Балтовая почта

                         Механисмус — мир, состоящий из различных механизмов и конструкций, населенный роботами и машинами. — Арина Алексеевна Востокова, верно? — и снова скрипучий голос мисс де Флер. За эти дни она знатно побледнела и будто бы постарела. Черты грешницы Лимба потихоньку проявляли себя. Должно быть, от стресса за все пережитое короткое время. — Угу, — сосредоточенная на своих мыслях, промычала я.  Все во мне сейчас было сконцентрировано на предстоящем путешествии, очень важном и ответственном. Начинающей мерифри с непонятной силой в левой руке предстояло столкнуться с неизведанным и спасти абсолютно всю Вселенную, считай. А ведь в подростковом возрасте такой исход событий был моим любимым клише! Как иронично, что теперь моя очередь быть участницей данного сюжета. И карьера балтовейки начата нехило. Слишком много всего на меня навалилось, но я ещё с детства знала, на что пойду. Так что сие путешествие я воспринимала за обычный служебный долг. Раз попросило это нечто товар, то доставлю! Раз выбрал на это дело Лорд Накомисс, значит, так тому и быть! Деваться уже некуда! Пока с воодушевлением прокручивала в голове свои геройские мыслишки, почтовая работница уже принесла мою форму мерифри. Это был комплект в розовых и оранжевых цветах (моих любимых, удачно!), состоящий из трикотажной кофты с длинными перчатками и карманами, гармонирующих штанов и узорчатых сапожек с маленькими крылышками. Также в форму входил мой значок балтовея, закрепляющийся на плече, пояс с эмблемой отделения и вместительная кожаная сумка под письма и прочие бумажные вещи. Ух, форма выглядела даже лучше, чем я представляла! — Ваша форма, — объявила де Флер, вручая пакеты мне в руки. — Добро пожаловать в команду Балтовой почты.  — Спасибо, — поблагодарила я, — буду работать на благо Вселенной. Хорошего дня! — и, сжав форму в руках, побежала переодеваться вниз, в гардеробную. И только экраны с заказом нечто и нашими именами мелькали перед глазами.                      *** На пороге меня ждали Ливси и Присцилла, уже одетые в свою форму, с рюкзаками и ящиками и с блестящими на свету значками. Черрисен непринужденно курил, пристально рассматривая здание Балтовой почты, а Присцилла ковыряла ногти, теребя маленькую коробочку.  Утро на острове было очень хорошим, несмотря на всеобщие тревожные настроения: светило ласковое солнышко, дул теплый ветер, спокойно шуршали деревья с темно-зелёной листвой и белоснежные облака отражались на высотках. Природная обстановка точно сулила нам удачу. Балтовеи, также идущие на работу, тоже без умолку желали нам ее. Все положились на нас: и балтовеи и природа. Это не могло не мотивировать и не заряжать смелостью и энергией. Она заметно искрилась в правой руке, придерживающей почтовую сумку. Как только одетая я появилась на пороге, друзья тут же отвлеклись от своих занятий и синхронно улыбнулись, раскрыв глаза. — Вот это мерифри, — восхитилась Прис, приложив руки к груди. — Вай, — присвистнул Ливси и показал большой палец вверх, выдыхая дым, — ну вообще улет! Все инопланетяне попадают! — Правда?! Благодарю! — я покружилась, успевая ещё немного себя разглядеть.   Форма сидела просто идеально. Она плотно облегала фигуру, но было и не жарко и не холодно — золотая середина. Личный значок так же, как у моих коллег, блистал на теплом августовском солнце, а на поясе красовался ремень с логотипом мерифри. Длинные перчатки прекрасно закрывали мои руки, лишь пальцы были видны. А сапожки уже точно готовы были сами нести меня по мирам. — Очень красивая форма, тебе идет,  — сказала Присцилла, подходя ко мне. Она раскрыла мои ладони и вложила в них ту самую коробочку. И с улыбкой сказала: — Это подарок от меня на праздник. Не успела тогда отдать… Надень прямо сейчас, это на удачу. Я открыла коробочку и увидела там длинные золотые сережки в форме письма и звезды. Моя челюсть успешно отвисла. Взглянув на подругу, я восторженно воскликнула: — Ох, Прис,  — затем аккуратно вынула их из коробочки и принялась надевать. — Ты знаешь, что мне нравится! Спасибо большое! Они мне очень подойдут к форме…  — На то был и расчет, — усмехнулась Косбири. — Я рада, что тебе понравилось.  