***
Кровь. Я приподнимаю веки. Голова пустая, ощущение будто я несколько дней подряд пил или меня ударили чем-то тяжёлым, может так и есть. Всё вокруг размытое, невнятное. Мои руки все в крови. Кровь на полу. Кровь на мебели, кровь на моём теле. Я поднимаю ладони к лицу, пытаясь протереть глаза, понимая, что делаю только хуже. В голове мелькают мысли. Неужели я убил кого-то? Кровь не моя, чувствую, что я в порядке, насколько это возможно в таком положении. Я всегда был странным парнем со своими психическими отклонениями. Я тот человек, которому нравится жестокость в фильмах, который может смотреть на сцены убийств, не отворачиваясь от экрана. Тот человек, который любит боль: любит причинять её себе, смотреть на то, как больно и другим людям. Боль позволяет расслабиться. Боль позволяет контролировать эмоции, боль позволяет не чувствовать ничего другого. Это как наркотик, мой личный сорт героина, мой собственный опиум. Я пытаюсь подняться на ноги. Совершенно не понимаю, где нахожусь и что происходит. Дверь заперта. Вокруг, кажется, нет ничего живого. Дорожка крови тянется по полу в следующее помещение, и я выбиваю дряхлую деревяшку, не позволяющую мне пройти. Крови слишком много, всё вокруг кажется красным. Пахнет железом и чем-то ужасно противным. Лёгкие перехватывает, честно — вообще не чувствую их. Неужели я умер? Постепенно перестаю ощущать и всё происходящее вокруг. Холод. Невыносимый, ужасный. Каждую секунду в помещение залетает непонятно откуда взявшийся порыв ветра, заставляя всё тело дрожать, это отрезвляет, но вместе с тем словно приказывает сдаться, нужно только лечь, заснуть и больше не просыпаться. Я никогда не был психически здоровым. Вопреки всему здравому смыслу мне не страшно. Уверен, что всё самое плохое уже позади. Я не боюсь, возможно, потому что сам сделал всё это. Здание заброшено, прохожу ещё несколько дверных проёмов, стараюсь закутаться в свою одежду, она тонкая, мокрая, даёт лишь обратный эффект. Чем дальше — тем холоднее. Присутствует ощущение, будто я застрял под толстой коркой льда в воде. И для того, чтобы спастись, нужно пробить этот слой, но у меня кончаются силы. Я вижу окно — свет. Подхожу к нему, осмотриваю, не зная как открыть. Ручка уже давно сломана. Весь дом сломан, и он символизирует моё внутренне состояние. Я получаю какое-то мазохистское удовольствие, разбивая кулаком стекло. Теперь к морю крови, находящемуся вокруг, примешивается и моя собственная. Слезть по водосточной трубе оказывается не так сложно, и я теперь на свежем воздухе. Здесь ни капельку не лучше. Ветер пронизывает всё тело ледяными лезвиями, меня трясёт, а перед домом на крыльце лежит человек. Он красивый, молодой, мёртвый. Больше на ум ничего не приходит. Убийца я. Просто чувствую это. Чужое лицо смуглое, безжизненное, замершее в определённом отрезке времени, идеальное, очень знакомое, родное. Тело распласталось на каменных ступенях. Не знаю, что мне делать, опускаюсь рядом с ним. Не могу понять, жаль ли мне его. Странный вопрос. Я не считаю себя монстром, я вполне нормальный. Это всего лишь формулировка, которой не стоит доверять. Страх. Он всё же появляется, когда я осознаю кого именно убил, кто этот человек, лежащий передо мной. Слёзы застилают глаза, и я беру его за руку, подношу её к губам. Ладонь ледяная, как и моё сердце. Шепчу что-то непонятное, прикасаюсь к безжизненному телу, пытаюсь всё исправить. На меня давит тишина, холод и кровь. «Любви не существует», — говорил я себе раньше, «любовь может убить», — понимаю я сейчас. Что я наделал?! Он поднимает веки, искривляет губы в почему-то кажущейся мне страшной улыбке, смотрит своими чёрными глазами, из-за чего моё тело покрывается холодным потом и хрипло говорит. — Ну что, Александр, начнём сначала?***
