╔════════════════════════════════════════════════╗ Имя аватара: Петров Антон Борисович Прозвище: Тоша Возраст: 15 лет Уровень: 5 ОЗ: 3020\4000 ОО: 15 Характеристики: Сила: 5\10 Выносливость: 6\10 Интеллект: 6\10 Скорость: 5\10 Удача: 8\10 Ловкость: 7\10 Репутация: Родители: 4\10 Сестра: 10\10 Жители поселка: 6\10 в положительной динамике. Навыки: Рисование: 7\10 Актерская игра: 5\10 Устойчивость к галлюциногенным и наркотическим веществам: 3\10 ╚══════════════════════════════════════════════╝
— Интересный последний пункт… Хм, ладно, дальше.╔═══════════════════════════════════════════╗ Система: «Реквием» Пользователь: Коршунов Михаил Чар-помощник: Кот Шредингера Имя: Кью Система: «Рапсодия» — вторая ступень ОС: 55\10 000 ╚═══════════════════════════════════════════╝
— Открыть информацию по обновлению.Особенности ступени Системы «Рапсодия»: ▶ открыт доступ к более глубокому уровню пользования Системой ◀ ▶ открыт доступ к новым предметам магазина (2 ур.) ◀ ▶ открыт доступ к специальной библиотеке Системы (1 ур.) ◀ ▶ открыт доступ к магазину пространства (не распространяется на игровой магазин) ◀ ▶ открыт доступ к анализу сложных компонентов ◀ ▶ улучшена база данных чара-помощника ◀ ▶ открыт доступ к внутреннему чату пользователей ◀ ▶ открыта возможность чара «полтергейст» ◀
Миша продолжал листать длиннющий список особенностей обновления Системы. Он казался просто бесконечным, а половина того, что указано в обновлениях, Коршунов даже примерно не мог представить, как выглядит. Поэтому с добрым русским «разберемся по ходу» он закрыл окно и наконец перевел взгляд на парящую вокруг девчонку. Кью… Она объяснила свой внешний вид просто: «Система подстраивает облик чара специально под пользователя, чтобы он чувствовал себя рядом с помощником максимально комфортно». Но как можно чувствовать себя комфортно рядом с этой сикилявкой?! Мало того, что она дерется, так стала еще невыносимей, когда начала себя вести как девчонка! Нет, при всем уважении, Миша любил девчонок. Во всех смыслах этого слова. Но он любил девчонок лет так от пятнадцати и старше! А не… вот это вот, мелкое и пищащее, обвиняющее его во всех возможных извращениях. Это и есть улучшенная база данных?! — Эй, мелочь, иди сюда. — Ч𝘦г𝘰-ч𝘦г𝘰? — Кью перевернулась в воздухе и зависла вниз головой перед лицом Миши, удерживая юбочку, чтобы та не перевернулась, открыв обзор на панталоны с кружевом. — Угх, знаешь, мне не очень комфортно, когда ты в таком виде. Ты можешь снова стать игрушкой? Кью, саркастично изогнула брови, сощурив разные, светящиеся в полумраке глаза. Из-за того, что она висела головой вниз, челка спала с ее лба, открывая блестящий голубой камень, вживленный прямо в ее кожу, подобно третьему глазу, как принято во всяких буддийских учениях. Девчушка наморщила носик и, скривившись, неожиданно выдала: — 𝖧𝖺 𝗄𝖺𝗄𝗈𝖬 язы𝗄𝖾 ты эт𝗈 𝖻ы𝖼𝗉𝖺л, ч𝖾ли𝗄? Несколько секунд Миша молчал, таращась на самодовольную мордашку помощника, а затем просто махнул рукой в сторону экрана, открывая магазин с одеждой и покупая широкий ремень. — Иди-ка сюда, сученька… — 𝖷-𝗑𝗈зяи𝖧! 𝖡ы 𝖧𝖾 п𝗈𝖼𝖬𝖾𝖾т𝖾!..『✦』
— Итак, ты сделала анализ таблеток и крови? Антон стоял у зеркала, заканчивая с укладкой волос. Все же надо хорошо выглядеть в школе, даже если Пятифан этого и не оценит. На фоне маячила Кью, по привычке летая и переворачиваясь в воздухе, иногда все же светя нижним бельем. Девчушка выглядела обиженной: она дула губки, иногда шмыгала носом и потирала ладошками свою пятую точку, бросая обиженные взгляды на пользователя. — 𝖢д𝖾л𝖺л𝖺, — буркнула Кью и открыла перед собой окно с результатами анализов. — 𝖳𝖺бл𝖾т𝗄и — 𝖼л𝖺бы𝖾 п𝖼и𝗑𝗈т𝗉𝗈п𝖧ы𝖾 𝖻𝖾щ𝖾𝖼т𝖻𝖺. 𝖮𝖧и 𝖼л𝗒ж𝖺т для п𝗈д𝖺𝖻л𝖾𝖧ия 𝖧𝖾𝗉𝖻𝖧𝗈й 𝖼и𝖼т𝖾𝖬ы. Д𝖾п𝗉𝖾𝖼𝖼𝖺𝖧ты, п𝗉𝗈щ𝖾 г𝗈𝖻𝗈𝗉я. 𝖮𝖧и 𝖬𝖧𝗈г𝗈 𝗈т ч𝖾г𝗈 п𝗈𝖬𝗈г𝖺ют и 𝖬𝖧𝗈г𝗈 ч𝖾г𝗈 𝖬𝗈г𝗒т 𝖻ыз𝖻𝖺ть. Я 𝖼𝗈𝗑𝗉𝖺𝖧ю 𝗈тд𝖾ль𝖧𝗈, п𝗈чит𝖺𝖾т𝖾 𝖧𝖺 д𝗈𝖼𝗒г𝖾. 𝖠! И 𝖾щ𝖾! 𝖪𝖺𝗄 𝖻ы и п𝗉𝖾дп𝗈л𝖺г𝖺ли, 𝖸 𝖠𝖧т𝗈𝖧𝖺 п𝗉𝗈бл𝖾𝖬ы 𝖼 𝗒т𝗉𝖾𝖧𝖧𝖾й э𝗉𝖾𝗄ци𝖾й из-з𝖺 эти𝗑 т𝖺бл𝖾т𝗈𝗄! — Понятно. Что со жвачкой? — 𝖠 𝖻𝗈т эт𝗈 𝗒ж𝖾 и𝖧т𝖾𝗉𝖾𝖼𝖧𝗈! 𝟥д𝖾𝖼ь п𝗉𝗈𝖼т𝗈 𝗒б𝗈й𝖧𝖺я д𝗈з𝖺 𝖧𝖺𝗉𝗄𝗈ти𝗄𝗈𝖻, п𝖼и𝗑𝗈т𝗉𝗈п𝖧ы𝗑 𝖻𝖾щ𝖾𝖼т𝖻 и 𝖾щ𝖾 𝖻𝖼я𝗄𝗈й г𝖺д𝗈𝖼ти! СъЕли бы эт𝗈, 𝗑𝗈зя-зя-зяи𝖧, и 𝖾𝖼ли 𝖧𝖾 𝖧𝖺𝗉𝗄𝗈𝖬𝖺𝖧𝗈𝖬 бы 𝖼т𝖺ли, т𝗈 п𝗉𝗈𝖼т𝗈 𝖼л𝗈𝖻или п𝖾𝗉𝖾д𝗈з! — Я не понял, Алиса меня убить хотела или подсадить на что-то? — развернувшись, Антон взглянул на Кью, но та лишь пожала плечами, поворачивая окно с результатами анализов к пользователю. — Ага, так, есть у нас в магазине какое-то средство, чтобы вывести из организма эту дрянь, которой нас Карина кормит? — 𝖤𝖼ть 𝖻 𝖬𝖺г𝖺зи𝖧𝖾 з𝖺 д𝖻𝖺дц𝖺ть 𝖻𝗈𝖼𝖾𝖬ь к𝗉и𝖼т𝖺лЛоb «П𝗈л𝖧𝗈𝖾 𝗈чищ𝖾𝖧и𝖾 𝗈𝗉г𝖺𝖧из𝖬𝖺». 𝖧𝖺𝖬 𝖧𝖾 𝗑𝖻𝖺тит. Театрально вздохнув, Кью всплеснула руками и упала на пол, словно капризный маленький ребенок. Антон лишь хмыкнул и, переступив через девчушку, пошел на первый этаж, завтракать. Сегодняшняя ночь прошла, к счастью, спокойно. Видимо, козлина вместе со всей своей ребятней решил на время притаиться, пока милиция активно прочесывает поселок. Ну, это и к лучшему. Наверное. По крайней мере, Миша мог вздохнуть спокойно. Но вот что его действительно беспокоило, так это изменение показателей в отношениях родителей к Антону. Они упали аж до четверки. Хотя казалось бы, он застукал человека, который пялился в окна их дома, смог ранить одного из преступников. Так почему же упали отношения с родными? Оленька, вон, героем его считает, а вот родители… Спустившись на кухню, Антон застал там сонного отца. На работу ему нужно ехать к десяти, но милиция наказала возить Антона в школу, так что Борису тоже приходилось вставать с утра пораньше. Позавтракали они в молчании и так же в молчании доехали и до школы. — Ну, хорошей учебы, — пожелал Борис, когда сын уже собирался выйти у школы. Антон лишь улыбнулся ему в ответ и, выйдя из машины, поспешил к парочке ребят, которые уже стояли на крыльце школы и курили. Они приветственно ударили по рукам. — Как дома? — спросил Ромка, потушив бычок о каменную урну. — Хрен пойми что. Кажись, родители недовольны чем-то, только вот я не знаю чем. — Может, из-за нас, на? — Бяша задумчиво выпустил облачко дыма. — Мы