╔═══════════════════════════════════════════╗ Личные данные: Сергей??? Возраст: 45-55 лет Должность: Майор ГУВД по Свердловской области в отставке. Семья: Возможно была (или есть) жена, которая отправила сына (анализ только внешних данных; есть множественные сходства Сергея и юноши с фотографии) в психлечебницу под поселком. Данные анализа: Сергей — мужчина с «заячьей» губой, бывший майор ГУВД. Приехал в поселок в поисках своего пропавшего сына, которого, возможно, упрятала жена в психлечебницу. По причине своего увольнения из органов (предположительно со скандалом) Сергей не может лично заявиться в лечебницу и вынужден довериться подростку, который тоже вскоре попадет в больницу. Хотя при этом на работе у него сохранились добрые связи, благодаря чему Сергей смог оставить у себя табельное и выяснить информацию о предположительном месте нахождения сына. ╚═══════════════════════════════════════════╝
||А с чего ты взяла, что он мент? || Антон нахмурился, таращась на экран, который видел только он. Стоявший рядом Бяша продолжал трепаться без умолку, не особо замечая отупения лица Антона, а вот Ромка беспокойно поглядывал на него, хотя и не торопился ничего говорить. ||𝘈𝘈𝘈𝘢𝘢𝘈𝘈𝘈𝘢𝘢𝘢𝘈𝘈𝘈! 𝘉ы г𝘰𝘣𝘰𝘱ит𝘦 𝘤𝘰 𝘔𝘏𝘰й п𝘰льз𝘰𝘣𝘢т𝘦ль! || Кью подскочила как ужаленная и начала носиться по всему коридору. Благо, что ее призрачное тельце проходило через детей и она оставалась не только невидимой, но и неосязаемой. Прошло пару минут, прежде чем девчушка наконец успокоилась и, забравшись на подоконник позади Антона, крепко обхватила его руками и ногами, тихонечко зашептав на ухо: ||Я т𝖺𝗄 б𝗈ял𝖺𝖼ь, чт𝗈 𝗒 𝖧𝖺𝖼 𝖼 𝖡𝖺𝖬и п𝗉𝗈п𝖺л𝖺 𝖼𝖻язь, 𝖷𝗈зя-зя-зяи𝖧! Я т𝖺𝗄 𝖧𝖺п𝗒г𝖺л𝖺𝖼ь! 𝖡ы 𝖧𝖾 п𝗉𝖾д𝖼т𝖺𝖻ля𝖾т𝖾! || ||Кью, я тебе позже все объясню. Прости, не обижайся на меня. Лучше давай к делу. || ||𝘏𝘺! 𝘉𝘱𝘦ди𝘏𝘢!.. Л𝘢-𝘢д𝘏𝘰! || Недовольно надувшись, девчушка положила подбородок на плечо Антона и вновь махнула рукой, открывая стоп-кадр записи, которую она сделала во время разговора своего пользователя с Сергеем. ||𝖡𝗈т, п𝗉𝗈𝗐𝗒 𝖻𝖧и𝖬𝖺т𝖾ль𝖧𝖾𝖾 𝗉𝖺𝖼𝖼𝖬𝗈т𝗉𝖾ть 𝖾г𝗈 𝖻𝖧𝖾𝗐𝖧ий 𝖻ид! 𝖧𝖺ч𝖧𝖾𝖬 𝖼 𝗈ч𝖾𝖻ид𝖧𝗈г𝗈…|| — Тох! — пятерня замаячила перед глазами, отвлекая от «очевидного». — Чего? — недовольно сморщившись, Антон легко оттолкнул от лица руку Пятифана. — Да ты чет… вообще отъехал. Я тебя звал-звал…. — Задумался просто. Вам не кажется странным, что дети перестали пропадать? Бяша, который еще минуту назад счастливый бубнил всякую глупость, нахмурился и даже надулся. Ромка заметно напрягся и поспешно сунул руки в карманы штанов, ссутулившись и отворачиваясь к окну, рассматривая спешащих на уроки детей. Звонок должен был вот-вот прозвенеть, а дети как-то дружно опаздывали. — Заметили, на. Но разве это не хорошо? Тип тихо, спокойно… — Есть такая крылатая фраза, — оттолкнувшись от подоконника, Антон встал ровно и сделал шаг вперед, оглядываясь на хмурых друзей. — Перед грозой — самые тихие минуты. — Затишье перед бурей, — тихо добавил Пятифан, и в тот же момент прогремел звонок, сообщая о начале учебного дня.『✧✧✧』
— Тоха сегодня какой-то странный, тебе не кажется? — Бяша присел на корточки на улице у стены, посасывая сигарету и черкая на стене школы маркером, выводя кривыми буквами «Здесь был Бяша». — Может, ему мозги промыли, пока лечили, на? Рома молча курил, иногда поднимая голову вверх и рассматривая хмурое небо. Наверняка снова пойдет снег. Он тоже заметил странное поведение Петрова: тот постоянно молчал, не пускал свои глупые шуточки направо и налево, а еще порой таращился в пустоту, словно видя там что-то, или, наоборот, начинал бегать глазами по всему вокруг, не фокусируясь ни на чем. Это было пиздецки странно и не просто раздражало, а откровенно беспокоило Рому. Что произошло за эти две недели? И Смирнова явно знает куда больше их. Так что же это, Петров больше доверяет ей, а не ему? Мысль