Бронированный

— Итак, маленькие негодники. Вы понимаете, к чему это ведёт. Зика нет, а значит, я теперь главный! — провозгласил Галлиард. — Фу-у-у! — выкрикнула Габи. — И первым делом прикажу сбросить всех недовольных со скалы! — Я пойду добровольно! — крикнула Габи, засмеявшись. Галлиард тоже засмеялся и покачал головой. — Иногда ты меня пугаешь, Браун-младшая. — А чего Кольт не главный? — спросила Зофия. — Ох, я чувствую себя преданным, — драматично сказал Галлиард, прижимая руку к сердцу. — Хочешь сказать, что я плохой лидер? — Да. Тут и гадать не надо, — хихикнула Зофия. — Моё сердце! — воскликнул Галлиард, рухнув на землю. Мини-воины разразились смехом, отчего губы Пик растянулись в улыбке. Галлиард был мастером устраивать зрелища детям, пуская в ход свой характер, чтобы заставить их смеяться и отвлечься от предстоящих опасностей. — Ты в порядке? Просто слышал, как ты катала всех два часа, — сказал Кольт. — Я переживу, — отозвалась улыбающаяся Пик. — Чего не скажешь о Галлиарде, который, кажется, умер от разбитого сердца, — произнеся эти слова, у Пик защемило в груди, ведь такое могло ожидать его в будущем. — Что там у тебя, Фалько? — спросил Кольт, взглянув на своего брата, сидевшего немного поодаль от остальных. — Палка, — ответил Фалько. — Я поточил её, и теперь она идеально гладкая. — О, оружие! — воскликнула Габи, которая начала искать себе палку. Другие дети последовали её примеру. Она обратила внимание на всё ещё лежавшего Галлиарда и ухмыльнулась. Галлиард присел. — Только попро... — БЕЙТЕ ЕГО! — крикнула Габи, и мини-воины бросились в атаку. Галлиард взвизгнул, когда в него беспощадно начали тыкать палками, а Пик и Кольт, вопреки всему, надрывали животы от смеха, пока того «побеждали» дети. — Сдохни, элдийское отродье! — ликовала Габи. — Следите куда тычете! Эй, она вообще-то острая! — Галлиард перевёл взгляд на Пик и Кольта. — Вы двое, идите сюда! Мне нужно подкрепление! — Ты и так отлично справляешься, — сказал Кольт, показывая ему поднятый большой палец. — Прижмите ноги! — крикнула Габи, когда Галлиард попытался встать. — Что?! Эй, постойте! Помогите! — Вот молодец, — усмехнулся Кольт, когда даже Фалько присоединился к действию. — Слушай, ты знаешь, куда отправился Зик? — Нет, — ответила Пик, что являлось правдой. Зик мельком упомянул, что какое-то время его не будет, но куда и почему он идёт — не сказал. От одной мысли об этом девушке становилось крайне неспокойно. — Что ж, понадеюсь, что он скоро вернётся, — сказал Кольт. — А то сомневаюсь, что Галлиард без него долго продержится. — Заберите его военные трофеи! — Чего?! Эй! Малявки, вы вообще понимаете, что творите?! — Мы забираем Ваши сокровища, — вежливо ответил Фалько. — По-вашему, у меня есть какие-либо сокровища?! — А теперь пора идти спасть? — спросил Кольт, когда мини-воины залезли в карманы Галлиарда. — Давай подождём ещё немного. — Я ВЗЯЛА ИХ! Я ПОЛУЧИЛА ТРОФЕИ! — крикнула Зофия, бросившись прочь вместе с другими мини-воинами, которые не намеревались просто так отдавать свои трофеи. — Большое спасибо за вашу помощь, дорогие друзья, — с сарказмом сказал Галлиард, подходя к двоим. Пик и Кольту хватило одного взгляда на него, чтобы разразиться очередным смехом. — Да-да, очень смешно. Смейтесь-смейтесь, придурки, — а причиной смеха было то, что Галлиард стоял перед ними без штанов. — Так ты хочешь сказать, что толпа двенадцатилетних детей напала на тебя с палками и украла твои штаны? — сквозь хохот выговорила Пик. — Нет, отряд смертоносных воинов оружием, которые украли мои военные трофеи. Как бы странно это ни звучало, — закатил глаза Галлиард. — Слава богу, что здесь нет Зика… — Большинство парней не были бы так спокойны после того, как у них украли штаны, предварительно обтыкав палками, — смеялся Кольт. — Пусть побудут тупыми детьми, пока ещё могут, — сказал Галлиард. — Я… ЭЙ! ЧТО ВЫ ТАМ, БЛЯТЬ, ЗАДУМАЛИ?! — закричал Галлиард, кинувшись бежать за своими штанами. — Он даже не подозревает, какое у него доброе сердце, — сказал Кольт, вытирая слёзы с глаз. — Правда, иногда, — хохотала Пик, смотря на Галлиарда, который пытался помешать мини-воинам повесить свои штаны на дерево в качестве знамени победы, одновременно ругаясь, как сапожник. — Всё же приятно видеть их счастливыми, — сказал Кольт. — Габи места себе не находит после отъезда Райнера. Уверен, она будет на седьмом небе от счастья, когда воссоединится с ним. Чёрт, да и я тоже. Пик лишь кивнула, прекрасно понимая, что, возможно, видит последние моменты, когда Галлиард искренне улыбается. *** — Вы, должно быть, проголодались, — сказал Зик. — К сожалению, я не предусмотрел этого, и поэтому не прихватил с собой еды. Мои извинения. — Ничего страшного, — отозвался Райнер. — Как-нибудь переживём. И всё же, куда мы направляемся? — Я разбил второй лагерь прямо за Шиганшиной, — ответил Зик. — Какое-то время мы будем там жить. — Какое-то время? — тихо спросил Бертольд, сердце которого замерло. — Угу. И да, спасибо за то, что сообщил о подвале, Райнер. Вот почему мы здесь. Хм? — Зик оглянулся через плечо. — Что-то не так, Бертольд? — Почему мы не возвращаемся домой? — Бертольд сжал кулаки. — Разве всего сделанного недостаточно?.. ПОЧЕМУ МЫ НЕ ВОЗВРАЩАЕМСЯ ДОМОЙ?! Зик отступил в изумлении. — Райнер, ты не говорил, что он приобрёл характер. — Он в отчаянии, — сказал Райнер. — Как и я. — Как и все мы, — вздохнул Зик. — Мне жаль. Правда жаль, но мы ещё не со всем покончили тут. Зик никогда не извинялся, по