В то время как

      Наверное, всё же, глупо было так поступать. Паренёк ещё не отошёл от первой волны шока, как тут уже поднимается вторая, хоть и не такая высокая и не такая губительная. Ло понял это только тогда, когда едва коснулся своими губами чужих. Ничего более криминального он делал не стал, — простое, но говорящее о многом лёгкое, почти что нежное касание, — но это не отменяет того факта, что Луффи сейчас может впасть в полнейшее бешенство. Испугавшись того, что сам только что сделал, Трафальгар отпрянул и крепко-крепко сжал младшего в объятиях, чтобы не смотреть на то, что он мог натворить с эмоциями пожарного, начал осторожно гладить его спину.       Катастрофы, однако, не последовало. Монки продолжал сидеть, он даже успокоился, замолчал, не понимая, что происходит. Через некоторое время парень крупно задрожал и раздался ещё более громким плачем, отвечая на объятия, крепко сжимая пальцы на спине (там, наверное, будут синяки, но хотя бы так мужчина сможет облегчить чужую боль) и зарываясь в местечко между плечом и шеей Ло. Это было невероятно неожиданно, странно, он ожидал совершенно другой реакции, но принялся баюкать Луффи, чтобы тот хотя бы затих. Он качался взад-вперёд, не сильно, Монки же не ребёнок, ему было бы обидно, если бы его так воспринимали, и бормотал, что всё будет в полном порядке, нужно просто подождать.       Они просидели так добрые полчаса, пока в кабинет не постучалась вымотанная до безобразия Куреха с огромными тёмными мешками под глазами и стаканом кофе из автомата у ресепшена. Женщина, открыв дверь, сразу же наткнулась взглядом на эту молчаливую картину, отвела взгляд в коридор, и после нескольких секунд раздумий всё же вошла внутрь.       — Доктор Трафальгар, нам нужно поговорить.       Отрываться от парниши было нельзя, мало ли что произойдёт.       — Так говорите.       — Ну не при посетителях же, — сказала она возмущённо. Конечно её многое раздражало, она ведь уже немолодая, так к тому же уже больше суток не спала.       — Тогда не могли бы вы, госпожа главврач, оставить документы, что вы сейчас держите в руке, у меня на столе, чтобы позже, когда я буду не так занят, я смог с ними ознакомиться.       Взгляд Курехи надо было видеть. За всё то время, что она знала своего внука, он никогда не был настолько упёрт, даже в подростковом возрасте он был спокоен и невозмутим. Да, там были некоторые трудности, но любой другой бы сделал на его месте абсолютно то же самое, так что вопросов не было. Что же это такое? Подростковый бунт под конец третьего десятка? Нет, вряд ли. Она ещё раз посмотрела в сторону Ло и чуть ли не прозрела: это же был тот мальчишка, что лежал у них несколько месяцев тому назад! Он же упоминал, что подружился с одним из своих старых пациентов (из-за чего женщина, разумеется, лишь неодобряюще качала головой — вопиющий непрофессионализм!), а теперь оказывается, что не просто подружился. Хах. Наверное, может, правы все, и годы уже давно не те, чтобы это понять.       — К пациенту Портгасу Д. Эйсу приехали трое посетителей, я велела им ждать у палаты, пока врачи из других отделений закончат осмотр.       — Перенаправьте их ко мне.       Разговор на этом закончился. Луффи, как услышал имя брата, весь подобрался, стёр оставшиеся на лице слёзы и сел ровно. Интересно, а кто были эти трое посетителей? Один из них, однозначно, Сабо, тут даже гадать было не нужно, но вот остальные двое — та ещё загадка. Куреха опустевшим взглядом обвела кабинет внука и, наконец, вышла, прикрывая дверь.       Они снова остались вдвоём, и теперь это было уже неловко. Монки посерьёзнел, глаза стали какими-то более осознанными, он стиснул обе свои руки в кулак.       — Порядок?       Он молча кивнул. Ну, и правда, что он мог ещё сказать? Трафальгар и сам не знал, чего такого говорить, Луффи, наверное, вообще впервые оказывается в такой ситуации — почти что потеря чуть ли не самого главного человека в твоей жизни и неловкое признание в чувствах. Вообще, кажется, Эйс тогда очень мастерски наврал, когда распинался в лифте, кажется, ему просто надоело, что в его квартире ошивается какой-то неприятный тип и обхаживает младшего братца, так что попытался изящно от этого самого типа избавиться. Похоже на правду, не так ли?       — Ло, — позвал пожарный, всё ещё смотря в одну и ту же точку перед собой. — Я… тебе… мне… ты поедешь со мной домой.       Не вопрос, не просьба. Утверждение. Ему нужен кто-то, кто сможет побыть рядом, пока ему не станет лучше, и посчитал, что хирург на эту роль подходит. Трафальгар так и сидел, не в силах ответить, когда уже во второй раз за пять минут в его кабинет, уже без стука, кто-то ввалился.       — Ты чё забыл тут, вставай давай, — сказал высокий седой мужчина с шрамом на пол лица, складывая руки на груди. Обращался он к Луффи. — А ты врач этот, да?       — Попрошу проявлять уважение. Меня зовут доктор Трафальгар Ло.       — Плевать мне. Я не любезничать сюда пришёл.       Хирург на это лишь закатил глаза и встал, подходя к столу, чтобы пробежаться взглядом по переданным документам. Да, иногда бывали и такие личности, всё же, это больница, публика тут всякая бывает, это работа с людьми, как никак. А они ведь разные бывают, даже такие наглые.       — Хотелось бы узнать, кем вы, кхм, приходитесь пациенту, чтобы вот так заявляться в мой кабинет и говорите таким тоном с тем, кто вытащил его с того света.       — Монки Д. Гарп. Отец, — не колеблясь, ответил он. Ло посмотрел в бумажки, в графе экстренных контактов это имя числилось самым последним. А вообще, с такого заявления Трафальгару стало смешно. Не уж-то это тот самый дед, про которого ему так много рассказывали? Который отправил троих совсем мелких детей в одиночестве выживать в лесу на неделю во время летних каникул? В глазах хирурга репутация у него была ниже плинтуса, ему показалось, что может начаться какая-нибудь не очень приятная сцена. Он перевёл взгляд на другого незнакомца, вежливо кивнув Сабо. Второй мужчина был ещё выше, у него были длинные тёмные волосы и… издеваетесь, что ли, опять шрам на пол лица? Ло посмотрел на каждого присутствующего в комнате, с удивлением обнаружил, что у каждого из них лицо обезображено шрамом (при чём в очень специфическом месте — в районе левого глаза), и понял по итогу, что это семейное. Наверное, этот длинноволосый — отец Луффи.       — А вы?       — Монки Д. Драгон, брат.       Староват для брата.       — Пациента не беспокоить. Операция была окончена, — он мелком взглянул на часы, — час назад, общий наркоз ещё не сошёл, состояние стабильное, операция была проведена успешно.       — Доктор Трафальгар, — подавленно, но с уважением заговорил блондин, подавая пример бестактному деду, — есть ли другие подробности? Может, какие повреждения, какие риски есть? Или ещё что-то?       Ло не мог начать это говорить. Состояние Луффи всё ещё нестабильное, он может опять сорваться, а этого не нужно никому, успокоить его было очень сложно. Но как тогда сказать об этом? Он не имеет права умалчивать это. Ну, точнее, имеет, просто это будет невоспитанно с его стороны, к тому же, это же семейство Монки. Нужно было придумать решение…       — В документах указан диагноз. — Гениально! До этого, в принципе, можно было бы додуматься и раньше.       — Спасибо.       — Полный осмотр другими врачами ещё не был проведён, так что всё написаное — не окончательно. О всех рисках будет известно только после полного осмотра.       Гарп закатил глаза и повернул голову в сторону окна. Ясно, считает себя выше и квалифицированнее. Мужчины дружно изучали документы, хмуря брови (кроме самого старшего, ему, казалось, вообще всё равно было, хотя, вон, ноги у него едва заметно тряслись, и пальцы на руках дрожали). Когда они закончили, то передали бумаги обратно врачу, переглядываясь сложными взглядами, явно что-то обдумывали.       — Ну, чё жмётесь, сказали нельзя, значит по коням и обратно дуем. Луффи, поднимай зад, деда привёз оленятину с охоты.       Сам Луффи, похоже, пропустил сказанное мимо ушей, поднялся с дивана и вместо того, чтобы пройти к двери, прошёл к столу, за котором стоял хирург. Естественно, его глаза зацепились за документы, но он сделал чуть ли не самое взрослое решение, которое видел с его стороны Ло: не стал их читать. Лишь дёрнул того за край рабочей формы, стягивая с себя чужой белый халат и укладывая его на кресло. Остальная часть семейства застыла в дверях, поняв, что мальчишка не с ними, и пристально наблюдала за происходящим.       — Пойдём.       Он не мог не послушаться. ***       — Мы только время зря теряем, — жаловался Гарп, смотря на быстро бегущую секундную стрелку его стареньких, но верных наручных часов. — На кой хер он вообще сдался вам обоим?       — Помолчи, старый, — раздражённо заткнул его собственный сын, сидевший за рулём.       — Молоко ещё на губах не обсохло, чтобы мне возражать, щенок.       — Заткнитесь оба! — заорал Сабо. Кажется, он тут единственный беспокоился о том, как чувствует себя Луффи. — Можете хоть раз перестать орать друг на друга?! И так тяжело, так ещё вы тут сидите и лаете, аж противно.       Младший смотрел в окно, ожидая, когда из главного входа выйдет Трафальгар. Внутри машины вдруг всё стало тихо, можно было услышать доносящийся с улицы приглушённый городской шум, и как сопит возмущённо дед, колупающийся в бардачке на переднем сидении. Времени действительно прошло уже достаточно, они сидели здесь двадцать минут, а от Ло ни привета ни ответа, что с ним могло произойти? Может, снова важная тяжёлая операция? Нет, он отработал всю ночь вне своего графика, ему бы такое не доверили, да даже если бы такое и произошло, он бы предупредил. Или на охране задержали? Забыл пропуск, пока собирался… нет, тоже не то.       Вот он, наконец, и появился, весь в тёмной одежде и изнурённый долгой тяжёлой работой, выискивая на парковке для посетителей машину взбалмошной семейки. Драгон опустил стекло и высунулся наружу, чтобы обозначить своё присутствие, и доктор тот же час отправился в их сторону.       — Лишних вопросов не задавать, споры не провоцировать, бред не нести, никого не оскорблять, драки не зачинять, — перечислил блондин, — все всё поняли?       Список нежелательных действий был направлен скорее на Гарпа и его сына, чем на всех остальных внутри автомобиля, но выделять кого-то не хотелось, так что как получилось, так получилось. Ло открыл дверцу к задним сидениям, уселся рядом с Луффи, прямо за передним водительским сидением, и уложил свою сумку себе на колени.       — Наконец-то. Трогай уже, все на месте. ***              Поездка прошла подозрительно тихо, Трафальгар подозревает, что Сабо угомонил всех прямо перед его приходом и как-то убедил не собачиться. В конце концов, блондин действительно очень сильно дорожил обоими своими братьями и их состоянием, как физическим, так и моральным, и готов кого угодно за них порвать.       В квартире было непривычно тихо, до сих пор стояли высокими башнями коробки с хламом, но их было уже гораздо меньше чем в тот раз, когда хирург впервые застал этот беспорядок. Что-то ему подсказывало, что в ближайшее время это всё разобрано не будет.       Пришедшие разулись, сняли с себя верхнюю одежду. Толпиться впятером в малюсеньком коридоре — это конечно та ещё боль, особенно когда двое — это не терпящие друг друга отец и сын, один военный, а второй — коп. Но по итогу всё обошлось малой кровью, Сабо очень тактично пихнул переругивающихся мужчин под рёбра и был таков. Ло не понимал, что и почему здесь происходит, что сейчас вообще будет? Луффи, уже спокойный и со взглядом «как же мне всё равно», стоял у стены, устало облокотившись о неё, и сонно хлопал глазами. Адреналин начал потихоньку пропадать, а желание спать наоборот набирало свои обороты, всё же, ночь была очень тяжёлая для него.       — Иди спать, Луффи, — потряс его за плечо блондин и, взглянув на врача и кивнув головой в сторону комнаты младшего, повёл его к кровати. Трафальгару повторять дважды не нужно было.       Оказавшись в спальне, Сабо, посадив брата на кресло у входа, принялся раздвигать диван, хирург решил ему помочь, чтобы дело пошло быстрее. Когда они закончили, полицейский ободряюще улыбнулся Монки и пересадил его на кровать.       — Давай, поспи. Ло побудет с тобой, — он бросил на него угрожающий взгляд, будто если он не сделает так, как велит блондин, он станет его самым большим врагом. — Ему тоже нужно отдохнуть. Договорились?       — Угу.       — Ну, всё. Отдыхайте.       И был таков. Ушёл. Оставил их одних. Пожарный, казалось, сейчас отключиться, он пытался снять штаны, но ослабевшие руки как будто не могли этого сделать, поэтому мужчина поспешил к нему на помощь, парень остался в одной красной футболке. Немного поколебавшись, он улёгся на постель и отодвинулся к стенке.       — Ложись. Ты устал. Всю ночь Эйса латал. Давай.       Как-то это всё неловко. Не поймите неправильно, просто Ло было очень некомфортно спать вместе с кем-то. Если его чувства не безответны, то, вероятно, их отношения будут развиваться невероятно странным образом, потому что они впервые поцеловались всего час назад (поцелуем это можно было назвать с натяжкой), а тут уже одно одеяло делят. Дикость. Кора-сан учил, что признание должно проходить в романтической обстановке, в ресторане там, в парке, в общем, на свидании; для приличия первые несколько встреч нужно быть слегка отстранённым, а до близости всё вообще должно дойти только тогда, когда оба поймут, что готовы. Наверное, Росинант начитался всяких любовных романов и смешал их со своими мечтами о настоящей любви, вот и раздаёт советы о том, чего у него никогда не было, но знает, как хочет, чтобы это прошло именно у него.       Но, с другой стороны, это же Луффи, в который чёртов раз повторял самому себе Трафальгар. С ним всё совершенно не так, как должно быть у нормальных людей, а ещё он отличается от всех, кого Ло знает, и ему хочется потакать ему во всём. Соглашаться с любым его словом, будто это истина в последней инстанции, выполнять его любую прихоть, будто если не выполнит, то будет обречён. А сейчас Луффи хочет, чтобы Ло лёг рядом с ним, и, ладно, так уж и быть, он пойдёт на это, он сделает всё, чтобы тому стало хоть чуточку лучше.       И он лёг. Положил свою голову на подушку, повернулся к Монки лицом и смотрел на его изнурённое стрессом и бессонницей лицо, пока тот едва держался, чтобы не сомкнуть веки. Парень изо всех сил держал глаза открытыми, пялился на врача и пытался среди вороха постельного белья отыскать чужую руку. Через пару мгновений он внезапно подался вперёд, сердце Ло как-то странно ёкнуло и ухнуло вниз, в живот, где кишки как будто сжались, после чего он мягко ткнулся губами в его щёку и вернулся обратно на своё место, не выпуская ладонь мужчины из своей.       — Ещё чего! Я их щас обоих так звездану, им мало не покажется, сукины дети… я говорил тебе, не якшайся ты с этой идиоткой, у мальца её имбицильные гены! — послышались приглушённые крики Гарпа с кухни, отчего оба пытающиеся заснуть встрепенулись.       — Это внук твой, вообще-то, старый ты кусок говна! Может, если бы ты не совал свой нос куда тебя не просят, то он был бы другим…       — Да вы, блять, охуели совсем! Я, сука, сказал заткнуться вам обоим, ёбаные вы истерички, вы совсем тупые нахуй! Как же вы, блять, заебали…       Против воли у Ло вырвался смешок. Дверь на кухню поспешно захлопнулась, после чего крики и мат стали ещё тише, почти неслышимыми. Да, Сабо не промах. Он определённо уважает этих людей, но ему самому не нравится наблюдать за тем, как они нарушают общее шаткое спокойствие, а понимают они лишь грубый язык. Драгон-то, может быть, и был менее взбалмошным, чем его отец, но с Гарпом разговаривал так же, как и тот с ним — оскорблениями и обвинениями. Сабо наверняка уже на следующий день у обоих прощения просить будет. Вообще, хирург никогда не слышал, чтобы блондин матерился, но, видимо, если его по-настоящему вывести из себя, то он выдаст весь свой словарный запас.       — Деда с отцом всегда так, — младший зевнул, пододвигаясь ближе и закидывая на мужчину свои конечности. — Не обращай внимания. Сабо всё разрулит, он всегда это делает.       О. Даже так.       А вообще, разговорчивость парнишки за последние десять минут слегка пугала Трафальгара. Он ведь был так разбит, да ещё и устал до кучи, как его мозг ещё хоть что-то перерабатывает? Может, защитная реакция организма? Или сам подавляет стресс? Хах, глупые вопросы, наверное. Ло же и так знает на них ответы, позабыл что ли совсем, с кем якшается?       — Спи давай, Луффи-я.       