о том, как он чуть не избил Петрова в туалете, подобно пощечине напомнила о причине, почему Антон мог не так уж сильно и доверять ему. Чувствуя себя пристыженным собственными воспоминаниями, Пятифан выругался и швырнул окурок на землю, затирая его в снег ботинком. Бяша, не понимая, чего Рома вдруг начал беситься, беспокойно покосился на него, но говорить ничего не стал. Мало ли. Наконец, закончив свои художества, Игорь встал ровно и потушив окурок, огляделся по сторонам. — О, смотри-ка, это не Тоха там? — Бяша ухватил Рому за локоть и потянул к себе, показывая на окно первого этажа. Окно вело в маленький закуток за столовой, где редко бывали школьники, а сейчас там стоял Петров в чьей-то компании. Рома сощурился, разглядывая собеседника Антона, в чьих чертах угадывался силуэт Полины. — А чего они вдвоем там делают, на?! — Хер его знает… Полина передала что-то Антону, вложив ему что-то в руку. Подавшись вперед, девушка обняла его и прижалась губами к его губам на несколько секунд, а затем развернулась и быстро убежала, оставляя Петрова одного. Несколько секунд он стоял в растерянности, смотря на что-то в своей руке, а затем отправил это нечто в рот. Не прошло и минуты, как он пошатнулся, схватившись за подоконник, а затем медленно сполз по стене вниз. — Какого?! Развернувшись, Пятифан рванул обратно в школу, по пути скидывая куртку и кидая ее Бяше. Он бегом кинулся к столовой, оббегая идущих навстречу детей и залетая в закуток, где нашелся Петров. Он сидел на полу, закинув голову назад. Ослабив на шее галстук и пальцами цепляясь в ворот рубашки, пытаясь сделать вдох. — Тоха! — Рома подскочил к Антону, садясь рядом с ним и хватая за плечи. — Ром… мне так хорошо и… так плохо. — Черт, ты что, что-то принял? Пятифан осторожно ухватил лицо Петрова в свои руки. Его зрачки были сужены чуть ли не до точки, белки глаз имели желтоватый оттенок, губы высохли, а дыхание было затруднено. Антон не смотрел точно на него, взгляд был стеклянным, глаза вращались туда-сюда, словно он следил за привидениями за спиной Пятифана. Пальцами аккуратно стерев капельки пота, появившиеся на шее, Рома сел рядом с Антоном и наклонил его на себя, обнимая того за плечи и давая отдышаться. Петров прижался к нему, уронив очки на грудь. Он был похож на ребенка, ищущего спасения и защиты. Как так вышло, что этот идиот и задира теперь был в таком состоянии? — Тох, что тебе дала Морозова? Ты меня слышишь? Он взглянул на Петрова, но тот лишь безразлично смотрел в ответ, тихо вздыхая. Кажется, он вовсе перестал реагировать на любые слова. Лишь продолжал цепляться за собственный ворот. Немного подумав, Рома осторожно расстегнул пару пуговиц на рубашке Петрова. Тот мгновенно расслабился, выдыхая и прикрывая глаза, устроив голову на Ромкином плече, почти беззвучно прошептав: «Спасибо». Время тянулось медленно. Уже давно прозвенел звонок и начался урок. Тишина коридора давила, но Рома просто не мог уйти, оставив Антона в таком состоянии. Также он не мог сдать Петрова учителям или медсестре. Что тогда будет? Пятифан снова посмотрел на, кажется, задремавшего Антона. Этот пацан постоянно влезает в какое-то дерьмо. Нет, он просто его притягивает к себе. Можно ли быть настолько везучим? Скользнув пальцами по щеке, Рома приподнял лицо Антона к себе и легко коснулся губами его губ в надежде, что он сейчас не проснется и не застанет его за тем, что Ромка так упорно опровергал. — Не знал, что ты из этих, Пятифан… Голос Жеки был для Ромки все равно что холодный душ. Давыдов из одиннадцатого стоял всего в паре метров, прислонившись плечом к стене и с интересом наблюдая за ними. Он, конечно, не был треплом, но все же… — Что с ним? Опять в обморок грохнулся? — пройдя вперед, Давыдов присел на корточки и грубо поднял лицо Антона к себе, насильно раздвигая веки