Behind the stars

Зарывшись лицом еще глубже в изгиб шеи Беллами, Кларк вдыхает его. От него пахнет дорогими духами и самолетом - странная смесь растворимого кофе и грязной обивки, которая всегда возвращала ее к моменту полета на свой первый настоящий концерт по самому дешевому билету, который она могла найти. Присутствие Беллами в отеле, который она научилась называть домом за последний месяц, в равной степени успокаивает и дает пинок под дых. Кларк находит утешение в том, что ей не придется иметь дело с последствиями своих решений в одиночку - Беллами рядом, Беллами наведет порядок в ее жизни и сохранит ее в целости и сохранности, как он делал миллион раз до этого. В ее голове есть тихий голос, который говорит ей, что она знала, что поход в тот бар с самого начала был плохой идеей, и она не должна была ожидать другого исхода. Если этот голос звучит удивительно похоже на голос Лексы, она предпочитает игнорировать его вибрирующие нотки "Я же тебе говорила". Кларк искренне надеялась, что она будет в безопасности. В городе, забытом цивилизацией, где численность населения исчисляется тремя цифрами, Кларк была уверена, что у всех тут телефоны-раскладушки. Между этим и несколькими случаями, когда она ездила в город и оставалась незамеченной, Кларк думала, что не будет никаких проблем, если она пойдет со своими новыми друзьями в бар, настолько тускло освещенный, что она едва могла видеть, что пьет. После бесконечных дней, проведенных в отеле у черта на куличках, она подумала, что заслужила немного повеселиться. Но все пошло к черту, потому что, конечно, как могло быть иначе. Кларк Гриффин приносит что-нибудь, кроме полного хаоса, куда бы она ни пошла? Нет. Никогда о таком не слышала. Ее телефон был выключен, когда она проснулась этим утром - это должно было стать ее первой подсказкой. Она никогда не выключает свой телефон на ночь, в основном потому, что ей нравится держать его наготове, чтобы отвлечь ее, когда она не может заснуть, поэтому она предположила, что у нее села батарейка. За исключением того, что маленький значок батареи, призывающий ее подключить телефон к источнику питания, не появился, когда она включила свой телефон. Он просто включился. Конечно, это было странно, но Кларк оставила все как есть. Она бросила свой телефон на кровать, сосредоточившись на том, чтобы привести себя в порядок - что само по себе было титанической задачей, учитывая, что она сбилась со счета после седьмого шота прошлой ночью. В ее голове были маленькие человечки, работавшие молотками и пилами в ее мозгу, из-за чего она не могла даже открыть глаза, не расплакавшись от яркого утреннего света. Соль и лайм, которые она съедала после каждого шота, обжигали ей губы ровно настолько, чтобы зевок становился болезненным, и это, в сочетании с тем, что ее язык казался ватным, а в желудке, казалось, бурлила чистая желчь, и выключение телефона стало наименьшей из ее забот сразу после того, как она проснулась. Кларк, спотыкаясь, направилась к комоду, с особой осторожностью ставя одну ногу перед другой после того, как обнаружила, что простая ходьба заставляет молоточки в ее мозгу стучать сильнее. Легинсы и свитер большого размера без лифчика и рубашки под ними казались ей лучшим нарядом, о котором она когда-либо думала, к тому времени, когда ей действительно удалось все это надеть, и она по привычке схватила свой телефон, спускаясь вниз, чтобы одолжить солнцезащитные очки у любого, кто готов их дать. Завязав волосы в хвост, Кларк, ворча, спустилась по лестнице, готовая к кофе и смерти. Ее первой мыслью, когда Аня странно посмотрела на нее вместо доброго утра, было то, что она, должно быть, выглядела намного