В то время как

      На этой неделе у Кавендиша не было много дел, — только фотосессия для «VOGUE», — а все остальные дни абсолютно свободны. Ну, как свободны… комиксы будет читать для кастинга. Нужно понять персонажа. В последнее время он просыпался с вполне банальными мыслями: он ещё относительно молод, но уже добился того, чего так давно желал. Популярнейшие модные журналы буквально дерутся за право сделать хотя бы несколько фотографий для своего издания, он снимается в стильной рекламе, которую смотреть не стыдно и жалко пропускать, чёрт возьми, модные дома зовут его на фотосессии для презентации коллекций и на грёбаные показы. Единственное что… по здоровью всё же бьёт. Как по ментальному, так и физическому. Но пока что это не имеет никакого значения, лично его это не так сильно мучает.       Как минимум не мучало до вог-вторника.       Это была коллективная фотосессия. Были и другие модели тоже, стояли и шептались друг с дружкой, ожидая, когда придёт фотограф и остальные люди, без которых работу начать нельзя. Что ж, как часто бывает, он был тут единственным мужчиной. Только вот Альвида смотрела каким-то очень уж хитрым взглядом, то и дело взмахивала ресницами в его сторону, что было как минимум… не очень приятно.       — Не молчи уже, дорогая, — сказал он, устав от такого нежелательного внимания.       — Да вот, «Страница Один» вчера написали про твоего… как же они его обозвали… «дружка».       Кровь тут же вскипела в его венах. Что эта женщина возомнила о себе? Она здесь лишь потому, что спит с кем попало, а ещё указывает ему, как жить. Не прокатит.       — Представляешь, у кого-то, в отличии от тебя, есть школьное образование. И школьные друзья.       — Ох, вы только посмотрите, кто у нас начал кусаться! — она гаденько улыбнулась, подходя ближе.       — Альвида, — её окликнула Моне. — Прекрати. Ты знаешь, господину Цезарю не нравится, когда на площадке балаган.       Её никто тут не любил, Альвиду. Они любила раздуть скандал на ровном месте, она нечестными путями прокладывала себе дорогу в большой бизнес, хоть не имеет ни таланта, ни способностей, ни потенциала. Более того, буквально год назад она была… огромной. Жирухой. Толстухой. Жиробасиной. Свиньёй. Да-да, бодипозитив, все дела, но в модельном деле все воротят нос от этого, и Кавендиш тоже раньше таким был, до того как не поработал с Хэнкок однажды. Сейчас он всё прекрасно понимает, но в спорах любые средства хороши, даже такие грязные, и чужой лишний вес всегда являлся в них козырем. Вот почему у моделей появляются РПП, комплексы и так далее по списку.       Эта перепалка стала первым тревожным звоночком.       Но блондин всегда думал, что подобные вещи — не страшные. Он пропускал их мимо, как и красные флаги своих бывших партнёров. ***       Неделя пролетела как-то очень быстро, наверное потому что, чёрт возьми, готовиться к роли было очень интересно. Точнее, читать комиксы.       Кавендиш всегда считал комиксы детским развлечением. Он и сейчас не очень-то воспринимает их всерьёз — в основном, это просто вещь для того, чтобы убить время, бывает же такое, что ты включаешь себе детский мультик, потому что по телеку не идёт ничего стоящего, а голову разгрузить как-то надо? Вот и комиксы эти тоже. Просто они как-то интереснее, что ли.       В общем и целом, персонаж правда был похож на Кавендиша, пугающе похож. Внешность, манера говорения, некоторые жесты и позы как будто бы срисованы с него. А характер… ну, так он ведёт себя, когда находится в обществе. Точнее, когда старается подражать окружению. В комиксе так же были моменты, когда его нарисованная копия вела себя и по-другому, например, в каких-то серьёзных или драматичных сценах.       