и рассматривая глаза. — Нихрена себе, обдолбался прямо в школе… Что же ты за другом своим не следишь, Пятифан? Или, может, это ты ему колеса подогнал? — Нет, конечно, — рыкнул в ответ Ромка и дернул Антона к себе, загребая его в свои объятия. — Я… я его таким нашел. Не знаю, где он дурь взял. — Нельзя его тут оставлять, если учителя спалят… Давай отнесем ко мне. Родаков дома нет. Не смотри на меня так. Выбора-то все равно нет. Они почти пронесли на руках бессознательного Антона, скрываясь за гаражами от посторонних взглядов. На счастье, Антон периодически приходил в себя, благодаря чему удалось снять его верхнюю одежду и уложить на кровать Жени. Квартира Давыдова, как и большинства людей в поселке, была скромной. Пара комнат, обставленных без какой-либо роскоши. Из дорогого разве что хрустальный сервиз в шкафу-стенке да спортивный инвентарь в комнате Жени. Давыдов ушел на кухню, оставив Рому и дальше сидеть со своим другом-точно-не-любовником-ведь-Пятифан-не-педик. Сидя на полу у кровати, он рассматривал подрагивающие белые ресницы и приоткрытые в дыхании губы и не понимал, что сподвигло его принять наркоту, тем более из рук Полины? Что произошло за те две недели болезни, из-за чего яркий парень, который всегда трепался без умолку где надо и не надо, превратился в такую вот безразличную амебу, изредка подающую признаки жизни. — Проснись уже давай и расскажи, что произошло… Взяв Антона за руку, Рома положил голову на край кровати и тоже прикрыл глаза, на удивление быстро проваливаясь в беспокойный сон. Ему снился лес. Холодный зимний темный лес без намека на рассвет или хоть какой-то спасительный огонек. Разве что тусклая лампочка над входом в черный гараж. Отворив скрипучую железную дверь, Пятифан с трудом сдержал крик, увидев висящие на крюках тела детей и подростков, в том числе пропавших Вовочки и Семёна, а также Бяши, Антона и его собственное, окровавленное, с выпущенными кишками, тело. Рома тут же кинулся обратно в лес. Все равно куда, лишь бы не здесь, лишь бы не видеть мертвого себя и друзей! Его всего трясло то ли от бега, то ли от страха, правую ладонь сковало болью, и Пятифан вздрогнул, распахнув глаза. Его действительно трясло. — Тебе бы самому отлежаться, — Женя зашел в комнату, неся в руках две кружки: одну с чаем, другую с водой. — Держи. — Спасибо. Приняв кружку, Рома сделал пару глотков и тут же чуть не подавился, наблюдая за тем, как Давыдов садится рядом с Петровым, усаживает его, легко шлепая по щекам, и насильно пальцами открывает рот, вливая в него воду небольшими порциями. — А ты… много знаешь о наркоманах? — Рома отставил кружку, недовольно хмурясь. — Уже приходилось ухаживать за таким, — Женя безразлично пожал плечами и уложил Антона обратно. — Помоги, надо его переодеть в другую одежду. — Я сам его переодену! Насмешливо изогнув брови, Женя оглядел Рому с ног до головы, встречаясь с сердитым взглядом парня. Роме было как-то плевать, что о нем сейчас думает Давыдов, но чужая готовность раздеть Петрова, мягко говоря, разозлила его. Женя не стал спорить. Молча отошел к шкафу, доставая спортивные штаны и футболку, и небрежно кинул ему. — Ладно, переодевай своего малыша. Если хочешь, можешь даже подрочить на него голого. Не буду мешать.『✦』