хуже, чем ей сначала показалось, но Кларк просто помахала ей и направилась на кухню, отчасти радуясь, что ей не нужно было напрягаться, чтобы говорить. Несколько других гостей приходили и уходили в течение нескольких недель, и последняя пара выехала два дня назад -, как сказала ей Лекса. Будучи единственным гостем во всем отеле, Кларк не утруждала себя изучением меню и большую часть времени спокойно сидела в ресторане. Она все равно почти выучила меню наизусть, и Октавия с радостью пригласила бы ее позавтракать на кухню. Кларк уже мечтала о высокой стопке блинов с беконом, когда она вошла на кухню и обнаружила три головы, соединенные вместе перед ноутбуком. Она не придала этому особого значения, пробормотав едва слышное “доброе утро”, и направилась к кофейнику со своей любимой кружкой в руке. Только когда все они посмотрели на нее тем же взглядом, что и Аня, Кларк сделала паузу, ее кофе был на полпути к губам. - Что? - прохрипела она, потягивая кофе и переводя взгляд с одной девушки на другую. Кофе показался ей почти несвежим на губах, и она обвинила в этом весь алкоголь, который она выпила прошлой ночью, и стойкий привкус желчи - ее вырвало? - У тебя есть аспирин? Моя голова убивает меня. Октавия и Рэйвен обменялись взглядами, прежде чем посмотреть на Лексу, которая неловко поерзала на своем месте, на мгновение сжав губы в тонкую линию, прежде чем повернуть экран ноутбука к Кларк: - Ну, по крайней мере, ты спала всю ночь. Кларк потребовалась почти целая минута, чтобы сосредоточиться на экране - он был слишком ярким, и ее глаза отказывались ловить фокус должным образом, а ее голова, черт возьми, ее голова была готова взорваться. Когда она разобрала то, что Лекса показывала ей, Кларк пожалела, что вообще встала с кровати. - «Каковы последствия плохого разрыва? Кларк Гриффин теперь целуется с девушками!» - гласит надпись под яркой фотографией, где Кларк с ее рукой на щеке Рэйвен, ее рука обнимает ее за талию, на губах пьяная улыбка. Снимок был сделан сразу после того, как они поцеловались, губы Кларк все еще были наполовину сжаты, глаза полузакрыты. - Блять. - Кто... - она не смогла произнести и слова, в горле внезапно пересохло - она знала, что это не имело ничего общего с похмельем и обезвоживанием, - Как... как ты...- Она вздохнула, бросила кружку, все еще наполненную кофе, в раковину и потащилась к стулу с противоположной стороны стола. - Беллами позвонил тебе сразу, как только мы вошли. Я ответила, а он закричал, - сказала Лекса, и у Кларк было смутное воспоминание о раздражающей мелодии звонка, беспокоящей ее, как только она легла спать, она вспомнила, что была слишком уставшей, чтобы даже беспокоиться об этом, - Он на пути сюда, чтобы разобраться со всем этим . Кларк уронила голову на сложенные руки, мир был слишком ярким и слишком беспорядочным для нее, чтобы иметь с ним дело прямо сейчас, - Насколько все плохо? - Это... нехорошо, - проворчала Рэйвен, ее похмелье, очевидно, было таким же сильным, как у Кларк, - Я не знаю, сказал ли им это тот, кто сделал снимок, но таблоиды знают, кто я, где ты, все это дерьмо. - Хочешь увидеть больше? - сказала Лекса, ее голос был удивительно мягким, когда она ходила по кухне. Кларк почувствовала, как ее волосы зачесали назад, заправили за ухо, и ей удалось поднять голову ровно настолько, чтобы разглядеть Лексу, пододвигающую к ней стакан воды и несколько таблеток. Кивнув, Кларк выпила таблетки, которые, как она надеялась, были аспирином, и взяла ноутбук у Рэйвен, - Думаю, лучше быть чертовски готовой. - Она оперлась на кулак, молясь богу, чтобы таблетки подействовали быстрее, когда она стала переключать вкладки. «Кларк Гриффин переехал в