Глава 12. Разведчики
21 января 2023 г. в 19:45
— Кажется, что я не понравился этому существу, — сказал Райнер, устало глядя на лошадь, за которой ему поручили ухаживать.
— Могло быть хуже, — произнёс Бертольд. С другой стороны конюшни послышался визг, когда лошадь Конни попыталась съесть его кофту.
— Конни, всё нормально, она просто хочет поиграть, — сказала Криста, пытаясь утешить и Конни, и лошадь.
— Самое тупое задание на свете, — проворчал Жан.
— Вовсе не так, — возразила Криста. — Нам нужно знать, как ладить с лошадьми, раз собираемся ехать на них за стены.
— Она сделала хорошее замечание, — произнёс Армин.
— Ну, это всё равно не значит, что я должен наслаждаться этим, — вздохнул Жан.
— Как у вас двоих так хорошо получается ладить с лошадьми? — спросила Саша, взглянув на Кристу и Бертольда.
— Всё дело в доверии лошадям, — сказала Криста, поглаживая свою по носу.
— Я не беспокою её, и она не беспокоит меня, — пожал плечами Бертольд.
— Врун. Он из фермерской семьи, — сказал Райнер. — Так что знает все лошадиные секреты.
— Расскажи мне о лошадиных секретах! — крикнул Конни.
— Не могу. Тогда они не будут секретами, — невинно сказал Бертольд.
— Эх, ты саркастичный сукин сын. Ты же понимаешь это, верно? — спросил Конни.
— Да, он понимает, и ему всё равно, — сказал Райнер.
Уже около недели группа находилась в тренировочном лагере Разведкорпуcа. Они практиковались с УПМ-снаряжением, учились ладить с лошадьми и сидели в лекционном зале, слушая стратегии. Так проходили дни.
— Хорошая лошадка, — проговорил Конни, медленно подходя к лошади. — Хоро-о-ошая лошадка… АУ!
— Думает, что у тебя есть еда, — сказала Криста.
— НО У МЕНЯ ЕЁ НЕТ! — закричал Конни, держа укушенную руку вне досягаемости.
— Я начинаю скучать по лекциям, — застонала Имир.
— Честно говоря, я предпочитаю это лекциям, — сказал Конни. — Мы просто повторяем одну и ту же вещь снова и снова, только разными словами. И если кто-то спрашивает хороший вопрос, то нам нихрена не отвечают.
— Я просто хочу знать, где Эрен, — сказала Микаса.
— Нам этого не скажут, — ответил Жан. — После убийства тех титанов, я начиню чувствовать некоторые странности. Командир Смит несколько раз приходил к нам, чтобы лично посмотреть, как мы тренируемся. Разве у лидера разведчиков нет дел поважнее, чем смотреть за новобранцами?
— Хм, логично, — сказал Райнер.
Это нехороший знак. У Эрвина есть особый интерес к их отряду. Это могло бы быть из-за Эрена, но у него было плохое предчувствие, что Эрен тут ни при чём.
— Я думаю, нам скажут, когда будет нужно, — предположил Армин.
— По крайней мере, здесь вкусно кормят! — подбодрила Саша.
— Тебя вообще волнует что-нибудь ещё? — спросила Имир.
— Всё будет в порядке. Мы получим необходимую информацию, — тихо сказал Бертольд, чувствую напряжение своего друга.
— Что-то не так. Мне это не нравится.
— Ну, нас ещё не поймали, так что мы в безопасности. Успокойся, ты тревожишь свою лошадь.
— Ух ты, бедная лошадка, — сказал Райнер, легонько похлопав Бертольда по плечу. — Но просто знай, что никто из нас не подготовлен как ты, чтобы иметь эмоциональный спектр как у камня.
— Ай.
— Ты прав, прозвучало довольно резко. Прости. Я знаю, что ты тоже напряжён.
— Я подумал, что у меня эмоциональный спектр как у камня.
— Кстати, ты ходишь во сне, когда у тебя стресс. Мы узнали об этом вчера ночью.
— Подожди, что?
— Эй, ребята, кто-нибудь из вас скажет Бертольду, что было ночью? — спросил Райнер.