ж все-таки не лучшая компания для такого прилежного ученика. Бурят весело хехекнул, Рома тоже оскалился. Они все никак не могли отпустить этот лощеный видок своего друга. Антон лишь покачнулся на пятках, пряча нос в шарф и все раздумывая над поведением родителей, не обращая на подколы друзей никакого внимания. — Да нет, не думаю, что вы в этом замешаны. Они просто какие-то странные. Хер его знает, короче. — Ну да ладно, — Рома перестал лыбиться и легко стукнул Антона по спине. — Если чет не так будет, скажи. Поможем, чем сможем. Покачнувшись от неожиданного хлопка и чуть не налетев на Бяшу, Антон хитро оскалился, поправляя съехавшие очки и стреляя в Пятифана взглядом: — Знаешь, у меня прям чешется в районе ануса: раз ты такой добрый, поможешь почесать? — Блядь, Петров! Ромка замахнулся, но Антон, смеясь, отскочил в сторону и быстро шмыгнул за заходящими в школу девчонками-шестиклашками. Как же все-таки приятно дразнить этого парня. И при всем его «ненавижу педиков» Пятифан относительно спокойно воспринимал подобные шутки в свою сторону. Раньше Миша думал, что Ромка будет бычить на него за подобные фразочки, но, кажется, Пятифана и самого это веселило. Так, может, и шанс-то есть? Все еще посмеиваясь от своей маленькой пакости, Антон разделся, переобулся и отправился на третий этаж, где должен проходить первый урок. Уже поднимаясь по лестнице и тихо напевая себе под нос, он заметил Полину. Странно, что она за все это время ни разу не выказала желания к общению. Он, конечно, ее всячески избегал все эти дни, но, в отличие от игры, казалось, девочка вообще в нем не заинтересована, если не считать коротких взглядов и редких улыбок, когда их взгляды пересекались. — Приветик, Морозова! — Антон нагнал одноклассницу, отмечая про себя ее мрачный и слегка уставший вид. — Что-то случилось? — А, Антон, это ты, — девочка печально улыбнулась, заведя руки за спину. — Нет-нет, ничего такого… Просто дедушка немного приболел. Он ведь у меня… — Не ходячий, знаю. Что-то серьезное? — Просто такое иногда бывает у людей, которые стали инвалидами в позднем возрасте. Фантомные боли. Они вместе поднялись на нужный этаж и, свернув, направились к кабинету химии. Там уже стояли несколько одноклассников, но никого интересного, типа Катеринки, видно не было. Антон коротко кивнул одноклассникам и встал у окна, поставив на него сумку и взглянув на Полину, вставшую рядом. — Я думал, что такое бывает, только когда отрезают конечность? — И да, и нет. Он ведь после нападения собак ногами совсем-совсем шевелить не может. Не чувствует их просто. А тут они болеть начали. Чувствительности нет, а боль есть. — Как это — чувствительности нет, а боль есть? Если боль есть, значит, он ее чувствует? Или это у него просто в голове? — Антон нахмурился, с трудом представляя подобные ощущения. — А никакой там гангрены или еще чего нет? А то, знаешь, мало ли что, так и до ампутации дойти может. Полина заметно помрачнела и обняла саму себя, отворачиваясь к окну. Наверняка она об этом уже думала, ведь девочка неглупая. И она наверняка уговаривала дедушку съездить в больницу или вызвать врача на дом. Но, учитывая упертость старшего поколения и особенно мужчин, считающих поход в больницу чем-то постыдным, наверняка дед Поли сам не захотел ничего с этим делать, а просто сидит и терпит боль. — Прости, зря я заговорил об этом, — Антон положил руку Полине на плечо и сжал его, ободряюще улыбаясь. — Может, просто на погоду болят? Говорят, дожди идут. Я вот руку как-то ломал, так она теперь каждый раз в непогоду ноет. Морозова, смотрящая в окно с отстраненным видом, повернула удивленное лицо, словно бы она не ожидала таких слов от Антона. Хотя в них и не было ничего такого. За какие-то секунды ее лицо изменилось: тонкие губы растянулись в той, казалось бы, дружелюбной, но все же какой-то неправильной улыбке, с толикой садистского удовольствия, которое просто так не заметишь, если не смотришь на это все со стороны, как это делал Миша, находясь в теле Антона. Развернувшись, Полина подступила чуть ближе, все с тем же выражением рассматривая Антона поближе, заглядывая ему в глаза. || 𝑇𝑝𝑒𝑏𝑜г𝑎! 𝑋𝑜зяи𝐻! 𝑃𝑜𝑀𝑘𝑎 ид𝑒т! || — завопила Кью, заскакав по коридору до окна, где стоял Антон в компании Полины. Словно услышав Кью или же просто заметив, что Антон отвел взгляд в сторону, явно потеряв к ней интерес, Морозова ухватила его за запястья, притягивая к себе, чтобы… — А что это ты делаешь, Полиночка?! — рука Кати возникла точно между губами двух подростков, грубо хватая Морозову за лицо, вцепляясь ногтями в нежную кожу щек. Смирнова бедром отпихнула Петрова в сторону, вставая напротив одноклассницы, все так же удерживая, пока Полина недовольно корчилась, пытаясь освободиться от когтей. Девушки испепеляли друг друга взглядами в молчаливой борьбе, понятной только им двоим. Антону оставалось лишь с восхищением со стороны наблюдать, как без кровопролития змеюка Катька пожрала крыску Полинку, заставляя ее принять молчаливое поражение. Заметив приближающуюся парочку хулиганов, Катя все же отпустила Полину, и та, схватившись за покрасневшие щеки, где отпечатались белые лунки от ногтей Кати, побежала в туалет. Смирнова лишь высокомерно хмыкнула и изогнула вопросительно брови, заметив восхищение, отразившееся на лице Петрова. — Спасла меня… Спасибо, Катюш. — Должен будешь, Тошенька. Я ведь на страже настоящей любви. Одарив спасенного своей фирменной улыбкой, Катя откинула волосы за спину и гордо прошествовала мимо подошедших Ромы с Бяшей, странно хмыкнув в сторону первого. Пятифан проводил старосту поворотом головы и затем вернул свой интерес обратно к Петрову и сумке Поли, оставленной на подоконнике. Наверняка он частично видел, что произошло, но к началу не успел. — Че случилось? Молча пожав плечами, Антон отвернул лицо в сторону, рассматривая подтягивающихся к кабинету одноклассников. Наверное, не стоит Роме знать о том, что хотела сделать Полина. Или все же стоило сказать? Пятифан же на нее засматривается, так, может, если