крайней мере, искреннее. Что-то тут не так. Бертольд почувствовал, как его сердце забилось сильнее. — Мы совершим последнюю атаку на Шиганшину, куда рано или поздно придёт Прародитель. Однако вы сумели гарантировать это, помогая им построить базу. Отличная работа. Он не злится? Райнер вытаращил глаза. Зик усмехнулся. — Думали, что я обвиню вас в предательстве Родины? Признаю, какое-то время я так предполагал, но теперь понимаю, что всё сделанное вами было направлено на достижение цели. Обеспечили прибытие Прародителя, свергли организованное правительство, возведя на трон неопытную девушку, восстановили связи, чтобы разведчикам было труднее сражаться. Всё это проделано просто блестяще. Я так горжусь вами. Тут явно что-то не так. — Каков следующий план? — спросил Райнер. — Всё закончится там, где началось. Забавное совпадение, не правда ли? — с ноткой веселья сказал Зик. — Мы прикончим разведчиков и вернём Прародителя в том самом месте, где родился его обладатель. Поэтично даже выходит. — Так вот она, — сказал Бертольд. — Наша завершающая миссия. — Да, — кивнул Зик. — Шесть долгих лет. Миссия была слишком тяжкой, а вы отлично справились. — И как только её закончим, мы вернёмся домой? — спросил Бертольд. — Да, вернётесь домой. Бертольд заметил, что Зик не сказал «мы». Значит, он планирует остаться? — Что будет со стенами после того, как мы уйдём? — спросил Райнер, заметивший то же, что и Бертольд. Зик улыбнулся. — Ваша миссия завершится, и начнётся другая. Поскольку разведчиков и Прародителя выведут из игры, у Марли будет прекрасная возможность покончить с Элдией раз и навсегда. Зараза будет искоренена. Никто не выживет. Райнер был вынужден признать, что план вполне обоснован. После потери главного оружия у человечества не будет никаких шансов перед дальнейшими планами Зика. Если они добьются успеха в Шиганшине, стены падут. Это действительно завершающая миссия. — Начнём нападение через два месяца, — сказал Зик. — Мой разведчик доложил, что Эрвин Смит намерен вернуть стену Мария через это время. В течение двух месяцев мы как раз займёмся подготовкой. — Какой подготовкой? — спросил Райнер. На лице Зика появилась улыбка, от которой возникло дурное предчувствие. — Подготовкой, которая сделает вас сильнее. — Что Вам ещё надо сделать после того, как мы прикончим разведчиков? — спросил Райнер. — Начну с того, что титан-Молотобоец прячется где-то в стенах. Я надеялся вернуть его к настоящему моменту, но это не так первостепенно, как основная задача. Также мы должны вернуть Зубастого, — ответил Зик. — Имир сбежала? — спросил Бертольд, расширив глаза. — Сбежала, — холодно сказал Зик. — Я так и не понял, каким образом. Но новость всё равно ужасная. Однако для Райнера и Бертольда эта новость не была ужасной. — Таким образом, большинство из Девяти вернутся на нашу сторону. Мой Звероподобный, Бронированный Райнера, Колоссальный Бертольда, Перевозчик Пик, Зубастый и Молотобоец. Последних двоих отвоюем в Шиганшине. В идеале было бы хорошо отделить Атакующего от Прародителя, чтобы получить двух отдельных воинов. — Нет, осталось не два, а три, — сказал Райнер. — Энни всё ещё за стенами. Ей удалось сбежать, но она до сих пор находится в их пределах. — Очень прискорбно, я знаю. Заберём её после Шиганшины, так будет проще. И уже потом, как и планировалось изначально, в наших руках появятся восемь воинов. Конец так бли… — Нет, — отрезал Райнер. — У нас в запасе два месяца. Давайте забирать её сейчас. — Нет, Райнер. Мы не заберём её сейча… — Почему нет?! — воскликнул Райнер. — Прошло достаточно времени с тех пор, как мы оставили её совсем одну! Она не мертва! Она там одна! Сперва надо вернуться за ней, убедиться, что она в безопасности. — Это очень плохое решение, — холодно сказал Зик. — Где бы она ни была, ей придётся потерпеть ещё два ме… — Тогда остановите меня, если пойду за ней сам? — возразил Райнер. — Что, если я вернусь прямо сейчас? Сможете в таком случае меня остановить? — Сейчас не время для ребяческих отстаиваний своей независимости, — сказал Зик, в чей голос начало подкрадываться раздражение. — Марсель погиб, а Энни нет. За ней ещё можно вернуться! Почему Вы не хотите помочь?! — Похоже, ты даже не собираешься начать понимать, что всё тут поставлено на кон. По собственным причинам я не могу рисковать ради не… — Будь это Вы, мы бы все рискнули собой, лишь бы вернуть Вас, — прорычал Райнер. — Так почему не хотите сделать того же? — Ты прав, — вздохнул Зик. Он снял очки и протёр их рубашкой. — Не так уж и справедливо выходит, не правда ли? Ладно, тогда могу предложить одно: испытание. Если у вас получится убедить меня, что вам не нужны два месяца для подготовки, то так и быть, я разрешу потратить это время на спасение Энни. Даже могу помочь вам. А если не получится, вы останетесь, начнёте тренироваться и завершите миссию в первую очередь. — Что за испытание? — спросил Райнер. — А какие ещё испытания, мы, оборотни, знаем? — издал смешок Зик. — Конечно же устроим поединок. Разумеется, никто никого убивать не будет. Драться я буду с одним из вас. После завершения будем следовать плану победителя, то есть либо моего, либо вашего. Звучит справедливо? — А почему не собираетесь драться с двумя? — спросил Райнер. — Двое против одного — едва ли справедливо, — снова издал смешок Зик. — Я-то думал, что дело в справедливости. — Тогда буду драться я, — сказал Райнер. — Райнер, подо… — Всё в порядке, я бы всё равно не дал тебе вступить в