Кто-то пихнул его сзади, толкнул с одного бока, с другого, налетел спереди, но тут же поддержал сзади, по инерции оттолкнув обратно. Его кидало туда-сюда по толпе, пока наконец он не врезался в нужное тело и не прижал его к себе, боясь потерять. Петров содрогался всем телом, запрокинув голову назад, на плечо Роме. Его глаза закатились, а дыхание замедлилось. Он, словно рыба, хватал ртом воздух, вцепляясь пальцами в Ромкину руку, перехватившую его поперек живота. На мгновение, стоило ему почувствовать разгоряченное и ослабленное тело в руках, Ромкино сознание помутнилось, и он непроизвольно сжал Антона в своих объятиях, обнимая его плотнее, прижимаясь к его спине, бедрам, вдыхая запах его кожи. Но чужой тычок в спину заставил прийти в себя. Сейчас нужно было вытаскивать бьющегося в припадке на воздух, а не пытаться потереться о его задницу, пока никто не видит. — Пошли, блядь! — рявкнул Пятифан, начиная обратный путь через толпу, утаскивая за собой Петрова, который обмяк в его руках, стал просто мешком с мукой, который вяло махал руками и пробовал перебирать ногами, но мир его явно подводил, переворачивая зал-коробку, меняя местами пол и потолок. Они вместе почти вывалились в коридор, и Рома шлепнулся на бетонный пол, уронив на себя Антона. — Ты что, так напился, что ноги не держат? — заплетающимся языком проговорил Антон, приподнимаясь на четвереньки и странновато хихикая, смотря на Рому, не фокусируя взгляда. — Во тебя вштырило… Ты чего на этот раз принял?! — Пхах, вштырило… Сладкий, чтобы меня вштырило, надо, чтобы во мне были штыри, а кроме твоего… — Я понял-понял! Заткнись… Рома с трудом поднялся на ноги. Из-за алкоголя его самого слегка пошатывало, но, по сравнению с Петровым, он был просто трезвенником. Как этот придурок умудрился отлететь всего за пару минут?! Поднять Петрова на ноги — полдела, а вот довести его до туалета и окунуть мордой в холодную воду было куда сложнее. Это тело, иначе сейчас Антона назвать было нельзя, шло на своих двоих с трудом, передвигаясь только по стеночке или повиснув на Пятифане мертвым, без остановки ржущим грузом. Завалившись в туалет и игнорируя трахающуюся у стенки парочку таких же то ли обдолбанных, то ли напившихся ребят, Рома довел Антона до раковин и, прислонив тело к стене, включил кран с холодной водой. Но не успел Рома схватить Антона, чтобы наклонить его к воде, как заметил, что радость начала постепенно отступать с его лица. Вместо этого он уставился в потолок так, словно видел там что-то, чего точно быть не может. — Тоха, иди сюда… — Классные трусы… — хмыкнул Петров, обращаясь к кому-то под потолком. — Подходят к твоим зеленым волосам, малышка. Рома протянул руку, чтобы взять Антона за локоть, но тот дернулся, словно пытался укрыться от кого-то невидимого, кто его избивал. — Ебаный наркоман… Ухватив Петрова за шкирку, Пятифан насильно наклонил его к раковине и, набрав в руку воды, умыл его лицо, роняя очки в раковину. Тот дернулся, упираясь руками, но Рома зажал шею под рукой и настойчиво умыл раз шесть, пока Петров наконец не перестал сопротивляться. Испугавшись, что придурок мог захлебнуться, Рома освободил своего пленника и насильно поставил того ровно, прислоняя спиной к стене, с сомнением рассматривая потерянное лицо Антона. Двое за спиной наконец закончили трахаться и свалили, еще кто-то заперся в дальней кабинке и старался не издавать ни звука, но явно он то ли пищал, то ли стонал, пытаясь не привлекать внимания. — Ну, ты как? — Рома еще раз с сомнением оглядел мокрого с ног до головы друга. Тот перевел на него расфокусированный взгляд. — Бля, почему все так… ярко… — пробормотал заплетающимся языком Антон. Морщась от света лампочки, он, пошатнувшись, наклонился вперед, утыкаясь мокрым лицом в шею Пятифана. Они вместе качнулись, и, чтобы не упасть, Рома выставил руку вперед, упираясь в стену и удерживая Петрова другой рукой, вздрогнув, когда холодные руки настырно залезли под его футболку, ища тепла. А может, и не только. Рома судорожно втянул носом воздух, почувствовав прикосновение губ к своей шее. Холодные руки опасно блуждали по спине, поднимаясь ловкими пальцами по позвоночнику, расходясь по лопаткам и очерчивая ребра, опускаясь вниз по животу, цепляясь за резинку спортивных штанов. — Прекрати, — сквозь сжатые зубы прорычал Пятифан, утыкаясь лбом во влажные волосы, прилипшие ко лбу Петрова. — Я