вижу, как ты на него смотришь. Помню, перед нашей атакой ты сказал мне, что влюблён в него. — Я не… — Я удивлена, что он ещё не заметил, — засмеялась она. — …Он думает, что я влюблён именно в тебя, — пробормотал Бертольд, сдавшись от своих попыток отрицать это. Энни фыркнула: — Спасибо, хотя нет, не спасибо. Считай, что ты у меня во френдзоне. — Это только потому, что я первый отправил тебя в неё. Энни опять засмеялась, что было довольно редким явлением. — Я скучала по тебе, — сказала она. — По вам обоим. — Мы скучали по тебе тоже, — сказал Бертольд. — Это так странно, видеть тебя каждый день, но не ощущать твоего присутствия. Энни кивнула. — Мы не думали, что это будет так сложно. Я так скучаю по тому образу мышления, который был у нас в детстве. — Боже, мы тогда были так глупы. — Я хочу попытаться ускорить нашу миссию, — вдруг сказала она. — И так мы сможем вернуться домой. Найдём способ, как найти Координату, а затем расправимся со всей королевской семьёй и их ближайшими сторонниками. Проберёмся к ним также, как и делали до этого раньше. — Что, ты хочешь, чтобы мы пробили две остальные стены? — недоуменно спросил Бертольд. — С каждым разом, когда мы будем пробивать стены, увеличивается шанс того, что нас смогут раскрыть, а также нам придётся сражаться. — А ты хочешь оставаться на месте, как сейчас? — спросила Энни. — Райнеру не становится лучше, и нам тоже. С каждым днём мы начинаем терять себя и друг друга. — Я знаю, — тихо ответил парень. — Как твоя выносливость? Стала лучше? —спросила девушка. —Если мы начнём, ты будешь тем, кто сделает это снова. — Я не практиковался в этом, но сейчас я не такой, какой был несколько лет назад, — сказал Бертольд. — Я могу продержаться в титанической форме около получаса, и после оставаться физически способным. Каждая минута после этого будет даваться мне с трудом, но как-нибудь справлюсь. — И в каком состоянии ты будешь после этого? — Хуже, чем три года назад, — заключил Бертольд. — И сколько времени пройдёт перед тем, как ты начнёшь выбиваться из сил? — Около десяти-пятнадцати минут, в зависимости от того, сколько потрачу я сил, — сказал парень. — Но я всё равно не рассчитываю выбраться из этого невредимым. Ты же чуть не погибла, когда направляла титанов к стене в первый раз. — Теперь я сильнее тоже, — сказала Энни. — Но если мы начнём это в ближайшее время, придётся всё переложить на вас двоих. Сокрытие моей титанической формы может быть очень выгодным для нас. — Согласен, — произнёс парень. — В идеале, всё стоит оставить на меня. Вы с Райнером — самые уважаемые кадеты. В отличие от меня, ваше отсутствие могут заметить. А я всего лишь мебель. — Мне не нравится, когда ты обесцениваешь себя, как сейчас, — сказала она, поджав губы. — К твоей удаче, Райнер не здесь, чтобы услышать тебя. — Райнер не здесь, чтобы не услышать что? — спросил Райнер, только что зашедший в конюшню. — Где, чёрт возьми, ты был? — спросила Энни, скрещивая руки. — Кристе нужен был кто-то, кто поможет ей нести покупки, и я стал доброво… — Ты мог бы отложить своё свидание до того, как мы закончим наше общее предательство этому месту? — спросил Бертольд, внутренне морщась от своего резкого тона. — Да, точно, — ответил Райнер. — Так, что я пропустил? Энни вкратце пересказала ему все моменты, явно раздражённая тем, что тот опоздал. — Хоть и мне не нравится это, но Бертольд прав. Второе вторжение будет иметь наибольший успех, если он будет тем, кто его начнёт, — сказал Райнер, погружаясь в свои мысли. — Но нам нужно решить, где и когда нанести удар. Мы собираемся разрушить только стену Роза? Или же все две стены? — Не думаю, что мы трое способны разрушить сразу две, — ответила девушка. — Кроме того, нам нужно что-то, на что мы можем опереться в случае неудачи. Если же мы не сможем вывести их из укрытия, придётся следовать плану вступления в Военную