поединок. — Спасибо, — тихо произнёс Бертольд. Словами не описать, как сильно он себя ненавидел в тот момент. — Решено, Звероподобный против Бронированного. Поединок обещает быть интересным, — Зик замахнулся рукой, будто готовясь что-то бросить. — Я уже в предвкушении. Райнер лишь стиснул зубы. Вот он — шанс всё исправить, встать рядом с настоящими товарищами. И всего-то надо завалить обезьяну-переростка. — К слову, почему бы не начать прямо сейчас? — весело сказал Зик. — Используем Шиганшину как поле битвы, заодно и местность изучим. Что скажешь, Райнер? Готов? — Да, сделаем это сейчас. — Бертольд, от тебя же требуется всего-то держаться подальше. Сам знаешь, что всё испортишь, если вмешаешься. — И ещё, — огрызнулся Райнер. — Если я выиграю, то Вы начнёте относиться к нему как к нормальному, блин, человеку. — Вот как? Не думал вовсе, что тебя это так волнует, — сказал Зик. — Так и знал, что следовало разделить вас до того, как вы так сблизитесь. Он тебе мешает, Райнер, неужели этого не видишь? — Нет, не мешает. Впрочем, я и не надеялся, что Вы это поймёте. Ведь Вы всегда были одни. — Ну разве это не восхитительно? — лицо Зика выражало удивление. — Прибереги свой гнев, Райнер, он ещё тебе пригодится. А теперь идём. С нетерпением жду того, как увижу своего лучшего воина во всей красе! *** — Думаете, они ушли навсегда? — спросил Конни, когда разведчики ехали обратно к стене Роза. — Похоже на то, — отозвался Жан. — Как считаете, их убил человек-обезьяна? — Нет, мы точно увидим их снова, — сказал Армин с печальным лицом. — Они в Шиганшине и прекрасно знают, что мы рано или поздно заявимся туда. Так что попасть в подвал просто так не получится. — Значит, просто будем сражаться с ними? — спросил Конни. — Мы должны, — отозвался Эрен. — Нам, а тем более мне надо подготовиться, ведь они всё ещё сильнее меня. — Так мы… Убьём их при любой возможности? — едва слышно спросила Саша. — Да, — мрачно ответила Ханджи. — Нам придётся. Как и им придётся нас убить при любой возможности. — Ждать от них милосердия бесполезно, — сказал Леви. — Нельзя забывать, что их специально обучали массово убивать людей, причём без разбору. — Но это не со всем так. Они очень сильно переживают по этому поводу, — сказала Саша. — Не уверена, смогу ли я на это пойти… — Ты слышала, что сказал Райнер, — твёрдо проговорил Жан. — Он сказал нам, что надо бороться. А это значит, что он попытается нас убить при следующей встрече. Вот поэтому он просил бороться в ответ, а не просто сидеть сложа руки и ждать своей смерти. Так что дадим этому кретину лучший бой в его жизни. — А как же Бертольд? — спросил Конни. — Станет ли он убивать нас? — Есть ощущение, что они оба находятся в таком же противоречии, что и вы, — сказал Леви. — Но не забываем, что он умеет отключать эмоции. У меня есть чувство, что в таком состоянии он способен убить кого угодно. — Значит, тут нельзя что-либо сделать, — заключил Конни. — Райнера и Бертольда, которые попрощались с нами ночью, больше нет. Теперь они никто иные, как воины, — твёрдо заявил Жан. — М-мы должны об этом помнить. Чёрт бы побрал этого Райнера… Чёрт бы его побрал! Так ещё он умолял нас бороться, вот ублюдок. Он знал, что в итоге будет сражаться против нас, но никогда не старался взять над нами преимущество. Он сказал нам жить! Ну разве так можно?! — Всё потому, что он искренне вами дорожит, — сказал Леви. — Даже если он в итоге сразит вас, ему не хотелось бы, чтобы вы сидели сложа руки и умерли ни за что. Он такой же противоречивый, как и всегда. — А что, если убить Звероподобного титана? — спросил внезапно оживившийся Конни. — Будут ли они свободны? Получится ли у них присоединиться к нам? В глазах Ханджи на секунду зажглась надежда, которая в тот же миг погасла. — Нет, тогда бы его просто заменили на другого командира. Их ставки так же высоки, как и наши. Они тоже сражаются ради людей. — Никто не заслуживает поражения, — тихо произнёс Армин. — И когда всё успело стать таким запутанным? — Я не откажусь от них, — решительно сказал Конни. — Когда увидим их снова, я с ними поговорю. — Не очень хорошая затея, — сказала Ханджи. — Эй, Марко, ты чего-то притих. О чём задумался? Марко вздохнул: — Я совсем не знаю, что мне делать. С одной стороны, я хочу сражаться вместе с вами… Но с другой, понимаю, что не смогу их убить. Даже если они встанут на колени и дадут в руки клинок, я всё равно не смогу. Просите. Этого не изменить. — Тебя можно понять, — сказал Леви. — Ведь твоя связь с ними теснее нашей. — А? Леви? Они и тебе начинают нравиться? — спросила Ханджи. — Да, — ответил Леви. — И мне не стыдно в этом признаваться. В каком-то смысле они напоминают меня самого в детстве. Или, по крайней мере, две мои половины, одна из которой с помощью силы добивается своего, а другая постоянно боится. Вопреки всему, я могу в какой-то степени им посочувствовать, что очень опасно. — Это точно, — сказала Ханджи. — Что ж... Надеюсь, что им тоже будет нелегко убивать нас. — Может, так и будет, а может, и нет. Нельзя забывать, на что они способны. *** — В принципе, должно подойти, — сказал Зик, остановившись на пустой улице, что находилась на окраине Шиганшины. — Тебя устраивает, Райнер? Это было удобное пространство для Зика, одновременно открытое и полное обломков. Каждый найдёт в нём преимущества и недостатки. — Да, вполне устраивает. — Т-ты уверен, что хочешь драться вместо меня? — спросил Бертольд. — Да, — ответил Райнер. — В случае проигрыша мне будет нужен тот, кто