Нужно было думать. Думать, что делать дальше. ***       Проснулись они ровно в обед. Трафальгар разлепил глаза, оглядел тёмную из-за закрытых Сабо занавесок комнату, пока взгляд не вернулся обратно к парнише, лежащим перед ним. Во сне он выглядел очаровательно и умилительно, казалось, ничего на свете не может быть милее этого зрелища. Доктор придвинулся слегка ближе, набрасывая обратно сползшее с младшего одеяло, чтобы тот случайно не замёрз и не простыл, оставил руку на чужом теле, чтобы давать и сохранять его тепло, обнял несильно, чтобы Луффи не проснулся. С момента, как прошлой ночью Монки в первый раз позвонил ему, всё казалось сюрреалистичным и ненастоящим, как в горячечном сне. И даже после пробуждения стало не сильно лучше: ощущение реальности давали только прикосновения, потому что почти ни черта не было ни видно, ни слышно. Ло слегка сжал свои объятия, чтобы принять, наконец, что всё это не выдумано, и из-за усиленной хватки младший беспокойно заворочался.       — Эйс? Это ты?       Это, наверное, было самое больное.       Нет, не то, что он подумал, что рядом с ним лежит его брат, совсем не это, на такое было бы очень глупо обижаться. Обидно было, что перепутал, не поверил в произошедшее вчера.       — Нет.       Луффи как-то резче обычного опустил свою голову, ударился ею о чужую грудь.       — Извини.       В каком-то роде мужчина и правда ощущал свою вину за случившееся, ведь если бы не его непрошеная забота, то Эйс наверняка бы проводил больше времени с травмированным братом, а значит, и не задержался бы на работе, не поехал бы в тот чёртов торговый центр. Но ничего уже не вернуть, верно? Даже если Эйс и выживет, вероятность чего крайне мала даже с учётом профессионализма проводившего операцию хирурга, то его жизнь будет испорчена чуть ли не до конца дней, и это ещё если не смотреть на перелом грёбаного позвоночника…       — Дурак что ли? Не смей извиняться, — парень недовольно взбросил голову, смотря прямо в глаза, нахмурил брови. — Здесь и капли твоей вины нет. Ты же наоборот… спас.       Может, он и прав, но старший бы поспорил на счёт «капли». Капля-то, может быть, и была…       — В любом случае, — ему не хотелось об этом говорить от слова «совсем», только заставлять себя ментально уставать, ещё толком не проснувшись, — ты выспался?       Смешно и очаровательно в одно и то же время зажмурив большие глаза, Луффи затряс головой в разные стороны.       — Голова не болит?       — Болит.       Дерьмово. Но это не удивительно, на самом-то деле, после такого перенесённого стресса организм и не такое вытворять начнёт, головная боль это ещё цветочки.       — Семейка у тебя шумная, — сказал Трафальгар спустя несколько минут молчания. — Так орали… даже я просыпался пару раз.       — Не, я как убитый спал, привык уже. Они всегда так, отец с дедом, даже без повода могут. Сабо их всегда разнимает.       Внезапно, в дверь кто-то постучал, Ло поспешил отдернуть свои руки, лежащие на талии Монки, отодвинулся подальше от младшего, а то мало ли что, ему лишний раз скандал устраивать не хочется. В комнату, робко, вымученно и натянуто улыбаясь, тихо вошёл Сабо, прикрыв за собой дверь.       — Привет. Всё хорошо?       Оба лежащих на кровати не раздумывая кивнули.       — Отлично. Э-э-эм, как бы вам сказать, — он завёл руку за голову, почесал затылок. — Дед не в духе. Очень. Говорит, чтобы ты, Луффи, на глаза ему не попадался… уж не знаю, почему, — по лицу блондина было ясно, что он пытается скрыть враньё, — отец вывел его на улицу, проветрить ему мозги, и они решили пойти купить на всех обед, «помириться». Ушли они минут тридцать назад, вернутся, думаю, через час минимум. Зная характер Гарпа, очень боюсь, что всё это может закончиться… не очень хорошо. Я ни на кого не давлю, просто… Луффи, послушай, — он сел на край расправленного дивана, в ноги, посмотрел точно на брата, из-за чего тот замер завороженно. — Он действительно очень не доволен чем-то, что ты сделал, и я бы советовал тебе не попадать под горячую руку. Ло, если тебе не сложно, пожалуйста, приюти его. Всего на одну ночь! Я очень переживаю, что может начаться сцена. Я и сам сегодня буду… не дома, в общем.       — Но я голодный!       Сабо заулыбался как-то теплее, отчего даже в полумраке комнаты стали сильнее заметны тёмные круги под его глазами, наверное, тоже целую ночь не спать. Действительно, и как тут спать?       — Я могу заказать еды. Или сварганить что-нибудь. Зная твои аппетиты, я бы сделал и то, и другое сразу. На этот раз со стороны блондина послышался лёгкий смешок.       — В любом случае, рекомендую вам смыться до того, как они явятся. Ло, у Гарпа есть к тебе некоторые, м-м-м, вопросы, так скажем, он с тебя живого не слезет. Ты хороший парень, мне тебя жалко…       Оу, кажется, Трафальгар уже стал догадываться, что такого высказывал этот дедок о Луффи, и какого рода были эти высказывания. Сенгоку точно такой же, как и Гарп, — пожилой человек с военной закалкой, — у них примерно одинаковое мировоззрение, моральные ценности и прочее и прочее, и когда Ло впервые допустил мысль о том, что ему (о боже, какой ужас!) могли нравиться мальчики, он, естественно, растрепал всё отцу, а тот, в свою очередь, своему отцу тоже, и когда Трафальгар в очередной раз вернулся поздно вечером из больницы, Сенгоку посадил его за стол на кухне и начал долгий, очень долгий разговор.       — Если Луффи-я согласен…       — Я согласен!       Как-то слишком уж быстро пожарный согласился на подобную авантюру. Не будет ли потом Гарп чаще намечать его? Регулярно названивать, только чтобы вбросить что-то мерзкое и неприятное, от чего потом расхочешь вообще когда-либо видеться с этим человеком? Кто знает.       — Тогда собирайся. Я вызову такси за минут десять до выхода. ***       То, что Луффи оказался вдали от своего конченого деда — однозначный плюс.       Но вот то, что этот самый «конченый дед» принялся названивать и строчить ему странные сообщения, — это безусловный минус. В момент, когда на его телефон (всё ещё в идеальном состоянии, спасибо умирающему чехлу-книжке) стали приходить уведомления, парниша уже полчаса стоял под душем и, наверное, не собирался оттуда выходить, а вот Ло как раз-таки находился рядом, раздражался из-за вибрации. Обычно Трафальгар разумеется, разумеется не смотрит в чужие экраны, это неприлично, да и, к тому же, не его это дело, но этот раз стал первым его исключением. Гарп писал с кучей грамматических ошибок, ставил пробелы между знаками препинания или не ставил пробелы вовсе, использовал, на взгляд врача, слишком много мата и даже слюров, что, в принципе, было не так уж и удивительно. На звонки мужчина, конечно же, не отвечал, с чего бы, лишние скандалы ему не нужны, так ещё и настроение опуститься ещё ниже, чем оно уже есть. Лучше пусть дед остудится, может, головой подумает, и потом уже с ним можно будет вести хоть какой-то разговор.       Монки вышел из ванной, когда Ло клал телефон пожарного обратно туда, откуда он его взял, но младший внимание на это не обратил, лишь подошёл к окну и начал смотреть в одну точку. Из квартиры врача открывался шикарнейший вид на город, но сейчас это вряд ли могло заинтересовать парня: он был полностью погружён в свои мысли, некогда ему любоваться видами.       — Ты не голоден?       Ответа не последовало. Плохо.       — Ты со вчерашнего дня не ел, я закажу нам чего-нибудь, ладно?       — Не знаю. Как хочешь.       А вот Ло как раз и хочет, чтобы младший поел! Решено, будет им «Макдональдс», предпочтения Луффи в еде он знает наизусть, проблемы не возникнет, хотя бы что-то хорошее пусть будет ему. Заслужил. Он ведь так переживал…       Луффи ел без особого аппетита, будто ему просто нужно топливо, чтоб не заглохнуть посреди пути, хоть до этого и говорил, что голоден. Тоже плохо. Чтоб Монки, да ел без желания съесть больше, это же нереально! Но это действительно происходило, и это заставляло Трафальгара хмуриться и волноваться. Хирург смотрел на паренька всё то время, что делал заказ, пока ждал его и пока они вдвоём его ели, изучая ранее неизведанное состояние. Но его безусловно важное занятие было прервано вереницей сообщений от Курехи с небольшим количеством слов и несколькими прикреплёнными файлами. Точно, как же Ло мог забыть! Результаты осмотра Эйса.       