Behind the stars

Кларк смотрит на открытый блокнот, ее написанные заметки смотрят на нее почти так же обвиняюще, как и пустая страница рядом с ней. Несмотря на сомневающийся тон Беллами, она пыталась писать. Она следовала всем его советам и хитростям, чтобы заставить свои писательские способности течь рекой, но не смогла написать больше нескольких скудных стихов, прежде чем поняла, что все это мусор, и принялась переписывать его, только чтобы получилось тоже самое, опять. После нескольких часов ломаных аккордов и раздраженного ворчания, Кларк бросила гитару на столик во внутреннем дворике, на котором провела весь день, и открыла свой ноутбук. Ее пальцы скользнули по клавиатуре, когда она собиралась набрать “как преодолеть блок если ты автор песен ”, но вместо этого она открыла Tumblr. Врятли бездумный просмотр картинок и гифок с котиками как то ей сможет помочь….но Она закрывает свой блокнот и наваливается на стол, одной рукой подпирая подбородок, когда нажимает кнопку воспроизведения на видео с поющей собакой - эта чертова собака могла удерживать вибрато лучше, чем она могла бы даже мечтать. - Продуктивный день? - Кларк поднимает глаза и видит Лексу идущую к ней, с ухмылкой на лице и руками за спиной. Ее ответ - расстроенное ворчание, которое заставляет Лексу усмехнуться. За те десять дней, что Кларк провела в этом забытом цивилизацией отеле - она считает свои дни, словно она в тюрьме и почти готова делать отметки на стене - Лекса была единственным дыханием жизни, которое она смогла найти. Это не означает, что она не подружилась почти со всеми сотрудниками. У Рэйвен был блестящий ум, и Кларк отчаянно боролась со своим страхом перед лошадьми, чтобы провести некоторое время в ее компании. Октавия потакала ей, когда та спросила, может ли она что-нибудь приготовить для нее, но ее выгнали с кухни после того, как она чуть не подожгла бургер. Даже Аня привязалась к ней, ее убийственный взгляд смягчился, как только Кларк поймала ее напевающей одну из своих песен. Но Лекса заставляет внутри что-то оживать. - Я, блядь, не могу писать, - говорит Кларк, ругательство срывается у нее прежде, чем она успевает взять себя в руки, - Я приехала сюда, чтобы выпустить новый альбом, но я не могу писать. - Трудно найти вдохновение в природе, когда ты ее ненавидишь, - размышляет Лекса и садится на стул рядом с ней, заглядывая в экран, - Или, когда ты смотришь видео с животными. Кларк могла бы точно сказать, что это скорее поддразнивание, чем упрек. - Как будто ты никогда не тратила свой день впустую на Tumblr, - Кларк закатывает глаза, прокручивая еще несколько постов. - Tumblr? - Лекса моргает, тупо уставившись на Кларк. Ее брови взлетают вверх до линии волос, - Ты... ты не... - она не может подобрать слов, чтобы объяснить замешательство Лексы, - Я имею в виду, я знаю, что ты живешь у черта на куличках, но серьезно. У вас же здесь есть интернет. - У меня нет никаких аккаунтов в социальных сетях, Кларк, - говорит Лекса с намеком на веселье, наклоняясь, чтобы посмотреть на экран, - Я использую Интернет только из практических соображений. Кларк останавливает себя, чтобы не повторить свои слова насмешливым голосом, в истинной манере пятилетней давности, и прокручивает серию черно-белых фотографий. Она знает, что Лекса не занимается социальными сетями. Во-первых, отшельница не знала, кто такая Кларк - не то чтобы она считала себя Бейонсе в мире славы, но ее маленький романтический скандал был повсюду. Даже Facebook отеля не управляется его владельцем. Кларк видела, как Аня отвечала на сообщения и публиковала межсезонную программу на их странице, когда она зашла в библиотеку, чтобы