не… — Педик… — ухмыльнулся в ответ Антон, подавшись вперед, обдавая скривившиеся губы горячим дыханием, слизывая влажным языком пропитавший его губы алкоголь. — Тогда, дома у Давыдова, ты ведь тоже хотел этого… Рома сжал футболку на спине Антона, но сам не шевелился. Тело словно окоченело, и он мог лишь наблюдать, как хищная звериная усмешка расползается по бледным губам, а тонкие руки обвивают его шею, и как Петров наконец прижимается губами к его губам, как обычно нагло, своим длинным языком вылизывая его рот, явно натренировавшись в поцелуях со Смирновой. Был то алкоголь, ударивший в голову, гормоны или еще что, но Рома наконец отмер, сдался своим постыдным, низким, животным желаниям и с силой подался вперед, врезаясь вместе с Петровым в стену, впиваясь пальцами в обтянутые джинсой ягодицы, прижимаясь бедрами к подавшимся навстречу бедрам. Антон громко ахнул, зажатый между холодной плиткой и горячим Ромой. В глазах все плыло из-за таблеток, да и без очков все окружение воспринималось лишь странными пятнами, но вот ощущения… Они стали куда ярче. Холод и горячие руки ощущались в сотни раз лучше, а сердце билось чаще. Рома целовался грубо, не давая передохнуть, кусаясь и довольно порыкивая, между поцелуями ловя расфокусированный взгляд и удовлетворенно отмечая раскрасневшиеся от его стараний обычно бледные губы. Дыхание Антона сбилось, но на этот раз причиной были не таблетки, а чужие руки, что так настойчиво наминали его задницу. — П…пятифан… — Завали ебало. Одна из ягодиц неожиданно почувствовала свободу, но зато шею грубо сдавила рука, заставляя изогнуться, откинуть голову назад, прижимаясь затылком к стене и подставляя влажную кожу под чужие губы. Засос, еще один, резкая боль — отпечаток зубов на бледной коже останется синяком, а следом за ним и малиновые пятна, словно укусы комаров, расползались по шее, ключицам, и если бы не гребаная футболка, то наверняка поползли бы и дальше. Хриплый стон смешался со вздохом. Антон отчаянно цеплялся пальцами за покатые напряженные плечи, когда чужие руки избавляли его от тесных штанов, спуская их до колен и позволяя упасть ниже, на грязный пол. Поцелуи мазали щеку, ухо, спускались на шею и возвращались к уже измученным губам. Антон лишь сильнее вцепился в плечи Ромы, постанывая в его губы, кусаясь в ответ и пытаясь безуспешно перехватить инициативу. Ага, как же… Рома был настойчив. Его не волновали хлопки двери за спиной и голоса ходящих по туалету людей. Все его внимание было сосредоточено на Антоне, на его податливо изгибающимся теле, на ребрах и впалом животе. В штанах уже стало тесно, и Рома поспешил избавиться от них, наваливаясь на Антона сильнее, скользя липким от предэякулята членом по его животу. К своему стыду, Рома чувствовал, как отключается мозг и последние маломальские тормоза сходят на нет. Со сколькими девчонками он трахался — не пересчитать на пальцах, но сейчас он не мог вспомнить лица ни одной из них, в отличие от лица Петрова, который так настойчиво кусал его губы, требуя перейти дальше, дать ему больше. Намного больше, чем просто соприкосновение возбужденных членов. Презерватив нашелся в кармане спортивной куртки. Прижатый лицом к кафелю Петров мог только догадываться, что сделает Пятифан, не имеющий опыта в сексе с парнями. Но, к его удивлению, смазанные в предэякуляте пальцы скользнули между ягодиц, проникая внутрь и подготавливая его к предстоящей близости. Один палец, второй, нащупал простату, из-за чего Петров рефлекторно выгнулся, отставляя зад сильнее, влажными руками скользя по желтому кафелю. Какого хрена Пятифан действовал так уверенно, словно знал, что именно нужно делать? Пальцы закончили недолгую подготовку и выскользнули, оставляя после себя неприятную пустоту. За спиной раздались шуршание и недовольный Ромкин рык. В расплывающемся