— Ты напугал меня до чёртиков! — воскликнул Жан. — Ты просто стоял спиной к нам у угла. Было чертовски жутко!
— Жан кричал как маленькая девчонка! — выкрикнул Конни.
Жан взял вилы и угрожающе направил их.
— Повтори, что сказал, Конни.
— Мы сначала даже не поняли, что ты всё ещё спишь, — засмеялся Армин. — Жан вышел на улицу, а потом пришёл вместе с палкой и начал тыкать ею около минуты.
— Я же невиноват, что это было чертовски жутко! — запротестовал Жан.
— Мы не знали, как тебя разбудить, — сказал Армин. — В итоге Райнер уложил тебя в постель. В один момент ты попытался снова встать, но он удержал тебя.
— Думаю, нам следует тебя привязать, — предложил Жан. — Твои позы и так были достаточно странными. Просто знай, если я когда-нибудь проснусь и увижу тебя, стоящим надо мной, то я тебя ударю.
— … Я не знал, что ходил во сне, — сказал Бертольд, впечатлённый тем, что не проснулся.
— Не дразните так его. Он же ничего не может с этим поделать, — упрекнула Криста.
— О чём Ваши сны? — спросила Саша.
— Он говорит, что ему ничего не снится, хотя это чушь собачья, — сказал Конни. — Если б я ходил во сне, то мне было б интересно, что такого мне снится.
— Неужели ты, идиот, тыкал в него палкой? — спросила Имир. — Что он, по-твоему, собирался сделать?
— Так я не знал! — крикнул Жан. — Поэтому я взял палку и тыкал ею, чтобы он проснулся. Так было бы безопаснее.
— Райнер, ты когда-нибудь пробовал это делать? — спросил Конни.
— Пробовал что?
— Тыкать в него палкой, когда он бодрствует?
— Что тут вообще происходит, — пробормотал Бертольд.
— И зачем мне тыкать в него палкой?
— Чтобы увидеть, что он сделает.
— Он бы ничего не сделал. Если ты хочешь увидеть хорошую реакцию, то подкрадись к нему сзади. Он прыгнет, как кошка.
— Кажется, я буду спать сегодня на улице, — произнёс Бертольд, поглядывая на соседей по койке.
— Не будьте так грубы с ним! — запротестовала Криста.
— Послушай свою будущую жену, — тихо сказал Бертольд. Райнер хотел пнуть его ногой, но промахнулся, а затем поспешно взглянул на Кристу, чтобы убедиться, что она ничего не услышала.
— Думаю, он не отреагирует, даже если ты ударишь его ножом, — сказал Конни.
— А ситуация быстро обострилась, — проговорила Саша.
— Он такой спокойный! — воскликнул Конни. — Думаю, он боится больше командира Смита, чем титанов.
— Он пугающий, — пробормотал Бертольд.
— Но ты же выше его! — запротестовал Конни.
— Он никогда не был любителем разговаривать, — сказал Райнер, хлопая своего друга по плечу. — Просто такой, какой есть. Тихий, неразговорчивый.
— Мы можем поговорить о чём-нибудь другом?
— И не любит быть в центре внимания, — усмехнулся Райнер.
— О-у-у-у, — произнесла Криста. — Ну, он хорошенький.
— Слишком хорошенький. Вот почему ему было бы всё равно, если бы в него пырнули, — сказал Жан.
— Точно буду спать на улице.
— Я слышу тут разговоры, — сказал вошедший в конюшню командир Несс.
— Мы планируем убить Бертольда, — сказал Жан.
— Ситуация действительно быстро обострилась! — воскликнула Саша.
— Я думаю, что сегодня буду спать на улице, сэр, — сказал Бертольд.
— Да ладно вам, вы должны были оставить издевательства ещё в кадетском корпусе, это не Военная полиция, — усмехнулся Несс. — И у меня такое чувство, что он мог бы одолеть большинство из вас бою. Не забывайте, кто получил третье место после выпуска, я вот не забыл.
— А теперь он спрячется в стойле со своей лошадью, потому что не умеет получать комплименты, — сказал Райнер.
— Приято видеть солдата без излишнего самолюбия, — сказал Несс. — Но с другой стороны, тебе, возможно, его не хватает.
— Я работаю над этим, сэр.