взять третью книгу из серии, которую Лекса порекомендовала ей. Фотография привлекает ее внимание, и Кларк добавляет ее в свои заметки. Королевский синий и ярко-розовый тона идеально впишутся в тему ее профиля skyprincess. Ее главная страница - clarkegriffinofficial - предназначена только для объявлений и вопросов фанатов, и в настоящее время ей категорически запрещено публиковать что-либо в любых социальных сетях с ее именем. Но ей все еще нужно отвлечься, так что это, анонимный эстетический блог для себя. Лекса мгновение наблюдает за ней, чего Кларк притворяется, что не замечает, прежде чем снова посмотреть на экран, указывая на маленький конверт вверху для личных сообщений, на котором написано 672. - Кто-то знаменит, - говорит Лекса, и Кларк полностью поворачивается к ней, поэтому она точно знает, что Лекса заметит ее поднятые брови и скептический взгляд, - Правда? - почти слетает с ее губ. - Ты знаешь, что я имею в виду. Кларк знает, но все равно забавно, как мало Лекса знает о ее мире. - Мне запрещено проверять их, - говорит Кларк, добавляя в свой блог фотографию двух девушек, целующихся в озере. Она чувствует, как Лекса смотрит на нее, ее кожа нагревается под ее взглядом, но она не встречается с ней глазами. - Я извлекла урок из Твиттера, я могу пробежаться по гадким комментариям как-нибудь в другой раз. - Люди посылают тебе ненавистные сообщения? - спрашивает Лекса, в ее тоне больше язвительности, чем ожидала Кларк. Она кивает, закрывая свой ноутбук и откидываясь на спинку стула. - Почему? - Потому что я сука, пытающаяся разрушить Финна Коллинза слухами, - Кларк не может сдержать горечь, просачивающуюся в ее тон. Ее называли такими красочными именами, что "сука" звучит почти как что-то положительное, но в этом-то и суть. Ее глаза обшаривают сад в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сосредоточиться, на чем угодно, только не на зелёных глаз рядом с ней. Лекса не является частью этой жизни, и Кларк не хочет вовлекать ее в это. Когда Лекса заговаривает снова, Кларк слышит соответствующее негодование в ее голосе: - Он же был агрессором. Почему люди не ненавидят его? Кларк вздыхает. За месяц, прошедший с тех пор, как их отношения пошли ко всем чертям и потянули ее с собой, она задавала себе тот же вопрос больше раз, чем могла сосчитать. Каждый раз этот вопрос оставлял в ней разочарование и опустошенность. * - Он белый человек в Голливуде, он неприкасаемый. - Правда в ее словах не делает их легче для нее. Финн уже получил новую работу - фильм, где он хороший парень и не ломает ребра своей девушке. Кларк поворачивается к Лексе, надеясь, что отчаяние, которое она испытывает, не отражается на ее лице: - Я просто девчонка, которая хотела «прокатиться» на его славе”. На мгновение Кларк беспокоится, что Лекса набросится на нее. Она стискивает зубы, мышцы на ее челюсти выдают, насколько сильно она их сжимает. Ее глаза становятся злобно-холодными, и Кларк едва замечает что-то еще, прежде чем она поворачивается, чтобы посмотреть на сад. Теперь ее очередь игнорировать пристальный взгляд Кларк. Кларк отводит глаза и скрещивает руки на груди. Если бы Лекса сказала ей, что она должна была знать, во что ввязывается, должна была вести себя тише, должна была лучше обращаться с Финном - что ж, это был бы не первый раз, когда кто-то, кого она считает другом, оборачивается против нее. Это больно, но это не новость. Наблюдая за стаей птиц, пересекающих бледно-голубое небо, Кларк размышляет о том, каким будет ее пребывание в этом отеле, если Лекса решит, что больше не хочет иметь с ней ничего общего. Гораздо скучнее, понимает она, даже если это кажется