мире Антон лишь видел, как нечто блестящее пролетело мимо него на пол. Петров оглянулся на Пятифана, но тот настойчиво прижал его обратно лицом к стене. Руки нетерпеливо блуждали по бледной коже, задирая влажную от воды и пота футболку, проходясь пальцами по цепочке позвонков, опускаясь к пояснице, раздвигая ягодицы. Навалившись грудью на выступающие лопатки, Рома поспешил заполнить пустоту изнывающим от нетерпения членом. Заранее смазанный презерватив не помешал плавными толчками протиснуться внутрь по самое основание, выдавливая из Петрова болезненный стон. Как бы он ни бахвалился, но все же это был первый раз, и непривыкший к посторонним объектам зад засаднило. Хотелось сжать мышцы посильнее, но горячая рука успокаивающе скользнула по животу и груди, оглаживая напряженное тело, отвлекая, как и губы, оставляющие легкие поцелуи на плечах и загривке. — Р-рома… — Больно? — хриплое дыхание обдало ухо. Антон мотнул головой, пытаясь зацепиться пальцами за выступы между скользких плиток. Было не больно, скорее неприятно и немного тесно. — Я продолжу? Расслабься, ладно? — Какой ты нежный… Всегда бы так. В ответ послышалось лишь тихое хмыканье. Несмотря на подкол в его сторону, Рома не стал отвечать тем же. Видимо, алкоголь все же как-то действовал на мозг, делая его более сентиментальным. Вместо этого он сделал пробный толчок и, получив в ответ стон наслаждения, а не боли, начал медленно и плавно двигаться, стараясь найти подходящий для них темп. Опустив взгляд, Рома стыдливо отметил, что ему нравится открывающийся вид на то, как он входил и выходил из Антона с легким влажным звуком, как на белой коже ягодиц появлялись розоватые пятна от соприкосновений бедер, от легких шлепков кожи друг о друга. Сейчас Петров был податливым, позволяя Пятифану владеть его телом, прижимать к стене, проникая так глубоко, что ноги подкашивались от мерных толчков. Грубая и одновременно с тем нежная рука ухватила Антона за горло, не сдавливая, но удерживая, заставляя откинуть голову назад, навалившись на грудь Пятифана для удобства, чтобы не потерять равновесие и отвести одну ногу в сторону, дав Роме больше доступа к нему сзади. От каждого толчка звенело в голове. Рома с трудом сдерживался, чтобы не быть грубым, но, кажется, Антону это не претило. Он лишь искал губы Пятифана, отводя голову назад, ловя их в жадный плен. На этот раз поцелуй вышел куда более нежным и влажным, с редкими укусами, хотя один все же закончился прокушенной губой и металлическим привкусом. Рома чувствовал, как тело Антона в какой-то момент содрогнулось в его руках, прогибаясь в спине, сжимая внутри себя его член, вовлекая глубже, подводя к наивысшему пику блаженства. И, как назло, именно в этот момент в голове всплыли воспоминания поцелуев Антона с Катей, с Полиной… С кем он еще целовался? Почему был таким популярным? Наверняка и среди парней найдется тот, кто хотел бы его… Как, например, Давыдов? Пятифан случайно дернулся, грубее, чем хотел этого, заставляя Антона вскрикнуть от неожиданности. Еще один грубый толчок и еще, вскрики Петрова смешались с постанываниями в последней кабинке, с грохочущей вне туалета музыкой, с каплями воды, вытекающими из крана и падающими на очки, лежащие в раковине. Рома не хотел быть грубым в их первый раз, но, поддавшись накрывшей его злости, он отчаянно толкался в раскрасневшийся зад, словно пытаясь втереть собственный член в Петрова без остатка, чтобы больше никто не посмел прикоснуться к нему.『✦』