Полицию. — Правильно, — ответил Райнер. — Каковы будут наши масштабы? — Если сравнивать со стеной Мария, то со следующей стеной будет потруднее. Сейчас там гораздо больше военного подкрепления, — сказал Бертольд. — Разведчики будут готовы схватить нас, и лишь у меня есть шансы скрыться, если они до нас доберутся. — Ты понимаешь, что кадеты также будут вовлечены в бой. Что ж, тогда нам нужно подготовиться к этому, либо же притвориться, будто бы мы сражаемся вместе с ними. — Возможно, многие из них погибнут во время атаки, — произнёс Бертольд, чьё горло перехватило от эмоций. — Говоря это, меня начинает тошнить. — Никто из них не умрёт, — вмешался Райнер. — Мы можем защищать их. Оставим их в живых. — Не забывай, на чьей ты стороне, — резко сказала Энни. — Я не говорила, что мы должны их убить, но всё же нам придётся позволить им умереть. — Стоит нам для начала нацелится на самых главных военных? — спросил Райнер, меняя тему разговора. — Может быть, — ответила она. — Обезвредим их командование на длительное время. — Стой, подожди, — сказал он. — Нам не стоит быть слишком стратегичными. Я почти уверен, что каждый здесь верит, что все титаны неразумные. Давай оставим всё как есть. Энни, ты всё же не будешь принимать участие в атаке. Держись подальше и скрывай свою титаническую форму. Я хочу снова впустить толпу титанов, они сосредоточат всё внимание на себя. Если они нанесут чрезмерный ущерб стене Розе и её внутренним землям, то у правительства не будет другого выбора, кроме как вмешаться. — Вот он, — сказала Энни. — Я не была бы так уверена, если бы ты сдался. — Нет, —сказал Райнер. — Мы уже зашли так далеко. Так или иначе нам нужно с этим покончить. Колоссальный титан появится снова, превратив всё в безумие. Даже если нашу атаку отобьют, мы воспользуемся возникшим хаосом, чтобы как-нибудь выкрутится. Райнер взглянул на своих товарищей. — Почему вы на меня так смотрите? — Просто рад, что наш лидер вернулся, — сказал Бертольд. — Не придавай этому значение, — вздохнула Энни. — Нам нужно подготовиться. Изучите все карты стены Розы, найдите слабые места. Также нужно выбрать подходящее время. Ночью перед этим мы соберём толпу титанов, чтобы позже они смогли войти после пролома стены. Бертольд и я займёмся этим. Энни, ты должна оставаться скрытой несмотря ни на что, — он снова взглянул на них. — Вы всё ещё смотрите на меня странно. — Марсель гордился бы тобой, — сказала Энни. — При условии, что ты сохранишь свою голову. — Ты не можешь просто сделать мне комплимент, не так ли? — вздохнул Райнер. — День выпуска, — вдруг сказал Бертольд. —Что? — спросила она. — Нам стоит сделать это в день выпуска. Количество кадетов приуменьшится, из-за того, что они погибнут, или же уйдут после лицезрения реальной битвы. Это может также сократить количество солдат в дальнейшем. — Хорошо, мне это нравится, — сказал Райнер. — Теперь мы знаем в какое время это будет и как. Осталось выбрать место. — Я займусь этим, — ответила Энни. — Вы же лучше сосредоточьтесь на том, как собрать толпу титанов. Я должна идти, мы слишком долго разговаривали. И с этими словами она вышла из конюшни. — Я так и не понял, что такого ты в ней нашёл, —проговорил Райнер. — Почему ты так уверен в том, что я в ней заинтересован? —спросил Бертольд, не успев остановить себя. — Ты говорил мне, что тебе нравятся блондины, — ответил парень. — И я думаю, она единственная блондинка, на которую ты обращал внимание. — Что за логика, — произнёс Бертольд, одновременно испытывая разочарование и облегчение. После прошло пятнадцать минут как минимум, эти двое вышли из конюшни, совсем не ожидая, что Саша выпрыгнет из ближайших кустов. — Уоу, ребята, вы напугали меня до чёртиков! — воскликнула она. — Я уж подумала, что вместо вас Кит… Не то чтобы я сделала что-то подозрительное… — Вовсе нет, — сказал Райнер, смотря на её