узнает, что она к Антону подкатывала, отстанет от Полинки? Или же все может стать куда хуже, и Антон окажется во всем виноватым… Черт, как же это все сложно. Рома продолжал на двух пальцах взвешивать сумку одноклассницы, а вот Бяша выглядел неожиданно серьезным и начал пристально осматривать Петрова, как следователь на допросе. На секунду Петров даже подумал, что сейчас и он полезет целоваться. — Чего вы все на меня сегодня пялитесь? — не выдержал Антон. — Я что, себе усы утром нарисовал? — Да так, на, — Бурят теранул нос рукой и покосился в сторону Ромки. — Просто мне кое-что показалось. — Бяша-Бяша-Бяша… — Петров покачал головой и дружески хлопнул парня по плечу. — Понимаешь, если в прилагательном есть определенный член, который можно заменить на другой, то это получается математика, ворон всегда равен кукле, и это константа. Приоткрыв рот, Бяша его снова закрыл. Нахмурился. Рома, все это время раздумывавший явно насчет Поли, тоже посмотрел на Петрова, поморщившись, пытаясь сообразить, что тот только что сказал. Судя по выражениям лиц парней, их система точно перегревалась от необработанной информации. — Что, больно пытаться быть умным? — ехидно хихикнув, Антон заранее отошел от Пятифана и Бяши, дожидаясь, пока до них дойдет, что его слова просто не имели смысла. Он ведь просто хотел переключить их внимание на что-то другое и увести разговор подальше от опасной темы. — Вот иногда мне так хочется тебе всечь, — Пятифан небрежно кинул сумку Полины на подоконник и хрустнул пальцами, поворачиваясь к Антону, — ты даже не представляешь. И с каждым разом все больше и больше хочется. — Главное, что хочется. А всечь или вставить, это уже дело случая… — Беги, Тох… — Бяша хохотнул, видя, как меняется цвет лица Ромки и как тот сжимает кулаки. А вот это уже плохо. || Б𝙚гит𝙚, гл𝙮пцы❗ 𝙃ья𝙭𝙖𝙭𝙖𝙭𝙖𝙭𝙭𝙖𝙭𝙖𝙭𝙖❗ || Пихнув Бяшу на Пятифана, Антон рванул по коридору, слыша у себя за спиной: «А ну, пидрила, стой!» Проскакивая мимо одноклассников и младшеклассников, Антон выбежал на лестницу и там, перепрыгивая через ступеньку, погнал вниз. Судя по незатихающему потоку мата и топоту за спиной, Ромка не сильно отставал. Где-то на фоне верещала Кью, словно спортивный комментатор, обозревая этот побег. Это полезно, ведь так Антон знал, что его от Ромы отделяет около пяти шагов и что, если он не ускорится, на урок вернется точно с набитой мордой. Все так же бегом, проскакивая между рвущихся на уроки ребят, Антон сбежал на первый этаж. Задребезжал звонок, а рука Ромки проскочила точно над ухом. В последний момент увернувшись, Петров вновь начал создавать Пятифану искусственные преграды, толкая в сторону того мелких, что путались под ногами. Весело хохотнув и увернувшись от полетевшего в него портфеля, который Рома сорвал с ребенка, Антон побежал дальше, мимо раздевалок, в закуток, где находилась лестница, ведущая в подвал, в котором располагался школьный музей.[Поздравляем! Вы успешно развили один из навыков! ✦скорость +1✦]
Голубое окно выскочило точно перед лицом Антона, на мгновение ослепив. Яркая вспышка света после полумрака коридора выбила его из равновесия, и, не заметив ступеньки, ведущие в подвал в музей, Антон оступился. Картинка перед глазами сменилась в одно мгновение, стоило крепкой земле уйти из-под ног: вместо школьного темного коридора — не менее темный общий коридор многоэтажки, у мусоропровода ссыт грязный вонючий бомж, которого они с соседями вот как месяц не могут выгнать, и даже полиция не помогает. Бомж разворачивается, а Миша не замечает, как его нога скользит в луже, набежавшей из-под этого мужика. Тело, слишком легкое, летит вперед, вниз по лестнице. Глаза мельком замечают испуганную соседку с ее вечно срущей в подъезде собакой. И темнота…. — Тох! Тоха! — шлепок по лицу привел в чувства. Он не мертв… И он сейчас не Миша. Над ним в полумраке виднелась другая фигура, от которой пахло дешевым одеколоном и сигаретами. — Ром? — Живой, бля, — Пятифан шумно облегченно выдохнул, и Антон увидел, как у силуэта расслабились плечи. Поморщившись, Петров попробовал осмотреться: они сидели в самом низу лестницы, у двери вечно закрытого школьного музея. Тело и голова немного ныли, очки съехали набекрень, а одежда неприятно перекрутилась. Однако не было больно так, как в прошлый раз, когда он, Миша, летел с лестницы, вывихнув руки и сломав шею. — Что случилось? — просипел Антон, осторожно садясь и чувствуя вес Пятифана на своих ногах. Только сейчас он почувствовал и руку, которая все это время придерживала его затылок. — Мы упали? — Ага. Пиздец как больно, — Ромка помог Антону сесть, грубо поправил ему очки, хлопнув пятерней по лбу, и облегченно пересел на пол, потирая ушибленные в ходе падения ребра. — Ты, бля, совсем слепой, что ли? Не видел, что тут лестница?! Хоть свет с общего коридора почти не проникал сюда, в самый низ лестницы, Антон все же смутно видел выражение Ромкиного лица, перекошенного от боли. Старые воспоминания прошлого тела сейчас ушли на второй план, и вместо них появились новые, принадлежащие телу Петрова: он оступился, а когда уже полетел вниз, его резко дернули за шиворот, затем обхватили за плечи, и они вдвоем скатились кубарем по лестнице вниз. Видимо, Ромка успел его поймать и, в какой-то степени жертвуя собой… — Эй, ты чего ревешь?! — голос Пятифана испуганно дрогнул. — Ушиб чего? Болит? К врачу, может? — Нет, — Антон помотал головой и, приподняв очки, вытер горячие капли, которые так упорно вытекали из глаз. Рома спас его… Всего на мгновение, но он подумал, что умрет снова. Что снова почувствует путь и мимолетные отчаяние, страх, ужас, боль. Он не был готов умирать ни сейчас, ни тем более тогда. И потому осознавать собственную жизнь, пусть даже и игровую, было приятно. И куда приятнее, что эту жизнь пытались спасти. — Ну ты… — Ромка придвинулся ближе, беспомощно водя руками над Антоном, словно какой-то маг, хотя на самом деле он просто не знал, как утешить плачущего ни с того ни с сего друга. Помедлив, Пятифан все