«Больно, темно, обидно. Бестолково и не до смерти.
И словно насмешка Высших — выжить и дальше жить.
Ты на руках меня вытащил, среди мёртвых врагов заметил.
На бледных губах улыбка и имя, как знак судьбы.» ©
Тэм — Военно-полевой роман
Новый день был под стать настроению Гермионы: такой же пасмурный, сырой и безнадежный. И, конечно же, ей стоило бы проявить чуть больше внимания к происходящему и вспомнить о своей работе, но утро после похмелья было тем, чем было. И бутылка вина, выпитая вчера в одиночку в честь собственного провального года, конечно же, давала о себе знать. Видел бы ее сейчас Гарри! Да кто угодно! Она растирала холодными пальцами виски и отчаянно мечтала об анти-похмельном зелье. Или хотя бы о таблетке аспирина. Полевая практика как нельзя противнее портила сегодня все ее планы на хандру. Головная боль мешала сконцентрироваться, а над головой летали вспышки сглазов, порчи и проклятий пострашнее. Авроры сидели в засаде на торговцев нелегальными товарами, типа пыльцы фей, кристаллов обсидиана, тщательно охраняемых Магическим правопорядком, или чешуи русалочьих хвостов. Обычный день в Департаменте магической полиции. Гермиона крепко жмурилась, вяло отстреливаясь в ответ, и бормотала досадно о том, какого наргла она здесь забыла, в этот мрачный день в конце сентября? Она честно дала себе обещание навестить хотя бы одну из библиотек, упомянутых ее мужем, но проспала на работу, получила выговор от бессмертного старого козла Аластора Муди, которого никакие заклятья не брали, и в наказание отправилась на полевую практику страховать молодняк. Можно было бы вообразить, что именно о таком она и мечтала, когда наспех сдавала свои ЖАБА и экзамены по физической подготовке. О скандалах с портретом Снейпа вспоминать не хотелось. Он сыпал оскорблениями так, что, верно, прожег бы в холсте дырку, яд так и сочился. Что ж, ее муж всегда выражал свою заботу довольно странным образом. Гермиона скрутила-таки темного мага, досаждавшего ее меланхолии последние часа полтора и устало привалилась к стене. Пиво! Полцарства за пиво! Или хотя бы, за чашку чая. Вышеупомянутый муж игнорировал ее всё сегодняшнее утро, да и не сказать, что ей так уж сильно хотелось выслушивать его витиеватые речи. Порой, когда тоска и хандра становились невыносимыми, Гермиона делала вид, что она знать никого не знает из своей прошлой жизни, и неслась вершить правосудие в поле. Что ж, кличка Бешенная Фурия, которой ее наградили благодарные коллеги, была заслужена ею сполна. Когда человеку нечего терять, ему нет равных в ярости и мастерстве. В голову лезли всякие непрошенные мысли и вспоминалось то, о чем уже давно пора было забыть. И двигаться дальше. Разве не об этом они мечтали, вдыхая воздух победы? — О новой жизни? О новом пути? О мечтах и целях? О планах? О счастье? Гермиона провела ладонью по лицу и сердито встряхнула кудрями. Лично она мечтала о другом. Точно не о том, как будет носить цветы на могилы павших. Она закланием овец ради Высшего Добра не занималась. Вспомнилось, как три года назад Дамблдор разбудил ее среди ночи и велел срочно явиться к нему в кабинет. Она слепо нашарила в темноте палочку и халат и, как была, босиком, так и побежала по каменным ступеням замка навстречу своей судьбе, которая всё изменила. Она бежала по коридорам, в которых была счастлива и несчастна, в которых верила и разочаровывалась, в которых была дома, но в чем-то навсегда осталась чужой, в которых боролась за счастье и право быть собой. Тогда она еще умела бороться. И ее, кажется, тогда еще не волновало, что вокруг них уже умирали люди, что победа казалась призрачной, как мираж в пустыне, и что дети точно не должны воевать. Да и были ли они хоть когда-то детьми? Разговор на повышенных тонах, пробивавшийся даже сквозь толстые стены замка, заставил ее остановиться у самых дверей и напрячь слух. Профессор Снейп орал так, как она никогда в жизни не слышала. Зельевар вообще редко прибегал к крику, предпочитая холодную вкрадчивую ярость, от которой кровь стыла в жилах. — Дамблдор, вы можете сколько угодно плести свои паучьи интриги, но это уже слишком даже для вас! — распалялся Снейп, меряя шагами кабинет. Стук его сапог из драконьей кожи эхом отдавался от стен кабинета. — Северус, мальчик мой, ты же знаешь, что это необходимо для твоего же блага? — спокойно и размеренно отвечал Дамблдор, помешивая чай в большой фарфоровой чашке с уродливыми лилиями. Гермиона всегда отличалась буйным воображением. — Что еще вы от меня потребуете, чтобы одержать победу в вашей собственной игре сумасшествия со здравым смыслом? Когда мы утратили все, за что боролись, вы тоже вещали свои панегирики об истиной любви и счастливом исходе, не так