По сюжету Королева Змей (она же Хэнкок в фильме) вынуждена вылезти из своего маленького рая и отправится на большую землю. В путешествии её сопровождает мужчина из предыдущего фильма, а первый человек, кого они встретили, это… да, персонаж Кавендиша. Он будет помогать главным героям в их делах, так как является довольно сильным супергероем. В команде он скорее выполняет функцию смешного богатого гейского друга, и Кав в целом не против, потому что в комиксе это не неуместно, более того, передано не мерзко. Остаётся только надеяться, что режиссёр фильма всё правильно передаст на экран.       Блондин уже ждёт не дождётся начала съёмок фильма. Ну, и кастинга конечно же, но на счёт этого у него сомнений нет…       …как у него и нет сомнений на счёт субботнего ужина (или обеда? или завтрака?) с Барто. Который будет уже завтра.       Уже было решено: Кавендиш не будет сильно заморачиваться, наденет ту же маскировку, что и в прошлый раз (спасибо одному небезызвестному актёру за такой прекрасный лайфхак!), чтобы папарацци не гонялись за ним, ведь фото, сделанные в разные дни, будут почти что одинаковыми! Потом он на такси доедет до жилых спальных кварталов, а там пешком дойдёт до дома бывшего одноклассника. А дальше уже не он организовывает, так что вот так. Это значит, можно будет подольше поспать, не мыться и не краситься… не день, а мечта. Хотя, наверное, накраситься всё же нужно будет: это же не кто-то там непонятный, это Барто, а ему хочется понравиться, чтобы затащить того в койку, наконец.       К слову, каждая встреча с ним почему-то… будоражила. По-настоящему. Раньше такого не было, как минимум, проявлялось не так сильно: было просто сладкое предчувствие будущих плотских утех, из-за чего внизу живота приятно тянуло. А сейчас от чего-то не только это, ещё странное ощущение пугающей, но приятной пустоты в желудке и непонятное ощущение лёгкости во всём теле. Из-за этого его уверенность в себе росла, заставляя гордо поднять голову и выпятить грудь, и поэтому настроение улучшалось. Хотя, справедливости ради, вся прошедшая неделя была в основном хорошей, без больших катастроф или внезапных проблем, ещё и встреча с Бартоломео в выходной, в совокупности всё это улучшало восприятие прошедших дней.       С бывшим одноклассником откровенно интересно проводить время. Он не такой, как все люди в окружении Кавендиша: у него хорошие друзья, он не вычурный, не хвалиться по пустякам, даже теми хорошими делами, что он делает, он простой обычный парень, и это его главный плюс, хоть пожарный не особо-то воспитанный и иногда даже невежливый. Таких Каву и не хватает. Все какие-то напыщенные, эгоистичные, токсичные, в целом неприятные, и исключений среди них всех не так уж и много.       Блондин берёт телефон с прикроватной тумбы, чтобы позвонить Барто, но тот почему-то не берёт трубку. «Ну и ладно», — думает парень и вместо этого отправляет простое, но ёмкое сообщение: «позвони мне». Весь оставшийся вечер он сидит как на иголках, изучая ленты социальных сетей на предмет новых трендов в сфере его работы, модных тенденций и сплетен о своих «дражайших» коллегах.       Он уже готовился ко сну, умывался, принимал душ, переодевался в свой любимый шёлковый халат, когда его смартфон завибрировал, привлекая к себе внимание. На экране высветилось имя Бартоломео, так что Кав поспешил взять трубку.       — Алло? — сказал он, пытаясь не выдать всех своих эмоций, от чего прозвучал очень безжизненно.       — О, привет, к-куколка, — на том конце провода красноречиво рыгнули, — ты звонил? Э-э-э, т-точнее прос-с-сил позвонить… ть…       Кавендиш уже готов был начать себя ругать. Лишь по голосу и манере речи пожарный казался чертовски пьяным, и, кажется, из-за этого странный трепет пропал в тот же миг.       — Да, было дело, — его тон сквозил горечью.       — Я т-тут-т ето… в-пил. Маленька так. Прикин-нь, у начаника диень раждення… а й-а с-с-сабыл, приставляишь?!       Да уж, уму непостижимо, у людей бывают дни рождения, как удивительно! Кавендиш почувствовал себя ужасно преданным.       — Тогда ладно, развлекайся, забудь…       Он уже готов был сбросить трубку, но тут Барто довольно живенько зашипел прямой микрофон.       — Ш-ш-ш-ш-с-с-с, не-не-не-не-не… ты хотел чё-та? Я, эт-то, про завтра-та помниу! Я утреч-кам х-тел позв-нить. А то з-чем на н-чь…       Действительно. Зачем всё планировать заранее, если можно просто взять и с бухты-барахты определиться. Волшебно!       — Ну… я по правде п-звонил, паматушт… я дум-л… ты соскучилсь. Вот. Я соскучилсь.       Ох. Сердце Кава внезапно… будто бы с силой ударилось об рёбра, заставляя пропустить вдох. Это было очень… честно со стороны Бартоломео, он такого рода вещи обычно не говорит. Может, алкоголь заставил его так себя вести? У многих людей из-за капли спирта язык развязывается так, что мама не горюй. Но… правда ли это? Кавендиш тоже успел немножко соскучиться, как он и по хорошей компании скучал, и, тем не менее, что-то в словах Барто ему кажется немного… странным. Не таким.       — Ты прям это, ну ето, как там… во-о-о-о, повзр-слел харашо, прям ух! В школи как бутто ваще другим был. Но ты мне ж даж в школи… нраился…       Кав был… в шоке, определённо, но каким был этот шок — та ещё загадка. И посыл оставался непонятным.       — Ик!.. ой… пр-сти… я перь-брал. Всио. Ни капли врот. Хватет. Сладких… снов. Бро.       — Спокойно ночи.       Последние слова блондин старался произнести нейтрально, но, кажется, холодная отстранённость всё же была заметна. В прошлом у него был партнёр, который звал его на «свидания», — в кавычках, потому что всё это было фиктивно, только для того, чтобы журналисты черканули пару строк в статье, — и зачастую приходил за ним в совершенно невменяемом состоянии. В этих «отношениях» было всё: и пьяное вождение, и угрозы, и оскорбления, ублюдок даже поднял на него руку однажды. Благо всё это долго не продлилось — у блондина всё ещё есть голова на плечах и уважение к себе. Сначала ему казалось, что тот парень просто был с такой неуловимой безбашенной изюминкой, но на деле… от одного лишь месяца встреч осталась травма.       А вот нетрезвого Бартоломео слушать было не мерзко. Скорее странно и непривычно, но никак не мерзко. Хотя, Кав уже видел Барто в таком состоянии, правда тогда тот был чуть более трезвым, чем сейчас, но сильно это ситуацию не меняет. Это заставляло вспоминать прошлый неудачный опыт и… сбивало с толку. Как и обещание Барто позвонить пораньше. Как он собирается проснуться утром и звонить куда-то, если его голова будет ощущаться квадратной? ***       Для Бартоломео вся неделя с субботы была чуть ли не дичайшим кошмаром. И все его проблемы начались с с того выпендрёжного ресторана, куда его повёл Кав.       Тот выглядел непозволительно шикарно, он буквально глаз оторвать не мог! Это было просто ужасно, потому что пожарный, встретив бывшего одноклассника спустя столько лет, пообещал себе, что больше не клюнет на эту удочку. Наивно, наверное, было полагать, что, раз уж они оба повзрослели и кардинально изменились, то всё будет в порядке. Ни черта, мать его. И в тот день Барто убедился в этом. Ничего криминального, просто то же самое, что он чувствовал к этой принцессе на протяжении всего предвыпускного года, но потом… тот журнал. И всё. Стоило мужчине только пересечь порог дома, как он, не включая свет в квартире, добрёл до своей комнаты, сбрасывая на ходу кроссовки, и завалился на кровать, чтобы начать позорно трогать себя, смотря на хитрое лицо с обложки.       Узнал бы Кавендиш, уничтожил бы одним только взглядом. Ух. Как представляет это, аж мурашки по спине бежать начинают.       В кинотеатре было ещё более неловко. Блондин пришёл не разодетый дорого-богато, а наоборот, да, было видно, что вещи недешёвые, но это только если приглядываться. Он выглядел так… будто бы уютно, ностальгично так, как на физру в школе переоделся. И в кино Барто позвал его только потому, что ему стало стыдно за свои же мысли. Разумеется, два билета он взял совершенно не случайно. А вот угощение пожарный и сам не понимает, зачем купил… подлизаться? Вероятно.       