Пока я вставляла сережки в уши, Присцилла вновь подошла к Ливси. Он все ещё продолжал рассматривать здание Балтовой почты, практически не шевелись и не моргая. Только губы его чуть содрогались и изредка игрался с волосами ветерок. Сигарета давно потухла. Скривив непонятную физиономию, Прис тоже подняла голову и принялась смотреть на  Балтовую почту.  —  Что ты там все разглядываешь? — поинтересовалась зажато она.  — Понаблюдай пару минут, — четко ответил Ливси.  — Почему ты не можешь просто мне сказать? — Прис на секунду повернула голову на него.  — Я хочу, чтобы ты сама это увидела. Заинтересовывавшись, я встала около ребят и вместе с ними принялась разглядывать сияющее, кипящее волшебством и посылками здание. Но их… не было видно. Почтовые трубы заволокла дымящаяся мгла. И она медленно, но верно продвигалась дальше к самому замку, обволакивая трубы своими многочисленными вязкими щупальцами с примесью чего-то фиолетового и красного. Это все сопровождалось далекими противными хлюпающими и трескающимися звуками. Я мигом окоченела.  — Это что за чертова скверна?.. — Балтовая почта чернеет прямо как твоя рука, — угрюмо подтвердил Черрисен, и от его выводов у меня по обоим рукам побежали мурашки. — Нехороший знак… — Что бы это могло значить?.. — вопросила Прис.  Ливси сглотнул.  — Баланс пошатнулся. — Боже милостивый…  Я видела такое зрелище впервые. И некоторые балтовеи, волей судьбы взглянувшие наверх, тоже. Ещё никогда в истории Балтовая почта не чернела, эволюционный баланс и его сила била в ней ключом. Сейчас это все пропадало. Боже, что же будет дальше?! А Ливси тяжело вздохнул. — Нам надо это все разжевать.                         *** Лорд Накомисс и директоры ждали нас на заднем дворе Балтовой почты. Карлайл Найтвуд и Соль Фона слегка нервничали, мня в руках свои документы, а вот Накомисс был довольно спокоен. Очи его были ясными, губы розовые, кожа отсвечивала лучи солнца. Лишь нимб совсем чуть-чуть потемнел по неизвестной мне причине, но эти изменения в его божественном элементе не были сильно заметны. Ливси широкими шагами подошел к Лорду Накомиссу и, указывая пальцем на потемневшие трубы, в первую очередь спросил:  — Начальник, вы видите, что происходит? Мистер Найтвуд, мисс Фона?  — Мы видим, Ливси… — сглотнув, ответила Соль Фона, поправляя воротник. — Я уже с утра предупредила балтовеев и работников Почты об этом…  — Трубы Балтовой почты потихоньку становятся неисправны из-за редчайшей дисбалансной скверны, — пояснил ровно Карлайл Найтвуд. — Это дело рук нечто. Он уже впустил в ход свою силу. Нужно срочно собрать и доставить этот чертов заказ. Иначе вскоре работники будут проталкивать посылки с труб вручную. Процесс замедлится, и тогда нам всем…  — Уф, уф, уф, как страшно-то… — дрожала Соль Фона, прижимаясь к Карлайлу. — Спокойно, Карлайл, Соль,  — сказал вдруг Лорд Накомисс, подходя к нам с теми самыми нитями в руках. — Они сами все знают. И сами справятся с заказом. Все будет хорошо, баланс не падет.    Он повязал нити на пальце каждого из нас, сделав аккуратные узелки и на контрольную проверку проведя по ним и закрепляя как следует. От тугости моя левая рука содрогнулась, и с нее посыпались редкие искорки. Потом Лорд взглянул на нас и промолвил:  — Это те нити покойных балтовеев, указывающие путь. За ночь Соль Фона проверила места, в которые они ведут, на наличие ловушек и опасности. Все чисто. Можете быть спокойны.  — Спасибо, Лорд Накомисс, — сказала я серьезно.  — Благодарим, Лорд Накомисс, — повторила за мной Присцилла, прикусывая озадаченно губу. — Не загнитесь тут без нас, — бросил Ливси, уже подходя к месту, где можно начертить млечный источник. Мы с Присциллой поспешили за ним.  — Вы ещё нужны всей Вселенной.  — Постараемся, — ответил Карлайл Найтвуд, смотря на трубы. — Главное вы будьте осторожны! — захлопотала мисс Фона. — Мы уж тут разберемся…  — Да прибудет с вами Бог, балтовеи, — пропел Накомисс вслед. Эта фраза звучала как самое желанное благословение. Кажется, он незаметно вдохнул в нас свой святой дух. Черрисен кивнул и простым движением руки нарисовал млечный источник. Показался космос, голубые измеренные пространства и уже тянущиеся нити. И вправду выложен путь…  — Кажется, наша первая остановка – Механисмус, — подметила Прис, разглядывая линии. — А именно Стимверн, — продолжила я, завороженно ощупывая свой узелок. — Погнали, — усмехнулся Ливси и смело ступил на  дорожку измеренного пространства. Звёзды и искры закружились близь него, а сердечные фибры завились у ног.  За Черрисеном погналась Присцилла, а затем и я. Млечный источник успешно закрылся. Ноги понесли по космическим просторам. Все планеты и звезды завертелись перед глазами. Теперь пути назад точно не было.  — Вперед, за Балтовую почту! — крикнула я вдохновенно.  — За Балтовую почту, — поддержал впереди Ливси.  — Только вперед, — улыбнулась Присцилла.  Вот и началась моя карьера! Ух, как прекрасно быть официальной балтовейкой в своей форме, со своим значком и силой! Просто невероят…  Вдруг черная рука резко запульсировала. В ушах зазвенело. В голове стал слышен обрывистый непонятный шум…  « — Я знаю, чьих это рук дело…  — Что? И чьих же? — Только не говорите, что это…  — Сестрица. Я не даю ей покоя. Она хочет устроить свои вселенские порядки. — О нет… Это она рушит баланс! Что же делать? — Если она хочет второго удара, то она его получит. Пускай балтовеи выполняют заказ и несут на адрес. Я буду с ними» Черт, что это за голоса?! Такие знакомые, но и одновременно мозг искажает их не намеренно… И… и рябь перед глазами какая-то! А…  «И обратился белоснежный голубь со святым нимбом. Он взмахнул крылами, и с них посыпались язычки божественного пламени…» Внезапный шумный гудок поезда развеял голоса в ушах. Странное видение голубя слилось с тепло-коричневыми, пока что  размытыми пятнами. Ноги ощутили под собой твердый пол, иногда вибрирующий от проезжающего транспорта и спешных тяжелых шагов существ. В нос ударил приторно-сладкий запах, похожий на смесь грильяжа и… машинного масла? — Арина? — звала меня Присцилла. — Арина, ты тут? Мы уже на месте… — Все как нечто прописал! — свистнул Ливси рядом, беря меня за плечо. — Мы в Стимверне, обворожительной робостолице Механисмуса! Давааай, Аришка, очу-хи-вай-ся! — и затряс меня.  Я словно очнулась ото сна. Резко вдохнула, размялась и широко раскрыла глаза. Видимо, эти движения были такими неожиданными, что проходящие мимо роботы, уже не размытые, подозрительно озирались на нас. Даже механическая кошка с шестеренками вместо глаз, до этого тянущая мою штанину своими маленькими лапками, в испуге вскочила и побежала вдоль перрона.  Мы находились на Энджинуме, одном из многочисленных вокзалов Стимверна – главного города, неповторимого и пестрящего изобилием техники и механизмов Механисмуса. И, о Боже, он выглядел восхитительно! Да, во время тренировок я заглядывала в Механисмус, но удостоилась только  красоты растительного Биополи и оглушающего Клокрокка. Я много читала про Стимверн во всяких книжках и энциклопедиях из библиотеки Острова, но видела его впервые. И знаете, в реальности робостолица выглядела ещё более футуристично и завораживающе. Энджинум был окружен очень высокими, многоуровневыми и сложными постройками в несколько десятков этажей и подъездов. Возвышались здания, похожие на паровые машины, печи и вагоны; виднелись дома, больше похожие на отлитые металлом замки, с множеством острых и треугольных башен и балконов; медленно передвигались по улицам на механических ножках мощные квадратные и прямоугольные высотки из коричневого и бежевого кирпича.  