— Как раз то, что я ему говорю, — проговорил Райнер.
— Ну, тогда действительно стоит поработать, — заключил командир. — Ладно, а теперь попрощайтесь со своими четвероногими друзьями и идите в лекционный зал.
— Друзья сильно сказано, — прокомментировал Конни, взглянув на свою лошадь.
— Лошадь знает свою работу, и что следует делать. Обычно солдат не знает своей работы, — ответил Несс.
— Но лошади не высшие млекопитающие! — запротестовал Конни.
— Любое млекопитающее будет высшим рядом с тобой, — пробормотал Жан.
***
— Ты всё ещё не разговариваешь со мной? — хихикнул Райнер. Они с Бертольдом сели на своё обычное место в левом углу заднего ряда. Благодаря тому, что парни говорили тихо, они могли разговаривать без помех. — Неужто ты смутился от чрезмерного внимания?
— Может быть.
— Слава богу, а то я подумал, что ты потерял голос.
— Что ж, твой способ снятия стресса может сбить с толку. Понял.
— Эй, прости, — сказал Райнер. — И всё же, ты выглядишь довольно мило, когда сердишься.
— Что?!
— Прямо как сейчас, — улыбнулся Райнер. — Спасибо за живую демонстрацию.
— Мне надо было пойти с Энни, — пробормотал Бертольд.
— Оу, тебя уже тошнит от меня? — спросил Райнер. — У тебя впереди ещё долгие три недели.
— Жду не дождусь.
— Хотя нам лучше сосредоточиться на сборе информации, — проговорил Райнер с неким раздражением.
— Возвращайся к подразниваю меня. Это получше, чем сердито рвать страницы учебника.
— О чём ты говоришь? Ничего подобного.
— Ага, — произнёс Бертольд, смотря на обрывки бумаги под столом. — Либо ты действительно не делаешь этого, либо у нас под столом завелись термиты.
— Термиты едят дерево, идиот. А не бумагу.
— Бумага сделана из дерева, — возразил Бертольд.
— Эй, вы двое, — позвал Несс. — Пофлиртуйте друг с другом позже! Не заставляйте давать вам ещё один тест!
Райнер не совсем понял, почему Бертольд перестал с ним разговаривать после этого замечания.
***
Прошла ещё одна неделя, но удача по-прежнему оставалась повёрнута спиной. Райнер расхаживал взад и вперёд, ломая всё то, что попадётся под руки, и время от времени пинал мебель. Он не понимал, что с ним было не так. Парень бывал в разных напряжённых ситуациях, но после случая с Марко он не мог себя контролировать.
Кстати, о Марко. Им с Бертольдом кое-как удалось перенести его с подвала в пещеру, находящуюся недалеко от лагеря. Сама пещера была довольно простой, поэтому ею никто не заинтересовался.
Даже Марко начал беспокоиться о Райнере. Он подметил, что тот порой терял некоторые воспоминания. Хотя сам Райнер считал, что вместе с ними он терял ещё и время.
Ему срочно нужно начать контролировать себя.
— Уныло выглядит, — сказала Имир, смотря как Жан трёт палки друг об друга.
— Я вообще-то стараюсь! — возразил Жан.
— Можно я сделаю это? — предложил Армин.
— Нет! — огрызнулся Жан. — Я могу разжечь этот чёртов огонь сам, спасибо тебе большое!
— Просто поторопитесь. Здесь очень холодно, — заскулила Саша.
— Не торопи меня!
— Тогда я потороплю тебя! — сказал Конни, подталкивая Жана ногой.
— Господи! Раз вы такие нетерпеливые, то войдите внутрь! — крикнул Жан.
— Здесь даже не холодно, — пробормотала Имир.
— Наконец-то! — вскрикнул Жан, когда искра зажгла огонь.
— Слава богу. Он это сделал, — с сарказмом сказала Имир. — А теперь мы проведём о-о-очень важный ритуал зажжения факелов и поставим их в специально отведённые места.
— Ну, это полезное дело как-никак, — произнесла Криста, потирая руки друг о друга.
— Да здесь даже не холодно! — запротестовала Имир.
— Как бы мне хотелось обнять огонь, — вздохнула Саша.