Ничего радужного в документах не было. Описание пострадавших органов было слишком графичным, такое рассказывать Луффи было нельзя, описание состояния — уже лучше, слова не такие страшные, но есть одно такое заковыристое, «критическое», что в лишний раз его зачитывать и шокировать младшего не хочется. Портоса буквально ходил по грани жизни и смерти, если бы его оперировал не Ло, или если бы за него сначала взялись врачи других отделений, его бы точно уже в этом мире не было. Пора бы уже не просто «практиковать» операции, не связанные с травмами, а получить официальный диплом о его пригодности к этому, но вот времени всё никак не было… после знакомства с этой отбитой семейкой теперь, наверное, придётся стать специалистом по всем направлениям, чтобы каждого из них успевать лечить, ведь если не в порядке один из братьев, Луффи будет плохо. Осталось только надеяться, что Эйс проснётся в скором времени и не попадёт в кому.       А, стойте, подождите, он же уже в коме. Вот ведь незадача.       Трафальгар обязательно всё расскажет младшему. Но не сейчас. Не когда он настолько нестабилен, что почти отказывается есть (а его ослабленный аппетит практически это и значил), и не когда он молчит часами.       Ло стелет диван. Диван большой, мягкий, кожаный, с отличным матрасом, неотличимым от кровати, хозяин квартиры специально выбирал так, чтобы иногда кто-то из семьи мог гостить у него с ночёвкой. Подпрягать Луффи что-то делать он не стал, знает, как ему сейчас тяжело, хотя, возможно, ручной труд смог бы как-то отвлечь того от плохих мыслей. Сейчас Монки сидел на кухне и доедал последние кусочки картошки фри из их позднего ужина, молча пялясь в стену. Слишком поздно услышав возню, он повернул голову на шум и посмотрел на хозяина квартиры без единой эмоции во взгляде, всё ещё пережёвывая чёртову картошку.       — Я не буду там спать, — сказал он блёкло, но достаточно громко, чтобы Трафальгар слегка вздрогнул от неожиданности.       — Больше негде.       Потому что из всех спальных мест в квартире были только его, врача, кровать и этот грёбаный диван, лечь больше действительно некуда.       — Я не буду там спать.       Это уже доходит до какого-то абсурда. Зачем тогда согласился уезжать? Остался бы в своей квартире, спал бы на своей кровати и не устраивал бы тут представлений. Но… потом Ло загрызёт совесть, он знает об этом.       — Тогда я буду спать здесь, а ты в моей комнате.       Вполне логичное разрешение ситуации. Компромисс.       — Нет, ты же тут будешь, я с тобой хотел.       А. Ну. Что ж. От такого хирург отказываться не хочет, так что, если Луффи высказал такое желание, то Ло его исполнит.       — Убирать это, — он указал на расстеленный диван, — я не намерен. Так что либо убери тут, либо я не знаю…       — Да и тут сойдёт. Вместе ляжем.       Ну и в подтверждение своих слов, недолго думая, пожарный устало соскользнул со стула, прошёл под ведущей на кухню широкой квадратной аркой, что соединяла два помещения. Уже через пару мгновений он оказался в просторной гостиной, стянул большие ему домашние штаны, выданные ему хозяином квартиры, и рухнул на постель, тут же закручиваясь в кокон из белого одеяла. Ло мог только догадываться, насколько большим беспорядком может является сон Монки.       — Давай, ты тоже ложись. С тобой почему-то быстрее засыпается.       Эти слова не могли не тронуть сердце разочарованного жизнью мужчины. Глупенький. Из-за него-то? И сон быстрее идёт? Вот уж дудки, Трафальгар знал это лучше всех на свете, Чоппер в детстве часто говорил, что пугался тени кузена в темноте и не мог уснуть полночи. Но хирург и глаза парнишке открывать не собирался, что тот быстрее засыпает всего-навсего от усталости, но ведь какой же это шанс просто побыть под боком, когда ты кому-то нужен. И Ло не поспешил убрать беспорядок от фаст-фуда на кухне, даже душ почему-то сейчас показался лишним занятием (хотя, поверьте, старший очень чутко относится к своей гигиене), и он, нажав клавишу выключения света, побрёл к им же расстеленному дивану, служить большой подушкой-обнимашкой, если это потребуется.       Потому что Ло из кожи вон вылезет, но сделает Луффи снова счастливым.