«Представь, что это — стекло
И нарисуй на стекле Тех, кто не постарел И крылья их кораблей» ©
Немного Нервно — Колыбельная для пацифиста
В бывшем особняке Блэков, а нынче — Поттеров, было громко, суетно и светло, словом, так, как не было никогда. Гермиона поморщилась на вспышки света и подавила в себе желание спрятаться с головой под одеяло. Как жаль, что под кроватью невозможно укрыться от ее нерадужного настоящего. В это утро, плавно перетекшее в трагический полдень, она меньше всего хотела слушать выволочку от Гарри, затем от Драко, и вишенкой на торте — от портрета собственного мужа. В ситуациях, подобных этой, все трое проявляли удивительную солидарность друг с другом и обрушивали всю мощь своей заботы на голову страдающей ведьмы. Да, она отвлеклась на что-то и не заметила летящего в нее темного проклятья. Да, у нее вся грудь была усеяна шрамами, полученными в прошлых битвах. Да, она совсем себя не бережет. Нет, она не хочет медаль «За отвагу в бою» посмертно. Нет, ей не надоело жить. Точно? Точнее не бывает. Она была сыта по горло их речами. Лучше бы орали, великий Мерлин! Два часа назад Драко приволок ее через каминную сеть, что соединяла кабинет Главы отделения помощи жертвам Темных проклятий, кем, собственно, нынче и являлся Малфой, с гостиной Главного аврора Поттера, и передал ее из рук в руки. — Что на этот раз? — одной рукой поправляя очки, а другой разгоняя свое многочисленное потомство по углам, поинтересовался Гарри. — Как обычно: контузия, временная потеря магических способностей, воспаление и энергетический удар второй степени. На этот раз обошлось. Рапорт уже на столе у Муди. Поттер устроил Гермиону на диване и вручил Малфою бутылку пива. Тот столь будничным тоном перечислял ее увечья, словно зачитывал список продуктов. Гарри столь же отрешенно кивал. Гермиона с тоской проводила уплывающее прочь пиво и поймала за хвост шальную мысль: неужели они стали такими циничными из-за того, что прошли войну? Но, ведь, Луна тоже воевала, и Невилл, и Джинни, и даже профессор Макгонагалл. И Тонкс, наверное, не стала бы такой саркастичной заразой, какой была сейчас сама Гермиона, останься Тонкс жива. Они знали, на что подписывались, когда устраивались на службу в Аврорат. И Драко тоже знал, что его не прогулка в парке ждет, когда сдавал экзамены на соискание степени Целителя. Он хотел помочь родителям, которых война и Азкабан наградили куда больше, чем ему хотелось произносить вслух. Всё так. И над их головами больше не висело предчувствие неизбежного. Но и жизнь больше не была похожа на жизнь. Так, магический удар второй степени, ничего серьезного. — Зря ты не хочешь в Святой Мунго, — бросил через плечо Малфой и присосался к своему пиву. — Благодарю великодушно, мне хватило твоего Мунго до, после и во время войны с лихвой. Тогда меня хотя бы навещали, приносили шоколад и открытки. — Тебе открытку нарисовать? Сейчас, позову Джеймса и Ала, они нарисуют, — предложил Гарри. Гермиона демонстративно отвернулась. Бестолковые ремарки ее друзей вновь причиняли боль и приносили ненужные воспоминания. Три года назад, в самый разгар охоты на Хоркруксы, когда они собирали несчастья, как Темный Лорд — свои трофеи, Гермиона очнулась в Лечебнице, ничего не соображая от боли и страха после пережитого. Она не помнила, как здесь оказалась и как вообще выжила. Перед глазами все еще взрывались вспышки Круциатусов, а тело вздрагивало от фантомных судорог. А, быть может, вполне реальных. Выжили ли Гарри с Роном? Не идут ли охотники по следу? Северус ее убъет, когда узнает. Последнее пугало ее больше, чем перспектива еще одной теплой встречи с Беллатрикс. Он умолял, ругал, убеждал, просил не делать опрометчивых шагов. Обещал помочь. Говорил, что осталось совсем немного, и что они уже почти у цели. Но нет, Золотому Трио нужно было так бестолково попасться охотникам, угодить в особняк Малфоев и поставить под угрозу сам смысл операции. Гермиона отчаянно застонала. Последним, что она запомнила, было то, что Бинки, домашний эльф Снейпа, перехватил ее у Добби и унес в неизвестном направлении. Как оказалось, в Лечебницу. В коридоре слышалось какое-то движение. Гермиона напряглась, пытаясь нашарить палочку, но оной не нашла. Говорил ее муж. — Что значит, «не пропускаете»? Я ее законный муж и пока Декрет не отметили, я плевать хотел на все ваши правила! Или вы ждете веселую компанию Пожирателей в гости, которая в течение пары часов явится сюда за ней? — Мастер Снейп, послушайте, Мадам Снейп в нестабильном