— Просто начни зажигать факелы! — застонал Жан, потерев переносицу. — От этого огня у меня уже болит голова.
Кадеты разделились по два-три человека и начали расставлять факелы по всему лагерю.
— Ладно, осталось ещё два, — произнёс Райнер, устанавливая факел.
— Отлично, — выдохнул Бертольд.
— Что ты имеешь в виду? Сегодня довольно приятный вечер, — сказал Райнер, взглянув на звёзды.
Бертольд пожал плечами:
— Немного холодно.
Райнер уставился на него.
— Тебе никогда не бывает холодно.
— Ну, всё в первый раз.
***
— Неужели всё стало слишком плохо? — спросил Райнер, когда он с Бертольдом вернулся в казарму для мальчиков. Саша и Конни завернулись в одеяла, и оба дрожали.
— Да хрен его знает, — ответила Имир. — А почему ваша комната больше нашей?
— Потому что нас больше, — сказал Жан. Он лежал на кровати, прикрыв глаза рукой. —Ты можешь говорить потише? Ради всего святого, — проворчал он.
— О, у нас появилась Спящая красавица, дамы и господа, — с сарказмом сказала Имир. — Ну, раз вы продолжайте бездельничать и вести себя странно, я поиграю в пасьянс.
— Я поиграю с тобой, — сказала Криста.
— Криста, я, конечно, тебя люблю, но ты хоть знаешь в чём прикол пасьянса?!
— Хочешь поиграть в пасьянс на двоих? — спросил Райнер.
— М? Думаю, да, — ответил Бертольд.
— И теперь никто не знает в чём прикол пасьянса. Я видимо единственный разумный человек в этой комнате! — крикнула Имир.
— Заткнись! — застонал Жан.
— С тобой всё в порядке? — спросила Микаса, касаясь плеча Армина.
В комнате на некоторое время зависла тишина, прерываемая комментариями Имир о своей игре в пасьянс, за которыми немедленно последовали жалобы Жана.
— Ещё два! Следующий ход!
— Имир. Зат. КНИСЬ!
— Ты говоришь громче меня.
— Так вот какого быть гусеницей? — спросил Конни, медленно продвигаясь по полу к своей подушке.
— А просто встать и пойти не судьба? — сказала Имир.
— Но тут так холодно…
— Ну разве это не захватывающе, — прокомментировал Райнер.
— Ты действительно плох в пасьянсе, — сказал Бертольд.
— Можно было и не комментировать.
— Это был глупый ход.
— Помолчи, чёрт возьми! Блин, это действительно был глупый ход.
— Я же говорил. Эй, тебе нельзя отодвигать карту назад.
— Ты что, король пасьянса?
— С радостью приму этот титул.
— Ты всех переиграл. Хоть ты тихий и невинный человек, но самый большой умник, которого я знаю!
— Ты справишься с этим легко.
Райнер фыркнул:
— Ладно, я возьму вот эту.
— Не клади туда карту.
— Мне не нужна твоя помощь!
— Раз ты так говоришь… — Бертольд замолчал прежде чем отвернуться в сторону и резко чихнуть.
— Господи, блин, БОЖЕ МОЙ! — закричал Конни. Имир и Микаса испуганно вскочили на ноги.
— Что за херня? — сказал Жан, садясь.
— Я никогда не слышал, чтобы КТО-ТО так громко чихал, — проговорил Конни.
— Если Вы собираетесь это сделать, то надо предупреждать! — воскликнула Саша.
Райнер чуть не скатился с койки от слишком сильного смеха.
— Я совсем забыл, как ты чихаешь!
— Извините, — произнёс Бертольд, избегая смотреть кому-либо в глаза.
— Хотя в этом есть некоторая ирония, — хихикнула Имир.
— Эй, Армин, — сказала Микаса, снова касаясь плеча Армина. — Ребята, он довольно бледный.
— Эй, ты тоже, — сказал Райнер, рассматривая Бертольда.
— У Жана цвет лица как у поганки, — подметила Имир.
— Да пошла ты!
— И моя дорогая Криста тоже неважно выглядит.
— Я позову Несса, — объявил Райнер, снимая плащ и передавая его Бертольду. — Надень и не снимай.