Я резко распахиваю глаза, понимая, что это всего лишь сон, к счастью или к сожалению. Не время складывать руки, обещаю себе, что буду бороться, что выдержу, что вытерплю всё. Пусть Магнуса больше нет, но я могу пронести в себе часть любви к нему через всё жизнь. Ради этого я твёрдо пойду вперёд. Еле-еле отдираю себя от пола и перебираясь на постеленный в углу матрас. Так уже лучше. Время идёт слишком медленно, а я пытаюсь не закрывать глаза, не думать о сне, больше всего не хочу увидеть его снова. В голове есть ещё одна деталь, одна очень важная мысль, Магнус вчера сказал мне «прощай», значит он знал, что что-то произойдёт, неужели он покончил с собой, а всё это подумали на меня. Только вот Магнус, мой любимый Магнус — не единственная жертва, есть кто-то ещё. Мне нужно узнать, нужно понять, что случилось, но у меня слишком мало информации. Мои мысли и волнения даже перекрывают физическую боль, это необычно. Не понимаю, сколько прошло дней, мне только иногда дают немного воды. От голода темнеет в глазах каждый раз, когда я пытаюсь подняться. Единственный мой маршрут — до двери, его я ползу на четвереньках, перебирая ломящими конечностями. Все здесь — изверги, бездушные твари, но думают, что монстры мы, на самом деле — они. Я никогда в жизни не совершал преступлений, крупных, по крайне мере. Голова начинает кружиться и я вновь вырубаюсь, молясь, чтобы на этот раз мне не приснился кошмар.***
Себастьян Верлак — ненавижу это имя больше всего на свете, именно этот человек сделал мою жизнь невыносимой. Этот парень был старше меня на несколько лет, мы учились раньше в одной школе, он порядком бесил меня, потому что плохо обращался с девушками, не считал их за людей, они для него были всего лишь шлюхами на раз, причём относился так он к каждой представительнице женского пола. Вот я и решил его проучить, опозорил его на всю школу, ему пришлось уйти. Себастьян захотел отомстить мне. Как? Очень просто, запрятать в тюрьму. За что? За убийство. Он убил одну из своих бывших девушек, которая приносила ему проблемы, и сделал виновным меня, подбросил доказательства, так я и оказался здесь.***
Открываю глаза, вокруг всё тот же мрак карцера. — Лайтвуд, — слышу тихий голос, который зовёт меня из-за стены, — Ты там не сдох ещё? Узнаю небольшой испанский акцент, угадать кто это не составляет труда. — Рафаэль, — выдыхаю я, хоть кто-то знакомый. — Сколько времени прошло? — Четыре дня, — отвечает Сантьяго. Его голос холоден и безжизненен. — Что случилось? Пожалуйста, объясни мне, я ничего не делал, — умоляю я, он, конечно, может не верить, может злиться, но я хочу разобраться во всём происходящем. — Я верю, но кто-то убил Раджа и Магнуса, — грустно отвечает Рафаэль, — Первого очень изувечили сильно, а второго отравили. Подозревают тебя, но свидетель — Виктор, охранник, мутный тип, дружок Валентина Моргенштерна, причём, он обвиняет тебя только в убийстве Раджа, а с Магнусом вас просто какой-то заключённый вместе видел, вот они и сложили два плюс два и получили, что убийца ты, хотя Рагнор, врач наш, утверждает, что Магнус покончил с собой сам, украв у него лекарства, но я хорошо знаю его и уверен, что он никогда бы так не сделал. Странная история, — Рафаэль громко вздыхает, — Как ты там? — Жив, — пытаюсь переварить в голове полученную информацию, — Как там у тебя дела? Что говорят? Как Саймон? Хочется перевести тему, хоть немного подумать о других вещах, а то это убийство сводит меня с ума. — Саймона выпустили за примерное поведение, он теперь свободен, — слышу печаль в голосе Сантьяго. Он не рад, конечно, не рад, ведь испанец любил этого парня, в этом я уверен на сто процентов, а теперь ему не с кем засыпать в обнимку, некого целовать. Так же как и мне. — Твой суд состоится через два дня. Надеюсь, у тебя получится оправдаться, — Рафаэль замолкает, а