Улицы и проспекты были наполнены машинной природой: крутящимися деревьями, испускающими смолу и смазку цветками и экзотическими плодами с робосоком. Скакали повсюду автоматические животные от того самого котика до шумных птиц со звенящими крыльями. Украшала город и прочая техника в виде приветливых фонарей, услужливых лавочек и кулеров с машинным маслом. И здешние горожане восхищали глаз. Искрометные женщины в платьях, юбках и корсетах, усеянных украшениями в виде шестеренок да гаечных ключей. Деловые мужчины, носящие за собой целые чемоданы и ящики с разной техникой. Юркие детки, чьи конечности шумели на весь вокзал. И шероховатые, покоцанные и истерзанные роботы с палочками и цилиндрами, уже считающиеся с таким видом пенсионерами.  Да и погодка в Стимверне сегодня выдалась прекрасной… Теплая мехасолар, ясное светло-оранжевое небо и ненавязчивый, но освежающий ветерок ветряных мельниц. Ух, просто загляденье! — Надо купить билеты в центральный Стимверн, — предложил Ливси, тоже засмотревшийся на пейзажи столицы. — Именно центр кишит мастерами и изобретателями. Вот и найдем того, кто создаст нам этот, как его… Че создаст??? — Механический лук из черной стали, — напомнила Присцилла и пошла прямиком к кассам. Она улыбнулась и похвалила: — Да, Ливси, хорошая идея. Черрисен сам расплылся в горделивой ухмылке, что вызвало у меня смешок. — Ну да, я такой, — он выпрямил плечи, — не всегда ленивый! — Генератор идей! — добавила я, дотянулась до плеча Ливси и сжала, повторяя его фирменный жест. Один из фирменнных! Но нашу идиллию прервал глухой голос радиовещателя, находящийся в зале ожидания близь перронов:  — «Уважаемые пассажиры! Через пятнадцать минут с платформы №5 отправится городской паровоз Энджинум — Сентриверн. Будьте аккуратны, не забывайте на вокзале свои вещи и сохраняйте купленные билеты до конца поездки». — Сентриверн! — вскрикнула Прис и быстро ринулась к кассам. — Нам туда! Скорее!.. Слава Богу, мы успели купить билеты, найти нужную платформу и успешно двинуться с Энджинума на городском паровозе Стимверна. Столица была большой, с запутанными путями… Ехать надо было точно минут сорок или чуть больше, поэтому мы расслабленно плюхнулись на свои места класса «эконом».  Внутри паровоз выглядел так же необычно и атмосферно, как и все вокруг в Стимверне. Бархатные шторы с золотыми рисунками запчастей, темно-коричневые ковры, кресла с двигательными конечностями, подстраивающийся под твой комфорт с помощью всяких встроенных команд… Болтающие о своем роботы, бортпроводницы с несколькими руками, которые держали кружки с машинным чаем и сливочным пивом … Пение заводных канареек в клетках, тяжелые гудки паровоза и, конечно, вид из окна. Он был просто фантастичен! Я будто смотрела на пейзаж нейросети в реальности… В самом Стимверне прямо таки кипела жизнь машин и механизмов. Валил густой дым от предприятий, летали дирижабли, разъезжали служебные и гражданские автомобили, а также робовелосипеды, мопеды и прочий транспорт. Во всю гремела торговля всякой технической утварью вроде умных фонарей, пультов, кнопок и рычажков. Непрерывно кипела работа в институтах, промышленных центрах и мастерских. Пыхтели инженеры над пациентами в лазаретах, искусно творили портные, правили величественные позолоченные и бронзовые статуи образа Тринадцати строители. В общем, несмотря на искусственную природу из стали и железа, жизнь в Стимверне бурлила так же, как и в Человеческом мире. Так было в Механисмусе повсеместно. Но Стимверн не зря являлся столицей. Этот город славился высоким уровнем жизни, экономики, развитием образования и промышленности. Стимверн был