— Мне не нужно…
— Ты весь дрожишь. Просто надень его, — сказал Райнер.
— Ладно.
— Отлично, я скоро вернусь.
— А теперь всё дошло до чумы, — вздохнула Имир. — Страшно представить, что будет дальше.
***
— Да, я так и думал, — сказал Несс, качая головой и рассматривая остальных. — Каждый год, как по маслу, по крайней мере половина новобранцев заболевает не понятно чем. Я хоть и говорю начальству, что это происходит на самом деле, но мне не пока не верят. В худшем случае я поговорю с Эрвином об отсрочке экспедиции, хотя сомневаюсь, что до этого дойдет.
— Мы будем чувствовать себя так две недели? — застонала Саша.
— Надеюсь, что нет, — рассмеялся Несс. — Обычно это длится всего три или четыре дня. В основном с симптомами обычной простуды, но иногда бывает похуже. Когда-нибудь я постараюсь убедить Ханджи написать статью об этой болезни, за что меня могут поощрить. Хотя я бы не хотел, чтобы меня запомнили за это…
— Отлично. А теперь не могли бы вы все, пожалуйста, заткнуться? — проворчал Жан с прижатой к его голове подушкой.
— Дай-ка угадаю. Головная боль, озноб, лёгкая лихорадка, истощение и другие симптомы, — перечислил Несс. — Всё всегда одно и то же… — он замолчал, заметив Конни, всё ещё закутанного в одеяло. — Ты там в порядке, Спрингер?
— Да, я в порядке, — слабо произнёс Конни. — Здесь холодно, но пол вроде как тёплый.
— Раз ты так говоришь, — сказал Несс. — В любом случае, все вы, естественно, будете на постельном режиме в течение следующих нескольких дней. Мне следовало бы забрать здоровых и держать их подальше от вас, но этого никогда не происходило. По крайней мере, один человек всегда возвращался, чтобы позаботиться о своих товарищах.
— Я позабочусь о Кристе. Остальных можете забрать себе, — сказала Имир.
— Я так и думал, — рассмеялся Несс. — Ну, я не это имел в виду. В любом случае, я пойду проверять другие койки. Предполагаю, что там та же ситуация. Отдохните, хорошо?
— Вы мне нравитесь гораздо больше, чем Шадис, — сказал Конни.
Несс засмеялся:
— Я приму это как комплимент.
— Криста займёт твою койку, — сказала Имир, когда Несс ушёл.
— Хорошо, — ответил Райнер.
— Всё в порядке, мне это не нужно! — запротестовала Криста.
— Чушь собачья. А теперь будь хорошей девочкой и заткни свой рот, — сказала Имир.
— Спасибо, — поблагодарил Конни, когда Райнер поднял его кокон из одеяла и положил на кровать.
— Не за что.
— Итак, я думаю, нам троим придётся играть в медсестёр, — сказала Имир, взглянув на Микасу и Райнера.
— Меня это устраивает, — сказала Микаса. — Я пойду поищу ещё одеял.
— Нет, вам, ребята, лучше уйти. С нами всё будет хорошо, — сказал Армин.
— Я не чувствую себя хорошо, —произнёс Конни.
— Тебя никто не спрашивал, — ответила Армину Имир.
— Микаса и Имир могут уйти, если хотят. А я останусь, — предложил Райнер.
— Ха! Чтобы Криста осталось в твоём полном распоряжении? Мечтать не вредно! — усмехнулась Имир.
— Вот, я принесла немного, — сказала Микаса, возвращаясь со стопкой одеял, которая была почти выше её роста.
— Ребята, вы не должны этого делать, — произнёс Жан.
— Эй, я-то думала, что ты хочешь тишины, так что заткнись, — ответила Имир, накрывая его одеялом.
— Даже не смей говорить это, — сказал Райнер, взглянув на Бертольда.
— Я не собирался…
— Мы оба знаем, что ты собирался сказать, что с тобой всё в порядке, а затем отклонять любую помощь, потому что не хочешь возлагать бремя на других, — проговорил Райнер. — Поправь меня, если ошибаюсь.
— Видимо мы слишком хорошо знаем друг друга, — вздохнул Бертольд, закрыв глаза.
