В то время как

      Ло проснулся от долгого пристального взгляда на себе. На улице уже давным давно было светло, но солнечные лучи с большим трудом проникали через плотные тёмные шторы. Просыпаться не хотелось совсем, хотелось проспать весь оставшийся день, всё же, хорошенько он устал на работе во время тех операций. Раскрыв глаза, хирург понял, что находится не в своей спальне, а в гостиной, вспомнил почти всё произошедшее вчера и понял — всё же, пора просыпаться, а то Луффи сейчас в нём дыру прожжёт.       — Привет, — хрипло сказал он, повернувшись к гостю.       — Привет.       Несколько мгновений парень смотрел исключительно в глаза Трафальгара и молчал, но потом почти резко прильнул вперёд и обвил его тело руками, сдавливая сильно в крепких объятиях. Врач тут же удивился, состроив непонятное выражение на лице. Он, может, тоже хотел обнять эту катастрофу ходячую, но его обняли всем телом, он не мог пошевелить и единой конечностью, так что он просто пытался дышать. Он не мог даже возмутиться или просто что-то промычать, настолько туго сжимал пожарный.       — Ло, спасибо тебе, — по тону Монки было слышно, что тот ещё грустит, но уже на пути принятия ситуации. — Он бы точно умер, если бы не ты…       Продолжая самозабвенно обнимать хмурого мужчину, Луффи уткнулся ему в грудь головой, слегка поёрзал и прижался лицом прямо к огромной витиеватой татуировке. Давление ослабло, Ло мог сделать вдох.       — Это моя работа.       — Но ты не должен был этого делать! Ты сделал это только потому, что я тебе названивал в сле…       Поток речи младшего был прерван ладонью врача, закрывшей ему рот, после того, как Монки завозмущался и расцепил руки.       — Много болтаешь, — он отнял свою ладонь и ткнул пожарного пальцем в лоб, чтобы не надумывал себе всякого лишнего. Такие люди, как он, должны беззаботно улыбаться всем подряд и здороваться с каждым прохожим, просто потому что на завтрак он съел что-то вкусное и у него поднялось настроение.       — Но ведь правда же…       — Если ты не перестанешь нести бред, я найду способ тебя заткнуть.       Строгий тон старшего действительно заставил Луффи притихнуть, опустить свою голову на чужое плечо и тяжело вздохнуть. Для паренька, кажется, это было очень удобное положение, чтобы закинуть на Трафальгара ногу и легонько, не так, как во время объятий, обвить торс одной рукой. Ло безумно нравилось, как ластился к нему пожарный, но то, какой ценой он получает подобного рода прикосновения — просто ужасно. Монки всегда был до безумия тактильным парнем, всегда обнимал, трогал, тыкал, сжимал, обвивал и так далее по списку, но никогда ещё мужчина не ощущал это так ярко и так горячо: сейчас их кожа соприкасалась друг с другом, и чувство это было просто восхитительное. Недолго думая, хирург тоже закинул свою руку на спину младшего, с осторожностью, будто перед заходом в море — надо сначала проверить, нормальная ли вода, не слишком ли холодная, потом понять, не глубоко ли там, куда ты собираешься ступить. Луффи не шелохнулся, когда почувствовал, как чужие пальцы скользят по лопаткам к позвоночнику, как проходятся нежными поглаживаниями по выступающим костям. Не было бы такой трагедии, он бы, может, даже отреагировал на это по-нормальному.       — Знаешь, — начал вдруг Ло, — где-то неделю или две назад, не помню уже, Эйс меня подрезал перед выходом из вашего дома и сказал, что у него плохое предчувствие.       Младший вздрогнул, отнял голову от плеча, снова посмотрел врачу в глаза.       — Сказал, что если с ним что-то случится, то я буду обязан быть рядом и помочь тебе вылезть. Я сначала подумал, что он идиот, раз такое говорит, поэтому не воспринял его слова всерьёз, я не верю в «плохое предчувствие», но после такого… Мне кажется, я должен был сказать тебе об этом раньше.       Губы Монки сжались в тонкую линию, нос смешно дёрнулся, брови нахмурились.       — Не думай об этом слишком много. Ты всё равно не смог бы это предотвратить…       И то верно. Каким бы не было «предчувствие», Ло не экстрасенс.       — …в любом случае, нужно просто надеяться на лучшее.       Луффи сказал это с таким воодушевлением, явно пытаясь пробиться сквозь боль и печаль, что и сам хирург начал заражаться этим настроем. Да уж, Монки — та ещё непредсказуемость… Если так подумать, пожарный ведь всегда был таким: жизнерадостным, надеющимся на лучшее, самым позитивным человеком, что когда-либо видел этот бренный мир. И горе его совсем не отпустило, просто он знает, что как бы не было плохо, всегда есть шанс, что всё станет снова хорошо. Ло этому нужно поучиться, потому что у него-то как раз всё в жизни просто замечательно: большая дружная семья (хоть иногда и бывают разногласия, он знает, что все друг друга любят), любимая работа, шикарнейшая квартира, практически полное отсутствие долгов и какие-никакие друзья (да, видятся редко, но не это определяет настоящую крепкую дружбу); но ощущение неимоверной грусти и чувство падения ниже дна не отпускают его с самого отрочества, как бы он не пытался это побороть. А тут… Луффи.       Заметив задумавшийся взгляд врача, Монки ободряюще ему улыбнулся и снова крепко обнял, да так, что, кажется, у Трафальгара сжались внутренности.       — Ты чего такой грустный?       — А ты чего такой весёлый? — парировал старший.       — Потому что я чувствую себя лучше, — простецки ответил он на риторический вопрос, не чувствуя подвоха. — Мне приснилось наше детство. Как он учил меня на велосипеде кататься. И как он готовил, пока Сабо не появился. И я сейчас думаю, ну не такой же он слабый. Обидится на меня ещё. Он выберется, а потом будет смеяться над тем, что мы рыдали из-за него!       И правда. Даже у, казалось бы, всегда собранного Сабо глаза были на мокром месте.       — Так что всё, что мы сейчас можем делать — это ждать.       Он… он… такой… слов не хватает. Он вызывает восхищение у Трафальгара, такое сильное, что хирург не может начать говорить, сохраняя потрясённое выражение лица.       — Ты чего это? Что с тобой? — младший надул губы и щёки, недовольно прищуриваясь.       — Я… просто…       — А ну-ка выкладывай!       Трафальгар чувствует, что что-то в Луффи изменилось. Из-за такой трагедии, даже с учётом его характером, он как будто стал более… зрелым? Сильным? Ло не знает, как это выразить. Что-то произошло в голове человека напротив него, и он, очевидно, поменялся. Так бывает.       Это заставляет восхищаться им ещё больше.       — Пока ты думаешь, — Монки встал с постели, сев на краю и свесив ноги, — я осмотрюсь тут! А то у тебя квартирка такая модная и классная, ошалеть просто!       …Боже, это невыносимо.       — Нет! Стой!       Но было поздно, пожарный уже умчался в спальню, разглядывать горы грязной одежды, до которой у Ло всё руки не доходили забросить её в стирку, стильную мебель, выглядящую совершенно новой, и винтажные комиксные плакаты в рамках, которые он едва успел ухватить на барахолках и гаражных распродажах за оригинальные цены.       — Ты же говорил, что не очень любишь супергеройские комиксы!       — Никто не мешает мне их читать. Они тоже бывают серьёзными, ты же знаешь.       Да и какого чёрта он тут отчитывается и оправдывается?!..       — А плакаты супер просто.       …и на том спасибо.       Не успел Трафальгар моргнуть, как Луффи в комнате уже не было. Судя по его активизировавшемуся шилу в одном месте, заработавшему, похоже, в три раза сильнее, тому действительно стало лучше. Тем временем, во всей квартире стало необычайно тихо, а через буквально секунду по ней эхом прокатился восторженный возглас Монки:       — ВА-А-А-А-А-АУ!       Врач ленивым шагом проследовал от спальни до кабинета, подготавливая себя к высокой дозе раздражения. Но раздражения не было совсем. Младший, ничего не трогая, аккуратно перепрыгивал от одного места к другом, разглядывая ровные ряды книге с картинками и прочего подобного барахла, в которое Ло, если быть честным, вбухал целую гору денег, и лучше бы вам не знать, что на них можно было бы купить.       — Да у тебя тут есть всё! — пищал тот, глядя во все глаза на стеллажи. — Даже фигурки! Да ты врушка, стал бы ты собирать это всё, если тебе это не нравится?!       От хаотичных движений по комнате он перешёл к более плавным, внимательно осматривая каждую полку, перемещаясь от входа к рабочему столу. Иногда, когда видел что-то очень уж редкое и крутое, мечтательно вздыхал и шептал что-то себе под нос. Это надо видеть! Жаль, что телефон хирург оставил в гостиной, ему бы хотелось заснять эту реакцию…       — Ты поставил его сюда! — его тон стал более тёплым и менее возбуждённым, он тыкнул пальцем на книжку сквозь прозрачную стеклянную дверцу и широко заулыбался. — Я, если честно, не думал, что тебе понравится… но очень надеялся.       — Мне понравилось.       Ещё бы! Ло всего раз упомянул, что «Ганнибал» — его любимый сериал, а пожарный запомнил и на Рождество-Новый Год подарил ему книгу о съёмках с пометками людей, работавших над этим шоу. Эта вещь не была слишком желанной для Трафальгара, поэтому долго откладывал покупку, но после того, как её подарил Луффи, она стала самым главным экспонатом в его коллекции.       — Я рад.       И он тут же принялся дальше изучать его домашнюю библиотеку.       Хирург не хотел, чтобы Монки увидел это, потому что думал, что тот сразу всё поймёт. Но это же Луффи! Наивный, недалёкий и очаровательный во всей своей красе. И сейчас, когда тот узнал, Ло стало… легче.       Гораздо. ***       Эта неутолимая машина по переработке пищи доедала уже второй отобранный у Трафальгара обед, беззастенчиво чавкая и тщательно пережёвывая. Когда-нибудь старший наберётся храбрости попросить прекратить. Но не сегодня.       — А ты, кстати, поцеловал меня вчера, — как бы невзначай выдал мистер Неутолимый-бездонный-желудок, кача ногами под столом и смотря в тарелку, выискивая в ней кусочки мяса.       Осторожно. Очень тонкий лёд. Скользкий пол. Что?       — …да.       — Почему?       Боже, за что ему такие муки!.. он думал, пожарный уже всё забыл, к тому же, тот был не совсем в себе. Надо срочно что-то придумать!.. правда, с фантазией у Ло никогда не было хороших взаимоотношений.       — Ну… тебе было плохо… и я не знал… как помочь.       Фу-у-у-у-у-у-у-у-ух, выкрутился.       — Блин, жаль. Я просто тоже хочу тебя поцеловать. И ещё несколько раз.       Ха? Несколько раз?! Он что, издевается?.. хотя, нет. Это же Луффи. Чёрт, если бы Трафальгару давали по центу, когда в его голове всплывают эти три слова, он смог плотно поесть в «Макдональдсе».       — Несколько… раз…       — Ну да, ты просто не очень такое любишь, ты сам говорил, это чтобы тебе не стало плохо.       Младший может сколько угодно строить из себя дурачка, но теперь-то врач знает точно: тот прикидывается. Да, он наивный, но не совсем тупой. К слову, Ло действительно говорил, что он не тактильный человек. По крайней мере был, пока в его жизнь ураганом не заявился Монки, заставляя привычные устои пошатнуться. Эта бестия всё равно творила с ним всё, что ему в голову взбредёт, даже если старший просил перестать.       — И… что это значит?       Пожарный смотрел на него широко распахнутыми глазами, даже жевать прекратил. Обычно так смотрят на круглых идиотов.       — Нет, так нет. Может, передумаешь ещё.       Он клянётся, если младший продолжит и дальше так же таскать его за нос, врач самоуничтожится к чёртовой бабушке, взорвётся на мелкие частицы.       — Да я правда не понимаю! — потому что откуда ему знать, что в голове у этого в жопу ужаленного?! — Объясни мне!       — Ты действительно недалёкий, — он закивал утверждающе, будто наконец-то что-то для себя выяснил. — Ну вот у тебя же была причина, не так ли?       