же положил руку на шею Антона сзади и, наклонившись к тому, уткнулся лбом в его лоб, заставляя посмотреть на него. — Все хорошо. Слышишь? А теперь прекращай реветь. Распустил тут сопли, как баба. — Л… ладно. Тихо икнув, стараясь успокоиться, Антон смотрел на серьезное, расстроенное и одновременно с тем растерянное лицо главного хулигана школы. Неудивительно, что за Ромой бегала почти вся женская половина школы. Красавец, что тут сказать: правильная форма лица, тонкий заостренный нос, хитрые, всегда смотрящие с прищуром глаза и, конечно же, пухлые губы. И сейчас эти самые губы находились в каких-то пяти-десяти сантиметрах от него — бери и целуй… Антону стоило больших усилий не поддаться искушению и не накинуться на своего спасителя с влажными французскими поцелуями благодарности. — Ушибся? — только и проговорил Антон, поднимая руку и касаясь ромкиной щеки, где в полумраке различалось красное пятно. — Немного. Тебя, мадаму, вечно попадающую в беду, спасал, — шикнув, Пятифан поморщился от прикосновения к ушибу. — Но знаешь, если ты так активно будешь приключения на свою жопу искать, я такими темпами скончаюсь. Не сдержавшись, Антон все же засмеялся и, опустив голову, уткнулся в Ромино плечо, тихо вдыхая терпкий запах одеколона. Он шел Роме. Был чем-то особенным, визитной карточкой этого пусть и грубого, но все же заботливого хулигана. Кто бы мог подумать, что за всей этой нарочитой крутостью скрывается такой простой, неловкий в попытке утешения парень. Они просидели в молчании несколько минут. Антон вслушивался в размеренный стук сердца Пятифана, а тот, кажется, сидел и медитировал, дожидаясь, пока Петров успокоится. Вскоре, устав сидеть на холодном бетоне, Рома мягко потрепал Антона по загривку, окончательно обесценив его утренние старания с укладкой, и поднялся, все еще морщась от боли в ушибленных ребрах. — Слушай, Ром, тебе ведь… Полина нравится, да? Антон поймал Ромку за запястье, не поднимая головы. Пораздумав за те короткие совместные минуты, проведенные на полу, Антон все же решил, что не будет ничего скрывать от Ромки. Так ведь будет правильнее. Пятифан на секунду задумался, а затем обронил небрежное: «Ну типа. А что?» — Просто… просто подумал, что тебе стоит знать: она меня сегодня поцеловать пыталась. Я не знаю зачем, просто мы разговаривали про ее дедушку, а она вдруг… Не знаю, зачем ей это. А Катя ей помешала. Ну, эту часть ты сам видел. Вот. Антон зажмурился, ожидая удара или отборного мата. Но ничего такого не произошло. Разве что мышцы в запястье, за которое он держал Рому, сильно напряглись — Пятифан сжал кулаки, всего на несколько секунд, а затем разжал, ухватил Петрова за руку и потянул наверх, поднимая на ноги. — Да шалава эта Полинка, понятное дело. А то, что к тебе лезла, — забей. Она только и умеет, что задом вертеть перед пацанами. Пошли, на урок опаздываем. Рома потянул Петрова за собой, а тот и не сопротивлялся, растерянно смотря на пыльную после падения широкую спину. Кажется, хулиган все же расстроился услышанному, хотя вида старался и не подавать. Наверняка он считал Полину доброй и хорошей, правильной девочкой. Да что там, такой ее все считали. Ну или почти все. Единицы видели ее «животное нутро», как говорила Катюша в игре. Да, Смирнова уж точно могла разглядеть волка в овечьей шкуре. И она это прекрасно знала, решив утром встать… на страже настоящей любви? «Чего это она имела ввиду? — поднимаясь вслед за Ромой, Антон мысленно проигрывал увиденное утром: ухмылочки Кати в сторону Ромы и ее двусмысленные и не очень слова о настоящей любви. Неужели… — Шиппер гребанный! Смирнова — ебаный шиппер! Ха!» Тихо рассмеявшись собственным мыслям, Антон сильнее ухватился за руку, что вела его на урок, и с легкой улыбкой взглянул на хмурого Рому. — Эм, Ром… — Антон шутливо толкнул Пятифана в бок, когда они поднялись на третий этаж. — Чего еще? — Мы так и будем за ручку ходить? — Блядь, Петров!『✦』
— Я так и не понял: вы подрались или нет? Они сидели в столовой. Сейчас завтракали первоклашки, а они трое — Антон, Рома и Бяша — стреляли завтраки у ребят, которые не хотели есть свои порции, потому что «фу, не вкусно». Что бы они понимали, шмакодявки. В столовой, как и везде в школе, было шумно. Мелкие болтали за столами, ребята постарше толпились у буфета, покупая себе булки и компот, ругаясь друг с другом из-за очереди. А троица из девятого удобно расположилась у одного из дальних столов, где до них не докапывались ни учителя, ни работники столовой. — Не дрались мы, — Антон закатил глаза, поедая перловку и закусывая ее бутербродом с сыром и маслом. — Мы свалились с лестницы. Точнее, я оступился, а Ромка меня спас. — Ну-ну, — Бяша снова прищурил и без того узкие глаза, глядя на двух друзей по очереди. Видимо, он не оставил свои утренние подозрения. В чем бы они ни заключались. — Баранки гну, — фыркнул Рома на Бяшу и указал измазанной в каше ложкой на Антона. — А ты, если еще раз наживешь себе проблем на жопу — я тебе ебало разобью. Уебу. — Главное, не выеби, — хмыкнул Антон и, ойкнув, стер с лица прилетевшую от Пятифану кашу. — Ну вот, я же просил тебя, Ром, только не на лицо! Бяша, только хлебнувший чай, подавился и сильно закашлялся, опрокинув стакан себе же на штаны. Пятифан и вовсе замер с открытым ртом, из которого вывалилась непрожеванная каша. Понимая, что на этот раз его точно уебут и жалеть не будут, Антон спихнул дежурному тарелку с недоеденной кашей и, гоготнув, как чайка над заливом, ретировался, прежде чем Рома пришел в себя. Странно начинался этот день: все утро он то и делал, что и бегал от Пятифана, хотя при этом все же имел возможность высосать ему все гланды в жарком страстном поцелуе. || 𝖧𝖾 п𝗈𝖧и𝖬𝖺ю, ч𝖾г𝗈 𝖻ы 𝖼 𝖧и𝖬 𝖧𝖾 п𝗈𝖼𝗈𝖼𝖺ли𝖼ь т𝖺𝖬 𝖧из𝗒? Я д𝗒𝖬𝖺л𝖺, чт𝗈 𝖻ы б𝗒д𝖾т𝖾 т𝗉𝖺𝗑𝖺ть𝖼я 𝖧𝖺п𝗉𝖺𝖻𝗈 и 𝖧𝖺л𝖾𝖻𝗈 𝖼 п𝖾𝗉𝖻𝗈г𝗈 ж𝖾 д𝖧я! || Кью шла рядом вприпрыжку, невидимая чужому глазу и неощущаемая при столкновении. Она, все равно что призрак, просачивалась через каждого идущего навстречу, а когда ей это надоело, залезла к Антону на