— Их шестеро, а нас трое, так что каждый из нас может позаботиться о двоих, — сказала Микаса. Она помогла лечь Саше на койку Армина рядом с ним. — Я могу взять этих двух.
— Хорошо, тогда я возьму вот их, — сказал Райнер, взглянув на Бертольда и Конни.
— Ты НЕ просто так прилип ко мне, Жан! — вскипела Имир. — Тебе лучше поскорее поправиться, иначе...
— Я внезапно чувствую себя в опасности, — пробормотал Жан, когда Имир пристально посмотрела на него.
— Ладно, — сказала Микаса. — Симптомы обычно ухудшатся ночью, так что мы должны присутствовать в это время.
— Даже не смей, — произнёс Бертольд, глядя на Райнера.
— Ш- ш-ш. Теперь я врач. Тебе нельзя противиться лечению.
— Насколько ухудшаются? — спросила Имир.
Микаса пожала плечами:
— Трудно сказать, пока мы не дойдём до этого.
***
— Они стали как-то тупее, — сказала Имир.
— Да, это тоже обычно происходит, — сказал Несс. — Каждый начинает немного бредить в какой-то момент. Некоторые из моих товарищей до сих пор припоминают мне то, что я сказал в бреду… В любом случае, просто будьте с ними поаккуратнее. Если вам нужна сумасшедшая история, спросите командира отряда Ханджи, что она сделала, когда заболела. Но только не говорите ей, что именно я сказал вам об этом.
— Итак, кого мы поддразним первыми? — со злобной ухмылкой спросила Имир, как только Несс ушёл.
— Кристу, — в упор ответила Микаса.
— Э-эй, это нечестно! — запротестовала Имир. — Я никому не позволю дразнить её, кроме меня!
— Тогда как насчёт того, чтобы быть хорошими друзьями и никого не дразнить, — предложила Микаса, кладя мокрое полотенце на лоб Саши, когда та бессвязно говорила о рыбе.
— Отличный план, — поддержал Райнер, проверяя двух своих пациентов.
— Я не стручковая фасоль, — ни с того ни с сего заявил Конни. — Стручковая фасоль длинная, а я нет. Если вы так хотите меня оскорбить, то придумаете оскорбление получше!
— Интересно, что по его мнению происходит сейчас, — задумалась Микаса. — Он упомянул, что дома над ним часто издевались, может быть дело в этом.
— А о чём говорит Криста, если она вообще о чём-то говорит? — спросил Райнер.
— Давайте выясним. Эй, Криста, — сказала Имир, легонько поглаживая её.
— Я не хочу быть хорошей девочкой… — тихо произнесла Криста, поворачиваясь на другой бок с закрытыми глазами.
— Она такая прелестная, — схватилась за сердце Имир.
— Я думаю, что люблю вас, ребята, — заговорил через некоторое время Жан. — Да, я люблю вас, ребята. У меня никогда не было таких друзей как вы, ребята. Знаю, я веду себя так, будто испытываю ненависть к вам, но это потому, что я вас уважаю, ребята.
— Кто это, и что он сделал с Жаном? — засмеялся Райнер.
— Просто иди спать, — сказала Имир, поглаживая его по голове.
— Я люблю вас, ребята. Я даже люблю Эрена.
— Спи, дурак.
— Как дела у Армина? — спросил Райнер.
Микаса пожала плечами:
— Он продолжает говорить об отъезде своих родителей. Должно быть он думает об этом.
Райнер кивнул:
— Должно быть, они уже не с нами.
— Нет, — сказала Микаса. — Они вышли за стены до того, как пала стена. С тех пор они не вернулись.
— Понимаю, — сказал Райнер. — Мне жаль это слышать.
Микаса кивнула.
— А Саша просто говорит о еде.
— Если бы она говорила о другом, я бы забеспокоился сильнее, — хмыкнул Райнер.
— Райнер… Что происходит?
— Всё нормально, главное, что ты в порядке, — сказал Райнер, подходя к кровати Бертольда. — Ты опять подхватил что-то.
— Почему это всегда происходит со мной?
Райнер хихикнул:
— Кто знает. Мы даже не были дома, а ты уже болеешь в одно и то же время каждый год.
— Отлично, — произнёс Бертольд перед тем как закашляться.