поможет встать на ноги. Последние годы показали, что ты очень хорош в этом деле. — Готов? — спросил Зик. — Возжелает ли твоя душа начать поединок по устаревшему порядку? — Раз Вы сами такой же устаревший, то почему бы и нет? — сказал Райнер, в последний раз встретившись взглядом с Бертольдом. Он направился в середину улицы, где уже ждал Зик. Они встали напротив друг друга на расстоянии, равном всего несколько дюймов. — Удачи, — Зик протянул руку, улыбнувшись на этот раз хищной улыбкой. Может, она всегда была такой, но Райнер просто этого не замечал. — Вам тоже, — Райнер пожал руку Зика. Двое повернулись друг к другу спиной и разошлись по сторонам поля битвы. Вскоре они повернулись друг к другу уже лицом. Райнер сделал глубокий вдох. Прошло много времени с тех пор, как он дрался с Зиком в последний раз. Но это должно быть выполнено ради Энни и Бертольда. Просто должно. — Готов?! — крикнул с другого конца улицы Зик. Райнер лишь кивнул в ответ. — Тогда начинаем! Зик прикусил руку, и Райнер последовал его примеру. Бертольд отступил на несколько шагов, когда две вспышки света обожгли глаза. Вскоре, сформировавшись окончательно, Звероподобный и Бронированный начали оценивать друг друга. Первый ухмыльнулся. — Приступай. Бронированный рванул вперёд и врезался в округлённый живот Звероподобного прежде, чем тот успел пошевелиться. Титан издал характерный звук боли и отшатнулся. Следующий удар Бронированный нанёс кулаком, который обрушился на челюсть Звероподобного, отчего она искривилась. Бить Зика было приятно. Очень, очень приятно. Даже расслабляюще в какой-то степени. В такт третьему удару сотряслась земля. Нынешний уровень силы Райнера значительно отличался от того уровня, которым он обладал в прошлом бою. Бронированный с рёвом обрушил оба кулака на Звероподобного и сбил его с ног. Внезапно рука последнего обхватила ногу Райнера, тем самым повалив того на землю. Бронированный с лязгом упал вниз, отчего сотряслись здания, что располагались рядом. Пошатываясь, Звероподобный, в руках которого всё ещё была лодыжка Райнера, встал на ноги. Он принял стойку питчера, сделал шаг назад и, замахнувшись, бросил Бронированного так далеко, насколько это было возможно. Райнер стиснул зубы, когда мир перевернулся с ног на голову и через пару мгновений потряс его. Какой же шанс он упустил. Зику ведь будет легче победить, если он начнёт вести бой на дальней дистанции. Неужели Райнер уже облажался? Нет, ещё есть шанс. Звероподобный развернулся, явно намереваясь увеличить расстояние между собой и Бронированным. Однако двигался он отнюдь не быстро, что дало второму возможность врезаться в него со спины. — Ну давай, — прошептал Бертольд, когда Бронированный вцепился в затылок Звероподобного. — Давай, у тебя получится. Но Звероподобный ухитрился взять в волосатую ладонь кусок камня, после чего поднял новообретённое оружие и огрел им голову Бронированного. Застигнутого врасплох Райнера отбросило назад, расстояние между ними вновь увеличилось. Руки. Надо следить за руками Зика, его главным оружием. На них и нужно как раз нацелиться. Все оба раза Зик едва отталкивал Райнера, когда тот подбирался достаточно близко. Если продолжать так делать, то победить вполне возможно. Звероподобный усмехнулся, когда Бронированный встал на ноги. — А ты и вправду стал лучше. Уже во второй раз почти достал меня. Тот только зарычал в ответ с горящим гневом в глазах. Райнер увидел, как Звероподобный подобрал камень. Необходимо рассчитать время с особой точностью. Вот стойка, вот шаг назад, вот замах… Он прыгнул в сторону, когда валун полетел прямо на него. Было близко, очень. Парень вскочил на ноги и кинулся на Звероподобного, который уже протянул руки вперёд, дабы его оттолкнуть. Но Райнеру это было и нужно. Он сжал челюсти, поморщившись от ощущения волос на своём языке. Тем не менее, Райнер сжимал челюсти до тех пор, пока не послышался хруст костей и звук разрыва мышц. Лишившийся руки Звероподобный заревел, его звериные глаза наполнились неистовой болью. Он попытался вырваться из хватки Бронированного и оттолкнуть того от себя. Титан потянулся за другим камнем, но Бронированный подставил плечо и перевернул его. Звероподобный с кряхтением грохнулся на землю. Райнер ухмыльнулся. Настало время дать испробовать Зику его же оружие. Он подобрал валун, до которого Зик явно хотел дотянуться, и поднял его над головой Звероподобного, после чего начал бить по тупой физиономии снова и снова. Бертольд поморщился, увидев, как лицо титана искривилось, словно дешёвый металл. Кровь хлестала из свежих ран, падая на землю подобно каплям дождя. Но Райнер, несмотря на то что скорчился от увиденного, в какой-то степени наслаждался тем, что делал. Он поднял Звероподобного в воздух и с рёвом схватил его за голову, которую свернул так, что она оторвалась от тела. Парень отбросил туловище в сторону, прежде чем кинуть голову на землю и растоптать её. Бертольд продолжал стоять, внимательно наблюдая за происходящим. Райнер победил? От обезглавленного тела Звероподобного валил пар. Неужели Зик уже вышел из титана? Сердце Бертольда замерло, когда до него дошло осознание: это был пар от регенерации. Обезглавленный титан дёрнулся. — Райнер! Не успел Райнер окончательно обернуться, как в него врезался кулак Звероподобного, попавший прямо в бронированную челюсть, отчего он отшатнулся назад. Пар сгустился, а затем рассеялся, открыв на обозрение отросшую голову Звероподобного, чьё лицо исказилось от ухмылки. — Не