невозможным. На прошлой неделе Кларк в основном старалась быть занятой, пока Лекса не находила ее, и не прерывала ее чтение, ее прогулки, ее блуждающие мысли. После их поездки в город они стали проводить много времени вместе. Иногда они просто читали вместе, деля пространство в компании друг друга. В другие дни они говорили о вещах настолько обычных, что Кларк почти тосковала по анонимности и покою, которые были у Лексы. Пили чай во внутреннем дворике, пока она узнавала о повседневной жизни отеля и рассказывала о своем детстве. Она бы скучала, но она бы выжила. Может быть, она могла бы провести некоторое время в Токио, она уже давно собиралась туда съездить. Или, может быть, остаться в маленьком городке в Италии и научиться готовить пасту. Разве Азиз Ансари не сделал этого и не провел лучшее время в своей жизни? - Каков твой яд? - Голос Лексы прерывает ее мысли о том, чтобы отправить Азизу сообщение с вопросом, где он получил работу в Италии. Кларк растерянно моргает, и Лекса перефразирует свой вопрос: - Если бы мы пошли в бар, что бы ты заказала? Какая бы враждебность ни была в Лексе, она исчезла, и Кларк испытывает облегчение, которое переполняет ее. - Мы собираемся в бар, чтобы... напиться? - Лекса кивает, и Кларк обдумывает вопрос. У нее есть разные напитки, когда она собирается на танцы и когда ее единственная цель на ночь - напиться так, что она забудет свое собственное имя, “Текила. Запейте это пивом.” Лекса снова кивает - Ты свободна сегодня вечером? Ее голос звучит так торжественно, что Кларк едва сдерживает смех. Она пыталась заполнить свои дни чем-нибудь хотя бы отдаленно интересным, время тянулось так долго, что Кларк задается вопросом, не остановилось ли оно вообще. Она у черта на куличках, но Лекса спрашивает, есть ли у нее какие-нибудь планы. - Ну, я очень занятая женщина. Я проверю свое расписание, и затем сообщу тебе, - говорит Кларк с широким жестом, имитируя голос Лексы. Лекса наклоняет голову, чтобы скрыть улыбку, и встает, складывая руки за спиной: - Если вы окажетесь свободны, я буду ждать у стойки регистрации около девяти часов - ее тон почти рыцарский, и она кивает один раз, чтобы попрощаться с Кларк, когда возвращается в отель. Опомнившись, Кларк почти кричит ей вслед: - Я надену что-нибудь милое. Бросив последний взгляд в зеркало, Кларк перекидывает волосы через одно плечо и хватает клатч, прежде чем направиться к лестнице. Она нервничает. И говоря себе, что пламя разгорающееся у нее в животе, от того, что она боится быть узнанной в каком-то баре, куда они собираются, заводит ее еще дальше. Она нервничает, потому что это звучит как свидание. Она нервничает, потому что надеется, что это так. Взглянув на свои наручные часы, Кларк понимает, что опаздывает почти на полчаса - комок встает у нее в горле, когда она думает, что Лекса, вероятно, не стала ее ждать и ушла. Она сбегает вниз по лестнице, благодарная за то, что взяла с собой удобные ботинки вместо обычных лодочек, от которых ее предостерегал Беллами. Когда Кларк собрала половину своего гардероба и сбежала в загородный отель, где она неделями отсиживалась в номере, не издавая ни звука, она точно не планировала выходить в свет. Она винит в этом свое позорное опоздание, из-за чего ее комната выглядит как место убийства, с разбросанной одеждой, и косметикой, валяющейся на полу. Обычно она не такая девушка, но, возможно, она была на грани срыва, а может и нет, и еще она ныла, что ей нечего надеть, прежде чем выбрать узкие джинсы и свободную майку, накинув кожаную куртку, чтобы поздний осенний ветерок не заставил ее замерзнуть по дороге. Она испытывает облегчение, когда видит