Колорадо из-за девушки?» «Кларк Гриффин демонстрирует свои навыки поцелуев в Колорадо» «Вот что интересного нашла певица Кларк Гриффин в маленьком западном городке». «Кларк Гриффин, бывшая Финна Коллинза, замечена после нескольких недель отсутствия» «Что Коллинз может сказать о том, что Гриффин бросила его ради Рэйвен Рейес, смотрительницы лошадей в Колорадо?» Весь ее день прошел в череде сенсационных заголовков, она обдумывала каждый свой шаг, и в голове у нее постоянно стучало, и это не проходило, независимо от того, сколько в ней было таблеток аспирина или стаканов воды. Но теперь Беллами обнимает ее, и ее разум, кажется, наконец успокаивается. - Прости, - говорит она сквозь упрямые слезы, делая шаг назад и давая ему возможность дышать после того, как целую минуту прижималась к нему. Ветер жалит, кусает ее заплаканные щеки, пронизывает тонкую ткань свитера, и это заставляет ее еще больше скучать по уюту объятий Беллами. Он был с ней с самого первого дня. Они были друзьями до того, как она решила нанять его своим менеджером, зная, что может рассчитывать на то, что он расскажет ей про ее дерьмо, не разрушив ее. И он был рядом во всем. Он был тем, кто сказал ей ободряющие слова, которые заставили ее успокоиться настолько, что она снова обрела голос для своего первого большого концерта, когда нервы взяли верх над ней. Он был за кулисами каждого ток-шоу, в котором она когда-либо участвовала, либо дразнил ее по поводу платья, либо готовил ее к тому, что сказать, над чем подшутить, что оставить при себе. Он был там, когда она получила свою первую награду, и был первым человеком, которого она поблагодарила, потому что она действительно не справилась бы без него. Он был рядом, чтобы залатать ее после того, когда дела пошли плохо, нянчился с ее похмельем, когда она провела ночь, обнимая бутылку Джека, играл в карты в три часа ночи, когда она не могла заснуть. Это не первый скандал, в который вовлечена Кларк, и она почти уверена, что он не будет последним. Но это все равно очень похоже на то что Беллами разочарован. Он попросил ее оставаться в тени, пока он не найдет способ убедиться, что Финн не приблизится к ней, чтобы переждать разрыв незаметно, и она продержалась меньше месяца, прежде чем сделать прямо противоположное. Беллами обхватывает ее щеки ладонями, заставляя ее посмотреть на него так, как он всегда делает, когда ему нужно сказать что-то важное, что-то, что она не должна забыть. - Тебе не за что извиняться. Это не твоя вина, ты не сделала ничего плохого. - Его голос спокоен и уверен, пауза между каждым из них заставляет Кларк почти поверить ему. Прежде чем она успевает возразить, Беллами обнимает ее за плечи, увлекая за собой: - Теперь давай зайдем внутрь. Мне нужен кофе и слоеные пирожные. Почему здесь уже так холодно? Как, черт возьми, ты выживаешь? - Это лучше, чем я думала, - она хватает его сзади за рубашку и подстраивается под его шаг, ведя его в отель. Кларк вспоминает последний раз, когда она видела его - Беллами отвез ее обратно из отделения скорой помощи, и она не могла дышать, не могла спорить, когда он сказал ей, что она отправится в глушь, пока адвокаты что-нибудь придумывают. - Мне так много нужно тебе рассказать. Он сжимает ее плечи в объятиях: - Давай сначала позаботимся о безопасности для тебя. А после этого ты расскажешь мне всё. Кларк действительно нужно многое ему сказать, вещи, которые не укладываются в текстовые сообщения и телефонные звонки. Она хочет рассказать ему, где лучше всего любоваться закатом - она уже отправила ему около тринадцати миллионов фотографий, но они и близко не подходят к реальности - и сводить его туда, где она написала большинство