следовало терять бдительность, — сказал он рокочущим голосом. — Ну чего ты, Райнер, я же сам научил тебя этому трюку. Наделся, что ты хотя бы голову не потеряешь от преждевременного ликования от мнимой победы, — титан усмехнулся от собственной шутки. Райнер сжал зубы. Да, сильнее-то он стал, но до опытности Зика ему было ещё далеко. Бертольда тем временем трясло, за что он себя проклинал. Не он же ведь дрался! Наоборот, был надёжно спрятан в стороне от всего действия в то время, как самый важный для него человек в мире рисковал своей шкурой. Бронированный снова протаранил Звероподобного, и улыбка того мигом погасла. — А ты быстрый, — пророкотал он, перед тем как рухнуть на землю. Заревев, Бронированный попытался перевернуть его, дабы обнажить загривок. Звероподобный, чьи глаза выражали гнев, зарычал в ответ. Он старался просунуть пальцы в пространство между пластинами брони, но все попытки были тщетны. Бронированный доводил противника до удушения, надавливая на него всё сильнее и сильнее. Почти. Вот сейчас Райнер его перевернёт… Тощие обезьяньи пальцы наконец проскользнули туда, куда хотели, вцепились в пластину на руке и оторвали броню от плоти, как если бы вместо неё была кожа. Бронированный завыл и отшатнулся назад, его глаза закатились от боли, пока из руки валил пар и сочилась кровь. Тем временем внутри своей формы титана Райнер кричал. Под броней никакой кожи не имелось, разве что в некоторых местах, таких, как суставы. Оторвать броню — всё равно что лишить жука его наружного скелета. Она срослась с телом, и поэтому будет отрываться вместе с мышцами и другими соединениями, к которым прикреплена. — О, так это больно? — сказал Звероподобный, швырнув броню в сторону. Он отвёл кулак назад и ударил им Бронированного, отчего броня на лице слегка треснула. Бертольд наблюдал со стороны и сжимал кулаки от воя Райнера, что болью отзывался в его сердце. Так сильно тот ещё никогда не кричал. Сконцентрироваться, надо сконцентрироваться. Борись с болью, отбрось её. Соберись в конце да концов! Райнер заставил себя сосредоточиться, досадуя от того, что показал, насколько ему было больно, отведя руку в сторону, как раненное животное. Звероподобный размял свою отросшую руку. — Как новенькая, — задумчиво проговорил он. — Чего не скажешь о тебе. Внезапно титан накинулся на Бронированного и схватил его. Он оторвал ещё один кусок брони, который поддался чуть легче после снятия предыдущего. Мир Райнера окрасился в белый раскалённый свет. Больно, как же больно. Ещё никто не пробовал отрывать броню, её разве что ломали. От боли у него закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Обнажённые нервы ныли, сам он понятия не имел, что делать без защитного покрытия. — Кажется… — сказал Звероподобный, схватив Райнера за раненную руку и ногу с той же стороны. — Тебе и сейчас… — он поднял Райнера в воздух. — Надо побольше… — титан раскручивал его, набирая скорость. — …Тренироваться! Он швырнул Бронированного в сторону на несколько метров, и тот рухнул на землю. Райнер почувствовала, как сломалась броня в местах, на которые упал, из-за чего острые осколки вонзились в него. Надо попытаться регенерировать или хотя бы встать… Броня на спине разлетелась вдребезги, когда в него попал фастбол Зика. Осколки камня, что сломался при ударе, и брони посыпались на землю и смешались со свежей кровью Райнера. Удар дезориентировал его. Голова Райнера кружилась. Получил ли он сотрясение мозга? Не поня… Второй фастбол попал в незащищённую, лишённую брони спину. Он даже вскрикнуть не успел, когда третий и последний фастбол угодил прямо в голову, что чуть не оторвалась от силы удара. Бронированный издал последний слабый рык, а потом в его глазах погас свет, и голова с приглушённым лязгом упала на землю. А затем настала темнота. — Райнер! — крикнул Бертольд, примчавшийся к поверженной форме Бронированного. Райнер вообще жив? Зик его убил? Поднявшись по потрескавшейся броне, он сумел вскарабкаться на затылок упавшего титана. Всё, что потребовалось сделать, так это коснуться обнажённого загривка, из которого повалил пар. Парень подхватил Райнера под руки, высвобождая его. Тот был без сознания и весь обмяк в руках Бертольда. — Я победил, — прогремел Звероподобный, опустившись перед ними. — Спасение Энни подождёт. Сначала заберём Координату. Бертольд знал, что Зик специально оставался в форме титана, чтобы его запугать, что, впрочем, и сработало. И вот снова он трясся в присутствии Зика, не придумав ничего лучше, как прижать Райнера поближе к себе. — У меня есть другие дела, — сказал Зик. — Надеюсь, ты никуда не уйдёшь до моего возвращения. Райнеру ведь нужно время, чтобы прийти в себя, — он поднялся во весь рост. — Скоро увидимся. Дрожащий Бертольд продолжал стоять как вкопанный до тех пор, пока Звероподобный не исчез из поля зрения. Парень не был удивлён, что Зик просто отказался помогать Энни. Такой уж он человек. Нет, такой уж он монстр. Нет, нет, сейчас не время поддаваться панике. Райнеру ведь нужно хоть раз на него положиться. Бертольду не нравилось действовать самостоятельно, отчего он считал себя ещё большим бесполезным трусом, каковым и так был, но лучше уж такая перспектива, чем сделать собственный выбор и испортить всё к чертям. Он не мог действовать на своё усмотрение, ведь существовала высокая вероятность совершить фатальную ошибку. Но Бертольд, по крайней мере, может доставить Райнера в безопасное место. Хоть что-то он способен сделать. Превращаться