Просыпаться после пятничной вечеринки было довольно тяжело. Часто, даже если очень много выпивает, он всё ещё может нести ответственность за себя и свои действия, даже вовремя лечь спать, если того потребует ситуация. И вчера он это сделал: вернулся домой, кое-как наспех умылся и развалился на кровати, закрывая глаза. Уснуть в пьяном состоянии невероятно тяжко, постоянно хочется то пить, то по-маленькому в туалет, да ещё и будто бы крутит, как на огромной диджейской пластинке. Главное на пол не свалиться, а всё остальное — вторично.       Будильник прозвенел не слишком рано, но и, казалось, недостаточно поздно. Хотелось ещё полежать под одеялом, утопая в матрасе, но страшнейшая головная боль больше не давала уснуть, так что пришлось, пошатываясь, вставать, искать какие-нибудь таблетки и дрожащими руками наливать воду в стакан, чтобы запить обезболивающие и смыть вкус блевоты изо рта. Молодость, что поделать.       Как только он почувствовал себя более-менее свежим, Барто, немного поболтав с зеркалом для проверки своей дикции, набрал номер Кавендиша. Гудки шли ну уж очень долго, пожарный даже сначала слегка струхнул, но, в конце концов, трубку сняли.       — Здарова, Пендиш! — Бартоломео старался звучать как можно более бодро. — Ну что, принцесса уже проснулась?       — Твоими стараниями, да. — А вот Сам Кав наоборот говорил сонно и невнятно. — Я думал ты дольше проспишь после попойки.       — Я тоже, — он врал. Будильник был поставлен ещё несколькими днями ранее. — Ссаные дети соседки разверещались, как последние мрази. И собака чья-то этажом выше. Классика.       — Соболезную.       Было смешно слышать такое от блондина. Он-то никогда не жил в многоэтажках, всегда только в частных домах в приличных районах, где за стеной нет никаких надоедливых мужиков с дрелью.       — Так мы… во сколько встретимся? Не забывай, я выбираю место.       — Да, да, ага. Часа через три. В том сквере, где мы после кино были.       Барто победно улыбнулся. Это же всего лишь в десяти трутах ходьбы от его дома! Только вот… что же делать все эти три часа?..       — Тогда забились! С тебя не быть придурком.       — А с тебя не обблевать мои брюки, которые стоят, как твоя зарплата.       — Туше. Покеда. ***       За три часа Барто успел слишком уж много, таким «продуктивным» он уже давно не был. Приготовил себе вкусный завтрак, съел его, полазил в интернете и посмотрел какой-то абсолютно тупейшее видео из разряда «я наелся слабительного и заклеил очко супер-клеем», выбрал самую чистую одежду из шкафа, оделся, в зеркале заметил, что дырки на майке не декоративные, забил болт, испугался, что Кав начнёт издеваться, выбрал другую майку, которая не пахла, но имела странное пятно в районе живота, застирал пятно, высушил феном мокрую ткань, на всякий случай проверил, как там его штаны, заметил дырку прямо на самой заднице (видимо, завелась моль, ссаные насекомые!) и решил всё-таки выбросить их, скинии с низкой посадкой бесят его в последнее время, и только после этого глянул на часы и понял, что, мать его: опаздывает. Штаны он взял те, что носит каждый день, всё равно никто не заметит, если они завоняют, наспех запихнул ноги в свои конверсы и побежал что есть мочи до сквера, чтобы не опоздать слишком сильно. Уже приближаясь, пожарный подумал: а не слишком ли много чести этой принцесске? Ещё подумает, что Бартоломео, упаси мать анархия, беспокоится о том, как его посторонние люди воспринимают. Поэтому не стал судорожно махать футболкой, чтобы избавиться от потных пятен, и замедлился, подходя к лавке, на которой сидел Кавендиш, едва ли не прогулочным шагом.       Стоило только блондину попасться ему на глаза, тот понял: если этот посторонний — Кавендиш, то почему-то вдруг стало важно, что он о нём подумает. Но уже стало поздно, блондин бросил на него слегка раздражённый взгляд.       