— Чего дерганный такой с утра? Бяша сплюнул в бумажный кулек шелуху от семечек и поудобнее устроился на подоконнике, наблюдая за хмурым и нервным другом, который вздрагивал каждый раз, когда кто-нибудь громко засмеется или просто посмотрит в их сторону. Все выходные Пятифан предпочел провести дома, как предположил Бяша, страдая от похмелья. Он был уверен, что Ромка свалил где-то с середины дискача, наверняка набухался и пошел веселиться с какой-нибудь девчонкой, ведь во второй половине вечера Игорь нигде не видел друга. Но почему-то, придя утром в школу, Пятифан выглядел совершенно несчастным. — Че, перепил и не получилось, на? — доверительно прошептал Бяша и тут же отпрянул подальше от нервно дернувшегося Ромки. — Если не в этом проблема, тогда в чем? Пятифан мялся. Казалось, что он одновременно и хочет, и не хочет рассказать все о том вечере. Бяша не торопил. Мимо проходили одноклассники и другие ребята школы. Малышня была, как обычно, активной, старшие — замученными последствиями алкоголя, ведь наверняка многие выпили еще и в выходные. Наконец, спустя пару минут Рома заговорил, невнятно, жуя слова и с осторожностью порционно выдавая их. — Короче, я… на дискотеке… — Пятифан резко развернулся от коридора и уставился в окно, словно выглядывая там кого-то, хотя сам старался просто не смотреть на Игоря. — Перепил и… там рядом Тоха был. Тоже не в адеквате. Ну и мы… Не знаю, как это вышло. Просто все началось… и продолжилось. И закончилось… Я был пьяным, а он под дурью, и мы… Это было быстро и непонятно. Я, блядь, толком и не понял, что произошло. — Перепихнулись? — изогнув брови, Бяша лишь хмыкнул, без тени улыбки. Рома с трудом выдавил из себя молчаливый кивок, нервно сжимая лямки своей сумки. — Ну… а в чем проблема-то? — Издеваешься?! — мгновенно вспыхнул Ромка, готовый загрызть Бяшу, прямо как тот грыз семечки. — В этом и проблема! — Слушай, — Бяша снова сплюнул, — если бы ты перепехнулся с девчулей и она бы от тебя залетела — вот это была бы проблема. Или если бы ты валялся пьяным и тебе бы вставили без твоего ведома — тоже проблема, хотя и другого масштаба. А вы с Тохой, как я понял, добровольно, как там говорится-то, на, по обоюдному согласию… Так ведь? — Ну, — Рома сморщил лицо, словно не желая признавать этого факта. — Да, по обоюдному. Вроде. — Тогда в чем проблема, на? Звонкий цокот каблучков заглушил Ромкин ответ. Смирнова буквально влетела на этаж, раскрасневшаяся, растрепанная, с воспаленными красными глазами. Она несколько секунд растерянно оглядывала коридор, но, найдя цель своих поисков, тут же направилась к парочке хулиганов, не обращая внимания на косые взгляды одноклассников. — Вы еще не в курсе, да? — староста судорожно выдохнула, стараясь привести дыхание в норму, нервно дергая прядки собственных волос. — В курсе чего? — оглядев Катю с ног до головы, Рома нахмурился. Он знал Катюху с детсада, так для нее внешний вид — одна из важнейших составляющих ее жизни. Что же такого случилось, что она, наплевав на себя, прибежала к ним с Бяшей. Только если… Петров? Он сегодня опаздывал… — Антона в пятницу после дискотеки забрали в больницу. Не дошел до дома и… — нервно мотнув головой, девушка склонилась поближе к парням, заговорив шепотом, чтобы никто не услышал. — Его нашли родители у забора дома, не в себе. Передозировка наркотиками.『✦』
Это была не его комната, не его кровать и не его вид из окна. Как ни странно, стены в психушке не были белыми. Не было вылизанной чистоты и стерильности. Так же, как и смирительных рубашек. Психи — да, были. Буквально на каждом шагу, и каждый со своим приколом в голове, что, в общем-то, не мешало им сосуществовать в этом замкнутом пространстве. Каждый из них в большинстве своем занимался личными делами. Редко объединялись в группы. Еще реже взаимодействовали все вместе. Был блок и для особо буйных, оттуда изредка доносились дикие истерики, но, на счастье остальных больных, из того блока никто не сбегал. Этим утром кормили овсянкой с сарделькой и сладким чаем. Миша не мог жаловаться, ведь даже эта еда была лучше той, что готовила Карина. А уж в забытой богом психушке вряд ли подавали амброзию. Хотя, если