парень не осмелился, ведь не хотел навредить и без того израненному Райнеру, и поэтому весь путь до лагеря нёс его сам. Он сам… А точнее, единственный, на кого Райнер сейчас мог положиться. От этой мысли у него похолодели внутренности. — Вот и всё. Мы дошли, — тихо сказал Бертольд. Это были первые слова, что сказал он с тех пор, как покинул поле боя. Райнер всё ещё был без сознания, а повисшая в воздухе тишина удручала Бертольда всё больше и больше. Иронично вышло, что человек, не проявлявший особое желание разговаривать, не мог вынести тишины Он осторожно положил Райнера в палатку, установленную Зиком ещё во время их первого прибытия, не имея совершенно никакого понятия, когда тот очнётся. А очнётся ли Райнер вообще? — Прости, — прошептал Бертольд. — Прости меня. Сделай я хоть что-то, мы бы не вернулись назад, не сблизились бы с ними снова. Я должен был стать сильным ради тебя. Да что уж говорить, вместо меня вообще должен быть Кольт или Порко, но уж точно не я. Ты ведь всё думаешь, что лучше бы умер в тот день, когда Марсель… Нет. Лучше бы я тогда умер. В таком случае, Марсель сражался бы бок о бок с тобой, что бы Зик там ни говорил. Прости. Я только и делал, что подводил тебя всё время. Говорил Бертольд негромко, но вокруг стояла такая гробовая тишина, что он невольно содрогнулся от звука собственного голоса. — Зачем ты заговорил со мной после того дня, когда мы встретились? Почему просто не забыл о моём присутствии как все? Почему просто не оставил меня на заднем плане? Так ведь было бы лучше для всех. Я считал себя сильным. Казалось бы, после боя с Родом Рейссом я принял всё произошедшее со мной, но тогда рядом были другие. А сейчас я совсем один… И сожалею обо всём. Не я должен быть здесь, вовсе не я. Прости. Почему ты просто не забыл про меня на следующий же день? Бертольду было стыдно и неловко говорить всё это. Хорошо хоть, что Зика нет рядом. — Как же это было непохоже на меня. Бросаться кому-то на помощь, при этом подвергая опасности себя самого. Не знаю, почему я это сделал. Нет, я вру. Я знаю, почему это сделал. Но это не отменяет того факта, что в момент, когда я подошёл к тебе, мне было страшно. Просто хотелось убежать, как я всегда и делал… Но оставить тебя я не смог. Прости. Вот почему ты вынужден сейчас терпеть меня. Поступи я как трус, мы бы вообще никогда не встретились. Наверно, дело было во взгляде в твоих глазах. Когда ты лежал на земле, в них были видны боль и страх. Я без труда смог понять, какого тебе было. Но вместе с тем в твоих глазах была сила. Даже если бы я не пришёл на помощь, ты бы всё равно поднялся сам и дал отпор. Как раз потому, что ты сильный. Не знаю, как ещё это объяснить. Ты просто сильный. Твой титан подходит тебе как ни к кому другому. В какую ситуацию ты бы ни попал, тебя всегда сопровождала сила, как броня Бронированного титана. Порой ты делился ею с другими, благодаря чему и они становились сильнее, я тоже не был исключением. Однако я лишь высасывал её из тебя, не извлекая никакой пользы. Бертольд прижал колени к груди. Хотелось плакать, но слезы отказывались подступать. — Я сама никчёмность. Если ты попадаешь в беду, то всегда выбираешься из неё сам. Тебе не нужна чья-либо помощь. Да, я спасал тебя пару-тройку раз, но ты в этом не так уж сильно нуждался. В тот день… Я помог потому, что увидел в тебе человека, каким всегда хотел быть. Это неестественно, когда подобные люди оказываются в ситуациях, в которые обычно попадают такие трусы, как я. Вот почему я это сделал. Нам было всего десять лет. В том возрасте я никак не мог знать, из чего представляет себя влюблённость. Но в тот момент, когда ты взял протянутую руку, когда заглянул в глаза, я кое-что почувствовал. Мне хотелось быть рядом с тобой, хотелось, чтобы ты смотрел на меня снова и снова, только на меня. Очень эгоистично, не правда ли? Когда ты подошёл ко мне тем вечером, попросившись стать соседями по койкам, мне надо было отказаться, но я не смог. Ты ведь заговорил со мной только потому, что чувствовал себя обязанным, сам даже это признал. Я никогда не принадлежал к вашему числу. Я вовсе не воин. Никогда им не был и не буду. Слёзы всё ещё отказывались литься. — Райнер, я такой бесполезный. Я прицепился к тебе, как паразит. Так ещё хватило наглости в тебя влюбиться. Даже в мрачном круге ада и ненависти, в котором мы вынуждены жить, я позволил зародиться этому чувству. И когда я окончательно это осознал, было слишком поздно. От чувств я не мог избавиться, разве что подавить их. Но вскоре они выросли до такой степени, что было невозможно их игнорировать, и тогда я начал им поддаваться. Ты ведь ответил взаимностью только потому, что я первый проявил инициативу? Если подумать сейчас, то это, по сути, был единственный момент, когда я вообще проявлял инициативу. Было ли то ошибкой? Втянул ли я тебя в то, где ты совсем не хотел оказываться? Я такой бесполезный эгоист, ведь наслаждался каждой секундой, проведённой с тобой. Для меня было достаточно стать твоим другом. Быть уже твоим лучшим другом — далеко не то, что я заслуживал. А стать кем-то большим, чем просто другом?.. Я и думать об этом боялся, ведь никогда не считал, что кто-то полюбит меня в таком смысле, а уж тем более ты. Но вот теперь наши отношения достигли этого уровня… И теперь из-за своего эгоизма я не могу просто взять и отпустить тебя. Прости, что теперь ты вынужден таскать меня за собой. П-прости… И вот наконец слёзы полились из его глаз. — И чем я