Потому что за последние три часа Кав испытал столько стресса, что хоть сейчас вешайся. Сразу после только-только проснувшегося Бартоломео ему позвонил менеджер и жаловался на каких-то журналистов, которые обрывали ему телефон всю ночь. В конце концов тот просто сдался и выключил звук, но названивать от этого меньше не стали. В итоге утром очередная статья на «Странице Один» с вызывающим заголовком: «Кто прячется в шкафу Кавендиша Хакубы» и несколько десятков пропущенных вызовов от всё-таки нашедших его номер журналюг.       Сейчас сидеть вот так на скамейке и ждать друга было не просто нервно, было тревожно до чёртиков, мало ли кто даже сквозь солнцезащитные очки и бейсболку догадается, что он — сам Кавендиш Хакуба. Его лицо сложно не узнать. Хотя, на самом деле, массам в основном плевать с высокой колокольни на знаменитостей, особенно за не такими интересными, но вся эта ситуация просто убивает.       — Где тебя носило, попугай ты несчастный? — довольно язвительно выдавливает он, поднимаясь с многострадальной лавки и широкими шагами подходя к знакомому.       — Форс мажор, — Бартоломео неловко улыбнулся.       — Я тебе этот твой форс мажор знаешь куда…       — Да не кипятись, — его попытки успокоить блондина кажутся смешными, но, совершенно внезапно, оказываются рабочими. — С меня подкинуть тебя до дома…       — Вот уж нет!       Ещё чего! Чтобы и так подогретая интересом и сплетнями пресса подтвердила все эти слухи? Ни за что.       — Веди уже. Куда идём хоть?       Барто клыкасто ухмыльнулся…       — В лучший в городе стейк-хаус по мнению Луффи.       …а Кавендиш обречённо выдохнул. ***       В ресторане было не так плохо, как ожидал Кав. Интерьерчик там был в индустриальном стиле, меню сразу лежало на столе и даже было не обязательно звать официанта, чтобы сделать заказ — это можно было легко и непринуждённо сделать через мобильное приложение. Минимум социальных контактов, просто сказка. Приземлившись на твёрдый с виду, но мягкий на деле диван, блондин тут же взял в руки тоненькую книжку из крафтовой бумаги и принялся изучать ассортимент заведения.       За выбором блюд прошло несколько тихих минут, и всё это время Барто кидал на своего спутника какие-то непонятные взволнованные взгляды, что незамеченным со стороны Кавендиша не осталось, но тот просто решил тактично промолчать, не более.       — Ну и… как твоя неделя? — после того, как они сделали заказ, молчание стало неуютным и как будто бы неуместным. — Небось опять днями напролёт торговал лицом.       — А ты, наверное, котят с деревьев снимал и бухал по-чёрному, — не остался в стороне Кав.       — Ну вообще… да. В среду выехали на подобный вызов, думали, может и правда что-то интересное будет…       Вполне оживлённый рассказ пожарного заглушался разговорами за соседним столиком, и сначала блондин хотел просто придвинуться поближе к своему знакомому, чтобы спокойно дослушать, но всего пара фраз из диалога незнакомых ему женщин, и он весь обратился в уши.       — …и мой знакомый из «Страницы Один» сказал, что записал несколько разговоров Хакубы с его менеджером, ну, точнее, выкупил их…       Впрочем, ничего страшного, подумалось Каву, потому что ничего особо важного с грифом «секретно» по телефону они не обсуждали, как и его личную жизнь, они же не идиоты.       — …а там короче на дерево не кот залез, а пацан! Просто там висел и верещал что-то странное, про каких-то ангелов и дьяволов, говорил, что его нельзя снимать, потому что он проводит какой-то обряд…       — А ты не думала, что они могут говорить шифрами?       — Нет, мой друг проверил каждую запись по несколько раз. Было там кое-что интересное…       — …ну и мы давай его снимать короче! Он корчился, извивался, орал на нас, а мы как его сняли…       — Да заткнись ты!       Бартоломео снова посмотрел на него странным взглядом. Ну а что ещё Кавендишу оставалось делать? Тут буквально за его спиной говорят о нарушении его личных границ и, к слову, закон тоже, и он не может ничего сделать, кроме как просто слушать, хотя… слушать мог и его телефон.       