своих песен, хочет сыграть несколько для него, чтобы узнать, что он думает. Она хочет рассказать ему о Лексе. Бабочки порхают в ее животе, ее горле, ее чертовом рту при мысли о том, чтобы рассказать ему о Лексе. Потому что он был первым человеком, которому она рассказала о Найле, первым, кому она рассказала о том, что Финн заставил ее чувствовать - рассказ Беллами, с достаточным количеством подробностей, достойных влюбленной семиклассницы, - это то, что делает все реальным. У Кларк было много времени, чтобы обдумать свои новообретенные чувства к Лексе - они все еще новы, но что-то бурлило внутри, что-то, о чем Кларк умирает от желания узнать больше, чтобы иметь возможность исследовать это без ее бывшего, нависающего над ними, как темная туча. То, что начиналось с симпатичного личика, на которое можно было смотреть, пока ее сердце восстанавливалось, превратилось в друга, на которого она могла рассчитывать, чтобы отвезти ее к цивилизации и поговорить в тишине. И теперь это становится чем-то, чему Кларк не может дать названия - влюбленность звучит слишком по-детски, влюбленность звучит серьезнее, чем она может вынести. Это началось с того, что кто-то невинно флиртовал с ней, просто чтобы она могла размять свои мышцы после стольких лет, и стало глотком свежего воздуха, когда Лекса начала флиртовать в ответ. Беллами отпускает ее, когда они заходят в отель, и останавливается, чтобы поздороваться с Аней, когда Кларк направляется в гостиную. Кларк забыла, что Беллами знает этот отель, этих людей, что он был здесь раньше бесчисленное количество раз. Она находит Лексу, стоящую у кофейного столика, ее пальцы шевелятся, когда она смотрит на участок ковра прямо перед ней, но в тот момент, когда Кларк входит в комнату, Лекса выпрямляется, сцепляя руки за спиной. - Полет Беллами прошел хорошо? - спрашивает Лекса, настолько спокойная, что Кларк на мгновение задумывается, не придумала ли она себе эти нервы. Кларк тащит ноги к дивану и плюхается на него, ссутулившись так сильно, что ее спина практически касалась сиденья: - Да, он просто поздоровается с Аней, и придет сюда, чтобы исправить этот бардак. - Она вздыхает, трет лицо и поднимает глаза, чтобы обнаружить, что Лекса смотрит на нее, сдвинув брови. - Я устала. Слова слетают с ее губ прежде, чем она успевает запихнуть их обратно в горло - она действительно устала, она измотана, сегодняшний день длился целую неделю, и день все еще не закончился. Кларк видит беспокойство, мелькающее на стоическом лице Лексы, видит, как она делает шаг ближе к ней, видит, как она останавливается, когда Беллами к ней подходит . - Привет, Лекса, - говорит он голосом, который Кларк назвала бы милым, если бы не знала Беллами. Но Лекса не принимает его протянутую руку для пожатия, - Давненько не виделись. - Прости, Беллами, - выпаливает Лекса мрачным тоном, прежде чем Беллами заканчивает доставать свой ноутбук из рюкзака, и он замирает на середине движения, Кларк замирает на середине дыхания. Беллами прищуривается, глядя на нее: - Ты должна была. О чем ты думала? - Если его слова задевают ее, Лекса не показывает виду, высоко держа голову. Но вена на лбу Беллами готова лопнуть, и Кларк садится, тяжело сглатывает, зная, что это все ее вина, ничья больше: - Я просил тебя беречь ее. - И она это сделала, - Кларк встает, сокращая расстояние между ними быстрыми шагами. Беллами на целый фут выше ее, но это не мешает ей пристально смотреть на него тяжелым взглядом: - Если бы не Лекса, я бы натворила дел еще хуже. Как на Багамах два года назад. - Беллами довольно хорошо скрывает это, но Кларк видит, как его глаза слегка расширяются. - Я отчетливо помню, как мне хотелось потанцевать