карманы, набитые хлебом. — А что насчёт вас, ребята? Что вы делали одни в этой пустой… Охохохохо, —сказала Саша, и на её лице появилась самодовольная улыбка. — А? —спросил Райнер. — Не стоит вам мне это объяснять, — хихикнула Саша. — Человеческие потребности, я права? — Права, — медленно проговорил совершенно потерянный Райнер, оглянувшись через плечо. Бертольд стоял как вкопанный, его лицо горело от прильнувшей к щекам крови. — Что с тобой такое? К этому моменту Саша уже ускакала от них, всё ещё смеясь про себя. Пара выдохнула с облегчением, смотря ей вслед, но по разным причинам — Она какая-то странная, — сказал Райнер, сморщившись. — О чём она вообще говорила? — Райнер, ты серьёзно?! — воскликнул Бертольд. — Она говорила о… Она намекала на… — Если ты хочешь мне что-то сказать, то я не понимаю что именно, — сказал Райнер. — Это выглядело так будто бы мы были одни в той конюшне в течение долгого времени… И она предположила, что мы… — Мы что? — начал нажимать он. Бертольд поймал себя на том, что прямо сейчас ему хочется испариться, как его титаническая форма. — Что мы там были… И наслаждались друг другом… Интимно. На мгновение Райнер непонимающе посмотрел на него. — Она подумала, что мы там занимались сексом? Бертольд почувствовал, как его лицо приобрело более яркий оттенок красного. — Да, на это она и намекнула, — пробормотал он, закрыв своё лицо руками. Райнер согнулся пополам от смеха. — Как, чёрт возьми, она пришла к такому выводу? — Я не знаю. Давай поскорее уйдём отсюда. — Ну раз ты хочешь, — произнёс Райнер, продолжая смеяться. — Эй, может нам стоит воспользоваться этим? — Что? — Если кто-нибудь спросит, где мы были. Мы можем использовать это, как прикрытие, — сказал Райнер, слегка хихикнув. Бертольд понятия не имел, что ответить на это. Впрочем, в данный момент он и так потерял дар речи. *** — Это плохая идея. — Ты только что это говорил. — И всё ещё буду говорить. Это плохая идея, — сказал Бертольд.— Я поражаюсь тому, как далеко мы зашли. — Нам не о чём беспокоиться, — сказал Райнер. — Все будут в отключке до утра. — Я не могу поверить, мы опустились до того, что нам пришлось споить наших товарищей. — Мы не споили их прямо. Я просто дал им выбор, выпьют ли они или же нет ликёр, который я припрятал специально для них. — Ты буквально делаешь ставку на то, что каждый из них будет спать настолько долго для нас, чтобы мы успели выйти за стену Роза, за стену Мария, да Бог знает куда, на всю ночь, а затем вернуться обратно. — Они будут спать или находится в состоянии похмелья, поэтому не заметят, что мы ушли. Бертольд опустил голову. — Я никогда не пойму тебя. Солдаты бы так не подумали. — Что это с тобой такое, что ты постоянно говоришь про солдатское воспитание? — спросил Райнер. — Забудь об этом, — ответил Бертольд. Он понял, что у его друга провалы в памяти. — Мы пойдём тренироваться, — сказал Райнер. — Я не отправлю тебя туда, где много военных, пока не буду уверен в том, что ты выберешься оттуда целым и невредимым. — Я должен быть польщённым или оскорблённым? — Ну, это не было оскорблением, — ответил парень. — Сомневаюсь, что кто-то, кроме тебя, сможет выдержать бремя Колоссального титана. — Что ты подразумеваешь под этим? — Его унаследовал тот, у кого больше всего слабостей, и это иронично, — рассмеялся Райнер. — Будто бы я сам этот не знаю, — вздохнул Бертольд. — Каждый раз, когда кто-то упоминает о Колоссальном титане, где-то там возникает слово «непобедимый». — Ты кажешься довольно непобедимым в бою, — сказал Райнер. — Ты сила, на которую можно рассчитывать. — Даже камень будет силой, на которую можно рассчитывать, если он будет достаточно большим. — Что ж, тогда я брошу в тебя камень, если ты не перестанешь ненавидеть себя, — сказал парень. — Я по-настоящему не понимаю этого. — Нам действительно стоит поговорить об этом снова? — Да, — ответил