Лексу, которая ждет ее возле стойки регистрации. Просто ждет. Не разговаривает по телефону или болтает с кем-то, кто сегодня дежурит за стойкой, она просто ждет, когда Кларк спустится вниз. Кларк смотрит на Лексу и почти бегом возвращается наверх. Лицо Лексы такое свежее и чистое, что Кларк чувствует, будто она прячется под своей ярко-красной помадой и глазами в стиле смоки айс. Весь ее наряд рок-звезды, очень контрастирует с огромным свитером Лексы и ботинками поверх леггинсов. Лекса выглядит такой мягкой, как будто она готова свернуться калачиком у камина с хорошей книгой и чашкой горячего чая - разве они не в бар собирались? Подходя к Лексе, Кларк игнорирует пульсацию в ее груди, – да в нее влюбится первая симпатичная девушка, на которую она обратит внимание - и неопределенно жестикулирует в пространстве между ними: - Мне кажется, я переборщила. - Ты выглядишь прекрасно, - говорит Лекса, и Кларк почти краснеет под ее потяжелевшим взглядом. Пока что это определенно похоже на чертово свидание. -Должны ли мы идти? - Мы должны, - отвечает Кларк таким же формальным тоном - кто вообще так говорит? - и направляется к двери, когда Лекса жестом приглашает ее идти первой. Джип едва видно на своем обычном месте парковки, освещение снаружи направлено главным образом на то, чтобы хорошо освещать подъездную дорожку. У Кларк были некоторые сомнения, когда она впервые села в машину. Джип был достаточно старым, что было заметно по звукам, которые он издавал при езде, и еще повсюду была пыль, но он вполне справлялся со своей главной задачей. Кроме того, Лекса так нежно говорит об этой чертовой штуке, что Кларк это почти начинает нравиться. Они уже почти дошли до парковки, когда Лекса дергает ее за рукав, чтобы привлечь ее внимание: - Сюда. Мы возьмем пикап. - Если Лекса слишком долго держит ее за запястье, Кларк не может сдержать свое учащенное сердцебиение. Лекса ведет их в сторону отеля, где их ждет старый пикап, освещенный только светом фонаря. Кларк хмуро смотрит на выцветший красный и грязный автомобиль, задаваясь вопросом, смогут ли они проехать хотя бы сорок минут до города на этом, но Лекса большими шагами направляется к пассажирскому сиденью. Она поворачивает ручку и тянет дважды в одну сторону и один раз вверх, пока дверь не поддается ей, придерживая ее открытой, чтобы Кларк могла сесть внутрь. Это совершенно обычная вещь, и Кларк ни за что бы не догадалась, как его открыть, но все равно это очень похоже на рыцарский жест. Это похоже на свидание. Они едут в почти комфортной тишине, и Кларк позволяет себе оглядеться вокруг. Возможно, ей просто надоело торчать у черта на куличках, но она может разглядеть, как красиво выглядит лес ночью. Только когда Лекса резко поворачивает направо, когда ей следовало повернуть налево, Кларк задается вопросом, едут ли они вообще в город. - Куда мы направляемся? - тихо спрашивает Кларк, поворачиваясь, чтобы заметить полуулыбку Лексы, и, черт возьми, как она хорошо выглядит в бледном лунном свете. - Увидишь, - говорит Лекса, и это скорее обещание, чем нежное поддразнивание. Кларк прищуривает глаза и бормочет ее ответ, поворачиваясь обратно к дороге перед ними. Сегодня полнолуние, и при ясном небе им едва ли нужен свет фар, чтобы найти дорогу. Кларк некоторое время наблюдает за проплывающими мимо полями, но затем обращает свое внимание на Лексу. Ее зеленые глаза стали серыми в лунном свете, который отбрасывает новые тени на ее лицо, и впервые Кларк замечает резкость ее подбородка, легкие веснушки на переносице, мелкие детали, которые она вообще не должна была замечать. Она хочет, чтобы ее предательское сердце перестало биться