шею. Она сейчас ничего не весила и потому развевалась за его спиной, подобно флагу или плащу супермена. || Потому что я его так только отпугну. К сожалению, чтобы нормально потрахаться, не по большой любви, но хотя бы по симпатии, нужен хоть какой-то уровень отношений… Кстати об уровнях, Кью, а ты можешь отсканировать другого человека и узнать, что он думает обо мне? || || 𝖧𝖺 𝖼л𝖾д𝗒ющ𝖾й 𝖼т𝗒п𝖾𝖧и э𝖻𝗈люции 𝖼𝖬𝗈г𝗒, 𝖺 𝖼𝖾йч𝖺𝖼 п𝗈𝗄𝖺 чт𝗈 𝖧𝖾т. || || Жаль. Это бы упростило нам жизнь в разы. || Антон вздохнул, но, все еще пребывая в хорошем настроении, поспешил в кабинет математики, где проходил следующий урок. Бяша с Ромой должны его вскоре нагнать, и можно будет еще какую-нибудь глупость сморозить, чтобы повеселиться. Не успел он сделать и десятка шагов, как его внимание привлекла знакомая блондинистая косичка, хозяйка которой тащила огромную стопку книг, частично заслоняющую ей обзор. — Помощь нужна? Подойдя к Кате, Петров снял большую часть книг, оставив у нее всего две тоненькие книжонки да висевшие на пальце ключи, судя по ярлычку, от библиотеки. Староста облегченно выдохнула и не без благодарности взглянула на своего спасителя, разминая затекшие плечи. — Решил отплатить за утро? Ну что ж, неси, если вызвался. Катя пошла впереди, покачивая пышной юбочкой, виляя ею, словно хвостом. Без лишнего груза ее походка заметно изменилась, став легкой, буквально летящей, как пел старый известный певец в одной из своих песен. Антон даже невольно залюбовался этим ритмичным движением в такт звонко постукивающим каблучкам. Парень почувствовал себя просто осликом из фильма «Кавказская пленница», когда животное пошло за красивой девушкой Ниной и упорно не хотело никуда сворачивать. Вокруг сновали дети, шумели, кричали, толкались, но все внимание Петрова было сосредоточенно лишь на одной части девичьего тела, что так соблазнительно покачивалась из стороны в сторону. Остановившись у библиотеки, Смирнова положила Антону оставшиеся две книги, а затем отомкнула дверь, пропуская сначала Петрова, а затем заходя следом, прикрывая на щеколду дверь, чтобы никто не зашел, ведь библиотека сегодня не работала. Пройдя вперед, к библиотекарскому столу, Антон сгрузил на него все книги и отошел в сторону, оглядываясь на Катю, которая как раз достала из кармана юбки какой-то список и стала проверять, все ли книги они принесли. — Слушай, Катюш, могу я просить тебя об одолжении? Смирнова оторвала взгляд от списка, переключая свое внимание на сделавшего к ней навстречу шаг Петрова. Он подошел совсем близко, поправляя выбивающиеся из прически прядки ее волос, рассматривая серьезное, нахмуренное личико. Она не знала, чего ожидать от него, так же как и он не понимал, чего она добивается, проявляя к нему интерес, но вовсе не любовный. — О каком же? — Не ходи нигде одна, хорошо? Боюсь я за тебя. Маньяки эти могут нацелиться на такую красотку, как ты. Звонко фыркнув, Смирнова скрестила руки на груди, с насмешкой смотря на Петрова. Наверняка она не восприняла его слова всерьез. Прозвенел звонок, за дверью библиотеки зашумели ученики, спешащие на следующий урок. Но что Катя, что Антон продолжали стоять, игнорируя оглушающий звон. — Можно подумать, Антошенька, ты прямо-таки обо мне и беспокоишься, — Катя ткнула Петрова в грудь, ухватывая его за галстук и наклоняя его к себе. Он покорно склонился, почти соприкасаясь с ней носами. — Мы знакомы всего третий день, а ты, можно подумать, прикипел ко мне, хотя сам слюни на Пятифана пускаешь. «Конечно, беспокоюсь. От тебя зависит одно из моих заданий аж на пять тысяч очков! А ведь обнова для Кью стоит десятку!» — Беспокоюсь. Еще как. Ты можешь сомневаться, сколько угодно, но меня интересует не только мальчики, но и девочки. Просто в этой истории выигрывает один конкретный мальчик. И, к слову, если захочешь, я могу и тебе удовольствие доставить. И для этого будет достаточно лишь двух пальцев. Шкодливо подмигнув краснеющей девчонке, Петров все же отправился на урок, где, извинившись за опоздание и предупредив о задержке Смирновой в библиотеке, сел на свое место под странными взглядами одноклассников. Пока математик вещал о новой теме, Антон открыл окно информации поверх учебника математики, с удивлением обнаруживая увеличение своей популярности среди жителей поселка. Теперь, с обновлением Системы, популярность показывала, в какой именно динамике она происходит: положительной или отрицательной. Сейчас же она имела отрицательную динамику с припиской «Черные сплетни». || 𝖪т𝗈-т𝗈 𝗉𝖺𝖼п𝗒𝖼тил 𝗈 𝖻𝖺𝖼 𝖼пл𝖾т𝖧и, 𝖷𝗈зяи𝖧. || Скрыв окно, Антон мельком глянул на лежащую рядом на парте Кью. Девчушка пускала из трубочки невидимые для других пузыри и болтала в воздухе ногами, уже не стесняясь показывать пользователю панталоны, нагло разместив свою пятую точку рядом на парте. Тихо хмыкнув приподнятому настроению чара, Антон обвел взглядом и остальных одноклассников, которые периодически, да все же оглядывались на него. Все, кроме Ромы и Полины. Даже Бяша бросал на Петрова хмурые взгляды, но Рома и бровью не повел, ни разу не повернул головы. Вряд ли это случилось из-за высказывания в столовой. Тут можно не сомневаться, он остыл. Но что же тогда? Может, это из-за Полинки? Чуть позже вернулась Катя, и шушуканье в классе мгновенно усилилось. Все начали наклоняться друг к другу, по классу запрыгали записки. || Кью, загляни, что там они пишут друг другу. || || 𝖬г𝖧𝗈𝖻𝖾𝖧и𝖾, 𝖷𝗈зяи𝖧, — девчушка облетела класс, беспрепятственно подглядывая в секретные записочки, а вскоре вернулась к пользователю, присаживаясь на край парты рядом. — 𝖪𝖺ж𝖾т𝖼я, 𝗄т𝗈-т𝗈 п𝗒𝖼тил 𝖼пл𝖾т𝖧и, чт𝗈 𝖻ы 𝖼𝗈 𝖢𝖬и𝗉𝖧𝗈𝖻𝗈й т𝗈г𝗈-эт𝗈г𝗈, чп𝗈𝗄𝖺ли𝖼ь гд𝖾-т𝗈. || || Серьезно?! Интересно, кто же пустил такой слушок… || Подперев щеку ладонью, Антон продолжил гулять взглядом по классу, останавливаясь на каждом из ребят, пытаясь понять, могли ли они разнести сплетни. Только вот проблема в том, что вся массовка была на одно лицо, поэтому выделить кого-то из них он просто не мог. Означало ли это, что слух распустил кто-то из