Райнер. — У нас никогда не было шанса поговорить об этом более серьёзно. То есть более глубоко. — Тогда сейчас самое время, —вздохнул Бертольд. — Говори, я слушаю. — Ты тихий, не так много говоришь, ты можешь стать бесчувственным, когда тебе это нужно, а за это умение любой солдат или воин сделает всё что угодно, кстати. Ты держишься на заднем плане, называешь себя трусливым, и всё же твои умения и навыки говорят сами за себя. Мы оба претендуем на второе место в десятке, и всё может пойти в любую сторону. — Ты знаешь, что ты лучше меня. — Я ещё не закончил, —продолжил Райнер, скрещивая руки на груди. — Ты выглядишь пугающим, и это может и быть, только вот я знаю, что ты один из добрейших людей на свете. Ты глубоко запираешь свои эмоции, но они всё ещё там, внутри. И я один из немногих людей, которым посчастливилось их увидеть. Если честно сказать, иногда в мгновение ока ты можешь превратиться из бесчувственного человека в крайне чувственного. — Я не понимаю к чему ты клонишь, или как всё это делает меня чем-то особенным. — Моя младшая кузина сказала, что она хочет выйти за тебя замуж, когда вырастет, и ты даже не посмеялся над ней, — произнёс Райнер, потерев переносицу. —Я всё ещё не могу поверить тому, что она сказала. — Я подумал, что это было довольно мило, — засмеялся Бертольд. — И она всего на несколько лет младше нас. — Ну, тогда она была маленькой, и сейчас она всё ещё ребёнок. — Справедливо. — Ну и я не думаю, что кто-то из кадетов проводил с тобой большую часть своего времени, только потому, что ты боишься людей… — Что? Это не… — Но они всё равно смотрят на тебя снизу-вверх и восхищаются тобой, — продолжил Райнер. — Конни называет тебя безупречным как минимум три раза в день. — У Конни должно быть слишком высокие стандарты. Райнер сорвал с земли пучок травы и кинул его в своего друга. — В следующий раз я реально брошу в тебя камень. Хватит со мной спорить и просто слушай. Ты сложный человек, у тебя много разных сторон, в том числе и сильных. И даже если Колоссальный титан даёт тебе невероятную силу, ты всё равно держишь её под контролем, и не только её. Однажды ты помешал мне сравнять мой дом с землёй, и если я буду сравнивать тебя со скалой, то это только потому, что ты твёрдый и надёжный. — Не думаю, что смогу в это поверить. — Почему? — Потому что пока ты видишь во мне только хорошие стороны, я вижу плохие. Я трусливый, параноик, временами не могу контролировать своё эмоциональное состояние, и если я всё сделаю неправильно, то моя титаническая форма подведёт всех нас… — Бертольда прервал Райнер, который зажал ему рот своей рукой. — Беру свои слова назад насчёт того, что ты тихий, — хмыкнул Райнер. — Я вижу и твои плохие стороны. Мне приходится выручать тебя во время светских мероприятий чтобы ты не стоял неловко у стены. Ты можешь быть чересчур суеверным, и этот твой непонятный страх перед воронами… — Одна из них напала на тебя, когда тебе было четыре. Это плохое предзнаменование. — Буду иметь в виду, — засмеялся Райнер. — Я всё ещё не вижу в этом смысла. — Не смотря на недостатки, у тебя много достоинств, — сказал парень. — И я буду говорить про них, пока ты не увидишь их в себе. Ты держишь ситуацию в равновесии, как и меня тоже. — Что ты имеешь в виду? — Не веди себя так, будто бы ты не знаешь. Без тебя я, наверно, был бы уже мёртв. Ты сдерживаешь меня от моей постоянной склонности к импульсивным поступкам, обнимая меня время от времени, — сказал Райнер. — Возможно мы бы с Энни уже прикончили бы друг друга, если бы ты не был нашим миротворцем. Каждый раз, когда я начинаю терять себя, ты возвращаешь меня обратно. — Я не так хорош в этом, как ты думаешь, — тихо сказал Бертольд. — Ты не обязан быть чертовски идеальным, — сказал парень, взяв его за плечи и слегка встряхнув. — Ты слишком добр ко мне, хоть я раньше и обращался с тобой и