о грудную клетку, но есть что-то нежное в таком мягком обращении, когда удары и кровь - это все, что она знала в течение нескольких месяцев. Лекса заезжает в открытые ворота, которые ведут на довольно просторное поле, где нет ничего, кроме странного дерева, и Кларк сомневается, что это кратчайший путь в город. - Я знаю, что до сих пор ты была добра ко мне и все такое, но сейчас я чувствую серьезное предчувствие убийства. Нервная усмешка появляется на губах Кларк, когда Лекса разражается смехом, таким смехом, который исходит из глубины души, звук, заставляющий ее грудь трепетать. Лекса поворачивается, чтобы посмотреть на нее, наклоняя голову, и глаза блестят радостью: - Рэйвен приводит сюда лошадей, когда нужно сделать какую-то работу в конюшне или ну, всякий раз, когда Рэйвен хочется выпустить их на волю. - Лекса говорит, параллельно избегая и объезжая ямы и любые неровности на земле. - Ниже по склону есть озеро, я подумала, что мы могли бы припарковаться рядом с ним и понаблюдать за звездами. Или просто выпить. Я взяла пиво. «Понаблюдать за звездами». Кларк притворяется, что не замечает, как ее живот начинает сводить, когда она думает о том, как лежит на траве рядом с Лексой, наблюдая, как меняются звезды на небе по мере того, как опускается ночь, их кончики пальцев соприкасаются, река течет подобно мелодии души. - Пытаетесь напоить меня, мисс Вудс? - ее голос немного знойный, немного кокетливый, и у нее даже пока нет оправдания тому, что она пьяна. Когда Лекса не отвечает, Кларк изучает ее черты и смотрит на реку, пока они едут вниз по склону: - Я думала, мы едем в бар? - Это был мой первоначальный план, но я подумала, что ты захочешь уединения, - Лекса замедляет ход, когда они подъезжают к реке, и разворачивает грузовик так, пока багажник не оказывается напротив реки. Лекса паркуется и наклоняется к Кларк, чтобы снова открыть пассажирскую дверь. Если голос Кларк звучит слишком хрипло, когда она снова заговаривает, она винит в этом холодную ночь: - Зачем нам уединение? Открыв водительскую дверь, возникла пауза, Лекса кажется, на мгновение обдумывает свой ответ, прежде чем повернуться к Кларк: - Люди знают тебя. Может, это и крошечный городок, но, по словам Ани, ты довольно важная персона. - Что-то в том, как Лекса говорит, заставляет Кларк пожалеть об этом: - Я бы не хотела просыпаться от заголовков о том, что Кларк Гриффин напилась в дешевом баре в забытом цивилизацией городе. Лекса вылезает из грузовика, и Кларк следует за ней, тяжесть, которую она не ожидала, давит ей на грудь: - Кроме того, мы подписали соглашение о неразглашении. Мне бы не хотелось случайно его нарушить. Точно. Кларк знает, что ее репутация опережает ее саму. Она знает, каково это - просыпаться со смутными воспоминаниями о прошлой ночи и страдать от отвратительного похмелья, видя, как ее пьяная задница спотыкается о собственные ноги и приземляется лицом на бордюр. Она собирала по кусочкам больше, чем несколько ночей вместе, разбирая то, что таблоиды решили напечатать о ней, как будто это головоломка, и они предлагают все подсказки. Есть причина, по которой люди называют ее «Тусовщицей Гриффин», и есть причина, по которой она оправдала это имя - когда тебе восемнадцать и ты знаменит, ничего не бывает достаточно. По какой-то причине, она не думала, что Лекса будет знать это. Она надеялась, что Лекса этого не узнает. Лекса подходит к задней двери и опускает ее, забираясь в кузов грузовика, чтобы разобраться с тем, что она приготовила. Кларк может разглядеть одеяло и что-то еще, может быть, холодильник с пивом, под ним, но это все. Она прислоняется к борту, ожидая, когда Лекса