Была. Но они тут танцуют танго на минном поле, вдруг Монки издевается? Иногда его шутки бывают жестокими, Ло знает это.часто попадался на дурацкие розыгрыши, правда, Луффи не в одиночку из придумывал, а с Усоппом, но тем не менее!       — Аргх!       — Да ты чё! — он в сердцах бросил вилку в одноразовый пластиковый контейнер с остатками еды. — Я хочу… ну вот знаешь… э-э-э…       Ага. Ясно. Ну, а чего он ожидал? Так всегда было, какого чёрта всё должно было поменяться в этот раз? Разумеется, пожарный это несерьёзно. Трафальгар выдохнул со смесью облегчения и горечи.       — …ну, я не знаю, как это сказать. Мне становится грустно, когда ты уходишь и жду, когда ты придёшь опять. И ещё мне хочется, знаешь, вцепиться и не отпускать. И целовать. И чтобы ты тоже. И чтоб всегда под боком был. И чтоб не хмурился ещё, вот. И, это, типа, гулять вместе, есть вместе, жить вместе — ваще шикардос. Но это не отношения, я никому ничего должен! Поэтому не знаю, как это выразить…       С каждым произнесённым Луффи словом дышать становилось всё тяжелее. Прав был Эйс!.. Это всё были не придумки, не сказки и вымыслы, Эйс всё знал, придурок такой!.. точнее, знает. Он ещё не умер. И не умрёт! Надо надеется на лучшее… но ожидать-то надо худшего! Вот, Монки сказал, что не хочет отношений! Но как тогда по-другому описать то, что он только что ему выговорил? Это ведь и правда отношения. Другого названия у таких взаимодействий просто-напросто нет. Может, он это так хочет выражать свои платонические дружеские чувства, он же любит мучать, точнее, тискать своих друзей.       — И… что ты имеешь в виду тогда? Если не хочешь отношений.       — С тобой хочу быть. А то уже надоело. Ты же тоже этого хочешь, Эйс мне сказал!       Опять этот веснушчатый. Помяни чёрта.       — «Быть вместе» — это значит «строить отношения», Луффи-я, — резонно отметил хирург. — И других названий у этого нет.       — Ну, тогда зови это как хочешь, я не против, главное, что ты меня понял. — Он вновь поднял вилку, собирая на зубцы остатки картошки, потому что всё мясо уже было успешно выловлено. Трафальгар вздохнул обречённо, складывая руки на груди. — Ну что? Согласен?       Вид у пожарного был такой, будто он — ребёнок, который очень долго клянчил у деда конфету, а тот сказал, что возьмёт её, только если у них останутся деньги, поэтому продолжает просто стоять и смотреть на красочный леденец издалека. А на деда кидает убийственные взгляды.       — Это слишком неожиданно! Я не могу просто так взять и ответить…       — Но ты же сам этого хочешь.       — И что? — Ло оттолкнулся от спинки стула, облокотился на лежащие на столе руки, потянулся к стакану воды, потому что в глотке пересохло, но он оказался пуст. А у Луффи и горячий чай, и вода. Не стесняясь, старший потянулся к чужому стакану, но встретил сопротивление: Монки резко схватил его и выпил всё залпом. — Это слишком важное решение. Обычно, когда такое предлагают, дают ещё и время подумать.       — Я думал, ты сам хотел предложить.       Ну… да, вообще-то. Никто не отнимет у него желание держать всё под контролем.       — Так в чём проблема? — добавил пожарный, вытирая мокрый рот.       — Я… просто…       — Ну, ты согласен, в общем.       Такой наглости тоже надо поучиться. Где такое видано? Ло такое видел только у этого троглодита, сидящего напротив него. Но, в целом, да. Согласен.       — И… что это поменяет? Я имею в виду, что изменится?       На нервах врач даже начал говорить одни и те же вещи разными словами. Впервые это подметила Куреха, когда он бегал к отцу в больницу и говорил ей, что на самом деле учил уроки с друзьями.       — Ну, мы будем чаще видеться, и… э-э-э…       — Ладно, это слишком много для тебя.       — Ну решим потом короче! Чего пристал-то. И вообще… я ещё спросить хотел… можно ли мне иногда с тобой ездить, чтобы навещать Эйса?.. может, и Сабо приезжать время от времени будет.       Глупый вопрос.       Он же знает, что можно.