более значимых героев? Нет, не факт. Далеко не факт. Одно понятно точно: это произошло в тот момент, когда он помогал Кате с учебниками. Кто мог видеть их? Рома с Бяшей остались в столовой, получается, остается только Полина. Взгляд Антона переместился на Морозову. Она сосредоточенно записывала урок. Что ни говори, а ее поведение этим утром было чертовски странным. Вполне возможно, что Полина захотела отомстить Кате за утреннее унижение, а ему — за отказ в поцелуе и бездействие, когда Смирнова схватила ее. «Черт, Полина тут какая-то странная. Реально. Надо будет еще и за ней присматривать». На следующей перемене Ромка пнул Петрова под зад в наказание за его шуточки в столовой. Антон снова пошутил про неравнодушие к его заду, за что тут же получил затрещину. Тут уже подключился и Бяша, сказавший, что ребята похожи на двух педиков, за что и он получил от Ромы, а сам Пятифан надулся и до конца учебного дня ни с кем не разговаривал. Антон не слишком расстроился, ведь дующийся Ромка оказался очень даже… милым? Да, именно милым. То, как он нервничал, вцепляясь руками в собственные локти, как он дергал ногой из-за невозможности поучаствовать в разговоре и пошутить вместе с Антоном и Бяшей над малышней, которая, испугавшись их (благодаря утренней беготне ребят), просто разрыдалась посреди коридора. Не обошлось и без вызова к директору, который отчитал их за те же утренние догонялки и за то, что Петров кидался детьми в Рому, а тот кидался вещами детей. В общем, получив выговор, парочка друзей наконец смогла выйти из школы, где их дожидался Бяша. — Ну че, пацаны, я в больничку потопал, на. — Будет решаться вопрос по поводу протезирования? — Антон натянул на голову шапку и замотал шарф вокруг шеи. — А по деньгам как все? — Батя с последнего рейса привез деньжат, так что все окейно, на. Бяша выглядел довольным и улыбался во все свои тридцать зубов. Через пару недель ему должны поставить потерянные по глупости два передних зуба. Сейчас оставались последние формальные обследования. Об этом Антон узнал вчера, пока они сидели у него дома и делали домашку. — Удачи, братух, — Ромка хлопнул бурята по спине и ободряюще улыбнулся. — Вечером позвони, расскажешь, как все было. — Вот же подружки-сплетницы, — рассмеялся Антон, уворачиваясь от очередного пенделя и на прощание помахав Бяше. Тот, стрельнув сигаретку, пошел в больницу, подпрыгивая по пути и весело напевая себе под нос какую-то дурацкую популярную нынче песню. Весело хмыкнув, Рома проводил его взглядом и, развернувшись, задумчиво осмотрел Петрова. Улыбка сошла с его лица, он, слегка поводив челюстью из стороны в сторону, буркнул что-то вроде «пошли уже» и, обогнув Антона, пошел в сторону моста, видимо, и в этот раз решив проводить его до дома. Петров поспешил следом. — Ром, ты случайно не знаешь, кто про нас с Катькой тот слушок пустил? — Антон глянул на Пятифана, который по пути доставал сигарету и закуривал. — Просто это так странно… Я ей помог всего лишь книги до библиотеки донести, а нас уже любовниками сделали. Если судить по той же логике, мы с тобой уже вообще чуть ли не… Пятифан стрельнул убийственным взглядом в Антона, и тот невольно хихикнул, спрятав улыбку в шарфе. Пожалуй, на сегодня подобных шуток хватит. — Как, кстати, ты себя чувствуешь? Ребра болят? — Нормально, — буркнул Рома, потягивая сигарету и выпуская в воздух серый дымок. — На боксе и похуже бывало. — А, точно, ты ведь боксер у нас. У тебя завтра тренировка? Можно прийти посмотреть? — Зачем тебе? Вытащив изо рта сигарету, Пятифан вновь зыркнул на Антона, но тут же остыл, почувствовав себя неловко под взглядом этих чистых, искрящихся надеждой и радостью глаз. Петров определенно умел «строить глазки» и притворяться невинной овечкой, хотя у самого шило в жопе и язык как помело, который почти всегда нес какую-то чушь. — Ну пожа-а-алуйста, Ром! Я никогда не занимался боксом и не видел, как тренируются. Наверное, это круто выглядит! — Да ничего такого там нет, — Рома фыркнул и отвернул лицо, горделиво задрав нос, самодовольно криво ухмыльнувшись. — Ладно, приходи. Поглядишь, как профи дерутся. — Круто! Спасибо! Антон хотел было хлопнуть Рому по спине, но тут же передумал, вспомнив, что тот из-за него сегодня достаточно получил по спине и ребрам, а возможно, и по голове. Даже если так, он это здорово скрывал. За весь день и бровью не повел из-за ушибов. — А слухи… Вроде Полинка что-то рассказывала, — неожиданно сменив гнев на милость, проговорил Пятифан. — Типа видела, как вы вдвоем ушли в библиотеку и закрылись там. Хм. — Блядь, мы три дня знакомы, и что, сразу трахаться, что ли? Покачав головой, Антон тихо цыкнул. Странная логика у людей. Но, с другой стороны, чего еще стоило ожидать от подростков, любящих сплетни? Они перешли через мост и не спеша отправились по дороге в лес. Где-то вдалеке шумел трактор, расчищая снежные завалы, негромко покаркивали вороны, перескакивая с ветки на ветку и, судя по всему, обсуждая заходящих в лес гостей. Рома, докурив, выбросил бычок в снег и спрятал руки в карманы кожанки, слегка нахохлившись и подняв плечи, чтобы воротом закрыть шею от ветра. Со стороны казалось, что ему холодно, но, как и в случае с ушибами, вида Рома не подавал. — Погоди. Антон замедлился, перекидывая сумку вперед и засовывая туда руку в поисках чего-то. Рома с сомнением взглянул на него и вопросительно изогнул брови, когда Петров вытянул из сумки длинный белый вязаный шарф. — Как у тебя все в сумку влазит?! — Я много играл в тетрис. Шутливо подмигнув, Антон подошел к Роме, накидывая шарф ему на шею и хорошенько заматывая. «Чтобы тот не застудил себе ничего», — как говорила его, Миши, мама, когда зимой заставляла надевать подштанники, термоноски, теплую шапку, шарф, и куртку покупала подлиннее, обязательно чтобы была закрыта поясница. Видимо, Рома подумал о чем-то таком же, потому что весело фыркнул, смотря на одевающую его «мамочку»-Антона. — Чего? — Антон хмыкнул, смущенно улыбаясь и оглядывая Пятифана, замотанного в купленный через Систему шарф. — Не, ничего. Пошли уже. Протянув руку, Рома шутливо натянул Антону шапку на лицо, оголив затылок, на который тут же опустилась горячая рука, взъерошив светлые волосы и задевая открытую кожу шеи. Петров охнул, чувствуя, как щеки и уши начинают краснеть от такого, казалось бы, невинного жеста Пятифана. Он поспешил вернуть шапку на голову и возмущенно взглянул на Рому, который стоял как ни в чем не бывало, отвернув лицо в сторону, почему-то хмурясь каким-то своим мыслям. — Идем, Оля будет рада тебя увидеть…『✦』