— Вот вода, — Райнер подал стакан. Бертольд в отличие от других казался более здравомыслящим, но его остекленевшие глаза давали понять, что он тоже был в бреду. — Ты хочешь раскрыть мне какие-нибудь секреты, пока ты в таком состоянии? — он не смог удержаться.
— У нас много секретов.
— Не эти секреты, — тихо сказал Райнер. Ему стоило получше подумать прежде чем задавать такой вопрос. — Есть какие-нибудь другие?
— Угу.
— Это секрет, который я знаю?
— Нет.
Что ж, он заинтересовался.
— И что за секрет?
— Его не следует говорить никому, — сказал Бертольд, повернувшись на другой бок и закрыв глаза.
— Эй, ну чего ты. Скажи мне, — сказал Райнер. Это был лучший шанс, чтобы выяснить.
— Нет.
— Пожалуйста?
— Нет.
— Ты кому-нибудь его говорил?
— Я никому не могу его сказать.
— Почему не можешь?
— Потому что он ужасный.
Становилось всё интереснее. Райнер не мог припомнить, чтобы кто-либо из них таил секреты друг от друга. Парень постарался говорить потише, чтобы другие не услышали, впрочем, Бертольд и так говорил своим обычным тоном.
— Он не может быть ужасным.
— Может. Он очень, очень ужасный.
— Ты уверен, что не можешь его сказать? Я не думаю, что он ужасен.
— Это ты пока так думаешь, — прошептал Бертольд.
— Эй, я всё равно буду так думать, — нежно сказал Райнер. — Скажи мне.
— Нет, я не могу.
— Почему нет?
— Потому что это неправильно.
— Как неправильно? — спросил Райнер. — Если только ты не испытываешь влечение к детям, то я не буду стыдиться.
— Это было не смешно, — вероятно он был недостаточно здравомыслящим, чтобы оценить чувство юмора Райнера.
— Серьёзно, скажи мне, — даже если Бертольд был болен, Райнера это начинало надоедать.
— Не могу, — произнёс Бертольд, помотав головой. — Ты возненавидишь меня.
— Такое невозможно, — сказал Райнер. — Я никогда не смогу тебя возненавидеть. Никогда. Ты прикрывал мою спину с тех пор, как мы встретились.
— Мне холодно, — тихо сказал Бертольд. — Я никогда до этого не испытывал холода…
Конечно же, он снова задрожал.
— Ладно, иди сюда, — позвал Райнер, затем он обнял своего друга и прижал к себе, положив его голову себе на грудь. — Лучше?
— Постой, ты же заразишься, — возразил Бертольд, слабо попытавшись оттолкнуться от него.
— Нет, не заражусь, — ответил Ранйер. — Несс сказал, что мы трое заболели бы, если бы захотели.
— Угу.
— Я буду офигенной стручковой фасолью, — сказал Конни.
— Что вообще сейчас происходит? — вздохнула Имир.
— Я никогда не смогу возненавидеть тебя, — продолжил Райнер. — Пока ты не поженишься на Кристе. Вот тогда ты бы стал нравиться мне меньше.
Вместо того, чтобы сказать Райнеру, что это было не смешно, Бертольд сказал кое-что другое:
— Я люблю тебя.
— А?
— Я люблю тебя, — повторил Бертольд.
— Оу, я тоже тебя люблю, — усмехнулся Райнер, поглаживая своего друга по голове.
— Жаль, что мы не сможем оставаться такими навсегда…
— Что? Ты так говоришь, потому что болен и в бреду? — спросил Райнер.
— Нет, — к удивлению Райнера, Бертольд сам прижался к нему. — Так приятно…
— Правда? Никогда бы не подумал. Ты начинаешь вести себя странно, когда люди прикасаются к тебе. Особенно когда я.
— Потому что это приятно.
— Что, чёрт возьми, это должно означать? В твоих словах меньше смысла, чем обычно.
— Вот почему я не позволяю тебе касаться меня. Потому что становится так хорошо.
— Ты очень странный и противоречивый человек, — засмеялся Райнер. — Гарантирую, что когда я обниму уже чуть лучше чувствующего тебя, то ты увернёшься или оттолкнёшь меня.