столицей вселенской технологической промышленности. Именно в этом городе находилось главное здание Механисмуса – Изобретательская Цитадель, в которой восседал создатель мира, первый мастер Вселенной – Мачинтот и великое объединение, контролирующее баланс Механисмуса, двигающее его эволюцию, создающее все новые и новые предприятия и открытия – Союз Тринадцати Изобретателей. В него входило по роботу с каждого региона Механисмуса. И они вместе с Мачинтотом правили этим миром, славя Стимверн и остальные города, а также их талантливый железный народ на всю Вселенную. Гармонии и работоспособности Механисмуса можно только позавидовать! И все-таки в эти дни Стимверн был особенно активен. Трагедия Балтовой почты ещё совершенно не коснулась даже мочки его ушей. Роботы были в предвкушении какого-то грандиозного события. Они постоянно о нем шептались, уличная работа снаружи продвигалась ещё жарче чем обычно. И если приглядеться, то в центре изобретатели и мастера взволнованно копошились меж домов. Но я совсем забыла, какой именно должен быть у Механисмуса грандиозный день… — Ребят, — шепнула я тихонько, — а о каком празднике так волнуются роботы?  — Ну и вопрос, — изумился Ливси, надувая щеки и смотря на меня со смешно выпученными глазами. — Ты думаешь, мы помним? В Механисмусе так редко случаются какие-то праздники, что уж тут и легко забыть. Они постоянно пашут на благо Вселенной! Ты ж знаешь, технологии Механисмуса с ногами и руками отрывают. Бесконечно.  — Но тем не менее мы явились в канун какого-то очень особенного праздника, — подметила Присцилла, наклоняясь к нам и одновременно глядя исподлобья на механических горожан. Кусая губы, она говорила: — Роботы все поминают Союз Тринадцати Изобретателей. Значит, день связан с ними.  О, как раз под мой рассказ! — Да, что-то начинаю припоминать… — Черрисен озадаченно глотнул сливочное пиво, в которое по его заказу был добавлен вишневый сироп. Гремучая смесь, но Ливси у нас гурман. — Че-то тоже связанное с какой-то церемонией, баттлом…  — Избрание нового поколения Тринадцати, может? — я озадаченно натирала подбородок. — Это очень грандиозный день, происходящий только раз в пятьсот лет… Вроде как со всего Механисмуса приезжают изобретали, чтобы показать свои великие творения Мачинтоту и последним Тринадцати… и… эм…  — И те, чьи творения будут поистине гениальным и практичным, станут новым поколением Тринадцати… — вспоминала вместе со мной Прис.  — А их побрякушки – новыми элементами Цитадели, — докончил Ливси  и усмехнулся: — Елки зеленые, да неужто мы дожили до того самого грандиозного редкого дня в Механисмусе! Во дела-а-а… Супер! — Ой, не знаю, — распереживалась Присцилла. Волнение всегда поднималось у нее быстрей всех. — Если сейчас канун Избрания Тринадцати, то все изобретали заняты созданием своих машин, мастерские наверняка переполнены, а лавки с запчастями пусты… Где мы найдем лук из черной стали? В шахтах собственноручно? Выкуем? Слепим? Мы балтовеи, а не механики. Я и Ливси поджали плечи практически синхронно. Заразившись от Прис, я начала кусать внутренние стороны щек. А Черрисен прищурился и слизнул с усов пивную пенку. Косбири взглянула на него и коверкано облизнула верхнюю губу, выгибая бровь.  — Ну… — Ливси же изобразил Присциллу, активно кусая губы. — Аэ… оу…  — Вот тебе и оу, — она же закатила глаза. А я почувствовала неловкость. Но неожиданно в вагоне послышался женский голос:  — «Уважаемые пассажиры! Паровоз прибывает на железнодорожный центральный вокзал Сентриверн. Стоянка паровоза займет пять минут. Просим не забывать свои вещи и подготовиться к выходу. Спасибо за внимание» Ливси резко вскочил, надевая прочный красный рюкзак на плечи. Он подмигнул Присцилле и воскликнул:  — Вот сейчас зайдём к каким-нибудь мастерам и узнаем, что да как! Собирайте манатки, девчонки, — потом Черрисен выпрямился и серьезно отчеканил: — С роботами идет разбираться почтовый криминальный авторитет — дядя Вишня. Мы быстро и схвачено взяли свои вещи, преодолели толпы роботов и, попутно попрощавшись со всеми проводницами, выскочили из паровоза.  