Энни, как с дерьмом. — Никто из нас не винит те… — Этого всё равно не должно было случиться, об этом я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь, — произнёс Райнер. — Мне всё равно, кому я причиню боль, если это не люди, которые мне дороги. — Ни одно из моих умений ничего не значит, если у меня нет инициативы, — сказал Бертольд. — У тебя же есть стимулы, чего нет у меня. — Так значит я тебе безразличен? — Нет, это не… — Расслабься, я пошутил, — сказал Райнер. — Так вот, под тем, что ты запираешь свои эмоции, я имел в виду, что ты можешь запереть их окончательно. А также ты можешь прервать все связи с людьми, чтобы сделать то, что нужно. — Это вовсе не хорошо, — произнёс Бертольд. — Даже если я всё это прерву, то я не смогу прервать всё это навсегда. И если с тобой и Энни что-нибудь случится, то это будет моя вина…— его голос сорвался. — Не думаю, что смогу продолжить. — Я знаю, что тебе не всё равно. Тебе не стоит беспокоиться о том, что ты не представляешься таким, как ты бы этого хотел. Ты забываешь, что я тот человек, который рядом с тобой, когда ты не в силах сдерживать свои эмоции. Я могу с уверенностью сказать, что я уже увидел тебя как личность, и какие бы аргументы ты бы мне не приводил, это никогда не приуменьшит твою ценность для меня. — Зачем ты мне говоришь всё это? — Я же сказал тебе, что я хотел поговорить об этом некоторое время. И если что-нибудь пойдёт не так, то у меня останутся вещи, которые я бы не хотел оставлять невысказанными. — Есть одна или же две вещи, связанные со мной, о которых ты не знаешь, — осторожно сказал Бертольд. Было правдой, что им приходится сталкиваться с реальностью того, что всё вокруг может разрушиться в любой момент. Были вещи, которые он тоже не хотел оставлять невысказанными. Бертольду не нравился тот факт, что он оказался в этой ситуации. С тех пор, как Криста привлекла внимание Райнера, стало всё труднее игнорировать уколы ревности, впивающиеся в его сердце, всё труднее получается игнорировать то, что он всегда чувствовал. — Чего ты так испуганно смотришь? — спросил Райнер. — Мы всегда были рядом друг с другом в самые тяжёлые моменты. Я обещаю тебе, чтобы ужасного ты о себе не сказал, это не так уж и плохо, как ты думаешь. Бертольд смог почувствовать, как заколотилось его сердце. Чуть не закружилась голова. Стоит ли прямо сейчас сказать ему? — Но, если ты напомнишь об этих моментах на нашей с Кристой свадьбе, я обещаю, что прикончу тебя, — засмеялся Райнер. И Бертольд запихнул эти чувства обратно, туда, где им самое место. Было так естественно запихивать их туда так глубоко, как будто их там вовсе и не было. Но они всегда там были. — Я унесу свои секреты с собой в могилу, — сказал Бертольд, слегка улыбнувшись Райнеру. *** — Мы нам обязательно делать это снова? — спросил Бертольд, когда они вдвоём уже были за стеной Роза. — Да, мы должны, — ответил Райнер. — Мне, конечно, стоило сказать тебе это раньше, — проговорил Бертольд. — Но Энни говорила, что не было никаких попыток с их стороны связаться с нами. Это значит… — Что мой отец так и не вернулся? Я это предполагал, — с горечью сказал Райнер. — И вот почему мы должны продолжать идти. Он не может вечно не замечать моих стараний. — Может быть тебе нужно его отпустить, — осмелился сказать Бертольд. — В те немногие моменты, которые я его видел, он был довольно груб с тобой… — И это потому, что я ещё не проявил себя, —сказал парень. — Тогда я был бессильным, но сейчас мы оба стали сильнее. — Наши руки запачканы в крови, — произнёс Бертольд. — Я думаю… Я думаю все дома уже бросили нас. — Они бы не стали! — взревел Райнер. — Мы их воины. Нас выбрали для этого! Нас не бросят! Я не позволю случиться тому, чтобы меня снова бросили! — Марсель погиб, а они даже и глазом не моргнули! Нас оставили на самих себя после падения Шиганшины! Им всё равно на