положении, ей может быть опасно передвигаться. — Вся наша страна в нестабильном положении, если вы не заметили, Мистер Лонгборн. А теперь, подите прочь. — Вы не имеете никакого права… — На данный момент я имею все права, которые могут мне понадобиться. Дверь отворилась, и Снейп очень осторожно вошел в палату. Манеры его никак не вязались с минутной вспышкой темперамента, которую посчастливилось наблюдать Гермионе. Он внимательно осмотрел насупившуюся ведьму, подошел к кровати и уселся на стул. — Будешь читать мне морали? — буркнула вместо приветствия Гермиона. Снейп сощурился. — Если бы они хоть когда-то помогали, я бы двадцать лет не пытался вбить хоть какой-то толк в головы беспросветных идиотов. — Тогда зачем ты здесь? Мы проиграли, потеряли меч, попались и теперь за нами идут по следу. Мальчишки живы? — Я здесь потому, что ты моя жена, а я твой муж. Клятвы или нет, к черту Декрет, но я лучше посижу с тобой здесь, чем буду носить тебе цветы на надгробье. Ты какие любишь, кстати? Гермиона нервно рассмеялась. — Ты невыносим. Фиалки и вереск. И всё же? Северус грустно посмотрел ей в глаза и подвинулся ближе. — Я не буду говорить, что тебе стоило меня послушаться, ты сама всё прекрасно знаешь. Спасибо Добби и Бинки, вас удалось спасти. Поттер и Уизли в «Ракушке». Я счел, что тебе необходима медицинская помощь и доставил тебя сюда. Ты сутки провела без сознания. — Твои зелья вновь сотворили чудо? — Откуда знаешь? — У тебя мятая и давно нестиранная когда-то белоснежная рубашка, ты питаешься одним кофе, целитель зовет тебя Мастер Снейп, значит, ты с ним работаешь, и просто потому, что ты — это ты. И ты не можешь иначе. Снейп опустил голову, спрятав глаза за волосами. А Гермионе захотелось прикоснуться к нему, убрать эти вечно спутанные лохмы от лица и хоть раз в жизни поговорить нормально, без упреков, без обмена стратегическими планами и без язвительных комментариев. Как муж и жена, которыми они так и не стали, как партнеры, как люди, которым было, что сказать друг другу. Гермиона осмелилась протянуть ладонь и переплести его пальцы со своими. Он напрягся, но руки не отнял. — И что дальше? — Мы вернем меч. И мы уничтожим то, что осталось. — Его Темнейшество не будет доволен на следующем собрании, и тебе опять достанется. Я вообще не знаю, как он до сих пор тебя не убил. — Я прочнее, чем может показаться на первый взгляд, жена. — Еще и шутишь, Мастер Снейп. — А что нам еще остается? — И все же, если ты пришел не читать мне морали, то зачем ты здесь? — Я пришел побыть с тобой. Кто знает, когда еще выдастся случай. Через пару дней тебя выпишут, я передам необходимые лекарства, ты вернешься к своим «приемным детям», от которых толку нет ни в бою, ни в лагере, ни в Хогвартсе, а я вернусь к своим обязанностям. Мне хотелось убедиться, что с тобой всё хорошо. — Северус, с нами давно уже всё нехорошо. — Молчи, Грейнджер, из нас двоих быть пессимистом — это моя работа. И не пугай меня так больше. Я не хочу волноваться еще и о тебе. — Мы знали, на что шли. — И все же. — Зато ты теперь тоже знаешь, как я себя чувствовала каждый раз, когда тебя призывали. — Один-один. — Помнишь, ты как-то рассказывал, что всегда мечтал сходить на матч Манчестер-Ливерпуль, как в годы в юности? — Это здесь при чем? — Если выиграем войну, то я тебя свожу. — Еще сахарную вату мне купи. — И куплю, если не прекратишь язвить. И он улыбнулся. Не кривой ухмылкой, никогда не сходившей с его вечно недовольной мины, а как человек, которому хотелось надеяться. Гермиона улыбнулась в ответ. Они теряли время, она знала об этом. Куда продуктивнее и лучше сейчас было бы искать выход из сложившейся ситуации, но ей не хотелось думать. Даже мысли причиняли боль. Ей хотелось вести бессмысленный разговор с человеком, который был больше, чем мужчиной, что спас ее от смерти. Ей хотелось узнавать его. И строить планы на жизнь, пусть даже такие тривиальные, как поход на футбол. Утешительный приз для отчаявшихся. — Пообещай мне выжить, Северус. Ты всегда держишь слово, — попросила она напоследок, поймав его за рукав. Он вернул ей полный боли взгляд. — Пей свои зелья и постарайся поспать. Я посижу с тобой. — Северус… — Пока все в порядке. Гермиона отогнала вспоминание и поймала взгляд Снейпа, что с упреком взирал на нее с портрета. Он так и не сдержал обещания, впрочем, и она тоже. Сейчас ей хотелось спать, и он присмотрит за ней, как и всегда. Что-то оставалось постоянным в хаосе ее жизни. Гермиона вытянулась на кровати и закрыла глаза.