спустится обратно, и поднимает глаза к небу. У нее перехватывает дыхание. Ночь ясная, нет ни одного облака загораживающего ей обзор, и Кларк чувствует себя маленькой под необъятностью над ней. Она даже не знала, что невооруженным глазом можно увидеть столько звезд. Выросшая в Чикаго до переезда в Лос-Анджелес, она привыкла видеть луну и, может быть, пять или шесть умеренно ярких звезд всякий раз, когда смотрела вверх. Теперь ей кажется, что она среди них. - Ты идешь? - говорит Лекса, выводя Кларк из задумчивости. Отрывая взгляд от неба, Кларк поворачивается, чтобы посмотреть в кузов грузовика. Лекса сидит поверх толстого одеяла, прислонившись к стенке, защищающей заднее окно, и одеялом, наброшенным на ее вытянутые ноги. Когда легкий ветерок дует с холма, ее распущенные локоны падают ей на лицо, мешая, когда она пытается открутить крышку с пивной бутылки, и единственное, что может сделать Кларк, это резко вдохнуть ночной воздух, чтобы попытаться собраться с мыслями. Кларк взбирается без особой элегантности, почти падая назад, прежде чем обретает равновесие. Если Лекса находит это забавным, она прячет улыбку за бутылкой. Кларк устраивается рядом с Лексой, которая набрасывает на нее часть одеяла - о, они делят его. - Ты принесла текилу? - Кларк приподнимает бровь, когда тянется за пивом, но обнаруживает, что рюмки стоят вокруг бутылки, которая определенно не пиво. - Ты сказала, что тебе нравится, - небрежно говорит Лекса, поднимая бутылку и протягивая Кларк рюмки. Бутылка запечатана, замечает Кларк, и там слишком много пива, чтобы она могла поверить, что Лексе не пришлось ехать в город, чтобы купить все это. Она прикусывает губу и заставляет свои руки не дрожать, пока Лекса наливает жидкость в четыре рюмки - приятно знать, что она всегда экономит время, когда пьет. - Ну, я не буду этого отрицать. Кларк уже выпила две порции к тому времени, как Лекса достала соль и дольки лайма для текилы. Брови Лексы взлетают вверх, и Кларк может сказать, что она удивлена – опять, все таки она заслужила, чтобы все таблоиды называли ее «Тусовщицей Гриффин». Это хорошая текила, и она прошла гладко, не нужно тратить на нее хорошие лаймы. Откинувшись назад и плотнее закутавшись в одеяла, Кларк потягивает пиво, наблюдая, как Лекса догоняет ее. Это, мягко говоря, забавно. Лекса морщится, когда выпивает свой первый шот, и в середине второго у нее начинается приступ кашля. Становится так плохо, что у нее слезятся глаза, и Кларк приходится прикусить щеку, чтобы удержаться от смеха. - Хорошо, что мы не пошли в бар, - говорит Кларк, когда Лекса может снова дышать без свиста в горле, - Ты бы чертовски смутила меня своими навыками выпивки. - Я не привыкла к текиле, - говорит Лекса, запивая остатки кашля большим глотком пива. Кларк тянется за текилой и разливает по четырем рюмкам, выстроенным в ряд на одеяле, убедившись, что две из них заполнены меньше чем наполовину: - Ты любительница вина, не так ли? - Но мы можем пойти в бар, если хочешь, - ответ неоднозначен, и это смущает Кларк. Она вопросительно смотрит на Лексу, ее следующая рюмка на полпути к губам: - Я подумала, что выпивка под звездами, возможно, изменит твое мнение о том, насколько скучна природа. И если ты захочешь выговориться, было бы лучше, чтобы не было лишних ушей. - Кларк опускает свою рюмку, чтобы не встречаться взглядом с Лексой. Она не хочет говорить Лексе, что именно из-за нее Кларк изменила свое мнение о природе, - Но мы можем пойти в бар. - Я думаю, это мне нравится больше - Кларк удивляется тому насколько это действительно так. - Я не знаю, напивалась ли ты уже и плакала ли из-за разбитого сердца, но этой ночью