Нас встретил вокзал «Сентриверн». Его перроны и холлы оказались более широкими и богатыми, чем у «Энджинума». Покрытый позолотой кафель, продвинутые часы на вывесках и объятые фресками Тринадцати с ключами и золотыми рамами коридоры. Но надолго на чарующем вокзале мы задерживаться не стали, а решительно зашагали на центральные улицы Стимверна.  Центр робостолицы отличался широким проспектами и кварталами, вечно живыми улицами и никогда не пустующими дорогами. Поражало обилие парков, рынков, торговых и промышленных центров, а также различных лавок и мастерских. Сегодня и вправду в них был ажиотаж: дымящие без остановки трубы, отчетливый запах горелого, повсюду звенящие звуки колокольчиков и механизмов и бесконечная суета, создаваемая роботами. Все происходящее не удивляло и казалось очень даже оправданным, ибо до Избрания Тринадцати осталось всего лишь три жалких дня. Так прокричал на площади молоденький гонец в вельветовой шапке с козырьком и охапкой газет под мышкой.  Присциллу сия картина ещё больше взволновала, меня немного озадачила, а вот Ливси без оглядки куда-то шел мимо масленичной пекарни. Хоть выпечка с машинными сахарными сиропами и гладкими булочками предназначалась только для роботов, ароматы шли воздушные и безумно притягательные. Но аппетитные чавканья прерывал бесконечный стук молотка и треск печи, доносящийся из одной большой мастерской под названием «Ремонт паровой техники у Барлоу». Именно туда так уверенно направлялся Ливси. А мы, как две маленькие неотесанные собачки, шли за ним. Ну а что? Главным в сей ситуации был он, о великий дядя Вишня, а мы так, балластики.  Черрисен дошел до деревянной двери, смело открыл и протиснулся, успев поманить нас рукой. Удивительно, но внутри эта мастерская была не столь заполнена, как другие. Народу здесь было не мало, но и не так много, что ломилась очередь и кому-то случайно отрывали металлические конечности. Все тут было спокойно, цивильно и культурно. Я смогла без напряжения разглядеть деревянные стены с множеством тикающих в такт часов, висящих ключиков разных форм и инструментов в отдельных рамах. Удалось рассмотреть и бочки с брошенными кофеварками, круглые светильники с теплым желтым сиянием, и три прилавка, за которыми работали три мастера. Они, кстати, были ну очень похожи, почти как один! Эти закрученные усы, кудрявые черные шевелюры, сверкающие золотистые глаза и подтянутые тела, то и дело извергающие дымку через щели… Кажется, это и были тройняшки Барлоу! Один из них как раз почти освободился. Он вручил целенький парогенератор одной скрюченной дамочке с потертостями под губами. Та, сняв гогглы, залезла длинными пальцами в кожаный кошелек и протянула мастеру две шеститысячные купюры мюнз. Завидев заветные бумажки, Барлоу вожделенно прокрутил усы и взял их из рук дамы, а затем радостно попрощался.  Настала очередь Ливси. Он непринужденно оперся локтями о прилавок, вытянул шею к мастеру и расплылся в дружелюбной улыбке. Только сверкнувшие в свете ламп глаза выдали маленькое лукавство. — Мигель Барлоу! — Черрисен протянул руку для рукопожатия. — Как я рад тебя видеть! Столько времени прошло…  — Месяц ровно, Черрисен, — с ухмылкой прокартавил Барлоу. — Это совсем немного. Что чинить будем? Оплата сразу или в кредит? — Да у всех в других мирах пока все в порядке, — пустил смешок Ливси, а потом принялся пронзительно шептать: — Но у Балтовой почты не совсем.  Мигель напрягся, нахмурился так, что казалось, будто брови его закрыли глаза.  — Что случилось?  Черрисен глубоко вздохнул и настороженно провел языком по губам.  — Ты только не поднимай панику по всему Стимверну, — он вновь поглядел на мастера, — все-таки у вас дни такие… грандиозные.  — Ага, ага, — закивал рьяно Барлоу и шумно сглотнул.  — Что случилось?  — Да клиент один взбунтовался, — отмахнулся Ливси, все же не желая рассказывать об убийстве. — Журналисты Механисмуса уже зафиксировали недавний случай на Иннхевиах, потом почекаешь. Ну а его заказ очень трудный и сложный в добыче и доставке, прямо ошалеть. Видишь, со мной даже ещё две балтовейки.  Мигель покосился на нас и с открытым ртом рассеяно помахал. Мы же махнули в ответ.  — Ну так вот, — Черрисен снова засветился, а вот Барлоу все моргал и шумел шестеренками и гайками внутри, — от Стимверна нам нужен механический лук из черной стали. Желательно быстро. Знаешь изобретателей, которые такое делают? — Чего? — мастер покачал головой, будто ему послышалось. — Лук из черной стали? — Ну типа, — пожал плечами Ливси.  — А что такое? — высунулась из-за его спины Присцилла. — Это редкий материал? Или никто этим не промышляет? — Да нет, в принципе можно… — Барлоу замялся. Братья заметили его неловкий вид и вопросительно взглянули на нас. Он же промямлил почти неслышно: — но с угрозой тюрьмы, возможно…  — Почему? — удивилась я.  Мигель утер коричневый пот с висков и поправил воротник. Взгляд его переместился с Ливси на кофеварки. Он замолчал и не думал сказать и слова. Это его состояние меня теперь тоже напрягло не на шутку. Что уж говорить о Присцилле! — Черная сталь – опасный редкий материал из сплава черного железа и отправленного углерода, — вдруг прокряхтел второй Барлоу, появляясь рядом с Мигелем. Он брал из ящиков какие-то ключи и клал в карман комбинезона, — ибо компоненты для нее находятся в далеких Шахтах Хвори. Там же находятся останки падших от мехапсихоза, вируса подлого Декотрума…. Их отравленная черная кровь впиталась в некогда обычное железо, и оно стало зараженным. У него появился иммунитет ко всем лекарствам и ядам, оно обладает кошмарными поражающими свойствами… Потому сталь эта и и заимела название «черная», как связь с больными покойными в тех шахтах и тем железом… — Если и добывать его, то со всеми мерами предосторожности, желательно очень скрытно, — указал третий Барлоу, вставший сзади Мигеля. Он начал постукивать по его плечам, стараясь привести в чувства. — Добыча черного железа для той самой стали и создание техники из нее - большой риск. Если сделать что-то не так, где-то ошибиться в расчетах, то все — плавься железо. Разгребать твои ошибки придется долго. Так и посадят ещё. — Не каждый изобретатель способен на такое, — подметил второй Барлоу с именем Анхель. Я прочитала его на значке.  — Но будущие Тринадцать наверняка смогут, — наконец вымолвил словечко Мигель, скрещивая руки на груди. — Они точно рискованные и скрытные. Власти не должны заметить. Ливси усмехнулся, потирая бородку.  — И где мы их найдем, этих новых Тринадцать? Их же много.  — Для кандидатов уготовлена специальная паластра, — пояснил Барлоу. Братья ему поддакивали в слово. — А там, знаешь ли, Ливси, не каждому умнику коттедж выделяют. Только самым достойным, целеустремленным и поистине профессиональным в своем деле, новаторам! Уверен, среди них вы найдете изобретателя, который сделает то, что нужно вашему оппоненту. Пойдет на этот риск, так сказать.  — Спасибо за совет, Мигель, — Черрисен отстранился от прилавка и прислонил руку к сердцу в знак благодарности. Ну, чуть утрировано. — И спасибо за рассказ о черной стали, Анхель и Кастель. Мы будем острожны и внимательны.  — Не за что, — ответили братья в унисон. Глаза их напоминали пять копеек. Видно, очень ошарашил заказ нечто.  Мы же поклонились и направились к выходу. Вид у нас был довольно серьезный. Оно и понятно, ведь дни намечались сложные. Теперь мы должны присматриваться к каждому изобретателю. Интересно, кто же осмелится на выполнение нашей просьбы?