потом через несколько минут вновь начинает говорить, — Ладно, за мной сейчас придут, давай, держись здесь. Если что, я на твоей стороне. — Спасибо, — коротко отвечаю. Через несколько мгновений слышатся шаги охранников, которые, вероятно, забирают Сантьяго. Честно — сидеть здесь не так уж и плохо, только бы ещё мысли меня разные не мучили. Меня выпускают через день. Странно. Вдвойне странно, когда я вижу в нашей камере Саймона, его же отпустили по словам Рафаэля. — Привет, как ты? — парень подбегает ко мне, обнимает, крепко сжимает в руках, я офигеваю от такой привязанности. Сантьяго косится на нас, но не подходит, он знает, что ревновать ко мне бессмысленно. — Нормально, но ты же вышел на свободу? — интересуюсь я, и Саймон слабо улыбается. — Да, но потом не удержался и взломал кое-что, украл данные на несколько тысяч долларов, меня опять посадили, — рассказывает он так, словно гордится своим поступком, а потом переходит на шёпот и совсем тих добавляет, — Я не могу без Рафаэля там, мне и здесь хорошо, с ним. Киваю, прекрасно всё понимая. Мне кажется, вот это и называется любовью, когда человек готов свободу променять на тюрьму, лишь бы находиться с самым дорогим, и главное, даже в заточении он счастлив. Если раньше я боялся подобного, то теперь хочу чего-то такого, но, похоже, мой шанс уже потерян.***
На следующий день состоится суд. Уже ненавижу этот огромный светлый зал, шушуканье людей, длинную комичную церемонию, всё это бред. Оглядываюсь, не замечая никого знакомого. С родителями всё понятно, но где Изабель? Неужели она разочаровалась во мне? От этого больно. Кажется, в этом большом страшном мире у меня не осталось вообще никого. Мне дали какого-то адвоката, чисто для проформы. Ему плевать на меня, он даже не защищает. Первым обвинителем выступает Виктор Элдетри. Он в красках описывает как и кого я убил. Несёт такую чушь, показывает снимки изувеченного тела Раджа, и я осознаю, что это мне что-то очень напоминает. То же самое было и с Майей. Неужели Себастьян не перестал мне мстить? Дальше показывают фотографию тела Магнуса, мне хочется отвернуться, чтобы не чувствовать такую резкую сильную боль, но я преодолеваю себя. На его теле ноль увечий, кажется, что он просто крепко заснул. Еле сдерживаю в горле комок слёз. Жизнь так ко мне не справедлива. Дальше меня обвиняют какие-то заключённые, которых я и в лицо-то не знаю. Всё это ложь. Свидетелей с моей стороны нет, поэтому мне дают сказать самому пару слов в свою защиту, через адвоката, конечно. Я уже готовлюсь к оправданиям, но тут происходит чудо. Дверь открывается и на пороге появляется Изабель, за ней, потупив голову, плетётся Себастьян. Мне страшно и в то же время интересно, что задумала сестра. — Я свидетель, я буду выступать, — она поднимается на возвышение, с презрением оглядывает весь зал и улыбается мне. У неё в руках папка, я вижу, Иззи что-то задумала. — Давайте начнём с самого начала, ещё с первого убийства, которое, как вы говорите, совершил мой брат. — Протестую, — кричит прокурор, — Не по делу. Но Изабель даже не смотрит в его сторону, она поворачивается к судье, с просьбой глядя на него. — Продолжайте, — кивает мужчина, и Иззи рвётся в бой. — Моего брата подставили, у меня есть доказательства и есть виновный, который может подтвердить свою причастность к этому. — начинает Изабель, и у меня замирает сердце. Как моя сестра всё это узнала? Как у неё хватило смелости всё это достать? Мне становится страшно за Иззи, она же может пострадать. — Себастьян Верлак или же лучше назовём его настоящее имя — Джонатан Моргенштерн, — меня передёргивает из-за этой фамилии, — имеет очень плохую репутацию, этот парень ужасно обращался с девушками, вот распечатка его переписки с первой жертвой Майей Робертс. Девушка хотела пойти в полицию, а