Настолько незаметно, как он только мог, он достал из сумки свой смартфон, уменьшил яркость и включил диктофон. Менеджер будет в восторге и в бешенстве одновременно. Как удобно они с Барто собрались посидеть в простом на вид ресторанчике!       — Кав…       Кав красноречиво нахмурился и приложил палец к губам, давая понять, что на время действительно стоит заткнуться.       — Надеюсь, он вызнал все его ближайшие съёмки! Хочется знать, на какие выпуски тратиться, чтобы не держать всякий ширпотреб с Альвидой на обложке…       Мысленно блондин позволил себе улыбнуться.       — Нет. Ну, то есть, да, но нет. Он просил меня пока не говорить, что там, но там явно что-то стоящее, раз они за записью обратились аж к подполью. Ладно, раз я тебе всё же растрепала это… там ещё есть звонки с его другом.       — Но у Кавендиша же нет друзей!       — В точку. Осталось только дождаться статьи, а то уже невтерпёж поболтать с кем-нибудь об этом! А пока… если кто-то узнает, Сасаки мне голову свернёт. Вполне не метафорически даже.       Кавендиш нажал на кнопку остановки записи. Есть! Осталось только через кого-нибудь третьего позвонить Идео и назначить встречу, а то такое по телефону обсуждать… хе-хе. Это же можно будет иск подать! И ещё более желтушные издания чем пресловутая «Страница» одновременно будут купаться в новом контенте и трястись от страха. Великолепно. Он поднял голову.       На него каким-то побитым взглядом пялился Барто, желая, чтобы ему объяснили, какого же чёрта здесь творится. Но Кавендиш не может. Он только-только осмелился впустить в свою жизнь нормальных, упаси господь, конечно, называть их «нормальными», людей, и сразу же напортачил, при чём так, что теперь с этим придётся серьёзно разбираться. Блондин не хочет, чтобы от его славы страдало его окружение. И с каких это пор он так переживает?..       — Эм… давай завернём еду с собой?       — Слушай, я нихера не понял, и был бы пиздец как признателен, если бы ты объяснил.       Да не может он. Не может. Какими словами ему это объяснить, чтобы перестал докучать? Назадаётся сейчас вопросов, а завтра проснётся, пойдёт на работу, и увидит, что все его коллеги и друзья читают статью по типу «Бартоломео Ганнибал: я трахнул кошку, которую достал с дерева». Блондин знает, какими токсичными могут быть СМИ.       — Это не твоё дело, ладно? Меньше знаешь — крепче спишь.       — Да хера с два!       Кав совсем забыл, с кем общается.       — Я не могу сказать. По крайней мере здесь и сейчас. Может, позже.       Лицо Бартоломео не стало менее напряжённым, казалось, что даже наоборот — ещё больше негодования и иррациональной злости-ка будто бы просто скрывались за пирсингованной маской.       — Работа твоя, что ли?       Он сам придумал ему отмазку! Отлично. Хотя, на самом деле отчасти это и является правдой.       — Да, — он даже кивнул пару раз, чтобы показаться более убедительным. — Ну как? Завернём с собой?       Отлепив-таки взгляд от друга, пожарный перевёл его куда-то на блондина, бегло осмотрел помещение, в котором уже бывал не раз и даже не два, а потом прикрыл глаза и начал массировать переносицу.       — И куда ты собрался с едой тащиться?       — Хм, и правда… — дурацкий зелёный попугай впервые выдал что-то умное. Кавендиш не мог придумать, куда им идти, но точно знал, что конкретно здесь им лучше не задерживаться. В другие места с принесённой с собой едой не пускали, сидеть и грызть стейки, держа их в руках, в парке на лужайке — то ещё развлечение. К нему домой нельзя, там сразу понятно будет, кто пришёл и кого привёл, так что остаётся… — Можем к тебе. Если у тебя там не свалка ядерных отходов, разумеется.       Кав ожидал как минимум тираду о том, что никуда нельзя, что они остаются здесь, и вообще его дом — не помойка, но Бартоломео был каким-то тихим, долго не отвечал. Если бы он хранил молчание ещё несколько минут, блондин бы забил тревогу.       — Только если ты случайно не сделаешь ремонт штукатуркой со своей рожи!       Облегчение пришло совершенно незвано. Всё нормально.       Привычный Барто никуда не исчезал.