нас! — закричал Бертольд, перед тем как остановить себя. Кричать в переполненном титанами месте было не самой лучшей идеей. — Они не должны оставить нас, — сказал Райнер, стиснув зубы. — Каждый из нас стал сильнее, и вот почему мы здесь. А теперь поторопись и превратись поскорее, чтобы мы смогли увидеть то, с чем мы работаем. — Прямо здесь?! — Да, здесь всё разрушено и нет людей, так что никто не сможет тебя увидеть. И если титаны придут на зов, мы их убьём. — Может нам стоит отойти ещё дальше? — спросил Бертольд. — Здесь слишком рискова… — Если бы это сказал Марсель, ты бы сделал, — грозно сказал Райнер, и снова это неуравновешенное, маниакальное выражение появилось в его глазах. — Может ты трус, раз настолько боишься собственной силы, что не хочешь использовать её! — Я…Я просто пытаюсь быть рациональным… — Время, чтобы быть рациональным, прошло! —огрызнулся парень. — А теперь сделай это! Бертольд был поражён его внезапной сменой личности. Как и Райнер-солдат, Райнер, стоящим перед ним, был кем-то совершенно другим. — Ну? — Нет, — Бертольд покачал головой. — Я не сделаю этого. Не сделаю, пока ты не придёшь в сознание… Бертольд поморщился, когда его голова больно ударилась об нечто бетонное. В мгновение ока Райнер прижал его к оставшейся стене дома, придерживая на месте. — Я тебя не спрашивал, — прошипел Райнер. — Или ты это сделаешь, или мы оба будем съедены титанами, только из-за того, что у тебя не хватает силы сделать то, что нужно сделать. — Ты хотя бы слышишь себя?! — запротестовал Бертольд. — Отпусти, я не могу дышать! Но Райнер не отпустил, а наоборот сжал его шею сильнее, из-за чего Бертольду пришлось хватать ртом воздух. — Р-Райнер… Внезапно давление исчезло, и парень, кашляя, упал на землю. Он не знал, что конкретно чувствовал в данный момент. Пустоту, боль, гнев. Бертольд не мог подавить их прямо сейчас, больше не осталось места, где можно удержать эти чувства. К счастью, это можно изменить. — Хорошо, —сказал Бертольд, поднимаясь на ноги. — Что? —спросил Райнер. — Я СКАЗАЛ ХОРОШО! — заорал парень, больше не беспокоясь о том, кто может его услышать. — Я сделаю это, дай мне пространство. — Что? Что ты собираешься сделать? — спросил Райнер. Он больше не казался неуравновешенным, скорее… Сбитым с толку. Даже испуганным. — Или же ты убираешься с дороги, или же я списываю твою смерть за последующие разрушения, — вскипел Бертольд. — И я собираюсь сделать то, что ты мне сказал сделать. — Подожди, подожди, — сказал парень, его глаза расширились, когда Бертольд вытащил маленький нож, который он всегда носил с собой. — Подожди, что ты… На его лице появилось испуганное выражение, когда он увидел синяки на шее своего друга, которые только начинали исчезать. — Неужели это я сделал… Это было уже слишком. Бертольд больше не мог выносить и сдерживать это. Он знал, что не сможет причинить боль Райнеру, даже несмотря на то, что тот сказал. Вместо этого, он развернулся и рванул подальше, проигнорировав своего друга, который его звал. Парень бежал до тех пор, пока не почувствовал, что его эмоции вот-вот хлынут наружу. Он не был уравновешен и подвластен контролю. Бертольд не был ни одним из тех, кем его считал Райнер, за исключением труса. Если бы он не был трусом, то он бы развернулся и поговорил бы с ним, вместо того, чтобы убегать. Бертольд больше не мог об этом думать. Он вонзил кинжал в руку, испытывая невероятное облегчение от высвободившихся чувств, которые были внутри него. Он увидел, как Райнер отшатнулся назад, уворачиваясь от обломков. Он выглядел таким… Потерянным. Райнер действительно выглядел так, будто бы не понимал, что происходит. Если бы Бертольд не был трусом, он бы прекратил делать то, что делает и подошёл бы к Райнеру. Но Бертольд был трусом, и оставаясь в своей титанической форме, надеялся, что хотя бы часть его боли высвободится из тела как пар.