заслужил твою взаимность, просто чем? Ты же видел, кем я являюсь на самом деле. Я просто должен отпустить тебя, но не могу. Всякий раз, когда я смотрю на тебя… Всякий раз, когда на тебя смотрю, я вижу свою причину сражаться. Ты так долго был рядом со мной, всегда терпел меня, принимал. Даже прямо сейчас, смотря на тебя, я не могу подавить нахлынувшие чувства. Он наклонился и нежно убрал с щёк Райнера остатки тканей титана. — Меня преследовали только страх и ненависть к себе. Это просто жалко. Я на самом деле никогда не горел желанием жить. Знаешь… Я был болен. Да, я врал тебе. Я заразился чумой ещё во время той вспышки. Моё тело было слишком слабо, чтобы её пережить. Я-я вообще не должен был выжить. После нескольких месяцев болезни, после трёх дней, когда я находился на грани жизни и смерти, она решила меня пощадить в отличие от множества людей, погибших из-за неё. Почему я? Почему я был единственным, кто выжил? Тот, который и своей жизни не был достоин? Райнер… Наверно, я умер в тот день. Не физически, но зато морально. От моей воли к жизни ничего не осталось. Я вроде бы не хотел умирать, но и жить тоже не хотелось. Хотелось только одного — спрятаться от всего где-то в уголке мира и сжаться в комок. Но встреча с тобой всё изменила. Ты оказал мне такую большую помощь… А в итоге я выражаю свою благодарность тем, что постепенно тяну тебя на дно вместе с собой. Наверно, я не признавался том, что болен, потому что боялся того, что тебе тут же станет противно от вспоминания тех моментов, когда мы делили еду и кровать. Каждый раз, когда Порко называл меня переносчиком болезней, ты заступался за меня. А я тем временем не мог решиться сказать, что он на самом-то деле прав. Я скрывал это от тебя с самого первого дня нашего знакомства. Будь это наоборот, ты бы и руки моей не взял. Теперь слёзы лились ручьём. — Более того, я даже находиться рядом с тобой не заслуживаю. Когда девушки начали шептаться о твоей привлекательности в Кадетском корпусе… Я был согласен с ними. Ты смеялся над их заявлениями, и я старался тоже смеяться, но в глубине души был с ними согласен. Райнер, ты прекрасный. Даже сейчас мне стыдно это говорить. Подобное ты бы вряд ли захотел от меня услышать, ведь это слишком странно. Слишком неправильно. Но от чувств мне никуда не деться. Какой бы вид у тебя ни был, ты всегда будешь прекрасен для меня. Дело не в твоей внешности, а в том, какой ты внутри. Н-не пойми меня неправильно, я твою внешность тоже считаю привлекательной! Но… Не могу это объяснить. Он медленно опустил лицо в руки. — Прости, Райнер. Прости за то, что цеплялся за тебя. Прости, что спасал тебя, когда в том не было необходимости. Прости за то, что полюбил тебя, что втянул в то, откуда нет выхода. Лучше бы я… Лучше бы я по-настоящему умер в тот день. Тогда твоя жизнь не была бы испорченная мной. Лучше бы нечто, неподвластное мне, убило бы меня в тот день… Ведь у меня нет сил покончить со всем самому. Какой же я всё-таки трус… Плач перерос в такие сильные рыдания, что он не мог выговорить и слова. Это был тот момент, когда все эмоции, все извращённые чувства, направленные к ему самому, к его бывшим и нынешним товарищам и в первую очередь к человеку, которого совсем не заслуживал, высвободились наружу. Это был тот момент, когда он больше не мог бороться. Уж слишком невыносимой была боль. Он плакал, пока в конце концов не уснул. В самом деле, плакал, пока не уснул. Казалось бы, куда зрелищу становиться ещё более жалким?! Парня разбудили страдальческие стоны Райнера, когда тот пошевелился. — Эй, Райнер. С тобой всё хорошо? — глупый вопрос. Очевидно, что не всё хорошо. — Я… Проиграл… — Да, — тихо отозвался Бертольд. — Но ничего, всё нормально. Ты сделал всё, что мог. Ты ведь не думал, что Зик способен так тебе навредить. Да и я тоже. Прости, не будь я слишком мягкотелым, ты бы не проиграл. — Потерпел поражение… Вы с Энни теперь… — Нет, — Бертольд покачал головой. — Не говори так. Ты не обязан нести всё сам. Я-я здесь, рядом с тобой. Прости за то, что даже этого недостаточно. — Так вот почему… Ты сделал это… В тот день? — спросил Райнер. — Что? — Помог мне… Когда мы встретились… Лицо Бертольда запылало, и он резко выпрямился. — Т-ты всё слышал? — Каждое… Каждое слово… О боже. Ох, блин. Ох, блять. — П-прямо всё? Несмотря на боль, Райнер улыбнулся. — Всё. Никогда ещё не слышал… Чтобы ты… Так много говорил… — Прости, я не должен был это говорить. Про… — Хватит… Извиняться, — сказал Райнер. — Чёрт, голова раскалывается… — Постарайся лишний раз не разговаривать. Прости, — сказал Бертольд. Сегодня он только и делал, что портил всё направо и налево. — Х-хочешь, чтобы я ушёл? Я могу. — Боже, нет, — ответил Райнер, закрывая глаза. — Ты… Нужен мне прямо… Прямо сейчас… Ведь я… Не могу быть сильным… В данный момент. — Тебе и не надо, — сказал Бертольд. — Постарайся просто забыть обо всём. Отдыхай. — Зик… Надрал мне зад, да? — Немного. — Прости… Я должен был… Драться лучше. — Нет, ты дрался как нельзя хорошо. Правильной тактики против гребаного титана-обезьяны просто нет. Райнер на мгновение снова улыбнулся, но потом поморщился, резко втянув воздух сквозь зубы. — Что такое? — Мне всё ещё… Всё ещё там больно. — Где больно? — Там, где он… Оторвал её… Бертольду доводилось ощущать призрачные боли после серьезных ранений, которым подверглась форма титана, но они проходили довольно быстро и не приносили неудобства. Но Райнеру, видимо, не так повезло, так как он явно ощущал абсолютно