ты могла бы, - тихо говорит Лекса, но не сводит глаз с бутылки пива, ковыряя этикетку. Ее короткие ногти плохо справляются с этим. Кларк не так уж хорошо знает Лексу - пока, во всяком случае, - но, если бы ей пришлось угадывать, она бы сказала, что Лекса делает это не часто, - Если ты хочешь. * Кларк делает большой глоток своего пива. - Я много раз напивалась по ночам, пока была с Финном. В основном, чтобы забыть о том, что произошло, - ее голос звучит тише, чем она хочет, и она отводит глаза, глядя на звездное небо в поисках самой яркой звезды. Ее разум наводняют предательские воспоминания - она запирается в ванной с бутылкой виски и разбитым носом, ложится спать такой пьяной, что уже не больно дышать, лелеет свою душевную боль в углу плохо освещенного бара. - Мое сердце больше не разбито. - Кларк моргает, делая глубокий вдох, пока не возвращается снова в поле с видом на бушующую реку, рядом с кем-то, кто и пальцем ее не тронет. - Но я не хочу говорить об этом мудаке. Расскажи мне о себе. Так легко улыбаться, когда Лекса заправляет волосы за ухо с красным кончиком, наклоняя голову, чтобы скрыть упрямую усмешку: - Что бы ты хотела знать? - Все, - Кларк на мгновение задумывается. Но решает спросить: - Почему именно отель? - Она делает глоток пива и поворачивается к Лексе, которая вопросительно поднимает брови, - Ты могла бы заняться абсолютно любым бизнесом, зачем строить отель у черта на куличках? Пока Лекса рассказывает ей о том, как она росла в бетонных джунглях, где каждая минута ее дня была расписана ее родителями-юристами, которые больше всего на свете хотели, чтобы их ребенок преуспел в жизни, Кларк тянется, им за пивом. Ее желудок опускается на несколько дюймов, когда она ловит запах Лексы - она пахнет мылом и какими-то древесными духами, названия которым Кларк не может подобрать, но что-то заставляет ее вернуться во времена похода и покупки своей первой гитары. Она едва ли настолько пьяна, чтобы быть поэтичной, поэтому она откидывается назад и протягивает Лексе пиво, потягивая свое, пока Лекса продолжает рассказывать. Ее родители сбавляли темп опеки только тогда, когда были в отпуске, и она проводила весь год, тоскуя по лету, зная, что потратит его впустую, бегая по мшистым лесам и бескрайним полям, возвращаясь домой только тогда, когда не могла видеть ничего, кроме светлячков снаружи. Лекса построила этот отель, чтобы он мог стать таким же для кого-то другого - глотком свежего воздуха, местом, где можно обрести покой. И Кларк изо всех сил старалась сдержаться, чтобы не сказать что попала в эту же ловушку. Между наполовину наполненными рюмками и согревающим пивом они разговаривают. Кларк рассказывает ей, как она пробралась на кухню посреди ночи, чтобы Октавия могла научить ее готовить ризотто, и чтобы Индра не ругала их обоих, и Лекса смотрит на нее с укором и восхищением. Лекса рассказывает ей, что познакомилась с Октавией после того, как наняла Индру шеф-поваром, и спрашивает, как дела у Беллами - он приезжал в отель каждый год и помогал рисовать то что они рисуют в этом году, или как Рэйвен приручает любого нового зверя, который попадает к ней руки. Кларк находит ответы, которые не связаны с ее судебным запретом против Финна, и она очень гордится этим. Когда они выпивают четвертую бутылку пива, они снимают обувь, и Кларк полностью поворачивается к Лексе, чтобы посмотреть на нее, пока она рассказывает небылицы о своих студенческих годах, от того, как сломала парню челюсть после хоккейного матча, до того, как три дня не спала, чтобы закончить проект. Медленно ноги Кларк в носках находят дорогу к коленям Лексы - она замечает, что Лекса играет