ли, Директор? Тогда я еще мог всё изменить! — Сядь, Северус! Пока еще я Директор этой школы и командир Ордена Феникса и мне решать, какой шаг в нашей стратегии предпринять! Снейп, кажется, резко развернулся и встал прямо перед Дамблдором, взирая на него с высоты собственного роста. — Когда я потерял Майю, вы говорили то же самое, когда мы хоронили Поттеров и отдавали Гарри чужим людям, вы твердили, что всё изменится. Когда два года назад Блэк рухнул в Арку, а вы даже не дали возможность использовать призывающий ритуал, вы успокаивали всех мыслью, что так лучше для мальчишки, утратившего последнюю свою семью! Когда на моих глазах был разбит последний маховик, вы предлагали мне чай. Когда я клялся выполнить ваше варварское обещание, вы сказали, что моей душе уже ничего не страшно. И что для предателя, как я, одним убийством больше, одним меньше. Какого черта, Дамблдор? Ради каких целей вы сделали из меня монстра? — Замолчи, Северус, я не потерплю подобного тона в своем кабинете! И у тебя нет никакого морального права обвинять меня- — А у вас нет никакого права отправлять меня на заклание младенцев! Ваши доводы давно уже не имеют ни веса, ни смысла! Это переходит всякие границы! — Кто, если не ты? Кто еще ей поможет? Ответь, Северус. — Я имел возможность помочь ей шестнадцать лет назад, когда вы вырвали эту возможность у меня из рук вместе с палочкой. Только, знаете, Дамблдор, темному магу моего уровня, которым я тоже стал благодаря вам, палочка не нужна, чтобы придушить вас на месте. Гермиона напряглась, усердно размышляя, стоит ли ей войти прямо сейчас или попросить портреты поднять всех по тревоге. Снейп всегда внушал ей некие опасения, но его слова звучали как открытое покушение. Портрет Финеаса Блэка сделал предупреждающий жест и кивком головы приказал ей слушать дальше. — Покажи мне свой патронус, Северус, и можешь не принимать моих предложений. — Что еще я должен сделать для вас, Директор? Я отдал вам свою жизнь, свою свободу, свое счастье и свою магию в обмен на обещание, которое вы так и не исполнили! Expecto Patronum! Из кабинета Директора выскочила рысь и скачками пронеслась мимо Гермионы, напоследок обернувшись и, как показалось ведьме, посмотрела с сожалением. Кто бы что ни говорил, а она упорно считала патронусов осознанными существами. Рысь… Она никогда не видела патронуса профессора Снейпа, и подобный зверь, признаться, даже несколько ее удивил. Она ожидала летучую мышь или, на худой конец, фестрала, но не огромного кота. — Скажи, Северус, готов ли ты потерять всё во второй раз? — Черт с вами, Дамблдор! Мисс Грейнджер, прекратите подслушивать под дверями и входите, наконец! — рявкнул Снейп, и Гермиона влетела внутрь, краснея от стыда и холодея от ужаса. Снейп, казалось, был готов испепелить взглядом любого, но почему-то медлил. Она вжалась в кресло и прижала к себе чашку чая, любезно предложенную Дамблдором. Следом за чашкой ей в руки сунули новейший Декрет о браке, принятый не далее, как сегодняшней странной ночью. Директор почесывал бороду, ожидая ответа на неозвученный вопрос. Снейп ходил туда-сюда по комнате, перечисляя радужные перспективы. — Вы можете, конечно же, сбежать из страны, но из моих источников известно, что за вами приставлена слежка. И если не вы, то ваши родители, всенепременно, станут жертвой трагических обстоятельств. Вы можете дождаться конца года, но тогда Министерство вышлет вам длинный список потенциальных избранников, как то: Яксли, Руквуд, Мальсибер, кто там еще остался холост и смертельно опасен? Или вы можете принять это странное предложение, которое наш уважаемый Директор пытается вам навязать, и стать Мадам Снейп ради вашей же безопасности. Есть еще, пожалуй, Люпин, но он, как бы это сказать, представитель запрещенной расы и нужнее нам в вопросах укрепления внешне-магических связей. Через год-другой Декрет отменят. Или начнется война, и тогда нам будет уже все равно. — Вы всегда отличались невероятным оптимизмом, Профессор, — не удержалась от шпильки Гермиона, неожиданно осознав, что ей больше нечего терять. Снейп внезапно вздрогнул и как-то странно на нее посмотрел. Дамблдор улыбнулся в бороду и стукнул чашечкой о блюдце. — Решено, мои дорогие! На рассвете проведем брачную церемонию! Он всё говорил и говорил, а Гермиона посмотрела Снейпу прямо в глаза, впервые уловив в его взгляде человеческие эмоции, вместо бездонной черной пропасти. Прошла уйма времена, а Гермиона так и не узнала, какие же секреты унес с собой в могилу ее муж. Человек, который сумел ее сберечь несмотря ни на что и вопреки всему. Не заметив летящего прямо на нее темного проклятья, Гермиона получила удар в грудь и съехала по стене. Замечательное начало замечательного дня!