Джонатан ей угрожал, что он, в принципе, потом и исполнил. Дальше стоит обратить внимание на то, что его отец — Валентин Моргенштерн работал охранником в тюрьме, куда отправили моего брата, и есть человек, который может подтвердить, как ужасно он обращался с заключёнными. Так же Рагнор Фелл, врач этой тюрьмы, может рассказать об инциденте, когда Валентин насиловал двух человек, и те защищались, таким способом отправив Моргенштерна на больничную койку. Джонатан, являющийся сыном Валентина, конечно же, узнал, кто был к этому причастен. И, как только увидел имя моего брата, решил отомстить. А так как он не слишком изобретательный, то решил повторить то, что делал в первый раз, только чужими руками. Вот распечатка переписки его с Виктором Элдетри, который и выполнил задание. Насчёт третьего убийства вы… — Изабель быстро и чётко раскладывает всё по фактам, весь зал сидит открыв рот. Наконец, пришедший в себя прокурор её перебивает. — Девушка, вы вообще понимаете, что обвиняете человека в убийстве? Одной переписки будет мало. Нужны видеодоказательства или признание обвиняемого вами, — Изабель на это лишь улыбается, и кивает головой. — Будет Вам признание, чуть позже, сначала ещё один человек расскажет Вам про третье убийство, — говорит Иззи и отходит, а её место занимает Рагнор Фелл. — Магнус Бейн, в чьей смерти Вы обвиняете подсудимого, покончил с собой, я видел его в своём кабинете рядом с полкой с сильными лекарствами, но я не предал этому значения, а когда понял, то было уже слишком поздно, он сделал своё дело сам, он умирал у меня на руках, и я пытался спасти его, Александр Лайтвуд здесь совсем ни при чём, — рассказ Фелла заставляет меня глотать слёзы в горле. Информация о Магнусе даётся мне сложнее всего. Я не хочу её слушать, просто не могу, потому что мне слишком больно и плохо. Как он мог так поступить с собой, со мной? С людьми, которым он был дорог? Я так корю себя за то, что не обратил внимания на его поведение и слова в последние часы. Ведь я мог что-то исправить, мог остановить его, но не сделал этого. — Это показание свидетеля звучит правдоподобно, но предыдущие слова девушки и её доказательства притянуты за уши, давайте послушаем Джонатана, — говорит прокурор. Он всё ещё никак не может успокоиться, превращает весь этот процесс в шоу, в какой-то цирк. Мой адвокат сидит и хлопает глазами, в центр зала выходит Себастьян. И я понимаю, что именно от его слов зависит моя дальнейшая судьба. Это страшно и волнительно, но ещё мне плевать на это, на весь этот суд, обвинения, пожизненное заключение. Магнуса нет — смысла в жизни нет. Моё желание бороться исчезает, тем более после того, что он сделал с собой. Бейн отказался от жизни, она была ему не нужна, его ничто не остановило: даже я, хотя разве я имел какое-то значение? — Я Джонатан Моргенштерн, и я убил Майю Робертс, потому что она хотела пойти в полицию и пожаловаться на меня, и я подставил в этом убийстве Александра, потому что он перешёл мне дорогу. Так же я подстроил убийство в тюрьме, чтобы отомстить Александру за отца и отправить его на пожизненное, но сейчас я понимаю, что я совершил много плохого и самое главное, что все мои злодеяния раскрылись, я согласен на сотрудничество с полицией за сокращение срока. Это правда чудо, я не могу поверить его словам, неужели он признаётся?! Что Изабель с ним сделала?! Как такое возможно?! Я сижу и недоумеваю, а суд уходит на обсуждение, чтобы вынести решение. Полтора часа пролетают незаметно, и выносят приговор. — Александр Лайтвуд невиновен. С него снимаются все обвинения, с этого момента он свободен. Приносим извинения за то, что вам пришлось пережить. Джонатан Моргенштерн, ваше дело будет рассмотрено в суде в ближайшую неделю, пока что Вы задержаны до дальнейшего выяснения обстоятельств.