Вся следующая неделя, точно как и в игре, прошла слишком тихо и слишком мирно. Не происходило совершенно ничего, что могло хоть как-то помочь в расследовании дела. Козел со своими дружками затаился, Морозова тоже сильно не отсвечивала, а Миша продолжал жить спокойной жизнью в теле Антона. Правда, через день родители постоянно ругались, но он просто не обращал внимания, запираясь вместе с Оленькой в комнате, либо играя с ней, либо смотря телевизор, либо читая ей сказки — иногда он даже «придумывал» их, а на самом деле читал через Систему сказки из двадцать первого века, но Оля, естественно, думала, что он это все сам сочиняет. Даже не сомневалась в этом. И если с сестрой отношения достигли небес, она просто обожала старшего брата, а Миша прикипел к девчушке, то вот с Кариной все куда сложнее. Мать Антона начинала с каждым днем все больше докапываться до сына на ровном месте. Все дошло до того, что из-за звонка директора (когда Антон снова немного пошумел в школе) она сама решила увеличить дозу таблеток, которые он принимал. Миша уже давно заменил таблетки на поддельные из Системы, которые просто поддерживали иммунитет, но все же Кью каждый раз сканировала содержимое, чтобы знать, что хозяин больше не примет ничего, что может отрицательно повлиять на его организм. — Не понимаю я, чего хочет добиться мамаша, скармливая такую дозу депрессантов Антону. Миша сидел в Пространстве, расположившись в своем кресле и листая ленту видеохостинга для взрослых, выбирая, чем бы себя занять этой ночью, пока тело Петрова спит. Неподалеку Кью расстелила коврик для йоги и в облегающем костюмчике вставала в какие-то нелепые позы, которые то ли действительно существовали, то ли она придумывала их на ходу. — Если так подумать, у нее самой по игре есть какие-то судорожные припадки, похожие на эпилепсию, для лечения которых иногда применяются депрессанты. Но у Антона такого нет. Также нет депрессии, бессонницы, каких-то тревожных расстройств и всего такого. Он, не считая зрения, полностью здоровый ребенок. Что же тогда? — 𝖸 𝖬𝖾𝖧я 𝖬𝖺л𝗈 д𝗈𝗄𝖺з𝖺т𝖾ль𝖧𝗈й б𝖺зы, 𝖧𝗈 𝖻𝖼е ж𝖾 𝖧𝖺 эт𝗈т 𝖼ч𝖾т 𝗄𝗈𝖾-чт𝗈 𝖻ы𝗉и𝖼𝗈𝖻ы𝖻𝖺𝖾т𝖼я, — Кью кувыркнулась, подкатываясь к креслу пользователя и забираясь к нему на колени. — П𝗈𝗄𝖺з𝖺ть? — Валяй. Девчушка махнула рукой, открывая файлы по депрессантам, которые она сохранила для Миши и которые он изучал последнюю неделю. Пролистав к пункту «применение депрессантов в медицине», она остановила прокрутку и, включив режим выделения текста, обозначила несколько абзацев, связанных с данном типом лекарств. — Применяется при… Ты шутишь? — не сдержавшись, Миша вскрикнул от удивления. Когда он читал эти документы, то даже не обратил внимания на выделенные Кью пункты. Но пока что это единственное из всего списка, что оставалось. Ведь все болезни и вся симптоматика просто исключались — Антон был здоров как бык. Миша уткнулся носом в макушку Кью, продолжая сверлить взглядом выделенный ею текст. Если это предположение верно, то к Карине появлялось множество вопросов. — Надо найти больше доказательств. Я не позволю ей сделать с Антоном то, что она задумала. Что бы это ни было.『✦』
Антон сидел за завтраком, подперев голову рукой и сверлил мать взглядом, пока она хлопотала по кухне. Рядом сидела Оленька, играя с плюшевой игрушкой-кошкой, которую подарил ей брат. Это была точная копия Кью, когда та была игрушкой. Она досталась Мише бесплатно, в качестве подарка за улучшение Системы, а потому он без капли сомнений вручил ее Оленьке. Отец с самого утра на работе, сбежав от ссоры с женой. И, в общем-то, сбежав от своих родительских обязанностей. — Мам, я чем-то болен? От чего эти таблетки, которые я пью? — Снова этот разговор? — Карина раздраженно стукнула крышкой о кастрюлю. — Я тебе уже объясняла: врач тебе их выписал, надо пить. — Это не ответ на мой вопрос, — Антон цыкнул, сверля мать взглядом. Оленька рядом совсем притихла, обняв игрушку и переводя взгляд с брата на маму и обратно. — Что тебе еще надо? — уперев руки в бедра, женщина уже откровенно зло смотрела на Антона, поджимая губы, явно недовольная его вопросом. — Тебе врач сказал их принимать. Неужели так сложно хоть раз послушать врача и меня? — Я не помню, чтобы ходил к врачу и он мне что-то выписывал. Объясни, что это за таблетки и зачем я их пью. А то кто знает, может, ты меня транквилизаторами пичкаешь, чтобы потом на органы продать. Сильная пощечина обожгла лицо, а очки, перекосившись, съехали на кончик носа. Карина тяжело дышала, нависая над сыном и снова приподняв руку для еще одного удара, но все же не нанося его. Оленька рядом вскрикнула и сжалась, закрывая ладошками глаза, не желая смотреть на происходящее. На кухне наступила тишина, нарушаемая только тихим бульканьем супа в кастрюле. Молча Антон поправил очки и поднялся, смотря на мать. Обида, злость, ярость зрели внутри все сильнее, готовые в любой момент послужить катализатором, чтобы выпустить внутреннего зверя подростка. — Меня можешь пичкать таблетками и лупить сколько угодно. Но если я узнаю, что ты хоть что-нибудь сделала с Олей… Я тебе руки переломаю, поняла? Оттолкнув мать в сторону, Антон протянул руку к сестре, и та тут же ухватилась за нее, поднимаясь со стула и вместе с братом уходя с кухни. Карина несколько секунд еще стояла на кухне, а затем выскочила в коридор: — Как ты смеешь так со мной говорить?! — рявкнула она вслед детям. — Вот отец приедет… — Слышь, мать, не кричи, — Антон остановился наверху лестницы, отправив толчком в спину Олю в комнату, чтобы она включила телевизор. — Всех птиц в округе распугаешь. Самодовольно оскалившись, Антон развернулся, оставив мать орать в коридоре, и ушел к сестре, закрывая дверь и подпирая ее стулом, чтобы никто не вошел. Оленька уже включила «Русалочку» и сидела на кровати, вся сжавшись, крепко обнимая игрушечную кошку. — Тошенька… — девочка всхлипнула, посмотрев через слезы на брата. — Тише-тише, — Антон сел рядом, забирая сестру в объятия и расцеловывая ее личико. — Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду. — Мама плохая? — Она… она запуталась.『✦』