на стойке и раздеться до нижнего белья, прямо как тогда. На Багамах было весело. Она только что рассталась с Найлой, и, хотя этот разрыв не был и близко таким ужасным, как этот, Кларк позаботилась о том, чтобы наслаждаться каждой секундой своей новообретенной одинокой жизни. Она помнит фруктовые напитки с достаточным количеством алкоголя, которые почему-то были потрясающими на вкус. У нее есть несколько четких вспышек между небытием и одна из немногих вещей, которые совершенно четко запечатлелись в ее памяти, - это то, что на ней ничего нет, кроме трусиков, и она танцует под какую-то музыку, которую она никогда раньше не слышала. Она могла бы причинить гораздо больше вреда, чем просто поцеловать девушку. Конечно, два года назад у нее не было маниакального бывшего парня, угрожавшего убить ее за то, что она “испортила его имидж”, но все же. Все могло бы быть намного хуже. Беллами вытирает лоб, как будто пытается избавиться от головной боли до того, как она начнется. – В первую очередь она не должна была позволить тебе идти туда. Кларк смотрит на Лексу, ища ее взгляд. Ее челюсть сжата, а руки по-прежнему твердо сложены за спиной, но ее глаза смягчаются, когда Кларк подмигивает ей, выдавая улыбку, о существовании которой она и не подозревала. - И когда это меня останавливало? Губы Лексы слегка приподнимаются, и она кивает Кларк, прежде чем повернуться к Беллами, на ее лице снова появилось беспокойство: - Мы можем поспорить об этом позже. Я знаю, что у меня есть своя доля вины в этом, но мы должны сосредоточиться на текущей проблеме. Это, кажется, возвращает Беллами к работе, в его голове крутятся шестеренки, когда он тянется к своему ноутбуку: - Да, конечно, - он нажимает на свой телефон и включает компьютер, бросая его на диван, когда садится, - Что у нас есть? - Линкольн обратился за помощью в полицейский участок, и они послали офицера Густуса, чтобы помочь ему следить за главной дорогой. Никто не проедет мимо них, - объясняет Лекса почти по-военному, вся ее поза придает ситуации больше значения, чем Кларк считает необходимым. - Мы отменили все наши брони на следующую неделю и не будем принимать новых гостей, пока все это не уладится. - Хорошо. Хорошо, - говорит Беллами почти рассеянно, открывая то, над чем он работал во время полета, и поворачивается к Лексе, - Не забудь выставить нам счет за все, во что это вам обойдется. От овертайма до потери гостей. Лекса слегка качает головой, сосредотачиваясь на Беллами так сильно, что Кларк не может отделаться от мысли, что она активно избегает смотреть в ее сторону: - Меня это не волнует. Все, что для меня важно, это то, чтобы Кларк была в безопасности, - она делает паузу на мгновение и поворачивается к Кларк, удерживая ее взгляд. Ее лесные зеленые глаза заставляют что-то измениться внутри Кларк, тепло, которого она давно не чувствовала, разливается по всему телу. Ей требуется мгновение, чтобы вспомнить, каково это, когда кто-то заботится о ней вот так: - Я буду у себя в офисе, если понадоблюсь. Кларк обнаруживает, что слегка кивает на это, тихим - да, я в порядке, со мной все будет в порядке, я приду к тебе, если что-нибудь случится, - и чувствует, как все ее тело успокаивается, когда Лекса кивает в ответ, одаривает ее улыбкой, которая не предназначена для того, чтобы кто-то другой увидел, прежде чем она выскальзывает из комнаты. Беллами отводит взгляд от коридора, в котором исчезла Лекса, и поворачивается к Кларк с ухмылкой на губах: - Хорошо, я это видел. - Ой, заткнись. И скажи мне, что делать. Кларк падает на диван. Всё, что произошло с тех пор, как она проснулась этим утром, давит на нее, высасывая из нее все силы. Но день еще