с ее пальцами ног, только когда один из них хрустит после того, как Кларк взволновано рассказывает об игре на Coachella и уходе со сломанной рукой. Они делятся историями детства, от снов до травм - Кларк хотела стать астронавтом, прежде чем поняла, как много в этом деле математики. Лекса однажды рассекла бровь, играя на пианино. Они делают по глотку за каждое неловкое воспоминание, которым делятся, и Кларк решает прекратить это после того, как Лекса начинает невнятно говорить, а Кларк все еще есть что рассказать. Лекса рассказывает ей, что ей больше всего нравится в жизни вдали от города, и Кларк немного влюбляется в покрытые росой поля под смехотворно звездным небом. Кларк рассказывает о том, каково это - просыпаться в Нью-Йорке и засыпать в Париже, и она может поклясться, что Лекса начинает переосмысливать, насколько на самом деле злы городские огни. Луна сменила положение на небе к тому времени, когда Лекса отказывается от своего пива, а Кларк делает глоток, который она не хочет делать - она как раз в нужной стадии опьянения, и Лекса рассказывает ей о созвездиях, которые они не могут увидеть в городе, и Кларк видит, что все они отражаются в ее зеленых глазах.. - Это свидание? - Кларк спрашивает, потому что ей нужно знать. Только когда Лекса отрывает глаза от неба, чтобы посмотреть на нее. Кларк замечает, насколько они близко. Лекса делает паузу, и что-то опасное начинает расти внутри Кларк: - Если ты этого хочешь. Ее взгляд на мгновение устремляется на губы Кларк, прежде чем снова вернуться к ее глазам, и, наблюдая за тем, как эти полуприкрытые глаза смотрят на нее, как будто она единственное, что имеет значение в мире. Кларк вспоминает все те месяцы, когда ее сердце разрывалось на части, понемногу, день за днем, пока у нее не осталось ничего, кроме осколков. Когда глаза Лексы сверкают также ярко, как звезды в них, Кларк начинает верить, что она снова может стать цельной. Она наклоняется, пока их носы не соприкасаются, пока они не оказываются на расстоянии одного вдоха. Кларк слышит барабанную дробь и не может сказать, предвкушение это или ее сердце. Их дыхание смешивается, их глаза закрываются, Кларк протягивает руку, чтобы……… - Черт, - шипит Лекса, отшатываясь. Передняя часть ее свитера становится темнее, когда впитывается жидкость, рюмка, которую уронила Кларк, катится мимо одеял, пока не останавливается в углу. Кларк выдыхает, отступая назад и давая Лексе немного пространства, чтобы оценить ущерб, нанесенный ее свитеру. Момент проходит. Густой воздух, когда два человека собираются поцеловаться, быстро рассеивается, и Кларк снова поворачивает голову к небу. Она считает звезды, пытается вспомнить, какое созвездие показала ей Лекса, и понимает, что перспектива провести несколько недель под этим созвездием, больше не кажется такой уж обреченной. Когда Лекса предлагает вернуться обратно, Кларк не может найти предлог, чтобы остаться. Они добираются до отеля, когда уже темно, а глаза Лексы слипаются от сна. Они молча идут мимо парковки в отель, сверчки на деревьях - единственный звук, наполняющий воздух, когда их пальцы соприкасаются. Когда Лекса наклоняется и целует Кларк в щеку, прежде чем идти по коридору в свою комнату, Кларк позволяет себе бесстыдно улыбаться от радости, которую, она могла поклясться, никогда больше не почувствует. Сбрасывая ботинки, как только она закрывает за собой дверь, Кларк смотрит на свою гитару, лежащую на кровати, брошенную поверх вещей - впервые с тех пор, как она попала сюда, она не испытывает страха при виде этого, она не чувствует тошноты доставая свой блокнот в попытке написать новую песню. Она берет свою гитару.