такую же боль, как и во время получения самого ранения. — Вот тут? — спросил Бертольд, легонько касаясь чуть выше предплечья Райнера. — Извини, тебе, наверно, неприятно от того, что я его касаюсь. — Нет, всё наоборот. Продолжай, — сказал Райнер. — Просто такое чувство, будто оно незащищено. В этом нет никакого смысла, но его надо как-то… Прикрыть. — Хорошо, — Бертольд надавил чуть сильнее, потирая рукой то место, где оторвали броню. — Да, вот так, — Райнер откинулся назад и закрыл глаза. — Спасибо… Бертольд кивнул в ответ, хоть и понимал, что Райнер его не видит. — Не за что. *** — Эй, — позвал вышедший из палатки Райнер. —У нас есть какая-нибудь еда? У Бертольда чуть сердце в пятки не ушло, отчего он чисто на рефлексе кинул палку, которой разжигал костёр. — Райнер?! Что ты делаешь?! — Господи, только не сожги случайно весь лагерь, — усмехнулся Райнер. — Разве ты не должен лежать?!Зачем встал?! — воскликнул Бертольд. — У тебя ведь кровь из носа шла, или мне показалось? — Совсем маленько. — Иди внутрь. Сейчас же, — сказал Бертольд, встав перед Райнером и скрестив руки на груди. — О, вот как? Заставишь меня силой? — …Да? — Отлично, — вздохнул Райнер. — Кажется, я всё ещё чувствую себя паршиво. — Тогда почему встал?! — Хотел поговорить с тобой. — Тогда бы позвал меня! — Ну, в тот момент я думал, что мне стало лучше, что ж поделаешь. Видно, я ошибался, — сказал Райнер. — Что тебе нужно? — Я должен хорошенько стукнуть тебя стулом по голове. — …Повтори-ка? — Боже, Бертольд. Раз у тебя такие сомнения насчёт своих чувств, то мог бы сразу со мной поговорить, — сказал Райнер. — Сейчас я не вспомню всего сказанного, но всё равно сяду и разберу предложение за предложением, чтобы доказать, какой же ты несусветный идиот. — …Чего? — Прежде всего, я бы вряд ли поднялся в тот день, не протяни ты руку, — признался Райнер, снова сев на спальный мешок. — Ты переоцениваешь меня. Я поднялся, поскольку почувствовал, что рядом со мной сильный союзник. И я оказался прав. — Райнер… — Ты никогда не подводил меня. Ни один раз. Конечно, ты не самый надёжный человек в мире. Стоя на шухере, ты так себе отвлекал Шадиса, пока остальные из нас творили какую-ту фигню, но в те моменты, когда я правда в тебе нуждался, ты всегда был рядом, — твёрдо сказал Райнер. — Если бы ты умер вместо Марселя, я был бы разбит ещё тогда. Ничего ты у меня не высасывал. Ты оказывал мне столько поддержки, сколько и я тебе. Неважно, молчалив ты или нет. Я никогда не дам тебе слиться с задним планом. Ты всегда у меня на виду. — Райнер… — Ты прибавляешь мне сил. Я сильный только потому, что у меня есть ты. Да, у тебя есть недостатки. Да, порой ты делаешь глупые выборы, но это не заставит меня относиться к тебе по-другому. Я наоборот рад тому, что именно ты положил начало дружбе, иначе мне бы казалось, что я на тебя давлю. Да не хотел я Кристу по-настоящему, тугодум ты наш, на её месте всегда был ты. Я люблю тебя, идиот. Ты тоже помогал мне жить. И плевать, что ты был носителем проклятой чумы, ты не переносчик, и мне вовсе не противно. Теперь ещё больше захотелось обнять тебя, раз ты через такое прошёл. — Да, я не переносчик, но Райнер… — Если бы ты умер, мне бы тоже пришлось умереть. Без тебя я был бы сломлен окончательно. Да, знаю, то, что ты решился спасти меня, совсем на тебя не похоже, но это только впечатлило меня ещё больше. Подумать только, кто-то пошёл против собственной натуры ради меня. В тот момент я тоже заглянул в твои глаза. Видишь, вот так работает зрительный контакт, а не так, когда в ответ на мой взгляд ты упираешься глазами в землю, небо или… — Да понял я, но Райнер, серьёзно… — Я чувствовал по отношению к тебе то же самое. Вздыхаю от любви к тебе, считаю тебя привлекательным, вижу в тебе сильного человека, восхищаюсь тобой — всё это. И это ничто не изменит. Не ты втянул меня туда, откуда нет выхода, а я. Тебе ни за что от меня не отвязаться. — Райнер… — Господи, я ведь тут о чувствах распинаюсь. Это так важно? — …У тебя кровь из носа течёт, а ещё ты становишься бледным. Можешь лечь на спину, пока не сделал себе только хуже? — А я не заметил даже, — Райнер коснулся носа и поморщился. — Уверен, что выгляжу сейчас очень горячо. — Так и есть. — О, так ты хочешь сказать, что подобное тебя привлекает? — …Я сейчас выйду отсюда. — Эй, стой, — Райнер схватил его за руку. — Ты ещё нужен мне. Стоит мне остаться одному, как тут же начну думать о том, что проиграл. Лучше буду думать о чём-нибудь позитивном, то есть о тебе. — Я не… — И да, не позабыл о том, что я сказал перед битвой? Я сказал, что мне понадобится твоя поддержка. То, что ты притащил меня сюда, сделал так, чтобы я точно дожил до завтра, уже многое значит. Одно из доказательств, почему тебя можно считать надёжным человеком. — Райнер… — Эй, посмотри на меня. Правда, посмотри. Мне что, повторить, как работает зрительный контакт? — …Почему ты такой засранец? — спросил Бертольд, улыбнувшись. — Просто посмотри на меня, — сказал Райнер. — Угу, так я и думал. — А? — В твоих глазах тоже есть сила, — Райнер наклонился вперёд. — Чёрт, и какие же они всё-таки красивые. А ты знал, что их цвет зависит от освещения? В основном они зелёные, но могут быть также ореховыми, а порой даже золотыми. — …Это что? Игра в гляделки? — Надо ещё поработать над твоим восприятием комплиментов. Главное, не забыть. — …Пожалуйста, не надо. — Не-а. И это не обсуждается. — Какой же ты засранец… — Но ты всё равно меня любишь. — К сожалению, да.