далек от его завершения. Она двигается ближе к Беллами, наклоняясь так, чтобы видеть его экран, и в тот момент, когда она это делает, она ворчит и уходит прочь. Все статьи, которые Лекса показала ей, и близко не идут к тому, насколько хуже та, которую открыл Беллами. Первая фотография была повсюду, ее рука на руке Рэйвен, ее глаза затуманены алкоголем, но вторая застает ее врасплох. Это фотография, о существовании которой она даже не подозревала, фотография, на которой она выходит из больницы опираясь на Беллами, одетая в огромную толстовку и шорты, которые недостаточно длинные, чтобы скрыть синяки на бедрах. И заголовок под всем этим гласит: “Кларк Гриффин находит (не очень здоровый!) способ справиться после попыток разрушить репутацию Финна Коллинза”. Обвинение жертвы сплошь и рядом в Голливуде, и для Кларк это не новость. Но увидеть это так предельно ясно, прямо под фотографией, на которой она выходит из отделения скорой помощи, черт возьми, - это то, что ей необходимо переварить. Но Беллами не дает ей время на это. Он не смотрит на нее чтобы увидеть ее закрытые глаза и стиснутую челюсть. Ее сердце бьется так быстро, что она может видеть, как ее кожа буквально прыгает вверх и вниз даже через свитер. Он разговаривает с ней как ее менеджер, у них будет время для утешительных объятий и сплетен, но не сейчас. Кларк заставляет себя смотреть на экран, на все, что показывает ей Беллами, от форумов с темами длиной в милю, чтобы можно было предположить в какой глубокой она заднице, до электронных писем от ее адвокатов, рассказывающих ей, как действовать с точки зрения закона. Со слов Беллами, никто, кроме местных жителей, точно не знает, где она находится – они только знают, что она где-то в крошечном городке в Колорадо. Они знают, что это только вопрос времени, когда они выяснят, откуда эта девушка Рейвен Рейес, но они не знают, что отель в котором она остановилась, в тридцати минутах езды оттуда. По правде говоря, тут у нее уже нет права голоса, поэтому договоренность между Беллами и адвокатами, заключается в том, что она должна уехать как можно скорее, прежде чем сюда доберутся папарацци, прежде чем фанаты разобьют лагерь у отеля, прежде чем кто-то, против кого у нее есть судебный запрет, решит ее навестить. Куда угодно, может быть, в маленькую деревню в Италии или в отдаленную квартире в Таиланде. Кларк кивает, потому что знает, что должна - она уже нанесла более чем достаточный ущерб своей репутации, поэтому она не будет спорить. Она не готова уйти. Она только начала учиться тому, как отвлечься от своей беспокойной жизни и искренне наслаждаться пребыванием на природе, не торопясь проводить день, вместо того чтобы метаться из одного места в другое, пить кофе, наблюдая за пением чертовых птиц, читать до полудня - за месяц она прочитала уже девять книг; она прочитала не больше двух за год с тех пор, как закончила школу. Она не готова уйти, но она пойдет туда, куда отправит ее Беллами. Он был прав насчет этого места, так что она снова доверится ему и уйдет. Она может переждать остаток этой печально известной драмы где-нибудь рядом с пляжем, может быть, там, где всё еще лето, вместо того, чтобы быть там, где оно уходит. Она может подождать еще несколько недель, а затем вернуться домой, чтобы поработать над своим альбомом, решить, каким она хочет его видеть, снова погрузиться с головой в свою карьеру. Она может сосредоточиться на своей музыке вместо того, чтобы гадать, каково было бы поцеловать Лексу, проснуться рядом с ней, искупаться нагишом в том водопаде, который они нашли, держать ее за руку, пока они оба читают. Блять. Она не должна даже думать о том, чтобы связать свое сердце с