учитывать свистящие крыши у большинства пациентов, возможно, они верили, что перед ними пища богов. — Зайчик, приходи скорей, мясом накорми зверей! — мимо мелькнула чужая ложка и, ловко выхватив сардельку, перетянула ее к себе на тарелку. — И тебе доброе утро, Анфиса, — оглянувшись на садящуюся рядом девушку, Антон приветливо оскалился. — Вижу, ты, как обычно, в приятном расположении духа, а? — А как же иначе, Тошенька?! Иначе никак нельзя. Мы ведь живем в грустном мире, созданном жестокими взрослыми… Она все говорила и говорила, ловко орудуя столовыми приборами и между разговорами поедая завтрак. Это была Алиса… Точнее, Анфиса — это было настоящее имя рыжей плутовки из игры. Оказалось, что под шубой у нее скрывалась шикарная фигурка с пышными бедрами и грудью. А и личиком она была покрасивей многих девчонок, которых Миша видел в своей жизни. Хотя чего он там видел за семнадцать лет. Но куда больше фигуры его интересовали рыжие кудри, которые даже в условиях психбольницы оставались чистыми и блестящими, да и ее сорочка выглядела куда новее прочих. «Особый статус. Интересно, это из-за того, что она помогает отлавливать детей?» — Как твоя вторая ночь? — нараспев спросила девушка, широко улыбнувшись. — Вчера ты мертвой тушкой полдня пролежал. Мы с другими уже подумали, что издох наш Зайчик. Захихикав, Анфиса перевела взгляд на идущих в их сторону заспанных Вовочку, Семёна и Славку, широко улыбнувшись и заскакала на месте, из-за чего ее грудь так же интенсивно запрыгала под сорочкой. Девушка активно замахала руками, привлекая их внимание, хотя, казалось бы, они и так сюда шли. Семёна и Вовочку Миша узнал без труда. Первого — благодаря личным встречам, второго по фотографии Тихонова. А вот Славка… Тот самый парень, которого разыскивал Сергей. Его тоже узнать не составило проблем, хотя лично они встречались впервые. Парень был худощавым, жилистым и нервным. При ходьбе он постоянно дергал то плечом, то головой и недовольно скалил зубы на каждого, кто посмеет к нему приблизиться. || Как же все удачно складывается…|| || 𝐴г𝑎, 𝑒𝑐ли 𝐻𝑒 𝑦читы𝑏𝑎ть, чт𝑜 𝑏ы 𝑏 п𝑐и𝑥б𝑜ль𝐻иц𝑒! || || Не парься! Мы здесь здорово повеселимся! || — Хе, Пумба, опять ты в передрягу встрял? Ебаный ты Пяточёк! — вместо приветствия вырвалось изо рта Антона, стоило Бабурину подойти к их столу. Самодовольная ухмылочка расползлась по лицу «зайчика», в то время как «медведь» вместе со всеми своими прыщами побледнел, чуть ли не роняя поднос с едой. Ну и кто тут теперь был хищником? О да, Миша собирался конкретно повеселиться в психушке, раз теперь у него развязаны руки. — Почему ты обзываешься? — капризно произнес Вовочка, поставив свой поднос на стол. — Ты злой… Сначала в меня топором, потом Медвежуточку обзываешь. Казалось, малец еще вот-вот и расплачется, но внимание Антона уже переметнулось к «волку», который, усевшись напротив, диким взглядом уставился на него, не прикасаясь к своей еде, а просто сидя как истукан, даже дергаться перестал. Алиса, тоже не обращая внимания на хнычущего Вовочки и бурчащего чего-то себе под нос Семёна, склонилась к Антону, доверительно зашептав: — Не обращай внимания, Славочка у нас немного… хих, дурачок… — Ничего, я тоже не гений, хотя люблю иногда представлять, что я умный. Осклабившись, Петров подпер голову руками и уставился в ответ на парня, под столом скидывая с ног тапочки и проводя холодной ступней по щиколотке Славы, забираясь пальцами под штанину, заставляя «волка» вытянуться по струнке, и — Миша был готов поклясться, — его черные, блестящие от грязи волосы просто встали дыбом, в то время как щеки залились ярким румянцем. «Волчок» уставился на него широко распахнутыми глазами, в то время как на лице Петрова только шире расползалась улыбка. || 𝕏𝕖-𝕩𝕖-𝕩𝕖❕ ℂ𝕠𝕓𝕖т𝕪ю 𝕡𝕒з𝕄ять 𝕒ℍ𝕪𝕔ы, п𝕠т𝕠𝕄𝕪 чт𝕠 𝕄ы 𝕓𝕠йд𝕖𝕄 𝕔 ℍ𝕠ги❕||