— Херово выглядишь, — констатировал факт Рома, когда они в этот же вечер с Бяшей пришли к Петрову в гости. Они хотели позвать погулять, но, увидев, как Антон с матерью готовы глотки друг другу перегрызть, а Оля смотрит на это все через слезы, решили все же остаться. Сейчас Бяша развлекал малышку, играя с ней в какие-то пусть и глупые девчачьи игры, но они все же помогали ребенку отвлечься от проблем в семье. Рома с Антоном же вышли на улицу покурить. — Ругаемся целый день. С утра мать по лицу мне заехала при Оле за то, что я пытался выяснить, что за таблетки она мне дает, — Антон покачал головой, сидя на ступеньках крыльца, сняв очки и протирая стекла платком. — Думал, придушу ее на месте за это. Пока Оли нет, пусть хоть до смерти меня изобьет, но при сестре… Сука. — Эй-эй, тише, — Рома присел рядом и поднес к губам Антона сигарету, которую сам курил. — Давай, затянись-ка и выдохни. Мать у тебя, конечно, та еще… Но не надо так говорить. И вообще, тебе надо остыть. А то сам весь дергаешься, и сестра из-за тебя такая же дерганная. Она ведь чувствует все. Подавшись вперед, Антон покорно ухватил губами сигарету, делая затяжку, и, откинувшись на плечо Ромки, поднял голову, медленно выдыхая в черное небо, на фоне которого белый дым медленно растворился, не оставив ни следа. Рома прав, нужно успокоиться. И что на него вообще нашло? Он же планировал притворяться и дальше и пить замененные таблетки. Но предположение Кью настолько его вывело из себя, что он потерял хладнокровие. — Ром, я боюсь, что моя мать хочет меня убить, — почти прошептал Антон. Ромка под его спиной заметно вздрогнул. Он некоторое время молчал, делая затяжку и давая Антону еще раз затянуться из его рук, и лишь потом заговорил: — Почему ты так думаешь? У тебя есть… доказательства там или еще что-то, чтобы пойти в милицию? — Есть одно, но оно настолько слабое, что никто и не обратит внимания. Черт… — Я бы сказал, что ты себя накручиваешь, но, знаешь, в нашем поселке хрен знает что может твориться, — Рома потушил бычок о снег на краю ступеньки и взглянул на Антона, который от нервов кусал губы почти до крови. — Поэтому, если тебе что-то кажется, либо найди этому доказательства, либо докажи, что это лишь фантазии. А мы с Бяхой тебя поддержим, как бы оно все ни кончилось. — Главное подержи, когда я буду кончать, — не выдержал Антон, натянув на губы улыбку впервые за день. — Блядь, Петров, серьезно?! Ромка убрал плечо, и Антон упал спиной назад на крыльцо, сверля взглядом вечернее небо. Его пробирало на смех. Прежняя пружина, затянутая из-за матери и скандалов за весь день, начала медленно расслабляться, и оттого становилось легче не только дышать, но и в принципе жить. Пока Антон, лежа на крыльце, хихикал над своими тупыми шуточками, Ромка забрал из его рук очки, примеряя себе на лицо и с удивлением отмечая, что нихрена не видит через эти линзы. «Без них он, поди, точно как слепой котенок», — промелькнуло в голове Пятифана, когда он, сняв очки, бросил взгляд на Антона, бьющегося в мелкой истерике. — Эй-эй, все, харе. Успокаивайся. Он протянул руку, чтобы поднять Петрова, но вместо этого Антон, наоборот, потянул его на себя, заставляя нависнуть сверху и с удивлением заглянуть во вновь искрящиеся радостью глаза. — Спасибо, Ром. Ты помог мне остудить голову. — Да что уж т… — Рома остолбенел, когда Антон, подавшись вперед, коснулся его щеки губами. Почти незаметно, совсем легкое прикосновение, просто мазнул губами. Но Роме казалось, что все его лицо онемело, челюсти свело от того, насколько сильно он сжал зубы, а в животе появилось неприятное чувство, словно бы кто-то дал ему под дых. — Блядь, Петров! Какого?!.. Он соскочил с крыльца, прижав ладонь к щеке и упорно пытаясь стереть след, которого и не было вовсе. Петров сел, без очков щуря глаза на пятно, которое было Пятифаном. — Это просто поцелуй в щеку, ты чего завелся так, как будто я у тебя отсосал без спроса?! — Ты… Ты, ты, ты!.. — Рома, медленно дыши, — Антон поднялся, делая шаг вперед, но забывая, что до сих пор находится на крыльце. Нога соскользнула с последней ступеньки, и он слетел с нее, падая точно на ошалевшего Пятифана, а вместе с ним и в снег, утыкаясь лицом точно в пах. Антон не был уверен, верещал это Рома или где-то рядом проехала скорая, но спустя мгновение он сидел, прижимая к кровоточащему носу снежок, пока Рома стоял у другого конца двора, обняв самого себя, словно бы его только что обесчестили. — Вот же… — фыркнул Петров, поправляя очки, которые все же удалось вернуть после того, как Пятифан заехал ему по лицу. — И меня еще барышней называл, а сам как девка верещишь. — Слышь, Петров, я не пидор, чтобы вот… вот это все! — Пятифан покраснел как рак. С одной стороны, он злился и откровенно паниковал, а с другой, явно смущался всего произошедшего. — Одно дело, твои шуточки тупые, и совсем другое… Да я тебе еще мало наподдал! Надо было тебе ебальник разбить, чтобы… — Ладно-ладно, я понял, — Антон поднялся, утирая платком лицо от крови. — Давай все забудем, окей? Я чмокнул тебя по-дружески разок на эмоциях. Ты же видишь, я не в себе немного? Так что успокойся. Не то чтобы ты мне особо нравился… — В смысле я тебе не нравлюсь?! На секунду зависнув, Антон уставился на Рому, который так же пялился на него во все глаза. На этот раз он казался обиженным и даже оскорбленным. — Блядь, Пятифан, определись: ты пидор или нет?!