кем-либо, когда оно все еще кровоточит от всего, через что ей пришлось пройти, но она может быть уже немного опоздала. Когда Беллами говорит по телефону и направляется на кухню прямо в носках, в поисках еды, это явное свидетельство того, как чертовски долго они этим занимались, Кларк отправляется на поиски Лексы. Она убеждает себя, что ей нужно размять ноги после того, как она так долго поджимала их под себя, и что немного свежего воздуха пойдет ей на пользу, так как ее голова снова начала раскалываться, но ноги несут ее прямо в офис Лексы, даже не думая о том, чтобы выйти на улицу, на кухню или куда-либо еще. Кларк стучит в дверь, приоткрывая ее, когда слышит приглушенное «войдите» с другой стороны. У нее перехватывает дыхание, когда она видит Лексу - ох, это слишком нее. Но, в ее защиту, Лекса собрала волосы в высокий хвост, локоны падают ей на плечо, когда она просматривает какие-то бумаги, очки в черепаховой оправе покоятся на переносице. Лекса в очках - это слишком много, чем она могла бы вынести, прежде чем превратится в лепечущий беспорядок. Лекса отрывает взгляд от бумаг, чтобы встретиться взглядом с Кларк, легкая улыбка мелькает на ее лице: - Привет. - Привет, - говорит Кларк с ответной улыбкой, все беспокойство что было в ней до сих пор, исчезает в тот момент, когда она снова закрывает дверь. Лекса кладет свои очки на стол - Кларк почти просит ее надеть их обратно - и обходит его, прислоняясь к нему бедрами и скрещивая руки на груди: - Как твоя репутация? - В полном дерьме, но я доверяю Беллами, - вздыхает Кларк, протирает глаза, сокращая расстояние между ними, и останавливаясь менее чем в футе. Она не хочет этого, она хочет знать, каково это - упасть в объятия Лексы и почувствовать, как ее пальцы погружаются в ее волосы. Но Лекса крепче обнимает ее за талию, и Кларк не в первый раз задается вопросом, не придумывает ли она блеск в глазах Лексы, когда они встречаются, или это просто собственная проекция, - Хорошо. Кларк засовывает большие пальцы в рукава своего свитера, обнимает Лексу, делая шаг ближе. Она знает, что Беллами говорит по телефону, что он покупает ей билеты, чтобы она могла улететь как можно скорее, - Я уезжаю в Азию до конца недели. -Оу Если улыбка Лексы пропадает, Кларк старается не зацикливаться на этом. - Там меня никто не знает, так что есть хороший шанс, что я смогу отсидеться там, пока снова не стану просто музыкантом, а не...- Кларк заставляет себя вспомнить ту строчку, которая почти заставила ее рассмеяться над тем, насколько они были неправы: - эм, шлюха стала лесбиянкой после того как была брошена величайшим образом в Голливуде. - Лекса поднимает бровь, и Кларк пожимает плечами, находя это смешным: - Да, и это еще вежливый комментарий. Лекса кивает, поднимает руку, медленно, как будто знает, что резкое движение может заставить Кларк вернуться обратно в те месяцы, о которых она так старалась забыть, все это время - и убирает светлую прядь волос, заправляя ее за ухо. - Если это то, что будет лучше для тебя. Это заставляет Кларк улыбнуться - ее волосы были в порядке, и у Лексы не было причин делать этот жест, кроме лишь ее собственного желания. Затаив дыхание, Кларк придвигается ближе, ее руки так и чешутся ухватиться за ткань куртки Лексы: - Есть ли шанс, что ты захочешь провести отпуск на солнечном пляже в стране, на языке которой мы не говорим? - Ты... просишь меня поехать с тобой? - вырывается у Лексы, смаргивает свое замешательство, и Кларк понимает, что она достаточно близко, чтобы чувствовать тепло, исходящее от тела Лексы, видеть, как ее горло поднимается и опускается, когда она сглатывает. - Да. Ты ведь сама сказала, что в отеле будет пусто