— Потому что это так хорошо.
— Знаю, ты только что это сказал.
— Мне не стоило, — сказал Бертольд, выглядя слегка встревоженным. — Мне не стоило ничего говорить.
— Ого, эй, чего ты так разволновался? — спросил Райнер. — Просто отдохни, хорошо? Я понял тебя.
— Пожалуйста, не возненавидь меня.
— Почему ты думаешь, что я собираюсь тебя возненавидеть? — спросил Райнер. Но ответа он не получил, так как Бертольд уже заснул. — Никогда не смогу возненавидеть тебя.
— Это почти растопило моё каменно-холодное лесбийское сердце, — прокомментировала Имир, завершив момент.
***
К счастью, новобранцы выздоровели в течение пяти дней и смогли вернуться к тренировкам, а график подготовки к экспедиции остался прежним.
— Хочешь услышать один забавный факт? — однажды спросила Имир после лекции.
— Не знаю. Может быть? — устало ответил Бертольд. Имир никогда не обращалась к нему за чем-то хорошим. — Для кого этот факт забавен? Для меня или тебя?
— Ты сказал Райнеру, что любишь его, когда был болен. Это было восхитительно, — Имир разразилась смехом. — Лучшее выражение лица, которое я когда-либо видела.
— Он не сказал мне об этом! — прошипел Бертольд с красным лицом. — Чёрт!
— Не думаю, что он вообще понял истинное значение тех слов. Бедняжка-бедняжка, тебя зафрендзонили.
— Я был во френдзоне с самого первого дня.
— И всё же, — продолжила Имир. — Некоторые вещи, которые ты сказал, чуть не разбили мне сердце. А это кое о чём говорит.
— Ты всё ещё издеваешься надо мной?
— На самом деле нет, — сказала Имир, скрещивая руки. — К сожалению, у нас есть кое-что общее.
— Мы оба испытываем вожделение к блондинам?
— Уже две вещи, ты, умник. Да, мы оба испытываем вожделение к блондинам, и общество неодобрительно относится к тому, что мы стремимся к нашим более предпочитаемым любовным интересам.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Эх, ты, — вздохнула Имир. — Нет ничего противозаконного в том, чтобы быть с людьми того же пола, но обычно на это смотрят свысока. Такое отношение поддерживается даже Культом стен. Не понимаю, почему люди слушают их. Неужели они думают, что стенам не всё равно, c кем мы трахаемся?
— Так обстоят дела, — сказал Бертольд. — И я буду жить с этим.
— Боже, ты жалок, — сказала Имир. — Ты ничего не сделаешь, пока тебе не скажут, не так ли? У тебя вообще нет инициативы!
— У меня её нет. Ты права.
— Не принимай это просто так! У тебя есть то, что ты хочешь! Тот, кого ты хочешь! Иди и возьми его уже!
— Не могу.
— Почему?!
— Ты не знаешь моего положения, — холодно ответил Бертольд. — Кроме того, раз его привлекает Криста, то вряд ли я в его вкусе.
— Он не обнимал Кристу, когда вы все были больны.
— Об этом он мне тоже не сказал!
— А я вот сказала, — хихикнула Имир. — Смотри. Я бы не назвала нас друзьями, но зато мы понимаем друг друга. Я не из тех, кто даёт советы, но не ходи вокруг да около, думая, что твои чувства нечто неприемлемое. Неужто ты думаешь, что здесь это кого-то волнует?
— Это сложно.
— Я тоже так думала, но я просто приняла это. Не противься тому, кто ты есть.
— Легче сказать, чем сделать.
Имир вздохнула:
— Ну, я устала. Твой выбор, раз ты хочешь остаться одним навсегда. Будь я на твоём месте, я бы воспользовалась шансом. Но не волнуйся, когда-нибудь я заберу Кристу к себе, и у тебя будет возможность.
— Большое спасибо, — Бертольд был невозмутим.
Девушка хлопнула по его спине.
— Удачи, солдат.
Бертольд смотрел за уходящей Имир, чувствуя, как противоречия наполняют его душу. Дело было не в том, что подумали бы другие.
Дело было в том, что подумал бы Райнер.
Примечания:
Заявляю, Имир главная мать Райбертов)