какое-то время, - говорит Кларк рассудительным голосом, как будто она обсуждает бизнес, а не приглашает Лексу путешествовать с ней по миру. Она кладет ладони на бедра Лексы, пробуя, ища какие-либо признаки, которые дадут ей понять, что она не должна: - Ты не можешь взять отпуск на пару недель, чтобы например отправиться в поход на слонах в Таиланде? Вместо того, чтобы отстраниться, Лекса держит ее за руки, наклоняя голову ближе: - Отпуск с другом поможет тебе прийти в себя? Собрав воедино все мужество, которое у нее осталось, Кларк проводит пальцами по боку Лексы, по ее ключице, вверх по шее, вниз по линии подбородка, шепча ей в щеку: - Я не хочу, чтобы ты была там как друг. Лекса слегка тянет ее за руки, и Кларк чувствует, как наклоняется вперед, ее глаза закрываются, ее разум едва улавливает слова Лексы: - Тогда кем ты хочешь чтобы я была? Кларк не думает, просто сокращает дистанцию между ними, потому что это может быть последним шансом, который у нее есть перед….. - Эй, ты...- дверь распахивается, и Кларк слышит, как Лекса бормочет почти сердитое «Господи», когда они, отходят друг от друга, момент пропал, когда Рэйвен входит в комнату, выглядя смущенной: - О черт, я, вау, извините. Это просто - Беллами хотел, блядь, проинструктировать меня - его слова - но я не могу его найти. - Кухня. Я... пойду, - Кларк изо всех сил пытается подобрать слова, заставить ноги двигаться, сосредоточиться на выходе из офиса, когда Лекса прямо там, ошеломленная стоит рядом с ней. Бросив последний взгляд на Лексу, который говорит больше, чем она могла бы выразить словами, Кларк следует за Рэйвен на выход. Между тем, как Беллами перестал обращаться с Рэйвен как с преступницей, находящейся под следствием, и ужином за одним столом, словно большая шумная семья, день превратился в ночь, и Кларк обнаружила, что сидит снаружи, наблюдая, как Октавия разжигает костер, который они разводят в саду, когда солнце садится за горизонт. Кларк плотнее укутывается толстым одеялом, не от холода, а скорее потому, что это слишком уютно, чтобы не делать этого. Она принимает от Беллами бутылку с сидром. Потягивая его, и позволяя ему согреть себя. Она с улыбкой наблюдает, как Рейвен выбегает из кухни с огромным пакетом зефира и кричит Линкольну, чтобы он принес несколько палочек. На мгновение она чувствует умиротворение. Вся эта суматоха эмоций, через которую она прошла за последние двенадцать часов, слишком измотала ее, и она измотана, но Линкольн целует Октавию в висок, Рэйвен смеется над Беллами, пытающимся победить ее в "пухлого кролика", а Лекса так хорошо выглядит в теплом свете костра, боже, она выглядит так чертовски хорошо. Кларк наклоняет голову, почти умоляя Лексу подойти, не говоря ни слова, и Лекса идет. Все остальные так заняты, наслаждаясь прохладной ночью у костра, что едва замечают Лексу, направляющуюся к ней. Откинув одеяло, Кларк нашла достаточно места, чтобы Лекса могла сесть рядом с ней, их ноги соприкасались, в их глазах отражался костер и огонь внутри них. Сделав глоток сидра и переложив бутылку из одной руки в другую, Кларк осторожно кладет ладонь на бедро Лексы, чувствует, как мышцы напрягаются под ее прикосновением, она поднимает взгляд, чтобы встретиться с зелеными глазами. Она собирается что-то сказать - спросить, не хочет ли Лекса немного сидра, или не будет ли слишком слащаво для нее подняться наверх и взять гитару; что-нибудь простое и несущественное, что-нибудь, соответствующее настроению ночи, - когда мимо поля, выходящего на конюшни, проезжает машина, почти выезжая из ниоткуда, и паркуется с включенными фарами дальнего света, направленными прямо на них. А потом появляется Финн Коллинз.